Должен быть сильнее этого мира

Выходные. Лань Сичэнь шёл по улице с Сяобаем на поводке. Пёс смирно шагал рядом, ожидая, когда же они дойдут до полянки, на которой будут играть с мячом и верёвками, носиться из стороны в сторону. Сяобай, пусть и стар, бегает резво и не собирается лениться и лежать дома без дела. Именно поэтому Лань Сичэнь часто гулял с ним по улицам и останавливался у двора тётушки Ву, к которой часто приезжали внуки и с радостью играли с псом. Прогуливаться здесь не так мучительно, как по другим людным улицам. Раньше Лань Сичэнь не любил уходить за её пределы, но сегодня... Сегодня он почему-то пожелал пройтись по другим улицам. Сяобай удивлённо гавкнул, когда они повернули не туда, потянул за поводок в желании вернуться на привычный путь. Лань Сичэнь был непреклонен, погладил пса по голове и пошёл дальше. Сяобай поджал хвост, с опаской оглядывался на людей, которые слишком часто смотрели на хозяина. Он рычал и гавкал на тех, кто пытался заговорить. — Ты хочешь меня от них защитить? — посмеялся Лань Сичэнь, пальцами цепляясь за мягкие ушки пса. Трогать его ушки — отдельный вид медитации. Успокоительное высшей пробы. Зачем он пошёл сегодня по другому пути? Чего хочет этим добиться? Он и сам не мог понять, все-таки таблеток больше не пил, значит и другой реакции ожидать не приходится. —Черт подери! Смотри, куда идёшь! — послышался знакомый голос где-то вдалеке. Цзян Чэн оттряхивал, очевидно, новые чёрные джинсы от грязи, а высокомерный альфа рядом начал возмущаться в ответ: — Это тебе стоит смотреть, куда идёшь, жалкая сучка. Лань Сичэнь быстро дошёл до них, пока не началась перепалка. Цзян Чэн пылал огнём, был готов прямо сейчас разорвать бедолагу на части, зажарить и скормить его же родным. — Не стоит. Вам действительно лучше уйти, пока он не сломал вам пару десятков костей, — мягким голосом произнес Лань Сичэнь, привлекая внимание мужчины аккуратным прикосновением к плечу. Альфа обернулся, принюхался, понял, кто Лань Сичэнь такой и тут же стушевался. — Так это твой, ладно, не буду трогать, — бросил он и быстро удалился, стараясь сохранить самоуважение. Цзян Чэн сложил руки под грудью, с осуждением разглядывая неожиданного "спасителя". — Ну и зачем ты вмешался? Сам бы прекрасно справился, — бросил чуть злобно Цзян Чэн и отвёл взгляд. — Не хотел, чтобы ты пачкал о него руки, — беззаботно ответил Лань Сичэнь, пожав плечами. Цзян Чэн только сейчас заметил чудесное создание рядом с Лань Сичэнем. Милый пёс сидел и, высунув язык, ожидал, когда же они пойдут дальше. Сердце защемило от умиления. Он еле сдержался, чтобы не кинуться к нему и не начать наглаживать мягкую шертску с дикими воплями маленькой влюблённой девочки. Цзян Чэн всегда мечтал завести собаку, но Госпожа Юй никогда бы не позволила этого сделать, а у Яньли аллергия на шерсть. Сейчас его переполняла вся эта долгое время копившаяся любовь к животным. Он не подавал вида, аккуратно погладил пса в надежде, что Лань Сичэнь не заметит его восторга. Но тот слишком быстро смог увидеть эти яркие вспышки радости и умиления, что возникали, когда Цзян Чэн смотрел на пса. — Куда идёшь? — буднично поинтересовался Лань Сичэнь. — Да просто шляюсь. Яньли в больнице опять, тренер уехал. Домой возвращаться не хочу, вот и иду куда глаза глядят, — ответил Цзян Чэн, аккуратно подбираясь к псу все ближе. — Хочешь с нами погулять? Сяобай, я думаю, будет рад новому знакомству. Лань Сичэнь протянул руку, пёс послушно забросил две лапы, опираясь о конечность, и с восторгом смотрел на хозяина