Надежда Героя Щита IV

Наофуми не был уверен во всем, что произошло после… очень… ОЧЕНЬ долгой борьбы с Папой. Между болезненностью, усталостью, болью, пустыми полосками SP и MP и падением всех его характеристик на 50%; он не спал достаточно долго, чтобы убедиться, что Рафталию благополучно вытащили из-под обломков. Там же был еще один получеловек, который казался ему смутно знакомым, но он не мог точно вспомнить, откуда. Но после этого ему помогли добраться до неповрежденной части замка, где он провалялся на мягкой кровати до конца дня и той ночи. Он беспокоился об остальной части своей группы. В частности, его дочь Фило. И экран группы его HUD показал ему, что она, Мелти и Эклер все еще живы (с разными полосками HP). Так что он смог спокойно отдохнуть, зная, что его друзья еще живы. На следующий день несколько медсестер проверили Наофуми, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Как он узнал, в результате одной из атак Папы его правая рука была слегка сломана. Он не мог использовать на нем свою исцеляющую магию, так как его маны все еще были пусты, но медсестры не могли ничего исправить между своей исцеляющей магией и его зельями. Во время лечения травм он получил от медсестер краткое изложение того, что произошло вчера. Бои в столице продолжались некоторое время после поражения Папы. Однако, благодаря членам партии Рена и Ицуки, изрядное количество людей по всему городу, которые уже были против действий Папы и Церкви, сдались или перешли на сторону армии Королевы к тому времени, когда замок был взят обратно. Подавляющее большинство наиболее стойких верующих либо встретили свою кончину, либо были схвачены и брошены в тюрьму, либо сумели бежать из столицы. Среди них были Архиепископ, последние тени церкви и дворяне. Королева отправила немногих рыцарей, которых могла выделить, на поиски того, куда они ушли. Остальным пришлось остаться в городе. Предстояло многое сделать. Относительная быстрота нападения королевы ограничила большую часть ущерба южному кварталу и самому замку. Тем не менее, усилия по восстановлению, захоронение мертвых, уборка улиц, успокоение населения и другие подобные задачи потребуют времени и рабочей силы. Кроме того, насколько знали медсестры, остальные Герои были в порядке. Ицуки отдыхал с некоторыми из членов своей группы в другой комнате. Он получил сотрясение мозга от удара о стену. У Рена не было никаких видимых повреждений. Мотоясу был один в отдельной комнате. У него сломано несколько ребер и сломана нога. Они только что закончили лечить его, прежде чем прийти на помощь Наофуми. Что касается его собственной группы, Рафталия и Эклер находились в отдельной комнате, получая лечение от травм с помощью лекарств и исцеляющей магии. У Рафталии был перелом левой ноги и легкое сотрясение мозга от взрыва, а также различные другие раны, полученные в бою с Альтарой. Эклер нашли на арене, когда она защищала казненных. Она почти потеряла сознание от потери крови. Ужасная рана на ее руке была обработана и перевязана, и в настоящее время она находилась на предписанном постельном режиме. По приказу, похоже, ее привязали к кровати, чтобы она не пыталась встать и сделать что-то напряженное, как к примеру, тренироваться с мечом. Несмотря на свою лучшую работу, медсестры не хотели, чтобы она двигалась в ближайшее время. Эклеру нужно было время, чтобы восстановиться. К сожалению, у рыцаря было много жалоб на то, что ей не разрешают заниматься ранними утренними тренировками. И, наконец, был Папа Римский. Его статуя была перенесена в подземелья. Помимо таймера, который могли видеть только другие Герои, благодаря их более уникальному HUD, они не могли сказать, что Наофуми сделал с его превосходительством. Никто не знал наверняка, даже сам Наофуми. Но поскольку на таймере был обратный отсчет, Папу поместили в самую глубокую часть подземелья. Ждать, что произойдет, когда таймер дойдет до нуля. Что будет сегодня утром. После лечения Наофуми поблагодарил медсестер, встал и вышел из своей комнаты. Теперь он шел по коридорам замка с помощью одной из служанок полулюдей королевы в комнату Рафталии. Ему нужно было проверить ее и Эклер, чтобы убедиться, что с ними все в порядке, прежде чем отправиться в подземелья, чтобы увидеть, что случилось с Папой. — Это слишком быстро, Герой Щита? Вам нужно, чтобы я замедлилась? — с беспокойством спросила горничная. — Нет, все в порядке, спасибо. — Сухо и вежливо кивнув. Его левая рука покоилась на перевязи. Несмотря на то, что рана зажила, он был осторожен, на всякий случай. Он все еще чувствовал боль от вчерашнего дня. Но он был в порядке. — Вы хотите пить? Проголодались? Может, мне сначала отвести вас на кухню… — Я в порядке, — повторил Наофуми с большей уверенностью. — Мне просто нужно направиться в комнату моей группы. Вот и все. Служанка колебалась. — Ох, хорошо. — Ее уши упали на голову. Это было мило. Разочарованная служанка получеловек провела Героя Щита по нескольким коридорам в другую часть замка. Уже спустя менее суток велись работы по восстановлению замка. Конечно, его не было рядом с тронным