Возвращение к себе.

Франкфурт-на-Майне, май 1964 г. — Брю, поздравляю. Вы лучшая среди выпускников. Ваша коллекция получила одобрение заслуженных мэтров. У меня еще одна новость. В июне у вас месячная стажировка в одном из модных домов Парижа. Смело могу заявить — это успех Брю. Единственная сложность — ваше проживание во Франции. По условиям гранта принимающая сторона оплачивает только билеты. Я понимаю, что для вас это возможно накладно, но вы не можете отказаться от такого шанса. — Но у меня действительно нет возможности, я сейчас нахожусь в несколько стеснённых обстоятельствах. — Брю не глупите, продайте заложите что-нибудь, да хоть самое себя, второго такого шанса больше не будет, — лицо ректора выражало недоумение. Что говорить, Брю действительно всегда казалась ему несколько странной, но это никак не умоляло ее таланта. — Да вы правы, у меня со свадьбы остались кое- какие драгоценности, возможно я смогу их выгодно заложить. Слово «выгодно» очень мало вязалось со сложившимся у Андреаса Гебрау образом Брю Бен Ами. Отсчитав несколько купюр и черкнув на бумаге адрес он протянул это женщине. — Послушайте, этого должно хватить вам до Берлина. Здесь адрес одного ломбарда. Как минимум я буду уверен, что вас не обманут. Маргрет Ридер моя давняя знакомая. Деньги вернёте когда сможете. Подгадав когда не матери и не отчима дома и забрав подвеску и серьги, Брю ночным поездом выехала Берлин. Девушка надеялась, что этих вещей хватит, заложить кольцо доставшееся мужу от матери она не могла. До сих пор она носила его на пальце. Она готова была вернуть его мужу, но встретиться с ним с глазу на глаз ей не хватало духу. Берлин. Нужная Брю улица оказалась недалеко о вокзала. Спустя полчаса она уже нажимала на кнопку звонка. — Чем могу быть полезен? — Простите, кажется я ошиблась, я ищу фрау Маргрет Ридер. Я Брю Линдманн и фрау Ридер рекомендовал мне Андреас Гебрау. Раздался тихий щелчок и дверь открылась. На пороге стоял миловидный мужчина средних лет. — Я Карл Ридер, мама в силу возраста уже почти отошла от дел. Можете показать мне ваши изделия. Брю достала футляр. Она не могла разгадать удивленного взгляда Ридера. Возможно она привезла побрякушки, которые ничего не стоят. На секунду поколебавшись, она стянула с пальца кольцо. — Возможно это покажется вам более стоящим предложением? — Простите, но на этот раз без моей матушки кажется не обойтись. Располагайтесь. Она живёт на верхнем этаже, я зайду за ней. Это не займет много времени. Не прошло и пяти минут, как Карл вернулся в сопровождении суховатой старой женщины. Ее седые волосы были стянуты сзади в узел на затылке, а глухое черное платье говорило о вдовстве своей хозяйки. — Простите, я могу увидеть ваши документы? Я протянула ей паспорт. Казалось она решила изучить в нем не только каждую букву но и каждый водяной знак. Возвращая паспорт Брю, она слегка кивнула сыну и он куда то вышел. — и как мне вас называть? Брю Линдманн как вы назвались или Брунхильда Бен Ами как записано в паспорте. Кстати странное сочетание не находите? — Просто мой муж, он израильтянин. Правда мы сейчас не живем вместе, поэтому я предпочла девичью фамилию. — Вам не стыдно? — За что? За то, что нуждаюсь в деньгах? — Как к вам попали эти драгоценности? — Они, как вы выразились, не попали ко мне. Это свадебные подарки моего мужа. — Я даже не буду спрашивать как они попали к нему. Обирать могилы мертвых это отвратительно. То, что он принадлежит к евреям никак не оправдывает содеянного. — О чем вы говорите, какие мертвые. Послушайте, я могу все объяснить. — Объясняться фройляйн вы будете в участке, а вот кстати и полиция. Одуревшая от допроса Брю уже третий час пыталась объяснить кто она такая и откуда у нее взялись драгоценности. В итоге ей разрешили один звонок. Она позвонила Эйтану. К счастью он был в офисе. — Эйтан, прости, что беспокою. Я тут в Берлине, в полиции. Эйтан объясни им про твои подарки, вытащи меня отсюда. Я сойду с ума здесь. Эйтан сорвался с места, словно подхваченный бурей. Наскоро объяснив Бено сложившуюся ситуацию, он рванул на машине в Берлин. Бено, мучаясь нехорошими предчувствиями отправился к Максу. Как он и предполагал, гарнитура не было на месте. Выхода не было, прихватив найденную записку, они поехали вслед за Эйтаном. Берлин, утро следующего дня. Полицейский участок. -Добрый день, я инспектор Фриц Траум. Мне поручено ведение дела. Итак, прежде чем вы начнёте давать объяснения, я прошу вас взвешенно отнестись к тому, что вы говорите. Чтоб не навредить ни вам, ни вашей жене. — Я могу ее увидеть? — Проявите чуть больше терпения, для начала я должен с вами побеседовать. Итак, посмотрите внимательно. Ваша жена, утверждает, что эти драгоценности являются вашими свадебными подарками. — Только кольцо, гарнитур я ей не дарил, но он определенно ее, он был