First Meetings/Первые встречи

      На улице стемнело, и от тихого стука дождя клонило в сон.       Трандуил сидел рядом с кроватью Леголаса, рассеянно поглаживая сына по руке. Элладан и Элрохир сидели по другую сторону кровати. Они подняли глаза, когда в комнату вошел их отец. Элронд подошел к краю кровати и нежно положил руку на лоб Леголаса.       От его прикосновения принц зашевелился.       Трандуил наклонился вперед.       — Леголас? Сын мой, ты можешь открыть глаза?       Веки Леголаса дрогнули, а затем на Трандуила устало посмотрели голубые глаза.       — Адар, — прошептал Леголас, удивленно моргнув. Он поднял здоровую руку и уцепился за пальцы отца.       Трандуил улыбнулся.       — Я здесь. Ты заставил меня поволноваться. Что с тобой случилось? И как ты оказался в Имладрисе?       Леголас покачал головой и попытался ответить, но Трандуил его перебил:       — Прости меня. Я так волновался, когда услышал о тебе. Что бы ни случилось, это не твоя вина.       Принц улыбнулся, и когда попытался сесть, слегка застонал от боли.       — Как долго?..       — В последний раз ты просыпался этим утром, — сказал Элладан. — Сейчас приближается ночь.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил Элронд.       — Лучше, — сказал Леголас. — Я думаю… — Он сделал паузу, пытаясь вспомнить о том, что с ним случилось.       — В чем дело? — спросил Элрохир, заметив как друг напрягся.       — Я помню, — медленно сказал Леголас. — Я помню, что произошло.       — Ты должен рассказать нам, — мягко сказал Элронд.       Леголас слегка поморщился, и Трандуил бросил сердитый взгляд на целителя.       — Ты не должен нам ничего рассказывать прямо сейчас, сын мой.       — Нет, ты должен знать, — сказал Леголас. — Ты знаешь, что я был в патруле, который отправился на поиски Митрандира на восточном краю леса. Митрандир никогда не появляется в одном и том же месте дважды, — объяснил он Элронду и близнецам. — Мы с патрулем разделились и пошли вдоль восточной границы. Тот, кто встретил бы Митрандира, должен был отвести его во дворец. Остальные через три дня должны были направиться на юг и присоединиться к одному из основных патрулей. Я направлялся на юг, пока не оказался напротив старого брода через Андуин. Через несколько часов я почувствовал, что что-то не так и выехал из-под деревьев через равнину. И вот тогда орки напали, они пришли с юга. Они отрезали меня от леса и преследовали по равнинам.       Леголас сглотнул, поморщившись от воспоминаний.       — Я получил стрелу в плечо и упал с лошади, и она убежала. На равнине пешком я никак не мог скрыться от врага, поэтому направился к Высокому Перевалу, надеясь оторваться от них в горах. Орки становятся умнее, отец. Они знают тайные пути через горы. Я был на Перевале, когда они снова напали.       Леголас переводил взгляд с отца на Элронда и близнецов.       — Вряд ли мне нужно объяснять, что произошло дальше. Я был в значительном меньшинстве. Они напали, и я потерял свой лук и нож.       — Глорфиндел нашел твой лук, — тихо сказал Трандуил. Увидев надежду в глазах сына, он вздохнул. — Мне очень жаль, но он был сломан и не подлежит ремонту. Твой нож не нашли.       — Они хорошо послужили мне, — пробормотал тихо Леголас, закрыв глаза. Он вздохнул, слегка пошевелился, а затем застонал, когда боль вспыхнула в животе. — После того как я потерял оружие, я мало что мог сделать. Я был так измучен, что готов был потерять сознание в любой момент, но внезапно появилась моя лошадь. Она дала мне сесть на нее, но на нас бросился орк с ятаганом. Лошадь вовремя дернулась, и лезвие вместо моей спины, рассекло руку.       Элронд кивнул, теперь понимая, откуда взялась длинная рана на руке принца.       — Я сказал лошади отвезти меня в безопасное место. — Леголас слегка усмехнулся. — И она, безусловно, это сделала. Глупое преданное животное.       Трандуил слегка улыбнулся, но внутри у него все кипело от ярости. Он найдет орков, которые причинили боль его сыну, и они заплатят за то, что сделали. Они все заплатят, каждый почувствует агонию смерти, хотя смерть была слишком хороша для мерзких существ, которые причинили вред Леголасу.       