Зарисовки с Ким Сокджином pt2

      Юнги не может показать, как он растерян или как он жаден до запаха омеги, нет, ошибка, запаха Джина, ведь тот всегда был омегой, который тихо, как и прежде, входит в кабинет, подходит к столу, готовый слушать и записывать. Он понимает, что молчит слишком долго, когда в воздух просачивается запах волнения омеги, и это открытие дает ему под дых. Теперь все изменилось, теперь Джин не просто секретарь с отменными профессиональными качествами, но и омега с сокрушающим сознание запахом.       – Присядь, – выдавливает он из себя, словно бесчувственное бревно, которое вдруг научилось говорить.       Он дышит, вдыхая аромат Джина и понимает, что дальнейшая работа будет теперь сущим адом. Аромат настолько ему нравится, что он еле удерживает свои инстинкты, чтобы не заурчать от мягкости и утонченности настоящего омеги. Было бы ошибочно думать, что Джин никогда ему не нравился. Наоборот, нравился, поэтому он держал его на расстоянии и не подпускал к себе, охраняя чужой покой и сердце, как свое, так и джиново. Даже без запаха, Джин был очень красивым и привлекательным, завораживающий взгляд, но теперь это будут замечать практически все, кто будет встречать его. Тревога за безопасность Джина вмиг подскакивает, и альфа решает в своей голове разобраться с вопросом безопасности омеги, как только он покинет кабинет. Опасно оставлять его одного в таком обществе, которое кишит достаточным количеством моральных уродов, которые захотят воспользоваться невинным омегой.       Взяв себя в руки, Юнги диктует список дел, отчетов, встреч и мероприятий, которые он должен посетить и Джин не поднимая глаз записывает, кивает, иногда мычит. Альфа понимает, что скучал по его голосу. По мягкому тембру, спокойному и умному взгляду, скучал по его присутствию в своей жизни. Было ошибкой думать, что Джин ничего не значит в его жизни. Сокджин был и будет огромной частью его жизни, ведь его простое присутствие всегда успокаивает и дает уверенность Юнги.       – Сокджин, как ты себя чувствуешь? – задает он вопрос и внимательно следит за лицом омеги, который вздрагивает, а в воздухе вновь появляются нотки волнения и смущения. Юнги понимает, что не часто спрашивает о состоянии Джина, что такой простой и обыденный вопрос вгоняет того в замешательство.       – Что? – голос Джина севший, немного охрипший, и Юнги отчего-то чувствует волнение за его здоровье.       – С тобой все в порядке? – спрашивает он снова, и Джин не поднимая головы, кивает. – Я должен перед тобой извиниться за тот день. Прости, этого больше не повторится, обещаю, – говорит он, и Джин снова кивает, крутя в руках ручку. – Посмотри на меня, – вдруг просит альфа. Юнги хочет увидеть теплые карие глаза омеги, но в ответ получает глаза полные слез, и его сердце разбивается. Наверное, он сделал что-то непростительное, раз Джин так реагирует на его слова.       – Простите, господин Юнги, это все гормоны, – вдруг говорит Джин. – Я никак не могу привыкнуть к ним, и да, я принимаю ваши извинения. В той ситуации была и моя ошибка, я не должен был входить в комнату. Больше этого не повторится, – повторяет Джин его слова, и тянущая боль в груди будто увеличивается в размере. – Я могу идти? – спрашивает омега, встав со своего места и не дождавшись разрешения, стремительно выходит за дверь.       Юнги встает за ним, но остается на месте. Если он коснется омеги, тот может испугаться и оттолкнуть его еще дальше, чем есть. Не этого Юнги хочет в их отношениях. Он берет в руки телефон, делает звонок начальнику по безопасности и просит обеспечить охрану Джину тайно, чтобы никто об этом не знал, в особенности сам омега. Но даже после этого ураган в душе не стихает, будто то, что он сделал недостаточно.

