Должен быть сильнее этого мира

Настроение сегодня было хуже, чем в самый паршивый день жизни. Учитель совершенно несправедливо занизила оценку и поставила даже не четыре, а три. Лишь потому что была не согласна с мнением Яньли в сочинении. Слишком сильно представление о мире Яньли, Цзян Чэна и отца отличалось от остальных, но как же, черт возьми, ей было обидно. В этом не было ее вины. Оценка никак не влияет на то, какой она человек. Никто не наругает за тройку, все знают, что она умна. Яньли судорожно старалась убедить себя в этом, но с отчаянием отмечала, как эмоциональное состояние катится все глубже в преисподню. Так еще после школы вновь идти в больницу. Если Цзян Чэн знает, что она ходит в больницу, то отец и вовсе понятия не имел, что что-то происходит. Врачи уже давно просят привести с собой родителей, но Яньли убеждала, будто они слишком заняты, а она в свои семнадцать достаточно взрослая, чтобы ходить по больницам самостоятельно. Радовало, что врач умела держать дистанцию и не влезала в ее дела, названивая родителям. И вот погруженную в пучину самотерзаний Яньли решили потревожить. Цзинь Цзысюань всегда ходил в окружении множества людей. Те следовали за ним хвостиком, неотрывно наблюдая за каждым действием. А он наслаждался властью и вниманием. Сейчас особенно остро захотелось что есть сил ударить по ухоженному разукрашенному личику и стереть навсегда самодовольную ухмылку. Спустить ублюдка с небес на землю. — Маленький дьявол выглядит расстроенным, неужели абсолютно заслуженная оценочка заставляет особенно ярко чувствовать собственную никчемность? — с наигранным сожалением чуть ли ни не пел Цзинь Цзысюань. Этот парень видел людей насковозь, с легкостью находил, что тревожит больше всего, вытаскивал из пыльных уголков души и показывал каждому на обозрение. Внутри закипел котел злости. В состоянии такой дикой ненависти она могла действительно отправить Цзинь Цзысюаня на небеса. — Какого х*я тебе от меня надо? — прошипела Яньли, смяв в руке тетрадь. За его спиной стояла Цзи. Только сейчас она выглянула из-за спин еще двух девушек, только чтобы вновь стыдливо спрятаться. До сих пор не может выбрать сторону. Так делали очень многие. Буквально вчера они гуляли вместе по городу, а сейчас она вновь на стороне Цзинь Цзысюаня, желающего унизить. — Я лишь хотел поинтересоваться чего ты так грустишь, — невинно произнес он с придыханием, прижав руки к груди. — Твоя клоунада раздражает, — прыснула Яньли. Цзинь Цзысюань уложил руку на сжатый на тетради кулак, проходясь острыми коготками по коже. У Яньли от такого от ярости дернулся глаз. — И вообще, нам стоит начать делать проект. Жду тебя сегодня, маленький дьявол, у себя, — посмеялся он и, махнув волосами, удалился. А Яньли была готова переломить парту попалам одним резким ударом. Ей не хотелось чувствовать ни злости, ни отчаяния. Цзян Чэн был уверен, что у Яньли все хорошо. Что она раз она общается со всей школой, ее никто не презирает, не пытается задеть. На деле если Цзян Чэна побаивались и не осмеливались приближаться и открыто проявлять враждебность, ненавидели за спиной (пусть это тоже болезненно осознавать), а Цзян Чэн давно научился игнорировать окружающих людей и не обращать внимания на их существование, то Яньли каждый день качалась на качелях "от невисти к дружбе" построенных Цзинь Цзысюанем. Каждый раз она приходила в школу и замечала очередную знакомую, с которой она накануне хорошо общалась, с этим парнем, а после они же поддерживали недоиздевательства. Как же все это надоело. Вечные предательства и лицемерие. Она так отчаянно боролась с миром. Стать бетой, которую будут любить, общаться, как с настоящим другом. Ведь отец всегда говорил, что у хороших людей много друзей. Яньли так отчаянно хотела стать хотя бы "хорошей". Но на пути стояла одна высокая фигура.

