***
Десять лет назад. Лунный свет тусклой дорожкой лёг на гладкую поверхность воды, небо усеяно бесчисленным количеством звёзд, некоторые из которых срываются с ночного полотна и устремляются вниз, оставляя после себя след последнего мерцания. На краю высокого обрыва виднеются два силуэта, чьи тени падают на землю, сливаясь в одну фигуру. Они – частые гости этого безлюдного места, где слышатся лишь всплеск воды да крики белых чаек. – Смотри, – воскликнула девушка, указывая на падающую звезду, – ещё одна. Парень направил взгляд на небо, куда она указывала пальцем, после чего снова повернулся к ней. – Перестань на меня смотреть, ты так все звёзды упустишь, – Она звонко засмеялась и ударила кулачком по его плечу. – Успел загадать желание? Он приобнял девушку за плечи, на которых покоилась его спортивная ветровка, и бережно прижал к себе. Устремив взгляд на ночное светило, висящее низко над горизонтом, прошептал ей в ответ: – Я уже загадал. – Что же ты загадал? – Она чуть наклонила голову, с интересом рассматривая его лицо в лунном свете. – В отражении твоих глазах тоже мерцают звёзды – так красиво. Его сердце замерло от её пристального взгляда и неожиданно произнесённых слов. – Не скажу, иначе не сбудется. Однако, – Засмущался, точно влюблённый мальчишка, – оно связано с тобой. – Так и знала, – уверенно произнесла длинноволосая. – Арсений, которого я знаю, потратит все звёзды на что-то романтичное, связанное со мной. Он с нескрываемым интересом следил за каждой её проскальзывающей эмоцией. – Всегда поражаюсь твоей уверенности и прямолинейности. – Никуда я от тебя не денусь, даже если когда-нибудь будешь умолять меня об этом. – Я ведь не дурак, умолять о подобном, – Он обнял её крепче. – Какое желание загадала ты? – Не надейся, – Её глаза хитро заблестели. – Оно не относится к тебе. Моё желание – издать собственную книгу и прославиться на весь мир, как Джейн Остин или сёстры Бронте! – Не сомневаюсь – из тебя выйдет успешная писательница, которая сможет покорить миллионы сердец. К тому же я читал твоё последнее творение, которое ты обязана показать публике. – Нет, нет, – Девушка замотала головой. – Я напишу нечто иное. Книга будет про мальчика, который думает немного иначе, поэтому многие считают его очень странным. Её охватило взбудораживающее чувство только от одной мысли о будущей книге с описанным сюжетом, отчего она даже не заметила, как парень повернулся к ней всем корпусом. – Странным? Это же… – Да! – вдруг закричала она. – Арсений, я напишу книгу, где главный герой будет похож на тебя. В его жизни наконец появится та, которая сможет понять его уникальный язык. Язык, способный немного напугать других, кто не знает этого мальчика. Однако там целая история, полная разных событий и изменений. – Не знаю даже, что мне сказать. Меня считают психом, но и ты не так уж далеко от меня ушла, – Он залился смехом, закрывая голову от её тумаков. – Неблагодарный ты, хватит смеяться! Знай, – Её обиженный взгляд вдруг сменился на серьёзный, – для меня ты не странный, а – особенный. Скорее, действительно я больше похожа на психа. – Почему же? – Разве кто-то сделает вот так?! Девушка встала с места и сбросила с плеч ветровку. Она на секунду задержала взгляд на парне и широко улыбнулась, после чего встала на самый край обрыва. Парень в ужасе вскочил на ноги и потянулся к возлюбленной, дабы схватить её за руку. – Что ты …? – только успел он произнести, как она с криком оттолкнулась от земли и полетела вниз, в обрыв. Спустя секунду его тело погрузилось в воду за ней. Стоило лишь вынырнуть, с правой стороны послышался игривый смех девушки, уже подплывающей к нему. Такая звёздная ночь сохранилась в глубинах памяти с привкусом и сладости, и горечи. Ровно спустя двадцать шесть часов охрана заметила эту слегка чудаковатую особу в парке. Она беззаботно дремала, сидя на плохо освещённой скамейке. Охранник, подошедший к ней, побледнел от увиденной раны на хрупкой шее, успевшей уже неестественно посинеть. Девушка спала, однако сном вечным.Глава 25
27 июля 2023 г. в 13:03
– … это из-за переутомления, – мужчина обратился к кому-то. – Сказали, что ничего серьёзного, нужно только постараться сбить жар.
