Во власти грёз

      – Я уже вышла из университета и иду к метро, – сказала я в микрофон телефона, делая мелкие шаги, дабы не поскользнуться на заледенелой дорожке. – Где ты сейчас?       Алиса настояла на сегодняшней прогулке, поэтому я решила сегодня провести день с ней и поехать на ночь к брату. Погода была не самой благоприятной для уличной прогулки: скользкие тротуары, январский холод, пробирающий до самых костей.       – Осталась одна станция до «Китай-города». Знаю, что я выбрала не самый удачный день для этого, но сегодня уже двадцать седьмое января, а мы так и не виделись с новогодней ночи. Давай, решим на месте, когда встретимся, – послышался голос подруги, перебиваемый шумом подземного метро.       В конечном итоге мы поехали на центральный каток, лёд которого был полон веселящимися детьми и взрослыми. Мы плыли по льду, точно птицы по воде, чувствуя ветер, бьющий в лицо. Скользили, ощущая азарт скорости и чувство приятной лёгкости. Вдруг зубцы на лезвии конька воткнулись в лёд, отчего я потеряла равновесие и упала передом на холодную поверхность. Я распласталась на льду, подавляя желание закричать от боли на коленях. Секунд пять я пролежала в такой позе, пока заливающаяся смехом Алиса не помогла мне наконец подняться.       – Ты решила, тебя не заметят, если продолжишь так лежать? – смеялась подруга, отряхивая мою одежду от снега.       – Думаешь, не сработало бы? – весело спросила я, потирая ушибленные колени.       – Я услышала, что через минут двадцать, в шесть вечера, начнётся представление на льду.       Артисты в красивых нарядах выходили на лёд друг за другом, удивляя зрителей красочными выступлениями и восхитительной грацией. Неожиданно фонари, освещающие каток, и елочная гирлянда погасли, погружая площадку во мрак. В самой её середине зажегся огонёк и неярко осветил мужскую фигуру. Человек приблизил огонь, горящий под стеклом, к лицу и открыл глаза, тихая до этого музыка начала увеличивать громкость, словно собиралась взорваться в один момент. Стоило ей дойти до пика, как мужчина в белой одежде, точно лебедь, легко заскользил по льду. Он игрался со стеклянной свечой, перемещая её с одной руки в другую, вращался, словно юла, а прыгал так, будто летал на невидимых крыльях. Моё сердце замерло ещё в момент зажжения огонька, с того момента я не отрывала заворожённого взгляда от фигуриста в белом одеянии. В голове крутился образ Луки до самого последнего его взмаха рукой. Музыка затихла, он осел на лёд и задул свечу, разбив хрупкое стекло. Продержав себя в руках на протяжении всего выступления, я ушла в противоположную сторону от катка, вытирая пальцами тёплые слёзы с холодных щёк.       – Арина! – послышался крик Алисы, идущей за мной.       Поздним вечером Руслан листал каналы в поисках интересного, я полулежала на диване, прикрыв глаза. Голоса, исходящие от телевизора, сменялись с каждым переключенным каналом.       – … в парке был найден труп. Предполагается, что убийца тот же, что орудовал в июне прошлого года, – Эта новость заставила открыть глаза и прислушаться. – Ведутся расследования.       – Неужели нельзя было за это время поймать этого мерзавца? – негодующе произнёс брат. – Либо он настолько хорошо заметает следы, либо полиция плохо работает.       Я вся напряглась, оцепенела, губы задрожали. В голове пронеслось: «Это не может быть Арсений, он же обещал». Обещание? Разве они для него чего-то стоят?       – Репортаж с места событий от нашего корреспондента Арсения Болконского.       Мужчина стоял на фоне полицейских машин и толпы людей в форме. Я не собиралась ему верить, но сейчас внутри чувствовала ужасное разочарование. Все признаки указывают на одного и того же убийцу – человека, что является мне по закону мужем. Стало тяжелее дышать, тревога накрыла с головой.       – Что с Болконским? – брат обратился ко мне. – Мне показалось, он какой-то бледный.       Неудивительно, ведь флакончик с ядом закончился уже дня четыре назад. В последнее время он жалуется на частые головокружения и слабость. Врачи сказали, что это от переутомления, чему Арсений поверил, ибо у него действительно много дел на работе. Устаёт. Второй стеклянный флакон так и лежит в моей сумочке.       Руслан коснулся моего плеча и наклонился ко мне, чтобы рассмотреть моё лицо. Он прошёлся по мне обеспокоенным взглядом.       – Ты в порядке?       Я потянулась к нему и обняла за шею. Руслан заботливо прижал меня к себе и начал гладить по спине.       – Арина, ты меня пугаешь. Всё хорошо?       – Хорошо, – Наконец отстранилась от брата и встала с дивана, чтобы пойти в комнату за вещами. – Мне нужно идти.       Парень вскочил с места и вопросительно взглянул на меня.       – Куда? В такое позднее время?       – Мне нужно домой, хочу поговорить с Арсением, – Я стала торопливо собираться. – Совсем забыла.       – Поговорите завтра. Ты видела время?       – Руслан, не волнуйся. Я возьму такси.       Обняв на прощание брата, побежала к выходу.       – Стой, я подвезу тебя!       – Нет! Пока!       В квартире было тихо и темно. Видимо, Болконский ещё не вернулся. Пока ждала его, ходила по комнате, заламывая пальцы от переживания. Старалась привести дыхание в норму и собраться с мыслями, ибо предстоит долгий разговор. Какие оправдания он придумает, раз нарушил своё обещание?       Входная дверь открылась, пропуская свет из лестничной площадки в тёмное помещение. Мужчина прошёл в гостиную и включил освещение, только после этого он заметил женскую фигуру, сидящую в кресле напротив него.       – Арина? Решила напугать меня? – Он положил документы на стол и сел на диван, придав лицу самое миролюбивое выражение. – Разве ты не должна быть у брата?       Откинувшись на спинку, я демонстративно сложила руки на согнутом колене.       – Приехала недавно, когда увидела твой репортаж.       – Я хорошо смотрелся? – Он схватился за виски и зажмурил глаза. – Нужно прилечь – устал.       – Действительно, тяжело ведь убивать людей, – старалась говорить максимально спокойным голосом и держать лицо.       Болконский встал с дивана и пошёл в сторону кухни, видимо, за таблетками. Выпив нужное лекарство и опустошив стакан воды, безразлично сказал:       – На то была причина.       – Всё же это сделал ты, – обречённо проговорила я и, не выдержав, повысила голос. – Какая причина заставила тебя лишить этого человека жизни?       – Такая же, как и в случае предыдущих, – Он повернулся ко мне. – Наркоманы, насильники, потенциальные убийцы, воры.       Я засмеялась от абсурдности услышанного.       – Хочешь сказать, все убитые тобой девушки и парни относятся к перечисленным категориям? – Я направилась к нему. – Ты возомнил себя жнецом справедливости, всеобщим героем?       – Я не убиваю просто так, пусть и вы с Кириллом осуждаете! Все убитые заслужили своей участи, потому что они могли стать причиной смерти других. Такие люди убивают невинных, какой была она. Тот мерзавец убил её, ради пятисот рублей в кошельке и украшений! Я сделал всё, чтобы найти его и прикончить. Суд сажает таких под стражу, а я сразу отправляют на тот свет, – Он сжал руки в кулаки, на шее и висках выступили вздувшиеся вены. – Поэтому не смей больше называть меня грязным убийцей!       – А моя соседка, которую нашли в районе Гольяново?       – Я не имею к этому убийству никакого отношения, кто-то намеренно решил свалить всё на меня.       – Я уже совершенно перестала тебе верить, Болконский. Ты сошёл с ума, – От возникшей вскоре мысли меня охватил ужас. – Светлану тоже убил?       Мужчина тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Вероятно, от очередного приступа головной боли.       – Нет. Поговорил с ней и отправил куда подальше, чтобы не мешалась под ногами. Ей и так недолго жить осталось.       – Ты сыграл в этом весомую роль.       – В этом виноват не я, а – наркотики. Я рассказал тебе тогда правду, только опустил один факт: во время последней истерики выдала мне, что видела мою окровавленную рубашку в ночь, когда произошло убийство. Тогда она и порезала себя ножом. Тебе наплела всё, чтобы наконец отомстить и через тебя посадить меня за решётку. Однако не стала, видимо, утверждать, что я убийца, потому как не было доказательств. Ты должна была заподозрить меня и самостоятельно нарыть нужное. Насчёт любви к ней – ложь. Женился на ней из-за её брата: он адвокат. Мог понадобиться в будущем, однако, как оказалось, адвокат из него никчёмный.       Я не могла ему поверить, все его слова казались мне пропитанными наглой ложью. Что из это может быть правдой?       – Это всё?       – Перестань смотреть на меня с такой ненавистью, – Он сел на ближайший стул и посмотрел на меня из-под полуопущенных ресниц. – Конечно, злодей всегда будет оставаться злодеем, пока историю рассказывает герой. Я устал, поэтому прибереги свою дерзость на завтра.       Он явно плохо себя чувствовал. Я ничего не ответила и ушла в спальню, оставив его одного. Раздалась спокойная мелодия, оповещая хозяина телефона о поступающем звонке. Закрыв дверь, я услышала напряжённый голос Арсения, подошла к окну и вынула из кармана телефон. Голосовая запись была остановлена и сохранена в скрытую папку. Утром я отправлюсь в ближайший полицейский участок и раскрою неуловимого серийного убийцу. В тот день я испугалась и удалила запись, но сейчас я завершу начатое. Как страх сумел настолько затуманить мой разум? Арсений не всесилен, поэтому его успеют поймать, а я смогу защитить свою семью. Ему и так недолго радоваться жизни. Утром всё решится, я сниму с себя оковы и покину эту клетку. Будильник должен будет прозвенеть в четыре утра, сон же поможет немного отдохнуть. На грани грёз и реальности услышала дверной хлопок.

