Зов глубинных хладных вод

      Саске не мог больше спать или лежать. Он почти двое суток провел в дреме и, в очередной раз раскрыв глаза, ощутил, что галеон уже движется по водной глади. Море было спокойным, что странно в такое время года. Хотя это всего лишь второй ноябрь, который он встречает на этом судне.       Аккуратно выбравшись из своего гамака, Саске осмотрелся. Время уже давно за полночь, а может даже ближе к рассвету, и стояла кромешная тьма. Все спали. Уже по наитию зная, как выбраться так, чтобы никого не задеть, Саске вышел на палубу. Холодный воздух пронизывал с головы до пят, а зарница еще даже не пробивалась. Луны не было видно из-за туч. Ветер дул совсем слабый. И как Асума вообще может видеть что-то в таких потемках? Но штурман стоял у штурвала и крепко держал его, всматриваясь куда-то в темноту.       В такое время суток тихий шум волн, сквозь который двигался галеон, убаюкивал и словно что-то шептал. Однако по внешнему виду бесконечная толща воды, темная, не просматриваемая, едва различимая, казалась бездонной пропастью. Еще раз осмотревшись, Саске заметил что-то странное у самой крупной мачты. Очертания чего-то лишнего, словно там кто-то привязан. У них есть пленник? Впрочем, сейчас это почти не волновало.       Саске чувствовал себя странно. Будто ему кислорода не хватает и дышать сложно. Его едва отпустило то состояние изнывающей потребности в Наруто. И опять, словно маниакальная идея, касаться, не отстраняться, чувствовать вновь и вновь, большими мурашками покрыло тело, чем холод. В какой-то момент к горлу подкатила тошнота и, боясь не сдержаться, Саске ринулся к ограждению, вцепляясь в него пальцами. Немного склонился над водой, но нет, отпустило. Он никогда так себя не чувствовал, даже в очень плохие дни, когда ему неделями и месяцами приходилось ждать заживления собственного тела после очередных мучений. Будто абсолютно потеряно, темные глаза пытались что-то рассмотреть в черной жидкости, которая прекрасна в своем парализующем и смертельном великолепии. Оседающие на коже холодные соленые брызги освежали.       Острая мысль, вымучивающая, болезненная даже физически, требовала идти в каюту капитана. Увидеть этого человека. Но зачем? Наруто ясно давал понять, что на корабле они не имеют тех привилегий, что на суше. Какой смысл будить его, беспокоить? Настанет утро, и Наруто сам выйдет, тогда можно будет на него вдоволь насмотреться. Украдкой, конечно.       Оперевшись лбом в свои же руки, Саске заставлял себя насыщаться воспоминаниями. То, какие чувства в нем вызывал Наруто. Само собой, секс был самым приятным времяпрепровождением, но помимо него было и другое. Спать с ним — спокойно, даже если просыпаться одному. То, как заботился этот человек, по-своему, местами даже грубовато. Воспоминания всплывали одни за другими и когда вообще это началось? В первый день, когда Наруто сказал, что не навредит? И это говорил капитан пиратов, прославленный беспощадный человек. Однако сдержал же свое слово. Не считая заслуженной порки, и то, это сделал не сам Наруто. Может быть, именно тогда все началось? Когда Саске увидел то разочарование в чужих глазах, и оно оглушило его? И даже после нее Наруто позаботился о нем. А потом в Аркхеме, когда уберег от безобразной Кутисаке. Подарил спокойный сон после произошедших ужасов. И еще дальше, в гробнице Нитокрис, снова сдержал обещание, что ему никто не навредит и сам оттуда вывел. Те объятия, отданные для покоя души, которую тогда охватила паника. Он же был не обязан это делать, но все равно дал почувствовать себя в безопасности. Первая ночь? Первые прикосновения? Или совокупность всего этого вместе взятого? Казалось, голова сейчас лопнет, а нутро взорвется от чувства жгучего голода по тому, с кем были связаны все эти эмоции.       В который раз телу было плевать на своего хозяина и его высокоморальные мысли, остатки воспитанности и этикета. Руки сами оттолкнулись от ограждения, а ноги, шаг за шагом и тихо, подвели Саске к двери каюты капитана. Наруто никогда не запирал замок, просто потому что смысла не было. Бесшумно Саске вошел в темное помещение. Затем закрыл за собой, различая, что в гамаке явно кто-то лежал. Свет бортового фонаря едва проникал через маленькое окно и были лишь заметны очертания.       — Ты понимаешь, что я мог убить тебя сразу, как ты открыл дверь? — суровый, совсем не сонный голос пронесся по каюте. Саске замер, слыша шорох ткани и то, как босые ступни опустились на пол и сделали несколько шагов. — Что тебе нужно в такое время?       — Можно мне остаться на ночь? — Саске сам говорил тихо, ощущая чужое тепло напротив себя, и пытался понять, как уловить взглядом чужие глаза.       — Нет. Забудь об этом и больше никогда не спрашивай подобное на борту, даже не приходи по такому поводу, — сталь в знакомом голосе никуда не пропадала и в груди все сжалось от ответа и интонации. Саске чувствовал себя беспомощно и обескуражено. Отчего-то он думал, что ему не откажут. Он ведь особенный, правда? Или нет? Шумно втянув носом более теплый воздух, Саске уже хотел было развернуться и уйти. Он ничего не может противопоставить. Сейчас не мог.       — Но я позволю тебе задержаться, только в этот раз, — уже более мягко донеслось до слуха Саске. На деле, большая часть рассудка Наруто была в бешенстве: мало того, что этот парень его разбудил, так еще и словно забывает договоренности. Наруто все-таки не железный, у него все потребности работают исправно и лишняя провокация ему не нужна. Так еще пришел в такое время и просит о подобном. И ведь отчего-то так злит собственная реакция, что хочется позволить ему остаться на эту ночь, которая вот-вот закончится. И на все последующие. В голове так и шептало «пускай не уходит, нам же с ним хорошо».       Наруто сам из-за темноты не видел, какие эмоции удивления и радости заиграли на лице Саске. А Саске в который раз ощутил себя под крылом. Словно свежего кислорода в легкие накачали, дышать стало легче. Однако он растерялся и даже не знал, что сказать. Потому просто вытянул ладонь, по наитию прикоснулся к чужому телу, цепляясь за крепкое предплечье, и действительно осознал, что его опускает то состояние, которое терзало на палубе. А в ответ, горячая ладонь легла ему на щеку, будто капитан четко осознавал телесные границы. Похоже, Наруто хотел, чтобы Саске смотрел на него.       — Что с тобой было, когда я убил тех охранников? Ты принимал опиум или что-то еще? — голос все еще был строгим, явно требующим ответа.       — Нет, я ничего такого не пробовал, — Саске покачал головой, ощущая, как чужая рука соскользнула с щеки на шею, согревая.       — Тогда почему ты был словно обезумевший?       — Я и сам не знаю, — пожать плечами было как естественной реакцией на этот вопрос, но ответ Наруто не устроил.       — Тебя напугало то, что я с ними сделал?       — Нет, скорее… я был в восторге от твоей силы, — Саске улыбнулся, вспомнив тот момент. Да, его вело от мощи, которую он видел, и от осознания, что это невероятное создание может быть и совершенно другим, особенно наедине с ним.       — То есть, это я тебя довел до того состояния? — этот вопрос уже прозвучал тише и совсем рядом, потому что Саске почувствовал чужое дыхание на своих губах.       — Да.       — Теперь отпустило?       — Немного.       Саске чувствовал эту близость, которая отчего-то совсем не сокращалась. Невероятно сильно хотелось, чтобы Наруто сам прикоснулся, ощутить, что потребность обоюдная. Но этого не произошло.       — У нас на корабле есть гость. И я хочу, чтобы ты и вида не подавал, что его знаешь, — шепот продолжался, и Саске еле сдерживался. Хотя услышанное его удивило.       — Гость?       — Да, на рассвете Шикамару им займется. Заодно всем новичкам будет показательное представление, что мы делаем с теми, кто расстраивает нас.       Пока Саске пытался переварить в голове услышанное, чужие губы наконец коснулись его собственных, отбирая способность мышления и потребления кислорода. Крепкая ладонь сжимала бледную шею чуть ли не до боли, заставляя Саске вжиматься в горячее тело, давая необходимые ощущения. Почувствовав небольшое давление, Саске сделал шаг назад, упираясь спиной в дерево двери, и оказался в ловушке сильных рук. Наруто не давал воли, не позволял перехватить контроль, лишь отбирал все для себя. Поцелуй становился более глубоким, жадным, распаляющим. Благодаря тому, как сильно они прижимались друг к другу, Саске ощущал его возбуждение, и, по факту, был готов на что угодно здесь и сейчас. Все, что от него захочет Наруто — он выполнит сиюсекундно. Но сила воли у капитана была непомерно крепкой, а потому, тяжело дыша и держа самого себя в руках, да и в штанах, он разорвал поцелуй. Лишь прикрыв глаза и прижавшись лбом ко лбу Саске, старался мысленно себя успокоить. Затем тихо прошептал:       — Теперь иди. И это был единственный раз, запомнил? Более я такого не потерплю.       — Я понял, — Саске немного кивнул, будто это можно было заметить. Когда Наруто отступил, Саске вышел из каюты обратно на холодную палубу, но чувствуя себя совершенно иначе. Эта некая ломка отошла, телу было легче. Даже с возбуждением справиться было как будто проще. Он поднялся к Асуме, расспрашивая об их пути. А штурман сделал вид, что он совершенно не видел, как Саске ночью посмел зайти к капитану и даже спокойно оттуда вышел.       