Должен быть сильнее этого мира

Лань Сичэнь, будь он неладен. Попал в класс с Цзян Чэном. Цзян Яньли так громко расхохоталась, что, казалось, стены сотрясались. Девушка со словами: «Капец ты лох», — отправилась в соседний класс. Цзян Чэн беспомощно выдохнул. Прогуливать в этом году он будет явно намного больше, чем обычно. Ладони вспотели, а в животе завязался узел. Альфа не будет держать себя в руках. Альфа нападёт при первой же возможности. Альфа — животное… Поджилки тряслись, желваки ходили по скулам. Парень отчаянно пытался справиться с натянувшимися до предела нервами. Получалось плохо, пусть и внешне этого невозможно было рассмотреть. Уже давно ему не было настолько страшно. Будто вернулся в те времена… Отвратительные мурашки побежали по коже. Этот мир сильнее. Он раздавит, уничтожит, сломает всё то, что так долго и упорно строил Цзян Чэн. Этот альфа — тому подтверждение. Лань Сичэнь пришёл, чтобы сломить его волю к борьбе — не иначе. Судьба демонстрирует ему место, которое он должен был занять. Почувствовав во второй раз этот запах, когда стоял возле класса, Цзян Чэн был готов смириться. Однако прорычал себе что-то под нос и смело шагнул в класс, абсолютно игнорируя всё происходящее вокруг. Таблеток не было под рукой, как раньше. Он и не выпил бы их. Не смог бы простить себя, да и Цзян Яньли приставила бы к стенке и прилюдно бы расстреляла. Конечно же, Лань Сичэнь не мог остаться без внимания. Ученики уже окружили его, наперебой задавая вопросы. Парень выглядел так, будто совсем не рад этому обществу. Чуть уставший вид, незаинтересованный взгляд, противоречащий улыбке на губах. Цзян Чэн фыркнул, отвернувшись к раскрытому окну. — У тебя есть девушка? — А парень? — Чем увлекаешься? — Почему ты к нам перевёлся? — звучали громкие голоса, раздражая слух. Лань Сичэнь не мог ответить хотя бы кому-нибудь. Голоса звучали непрерывно, не позволяя и рта раскрыть. Учительница вошла неожиданно, громко хлопнув дверью. Ученики тут же замолчали. Бета осмотрела класс, те смиренно опустили головы, и лишь Лань Сичэнь оборачивался в недоумении, хотя прибытие учителя невероятно его радовало, освобождая от необходимости общаться с прилипалами. Женщина процокала каблуками к своему столу, сложив бумаги, поправила очки с узкими прямоугольными линзами на цепочке. Осмотрела присутствующих. — Где остальные? — обратилась она строго к старосте — Ли Баю. Бедняга, сжался весь. Женщина бета — учитель… Тяжело ей приходилось, но с самого первого дня она проявила недюжинную стойкость, заставив себя уважать. Альфы обычно не признавали никого кроме своих, но беты, если были достаточно сильны, могли обзавестись уважением. Чего нельзя сказать про омег. Цзян Яньли и Учитель Сюань — редкий пример тех, кто мог спокойно общаться с альфами, как с равными, будучи бетами. — Они скоро придут. Десять минут ведь до урока есть… — жалобно ответил он, отводя взгляд, лишь бы не встречаться с прожигающими насквозь глазами. Цзян Чэн, как человек, также борющийся с глупыми альфами, должен был бы зауважать учительницу всей душой и сердцем, восхищаясь. Он и хотел бы, но этот взгляд. На альф она смотрит строго, с некоторым презрением и осуждением, заставляя опустить стыдливо голову. Её энергия несравнима ни с кем из ранее встреченных, так что слабые альфы сдавались раньше, чем успевали понять. На Цзян Чэна же она смотрела… Со вселенскими жалостью и сожалением. Как на обиженного судьбой, слабого и беспомощного. Того, кто нуждается в постоянной опеке. Какой бы она не была классной бетой, всё ещё подчинялась мнению, что омеги нуждаются в альфе, чтобы быть полноценным. Каждый раз встречаясь с ней взглядами, Цзян Чэн чувствовал, как по коже бегут отвратительные мурашки. Цзян Яньли никогда не позволяла себе принижать друга, воспринимала, как равного. Именно в ней парень всегда мог отыскать отдушину, успокоиться. Сегодняшний день не был исключением. Учитель Сюань, почувствовав запах Лань Сичэня, бросила многозначительный взгляд на Цзян Чэна, отвернувшегося к раскрытому окну, пытаясь облегчить губительное положение. Голова чуть кружилась. Хотелось подскочить, швырнуть Лань Сичэню в лицо подавители и выйти к чёрту из кабинета. Но он не мог шевельнуться… Скованный со всех сторон неподъёмными цепями. Даже дышать стало тяжелее. — Остальные опоздавшие будут дежурить всю неделю, а я начну, — строго бросила учитель. — Самодурка, — прошептал