***

      Во мне уже не осталось надежды на то, что открыв глаза, я вновь увижу кромешную тьму. Стала оглядываться по сторонам, дабы поскорее найти тот тусклый огонёк свечи, однако было настолько темно, будто мои глаза вовсе были закрыты. Нигде не было ни намёка на что-то светлое, пусть даже на слабый свет. Внутри что-то дрогнуло, руки непроизвольно задрожали то ли от волнения, то от холода, которого прежде не было. На мне – лёгкое платье, отчего тело покрылось гусиной кожей. Сердце застучало настолько, что в звенящей тишине я слышала лишь его стук.       – Лука! – мой голос гулким эхом отозвался в пустоте. – Лука!       Я кричала вновь и вновь, не теряя надежды увидеть дорогого человека, услышать его голос в ответ на мой отчаянный зов. Он мог лежать с потухшей свечой и слышать мои крики, однако не в состоянии и прошептать его любимое «ma сherie». Я продолжала стоять на месте, отходя в сторону всего на шаг или два, дабы не потеряться и уйти далеко. Ведь если Лука здесь, то он обычно лежал вблизи места моего появления.       – Лука, я пришла к тебе! Если ты меня слышишь, дай мне знак! – с каждым словом мне становилось труднее контролировать голос, чтобы не сорваться на рыдания. – Я здесь! Подожди немного.       Свеча ведь не могла потухнуть, такое произойдёт только в том случае, если…       «Как только свеча погаснет – настанет час мой» – вспомнив эту фразу, тело охватил холод пуще прежнего, заставляя дрожать губы. Ноги, боле не способные держать, подкосились, и я рухнула на землю, хватая ртом воздух. Горло моё сдавило жгутом, я плакала навзрыд, заполняя пустоту горьким плачем.       – Лука, – голос совсем затих, потому имя пронеслось шёпотом.       Вспомнив про возможность загадать любую вещи, я протянула руки перед собой. Через пару секунд на раскрытых ладонях лежал маленький фонарик, что способен помочь мне осветить темноту вокруг. Я включила его и направила луч света в темноту, двигая рукой в разные стороны. Не было видно той мужской фигуры, которую я высматривала во мраке. Тем не менее свет упал на свечу, стоящую в нескольких шагах от меня. Воск почти растаял, огонь не горел, а рядом никого не было. Лежали лишь лист бумаги да пару чёрных перьев. Подошла чуть ближе к свече, и мой взгляд застыл на исписанном листе – письмо. Опустившись на колени, я с дрожью в руках подняла его. В глаза сразу бросились слова, стоящие в самом начале письма, от которых сердце залилось болью.       Моя милая Арина, ежели ты имеешь возможность читать эти строки – я безмерно счастлив донести до тебя то, что не смог сказать лично в последние минуты своей жизни. Любимая моя Арина, я с трепетом продумывал в голове предложения, которые после легли на этот лист бумаги. Не лей сильно слёзы. Знаю, твои глаза уже наполнены ими, только, прошу, не намочи бумагу, не успев прочесть последние слова.       Свет мой, как только ты появилась впервые в этой бескрайней темнице, в груди словно зажглось что-то знакомое, давно потерянное. Я не мог понять причину своих чувств, потому посчитал это последствием долгого одиночества. Ты явилась ко мне, точно ответ на мои мольбы, наполнив одинокое скитание яркими минутами и счастьем. Каждая наша встреча согревала моё холодное сердце, каждое твое слово дарило надежду, которой не могло уже быть в этой темноте. Бессмысленная, однако всё же – надежда. При взгляде на тебя я забывал своё обречённое на погибель положение, пусть иногда старался верить в нечто хорошее. Рядом с тобой я желал казаться уверенным, дабы не сеять в твоей душе печаль. В конечном итоге, я смирился и стал пытаться отгонять от тебя плохие мысли.       