Вдребезги

      Он был единственным человеком, который знал всё с начала. Теодор Нотт— слизеринец, молодой Пожиратель Смерти.       Впервые встретились они на Астрономической башне. Гермиона любила там сидеть вечером. Одна. Без друзей. Это помогало собраться с мыслями. Теперь же Грейнджер вновь медленно поднималась по винтовой лестнице на башню, но когда она оказалась наверху, увидела, что не одна.       Первым, что она заметила, были отброшенные перила к стене. Кто-то вырвал их. Она перевела взгляд на место, где они были раньше. Там стоял студент. Парень с темными вьющимися волосами одной рукой облокачивался на каменную стену. Он стоял на краю. Очевидно, он так и не понял, что уже не один.       — Привет,— тихо, чтобы парень не встрепенулся от неожиданности, но всё было не так гладко.       Он вздрогнул, но так и не отошёл от обрыва.       — Что тебе нужно?— вымученно послышалось в ответ. Гермиона наконец узнала в нем своего однокурсника. Теодор Нотт.— Зачем ты сюда пришла?       — Я всегда сюда прихожу вечером,— так же тихо.       Это были первые слова, сказанные студентами Слизерина и Гриффиндора без издёвок, обзывательств и ненависти. Теодор нуждался в помощи. На момент их первого разговора он был недавно принятым в ряды Пожирателей Смерти, но сам он не хотел этого. Давление на него всегда оказывал отец— самый гнилой человек во всём мире. Своих целей он добивался всем, чем можно, а сына растил как истинного аристократа— хладнокровным, расчётливым и не знающим пощады. Мать была полной противоположностью отцу— милейший человек, которого знал Тео. Она всегда была против грубости в доме Ноттов, а уж тем более— на глазах из единственного сына. Тем не менее, жестокость стала сопровождением юного аристократа в родном доме. Мистер Нотт всячески поддерживал идеи Темного Лорда и при любой возможности настраивал и сына против всеми любимого Гарри Поттера. Единственным светлым проблеском в жизни Нотта-младшего была его мать, которая своей искренностью, добротой, нежностью и лаской не позволяла нравоучениям мужа взять верх над судьбой их сына.       За неделю до вынужденного принятия метки Теодором, его мать умоляла Нотта-старшего не дать этому случиться. По её щекам бежали дорожки слёз, душа болела за единственное светлое существо в её жизни— уже совершеннолетнего Тео. В ответ на её просьбу был озвучен весьма грубый отказ и объяснения— как долго отец ждал этого момента. Это было запланировало с самого его рождения.       На церемонии посвящения Тео впервые пришлось убить человека и театрально наслаждаться его долгими мучительными пытками. Жертвой на тот вечер стала молодая маглорожденная девушка с яркими голубыми глазами, которые ещё надолго отпечатались в подсознании мальчишки. В мыслях Теодор просил, нет, умолял её о прощении, когда в жестокой реальности вновь и вновь произносил пыточное проклятье и вызывал новую порцию агонии для неё.       Вот, что видел Тео, стоя на краю Астрономической башни— широко распахнутые голубые глаза, умоляющие поскорее закончить мучения. В то время как Нотт-старший поистине упивался безжалостью ко всем низшим, Нотта-младшего выворачивало на изнанку от одного вида крови на своих руках.       В тот вечер Гермиона узнала нового для себя Теодора Нотта. Постепенно они начали общаться, а уже через пару недель стали дружить. У Гермионы не было ощущения неправильности происходящего, в добавок, ей нужен был помощник для осуществления плана.       Через пару месяцев на очередной из встрече Гермиона не стала ходить вокруг да около и сразу выдала:       — Я собираюсь стать Пожирателем Смерти. Мне нужна твоя помощь.       Со стороны Грейнджер удивилась бы тому, как быстро она это протараторила, но в реальности ей было просто не до этого. На лице друга был шок вперемешку с ошеломлением. Да, она уже давно собиралась это сделать, только вот она всегда велась на его искрящиеся радостью глаза и заманчивую улыбку. Приходила, выдавливала из себя слова о том, что есть очень важный разговор, но при виде слизеринца вновь впадала в онемение.       Уже полтора месяца Гермиона "готовилась" к исполнению своего плана. Занятия окклюменцей и легелименцией были каждый день, а после того, как гриффиндорка выучила всё в теории, ей пришлось найти человека для занятий этим искусством. Приходилось возобновлять тренировки в дуэлях, с чем неплохо помогала Выручай комната. Постоянные занятия и подготовка выработались как постоянный рефлекс и всё своё свободное время Гермиона посвящала ему.       От друга требовалась только поддержка и небольшая помощь. Любому Пожирателю Смерти позволено представлять Темному Лорду новых верных приспешников, которых они сочли "достойными".       Сначала Тео в штыки воспринял задумку Гермионы, прямо назвав это "безумием". Больше часа он потратил на то, что задевал умственные способности девушки, приводя факты и доводы её безрассудства.       «—Как она может быть такой дурой? Нельзя просто заявиться в замок Волдеморта, представиться грязнокровной подругой Гарри Поттера и невинно попроситься в ряды Пожирателей!»— мысли слизеринеца метались в бешеном режиме по всему сознанию, а в ушах будто был гул. Он не мог позволить своей единственной настоящей подруге погибнуть. Она же не проживет там и минуты!       Гермиона сидела на одном из уютных диванчиков и молча слушала обвинения Теодора. Ему просто нужно выговориться. Она не вступала с ним в споры, не противостояла и не противоречила, с одной стороны обидным словам Нотта. Да, он накричится, выпустит пар, а потом на лёгкую голову выслушает длинную подготовленную речь гриффиндорки. В конце концов, от него требовалось только представить её Темному Лорду и подтвердить её ненавистные речи о своём друге-недоумке и старом маразматике-директоре. Да, её план был безупречен.       Под конец этой тяжёлой встречи Нотт, скрипя зубами от досады и беспомощности перед упёртой девушкой, выдал своё согласие. Всё бы ничего, он бы легко отказался, выслушав её отрепетированный рассказ, но её последняя фраза заставила испытать истинный ужас. Лучше это будет он, чем кто-нибудь другой. Кто знает, что ещё может взбрести в голову этой безбашенной?       «— В любом случае,— подытожила она.— Ты знаешь меня, Тео. И знаешь, что ради своей задумки я готова на всё. С твоей помощью или без неё, я попаду в ряды Пожирателей и вобьюсь в доверие Темного Лорда. Ты знаешь, я сделаю это. Знаешь, что я способна на всё.»       