В нос ударил специфический запах лекарств и хлорки, свойственный больнице.
– Да, её могут выписать, когда она придёт в себя. Не беспокойтесь, я позабочусь о ней.
Обычные блеклые стены и одно окно, откуда проходил фонарный свет: на улице уже стемнело. Как оказалось, голос принадлежал Арсению, что стоял недалеко от больничной койки. В палате были не мы одни, помимо нас на своих местах лежали ещё пять человек. Пока я с полуоткрытыми глазами рассматривала помещение, мужчина закончил разговор и подошёл ближе к моей койке.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он полушёпотом и наклонился ближе. – Голова кружится, тошнит?
Я отрицательно помотала головой.
– Мне уже лучше, – Я осмотрелась в поисках часов, – но как долго я здесь пролежала?
Абсолютно голые стены, наводящие тоску. На ближайшей тумбочке стояли лекарства и моя сумка, к которому я потянулась в надежде найти телефон.
– Лежи спокойно, – Он протянул свою руку, держащую то, что я искала.
Столкнувшись с моим вопросительным взглядом, мужчина в больничном халате передал мне мобильный телефон и поспешил разъяснить сложившуюся ситуацию.
– Сейчас около десяти вечера, ты пробыла в бессознательном состоянии чуть больше двух часов. До того, как ты пришла в себя, твоя мама позвонила тебе, поэтому я принял вызов с твоего телефона и объяснил ей всё.
Кивнув, я откинула голову на не совсем удобную подушку и уставилась в потолок.
– Я позову доктора: нужно узнать, изменилось ли твоё состояние. Отдыхай, – Болконский наклонился к моему лицу и хотел оставить на лбу поцелуй, однако я успела повернуть голову в противоположную от него сторону, на что услышала его недовольный вздох. Всё же я успела почувствовать его губы на своей макушке, прежде чем он ушёл в поисках врача.
В палате были слышны тихие разговоры пациентов, старающихся не шуметь перед наступлением ночи. Женщины обсуждали свои житейские проблемы и делились последними новостями. Я не желала вслушиваться в их разговоры, хотелось полежать в тишине, пока не появился муж. Завибрировал телефон, лежащий в правой руке: пришло сообщение от Алисы. После этого сразу всплыло ещё одно, полученное ранее от мамы. Подруга спрашивала о моих делах. В ответ написала ей о том, что нам стоит созвониться позже. Маме же сразу позвонила, чтобы осведомить её и своём хорошем самочувствии. Она хотела приехать, однако пришлось отговорить её от подобной затеи. К тому же родители планировали уехать домой завтрашним утром, поэтому я настояла на встрече перед их отъездом. Я не планирую оставаться на ночь в этой больнице. Если Арсений будет против, нужно будет показать, что мне намного лучше.
Вслед за Болконским в палату вошёл врач. После поверхностного обследования он сообщил, что температура снизилась до тридцати семи и иных серьёзных нарушений не было, поэтому спустя двадцать минут мы уже сидели в машине и направлялись в квартиру Арсения.
Попытки Болконского уговорить меня оставить разбор вещей на завтрашний день ни к чему не привели. Мне было необходимо отвлечься от плохих мыслей и занять себя какой-нибудь работой. Небольшой жар уже не беспокоил, лишь появлялись секундные головные боли, которые я успешно игнорировала. Из кухни доносился шум кофеварочной машины, а после уже в спальню через открытую дверь зашёл аромат самого напитка. Видимо, Арсений не собирается ложиться спать не раньше трёх ночи. Закончив с некоторыми вещами, я взяла в охапку средства для умывания и направилась в ванную комнату. Мужчина сидел за барной стойкой, проводящей границу между двумя помещениями, и работал за ноутбуком. Он сделал глоток кофе и отвлёкся от экрана на меня.
– Это всё в ванную?
– Да.