***

Яньли стояла с сумкой от ноутбука в руках и пыталась не выронить драгоценную технику, глядя на высокое здание дома Цзинь Цзысюаня. Ее дом тоже был немаленьким, все-таки отец зарабатывал достаточно много, чтобы обладать отличным жильем. Однако дом Цзинь Цзысюаня больше был похож на поместье какого-то средневекового богатого дворянина. Конечно, когда ехала в центр города в район богатеньких людей, она представляла примерно, что может ее ждать, но это превосходило все ожидания. Величественное здание смотрело сотнями изящных глаз. Тонкие линии бронзы обрамляли стекло, упирались в горчичные рамы, расходящиеся обворожительным узором ползущих лоз. Центральное окно скруглялось, такое огромное, что, кажется, превосходило размерами дом Цзян Чэна, а по бокам от него стояли две пленящие взляд статуи отсылающие ко временам античности. Полураздетые женщина и мужчина смотрели на центральный вход, прикрытые только легкой летящей тканью. Наслаждаться искусством эктерьера богатого дома можно было бы бесконечно. Начался дождь. Яньли звонила в дверь, отвечал дворецкий, говорил, что ему не передавали о появлении никаких девушек, ни о чем не предупреждали. Она безуспешно звонила Цзинь Цзысюаню из раза в раз, писала десятки сообщений. Цзинь Цзысюань отвечал, уверял, что жутко занят и придет минут через десять. Позже откладывал время прихода, расписывая даже слишком подробно причины опозданий. Альфа клялся, что безумно торопится и вовсе не поанировал подобного. Когда терпение подошло к концу, а вода струилась по лицу и телу нескончаемым потоком, продрогшая до костей она развернулась и, поливая Цзинь Цзысюаня трехэтажным матом и самыми изощренными проклятиями, сделала лишь шаг. Железные ворота с чудесным цветочным узором, который Яньли уже успела выучить за время нахождения здесь, под тихий писк открылись, впуская девушку внутрь. Подул ветер, от чего девушка задрожала. Она точно заболеет. Точно свалится с температурой на несколько дней из-за этого придурка. И это когда ей нужно быть особенно осторожной со здоровьем. Кажется, капли дождя должны были раствориться от адского пламени злости Яньли. Она пнула тяжелую железную дверь так, что та чуть не слетела в петель, повесила сумку с ноутбуком на плечо, прошлепала мокрая к Цзинь Цзысюаню, который стоял рядом с дворецким возле небольшого стола в форме буквы "Г", откуда совершалось управление двери. Яньли в секунду оказалась рядом, схватила парня за шиворот и яростно встряхнула с воплем: — Чертов мудак! Убью! Несколько фигур охранников оказались за спиной. Яньли даже в самом расцвете сил не смогла бы справиться с такими громадами, но шиворота Цзинь Цзысюаня не отпустила, продолжая сверлить парня взглядом. Девушка казалась слабой и мелкой в сравнении с высоким Цзинь Цзысюанем, однако от нее исходили волны такой убийственной жажды крови, что даже взрослые мужчины насторожились. Послышался раскатистый довольный смех. Цзинь Цзысюань смеялся так громко и заливисто, что больше был похож на сумасшедшего. Он содрогался в судорогах веселья, глядя на бешенство в глазах напротив. — Ну что? Рискнешь ударить меня? — подливал он масла в огонь. К изумлению присутствующих Яньли размахнулась и ударила. Смех стих, а Цзинь Цзысюань чуть отлетел, прошипев от боли. Лишь на секунду повисла тишина. Охранники так обомлели от действия девушки, что не сразу спохватились, чтобы ее остановить. Яньли уже была готова к следующему удару. Несколько рук схватили и не позволили повторить действие. Они не понимали, что делает с людьми отсутствие старха смерти, абсолютное наплевательство на собственное здоровье и жизнь. Яньли, пока яростно пыталась вырваться, локтем выбила одному охраннику зуб, а другому коленом сломала нос. Охранники не сразу смогли полностью осознать, кто у них в руках и насколько нужно было быть осторожным, за это поплатились. Когда один из них достал шокер, чтобы вырубить слишком буйную "подругу" хозяина, послышался голос Цзинь Цзысюаня: — Не причинять ей боли! — Самое болезненное, что есть в этом мире — осознание, что ты, чертов мудак, все еще жив! — прокричала Яньли, все еще пытаясь вырваться из цепкой хватки охранников. Из глаз хлынули слезы, она тихо шмыгнула, но продолжала надрывать горло: — Сдохни! Просто сдохни, бл*ть! Исчезни, испарись, потеряйся! