Часть первая. Пульс пробуждения

      Глухие шаги за дверью прекратились, а потом я услышал, как она со скрежетом открывается.       — А он тут не того? — произнёс низкий мужской голос, и ему в ответ возразил другой, более хриплый:       — Да не, вродь дышит…       Сперва показалось, будто меня легко пнули. Только отчего-то пинки не прекращались, и я, кое-как разлепив веки, увидел перед собой вооружённого человека. Он тормошил меня рукой. Сам я лежал на холодном стальном полу грузового контейнера, куда меня поместили «до разбирательства».       — Я что, спал? — слегка невнятно пробормотал и услышал смешки в ответ.       — Нет, конечно же нет, тебе кажется, — ответил мужчина и уже серьёзнее продолжил: — Вставай, тебя Магса Сталь видеть хочет.       — Кто?       — Командир наш. Вставай уже.       Я приподнялся и потёр виски. Тело ныло, голова ощущалась тяжёлой. Вот она, общая усталость и недосып.       — Всё, иду, иду… — сказал я и поморщился, когда кисти рук снова стянули узлом. В этот раз хотя бы спереди. И хотя бы глаза не завязали.       Как только меня вывели из помещения, один из сопровождающих закрыл дверь толстым ломом, и мы двинулись узкими и тесными коридорчиками среди шлакоблоков высотой в несколько этажей. Высоко над нами темнел ночной люминос-купол.       Хех, темнел. Наверное, потому что здесь не было яркого света, который отражался бы обратно.       Передний конвоир перешагивал через разные обломки и мусор на пути. Замыкающий же подсвечивал мне путь фонариком… который был приделан к автогану. Следовательно, прицел гулял по ногам. Спасибо, что не в спину.       Сухой воздух меня взбодрил и даже осторожный интерес к происходящему появился.       К кому же я попал? Кто мог охранять границу между районами: протексы, наёмники? Или это банда на проходе засела? Хотя не… для бандитов они слишком «вежливые». Да, натянули на глаза повязку, помурыжили, пока вели до контейнера, заперли потом в нём, но не били и не издевались. И точно не арбитры, не тот камуфляж.       Нож и конверт остались при мне, а вот планшет, самодельный путеводитель Бурата и идентификационную карточку они забрали. Впрочем, меня не это тревожило, хотя должно было бы. Мне другое беспокоило… Я не помнил, как заснул. Казалось, ещё минуту назад сидел, прислонившись спиной к стене и глядел на мерцающие перед глазами точки в полной темноте, а потом вдруг оказалось, что лежу на полу и меня тормошат. Как так получилось?       Была одна мысль, что таков побочный эффект от ноосферного истечения… ай, ладно, пусть будет также бинарный кант, я ж замучаюсь о ноосфере постоянно говорить! Так вот, я каждый раз, как его целенаправленно использовал, либо скоро засыпал, либо сознание терял.       Чтобы не быть голословным, когда я его использовал? Монорельс, терминал двери под городом, столовая… а вот после магазина меня выключило не сразу. И если я правильно всё понял, то мне нельзя злоупотреблять кантом, иначе «отъеду» в самый неподходящий момент и всё, бери тёпленького.       Надо будет потом проверить.       Тем временем конвой вышел к просматриваемым «просекам» и прошёл под дулами пулемётов за баррикады. Мне вертеть головой по сторонам никто не запрещал, вот я и разглядывал всё. Компенсировал заключение, хе-хе.       Внимание привлекали турели. Они на возвышениях находились и выглядели… хм, очень уж на своих местах они выглядели, словно при строительстве их сразу сюда и поместили. А вот пулемётные гнёзда, укреплённые сваленными полукругом мешками и обломками рокрита, появились недавно и… вот не знаю, откуда у меня эта уверенность, но по ним явно стреляли. Что-то нехорошие предчувствия навевают…       Сопровождающие обменялись приветствиями со здешними стрелками, отвели меня за поворот, а после подтолкнули к лестнице. Над ней было освещение, так что я смог наконец разглядеть раскраску их бронников — грязно-зелёные полосы на сером фоне. Маски отличались друг от друга только количеством линий на скулах. И да, окуляры определённо были с ночным видением, так как их конвоиры откинули, как только мы подошли к освещённой площадке.       