Я хотела пройти мимо, однако кофейный запах так и манил к себе. Спать совершенно не хотелось, поэтому чашка напитка не помешает. Видимо, после дневного сна ночь проведу в бодром состоянии. На обратном пути я подошла к аппарату, чтобы приготовить себе кофе. Потратив порядка пяти минут на безуспешные попытки разобраться в ней, Арсений заметил мою озадаченность и решил сам заняться вставшей передо мной проблемой.
– Просто в следующий раз попроси меня, а не пытайся сама нажать на то, в чём отсутствует функция нажатия.
– От моих попыток хуже не стало, да и ты всё равно не удержался и решил сделать сам. Не бойся, ничего не сломаю.
Я взяла кружку кофе и намеревалась обойти мужчину, но он встал прямо передо мной, загородив путь.
– Я и слова не сказал о том, что ты можешь что-то сломать. Пользуйся, – Он обвёл рукой всё помещение, – всем, чем душе угодно. Мой дом, дорогая – твой дом. Ты теперь здесь хозяйка. Однако язык от просьбы не отсохнет.
Я раздражённо закатила глаза и отшагнула от него.
– Для меня этот дом никогда не станет моим, Болконский. Хватит строить из себя заботливого мужа! – зло прошипела я, выделив слово «никогда». – Мы с тобой состоим в браке по расчёту, так что можешь не притворяться.
Арсений с улыбкой на лице стёр расстояние между нами, которое я со старанием сохраняла, отходя с каждым его шагом всё дальше. Он, как и прежде, обхватил моё лицо руками и упёр взгляд точно в мои глаза.
– Нет с моей стороны притворства – запомни это, милая. Ты разве не видишь своими прекрасными глазками, как я стараюсь наладить напряжённые отношения между нами?
Щёки горели от того, как он сжимал их. Увидев мою реакцию, мужчина отпустил моё лицо и отошёл в сторону.
– Не старайся. В мои планы не входила любовь к убийце.
Я успела лишь выдохнуть от того, что могу спокойно пойти в спальню, как Арсений в ярости поднял руку и готов был опустить её, одарив меня пощёчиной. Хватило лишь секунды, чтобы зажмуриться от страха и прислониться к кухонной гарнитуре. Секунда, две – удара не последовало, потому я с осторожностью открыла глаза. Перед самой щекой его рука зависла в воздухе и сжалась в кулак, затем с силой ударила по столешнице. Я застыла на месте и продолжала смотреть на Арсения, пока тот не развернулся и пошёл к выходу. Хлопок двери наконец привёл меня в чувства.
В квартире царила полная тишина, из открытого окна доносились лишь отголоски городской суеты. В голове крутилось то, что произошло двадцать минут назад. Ни один человек мужского пола не поднимал на меня руку до этого дня. Отец ни разу не позволял себе подобного жеста, потому никто иной не имеет права поступать иначе. Синяки не шли бонусом к замужеству. Однако, что могло так сильно разозлить его? То, что я назвала его убийцей? На секунду в голову прокралась мысль о том, что этот человек действительно может схватить нож и убить меня. Удивило, что он всё же не ударил. Пожалел? Не осмелился, потому что действительно что-то чувствует ко мне? Если так, то мне это только на руку.
Работа над книгой – моё спасение от навязчивых мыслей. Чаще всего я сажусь за её написание тогда, когда в голову лезут сны с Лукой, потому как на бумагу я могу излить всю душу, играясь с фантазией. За не такое большое время работы с Кириллом я успела научиться нескольким полезным приёмам, но на последние пару недель он освободил меня от работы, потому всё свободное время уделялось собственной книге. Письма Луны для Агавы – плод моих стараний, идущий к своему завершению.