залом, где произошло крупное разрушение. Но здесь он мог видеть, что церковные приличия разрушены. Порванные портреты сняты. Разбитые статуи в их честь. Наконец служанка остановилась перед дверью. Нервно держит ее руки вместе. — Есть что-нибудь еще, что вам нужно от меня, Лорд Герой Щита? — Нет, я буду в порядке. Спасибо за помощь. — Наконец-то он снова увидит своих друзей. Наконец-то он снова увидит Рафталию. Горничная покраснела от его улыбки и быстро побежала выполнять свои обязанности по замку. Наофуми не обращал на нее никакого внимания. Тем более, что когда он открыл дверь, его охватили крепкие, крепкие объятия! — Папочка! — Фило! Почему ты… уф! — Он похоронен в перьях Фило. Наофуми только сейчас обнаружил, насколько густыми ее перья, когда его тело почти полностью исчезло. — Фило! Не задуши папу! — Но Фило скучала по папочке! — Ах! Я… — Наофуми снова погрузился в ее оперение, а затем ему едва удалось вытащить лицо обратно здоровой рукой. — Я тоже скучал по тебе, Фило, но меня не было всего ОДИН день! — Фило. — Рафталия положила руку на голову и вздохнула. — Помни, что папе тоже больно. — Ой верно! — Фило превратилась в маленькую девочку — Это лучше? — Безусловно. Спасибо. — Теперь, когда он не чувствовал, что задыхается от тепла и перьев, он мог с радостью обнять маленькую девочку ангела одной рукой. — Что ты здесь делаешь? — Мел-чан сказала, что хочет немного побыть наедине, чтобы увидеть своих маму и папу! Так что Фило тоже решила увидеть маму Фило! — … Это так. — сухо пробормотал он. Мелти воссоединилась с Королевой и ее мужем идиотом. Вторая принцесса казалась достаточно милой, но он боялся встретиться с ее матерью лицом к лицу после всего того дерьма, через которое его заставил пройти ее отец. Только из-за того, что Королева явилась с армией, как раз тогда, когда это было необходимо, он не осудил ее прямо. Рафталия невозмутимо смотрела на него. — Вот что я тебе скажу. Как насчет того, чтобы принести маме немного еды, пока я поговорю с ней, Фило. Глаза Фило заблестели. Это была блестящая идея! Еда всегда поднимала настроение Фило! — Хорошо! Фило рад видеть, что тебе лучше, папочка! Отпустив ее и наблюдая за тем, как Фило мчится к двери, чтобы опустошить замковые кухни, он сел у постели Рафталии. — Ты думал о чем-то грубом, не так ли? — Мне вообще нужно еще на это отвечать? — спросил он с усталым видом. Рафталия хихикнула. То, как ее уши весело дернулись, вызвало легкую улыбку на его лице. — Как ты себя чувствуешь? — Мягко потирая ее руку. — Медсестры вылечили меня, как могли. Но, похоже, я пока буду на постельном режиме. — Она вздохнула. В данный момент он не мог использовать исцеляющую магию, но… — Хммм… к счастью, твой парень… — Он вытащил лечебное зелье из своего щита. Затем он переключил его на Щит Надежды II. — … является Героем Щита. Рафталия выпила зелье Наофуми. Ее тело ярко светилось, когда специальный эффект Щита повысил эффективность зелья. Она вздохнула с облегчением, когда слабая пульсирующая боль в ноге исчезла. Медсестры королевы вылечили большую часть ее травм с помощью магии цвайтского уровня. Но ее ногу… — Ты знаешь, что мне все равно придется соблюдать постельный режим до конца дня, верно? — Даже с чудодейственным исцелением лучше перестраховаться, чем сожалеть. — Я знаю. Я просто хотел помочь. Мне не нравится видеть, как ты страдаешь. — он, переключаясь на другой щит. Таймер снова появился на Щите Надежды II. «Как мне удалось провернуть это вчера?» Он перешел от таймера с пятью секундами к ощущению, что может идти до победного конца. Это было так странно. — …Спасибо — прошептала Рафталия, слегка покраснев — Ты был великолепен вчера. Ты спас так много людей. Он чмокнул ее в лоб и взял за руку. — Пожалуйста. — Он мягко улыбнулся ей. Пока что он предпочел бы остаться в этом моменте. Эти двое продолжали смотреть друг на друга. Щеки неуклонно заливаются цветом. И как только они начали набираться смелости, чтобы наклониться вперед, чтобы поцеловаться, Эклер застонала на своей кровати. — Сэр Наофуми. Не могли бы вы дать мне тоже одно из этих проклятых зелий?! Двое покраснели. Они забыли, что Эклер была рядом! — Извини, будь здесь! — Он решил быстро чмокнуть девушку-тануки в щеку и с пылающими щеками подошел к розововолосому рыцарю, чтобы помочь ей. Эклер вздохнул с облегчением, выпив лечебное зелье Наофуми. Под ее бинтами зажила остальная часть ее неприятной раны. Плоть на ее руке затянулась, кровеносные сосуды и связки снова собрались, пока не остался только слабый шрам. — Спасибо, сэр Наофуми. — Без проблем. — Наофуми снова отключился от Щита Надежды II. Разум немного пошатнуться, он чувствовал, что к этому он, вероятно, сможет привыкнуть. Если Мотоясу и Ицуки вероятной причиной того, что они могли в какой-то степени сохранять контроль над своим Проклятым оружием, в то время как он не мог. Он перешел от Щита Гнева I к Щиту Гнева II в течение нескольких минут после того, как впервые использовал его благодаря Суке. Осмотрев кровать, Наофуми обнаружил, что Эклер действительно привязан к ней. Медсестры немного преувеличивают. Но