После лестницы была просторная плоскость, тоже оборудованная огневыми позициями и другого рода укреплениями, а потом и вход в барак. Ещё две или три минуты блужданий по его коридорам, и я оказался перед толстой бронированной дверью, рядом с которой скучал очередной боец. Сказать, что к тому моменту я перестал вообще понимать, куда меня ведут — ничего не сказать.       После короткой проверки сканирующим щупом, от которого у меня знакомо зазвенело в ушах, охранник кивнул и позволил всей группе пройти. За проёмом оказалась очень широкая и хорошо освещённая комната. Пока присутствующие не обратили на нас внимание, я успел заметить много диванов, несколько столов с расставленными на них вещами, едой, инструментами; крупный телевизор, на котором показывался панорамный вид ночного города, и стоящие вдоль стен ящики с оружием. Кроме того, на стене висела схематичная карта границы между районами, разделённая на зоны. Некоторые из них уже были заштрихованы.       Что ж, это явно полевой штаб. Совершенно точно не бандиты. Вот уверен.       А ещё рядом с телевизором стояли толстые башенки восковых свечей, освещающие навешенные по бокам толстого экрана пергаментные печати. И наверху устройства был вплавленный в корпус человеческий череп без челюсти. А, стоп, вот же она, в самом низу, подпирает экран и разъёмы под ним с проводами.       Я вздрогнул. Б-боже, никак не привыкну.       — Рядовые Халлан и Намор по требованию прибыли, — отчитался старший из сопровождающих. — Заключённый доставлен.       — Вольно, бойцы, — отозвалась подошедшая к нам дама без маски и в жёсткой зелёной куртке поверх бронежилета. — Развяжите ему руки.       Что её подчинённые и сделали.       Магса… Тёмное и посечённое шрамами лицо, визор на месте глаза, чьи трубки уходили за висок и вплавливались в кожу, крепкие коричневые губы, коротко остриженный ёжик почти белых волос и механический протез вместо одной руки.       Механический протез… Тёмная кожа и белые волосы… Если она тоже из Гвардии, как Александр Витт… Думай, Мельхи, думай, что говорить!       — Ты, — она посмотрела на меня. — Для гражданина этого района у тебя не та карта и не та униформа. Назовись.       Стоит ли трепаться о своём имени направо и налево? Чем больше зацепок для арбитров и Механикус, тем скорее меня обнаружат… Нет, не стоит. Даже Бурат меня записал не так, как я назвался.       Рискнём.       — Не могу сказать.       Она, похоже, не удивилась:       — Где прописан? Род деятельности?       — Не могу ответить. И опять же не могу сказать.       — В каком смысле «не можешь ответить»? — она постучала механическими пальцами по бедру.       — Не могу выдать эту информацию.       — По какой причине не можешь?       — По личным. И по рабочим.       — А у меня есть причины сдать тебя патрулю как нарушителя границы, но вместо этого пробую выяснить, кто ты, — она нахмурилась. — Отвечай на вопросы, или останешься в клетке до ближайшего патруля.       Я кивнул:       — Я могу отвечать на вопросы, не вредящие моему… — и запнулся.       Сквозь призму авточувств я услышал писк перезаписанного кантом планшета. Он был где-то тут.       Чёрт, сбился с мысли.       — Кому?       — Моему корректировщику.       Командир наёмников прищурилась, и атмосфера резко изменилась. Всего одно слово, а я вдруг из подозреваемого стал… кем?       Магса посмотрела в сторону:       — Инох, принеси его вещи.       — Так точно, мэм! — ответил один из мужчин вне поля зрения.       Женщина подошла ко столу и опёрлась о него боком. Я невольно скользнул взглядом по выделившейся фигуре и вполголоса переспросил:       — Мэм?       — «Стальные Рейнджеры». Не слышал о нас?       — Я… нет. Я здесь только два дня.       — Здесь — это где? — она ухмыльнулась, а я прикусил язык и нехотя ответил:       — На первом уровне.       — Даже так? И ты работаешь на корректировщика?       — Я иду к нему с информацией сверху, — снисходительные нотки в её голосе меня разозлили. — Бальтазар. Мне нужно к нему.       Она окинула меня мрачным взглядом и скривилась:       — С этого и надо было начинать, гхатово ты дерьмо. У нас угроза боевого столкновения, а ты нам все сигнальные контуры на проломе засветил. Инох, ты там где?       — Уже иду, мэм! — бодро отозвался боец и принёс Магсе мои вещи.       — Значит так, — она показала белый идентификатор и кинула его мне, — проход тебе организуем, верхоур, но если попадёшься патрулю — мы ни при чём. Халлан, Намор, проводите его до выхода в 1-С-16. Избегайте секторов D12, D13 и F4, там замечена активность.       — Мне нужна помощь. Я не знаю точной дороги до клуба Иерихо.       — Это уже не наше дело, — оборвала она и вдруг замолчала. Этот модулированный писк, который напоминал шум колонок рядом с телефоном… Магса достала вокс-кастер из разгрузки, выслушала доклад с той стороны и сказала: — Так, приняла. Сектор F5 тоже под ударом. Ну что, за работу, парни! — приказала она и посмотрела в мою сторону: — Ты ещё здесь?       — Мой инфодеск. Он был вместе с идентифом.       Женщина хмыкнула:       — Инох, выдай ему то, что он сказал, — и ушла к панорамному телевизору, который совершенно естественно превратился в обзорный пункт.       Я проследил за ней, посмотрел за неким ритуалом почитания «духа машины», который мне явно не был знаком, и недоумённо моргнул, когда изображение на экране поменялось: теперь там была такая же карта, что и на стене, но закрашенная в других участках. И ещё на ней были отметки в форме человечков и квадратиков с подписями.       «Двумерные люди смешно бегают, но умирают так же, как и трёхмерные», — внезапная мысль как пришла, так и ушла: мне вернули планшет. На грани сознания вновь почудилась тонкая нить, соединяющая меня с ним. Секунду спустя на экране показалась надпись: «Синхронизация завершена, введите запрос».       — Впервые вижу такой простой инфодеск… — задумчиво произнёс наёмник. — Больше ничего вашего у нас не осталось?       — Нет, это всё. Удачи вам в бою. И спасибо.       — Халлан, Намор, да уведите вы его уже! — услышал я недовольный возглас и поторопился к сопровождающим.       Когда мы вышли из бараков, то перво-наперво в глаза бросились ослепительные лампы прожекторов, которые заливали светом все «просеки». Когда заходил, они были выключены. В их лучах завалы казались уныло-серыми, а их геометрически правильные формы только добавляли ощущение того, что сюда свезли спрессованный строительный мусор и уже из него сложили границу.       Оттуда, где я находился, виднелись очертания небоскрёбов и магистралей на эстакадах между ними. С другой стороны здания были поменьше.       Похоже, что чем ближе к краю города, тем сильнее купол ограничивает высоту строений. А что, логично.       Спуск в просеку занял совсем немного времени. На уровне головы ядовито-зелёной краской была нанесена литера с цифрой. Рядом с ней оба бойца включили фонарики под автоганами.       Конвоиры шли быстро, но подчёркнуто аккуратно. Задний больше не гулял прицелом по ногам. Передний подсвечивал на развилках указатели и выбирал дорогу.       — А ты реально оттуда? — вдруг спросил меня замыкающий.       — Ты о чём?       — Со второго уровня, не из сектора А?       — Да.       — Вау, надо же, настоящий верхоур! А ты там коренной был или с временным допуском?       — Это важно?       — Представь! Всегда хотел узнать, как там наверху. Но допуск в идентиф получить мне не светит, ха-ха.       — Намор, прекращай, — прознёс ведущий, — у нас не дамская прогулка.       Неразборчивый ответ замыкающего мне не запомнился, так как именно в этот момент мы вышли на освещённую прожектором площадку, боковую стену которой кто-то заляпал густой чёрной краской. Прежде слабый запах, на который я не обращал внимания, резко усилился и ударил в нос отчётливой сладковатой вонью.       