с вынусунутым языком, стоя на задних лапах. Теперь Цзян Чэну оставалось лишь преодолеть каких-то пару сантиметров, чтобы погладить собаку, даже сделать это незаметно. Он аккуратно коснулся двумя пальцами мягкой ухоженной шерстки, умирая от смущения, чуть не взвизгнул от такого, какой он приятный на ощупь. Такую прелесть хочется заобнимать до смерти! Зарыться носом в тёплую шерсть, мягко огладить замечательные длинные ушки, почесать пушистое пузико. Цзян Чэн и не предполагал раньше, что так сильно любит собак. Как их можно не любить? Такие тёплые и приятные... Сяобай резко повернул голову к Цзян Чэну, ощутив лёгкое прикосновение. Пёс быстро спрыгнул с руки хозяина подошёл к Цзян Чэну, уселся прямо перед ним и стал смотреть любящим собачьим взглядом. — Он хочет, чтобы ты его погладил, — расшифровал Лань Сичэнь, — ты, кажется, ему понравился. Цзян Чэн, отвернувшись, чтобы не выдавать на лице лишние эмоции, погладил пса и выдавил: — Раз уж мне все равно нечем заняться и песику понравился... Лань Сичэнь лучезарно улыбнулся. Такой милый, когда не боится. Внутри что-то перевернулось, закопошилось приятно под рёбрами. Сейчас никакие людские взгляды не беспокоили, всё внимание сконцентрировалось на одном человеке. Сознание не желало вспоминать про окружающий мир, где всё ещё бродили голодные животные, с интересом рассматривающие парочку. — Куда пойдём? — спросил Лань Сичэнь, стараясь не смущать ещё больше Цзян Чэна, который не мог оторвать руки от мягкой головы пса. — Тут есть недалеко небольшой парк, — предложил Цзян Чэн, — ты, наверно, знаешь. Место популярное. Лань неловко почесал затылок. Он не особо жаловал людные места. После смерти матери почти не выходил из дома, лишь изредка выползая на солнце для прогулки с Сяобаем или для похода в ближайший магазин, так что город осмотреть не довелось. — Веди, — произнес он и протянул поводок Цзян Чэну. Тот ошеломленно уставился на рулетку, будто не мог поверить, что это действительно происходит. Быстро опомнился, выхватил поводок, всеми силами стараясь не задеть кожу Лань Сичэня, и пошёл торопливо вперёд, да так, что последнему пришлось нагонять. Погода благоволила. Спокойствие и умиротворение солнечного нежаркого осеннего дня. Перистые облака медленно плыли мимо, то закрывая на время солнце, то вновь позволяя ему ярко освещать землю. Кое-где ещё были лужи после ночного дождя. Машины быстро пролетали мимо, заглушая голоса окружающих людей, изредка появлялись уличные деревья. Среди этого каменного царства они были такими яркими и сочными, пусть и совсем маленькими и слабыми. Парни молча шли рядом. Цзян Чэн просто не знал, что может сказать. О чем можно заговорить с человеком, которого буквально пару дней назад не мог вынести, ненавидел всей душой и сердцем, дрожал, как осиновый лист на ветру в его присутствии? Узнать об увлечениях, спросить:"Как дела?"? Как же всё это глупо. Сердце билось в груди в истерике то ли от восторга встречи с псом, то ли от волнения, нахлынувшего совершенно неожиданно. Добрались до парка они достаточно быстро. Лань Сичэнь и не предполагал, что есть такое прекрасное место совсем недалеко от дома. Цзян Чэн лишь на пару секунд задержался на предпоследней ступеньке лестинцы, что вела в парк, загадочно улыбнулся и пошёл дальше, пустым взглядом, полным воспоминаний, смотря куда-то в даль. Цзян Чэн повел к какой-то поляне. Несколько девушек, пока они шли, пытались подойти к Лань Сичэню, но Цзян Чэн просто махнул в их сторону рукой и пошёл дальше, ни на секунду не остановившись. Вскоре