оказалось, что это не они. Эклер привязана ногами и на талии. — А теперь, если вы будете так добры, отпустите меня… — начал было Эклер. — После того, что произошло, вы оба отдыхаете до дальнейших распоряжений. Последнее, что мне нужно, это чтобы вы переутомлялись на тренировках. — Но я почти вернулась к норме! — Эклер выглядел убитым горем, когда ему сказали не тренироваться. — Если я просто потренируюсь еще немного… — Ты в темнице провела два месяца! И ты не можешь выдержать один день отдыха? — Почему вы такой жестокий, сэр Наофуми?! — Эклер обычно не была нытиком. Но ее не пускали на тренировки! — К этому привыкаешь. — сказала Рафталия, капая потом, когда она усмехнулась. Это был ее Наофуми. Беспокоясь о тех, за кого он нес ответственность. — Я не шучу. Лучше не вставай с кровати, пока я не скажу, что можешь! — Хммм. — Эклер дулась из-за того, что не добилась своего сейчас? Он никогда не думал, что зрелый рыцарь может закатить истерику из-за чего-то столь тривиального. — Боже, она напоминает мне Рафталию в подростковом возрасте. — Я не была таким! — Рафталия заскулила. — Гм, в любом случае, я сейчас пойду. У меня есть другие дела. Отдохните хорошо, вы двое! — Наофуми! — Оба кричали одновременно. Они еще не закончили с ним! Но он быстро вышел из комнаты. Оставив их отдыхать в своих постелях. Некоторое время было тихо. Обе девушки смотрели на дверь. — Как ты можешь любить такого… придурка, как он? — застонала Эклер. Рафталия вздохнула. — Иногда он может быть немного грубым. А в других случаях, у него просто самое чистое сердце. Эклер усмехнулся. — Да, чистое. — Она не знала ни одного чистого человека, который удержал бы кого-то от их любви к тренировкам с мечом. Рафталия блаженно заснула. Мечтая о своем Герое чистыми мыслями. Пока Эклер кипела в своей постели, отказываясь закрыть глаза и отдохнуть. Ее меч покоился в ножнах, глядя на нее краем глаза. Она найдет способ снять эти ограничения и выбраться отсюда, даже если это будет последнее, что она сделает. Рафталии было легче понять, что имела в виду Рифана сейчас, говоря о любви до того, как ударила Волна Катастрофы. Даже с его недостатками, и даже когда она могла сказать, что он плохо думает о ней или о ком-то еще, она все равно любила его не так, как любила своих родителей. Это было трудно выразить словами. __________________________________________ Наофуми вошел в подземелья, оставив за собой дверь открытой. Несколько рыцарей стояли на страже по бокам, но при входе Наофуми они отдали ему честь. Это было странно. Наофуми больше привык к рыцарям, пытающимся его убить. Но он кивнул им, проходя мимо, и они снова встали по стойке смирно. Проходя мимо знакомой двери, он остановился. Дверь была слегка приоткрыта. Он толкнул ее, открыв знакомую комнату для допросов. На стуле, лицом к пустой камере, сидел Мотоясу. Его грудь была перевязана, а нога в гипсе. — Что ты здесь делаешь? — спросил Наофуми, входя. Мотоясу уставился на камеру. — Разве ты не слышал? — Его голос звучал надрывно. — Что слышал? … Мотоясу просто указал на камеру перед ним. Наофуми присмотрелся повнимательнее и увидел пару цепей, частично расплавившихся, лежащих на полу. После этого ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы собрать все воедино в уме. Он в гневе ударил кулаком по стене. Из-за пониженных показателей защиты и силы его рука жалила. — Что, черт возьми, здесь произошло? — Наофуми сердито посмотрел на Мотоясу. Плечи бедного светловолосого копейщика со вздохом опустились. — Я не знаю, Наофуми. Когда я решил помочь тебе победить Папу, я оставил Майн прикованной в ее камере. Клянусь, я так и сделал. Мотоясу мысленно вспомнил этот момент. Он лежал на земле. Чувствуя себя совершенно бесполезным как человек и как Герой. А потом каким-то образом он нашел в себе силы встать. Он нашел в себе силы покинуть эту комнату. Оставить Майн позади. Чтобы пробежаться по замку. Найти и поддержать Наофуми и стать героем. Он даже не подумал дважды о попытке освободить Майн. Почему она? Мало того, что она была яндере, она еще и лгала ему и использовала его все это время. И узнав о других вещах, которые она сделала, он больше не хотел видеть Суку. Тем более помочь ей сбежать. Наофуми заставил себя сделать глубокий вдох и успокоился. Мотоясу грустно смотрел в землю. — У нас есть какие-нибудь идеи, что с ней случилось? Мотоясу покачал головой. — Я уже говорил с Королевой. Она говорит, что некоторые из ее рыцарей заметили ее и еще одного члена моей группы, Лести, ближе к концу боя. Они бежали через завалы у западных ворот, но после этого исчезли. — … блин. — печально произнес Наофуми. Он надеялся заставить рыжеволосую Суку заплатить за свои преступления вместе с Папой. Но казалось, что это произойдет не скоро. — … Наофуми, я действительно сожалею о том, что сделал раньше. — Слезы коснулись уголков глаз Мотоясу. — Ты был прав. Я должен был тебя выслушать. Я должен был дать тебе презумпцию невиновности, когда ты пытался сказать мне правду… Наофуми положил руку на плечо Мотоясу. — Я не могу отрицать, что ты причинил мне боль… не раз. — Мотоясу