Король эльфов резко встал. Леголас внимательно наблюдал за ним, и Трандуилу удалось немного успокоиться, он наклонился и поцеловал сына в лоб. Потом развернулся и вышел из комнаты.       Леголас покачал головой в ответ на вопросительные взгляды Элрохира и Элладана.       — С ним все будет в порядке, — тихо сказал он. — Он иногда ведет себя так, когда я получаю травму.       Было тяжело наблюдать, как страдает королевство, но наблюдать за тем как вашего сына ранят, это могло доконать кого угодно. Иногда Леголас радовался, что кроме отца у него нет семьи в Лихолесье, которую он мог бы потерять.       Элронд вышел из комнаты, в то время как близнецы подошли ближе к кровати Леголаса.       Лорд Имладриса осторожно закрыл за собой дверь. Трандуил стоял немного дальше по коридору, облокотившись о подоконник, глядя в окно на сад. На улице шел сильный дождь, небо затянули черные тучи.       Элронд подошел к королю эльфов и заметил, как тот напряжен.       — С Леголасом все будет в порядке. Ты должен вернуться к нему.       Трандуил покачал головой.       — Я останусь здесь, Элронд, — с горечью сказал он.       — Я уже говорил тебе, что нет смысла вспоминать прошлые обиды.       — Прошлые обиды? — Трандуил быстро выпрямился и встал перед Элрондом, его голубые глаза вспыхнули от гнева, когда он услышал легкий намек на презрение в голосе лорда Имладриса. — Это не просто прошлые обиды. Разве ты не помнишь Дагорлад? Или безопасность твоего дома полностью затмила твой разум?       Элронд вздохнул, понимая, что они не смогут избежать этого спора.       — Трандуил, я прекрасно помню Дагорлад. И я горько сожалею о том, что там произошло…       — Ты сожалеешь об этом? — недоверчиво спросил король эльфов. — Элронд, ты прекрасно помнишь, что произошло в первом нападении, что происходило в течение следующих семи лет. Ты помнишь все горькие слова, которые мы говорили друг другу. И все, что ты можешь сказать, это то, что ты сожалеешь об этом? И ты еще удивляешься, почему я вспоминаю прошлые обиды.       — Трандуил, я знаю, что случилось несчастье, но…       — Ты обвинил моего отца и мой народ, в наших потерях! — гневно рявкнул Трандуил. — Я потерял две трети своей армии. Я потерял своего отца, и мне пришлось вернуться домой и править королевством без него. Когда мы впервые вернулись домой, в лесу не было тени, и я подумал, может быть, просто может быть, мы сможем выжить. А потом зло вернулось. И все началось заново!       — Трандуил, ты начинаешь сердиться… — сказал Элронд, но король эльфов его перебил:       — Сердится? Конечно, я сержусь! Ты сидишь здесь, в своем уютном доме, в то время как мое королевство погружается в тень, в то время как мой народ снова и снова отбрасывается вглубь леса! Ты защищен своим кольцом, да, я знаю о Вилии, в то время как мой сын лежит здесь раненый! Я должен постоянно рисковать жизнями своих воинов, жизнью моего сына, чтобы сохранить свое королевство в безопасности, в то время как ты ничего не делаешь.       — Я ничего не делаю? — язвительно спросил Элронд. — Мои сыновья возвращались домой ранеными больше раз, чем я могу сосчитать. До Бдительного Мира мы тоже боролись с тьмой. Я знаю, какую боль и беспокойство ты сейчас испытываешь, потому что я тоже чувствую это все время. Я чувствую тьму так же остро, как и ты.       — Так же остро, как и я? — прошипел Трандуил сквозь стиснутые зубы. — Как это вообще возможно? Как ты можешь так говорить? После Дагорлада ты так уверенно говорил, что все будет хорошо. — Он горько рассмеялся.       — Это неправда! — громко сказал Элронд, и Трандуил удивленно посмотрел на него. — По-твоему я правда считал, что все кончено? Я не думал, что ты настолько слеп! Если бы я сказал правду тем, кто последовал за мной, у них не осталось бы надежды. Так много людей отдали свои жизни, чтобы выиграть эту войну. Как я мог сказать им, что, в конце концов, зло вернется, и что все погибшие отдали свои жизни напрасно? Я думал, что ты поймешь мое молчание!       — Тогда почему ты не сказал мне? — с горечью спросил Трандуил.       Элронд вздохнул.       — Потому что на тот момент наша дружба была разрушена. Я не знал, послушаешь ли ты меня.       — Я бы, наверное, не стал тебя слушать, — пробормотал король эльфов. — Как обычно, ты был прав. Я всегда знал, что тьма вернется. Даже когда в самом начале не было никакой тени, в глубине души я знал, что она вернется. Но я проигнорировал это, пытаясь убедить себя, что все действительно кончено. А потом тень вернулась, и с тех пор мой народ продолжает умирать.       Трандуил повернулся к окну, тяжело опираясь на подоконник.       — Ты знаешь, сколько ночей я просидел в одиночестве, пытаясь убедить себя, что мы сможем выжить? Не было смысла говорить себе, что мы победим, потому что я знал, что это ложь. Но я не мог сказать это своим воинам, своему народу. Их надежда и так висела на волоске. А тьма только усилилась. Меня преследуют призраки. Ты не видел того, что видел я.       — Я видел точно то же самое, что и ты в Дагорладе, — спокойно сказал Элронд.       — Ты думаешь, я говорю о Дагорладе? — недоверчиво спросил Трандуил. — Ты думаешь, я говорю о тех сражениях? Ты не видел Лихолесья, Элронд. Ты не видел, как патрули возвращаются окровавленными и избитыми, или эльфов, лежащих мертвыми под деревьями. Одно дело видеть, как они умирают на далеком поле боя. Совсем другое видеть, как они умирают в твоем доме. Ты не видел, как возвращаясь домой, твой сын падает тебе на руки, настолько измученный, что больше не может стоять самостоятельно. Ты не видел, как он возвращал свой патруль с юга, и каждый из воинов был залит кровью. Леголас упал в обморок, как только вернулся домой, потому что был тяжело ранен. И все же у него не было другого выбора, кроме как продолжать двигаться вперед, потому что он нес другого эльфа. Все патрульные, которые могли идти, несли раненых.       Король эльфов вздохнул.       — Я уже сбился со счета, сколько раз мои руки были обагрены эльфийской кровью. И все же я должен идти дальше, не так ли? Каждый раз, когда падает эльф, мы обманываем себя, думая, что они были настолько важны, что Арда остановится и будет оплакивать их. Но это же неправда. У нас нет перерыва в этой игре, Элронд. У нас не будет второго шанса, мы не сможем начать все сначала или изменить правила. Если ты упадешь, то умрешь, и мир не перестанет вращаться ради любого из моих воинов, и тех, кто отдаст свои жизни!       Трандуил стиснул зубы и внезапно ударил кулаком по стене, его лицо исказилось от гнева.       — Но так должно быть, Элронд! — крикнул он. — Мир должен остановиться, хотя бы на мгновение! Кому-то должно быть не все равно, кто-то должен заметить их жертвы!       Он слегка отвернулся, одной рукой вцепившись в подоконник с такой силой, что побелели костяшки пальцев.       — Несмотря на все, что я делаю, мы проигрываем. — Он посмотрел на Элронда, его голубые глаза потускнели от боли. — Мы терпим неудачу. Единственный свет — на западе, но он так далеко.       Сердце Элронда переполнилось жалостью к королю, который был таким гордым и благородным, готовым отдать так много, но чье королевство рушилось день ото дня, и а народ покидал эти берега. Он испытывал жалость к отцу, который снова и снова наблюдал, как его сын возвращается домой раненым.       Он ободряюще положил руку на плечо Трандуила, но тот быстро стряхнул ее.       — Когда-то мы были друзьями. Разве ты не помнишь Линдон? Разве ты не помнишь все, что мы сделали вместе?       Трандуил вздохнул, его плечи опустились от усталости.       — Помню, — пробормотал он и посмотрел на двери в комнату, где Леголас был с Элладаном и Элрохиром. Скорее всего, они все еще разговаривали или смеялись над какими-то шутками. Король видел, что близнецы беспокоились за Леголаса, они были его друзьями. — Он… С ним все будет в порядке?       — Я думаю, что он будет в порядке, — сказал Элронд. На этот раз, когда он положил руку на плечо Трандуила, король не стряхнул ее.