Луна – пленник ночного неба, существующий во Вселенной с начала её создания, Агава – пленница земных просторов, способная распустить всего раз свои цветы за всю недолгую жизнь, после чего ей суждено увянуть. Луна впервые познал любовь, однако, вот беда, Агава стала той, кому он тоскливыми ночами пишет письма на воде. Она же без остатка полюбила его и с восхищением читала те самые письма, лунным светом отражающиеся на ближайшем ручье. Покамест имеется время, они радуются лучам любви, однако оно ускользает песчинка за песчинкой. Пробил час её цветения, какова же красота! Не зря Агава желала перед своим концом показать Луне всё своё очарование, стараясь продержаться до самой ночи, хоть бутоны её распускались только днём. Вот Луна лицезрел нечто прекрасное, что не было ему видано за все тысячелетия. Каждый лепесток блестел под лунным светом, слезы цветка были подобны бриллиантам. Всю ночь Агава и Луна любовались друг другом, всю ночь на поверхности ручья не исчезали строки лунных писем. Вода становилась всё более солёной от стекающих слёз с каждой новой строчкой. Ночь сменилась днём, день вновь сменила ночь. Три дня на небе стояли дождевые тучи, не позволившие Луне взглянуть на любимую. В тот момент, когда ночное небо лунными лучами озарило землю, возле ручья уже не было милой Агавы – она увяла вместе с последними цветами. После такого горя Луна не светила боле так ярко, как светила для Агавы. На поверхности того ручья так и продолжаются появляться лунные письма, а вода её солёная, словно морская.
Я боялась того, что наш с Лукой конец будет подобен тому, что пишу своими же руками. Сюжет напоминал нашу с ним историю: Луна – я, Агава – Лука. Потому во мне проснулась ещё большая необходимость увидеть вновь во сне Луку. Необходимо лечь спать сразу после того как допишу одну из последних глав. Никогда не случалось такого, что сон с ним снился две ночи подряд, однако не стоит исключать вероятность того, что это может случиться.
Я увлеклась книгой, потому не заметила человека, стоящего рядом с кроватью. Только после того как он обнял меня сбоку, я краем глаза увидела Болконского и почуяла запах его парфюма. Он положил голову на моё плечо и бегло просмотрел страницу, над которой я работала.
– Моя жёнушка усердно пишет книгу? – Он расплылся в улыбке, я же игнорировала его. – Взгляни на второй абзац. Здесь не совсем понятно, что время повествования изменилось.
Мужчина указал пальцем на место, которое ему не пришлось по душе. Я прошлась взглядом по странице и пометила для себя, что действительно следует как-то подправить этот недочёт.
Не обращая внимания на его объятия, продолжила стучать по клавишам ноутбука, создавая на мониторе текст будущей книги. С самого начала меня интересовало то, почему Болконский помогает мне с написанием книги. Что заставило его удариться в попытки сделать из меня писательницу?
– Арсений, я кое-что спрошу: почему ты думаешь, что у меня получится написать хорошую книгу? В целом, зачем тебе делать из меня писательницу? Заметь, когда ты предложил мне помощь в этой сфере, мы, можно сказать, даже не были знакомы.
Арсений перестал обнимать и опустился на край кровати, по правую сторону от меня.
– Ты уже не сердишься?
Разве похоже на то, что я не сержусь на него? Признаться, не хочется видеть его вовсе, лучше не возвращался бы до самого утра. Я демонстративно придвинула ноутбук ближе к себе и уткнулась в монитор, продолжая печатать.
– Понял, – Он встал с постели и разгладил ладонью место, где ранее сидел. – Я разглядел в тебе потенциал. Разве не сказал тогда? Да и мне самому нужен был опыт.
– И всего? – поинтересовалась я, не взглянув на него.
– Ты напомнила мне одного человека, кто так же любил писать. Она мечтала стать успешной писательницей.
– И как у этого человека успехи? – На этот раз я уже не могла не проследить за реакцией мужчины, ведь предполагала, о ком идёт речь.
– Плохо, – Он горько усмехнулся. – Она не успела: погибла.
– Соболезную, – проговорила я и снова направила внимание на текст. – Я ведь верно поняла: это та девушка, которую видишь во мне?
– Ты слишком разговорчива для той, кто держит обиду, – Арсений неожиданно нагнулся ко мне и оставил поцелуй на щеке. – Ложись уже спать.
Я проводила его спину взглядом, пока она не исчезла за дверью спальни. Рядом с местом поцелуя до сих пор немного покалывало от прикосновения его аккуратной щетины. Я стала усиленно тереть щеку, дабы избавиться от неприятных ощущений. Теперь уже не было сомнения в том, что он видит во всём вместо меня девушку, что оставила глубокую рану в его сердце. Загвоздка – следующая: нигде не прописывалось, что из-за его печальной любви должна страдать я.