***

      — Нотт?— ошеломлённо выдал Северус. Как один из его слизеринцев был "положительно" связан с её историей?       — Да, Нотт,— коротко подтвердила Гермиона.— Я понимаю ваше замешательство, но он действительно тот, кому я могу доверять как себе.       Шокированный взгляд всё ещё блуждал по ничего не выражающему лицу Грейнджер, но интерес внутри зельевара поднимался новой волной с каждым словом девушки. Одним требовательным взглядом Снейп вновь решил вытянуть правду из неё. Она молчала, очевидно решив, что закончила, но напоровшись на весьма красноречивый взгляд профессора, недоуменно уставившись на него. Чего он вообще от неё хочет? Великодушных откровений?       — О чем мы буквально только что говорили?— ответил Северус на её вопросительный взгляд.       Смирившись с его врождённым(как она решила) упрямством, Гермиона выдохнула и пустилась в долгие объяснения их дружеских отношений с Теодором. После каждой новой предистории Гермиона поглядывала на реакцию Снейпа, мысленно проклиная: его— за условия сделки, и себя— за то, что всё-таки согласилась и уже мирилась с его характером.       — Потом Тео представил меня Волдеморту как грязнокровку, которая ненавидит пророчества старого Дамблдора и своих недалёких дружков. Конец,— эпично закончила Гермиона, и на последнем слове позволила себе гаденькую ухмылку.       Северус до сих пор переваривал сумасшедшую историю о великой дружбе Нотта и Грейнджер, а слушал и вовсе практически с открытым ртом. Всё, сказанное Гермионой ранее не укладывалось у него в голове. Однако сейчас его волновала не только неожиданная персона одного из своих слизеринцев. С Нотта-младшим он успеет всё обсудить.       — Ладно, опустим вашу дружбу. Вы стали анимагом, мисс Грейнджер. И вы не зарегистрированы. Вы осознаёте, что это нарушение закона?       Лицо Гермионы на мгновение стало недоумевающим, однако уже в следующую секунду на нём появилась хитрая улыбка, а зельевар словил себя на мысли, насколько же изменилась его студентка.       — Но я не анимаг,— ехидно ухмыльнулась Гермиона. Снейп прибывал в недоумении.       — Диагностирующие чары выявили вашу анимагическую форму, когда вы были без сознания,— продолжил доказывать он.       — Вы не задавались вопросом, почему когда я потеряла сознание, не обратилась обратно в человека?       Северус задумался. Действительно, при потере чувств, смерти или даже просто тяжёлых ранениях к человеку всегда возвращается его исходный облик, потому что его крайне сложно удержать. А у девушки как раз было уже два этих пункта, но она продолжила оставаться волчицей. Да ещё и антианимагическое заклятие подействовало... Что же тогда это было?       Гермионе было забавно наблюдать за размышлениями своего профессора, наверняка он когда-нибудь слышал о том, что с ней случилось, но просто не догадывался именно в этом. Наконец, увидев всё то же недоумение, решила прервать его долгий и сложный мысленный поток.       — Это древнемагический ритуал, объединение светлой и темной магии. Я прочитала об этом в Запретной секции,— взгляд Снейпа стал заинтересованным.— Знаете, у меня было разрешение от профессора Макгонагалл, поэтому, теоретически, я ничего не нарушала.       Зельевар усмехнулся на последней фразе Грейнджер. Действительно, ничего не нарушилась всего лишь воспользовалась одним из самых темных ритуалов и вызвала своего внутреннего зверя. Сама мысль о том, что она решилась на проведение ритуала было уже шокированием для Северуса. И волчица... Почему волчица?       — Почему волчица?— вслух повторяет Снейп.       — Потому что волки— одиночки,— на лице Гермионы вновь появляется отстранённая маска, а голос звучит как-то отрешённо.