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Истерика захлестнула с головой. Переживания и эмоции выплескивались в виде диких криков раненного зверя, сильных ударов по охранникам, которые то и дело упускали из рук девушку, которая была обучена вырываться из захвата. Четверо взрослых мужчин, которым было запрещено отвечать на удары, отчаянно пытались ее удержать. Костяшки на пальцах чуть содрались от очередного удара и только тогда Яньли замерла с ужасом уставившись на рану. По щекам продолжали течь слезы, красные от слез глаза следили, как кровь медленно стекает по пальцам. Яньли тяжело задышала. Паника душила, давила на грудь, сжимала все тело в тисках. Воздуха катострофически не хватало, она отчаянно хватала его ртом, без способности надышаться вдоволь. Дико заболел бок. Так жутко, что захотелось кричать, хватаясь за живот, в попытках разорвать кожу, проникнуть глубже к источнику боли и вырвать с корнем. В глазах потемнело. Просто свернуться клубочком и безостановочно рыдать. Цзинь Цзысюань быстро оказался рядом, приказал охранникам отпустить и сам поднял на руки. На местах, где мужчины с усилием держали ее, остались слишком яркие синяки, а кровь из ранки уже капнула на пол. Всегда сильная и дерзкая Яньли вдруг стала такой хрупкой и беззащитной в руках. Несмотря ни на что, она продолжала бить его кулаком — так слабо, что почти не ощутить, тихо всхлипывала, не осознавая, куда ее несут. Мир вдруг стал еще темнее, а через пару мгновений она уснула крепким сном. Яньли проснулась в большой комнате на очень мягкой кровати в огромном множестве подушек. Сухая, в чистой одежде, но с все еще мокрыми волосами. Она осмотрелась. Стен почти не было видно из-за полок полных самыми разнообразными книгами. Школьная библиотека позавидовала бы такому обилию литературы. У большого панорамного окна стоял бильярдный стол, рядом угловой диван и просто огромный телевизор. Даже в кино ходить не надо с таким домашним экраном. Пахло хлоркой, а паркет блестел от воды. Цзинь Цзысюань сидел за компьютером, так быстро печатал, что за пальцами не уследишь. Окружил себя книгами и с очками на носу важно поглядывал то на экран, то на книги. Сейчас за работой — сосредоточенный и внимательный — он выглядел вполне привлекательно. Из косметики на нем разве что блеск для губ. Легкая футболка и обычные спортивные штаны делали его таким по-домашнему притягательным и уютным. Яньли встряхнула головой, вспоминая, что этот парень именно тот мудак, достающий столько времени в школе. С досадой девушка отметила, что такого парня на самом деле не существует, хотя хотелось бы пообщаться. — Почему ты во сне так и бормотала про жуткую боль в боку? — бросил Цзинь Цзысюань раздраженно и крутанулся на кресле, чтобы посмотреть на девушку. На щеке его красовался пластырь с квадратной ваткой, прикрывающей рану, оставленную Яньли. Парень прятал взгляд, отказывался смотреть на нее, пусть и говорил с привычной издевкой. Неужели стыдно стало? — Не твое дело, — бросила она и посмотрела на сухой бинт лишь с одной маленькой капелькой крови. — В любом случае наш семейный врач взял у тебя кровь на анализ. Если у тебя что-то серьезное, он заметит, — пожал плечами Цзинь Цзысюань. Яньли уже устала злиться, поэтому просто кинула в парня подушку и завернулась в одеяло. — Если посмеешь. Я тебя убью, — прошептала Яньли так пугающе серьезно. Цзинь Цзысюань вздрогнул от пробежавших по спине мурашек. Посмотрел еще раз на клубочек из подушек и одеял, в котором скрывалась девушка и отвернулся обратно к компьютеру. Сердце гулко билось в груди. После небольшой истерики Яньли стало легче лишь на пару секунд. Теперь в голове зудели мысли о Цзинь Цзысюане. Действительно ли он собирается выяснить, чем она больна? Расскажет ли кому-нибудь диагноз после? Хотя, даже