Возвращение к себе.

Франкфурт-на-Майне, сентябрь 1964 г. Не разбирая толком дороги и пару раз создав весьма опасные дорожные ситуации, Эрвин доехал до дома Инги. Поднявшись на этаж, он замер на секунду перед тяжелой деревянной дверью с табличкой «Кляйн», но в следующую минуту решительно забарабанил кулаками. За дверью послышались тяжелые шаги, — Если вы из какой-нибудь чёртовой газеты, то убирайтесь по своей воле, а то я сам спущу вас с лестницы. И не говорите потом, что я не предупредил. — Бруно, это Эрвин. Инга дома? — Инга вернётся не раньше, чем через два часа. Но ты ведь ни к ней, если я правильно понимаю. Инга мне рассказала. — Он здесь? — Если ты о Хайнце, то этой романтичной бестолочи тут нет. Скорее всего он где-то под судебной охраной, до завтра или пока не закончит давать свои показания. — Вы уверены, что после его не арестуют и самого не будут судить? — Уверен — Благодаря чему, я могу поинтересоваться? — Скажи ты реально вообще ничего не знаешь? — Ну не совсем ничего, но в принципе да, я мало, что знаю. — А разделить бутылку шнапса со старым солдатом не откажешься? — Бутылочку вряд-ли, но пара стопок не помешает разговору, в тон ему ответил Эрвин. — Идёт, ты мне нравишься парень. — Скажи, что ты вообще знаешь о Хайнце? — То, что он был адъютантом моего отца до конца войны, а потом я видел его в Египте, после того как подорвался на мине и попал в плен. — Это всё? То есть ты не знаешь кем был Хайнц? Имя Кристина тебе говорит о чем нибудь? — Боюсь, что не совсем. Кажется так звали невесту отца. Но она трагически погибла. — Так и есть. Кристина Штильке была невестой твоего отца, а малыш Хайнц был младшим и единственным братом в семье. Он родился в 1918, после четырех сестёр, среди которых Кристина была самая старшая. Ее я хорошо помню. Ей только исполнилось 18, когда она стала встречаться с Гердом. Помню когда я мальчишкой гостил у тети с дядей в Гамбурге, то мы и моя двоюродная сестра Эльке любили дразнить эту парочку. — Герд? — Да, так она его называла и мы вслед за ней. Но когда она погибла, он никому больше не позволял себе так называть. Ну так вот. В марте 1923 они объявили о помолвке. В октябре должна была быть свадьба. Но не случилось. Кристина трагически погибла от шальной пули во время восстания коммунистов. В день свадьбы были похороны. Мы тогда поехали, чтоб поддержать тетю Ханну, мать Кристины. Герд, он совершенно обезумел от горя. На могиле он поклялся отомстить. В тот год Кристине только исполнилось девятнадцать, Герду было двадцать один, маленькому Хайнцу всего пять, а мне одиннадцать и я считал, что уже что то понимаю в жизни. Герд прожил в Гамбурге еще год, а потом пропал лет так на десять. Обе сестры решили, что парень наконец нашел в себе силы жить дальше. Но никто не ожидал, что он появится в 1934 г. Тетя Ханна у тому времени уже овдовела и жила с Эльке и Хайнцем. Нина и Роми, старшие сестры, уже к тому времени вышли замуж жили своими домами.Хайнцу тогда ещё не было шестнадцати. Герд в форме оберштурмфюрера СС просто очаровал парня. Тот был готов слушать любое его слово и идти за ним хоть на край света. Тогда. О чем я. Он как видишь до сих пор готов. Тогда Герхард устроил его в одну из школ НАПОЛАС в Плёне, которую тот закончил через три года. На тот момент, для бедной тетушки это было оптимальное решение. За годы инфляции они разорились в край и еле еле сводили концы с концами. В 1940 он участвовал в бельгийской кампании. Но в 1941 Герд неожиданно для всех делает его своим адъютантом и шофером и забирает в Аушвиц. Так он был при нем и после, когда уже в звании оберштурбанфюрера Герд перевелся служить непосредственно в экономическое управление лагерей. — Я все равно не понимаю, откуда такая уверенность в том, что завтра ваш кузен не загремит под длительный арест? — Посуди сам парень. Всю войну Хайнц провел в звании унтерштурмфюрера. Я начинал простым солдатом Вермахта, не отличался особыми талантами и то дорос до штабс-ефрейтора. А он, выпускник элитной школы, офицер сс и всю войну унтерштурмфюрер? Я уверен, что таким образом Герд хотел его защитить. — Инга сказала мне, что после войны он пропал без вести. — Это не совсем так. Просто Инга не все знает, да и не нужно ей. После войны Хайнц объявился в Испании. Эльке с Ингой ездили к нему в гости, но Инга была тогда малышка и вряд-ли поняла что к чему. — Не знал, что