показался ухоженный, выстреженный ровно умелым садовником куст, обрамлявший высокие мощные деревья. Они пробрались сквозь тугие сучья плотного кустарника, чтобы попасть к поляне. Особенно тяжело пришлось Сяобаю, которому пару раз прилетело по мордочке мелкими противными веточками. Здесь приятная тень деревьев и совсем никого. Кустарник рос по самую шею и достаточно плотно, чтобы создать небольшой уединенный уголок. — Повезло, что не встретили парочек, которые тоже поняли, что здесь никого обычно не бывает, — произнес Цзян Чэн и, сладко потянувшись, будто только что вернулся домой, уселся возле одного из деревьев. Роса почти испарилась, но влага еле заметно ощущалась. Лучи солнца с трудом пробивались сквозь густую крону клёна и совсем немного освещала расслабленное лицо парня, прикрывшего блаженно глаза. Лань Сичэнь лишь на пару секунд задержал на нём взгляд, но не мог позволить себе наглых рассматриваний. Атмосфера меж ними царила напряжённая, пусть и заметно лучше, чем раньше. Лань начал играть с Сяобаем. Бросал ему мячики, носился с верёвками, чтобы тот схватил зубами и попытался отобрать, играл в "перетягивание каната", запускал "круг". В общем, около полу часа отрывался по полной. А Цзян Чэн лишь с изумлением наблюдал за тем, как доминантный альфа бесится, как ребёнок. Пару раз Лань безуспешно звал к ним играть, получал отказ и продолжал носиться с радостным Сяобаем. Цзян Чэн лишь наблюдал за ним и ощущал, как стена перед глазами, окончательно осыпается. Яркая счастливая улыбка Лань Сичэня, радостные огоньки медовых глаз, редкий звонкий смех. Он сейчас больше походил на добродушного ребёнка, который и не знает, какой мир злой и колючий. Внутри что-то сломалось, перевернулось, перемешалось. Полнейшая неразбериха, предшествующая скорым переменам. Лань Сичэнь наконец выдохся, плюхнулся рядом с Цзян Чэном и, тяжело дыша, бросал неугомонному Сяобаю мячик. Тот радостно искал игрушку в траве, скакал обратно, отдавал мяч, с невероятным интересом выжидая, куда же полетит мяч в этот раз. Цзян Чэн лишь отвернулся от него. От вспотевшего альфы пахло сильнее, чем обычно. Головокружительный феромон, к которому он, казалось, уже привык, вновь напоминал о себе. Больно бил по голове, тянул в его сторону, такой невероятно сладкий... Цзян Чэн только сейчас осознал, что всё это время думал о Лань Сичэне, а не о том же Сяобае, знакомство с которым так взволновало. — На площадке слишком громко матерятся, — проговорил неожиданно Лань Сичэнь, скривишись, - — не переношу мат. Неподалёку от этого места располагались спортивные площадки: волейбольные, баскетбольные, футбольные. Цзян Чэн пару раз играл там с незнакомыми людьми, но, когда он пытался принять мяч, непременно влезал какой-нибудь "герой-альфа", забирающий мяч. И если этот недоумок не мог осуществить хороший приём, то винили Цзян Чэна. На доигровке связка и не думала ему пассовать. Зато на подаче Цзян Чэн отыгрывался по полной. Бил с такой силой, будто желал переломать им всем руки. В общем, настроение быстро полетело в перисподню при воспоминаниях о таких "прекрасных" попытках поиграть. Слишком очевидно, что и сейчас там играли именно в его любимую игру, а он сидел здесь... — Ты потускнел, что случилось? — спросил Лань Сичэнь, поймал мяч и с интересом уставился на лицо Цзян Чэна. Сяобай, возмущённый остановке игры, ткнулся мокрым носом в щеку хозяина, потом, заметив всю его серьёзность, тихо проскулил и свернулся клубочком между ним и Цзян Чэном. — Ничего особенного. А со своей нелюбовью к