поморщился. — Однако большая часть того, что произошло, была не по твоей вине. Если бы Сука и этот чертов лидер фанатиков не напортачили с тобой, я сомневаюсь, что ты бы сделал тот же выбор, что и раньше, верно? — Ну… я был честен, когда мы встретились, я думал, что класс Шилдера был бесполезен. — признался Мотоясу. — …но нет. Не думаю, что я бы стал изо всех сил делать твою жизнь невыносимой, Наофуми. Это было не совсем то, что Наофуми хотел услышать. Но это был Мотоясу. Каждый маленький шаг в правильном направлении помогал к налаживанию отношений. — Итак. Что, по-твоему, ты можешь сделать, чтобы это больше не повторилось? — ……… — Мотоясу посмотрел на камеру. — С этого момента я буду осторожнее, кому я доверяю… И я буду стараться изо всех сил, чтобы стать Героем. Мне нужно возместить весь ущерб, который я причинил людям. — На мгновение он действительно выглядел довольно крутым и героическим в своих рваных доспехах. И тут на лице Мотоясу появилось мечтательное выражение. Ментальный образ был мгновенно разрушен. — Чтобы я снова заслужил похвалу всех прекрасных дев этой земли! … Конечно, даже после всего, что произошло, Мотоясу в глубине души оставался бабником. Он не сомневался, что в следующий раз, когда он увидит его группу она будет до краев заполнена женщинами. — Конечно, кроме яндере. — Мотоясу поправил. — Они не… Я не позволю никому приближаться ко мне снова. По крайней мере, дурак собирается быть более осторожным. Если у него были проблемы с Яндерами до того, как он пришел в этот мир, у него определенно будет поменьше проблем с ними и сейчас. … — Кстати, Наофуми. Я хочу тебя кое о чем спросить. — Мотоясу повернулся к Наофуми. — Как ты познакомился с Рафталией? — Как я с ней познакомился? Мотоясу кивнул. — Она должна быть одной из самых прекрасных девушек, которых я когда-либо встречал в своей жизни. Она не только хорошенькая… она надежная, добрая, верная и готова пожертвовать собой ради тебя. — Возможно, он и был под влиянием Копья Ревности несколько последних раз, но он не мог забыть, как она вела себя раньше. Особенно, когда он устроил засаду на их фургон возле Деревни Драконов. — Итак, что ты сделал, когда встретил ее, что заставило ее остаться с тобой? … Наофуми усмехнулся. — Чувак, ты говоришь так, как будто это какая-то сложная схема с моей стороны. — Нет! Я не такой, я имею в виду… — Мотоясу пытался защищаться. — Расслабься. На самом деле это хороший вопрос от тебя. — Наофуми перестал смеяться. — Честно говоря, все, что я сделал, это купил рабыню. Помог ей стать человеком. И с тех пор мы защищаем друг друга. — Он пожал плечами. — Хотя это только я. Если быть честным, единственное, что удерживает меня от стирания ее герба рабыни, это тот факт, что она не получит преимуществ от моего Щита, которые идут с ним. — Хммм… — Мотоясу действительно думал об этом? Иметь одного испорченного героя было достаточно плохо. — Прежде чем я уйду. — Наофуми снова переключился на Щит Надежды II. Он вытащил еще одно зелье HP из драгоценного камня. Мотоясу выпил, и его тело засияло. Как только он это сделал, Наофуми снова переключился на обычный щит. Его разум пошатнулся сильнее, чем в прошлый раз. У него возникло ощущение, что он действительно не должен небрежно включаться и выходить очень часто. Боевой стресс — это одно. Делать это небрежно в течение дня было совсем другое. — Ты все еще думаешь, что мой Щит бесполезен? — Наофуми шутит. Видя, как Мотоясу ощупывает свою грудь и благоговено поднимает ногу. В остальном боль прошла. — Для нападения, да. — Мотоясу посмотрел на Наофуми с ухмылкой. — Но я думаю, что это полезно в других отношениях. Наофуми закатил глаза. Он достал последнюю вещь из своего инвентаря и позволил ей впитаться в копье Мотоясу на его спине. — Увидимся позже. И. Пожалуйста, не делайте пока ничего идиотского. — сказал Наофуми, выходя из комнаты, когда HUD Мотоясу вспыхнул. «ЧТО ЗА ЧЕРТ?!» Мотоясу выпрямился. Линия за линией копий только что разблокировалась на его HUD. Все они относились к Филориальной серии. Все это было отперто одним вихрем. — ГДЕ, Черт возьми, ты нашел такой предмет? — Он обернулся, но Наофуми уже ушел. … Мотоясу снова посмотрел на свой HUD. Как он помнил из своей игры, многие разблокированные копья были довольно бесполезны. Однако были копья, о которых он не знал в серии. Некоторые из них требовали более высокого уровня, к которому он был близок. И статистика по ним была УДИВИТЕЛЬНОЙ! Мотоясу почувствовал, что снова расплакался от благодарности. Он так долго пытался найти более мощное копье. Но Наофуми только что дал ему несколько всего за один предмет. (Пусть и не сильных) «Честно говоря, все, что я сделал, это купил рабыню. Помог ей стать человеком. И с тех пор мы защищаем друг друга». — Спасибо, Наофуми. Я должен тебе один. Или два? Может три? Он встал. Чувствую себя гораздо более мотивированным, чем раньше. Пока он все еще держал повязки на груди, он снял ногу с гипса. И хотя он слегка прихрамывал, он вышел из подземелий. Поговорив ранее с Королевой, а теперь и с Наофуми, он знал, что ему теперь делать… По крайней мере, он