На земле возле стены лежали чёрные пакеты, сваленные друг на друга, словно спальные мешки. Валялись гильзы, на стене были выщербины, а на покрытии повсюду были засохшие тёмные разводы.       Внезапно вспомнилось что-то очень похожее, я словно бы уже такое видел. Чёрные мешки, чёрные тела, обугленные конечности…       В горле резко пересохло, а по спине и рукам пробежали ледяные мурашки.       — Вот мы и пришли! — услышал я от замыкающего. — Становись к стене, снимай штаны!       Передний конвоир моментально развернулся. Я поймал блик его окуляров и ощутил, как земля уходит из-под ног. Словно вживую представилось, как они вдвоём вскидывают автоганы и нажимают на спусковые крючки. Фантомные выстрелы отозвались в глазах вспышками света, но вместо этого ведущий прикрикнул:       — Намор, гхат тебя йиб!       Послышался лаящий смех, который резко стих, стоило Халлану резко шагнуть вперёд. Я же постарался отдышаться, опираясь о шлакоблок. У меня кружилась голова, болел желудок и, откровенно говоря, я чувствовал себя просто дерьмово. Но не слышать их разговор не мог:       — Извиняюсь, виноват.       — Какого хера ты себе позволяешь?       — Я… но он же верхоур!       — Он в первую очередь работает на корректировщика, а потом уже верхоур. Или ты хочешь разорвать свой контракт?       Первый помотал головой, а второй совсем уже тихо, я едва услышал, произнёс:       — Ну вот и не пизди.       Меня пробило на вымученный смешок.       — Примите мои извинения за подчинённого, — сказал Халлан, посмотрев в мою сторону; за маской я не видел лица, но его раздражение ощущалось на раз-два. — Идти можете?       — Вроде бы да. Только я хочу спросить — здесь ведь проходят расстрелы? Там в мешках тела?       Мужчина, словно стараясь предугадать мою реакцию, медленно кивнул, но я воспринял его ответ совершенно спокойно. Даже голова почти перестала кружиться.       Почему? Что со мной? Что меня так выбило из колеи? Нет, что конкретно?       Думал я об этом пару минут, пока мы не прошли мимо нескольких стационарных турелей и не вышли к широкой плите, перекинутой через ров между границей и корпусами по соседству.       За рвом и низкими постройками, после которых огнями фонарей выделялось шоссе, стояли жилые блоки, в окнах которых местами горел свет. Мерцало уличное освещение. Рокритовую плиту освещали прожекторы, однако под ней находился железный мостик, куда свет не падал.       — Здесь идите вперёд и до края, — махнул мне на прощание рукой Халлан. — Там склады. Обойдите забор, на входе охрана, но должны будут пропустить. И вроде бы всё. А, не совсем. По району ходит метро… Примерно через час начнёт. И постарайтесь не попасться патрулю. Протексы у нас бдят.       — А арбитры?       — Лекс, главное, не нарушать. И псайкером не быть, — усмехнулся провожающий. — Храни нас Бог-Император от псайкерства чуждого, аминь.       Я сложил аквилу, а после зашагал к железному мосту.       Спустя каких-то семь минут был уже на той стороне. Мостик под ногами скрипел, словно хотел разбудить каждого в округе, а моя ладонь собрала верхний слой ржавчины со всего перила. Но несмотря на обманчивую хлипкость конструкции, добрался я до складов без происшествий.       Будку с сонным сторожем обошёл по широкой дуге. Когда переступал через шлагбаум, показалось, что вот-вот заставлю звенеть натянутую невидимую нить, но авточувства как вернулись краткой вспышкой, так сразу и стихли.       А ведь правда, после пробуждения они появлялись только на краткие моменты. В сравнении с тем, что было прошлым вечером — небо и земля. Ни тебе перманентного чувства техники, ни восприятия электромагнитного поля… Странно.       О складах ничего примечательного сказать не мог. Обычные ангары: частью полукруглые, частью прямоугольные. Без окон, с развилками до них от основной дороги — словом, я такое и у себя в промзоне видел. Так что когда вышел к пустующей трассе вдоль жилых высотных блоков, то только тогда ощутил, что действительно нахожусь в нужном мне районе. И что понятия не имею, как искать клуб Иерихо.       