***
Цзян Чэн подпрыгнул на кровати в холодном поту. Прижался спиной к стене, с ужасом осматривая тёмную комнату. Тени ползали в углах, и слабый лунный свет не позволял разглядеть, есть ли там кто. Его била крупная дрожь, а из глаз предательски катились слёзы. Сон был слишком реальным: запахи, чувства, образы… Он всё ещё не верил своему счастью, что это был лишь кошмар. Кошмар, который мог воплотиться в жизнь в любую секунду. В горле стал ком, потянуло блевать. Цзян Чэн резко подпрыгнул на ноги, словно обезумевший, дрожащими руками запер дверь, быстро обошёл шкаф, что стоял возле двери, упёрся в кровать и с ужасным скрипом сдвинул к двери. Посмотрел, точно ли к нему теперь не попасть и, убедившись, свалился на колени в какой-то слишком дикой истерике, сжал растрёпанные волосы, чуть не завыв от беспомощности. Он увидел во сне свой самый страшный кошмар и теперь не мог с этим смириться.***
Очередной учебный день. Не покидало чувство, что он идёт на казнь, но головы не опускал, гордо вышагивая в сторону школы. — Добрый день, — от этого голоса Цзян Чэн вздрогнул и отшатнулся, не ожидая, что палач прибудет раньше времени. Тот самый злополучный перекрёсток, на котором они встретились в прошлый раз. Лань Сичэнь выглядел счастливым: кожа ярко сияла в солнечных лучах, на губах широко растянулась улыбка, а в глазах плескалась радость. Цзян Чэна перекосило от слишком хорошего настроения альфы. Он фыркнул, не отвечая на приветствие. Он сам роет себе могилу и не может управлять собственными действиями. Мозг отключился, включая аварийный режим. — Прости, но я не забыл про своё обещание, — прозвучал приговор, воткнувшись в спину, словно нож. Цзян Чэн, чувствуя, как всё тело деревенеет, с трудом обернулся и прорычал себе под нос с какой-то слишком яркой злобой и ненавистью: — Только попробуй. Взгляд, пронзивший Лань Сичэня насквозь, был каким-то по-звериному диким. Цзян Чэн, словно хищник, попавший в ловушку, сходил с ума и старался спугнуть противника, не вступая в драку. Альфа не испугался, шагнул ближе, протянул руку, слабо реагируя на запугивания. Он быстро прошёлся пальцами по и так запутанным волосам и мягко улыбнулся, будто пытался успокоить напуганного кота, показать, что опасности на самом деле нет. Цзян Чэн сжался под его руками, отшатнулся, резко взмахнув конечностями, чтобы отбросить ладонь, от которой по коже побежали мурашки страха. — Руки от меня убери, — шипел Цзян Чэн. — Я ведь должен держать слово, — проговорил мягко Лань Сичэнь, шагнув ещё ближе. Цзян Чэн был готов прямо сейчас развернуться и бежать. Ноги тряслись, а тело наливалось свинцом. Этот альфа заставляет сердце так бешено биться в груди, а это так сильно раздражало, что от переизбытка эмоций хотелось кричать, сжимая в отчаянии волосы. Он смотрел в добрые глаза, но видел лишь отражение яркого жаркого солнца, совершенно не замечая, как на самом деле глубоки и прекрасны омуты. Лань Сичэнь пахнет приторно сладко, снова потянуло блевать. — Всё ещё не пользуешься подавителями, — зажимая брезгливо нос, прорычал Цзян Чэн, — пахнешь, как помойка, — а затем развернулся и пошёл к школе. Лань Сичэнь следовал за ним по пятам, не отставая ни на шаг. Парень не представлял, о чём мог бы поговорить с Цзян Чэном, боясь сделать ещё хуже, и просто решил пока что находится рядом и дать привыкнуть к себе. У омеги крайне скверный характер. Лань Сичэнь не хотел подчинить, сломать и присвоить себе, лишь находиться рядом, узнавать всё больше и в конце концов подружиться. Кажется, только Цзян Чэн и его подруга могли бы по-настоящему оценить и принять его полностью. Поэтому он был так счастлив оправданию нахождения рядом с Цзян Чэном. Просто быть здесь и никуда не уходить. Грубые слова Цзян Чэна пролетали мимо. Лань Сичэнь уже давно понял, почему он делает так, почему пытается покусать и отпугнуть. Но желание познакомиться с ним ближе было сильнее жалости. Цзян Чэн двигался быстро, будто старался шагом убежать от альфы. Вокруг сновали ученики, бросали