имел представление, что делать. __________________________________________ Остальная часть путешествия Наофуми по подземельям прошла довольно хорошо. Рыцари, стоявшие на страже у своих постов, давали ему правильные указания, когда их спрашивали. Никто из них не кричал «Щит дьявола». Никто из них не пытался напасть на него. В основном молчали. Некоторые салютовали ему, когда он проходил мимо. Опять же, это было странно. Он почти ожидал засады. Но этого не произошло. Наконец, примерно через десять минут, Наофуми вышел из извилистого туннеля в самую глубокую часть подземелья. Это было подземное помещение приличных размеров. Но в конце его была только одна клетка. Внутри клетки покоилась статуя папы Балама. Его руки все еще подняты, чтобы биться о стену, которой больше не было. Его лицо застыло от страха и недоверия. На камне также были прорези, указывающие на то, что его одежда разорвана перед тем, как замерзнуть. 5:02, 5:01, 5:00, 4:59, 4:58, 4:57… Над его головой был таймер. Через пять минут он увидит, что будет с Папой… — Герой щита. Наофуми повернулся. Из тени появилась женщина. Она была одета в роскошное дворянское платье и держала у лица веер. — Кто ты? Была ли это королева Мелромарка? У женщины фиолетовые волосы, собранные в пучок. Ее осанка была идеальной. Ее пронзительный взгляд за веером… и все же что-то не так. — Ты хорошо показал себя вчера в бою. — Странная женщина подошла к Наофуми, чтобы осмотреть статую. — Победить Баламуса, пока он владел Репликой. Осмелюсь сказать, это действительно достойное достижение. — «Осмелюсь сказать»? — Наофуми более внимательно осмотрел странную женщину. И тогда он узнал это. Легкое мерцание иллюзорной магии, окружающее ее. — Ты не королева. — Действительно. Не я. — Несмотря на то, что Тень была обнаружена, она поддерживала свою иллюзию. — Ее Величество занята другими делами. Смею предположить, что было бы мудро, если бы вы обращались ко мне как к Ее Величеству, если Баламус распечатывается. Значит, Мотоясу не разговаривал с королевой. Он только разговаривал с двойником и не понял этого. Хотя, если Мотоясу поверил в это, Наофуми догадался, что он видел изображение того, как на самом деле выглядела и говорила Королева. Магия Тени даже изменила ее голос. — Если ты действительно хочешь одурачить Папу. Тебе придется отказаться от притворства. — Я сказала, «осмелюсь сказать», чтобы ты узнал меня таким, какой я есть, Герой Щита. Наофуми почти забыл о Тени, так как давно не видел ее в последний раз. Но опять же, он не встречал никого, кто использовал бы слово «осмелюсь сказать» в начале предложения. И осознание того, что Тень работала с Королевой, то, что она говорила раньше, теперь имело слишком большой смысл. — Итак. Просто чтобы прояснить ситуацию. Ты хотела, чтобы я защитил дочь Королевы, Мелти? — Действительно. И ты хорошо справлялся со своей обязанностью, Герой Щита. Он застонал. — Если вы спросите меня, все это кажется слишком удобным. Особенно ту часть, где королева и ее армия появляются именно тогда, когда они нужны. — Наофуми недоверчиво посмотрел на Тень. Не говоря об этом, он выдвинул молчаливое обвинение в том, что Тень шпионит за их действиями и намеренно не пускает его и других героев в курс дела, просто чтобы все это могло произойти. Тень кивнул. — Это справедливое заявление, сэр Наофуми. Я была права, когда предупреждала вас о том, что дочь моей госпожи нуждается в защите. Однако, если вы считаете, что все это было подстроено Ее Величеством, это не совсем так. … Взгляд Наофуми смягчился, но недоверие на его лице все еще было видно. — Объясни мне тогда. — Ее Величество не могла сама вмешиваться в дела своего королевства, пока находилась за границей. То небольшое влияние, которое она могла оказать, могло быть достигнуто только через нас, Теней. Тонкое решение множества различных вопросов внутри Королевства. — Так, если все это не было устроено, почему Королева прибыла, когда мы были у столицы? — Это было просто счастливое совпадение, Герой Щита. Когда Ее Величество узнала, что Баламус сделал свой ход рано, она заставила свою армию маршировать день и ночь, иногда заставляя их пить зелья восстановления выносливости вместо сна, чтобы добраться до столицы как можно быстрее. Возможно. Планы героя, совпавшие с ее нападением, были для нее счастливым совпадением. Поскольку ваша битва с Папой занимала его и большую часть его последователей, пока она отвоевывала свой город. Это было правдой. Несмотря на то, что им потребовалось много времени, чтобы победить Баламуса, это занимало большую часть магов. Вместо того, чтобы помогать церковным рыцарям защищать город. Если бы хотя бы половина последователей Баламуса была сосредоточена на использовании магии поддержки и ритуальной магии, чтобы помочь рыцарям, у Миреллии вряд ли были бы шанс. Теперь он мог понимать немного лучше… И тут он понял, чем закончилась Тень в предыдущем предложении. — Что вы имели в виду до сих пор? Вы говорите, что я все еще должен защищать Вторую принцессу? Тень посмотрела на Наофуми. — Смею предположить, Герой Щита, с Баламусом разобрались. Его