мату рядом с Яньли ты долго не протянешь, — пытался отшутиться он, всё ещё отказываясь повернуться лицом к Лань Сичэню. Цзян Чэн, неожиданно даже для себя, стал аккуратно поглаживать Сяобая, лежащего под боком. Это действовало так успокаивающе. Воцарилась тишина. В голове судорожно перебирались вопросы, которые можно было бы сейчас задать. Цзян Чэн не мог просто молчать! Мысли смешались в кучу, и мозг выдал самое худшее, что мог в данной ситуации. Сон. Кошмар... Страх всей жизни, который он ощутил всей душой в те отвратительные мгновения мерзкого сна. Он чувствовал лёгкий аромат манящих феромонов, которые совсем не были похожи на те, что были во сне... Вопрос вырвался раньше, чем Цзян Чэн успел подумать: — Ты использовал когда-нибудь феромон? Голос его был пугающе спокойным и отчужденным, пусть в сердце и происходил апокалипсис. Лань Сичэнь заметно потемнел. Они оба умело затрагивали именно те темы, которые поднимать не хотелось совсем. — Было однажды на эмоциях. Тогда я сильно разочаровал близкого мне человека... Я поклялся себе больше никогда не использовать его, — говорил чуть отчужденно Лань Сичэнь и тоже чуть отвернул голову в сторону. Рука потянулась к Сяобаю, зарылась в мягкую шерсть в поисках поддержки. Цзян Чэн лишь с недоверием глянул на Лань Сичэня, на пару мгновений задумался. — А в отношениях состоял? — Игры в семью в детстве считаются? — посмеялся Лань Сичэнь неловко. — Я слишком сильно разочаровался в окружающих меня людях и не мог верить никому из тех, кто старался подлезть поближе. Что насчёт тебя? Цзян Чэн надул губы, согнул колени и положил на них подбородок. — С моей репутацией? С ума сошёл? — ответил Цзян Чэн, прыснув. Он нервничал. Но это был не тот липкий жуткий страх, утягивающий на самое дно адской пропасти. Лишь волнение от общения с малознакомым человеком. Цзян Чэн поглядывал на Лань Сичэня, будто пытался убедиться, точно ли это тот самый доминантный альфа. Такое лицо не могло принадлежать простому альфе, это служило напоминанием, как сильно он заблуждался. Большинство, конечно же, чёртовы животные, которыми движут лишь дикие инстинкты, но ведь существуют и такие, как Лань Сичэнь. Он был таким... обычным? Умел радоваться, смеяться, любить. Не был машиной для убийств. На губах вдруг растянулась лёгкая улыбка, а в груди потеплело. Так сильно радовало это новое знание о мире. Надежда есть. Лань Сичэнь завёл разговор об увлечениях в желании узнать собеседника поближе. Они быстро нашли тему: видеоигры. Цзян Чэн так загорелся восторгом, когда Лань Сичэнь начал рассказывать про свои впечатления от недавно пройденной игры, которая запала в сердце и Цзян Чэну тоже. Они с горящими глазами принялись её обсуждать. Цзян Чэн даже повернул голову обратно к нему, укладывая обе руки на сладко спящего Сяобая. Лань Сичэнь говорил быстро, эмоционально, торопясь выложить все мысли. Как же изголодался по этому прекрасному спокойному чувству! Сейчас он мог назвать себя по-настоящему счастливым. Наблюдать за резкими жестами излишне эмоционирующего Цзян Чэна, смотреть на быстро двигающиеся губы... Всё так непривычно и приятно, что голова шла кругом. И ведь это действительно был диалог! Цзян Чэн лишь изредка позволял себе перебить собеседника, а после переспрашивал, о чем тот говорил до этого. Лань Сичэнь осознал, что теперь Цзян Чэн не видит в нем того ужасного и кровожадного животного. Не хочет свернуться в клубочек и жалостливо скулить при одном взгляде на него. И это чувство подарило освежающую прохладу, пробудило от длительного сна.