на ней в день свадьбы. — Вы хорошо подумали? — Простите, в девятнадцать я пережил тяжелое ранение и контузию, но она никак не повлияла на мою память инспектор. Кольцо принадлежало моей матери, в день свадьбы я подарил его Брю. — Допустим. И где сейчас ваша мама? — Погибла, еще в войну. — Как интересно все складывается. А вот здесь у меня показания Маргрет Ридер, где она утверждает что и гарнитур и кольцо определенно принадлежали женщине, погибшей в войну в результате бомбардировки и фамилия ее была совсем не похожа на вашу. Будете дальше рассказывать мне сказки или признаетесь наконец сколько могил вы ограбили? Я сочувствую вашему народу, но такое поведение уже через чур. Эйтан на минуту забыл как дышать, чудовищность обвинения сразила его. -Ну знаете инспектор, это уже антисемитизм высшей пробы — Очень удобная позиция, кричать об антисемитизме каждый раз, когда тебя ловят за руку, — инспектор улыбался, но глаза по прежнему оставались холодными. Итак я все еще жду, скажите мне правду и мы покончим с этим постыдным делом. — Я уже все сказал. Кольцо — мой подарок жене, оно досталось мне от погибшей матери. — Инспектор, Эйтан прав, он просто не все знает. — Бено? Макс? Вы оба что тут делаете? — сказать, что Эйтан был удивлен — не сказать ничего. — Что вы себе позволяете?! Выйдете оба вон и не мешайте допросу. — А если я скажу, что знаю кому принадлежали драгоценности вы меня выслушаете? — Возможно, только если вы не будете утверждать, что они принадлежали его матери конечно, этого я уже наслушался. — Они принадлежали фрау Марии Шнайдер Вайс, в замужестве Зауэр. Бриллианты она получила в наследство от отца — эссенского промышленника Отто Вайса, а кольцо — вероятно подарок мужа, оберштурбанфюрера Герхарда Зауэра. И да, сидящий перед вами молодой человек — их сын. — Да вы просто издеваетесь надо мной. Я по вашему идиот. Сидящий передо мной как вы выразились молодой человек, предъявил документы на имя гражданина Израиля Эйтана Бен Ами. Или они тоже фальшивые? Немедленно прекратите этот балаган. Вы все задержаны. Сержант, увести. — Инспектор, вы совершаете большую ошибку. Дайте мне переговорить со стороной обвинения и это недоразумение будет решено. Спустя несколько часов, Эйтана снова привели на допрос. К своему удивлению, он обнаружил там Брю. Она выглядела ужасно, темные круги залегли под глазами, а руки хаотично перебирали подол платья не на секунду не останавливаясь. Первым его порывом было обнять жену, но конвоир резко дёрнул его за руки, заставляя сесть на стоящий у стены стул. — Брю милая посмотри на меня, пожалуйста посмотри. Та мельком взглянула на него пустыми глазами и лишь плотнее сжала губы. — Оба замолчали, вам запрещено разговаривать между собой, — рявкнул вошедший инспектор. Фрау Ридер, вы можете зайти. Старая женщина потрясено смотрела на Эйтана — Этого не может быть, этого просто не может быть. — Вы кого то узнали Маргрет, этого парня? Он вам знаком? Отвечайте, не бойтесь. Он не причинит вам зла. Птички как видите попали в силки. — Кажется я по неведению причинила зло невиновному инспектор. Но я и предположить не могла. Я просто подумать не могла, что они спаслись. — Да вы тут все с ума посходили? Это по вашему цирк или полицейский участок?! — Траум был вне себя от ярости, даже редкие волосы на лысине и те казалось бы тряслись от возмущения. — Посмотрите сюда инспектор, я специально нашла это фото. Оно снято давно, в 1942 в Польше. Здесь мой муж, я и чета Зауэр. Герхард здесь ещё в чине штурбанфюрера.Я принесла его, как доказательство. Худо бедно, но с помощью лупы, можно разглядеть драгоценности. Тем более я видела их лично и очень хорошо запомнила. Посмотрите на фото и вы сами все поймёте инспектор. Спустя час ещё не пришедший в себя толком инспектор отпустил Брю, Макса, Бено и Эйтана. Не говоря ни слова Брю всучила драгоценности Бено и попросила Макса отвести ее назад во Франкфурт. На Эйтана она даже не посмотрела, хотя нет, она смотрела сквозь него, старательно не замечая его наличие. — Пожалуй и нам пора. Если ты не против то давай снимем здесь гостиницу и заночуем здесь. Я слишком измотан погоней за тобой, мальчик. — Простите, что вмешиваюсь. Я Карл Ридер. Моя мать очень переживает и сожалеет о произошедшем. Она бы хотела искупить свою вину пригласив вас на небольшой ужин. Надеюсь вы не откажете старой женщине, она действительно очень сожалеет. Эйтан, на случай вашего отказа, она просила передать вам это. Карл протянул ему конверт. Внутри была та самая фотография. Впервые Эйтан увидел своих родителей вместе и судя по их лицам они были действительно счастливы. Макс думал поговорить с Брю в дороге, но она сразу заявила, что слишком устала и не хочет ни разговоров ни объяснений. Упрямая девчонка. Пожалуй впервые Макс задумался, что с ее отрочества был с ней излишне мягок.