у Инги такие близкие отношения с двоюродной тетушкой. — Эльке была ей не только двоюродной тетушкой, но и родной мамой. Мы поженились в 1942, а в 1944 родилась Инга. Вот только к моему большому горю Эльке умерла 3 года назад. Здание федерального суда, Франкфурт-на-Майне, сентябрь 1964 г. Эрвин воспользовался тем, что доступ на заседание был свободным и занял место в задних рядах. — Для дачи свидетельских показаний вызывается Хайнц Штильке — хорошо поставленным голосом объявила судебный секретарь. — Назовите свое имя суду — Хайнц Курт Штильке — Год и место рождения — 3 ноября 1918 года, Гамбург. — звание и место службы — СС, унтерштурмфюрер, личный адъютант оберштурбанфюрера СС Герхарда Йоахима Зауэра. — Вы вызваны в качестве свидетеля защиты, но не были заявлены в первоначальном списке и как стало известно суду вызвались добровольно. Как вы можете объяснить это суду? — Очень просто господин судья. Здесь, цель обвинения очернить всех, кто когда либо служил в концлагерях, основываясь на том, что служба в такого рода местах была добровольной. Сторона обвинения доказывает, что проходившие службу в лагерях — садисты, которые повсеместно унижали человеческое достоинство узников и именно это было главной целью их службы. — Значит вы отрицаете факт чудовищного обращения с огромной массой узников? — вмешалась сторона обвинения — Нет, не отрицаю. Оно имело место быть и все чудовищные факты, которые мы услышали от свидетелей обвинения это правда, которую я не имею никакого морального права оспаривать и не собираюсь этого делать. Но я с полной ответственностью заявляю, что до конца 1942 года руководство HAVW, а в последствии SS-WVHA отдавали противоречивые приказы касаемо массы заключенных лагерей и конкретно лагеря Аушвиц I и Аушвиц II Биркенау. — Что вы подразумеваете под противоречивыми приказами? — Как пример, могу привести приказ о срочном строительстве лагеря Аушвиц III Моновице и увеличении производительности труда заключённых и входящий в противоречие с ним приказ об увеличении количества уничтожаемых в лагере евреев. — Прошу обратить внимание, что свидетель не отрицает наличие приказа об уничтожении евреев- вмешалась сторона обвинения — Не отрицаю и не имею никого права отрицать. Но уважаемому суду следует принять во внимание, что уничтожение было поставлено на научно- техническую базу, а не велось с помощью массы охранников- извергов, как это хочет представить сторона обвинения. Если на то пошло, низведение происходящего там до уровня жертва-садист есть принижение самой жертвы и трагедии произошедшего. — Хорошо, у меня к вам другой вопрос. За время вашей службы, приходилось ли вам исполнять преступные приказы, исходящие непосредственно от вашего начальника оберштурбанфюрера Зауэра? — Определенно нет. — Возможно тогда они вам казались «нормальными» но с течением времени вы поняли что они преступны? — Адвокат, сформулируйте вопрос иначе, чтоб он не попадал в категорию домыслов — Герр Штильке, известны ли вам факты, когда приказы исходящие от вашего непосредственного начальника могли быть однозначно истолкованы как преступные и направленные против жизни, здоровья заключенных или на унижение их человеческого достоинства? На долю секунды Хайнц замешкался, он вспомнил 1944, развалины дома в Веймаре, Мартина Зоммера и тех английских летчиков. — Речь идёт о периоде службы в Аушвице? — Да — Нет ваша честь, неизвестны. — А если в процессе судебного разбирательства такие факты вскроются герр Штильке? — Это лишь докажет, что мне было известно не все. -Что вам известно о послевоенной судьбе оберштурбанфюрера Зауэра? — Оберштурбанфюрер Зауэр и его супруга добровольно ушли из жизни 15 апреля 1945 года в Вене. — На чем основывается ваше утверждение? Согласно документам, которыми располагает суд он числиться пропавшим без вести. — От капитана СМЕРШа Йонаса Майера. У меня нет причин сомневаться в его словах. В свою очередь суд может сделать официальный запрос советской стороне и убедиться в моей правоте. Дальнейшее Эрвин помнил плохо. Слова " добровольно ушли из жизни» набатом били в голове, мешали дышать, вспыхивали огненными буквами перед глазами. Он не помнил как оказался на улице когда объявили перерыв. Не помнил куда шел. Очнулся только когда повеяло прохладой. Он понял, что стоит на берегу Майна и поднимающийся от воды ветер холодит мокрое от слёз лицо.