Куда ни кинь взгляд, прохожих не было. Все магазины закрыты. Больше того, стояла нереальная для плотно заселённого города тишина. «Комендантский час», — промелькнула логичная мысль. «Через час начнёт ходить метро», — следом за ней другая. И я, наверное, поступил самым разумным способом из всех: вернулся к складам и уселся за какими-то контейнерами, стоящими рядом с мусорными завалами и стеной ангара.       Сидел я как на иголках. Хотелось плюнуть на все опасения и рвануть в город, но останавливала оговорка о патрулях. К тому же цвет куртки сразу же меня выдаст. Местные одеваются иначе. Должны одеваться иначе.       Мерцающие зелёные цифры ручного хронометра отбивали секунды за секундами. Минуты тянулись за минутками. Руки занять было нечем, голову тоже. Я то и дело поглядывал на часы:       [04:06:59:247]       …       [04:10:45:247]       …       [04:12:04:247]       «Ещё сорок восемь минут ожидания. Хоть планшет доставай», — однако стоило только подумать об этом, как вдруг вернулась ноющая боль в животе.       Эта боль… она мне не нравилась. Зная, до какого состояния я довёл тело Мельхиора за эти несколько дней, не удивлюсь, что на самом деле всё серьёзно и само не пройдёт. И что-то мне действительно нехорошо. Откуда вся эта слабость, не понимаю?       Осознание пришло резко, словно кто-то щёлкнул тумблером. Я ещё раз посмотрел на часы. Конкретнее — на самые правые цифры.       Сейчас двести сорок седьмой день. Я, вроде бы, последний раз нормально поел до спуска в Основание, а с учётом того, что потом пришлось почти сутки отлежаться под капельницей, то… два дня назад? Три?       Я нормально ел и пил три дня назад?! И мне до сих пор было нормально?! Я и сейчас не чувствую голода, просто слабость!       Охренеть и не встать… В прямом смысле не встать.       Мой взгляд скользнул по руке, по ладони, по сжатым в кулак пальцам… мимо корпусов и строений наверх, к куполу, который отливал тёмно-коричневым цветом отражённых фонарей.       Я усмехнулся. Сейчас для меня основное — это клуб «Иерихо». Мне нужно до него дойти, чтобы решить все текущие проблемы. Вот только где находится этот клуб? Как мне вообще ориентироваться по городу?       Эх… в планшете технолога было много разных программ. Если бы я мог на него нормально настроиться, если бы смог разобраться, если бы мог перенести данные из него на новое устройство… не все, хотя бы навигатор по городу… мне бы такое приложение очень бы помогло.       Хм. А если… А если попробовать бинарный кант? Раз он мне помогал взламывать электронные замки, раз с его помощью я могу устанавливать связь с техникой, то почему бы не проверить, сможет ли он сделать с моим новым планшетом конкретную вещь? Сейчас как раз и «безопасно», и время есть.       — Эй, кант… так, нет, неправильно начал. О, великое ноосферное истечение, что живёт во мне. Услышь мой голос и просьбу мою прими… — начал было я и запнулся.       Молитвы… Молитвы в Вархаммере реальны. Они могут работать. И вера тоже работает.       А я-то как ко всему этому отношусь? Как я вообще могу к этому всему относиться, зная, что к чему?       Я обхватил колени руками и зажмурился. Те слова, что произнёс раньше… Всё не то, всё не так. На что мне вообще надеяться?       Вздох.       Я вздрогнул.       Вокруг меня замерцала уже знакомая аура ноосферного покрывала.       Что ж… если молитвы вызывают у меня такую глубокую горечь и чувство неправильного, то я просто поговорю сам с собой. Против этого же у меня никаких предубеждений нет? Хех, похоже, что нет.       Ох, хоть бы помогло.       — Я многого пока ещё не понимаю. Ни кто такой, ни как владею силами техножрецов, ни как их получил. Но если ты меня слышишь, кант, если мы связаны друг с другом и нуждаемся друг в друге, то я прошу: помоги мне дойти до корректировщика Бальзатара. Проведи меня по городу так, как если бы в планшете была бы программа-навигатор… Может быть, ты можешь сделать это и без костылей, но я не могу. Я не готов. Я ощущаю себя человеком, для которого все электронные устройства — это периферия, а не родные импланты. Мне нужно время…       Я медленно вздохнул и покачал головой. Не знаю… в прошлые разы хватало только мыслей. Но тогда и не требовалось ничего сложного, только задать вектор применения силы и желаемый результат. Сейчас же кокон ноосферного истечения подсвечивал мне все ближайшие силовые кабели и технические узлы и будто бы не реагировал на мои попытки с ним взаимодействовать.       В нём словно не было анимы, движущей силы… не было моей воли. А откуда она возьмётся у меня самого? Как я могу убедить самого себя, что мне карта города действительно нужна?       — Знаешь, кант… Да, пожалуй, я буду звать тебя как того немецкого философа. Так вот, Кант, я понятия не имею ни как с тобой общаться, ни как с тобой работать. Но если бы я тебе не был бы нужен, то у меня тебя бы и не было? Однако раз мы всё же в одной лодке, то нам нужно скоординироваться между собой. Синхронизироваться. Синергировать. Что-то в этом духе. Хех, в духе… Дух машины, блин, и вместо сердца пламенный мотор, — я помолчал, а после достал планшет из кармана. На его экране по-прежнему была вся та же строчка про ввод запроса. — Так вот, помоги мне с дорогой до корректировщика. Таков мой запрос. Я же достал нам вычислительное устройство? Пришло время его использовать. Давай, Кант, сделай это!       Всё время, пока я говорил сам с собой, цифровая вуаль продолжала дрожать вокруг моих рук, но стоило мне закончить, как она вдруг колыхнулась. Меня охватило лёгкое возбуждение: «Сработало? Неужели сработало?»       Перед глазами сформировались светящиеся ниточки. Они слились в один плотный канат и потянулись к планшету, который загорелся кристаллом процессора в ответ. «Сработало!» — чуть было не воскликнул я, почувствовав отклик от ноосферного покрывала на своё желание и услышав сверхчастотную пульсацию в голове.       Нет, на самом деле я понимал, что это потоки данных, что авточувства только интерпретируют происходящее, но меня очаровало сюрреалистичное зрелище, как нежный золотистый свет проник внутрь ручного когитатора агрессивными гифами и стал в нём прорастать, внося в него что-то иное. То, чего раньше там не было.       Оно разворачивалась перед глазами столь завораживающе, что я даже не заметил, как перестал чувствовать сперва свои руки, потом своё тело и, под конец, окружающий мир.       На самой грани перед забытьем, расплетаясь мыслями на отдельные символы, я вдруг отчётливо услышал свой внутренний голос:       «А, может, у техники действительно есть дух? Простит ли тогда нас дух планшета?»       И отрубился. Да, опять.       По рассветному тёплое небо.       Перед глазами было только рассветное небо. И, немного, стальной козырёк контейнера, под которым я лежал. Издали слышались шумы разъезжающих машин, доносились запахи выхлопных газов, поднятой пыли и запахов чего-то горелого. И курева. Хотелось увидеть серые облака, которые смыли бы всю пыль вокруг к чертям. Но это всё несбыточные мечты, потому что дождя здесь, наверное, никогда и нет. Вот на втором уровне были стоки, канализация, ливнёвки. А за всё время, что я тут, ничего подобного ни разу не увидел.       Я глубоко вдохнул и сел нормально. Планшет чуть было не упал с груди. Авточувства молчали наглухо. В этот раз — так, словно их у меня и не было.       «Хех, на перезарядку пошли, ясно».       Экран устройства включился и на нём показалась монохромная штриховка. Приглядевшись получше, я понял, что это на самом деле посимвольное изображение, а не вектор или растр. И не дефект матрицы.       Точки, апостили, косые линии, специальные символы — я словно открыл вкладку с какой-то очень отдалённо знакомой игрой. Дварфы, дварфы… Да, она была про дварфов и вся графика там показывалась символами.       