странные взгляды, что начинало раздражать. Потому что они теперь считали себя правыми. Будто победили, изначально говорили правду, ведь Цзян Чэн действительно лишь мелкая сучка, требующая внимания сильного альфы. Словно не Лань Сичэнь сейчас следует за ним, как ручной пёсик, а Цзян Чэн очаровал и заставил идти за собой. Как же это раздражало. Как же все эти люди бесят. Они вошли в школу, не проронив ни слова. Лань Сичэнь наблюдал, следил за каждой мышцей на лице Цзян Чэна. Эти ненависть и злость радовали больше, чем признание в любви или желание дружбы — пусть Цзян Чэн тоже не видел в нём ничего кроме большого и злого альфы, это не имело никакого значения. Главное, что он не хочет прямо сейчас броситься в ноги и просить стать лучшим другом или парнем. Его не воспринимают как красивую и полезную вещицу, придающую статуса. Цзян Яньли появилась только на перемене между первым и вторым уроком. Ввалилась в класс, запыхавшись, и бросила взгляд в сторону друга. Тот сидел за партой, усиленно вглядываясь в телефон, пока Лань Сичэнь был за передней партой и расписывал с объяснениями (именно писал словами, потому что Цзян Чэн не станет слушать) уравнение, которое не смог решить Цзян Чэн у доски. Подруга быстро подлетела к парочке, яростно глотая воздух. Нависала сверху, красная в лучах солнца, пылающая злостью. — Какого хрена, мелочь? Почему я узнаю о том, что этот, — она указала на альфу пальцем, чуть поморщившись, — провожал тебя до школы, так ещё и пересел поближе? Яньли в своём репертуаре — не было в школе, но уже знает обо всём. Цзян Чэн не успел рта раскрыть — девушка резко приблизилась к Лань Сичэню, чуть склонившись и с силой ударив по парте. Та жалостливо скрипнула, чуть не развалившись под напором злости Яньли. — Посмеешь обидеть его, оторву то, чем ты думаешь, грёбанный доминантный альфа. Мне максимально плевать, кто ты такой, где живёшь, насколько силен. Я за Цзян Чэна порву, уяснил? — шипела она, глядя в глаза напротив. Лань Сичэнь был удивлён, но не напуган. Яньли лишь пыталась защитить друга, а это показалось дико милым. — Как мило и забавно одновременно, — дружелюбно и без доли злости или страха произнёс Лань Сичэнь. — Боретесь за то, чтобы на вас смотрели как на людей, а не как на образ вторичного пола, но при этом и сами смотрите на всех через призму стереотипов. — Чего вякнул? — Яньли была слишком встревожена и зла, чтобы уловить смысл сказанных Лань Сичэнем слов. — Я спросила, уяснил ли ты? — Да, конечно. Цзян Яньли чуть умерила пыл, понимая, что Лань Сичэнь не проявляет никакой агрессии на открытые угрозы. Абсолютно спокоен, не боится, что про него подумают, ведь он только что «прогнулся» (как выражались те самые альфы) под бету, а это считалось позором и потерей достоинства. — Правда? — с сомнением спросила Яньли, сложив руки под грудью, смотря на Лань Сичэня сверху вниз. Тот лишь мило улыбнулся и кивнул. — У меня нет причин тебе врать. Девушка бросила взгляд в сторону исписанного листка, где ровным, но достаточно мелким почерком было расписано решение уравнения. Цзян Чэну неожиданно прилетел мощный подзатыльник, от чего тот вышел из транса, в который впал в процессе короткой словесной перепалки. — Я тебе сколько раз это объясняла? — фыркнула она, быстро переключаясь с Лань Сичэня на него. — Действительно думаешь, что я слушал? Наивно, — хмыкнул Цзян Чэн, увернувшись от ещё одного подзатыльника. — Слишком предсказуемо, А-Ли. Подруга усмехнулась, лишь пару секунд смотря на Лань Сичэня краем глаза, искры молний пронеслись между ними. Яньли задумалась, вспоминая слова Лань Сичэня, а затем развернулась, чтобы уйти, бросив напоследок: — Испытательный срок. Лань Сичэнь кивнул, проводив девушку взглядом. Цзян Чэн, не слышавший большую часть диалога из-за внезапно нахлынувших воспоминаний, недоуменно хлопал глазами. Сильный альфа, спина Яньли, прикрывающая от опасности. Он вернулся к тому, с чего начинал. В его борьбе не было смысла. Он всё портит. День шёл мучительно