Величество назначила ему наказание, если его выпустят из этой статуи… Но он не единственная угроза в нашей стране, от которой принцессе нужна защита. — Она снова посмотрела на статую. — От чего еще ей нужна защита? — раздраженно спросил Наофуми. Значит, у него все еще будет Вторая Принцесса в его отряде. Конечно, это сделало бы Фило намного счастливее. Ей не помешало бы больше друзей ее возраста. — Силы вторжения из Шильтвельта. … Настала очередь Наофуми смотреть на Тень с отвисшей челюстью. — Существует также фракция дворян, которые поддерживали Церковь. Силы Церкви, которые сбежали. Учитывая преданность своим «идеалам». Высока возможность того, что их уговори отступить, чтобы потом отомстить. Означает что в городе скрываются другие предатели короны. Первая дочь Ее Величества, Малти, а также ее желание захватить трон… Поскольку все внимание Ее Величества необходимо, чтобы навести порядок в Королевстве. Ей нужен кто-то, кому она может доверять, чтобы защитить свою дочь, пока не решаться проблемы. И кто лучше защитит ее, чем один из Священных Героев? — Силы вторжения? — пробормотал Наофуми. Он все еще выглядел одержимым этим. — … … Герой Щита. Разве ты не знал, почему Церковь собралась именно здесь? — наконец спросила Тень. … Ошеломленное выражение его лица было всем подтверждением, в котором она нуждалась. Тень вздохнул. — Полагаю, это действительно усложняет дело. Наофуми все еще не оправился от откровения. Королевство подверглось вторжению из Шильтвета. — Смею предположить, что здесь необходимо признание, Герой Щита. После всего, через что заставили вас пройти ее люди, Ее Величество боялась встретиться с вами лично из-за небольшого шанса, что вы сделали все это, чтобы поддержать Шильтвельт, захвативший ее страну. — Нет… Я каких либо фанатиков поддерживать не собираюсь. — Как они могли не знать, что идет война?.. Поэтому они не могли получить никаких новостей о восточной части королевства? Неужели все это время шла война, и Церковь скрывала ее от остального народа? — Неважно. Я сообщу Ее Величеству об этом событии, когда она покончит со своим мужем. Осмелюсь сказать, она испытает облегчение, узнав, что вы не поддерживали вторжение Шильтвельта. — спокойно сказала Тень, снова направив веер на лицо. На таймере над головой Папы оставалось всего пятнадцать секунд. — Вам и другим Священным Героям будет позволено отдохнуть и делать все, что заблагорассудится. Если вам это понадобится, песочные часы дракона будут укомплектованы для повышения класса ваших групп. Знайте, через два дня, Герой Щита, мы будут маршировать в защиту нашей страны. До тех пор Герои должны будут объявить, присоединятся к нам в заключении мира с Шильтвельтом и остаться, чтобы подготовиться к Волне Катастрофы. Наофуми не успел ответить. Всего через пару секунд после того, как Тень закончил говорить, от статуи Баламуса исходил ярко-синий свет. Он закрыл глаза, чтобы не ослепнуть. Тень лишь чуть выше подняла веер, прикрывая глаза. Через несколько секунд Наофуми снова почувствовал прилив силы. На его HUD все его характеристики вернулись к норме. Его полоски SP и MP снова начали перезаряжаться. Он чувствовал себя более свежим, поскольку некоторые из его болей и усталости исчезли. Однако ему нужно время, прежде чем его мана и дух снова наполняться. — АААА… — Баламуса двинулся вперед. И он вонзился лицом в землю, оборвав свой крик. — Ах, Баламус. — Голос тени изменился. — Я надеялась, что ты останешься запечатанным. — Что, где я?! — Баламус безумно огляделся. — Ты в подземельях. — Наофуми сделал несколько шагов назад, позволив Тени заговорить. — Я притащила тебя сюда на случай, если твоя печать не будет постоянной. Видя, что это не так, теперь я смогу держать тебя в плену, пока не придет время ответить за все твои преступления. Балам все еще не оправился от запечатывания. Но он смог встать на четвереньки. — Ты думаешь, что сможешь держать Бога в плену? — Он поднял голову, на его лице играла сумасшедшая улыбка. — Ты простой смертный, я никогда не думал, что ты можешь быть таким наивным… — Ваши последователи покинули вас. Ваша Церковь будет упразднена с этой земли. Герои, которых вы так демонизировали, получат компенсацию за все причиненные вами проблемы. Вы проиграли. — Я НЕ ПРОИГРАЛ! — Баламус встал, глядя на «Миреллию» безумным взглядом. — Мой священный крестовый поход только начался! Вы не можете остановить меня! Никто не может остановить меня! Волю богов невозможно остановить! Пока последние из этих получеловеческих мерзостей не будут изгнаны из этого мира вместе с их фальшивыми Боже! Дьявол Щита! — Как ты можешь быть таким тупым и не понимать очередных вещей? Прежде чем Тень смог опровергнуть Баламуса, Наофуми уперся в решетку своей единственной здоровой рукой. — Скажи мне, Баламус! Кто здесь на самом деле Дьявол! — Почему ты должен спрашивать?! — сказал Баламус все еще безумным голосом. — Ты, очевидно… — Я не дьявол! — Ты не можешь отрицать, что ты… Наофуми схватил заключенного за горло. — ЕСЛИ Я ДЬЯВОЛ! ТО СКАЖИТЕ МНЕ! КТО МАНИПУЛИРОВАЛ РЕНОМ, ЧТОБЫ УБИТЬ ДРАКОНА ДЛЯ БЫВШЕЙ РАБЫНИ?! — взревел Наофуми. Баламус открыл рот, чтобы ответить. — Кто пытался убить Ицуки за наказание коррумпированных дворян?! Кто пытался убить Рена внутри Церкви?! Кто заставил Мотоясу совершать ужасные вещи с другими! Вместо того чтобы помогать людям по всему королевству, а не держать запертыми в домах да за решёткой?! Кто распространял ложные слухи и пытался разрушить его жизнь с того момента, как он ступил в этот мир?! — Из-за низкой атаки Наофуми не мог задушить Балама как бы сильно не давил шею — ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ! ТЫ ОТВЕТСТВЕНЕН ЗА ВСЕ ЭТО, БОЛЬНОЙ УБЛЮДОК! — И какой смысл ты поднимаешь эту тему, Дьявол?! Ты пытаешься заставить меня чувствовать себя виноватым за то, что я поступил правильно?! — ПРАВИЛЬНО?! — проревел Герой Щита. — ТАК ТЫ ОПРАВДЫВАЕШЬСЯ ЗА РАЗРУШЕНИЕ МОЕЙ ЖИЗНИ, ЖИЗНИ МОИХ ДРУЗЕЙ, ЖИЗНИ ПРОСТЫХ ЛЮДЕЙ, КОГДА МЫ ПЫТАЕМСЯ СПАСАТЬ ВАШ МИР?! — Твоё существование — это упадок… — ДОСТАТОЧНО ЭТОГО РЕЛИГИОЗНОГО ДЕРЬМА! — Наофуми ударил и прижал его лицом по решетке камеры, глядя на Баламуса. — Ты называешь себя богом. Но ты опустился до такого уровня разврата, что даже черти будут презирать тебя с отвращением. Скажи мне, позволяют ли боги друг другу лгать ближнему, копать яму для хороших людей, воровать то, что не Это им принадлежит, причинять вред невинным, которые НИЧЕГО не сделали? Делать зло во имя ДОБРА?! Наофуми продолжал сурово смотреть на Папу. Может быть, Папа наконец начал осознавать свое положение, заметив, что у него больше нет Реплики. Впервые его лицо начало наполняться страхом. — Это не что иное, как оправдания злого человека. Посмотрев еще на мгновение, Наофуми прижал Балама к земле, затем ударил ногой по лицу. Тот отлетел к стене не получив какого либо вреда. «Миреллия» кивнула Герою Щита, прежде чем сурово взглянуть на Баламуса. — Как сказал Герой Щита, твои действия не только против этого королевства, но и против короны были не чем иным, как работой дьявола. — Подождите, я сделал то, что сделал, только чтобы защитить человечество! Чтобы защитить наш мир! Вы должны мне поверить… — Молчи, червяк. — «Миреллия» угрожающе подняла руку. На кончиках ее пальцев появился лед. Наофуми знал, что это всего лишь иллюзия. Но Баламус в страхе забился в угол своей камеры. — Вы ответственны не только за гибель тысяч людей в нашем королевстве, но и за разжигание войны между нами и Шильтвельтом во время Волн Катастрофы. Вместо того, чтобы помочь людям оставаться духовно сильными, вы заставили их предаваться ненависти и стыду. Вы низложили королевскую корону и заменили верных мне и Героям трусами, стремящимися возвысить Церковь до могущества. Вы будете наказаны не только за свои грехи против Мелромарка, но и за свои грехи против всего мира. Баламус захныкал. — Попробуй покаяться в следующие несколько дней, если сможешь, Баламус. — «Миреллия», ледяным тоном произнесла она. — Потому что они будут вашими последними. — Нет… НЕТ! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ ЭТО СО МНОЙ! «Миреллия» обернулась. Наофуми последовал её примеру. Безумный религиозный человек кричал из угла своей камеры. — Я Бог! Я нужен этому миру! Вы не можете этого сделать! ВЫ НЕ МОЖЕТЕ! Наофуми понял основной смысл Тени. Вероятно, это было заявление самой королевы. Баламуса собираются казнить за то, что он сделал. Никаких «если», «и» и «но» по этому поводу. Его судьба решена. Ему было все равно, умрет ли этот человек на гильотине. У него нет прошения для Суки и этого больного на голову человека. — Прощай, Дьявол Баламус. Как только «Мирелия» и Наофуми ушли двое надзирателей поставили высокоуровневую рабскую печать, которую без крови владельца и высокоуровнего зелья стирания рабских печатей снять невозможно, чтобы он не сбежал и не покончил собой до казни. __________________________________________ Мирелия глубоко вздохнула. Она не спала весь день и всю ночь. Сохраняя хладнокровие, помогая с уборкой в ​​своем королевстве. Предстояло еще так много сделать. И все же она не могла тратить больше энергии. Она была измотана, и вскоре ей нужно было уйти на что-то еще более изматывающее. Война, которую ей нужно было закончить как можно бескровнее. Но теперь она столкнулась с самым большим препятствием. Главная спальня. Куда ее мужа отвезли на лечение медсестры замка. Они сообщили ей, что Олткрей, кроме нескольких следов от кнута, обезвоживания и голода; было в порядке. Однако он не ответил ни на что, что они спросили его. Попытки разговора ни к чему не привели. И единственное действие, к которому они смогли его заставить, это есть и пить. Это было только тогда, когда они подносили его к губам за него. Мирелия снова медленно вдохнула. Она должна была сделать это. После всего, что сделал ее муж… Она поднесла веер к лицу. Она кивнула дежурным рыцарям, и они открыли двери. Она вошла, фиолетовая мантия развевалась за ней. Главная спальня, находящаяся далеко от тронного зала, не пострадала. Она также избежал развратных рук Баламуса и его последователей. Все было так, как она помнила. Комоды. Зеркало. Портреты на стенах. В том числе семейный