***
Нити, созданные из мыслей и резко разгоревшихся чувств, обвязывают все тело, крепко затягиваясь. Кожа болезненно сжимается, пропуская нити сквозь себя и разрываясь на части. Безумная боль прошибает блондина, бегущего прочь, способного двигаться лишь под действием адреналина. Он не выдерживает всего этого позора, свалившегося на его голову, и старается скрыться от него подальше. Хочется скрыться от всего этого дома. Под одеялом, лежа в своей комнате. И рядом с единственной родительницей, имеющейся у него. Глава Токийской Свастики публично признался в своей симпатии к сбежавшему Мацуно. Теперь об этом знают все. Все до единого. Все учебное учреждение. И блондин проклинал себя за то, что полез во всю эту неразбериху. Проклинал себя за то, что встретил Манджиро и продолжил общение с ним. Проклинал себя за то, что не понимал ничего раньше. Проклинал себя за свое существование. Он согласен на все, что только угодно, лишь бы его никогда не существовало в этом мире. Чифую не мог дальше жить с осознанием всего того, что произошло, ведь это было ужасно. Косые взгляды, осуждение ничем не примечательного мальчишки. Это всё получил лишь Мацуно, пока Сано удостоился поддерживающих возгласов и понимания со стороны остальных людей, кроме своего «предмета обожания». От всех, кроме своего «предмета обожания», решившего бросить все и всех из – за его глупости.***
Мать явно не была рада подобным новостям от сына. Она точно не думала, что её чадо ввяжется во что – либо подобное. - Милый, раз уж на то пошло, может нам стоит ---? – вдруг предложила женщина, переплетая свои пальцы рук с чужими блондинистыми волосами. А именно волосами собственного сына, лежащего у неё на коленях в данный момент и пошмыгивающего носом. Конечно, предложение просто ужасное, но и её можно понять. Все-таки женщина потеряла весь здравый рассудок. Поток новой и не лучшей информации придавил её своим грузом на дно пропасти, вызывая только одного желание. Дать своему ребенку нормально пожить. Сделать его жизнь прекрасной. А Чифую на предложение лишь согласно кивает, но в тот же миг выдвигает свои условия по этому поводу, чем раззадоривает родительницу, начавшую смеяться. Однако смех у неё был крайне мил и заразителен, а потому вскоре они вместе довольно улыбались, все еще посмеиваясь и перешучиваясь. Возможно они скоро вдвоем поднимутся с этого жалкого дивана, на коем развалились, да пойдут на кухню. Попить ромашкового чая. Как и всегда. Как и с Ханагаки и Тачибаной, которых Чифую с неделю назад притаскивал к себе домой.***
- Мицуя! – громкий восклик заполнил собой все помещение, - Ты не видел Мацуно? Последовал вопрос от главы Тосвы, отозвавшийся тихим эхо пустого кабинета, выделенного клубу шитья. Единственный юноша с сиренево-серебряным оттенком волос практически бесшумно вздохнул и откинулся на спинку стула, дабы осмотреть резко ворвавшегося блондина. Такаши не горел желанием видеть причину, по которой его лучший друг, скорее всего, и не ходит в школу с три недели как. Не горел желанием ни видеть его конкретно в этом кабинете, ни его в принципе. - Нет, я не знаю, - в очередной раз вздохнул Мицуя, и отрицательно покачивая головой, опустив тяжелый взгляд, наполненный едкой болью и печалью, - он не ходит в школу уже три недели. Я не знаю где он и как он. До него никто не может ни дозвониться, ни дописаться. Мне приходилось даже звонить его матери, но…- Вновь отрицательные покачивая головой со стороны Такаши, означающие простое «ничего». А Манджиро, сколько бы не мучился от впившегося в кожу укола ревности, ведь у него ведь нет номера ни Чифую, ни его матери, в отличие от Мицуи, но все равно волновался. - Он ведь не мог просто пропасть? – обреченный вопрос с толикой ноткой надежды сорвался с уст Сано, пристально наблюдающего за Такаши. А Такаши лишь в тот момент согласился на это, не поднимая взгляда. Облокачиваясь руками на одну из ближайших парт в кабинете, Манджиро нечитаемо уставился на ладонь, исписанную огромным количеством «заметочек» к началу новой записки, что он намеревался в очередной раз подкинуть в рюкзак Мацуно. - Так… Я что, зря старался?