Немного потыкавшись и подвигав пальцами по экрану, я стал потихоньку понимать, что мне выводит «дух машины» — очертания ближайших окрестностей. Вот эти прямые линии позади вместе с тильдами — граница. Через неё была перекинута область с пустыми квадратиками — мост. Квадратики заштрихованные — все ближайшие строения. Точки — пустые, кхм, тайлы. Ну а стрелочки… Стрелочки — это мой маршрут.       На моём лице прочно поселилась глуповатая улыбка.       Одно только слово: по-лу-чи-лось. И больше того, получилось даже лучше, точнее и правильнее, чем я вообще рассчитывал.       В глубине души понимал, что электронный псалтырь не предназначен ни для каких-либо других задач, кроме как работы с текстом. Кроме того, его вычислительные мощности едва справились бы и с такой простой задачей. А я… А бинарный кант смог запустить Дум на чипе от стиральной машинки! Принял мой запрос, оптимизировал данные, перепрошил устройство и до кучи всего остального, чего я даже не знаю. Простите меня великодушно, но какие тогда перспективы открываются передо мной! Если я это смогу повторить, если это не единичный случай, если…       Проехавший неподалёку контейнеровоз привёл меня в чувство.       Вот что я делаю? Занимаюсь ментальной эквилибристикой, сидя рядом с мусорными баками. Если это не дно, тогда что?       Убрав планшет, я совершенно спокойно пошёл вдоль склада к выходу. Спокойно, не привлекая внимания, уверенно, словно на то у меня есть права, и не пялясь в экран, чтобы отмечать каждый свой шаг. Без паники.       Казалось, что меня непременно остановят и спросят, кто я, но все занимались своими делами: водители за рулями фур сигналили, рабочие складов открывали ворота и занимались разгрузкой и погрузкой, шлагбаум на выезде поднимался и опускался…       Обошлось.       По окружающей квартал дороге ездили как легковые, так и крупные машины. Некоторые я раньше не видел: похоже, то была спецтехника городских служб. Например, чистильщик дорожного полотна, который оставлял за собой влажный след.       Вот ещё один факт в копилку того, что «дождя» здесь нет.       Судя по часам, я провалялся в забытье больше двух часов. Фонари ещё горели, но купол наполнялся собственным светом. А ещё выглядел странновато, как-то не так. Вот в секторе Б он ощущался нормальным небосводом. Здесь же он всё ещё выглядел похоже, но то ли проекции искажались, то ли градиент светимости, то ли дома на его фоне… неправильные. Не могу понять.       Район, к слову, напоминал тот комплекс на втором уровне, где я ночевал. Напоминал своей компактностью в сравнении с предыдущим. Улицы — один ярус, максимум два. Дома и прочие здания пусть и высоки, но не так, как по ту сторону. Людей больше и они более организованные. Удивительная разница…       К тому моменту, как я нырнул под очередную эстакаду, поверх которой проехал громыхающий поезд, прохожих на улицах стало совсем уже много. Проезжали патрульные машины. Каждый раз ожидал зубодробительного сканирующего писка с их стороны, но в ответ стояла только оглушающая тишина.       Два часа сорок минут после отключки… Три часа десять… Половина четвёртого… Наступал очередной день. Если ничего не путаю, то уже восьмой, как я в Маарате.       Ох ты ж Бог мой Император, Омниссия вечносущий, уже неделя прошла! А кажется, что полгода.       Самое неудобное в «навигаторе» было то, что при масштабировании всё превращалось в точки — разрешения экрана не хватало для передачи мелких деталей. Из-за этого никак не удавалось связать местность с графическим отображением в приложении. В один момент я даже стал тыкать в экран прямиком на улице. За что и поплатился.       Нет, ко мне не подошли скитарии с сервиторами и не обвинили в профанации священных ритуалов при пользовании ручным когитатором без сопутствующего на то разрешения и без печати чистоты, хотя постфактум представил и такой вариант. Всё было куда прозаичнее. Я совсем неожиданно задел кого-то плечом и споткнулся при этом. Вот только на самом деле плечом задели меня.       — Эй, куда? — возмутился кто-то и тут вдруг меня подхватили с обоих сторон.       