портрет. Где она стояла рядом с улыбающимся Олткреем, который держал на руках маленькую спящую голубоволосую девочку. Рядом с мамой стояла рыжеволосая улыбающаяся девочка. Только след озорства в ее глазах намекал на психологические проблемы, которые у нее были в процессе развития. — М-Мам? — Наконец, в глубине комнаты на их кровати сидел ее муж. Мелти села на стул перед ним. Она удивленно посмотрела на Миреллию. Но Олткрей не поднял головы. Он не двигался и не пытался защищаться. Он просто продолжал смотреть в землю. — Мелти, дорогая. Мелти тут же встала, подбежала и обняла маму за талию. Мирелия на мгновение обняла плачущую голубушку. — Мама, я не могу заставить отца говорить. Ничто из того, что я пытаюсь сделать, не работает. Ничего! … Через некоторое время Мелти разжала объятия. Вытирая слезы с глаз рукой. — Пожалуйста, не будь с ним слишком строга. — Она тихо пробормотала. Мирелия просто кивнула дочери. — Я сделаю то, что должена. Все еще плача, девочка выбежала из комнаты. Она не хотела видеть, что будет дальше. Мирелия сделала еще один успокаивающий вдох, прижав веер к лицу. — Олткрей. Муж не реагировал на ее голос. Она подошла к нему, отодвинув стул, чтобы встать перед ним. — Ваша королева здесь. Говори. — сказала она ледяным тоном. Олкрей по-прежнему не ответил. … ШЛЕПОК! Она опустила веер, ударив Олткрея по лицу тыльной стороной руки. Его голова дернулась в сторону от удара, но выражение его лица не изменилось. Без веера, закрывающего нижнюю часть лица, ярость Миреллии была очевидна. — Тебе есть что сказать о себе, муж?! Ты знаешь обо всех проблемах, которые ты причинил мне с тех пор, как я ушла?! Не получив ответа, она снова ударила его. — Позвольте мне сказать вам! Моя месячная дипломатическая миссия превратилась почти в три. Из-за ваших глупых действий! Не получив ответа, она снова ударила его. — Когда выяснилось, что вы позволили Церкви призвать всех четырех Священных Героев, почти каждая страна попыталась объявить войну! Она снова ударила его. Выражение лица Олткрея по-прежнему не менялось. — Мне приходилось бегать изо всех сил, день и ночь, пытаясь убедить всех не начинать войну, пока мы разбираемся с Волнами Катастрофы! Она снова ударила его. — Я должена была держать руки связанными дипломатией! Я едва могла следить за чем-либо в Мелромарке! Олкрей по-прежнему не реагировал, поэтому она снова ударила его, еще сильнее, чем раньше. Лицо Олткрея было красным от следов от рук. Но выражение его лица по-прежнему не изменилось. — Я торговалась с королем Фобли, чтобы поддержать мирное решение! Я сказала другим странам, что мы поможем укрепить всех четырёх Героев! Она ударила его один раз, два, а затем три. Олткрей принимал каждый удар. Не оказывая никакого сопротивления. Королева наконец остановилась, отчаянно вдыхая и выдыхая. — Ты хоть представляешь, как это было больно?! Мне приходилось самой защищать твои глупые действия! Иметь дело с теми, кто желал моей смерти!.. Ты знаешь, как я была разбита … в тот день, когда прибыла делегация Шильтвельта. Чтобы сказать мне, что они объявляют войну Мелромарку?! Видеть, как вся моя тяжелая работа разрывается в клочья на моих глазах?! Знаешь, каково это было для меня?! Олткрей продолжал молча смотреть в пол. Он знал, что Мелти жива. Но внутри он все еще выглядел мертвым. По мере того, как Мирелия становилась все более расстроенной, в сочетании с ее истощением, боль, которую она чувствовала, становилась все более очевидной на ее лице. — Ты предал нашу страну. Но более того. Ты, ты предал меня, Олткрей. Ты предал нашу дочь, Мелти. Ты предал нашу семью! Она снова задохнулась. Пытаясь сдержать всю боль, которую она чувствовала. Он по-прежнему не реагировал. — Скажите мне! У вас есть что-нибудь сказать за себя?! Мирелия уже собиралась обернуться. Безумная, расстроенная, измученная и обиженная из-за своего мужа. Но его лицо слегка поднялось. И его глаза, хоть и расфокусированные, смотрели на нее. — Мне жаль. — Прошептал он. Бывший гордый король ушел. Выражение его красного, уязвленного лица не выражало ничего, кроме глубокой печали и искреннего сожаления. Мирелия ахнула и быстро отвернулась, закрыв лицо веером. Она изо всех сил пыталась собраться. — Ты знаешь, как я испугалась? — В ее голосе, хотя все еще было больно, было гораздо меньше гнева, чем раньше. — Когда я узнала, что Церковь собирается казнить тебя… ты знаешь, как я боялась потерять тебя, Олткрей?.. Он не ответил. И в конце концов она села на кровать рядом с ним. Держа одну из его рук в своей. — Что с тобой случилось, Олткрей? — прошептала она грустно — Раньше ты был таким величественным. Таким мудрым… Иногда я не могу не задаться вопросом, жив ли еще человек, которого я люблю. … Слезы выступили из глаз Олткрея, когда он увидел, насколько опустошена его любовь. Но он не ответил. Он знал, что ужасно облажался. Он сделал то, что считал лучшим для своей семьи. Но он ошибался, так сильно ошибался. И хуже всего было то, что он чувствовал, что ничего не может сделать, чтобы компенсировать это. Все, что Мирелия могла сделать, это держать Олткрея за руку.