— Это же так очевидно. Я проводила ритуал во время обучения на Пожирателя и все те новые качества характера, которые отобразились к моменту вызова телесного зверя послужили толчком к выбору именно волчицы. Целеустремлённость, ловкость, безжалостность, холодность и одиночество.       — Вы не одиноки,— начал очевидное Северус.— У вас есть друзья, профессора, члены Ордена и, в конце концов, тот же самый Теодор Нотт.       — Нет,— отрезала Гермиона.— Когда я становилась волчицей я была одна. Я была одна, когда тренировалась. Когда занималась окклюменцей и легелименцией. Одна, когда проводила ритуал. И работала я тоже одна.       Было больно даже произносить, а вспоминать и вовсе не хотелось. Это было частью её жизни. Новой жизни. Той, которая началась после вида раненного Северуса Снейпа в коридоре Хогвартса. Благо, ментальный щит скрывал её эмоции в момент её последних фраз. Гермиона внутри кричала, молила о помощи и понимала, что никто никогда не увидит её истинных эмоций. Даже Снейп. Даже после того, как они заключили договор о честности. Он в особенности не должен знать, как и об истинной причине её шпионажа.       Снейп сидел, обдумывая её слова. Он видел маску окклюменции на её лице и знал, что скрывается под ней. Он должен был что-то сказать. Ему жаль? Жаль. Она больше не будет одна? Не будет. Это было очевидно. Но вслух он этого произнести не мог. А ещё его смущала маска на лице. Они договаривались быть честными и не скрывать ничего друг перед другом, но она всё так же пряталась от него. С одной стороны он негодовал, что она принебрегает их договорённостями, а с другой он понимал её. Понимал и невольно видел себя напротив. Он знал, что ей необходимо привыкнуть, потому что окклюментный щит она снимала только наедине с собой. Всегда, когда она была в окружении людей, на её лице была маска веселья и беззаботности, но никак не настоящие усталость, тоска и боль.       Он понимал, но хотел напомнить:       — Мисс Грейнджер, о чем мы с вами договаривались?— выгнул он бровь, хотя на самом деле, видя девушку напротив с лицом одинокого человека, хотелось сесть рядом и прижать к себе. Помочь хоть чем-то. Облегчить боль, чтобы она не тянула всё на себе .       Гермиона подняла полностью осознанный взгляд на Северуса и в её глазах проскользнуло что-то, что увидел Снейп и замер. Долгое использование окклюменции вызывает боль, а иногда провоцирует обмороки, поэтому Северус и хотел, чтобы она не использовала ментальную защиту хотя бы с ним.       — Простите,— Гермиона невольно опустила голову.— Мне нужно время, профессор.       Он не заставлял её сию же секунду снять защиту, не грубил ей, что удивляло Гермиону. Это было совершенно непохоже на злого, угрюмого и постоянно ворчливого профессора зельеварения. Но то, что произошло дальше вообще выбило Гермиону из равновесия. Он чуть кивнул, понимающе улыбаясь. Улыбнулся. Северус Снейп улыбнулся. Черт. Может это просто болезненная судорога скривила его лицо?       — Хорошо,— кивнул он, заканчивая разговор.— Кинси!— рявкнул Северус так неожиданно, что если бы не окклюменция, то Гермиона вздрогнула бы.       С приглушённым хлопком справа от зельевара появилось маленькое существо с большими ушами и яркими голубыми глазами. Эльф уставился на девушку в комнате своими огромными глазами. Наверняка гости— а в особенности девушки— не часто посещают особняк Снейпа.       — Да, хозяин,— домовой эльф слегка склонил голову.       Гермиона невольно скривилась от обращения эльфа к Северусу. Всё таки она была заядлой приследовательницей своей идеи Г.А.В.Н.Э. Странно, она даже не догадывалась о том, что у Снейпа есть свой домовой эльф.       — Проведи мисс Грейнджер экскурсию по дому и покажи её новую комнату,— он сделал паузу.— Если, конечно, мисс Грейнджер не против.       Северус скосил глаза на гриффиндорку, молчаливо спрашивая согласие на работу эльфа. Интересно, а он знает об её организации в защиту домовых эльфов?       Но от Гермионы не укрылся тот факт, что зельевару было важно её одобрение. Он не был груб, не поставил её перед фактом, а спросил её мнение. Какое-то теплое чувство расползлось в груди у Грейнджер. В последнее время вообще мало кому было необходимо её мнение, а если она всё же брала на себя грех и против воли высказывалась, все окружающие её успешно игнорировали. Так, будто её вообще не было. Ни рядом. Ни в Хогвартсе. Нигде. Будто она— пустое место.       Но она была там. Видела, как мальчики закатывают глаза на её нотации с предостережениями. То ли они не хотели её слушать, то ли им в принципе было плевать, итог был один— они все её слова пропускали мимо ушей, а Гермиона получала очередное изощрённое наказание в тронном зале Темного Лорда.       Гермиона не знала, в какой момент долголетняя дружба их Золотого Трио превратилась в огромную пропасть между ней и мальчиками. Возможно, после смерти Сириуса в Отеле Тайн, возможно, когда Дамблдор рассказал Грейнджер о Снейпе, а возможно, когда она начала тренироваться. Но одно было низменным. Чем больше Гермиона проводила времени в шкуре грязного Пожирателя Смерти, тем меньше она общалась с Гарри и Роном.       Она сидела рядом с ними везде— в Большом Зале, в общей гостиной и иногда в Выручай комнате, но она была с ними скорее как для галочки рядом. На уроках они всегда садились вместе, а Гермионе приходилось занимать парту либо сзади них, либо в самом конце класса. Там, где не сидит никто. Тогда она могла бы иметь возможность побыть в своих мыслях, обдумать предстоящее или просто насладиться коротким спокойствием, но нет.       Она пыталась вслушиваться в слова профессоров и зубрить никому ненужную программу, усердно конспектировать каждое слово учителя, но только не оставаться наедине со своими мыслями. Хотелось сдохнуть от одних проплывающих образов мертвых тел , над которыми измывались Пожиратели. Избивали и надругались другие, а вся эта дрянь стоит перед глазами у Гермионы.       Если у неё выдавалась пара свободных часов, то Грейнджер брала в своей комнате кинжалы и направлялась в Выручай комнату. Пока гриффиндорка ровной походкой направлялась по почти безлюдным коридорам Хогвартса, её мысли были заняты предстоящей тренировкой. После её голова была забита уже прошедшими часами в тренировочном зале среди летающих по всей комнате манекенов с палочками и клинками.       Заметив то, что Гермиона впала в свои размышления, Северус решил тактично удалиться через камин, но когда он уже направлялся в его сторону, с кресла неожиданно подскочила Грейнджер.       — Профессор!— Гермиона спохватилась только в тот момент, когда некое темное пятно проскользнуло у неё сбоку. Она даже не заметила, как мысли о его последних словах с лихорадочной скоростью проносились у неё в голове.       Снейп обернулся со спокойным выражением лица и Гермиона, неожиданно для себя, замялась. Чего она хотела? Чтобы он остался? Сам показал ей комнату и провел экскурсию?       — Мне...— нерешительно начала Грейнджер. Северус выжидающе выгнул бровь.— Мне надо забрать свои вещи.       Он кивнул.       — Можете сходить сейчас,— как вариант предложил Снейп.— Попросите домовика, он сегодня перенесёт вас и поможет собрать вещи, а вечером сможем обсудить пароль и доступ к моему дому.       Гермиона не нашла ничего лучше, чем просто кивнуть в знак благодарности. Идиотка, зачем вообще рот открывала?       