кто-то, сжав зубы, но последовал к своему месту. «Повезло тебе, смертник, что она не услышала», — подумал Цзян Чэн, усмехнувшись. — Итак, этот год — завершающий в вашем обучении в школе, — послышались тихие радостные шепотки. — В институте, куда вы далее поступите, часто придётся делать проекты и прочие работы, поэтому ваша любимая школа даёт возможность к этому подготовиться. В первых числах февраля вы будете защищать свои проекты, сделанные в парах, — шепотки стихли, и учитель злорадно усмехнулась. — Не слышу вашей безмерной благодарности и радости! Мёртвая тишина была красноречивее любых слов. Потеря прошлого энтузиазма учителя позабивала. Она прочистила горло и собиралась продолжить, однако её прервало странное копошение и звуки громких голосов в коридоре. В принципе, ничего нового, всё-таки уроки ещё не начались. Учитель Сюань резко подскочила, открыла дверь, желая немедленно разобраться с нарушителями. — Что ты несёшь, чёртов мудак?! — раздался громкий голос Яньли. Цзян Чэн тут же подпрыгнул с места и метнулся в сторону звука, полностью игнорируя учителя, которая пыталась что-то сказать. Он чуть не сбил женщину с ног, пролетая мимо. В коридоре уже собралось несколько учеников, желающих понаблюдать за представлением. — Что здесь происходит? — спросил парень в никуда. Голос пронёсся эхом в пустоту, никто не заметил его появления. — Правда глаза колит? — смеялся высокий парень-альфа, приложив ухоженные ноготочки с маникюром к губам. Длинные волосы водопадами ниспадали на плечи, губы сияли красным блеском, глаза подведены чёрным. Парень выглядел изящно и мог бы считаться привлекательным, если бы не это отталкивающее противное выражение лица. Цзян Чэн напряг мозг, пытаясь вспомнить его в бесконечных рассказах сплетен от Цзян Яньли. То ли Цзинь Цзысюань, то ли Цзысычжи… И не вспомнить. Цзян Яньли говорила, что он лучший друг Цзи, сын директора, которого никто не имел права трогать и обвинять в отвратительном поведении. Не одного и даже не двух учителей уволили без объяснений причин по велению этого маленького дьявола. Многие не хотели лишаться работы и не обращали внимания на поведение и внешний вид. Учился он хорошо, остальное неважно. — Разве то, что Цзи стоит и просто наблюдает, не подтверждает мои слова? — рассмеялся противно он, победно поглядывая на Цзян Яньли. — Знай место. А то слишком в себя поверила, раз посчитала, что достойна спокойно общаться с альфами и быть равной нам. Твой отец, конечно, уважаемый человек, тренер сборной страны, однако это не делает тебя лучше. Ты лишь можешь пользоваться тем, что дал отец, а сама из себя ничего не представляешь! Цзян Чэн сжал кулаки, уверенно шагнул вперёд, желая сейчас же вмешаться, наорать на отвратительного униженного судьбой парня, повырывать эти прилизанные идеально прямые волосы. Злость клокотала внутри, жгла, заставляя кровь быстрее мчаться по венам. Никто не смеет повышать голос на Цзян Яньли. Никто. На плечо резко опустилась чья-то рука. От этого прикосновения по коже побежали мурашки. Коридор заполнился ароматом сандалового дерева с приторно сладким конфетным привкусом. Таким тошнотворным… Цзян Чэн от отчаяния закатил глаза, действительно, невозможно сконцентрироваться на собственной злобе, когда за спиной стоит потенциальная угроза если не жизни, то его достоинству и чести. — Не стоит, — тихо произнёс Лань Сичэнь. Присутствующие обернулись в сторону альфы, услышав мелодичный голос. Лишь Цзян Яньли и Цзинь Цзысюань продолжили сверлить друг друга взглядами. Лань Сичэнь выглядел дружелюбно, смотрел не как на кусок мяса, но с некоторым интересом и увлечением. Цзян Чэн подавился воздухом, насквозь пропитанным его запахом. — Пей подавители, гад, — процедил он сквозь зубы, брезгливо отдёргивая плечо. Лань Сичэнь удивлённо приподнял бровь, набрал воздуха, чтобы что-то сказать, однако его перебил громкий звук хлопка. Цзян Яньли дала такую сильную пощёчину обидчику, что тот отшатнулся на пару шагов в противоположную сторону, хватаясь за ушибленное место. Его слегка пошатывало, глаза помутнели от боли. Цзян Чэн, заметив это, незаметно подобрался сзади и лишь немного задел плечом, двигаясь в сторону Цзян Яньли. Цзинь Цзысюань, оглушённый, не устоял, свалившись на колени. Цзи подлетела к нему, обеспокоенная, альфа продолжала хранить молчание. Она не понимала, какую сторону должна принять. — Кто бы говорил об отце. Да по сравнению