Как же было отрадно видеть твою прекрасную улыбку и слышать звонкий смех. Прошу тебя, не лишай мир такого чуда – лицезреть твои улыбающиеся глаза, наполненные ярким светом. Я благодарен тебе за все встречи, разговоры. Благодарен тебе, моя Арина, за ту любовь, которая поселилась в моём сердце, заставляя биться его до самых последних минут моего существования. Моё время утекает так быстро, подходя к своему завершению. Огонь уж совсем ослаб. Я боюсь не успеть написать тебе обо всём, что вырывается из моей груди. В ином случае я бы исписал тысячу подобных листов.       Глаза застилала пелена, потому слова расплывались, затрудняя чтение. Пальцами я вытерла струящиеся по щекам слёзы и продолжала читать, переходя на шёпот.       Во всех воспоминаниях из жизни я видел девушку, называемую своей женой. Я как-то сказал тебе, что любил её, ибо так чувствует моё сердце. Везде её лицо было не разглядеть, однако каждый раз, когда глаза мои видели эту девушку, меня разрывало от тоски по ней. Я питал к ней самые искренние и сильные чувства, на которые был способен. Однако неожиданно для себя я испытал то же самое и по отношению к тебе. Казалось, такое невозможно и в то же время порицаемо. Не сумев справиться с сердцем, разум пал пред ним, и я смирился с этой любовью. Моя драгоценная Арина, знаешь ли, той самой супругой оказалась ты. Я не мог поверить, думал, мой разум так наказывает меня, решив поглумиться над чувствами. После чего наконец понял, что не ложь это и не коварные умыслы рассудка. Арина, я любил лишь одну единственную девушку: в жизни той и в мире этом. Лишь тебя одну, моя милая Арина. Ты удивлена, я знаю. Только прошу, не посчитай меня сумасшедшим, ибо я сам не могу понять того, как оказался в этом мраке. Помню лишь то, что оберегал твой беспокойный сон, когда ты сильно болела. Видно, нахожусь я между жизнью и смертью иль брежу тобой.       Я вдруг осознал, что всё это время не свеча мне светила, а – ты. Своим светом ты озаряла всё вокруг, даже тьма отступала с твоим появлением. Не позволь людям, окружающим тебя погасить этот свет. Меня охватывало волнение, когда ты уходила из сна, ибо мир жесток. В глубине таил веру в то, что есть люди, способные уберечь тебя от зла. Коль нет, прошу, береги себя. Проживи долгую и счастливую жизнь, родная.       Мои слова о воспоминаниях могут тяжестью лечь на твоё сердце. Встречи со мной, коль значили для тебя что-то, способны оставить раны. Однако я уверен, что и у тебя были чувства ко мне, потому прошу тебя лишь об одном. Моё последнее желание, обращённое к тебе – забудь меня, как ночной кошмар. Забудь все наши встречи, ибо они приносят боль и нет в них блага для тебя. Я лишь желаю, чтобы тебе не приходилось тяжко.       Лишь бы это письмо смогло попасть в твои руки. Я молил о том, чтобы оно не исчезло по истечению часа, до того, как ты сумеешь его прочесть. Уверен, ты ещё вернёшься после моей смерти в этот сон. Я даже не могу знать, умру ли я иль просто испарюсь.       Каждый миг, проведённый с тобой – прекрасен. Я любил, люблю и буду тебя любить, mon amour, покамест Солнце восходит с Востока. Твой верный и любящий тебя Лука.       Что я чувствую? Ничего. Словно сердце вырвали, отняли и мою жизнь, лишь из глаз беспрестанно текут горячие слёзы. Оказывается, я тоже способна беспристрастно любить.