***

      Гермиона тихо толкнула дверь в свою спальню, впуская свежий воздух в душное помещение. Она пробежалась глазами по вещам. Всё в том же виде, что и два дня назад.       На секунду в голову у Грейнджер проскочила мысль о её друзьях. Интересовались ли они о том, где она была два дня? Заметили ли они они её отсутствие? Вспоминали её вообще? Да, Дамблдор должен был с ними поговорить, но насколько гладко всё прошло? Гермиона настойчиво мотнула головой, вырываясь из назойливых мыслей. Нет, ей плевать на это. Ей будет плевать.       Девушка сделала шаг вперёд, но наступила на что-то и опустила взгляд себе под ноги. Это был маленький клочек пергамента. Она медленно подняла его с пола и... Записка? Кто-то подсунул ей под дверь записку?       Взгляд Гермионы проскользнул по тексту на ней и она равно выдохнула.       «Гермиона,        Сегодня вечером мы с ребятами хотим сходить на пикник на Квиддичном поле.                                     Присоединяйся к нам, мы будем выходить в 19:00.

      Мы ждём,

      Гарри и Рон.»       Гермиона сжала клочек бумаги между пальцами. Хотелось разорвать этот пергамент к чертям. Мерлин, они реально идиоты? Что было бы, если бы она успела увидеть записку? Смогла ли остановить их? Выслушали бы они её?       Грейнджер попыталась изо всех сил дышать ровно и усмирить свой гнев, но волчица внутри клокотала и заходилась утробным рыком. Она негодовала и жаждала отмщения.       Убей. Убей. Убей.       Тихий шепот внутри сознания Гермионы затуманил её разум. Нет, она должна была сопротивляться.       — Давай, Гермиона,— прошептала она себе под нос, сжимая руки в кулачки.— Спокойно. Дыши. Всё обошлось. Уже всё хорошо.       Грейнджер ещё несколько раз глубоко вздохнула и внутренняя волчица унялась, а чтобы вновь не взбаламутить приступ гнева, Гермиона постаралась забыть— или хотя бы отправить на задний план— опрометчивый проступок мальчишек.       

***

      — Как прошел ваш день?— спокойно произнес Снейп вместо вечернего приветствия.       Голос доносился из-за спины девушки и Гермиона чуть не подпрыгнула в кресле. За последний час она сумела перебороть себя и честь в уютное кресло в гостиной вместе с одной из многочисленных книг профессора зелий.       Последние несколько месяцев Гермиона правда насильно садилась за книги чтобы отвлечься от насущных проблем хоть на полчаса , но с вступлением в Пожиратели слишком многое поменялось. Она перестала понимать смысл слов в книге и могла около часа читать одну и ту же строчку, но не осознавать смысла написанного.       Хотя, будем честны, и сейчас Гермиона, прежде чем вникнуть в смысл книги, первые десять минут просто пялилась на буквы, что складывались в слова.       Неожиданным было не столь неожиданное появление Снейпа, как его расслабленный голос, который приятно отдавал низким тембром. Тело Гермионы непроизвольно покрылось сотнями мурашек и она чуть сжала в руках книгу. Ей придется привыкнуть к его внезапным бесшумным появлениям и тому, как звучит его голос.       Она заставила себя расслабиться и неосознанно вновь повторила заядлую фразу что он не причинит ей вреда, не делает зла и здесь, в его доме, она в безопасности.       — Сходила за вещами, Кинси показала ваш дом, поэтому день прошел неплохо,— Северус как-то критично посмотрел Гермионе в глаза при её реплике и она уже приготовилась к чему-то неожиданному, но виду не подала.       — И всё-таки, что-то произошло,— нахмурился он.— По одному вашему виду это можно заметить. Выкладывайте.       В последнем слове профессора было столько решимости, что Гермиона, неожиданно для себя самой, сразу же "сдалась".       — Перед тем, как пойти на Квиддичное поле, Гарри и Рон оставили записку у меня под дверью и приглашали "присоединиться",— чуть опустив глаза, на одном дыхании выдала она и, когда закончила, подвела взгляд на Северуса.       Очевидно, мужчина был в полном смятении , потому как его лицо исказилось гримасой непонимания. А к Гермионе пришло осознание, что Снейп не в курсе всего, что произошло с её друзьями и о стычке с Пожирателями. Мысленно Грейнджер стукнула себя по лбу. Она неловко откашлялась и пустилась в долгие объяснения.       Когда девушка закончила, Северус изнутри уже кипел от злости. Эти недоумки возомнили себя контроллерами ситуации? Поперлись на пикник за барьером и думали, что всё обойдется без происшествий? Какие же они идиоты...       — Я думал, у этих недоумков есть хоть малость мозгов,— хмуро выдал Снейп.       Гермиона решила тактично умолчать о том, что едва не сорвалась с места, чтобы нафиг не поубивать этих дебилов. Тем более, она не врала— просто умалчивала.       Кажется, это был единственный за последнее время спокойный вечер для Гермионы, чему она была несказанно рада.