***

      – Нет, Джин не идет, – говорит Юнги, когда все они обсуждают визит к их конкуренту. Такие встречи нередко заканчиваются перестрелкой и дракой, и с недавними изменениями он не может позволить Джину присутствовать на таком мероприятии.       – Но, господин Юнги! – подает голос Джин, который благоухает своим запахом и Юнги сложно удержаться, чтобы не вдохнуть воздух вокруг глубже. Они встречаются взглядами, и Юнги качает головой. – Я готов! Вы же знаете! – восклицает омега, и он на пару мгновений восхищается воинственностью Джина. О, омега был хорош в ближнем бою и хорошо обращался с холодным оружием, но теперь это не имеет значения для Юнги. Он просто не готов подвергать опасности Джина.       – Я сказал, ты не идешь, Джин, – с нажимом говорит он, но теперь головой качает сам Джин и подходит к нему. Его запах чуть не сносит крышу, более концентрированный, резкий и плотный. Хосок и Тэхен переглядываются между собой, делая шаг назад, как и остальные собравшиеся.       – Я иду, – четко говорит Джин, и Юнги хмурится. Он никогда так открыто не сопротивлялся ему. Альфа не может понять, нравится ли ему новая черта омеги или нет, но это действительно будоражит кровь. – Я готовился.       – Нет, – говорит он, и красивые миндалевидные глаза опасно сужаются, а запах становится еще острее. – Ты не идешь.       – Причина? – не унимается Джин, и он не знает с какой причины начинать, чтобы убедить омегу остаться.       – Всем, кроме Джина выйти из кабинета и ждать внизу. Я скоро спущусь, – отдает приказ Юнги, подчеркивая то, что он придет один. Джин не двигается с места и прямо смотрит на него, и когда дверь закрывается за последним человеком, Юнги вплотную подходит к Сокджину и говорит:       – Хочешь отвлекать своим запахом всех собравшихся? Ты теперь не умеешь контролировать себя, что сулит проблемами. Если начнется потасовка, а она начнется, ты отвлечешь всех на себя, – четко и ясно говорит Юнги, зная, что ранит этими словами омегу.       – Вот и отлично! Вы сделаете свои дела, а я побуду приманкой, – дерзко заявляет омега, и Юнги готов схватиться за волосы, чтобы донести суть сказанного.       – Нет, ты не будешь приманкой, – лишь говорит он и обходит Джина.       – Думаете, что теперь, когда я полноценный омега, я не полноценный воин? – Юнги замирает, вспоминая слова учителя Сона, когда тот при смерти взял с него слова оберегать Джина, несмотря на все его навыки воина. Если он сейчас согласиться, то посягнется на честь воина, что вызовет в Джине агрессию, если он будет отрицать, то Джин все-таки добьется своего и пойдет на это задание.       – До момента, пока ты не научишься контролировать свой запах, ты не пойдешь ни на одно задание, Ким Сокджин. Я запру тебя, если будешь сопротивляться этому, – не поворачиваясь к омеге, говорит он. – Тебе ясно?       – Нет, я все еще не услышал реальную причину, – не унимается омега и обходит его, чтобы встать прямо перед ним. – Скажите причину и я останусь.       – Ты доведешь меня до греха, Джин, и сам тебя убью, – рычит он, но Джин не выглядит впечатленным. Юнги в глубине души восхищен, но такое упрямство начинает его раздражать. – Тебе жить надоело? Хочешь быть в эпицентре опасности? А если с тобой что-то случится?       – До этого проклятого запаха со мной ничего не случалось, и я всегда участвовал во всех «мероприятиях», но теперь не могу. Это несправедливо. Я должен быть вместе с командой, я должен быть рядом с Вами.       – Бред. Ты останешься тут и будешь нас ждать, – говорит Юнги. – Не выводи меня из себя, иначе я тебя действительно запру, – угрожает он, и Джин смиренно и разочарованно кивает.       – Я понял, Вас, господин Юнги. Теперь такой я Вам не нужен, тогда увольте меня и дело с концом. Зачем я Вам нужен, если не могу быть полноценным сотрудником? Бумажки перебирать и на телефонные звонки отвечать? Это не мое! – повышает голос омега.       – А что твое? Драться наравне с альфами, получать удары и травмы, убивать? Это твое? – Юнги инстинктивно напирает на Джина, но тот даже не двигается с места.       – Раньше Вас это не беспокоило! Почему сейчас?       – Потому что я боюсь за тебя! Боюсь, что в тебе увидят мишень и убьют тебя! Боюсь потерять тебя! Теперь доволен ответом на вопрос? – спрашивает Юнги. Он и сам не заметил, как начал выпускать свои феромоны, чтобы подавить волю Джина, который удивленно застыл перед ним.       – Значит, мне нужно было только заиметь запах, чтобы Вы заметили меня! Не считаю Ваши аргументы реально весомыми и соответствующими действительности, поэтому я иду на это задание, а потом можете увольнять меня, – говорит со злостью Джин.       Омега разворачивается, чтобы покинуть кабинет, но Юнги хватает его за руку и тянет , практически впечатывая в себя. Они встречаются глазами, и Юнги без лишних раздумий целует омегу, впиваясь в пухлые губы, о которых не мог не думать долгое время. Это было практически наваждением, несбыточной мечтой, но вот он уже проникает своим языком в чужой сладкий рот и углубляет свой поцелуй. Джин включается практически сразу, зарываясь пальцами в его волосы и крепко удерживая альфу на месте, будто он сможет разорвать поцелуй. Юнги медленно подталкивает омегу в сторону другой комнаты, которую использует как личную, и заталкивает Джина внутрь, не отрываясь от него. Джин плавится в его руках, и это играет ему на руку, он аккуратно толкает омегу на кровать, удерживает руки омеги над головой и ставит свое колено между чужих ног.       – Ты остаешься, – шепчет он в зацелованные губы.       Напоследок, поцеловав еще раз, он резко отходит, с грохотом закрывает дверь, достает ключи, делает несколько оборотов и быстро выходит из кабинета, чтобы не слышать, как кричит Джин в бешенстве.

***

      – Ахуеть, – выдает Хосок, как только видит его. Ни от кого не скрывается интенсивный джиновый запах, но альфе плевать. То, что его волнует – это реакция Джина, когда он вернется к нему. Почему-то это вызывает в Юнги улыбку, и он, пригладив волосы, ныряет в машину.       – Поехали, – отдает приказ Юнги и машины плавно двигаются с места.       – Что ты с ним сделал? – нарушает тишину Тэхен.       – Запер в своей комнате, – прыснув от смеха, говорит Юнги.       – Надеюсь, он прикончит тебя, – говорит Тэхен.       – Он точно это сделает, – соглашается Юнги с глупой улыбкой на лице.