долго. На каждом уроке Лань Сичэнь пытался помочь, объяснить что-нибудь, а Цзян Чэн только бесился. Учёба ему не нравилась уже много лет. Она не интересовала и лишь вызывала рвотные позывы. А в купе с человеком, который пытается эту самую учёбу продвигать, ненависть возводилась в квадрат. Они молча шли плечом к плечу по коридору в сторону столовой. Цзян Чэн чувствовал уже не настолько дикий панический страх, потому что монстр находился длительное время рядом. Однако он был наготове в любую секунду отбить удар, не теряя концентрации ни на секунду. — Сегодня остаёмся делать проект, — поставил неожиданно перед фактом Лань Сичэнь. Впервые озвучивал что-то в слух, а не писал на листе, — я уже договорился с учителем, чтобы мы посидели в классе. — То есть в прошлый раз ты даже не заикался об этом? Я в этот раз видел, как ты с ним разговаривал, а вот тогда… — говорил задумчиво озадаченный Цзян Чэн. Лань Сичэнь тихо усмехнулся, чувствуя, как их сзади быстро настигает Яньли. — Я знал, что ты не придёшь, поэтому и поставил условие, — признался честно Лань Сичэнь. Цзян Чэна перекосило от такого, он отступил от парня на шаг, а это пространство тут же заполнила Яньли, разделяя их. Вновь стало чуть легче. Рядом с ней можно было ослабить бдительность и дать себе немного отдохнуть. Лань Сичэнь краем глаза наблюдал за взаимодействиями парочки, думая, что хотел бы также… Просто вот так, ни о чём не думая, говорить с ними. Но это требует длительной работы. Доверие нужно заслужить.***
— Большое спасибо, что разрешили остаться, Учитель Сюань, — проговорил Лань Сичэнь, глядя на учителя. Та усмехнулась, не скрывая радости от того, что её благодарит такой сильный альфа. Она не понимала, что это лишь банальное уважение к старшим. — Приберитесь здесь, пожалуйста, а то несколько учеников умудрились сбежать с дежурства. Не волнуйтесь, они завтра пожалеют об этом, — глаза учителя зажглись адским огоньком, а на губах растянулась улыбка маньяка-садиста, который нашёл себе новую жертву. — Я пока пойду пообедаю, а после вернусь за работу. Буду здесь до самого вечера, так что можете не торопиться. Лань Сичэнь просиял привычной заученной улыбкой, провожая учителя взглядом. И вот они остались наедине. — Какого хрена? Не смей больше при мне так улыбаться, — выдал брезгливо Цзян Чэн, спуская стулья, чтобы помыть парты. — Если не буду так улыбаться, то каждую секунду моё лицо будет отображать лишь презрение и осуждение, — шутя, произнёс Лань Сичэнь, помогая со стульями. — Плевать, меня бесит эта улыбка, — проговорил Цзян Чэн быстрее, чем успел понять сказанное. — Вали в подсобку за моющими средствами и тряпками, — бросил он быстро. Лань Сичэнь кивнул и правда отправился по поручению. Цзян Чэн был поражён тем, что этот альфа совершенно не имеет гордости и высокомерия. Будь здесь любой другой, послал бы омегу далеко и надолго, не сомневаясь ни секунды. С ним явно что-то не так. Решил заслужить доверие, а после опозорить? Сыграть на чувствах, проникнуть в самую глубь, разорвать и уничтожить? Цзян Чэн ни за что не позволит этому случиться. Когда альфа покинул класс, дышать стало легче. Он тяжело вдохнул воздух полной грудью и осел на стул. Находиться вечно в таком напряжении на пользу не идёт. Так ещё и этот запах. Он уже немного привык к аромату сандала, смешанному с приторно сладким запахом конфет. Крайне отталкивающее сочетание для Цзян Чэна. Ладонь быстро прошлась по чуть мокрым от пота волосам, путая пальцы в прядях, которые явно давно не расчёсывались. Цзян Чэн невольно вспомнил длинные сияющие здоровьем волосы Лань Сичэня. Должно быть, они очень приятны на ощупь. Кожа чистая гладкая и, кажется, такая мягкая… Красоты у этого парня не отнять. Школьный костюм сидел так правильно и хорошо, словно специально шился именно для него. Хотя вполне возможно, что так и есть. Обычно доминантные альфы рождаются у таких же сильных альф, добившихся небывалых высот в бизнесе. Вопрос, почему Лань Сичэнь перешёл в эту не самую престижную школу, оставался открытым. Время шло, а Лань Сичэнь не возвращался. Цзян Чэн и рад бы больше не встречаться с ним, но тогда придётся задерживаться здесь ещё больше. Перспектива безрадостная. Закончив в десятый раз мыть доску (единственное, что он пока что мог сделать), Цзян Чэн, громко ругнувшись, отправился следом за альфой. Подсобка была совсем недалеко. Цзян Чэн раздражённо пнул дверь, заглядывая в пыльную комнатку. Лань Сичэнь в недоумении разглядывал полки, заполненные хламом, который уборщицам, видимо, было жаль выкидывать. Он беспомощно посмотрел на Цзян Чэна, сжимая в руках одну жалкую тряпку, что смог отыскать. — Точно, ты же здесь первый год учишься. Среди этого хаоса действительно тяжело что-либо найти, — закатил глаза Цзян Чэн и прошёл глубже в комнатку. Пыль витала в воздухе, из-за чего Лань Сичэнь громко чихнул. Он здесь был как потерянный ребёнок. Цзян Чэн лишь на секунду подумал, что он милый — лишь на мгновение, которое стоило слишком большого количества стыда перед собой же. Дверь резко захлопнулась. Небольшой поток воздуха принёс знакомые ароматы. Те самые трое альф, напавших на него недавно. В носу защекотало от желания вычихнуть этот отвратный трупный смрад. Цзян Чэн кинулся к двери, но услышал, как щёлкнул замок. — Что за хрень вы творите? Думаете, я вас по запаху не узнаю? — закричал, что есть сил, взбешённый Цзян Чэн и принялся колотить по двери. — Плевать, что узнал!!! — голос альфы чуть дрогнул. Он явно был напуган тем, что его узнали. — Нам всё равно! Твоя подружайка перешла дорогу нашему другу. Мы это так просто не оставим! — звучал удаляющийся скрипучий голос. — Постойте! Но я тут при чём? — крикнул Лань Сичэнь, тоже подбегая к двери. Но альфы уже убежали, сверкая пятками. Цзян Чэн почувствовал, как плечо парня слегка коснулось его. Омега отшатнулся так, словно током ударило. Маленькая пыльная комнатка, сильный альфа, беспомощность… Яньли ушла ещё после предпоследнего урока, потому что записалась к врачу (собственно, вообще не планировала приходить в школу, но примчалась из-за новостей о преследовании). Ему никто не поможет. Воспоминания о сне резко ворвались в голову, застилая взгляд. — Что-то случилось? Ты побледнел, — забеспокоился Лань Сичэнь, быстро подскакивая к Цзян Чэну. Он зажал нос, взмахнул беспорядочно руками, отгоняя парня, как надоедливую муху. Всё вокруг почернело, потеряв краски. Красивое обеспокоенное лицо Лань Сичэня было слишком близко, альфа снова хотел подойти, коснуться… В голове не успела возникнуть мысль, что можно было бы выбить дверь и сбежать. — Так это… из-за меня, — вдруг осознал Лань Сичэнь, глядя на панику Цзян Чэна. Парень тяжело дышал, смотрел словно сквозь него стеклянными от страха глазами. Словно не видел перед собой Лань Сичэня. Лишь образ злобного альфы, который прямо сейчас разденет и примется вытворять с ним страшные вещи. Цзян Чэна била мелкая дрожь, словно в бреду он отмахивался от Лань Сичэня, забиваясь в угол. — Я ошибся… — произнёс Лань Сичэнь, неожиданно потемнев. Уголки глаз опустились, плечи расслабились, а задумчивый взгляд устремился куда-то в пол. Надежда погибала в нём, разволновавшийся океан внутри присмирел, затихнув и превратившись в бесконечный пейзаж пустоты. Даже солнечные лучи не отражались в нём. Разочарование. Он притих, уселся противоположном в углу, положив подбородок на колени. — Я не трону тебя, — лишь бросил он, в надежде, что Цзян Чэн услышит. Но тот всё ещё пытался справиться с заполняющей до самого основания паникой и страхом. Тяжело вдыхал воздух, сжимал кулаки, впиваясь в них ногтями до крови. Она стекала по пальцам, крупными каплями окропляла на пол. Он сейчас показывает слабость — свой животный страх. Он позорит себя, Яньли, что так долго пыталась его вытащить, тренера Цзян Фэнмяня, который столько времени уделил на то, чтобы сделать из него потрясающего бойца. Минуты шли. Цзян Чэн медленно приходил в себя, стараясь очистить голову. Взгляд прояснялся, яркие алые картинки