если не узнает точно, что за болезнь, может просто рассказать Цзян Чэну, а тот уже начнет допытываться. И конец спокойной жизни без чувства вины (и сейчас с чувством вины, но не таким сильным), конец всему. Тревога обнимала за плечи, вновь утягивала в пучину страха. Эмоциональное состояние вновь выходило из-под контроля. Ее взял озноб. Кровать рядом промялась под чьим-то весом, а на лоб легла рука. — У тебя до этого была температура тридцать семь с лишним, а теперь, наверняка, все тридцать восемь, — проговорил Цзинь Цзысюань. Как же хотелось просто столкнуть его с кровати, ударить посильнее. Пальцы задеревенели и не поддавались приказам, она только и смогла, что спрятать нос в одеяло в отчаянной попытке сохранить тепло. — Никому я ничего не расскажу, раз тебя это так сильно тревожит, — выдохнул обреченно Цзинь Цзысюань. — Понятия не имею, что за хрень творится у тебя в голове, но рекомендую обратиться к психотерапевту, — уже привычным тоном сказал он, хитро улыбаясь. — Да пошел ты, — бросила Яньли, закатив глаза. — Не делай вид, что тебе не плевать на людей вокруг. По самому дурка плачет. И вообще, с чего такое великодушие от парня, который со мной в сборе и распространении сплетен может посоревноваться? Цзинь Цзысюань только тихо посмеялся, не стал объясняться. Неужели этот парень умеет чувствовать вину и стыдиться собственных поступков? Обычно ему плевать до глубины души. Сколько раз он наблюдал за омегами, рыдающими в дикой агонии отчаяния от бесконечных издевательств? Разве этому монстру знакомо сочувствие? Сил возвращаться домой не было, как и выбираться из кровати. Девушку совершенно не смущало, что она сейчас лежит в постели альфы Цзинь Цзысюаня. Почему-то она была уверена, что ничего страшного с ней случиться не может, так что даже мысли об изнасиловании, пока она в беспомощном состоянии, не возникло. Он, конечно, сволочь, но не настолько (пусть на грани сознания и звенел тревожный звоночек). Цзинь Цзысюань поднялся, подошел к столу с кучей книг, собрал все в охабку, притащил к постели и бросил рядом с девушкой. - Это книги по выбранной тобой теме:"Животные, находящиеся на на грани исчезновения". Я набросал план работы и распределил обязанности, скинул на почту. В том же файле главы, которые можно использовать, — говорил по-деловому серьезно парень. Яньли округлила глаза от удивления. Раздолбай Цзинь Цзысюань, который учился на отвали и ежедневно шантажировал учителей отцом, чтобы поставили оценку повыше, вдруг проявил ответственность. Стыд и вина творят чудеса с человеком. — Во-первых, ты что, прочитал все эти книги? Во-вторых, какого фига? В-третьих, ах*еть, — говорила завороженно Яньли, смотря на книги, очевидно, не самого интересного для нее (и многих подростков) содержания. Сама девушка не любила читать, с превеликим трудом могла осилить заданные на урок произведения. Она была слишком неусидчивой, а уход из реальности в книги вызывал странное чувство тревоги. — Обмен секретиками? Учусь на четыре только чтобы побесить мать. Мог бы учиться на два и три, но разве не забавнее наблюдать за ее негодованием из-за моей "обычности"? И не отвлекайся, маленький дьявол, понимаю, тяжело жить среди нормальных людей, но стоит все-таки привыкать, раз уж пришла сюда из преисподни, — ухмыльнулся Цзинь Цзысюань и потянулся к ноутбуку Яньли. Чуть раздраженно обернулся, разглядывая комнату так, словно видит ее впервые, но затем собрался, подправил очки и расстегнул молнию на чехле. Девушка еле успела поймать упавшую челюсть и приткрыть рот. А затем нахмурилась, встряхнув головой. То, что он оказался достаточно начитанным и ответственным, не отменяет свинского поведения в школе. — Вообще я планировал все скинуть на тебя, но раз так случилось, придется немного поработать, — хмыкнул честно Цзинь. — Вот это больше было бы похоже на тебя. Что же заставило тебя передумать и снизойти до простолюдинки? Парень высказывание проигнорировал, упал рядом на подушку, беспардонно запуская чужой ноутбук и требуя пароля. Работать с ним будет тяжело.