с тобой я Небожитель, снизошедший с небес! Думал, сможешь задеть и самоутвердиться за мой счёт, так не на ту напал, — Цзян Яньли шагнула к нему, смотря, будто хищник нашедший свою жертву. Цзян Чэн усмехнулся, сложив руки под грудью, решив, что его помощь не потребуется. Девушка притянула Цзинь Цзысюаня к себе, яростно встряхнув. — Ещё раз ко мне приблизишься — забудешь, что значит есть не через трубочку. После этого брезгливо отбросила парня, сверкнула взглядом в сторону Цзян Чэна. Тот еле заметно кивнул, злорадно улыбнувшись, после чего девушка уверенным шагом направилась в класс. И только Цзян Чэн заметил, как тряслись её руки. Лань Сичэнь вновь попытался приблизиться к Цзян Чэну — этот парень интересовал больше, чем произведения искусства, чем гениальные книги великих классиков. В сердце, из-под толстого слоя пыли, поднимались расплывчатые образы, разобрать которые совсем не удавалось. Странное чувство ностальгии преследовало с тех пор, как омега вошёл в класс, не бросив даже взгляда в сторону альфы. Эта невероятная энергия окутывала его, такая притягательная и прекрасная. Хотелось приблизиться, коснуться странной ауры, раскрыть её секреты, вывернуть наизнанку, чтобы наконец понять, какие же чувства должен вызывать в нем этот парень. Цзян Чэн был готов прямо сейчас испариться, исчезнуть, умереть, лишь бы Лань Сичэнь не подходил ближе. Тревога внутри бушевала похлеще торнадо, разносила в клочки многолетние труды. Слишком сильный, слишком опасный. Сжав зубы, Цзян Чэн увернулся от очередной попытки коснуться, быстро прошествовав к кабинету. Учитель Сюань, ранее хранившая молчание, потому что не смела вмешиваться в дела высокомерного Цзинь Цзысюаня, наконец подала голос: — Так, бегом в класс, урок через минуту! Если я зайду в кабинет и хоть кто-то не будет на своём месте, пожалеете, что решили прийти в школу сегодня. Ученики будто проснулись ото сна, быстро разбежались, как тараканы, увидевшие человека. За время небольшой перебранки, опоздавшие успели подойти и благодарили всех богов за то, что подарили им возможность успеть. Женщина осмотрела класс, удовлетворённо улыбнувшись. — Вернёмся к проекту. Разделю вас, так уж и быть по парам, но не надейтесь попасть в пару с друзьями. Мне нужно, чтобы вы занимались проектом, а не какой-нибудь ерундой, — никто не осмелился разочарованно выдохнуть в эту короткую паузу. — И да, тем, кто выберет тему для проекта по математике, дополнительные бонусы и моя благосклонность, — усмехнулась она, рассматривая список учеников. — Совсем забыла, что у нас новенький. Его зовут Лань Сичэнь, не будем тратить время на представление, сами позже подружитесь. Многие бы возмутились такому некорректному поведению учителя, Лань Сичэнь в том числе, однако, оглядев класс и не увидев кого-то удивлённого, он понял, что для неё это вполне норма. Возможно, она слишком хорошо преподаёт свой предмет и поэтому жалобы на неё проходят мимо ушей директора (если это, конечно, не его сын. Тут пощады не будет ни для кого). Учитель Сюань села за стол, на пару мгновений задумавшись. Цзян Чэн — ученик крайне неуживчивый, упёртый, так ещё и учится отвратительно. Ему нужен кто-то, сумеющий притормозить, приземлить и заставить учиться. Взгляд как-то сам упал на Лань Сичэня. Мощный альфа, который лишь тихим нежным шёпотом заставит любую омегу выполнять то, что нужно. Только что он выказал заинтересованность в Цзян Чэне слишком открытыми попытками прикоснуться, а что если их свести? Ведь тогда у бедного омеги появится защита, которой ему наверняка так не хватает. Лань Сичэнь смотрит на всех с некоторым холодом, так отрешённо и скучающе, однако на Цзян Чэна он бросал совершенно иные взгляды. Плохо это или хорошо, пока не было ясно, но Учитель была готова рискнуть. — Лань Сичэнь, будешь в паре с Цзян Чэном, — бросила она так, будто это совершенно не важно. Цзян Чэн почувствовал, как кожа покрылась тонкой корочкой льда. Шея задеревенела и повернуть голову от окна к учителю не представлялось возможным. Лицо закаменело, даже взгляд не выдавал в нём паники, зародившейся внутри. Лань Сичэнь также не демонстрировал особой радости. Так давно внутри ничего не шевелилось, замерев навсегда, словно статуи. Теперь же, завидев Цзян Чэна, — омегу, не пьющего подавители, не боящегося альф, идущего против всех, несмотря ни на что… Крайне увлекательно будет читать эту закрытую на тысячи замков книгу.