Тот, кого я задел, подошёл к мне с явным намерением вырвать планшет из рук. Я машинально прижал перепрошитую читалку к себе и огляделся.       Меня окружили трое. В отличие от других прохожих, эти мааратцы выглядели дерзко: яркие жёлтые повязки на шеях поверх серых комбинезонов, небритые подбородки, оттопыривающиеся карманы. Вся троица целеустремлённо оттеснила меня с тротуара к переулку, внутри которого никого не было, и прижала там к стене.       — Эт ты зря уважаемого согражданина ударил, — задышал один из них мне в лицо нечищенными и, похоже, больными зубами.       — Я могу извиниться.       — Извинять самого себя можешь? Да ты наглый, ашник, — насел второй и толкнул меня в плечи. — Нет уж, давай поговорим как согражданин с согражданином.       — Чего?       — Плати, — сказал тот, кого я и толкнул. — Ты ж явно при деньгах, парень. И мы разойдёмся, словно ничего и не было, да, тварищи?       Вся троица скабрезно заухмылялась.       — А если у меня нет с собой денег?       — Тогда отдавай инфодоску. Не понял? Всё просто. Не заплатишь — не уйдёшь!       Я сжал губы. Их трое. Они готовы к драке. И как мне выкрутиться?       — Ладно. Ваши доводы убедительны, — ровно проговорил я. — У меня есть мары. Они у меня во внутреннем кармане.       — А мы сами их достанем, и не дёргайся, а то…       Мужчина не договорил. Подельник вдруг хлопнул его по плечу:       — Тихо, патруль.       — Зар-раза!       Они втроём переглянулись и отступили. Нет, не ушли, а так встали на выходе, что закрыли от меня улицу.       О нет, если там патруль, то дело дрянь, куда ни кинь. Один против троих я не потяну, привлекать внимание протексов нельзя, мимо этих парней не пробежать, а раз так…       Я глубоко вдохнул, расправил плечи, улыбнулся. И рванул со всех ног прямо вглубь переулка.       Первые несколько ударов сердца я бежал неловко, отталкивая контейнеры и прыгая через ящики, а потом вдруг второе дыхание открылось и меня прям бросило вперёд. Воздух засвистел в ушах.       — Стой, идио… — выкрик оборвался за низеньким заборчиком, через который я перемахнул, словно у меня были крылья.       Только бы я не ошибся, только бы я не перепутал его с другим на карте.       Этот. Переулок. Должен. Вести… На другую улицу!       Топот ног отражался от стен. Мне казалось, что за мной погоня, и жуткий страх придавал сил. Сердце стучало, как бешенное, а в груди кололо.       Проход между домами был тёмный, свет купола едва падал сквозь узкую полосу между зданиями. Поэтому я слишком поздно заметил стальные прутья за очередным поворотом, на которые мчался во весь опор.       «Будет больно».       Я зажмурился…       …миг полной невесомости в ожидании удара…       …и покатился по рокриту, обдирая кожу, отбивая колени и локти. Остановился только после нескольких кувырков, выбивших из лёгких весь воздух.       «А? Что? Как?»       Я осторожно открыл глаза, поднялся, огляделся… зажмурился снова, а потом неуверенно подошёл к стальной решётке и коснулся её ладонью. Она уколола меня искрой статического электричества.       Твёрдая. Прочная. Реальная.       Авточувства молчали, словно их и не было. Внутренний голос молчал тоже. А уж как выразительно молчал я…       Так, давай сначала. Вот бегу, вот замечаю решётку, вот закрываю глаза и готовлюсь к удару… стоп, его не было! А было… что?       А было что… А ничего не было. Совсем ничего. Совсем. Ничего не помню. И ничего не понимаю. Это всё ещё техножреческая способность?       «Без паники! — я сглотнул горькую слюну и обхватил живот руками от вернувшейся боли в желудке. — Надо уходить».       Кое-как доковыляв до следующего поворота, оглянулся, никого и ничего подозрительного не увидел, а после снова достал планшет. Его экран рябил нечитаемыми символами, словно встроенный видеоускоритель накрывался. Но карту я приблизить смог и найти себя на ней тоже. До клуба «Иерихо» оставалось всего лишь два квартала.       Это будут очень интересные два квартала. Пройду-ка их лучше по безлюдным местам. Так, на всякий случай. Вдруг на меня… откат подействует.