перестали всплывать обрывочно в голове. Боль в ладонях от нанесённых себе же увечий не отрезвляла, а словно наоборот старалась утащить обратно в то время. Цзян Чэн брезгливо взглянул на кровавые пятна на рукавах, поморщился, стыдясь себя. Противный и мерзкий, так боится, что наносит себе вред. Слабый, слабый, слабый… Лань Сичэнь сидел неподвижно в углу, лишь изредка медленно моргая. Он словно в мгновение погас. Цзян Чэну каждый раз, когда он смотрел на Лань Сичэня, хотелось сощуриться, от сияния. Что это было? Надежда, простая радость, воспоминания? Цзян Чэн не знал, что заставило парня так резко перемениться. Понял, что с ним ничего не светит и нужно отступить? Тогда он должен был бы разозлиться. Цзян Чэн сам не заметил, как с некоторым опасливым любопытством разглядывает парня. Тот резко перевёл на него взгляд, от чего душа Цзян Чэна метнулась в пятки, судорожно пытаясь спрятаться. Лань Сичэнь лишь тихо вздохнул. — Я и правда верил, что ты другой, — вдруг заговорил Лань Сичэнь. — Будто я действительно мог бы встретить человека без ложного представления обо мне, конечно… Он грустно усмехнулся, поправив длинную прядь, выпавшую из-за уха на глаза. Цзян Чэн всё ещё не мог заставить себя перестать вздрагивать от каждого его движения. — Я другой! — фыркнул Цзян Чэн обиженно, отворачиваясь демонстративно от Лань Сичэня. — Не смей меня сравнивать с теми отбросами-омегами. Я сильный. — Ты силён телом, но душой всё ещё слаб. Бесишься, что тебя судят лишь по принадлежности к вторичному полу, но при этом и сам видишь в альфах лишь стереотипных маньяков-насильников. Делаешь всё, чтобы люди думали, будто тебе совершенно плевать на то, что они о тебе подумают. Однако, печёшься об этом мнении так, словно оно тебя характеризует, — говорил монотонно Лань Сичэнь. Цзян Чэн не мог что-либо ответить, только чувствовал, как сердце медленно сжимается в тисках неясно от чего. — Я думал, раз ты чувствуешь ко мне что-то кроме восхищения и всецелого благоговения, то у меня есть шансы показать, что я не тот самый доминантный альфа, а обычный парень, такой же, как и ты. Мне было всё равно, что ты боялся. Я наивно полагал, будто однажды ты действительно сможешь побороть внутренний страх и примешь меня не как красивую диковинную штучку, которой можно кичиться, а как друга, как хорошего человека, имеющего личность, интересы и характер. Я не доминантный альфа. Я человек. Цзян Чэн замер в раздумьях. Он не знал, что может ответить, вслушиваясь в каждое слово. Лань Сичэнь понимал, что значит быть скрытым за стеной человеческой глупости. Вот только у Цзян Чэна была Яньли, а кто есть у Лань Сичэня? Он никогда не видел парня с кем-то за разговором, разве что с Учительницей Сюань. За ним всегда ходили толпы учеников, безостановочно что-то рассказывая. Столько внимания, которое Лань Сичэню совсем не нужно. Да никому не нужно настолько настойчивое внимание… Лань Сичэнь вновь зашевелился, залез в карман и достал оттуда салфетки, бросив в сторону Цзян Чэна. — Вытри кровь, — он вновь тяжело вздохнул, перекатывая пальцем валяющуюся на полу ручку. Повисла тишина. Цзян Чэн чувствовал, что должен что-то сказать. Оправдаться? Попросить прощения? За что?.. Недоверие и страх никуда не делись, но теперь внутри взыграло любопытство. Они похожи? — Я… — начал несмело Цзян Чэн, с некоторым сомнением, — постараюсь принять. — Принять что? — с недоумением отозвался Лань Сичэнь. В коридоре послышалось громкое цоканье каблуков. Лань Сичэнь быстро выкрикнул: — Учитель Сюань? Помогите, нас заперли! Та лишь секунду помолчала в удивлении. — Повезло вам, что я решила через этот коридор пройти, — бросила быстро женщина и, судя по звукам, развернулась, — сейчас возьму ключ и вернусь. Парни облегчённо выдохнули. Не так уж и долго пришлось здесь сидеть. Вновь звенящая тишина. Пыль витала в воздухе, тесно и грязно, однако маленькая комнатка уже не казалась такой адски горячей. — Тебя, — вдруг выдал Цзян Чэн за секунду до того, как дверь распахнулась.