Когда стала пробиваться едва светлеющая заря, Асума уступил место у штурвала Саске, усаживаясь рядом на пол и позволяя себе отдохнуть. Он давно приметил, что Саске был не глуп и подобное ему уже можно было доверять. Хватка была крепкая и с течением он справлялся, следуя курсу. Если бы только не их отношения с капитаном, что не ускользнули от глаз бывалого пирата и просто человека, возраст которого перешел за четвертый десяток. Но пока они не делали глупостей и не вредили команде, а точнее Чоуджи и Шикамару, Асума закрывал на это глаза и был не против. Хотя, судя по периодическому ворчанию Джирайи, тот тоже замечал и был в возмущении. Ну само собой, этот чудак не прекращал гулять по всевозможным борделям, интересуясь исключительно женщинами. И для него было дикостью то, что мужчину может привлекать представитель того же пола. Но оба старших молчали и старались не распространяться в своих догадках и мыслях.       — Засыпаешь? — послышалось со стороны штурвала, и, действительно, прикрывший на время глаза штурман будто проснулся.       — Похоже на то, вечер и начало ночи были тяжелыми, — Асума усмехнулся, поднимаясь на ноги. — Я позову Шикамару, он придет заменить тебя.       — Навряд ли, — пожал плечами Саске, всматриваясь в светлеющее окружение, четче подмечая любое изменение на воде.       — Почему это?       — Шикамару будет заниматься нашим гостем.       — А ты откуда знаешь?       И тут Саске замер, понимая, что он только что спалился. Действительно, он же даже не видел, как этот пленник на корабль попал. Обмозговав свои слова и решив, что много лгать будет небезопасно, ответил:       — Я, когда из трюма вышел, увидел человека у мачты. Зашел к Наруто поинтересоваться, он-то и сказал.       — И капитан тебе ничего не сделал, что ты к нему пошел ночью? — удивление сквозило в чужом голосе и Асума даже не пытался удержать мимику на лице.       — Ну, я впервые к нему зашел так, и, да, он был не рад этому, — словно виновато Саске поджал губы, стараясь больше ничего лишнего не сболтнуть. — Я узнал только то, что Шикамару будет с этим человеком что-то делать. Потом меня отправили восвояси.       — Знаю я, что он будет «делать», — будто передразнивая, скорее для самого себя, ответил Асума. Затем молча спустился вниз и ушел в трюм.       Солнечные лучи наконец-то выглянули из-за горизонта, словно оглаживая поверхность, куда попадали. Все еще теплые, в сравнении со ставшим более сильным ветром. Сверяясь с картой и компасом, Саске проконтролировал их путь следования, насколько они могли за ночь отклониться от курса. Маленький остров, к которому они плыли, был горошиной на мировом изображении. Саске не знал, зачем им туда, но ранее слышал, что в зиму они опять отплывут в те края, где теплее. И вроде как Наруто хотел вернуться ранней весной, мол, у него есть очень важное дело. Но почему тогда его откладывали почти на четыре месяца? И куда в этот раз они поплывут? Снова к тому материку, что заполнен песками и пустынями? Воспоминание о гробнице заставило слегка поежится. Да и встреча с кубирэ-они была не тем, о чем хотелось думать. Помнилось, Наруто, после того, как забрал свой кинжал, хотел направиться куда-то на восток. Что их ждало там?       От размышлений отвлек распахнувшийся трюм и выбравшийся оттуда старпом. На лице Шикамару удивленно приподнялись брови, когда он увидел у мачты в полусидячем положении человека, явно мужчину, чересчур сильно связанного вокруг корпуса и рук, с мешком на голове. Но судя по натяжению веревки на обнаженном торсе, тот все еще дышал. В это же время открылась дверь в каюту капитана. Наруто вышел оттуда в уже в приподнятом настроении, предвкушая, как выплеснет докучливые его эмоции.       А доставали его мысли о Саске. Бесили вновь и вновь, хотелось злиться на него, но отчего-то не получалось. В какой-то мере возникало желание даже причинить ему боль, чтобы наконец-то успокоить новое, беспокоящее наваждение в его жёстком рассудке. Необходимо же быть сосредоточенным, хладнокровным, не зависящим и не привязанным. У Наруто, в конце концов, свои цели, и какой-то другой человек туда не вписывается, тем более в качестве партнера, а не подчиненного. За последние часы до рассвета раза три его посещала мысль, что он совершил ошибку в том, что пригласил Саске на ночь впервые. А потом пожалел, что вообще оставил его на борту. И следом разум догнали воспоминания о времени, проведенном вместе, начиная с того глупого защитного выпада на острове, и стерли все сожаления. Этот круг повторялся раз за разом, Наруто казалось, что чертов змей Уроборос поглотил его сознание. Абсолютная зацикленность приводила к необходимости выплеснуть эмоции, хотя бы на ком-то отыграться. И у него была подходящая игрушка.       Приблизившись к пленнику и недоуменному Шикамару, Наруто просто стащил мешок с головы жертвы.       — Шикамару, на время он твой, делай что хочешь. Но чтобы он был жив и в относительно здравом рассудке пока не причалим, — Наруто с нескрываемым презрением смотрел на удивленного связанного человека.       — Кто это? И что он сделал? — Шикамару сам был поражен, такого ранее не случалось. Обычно они не трогали других людей, если они не были врагами или для наживы. Простая резня как-то не входила в их повседневность.       — Без разницы кто, но он навредил мне. И заслужил все, что мы с ним сделаем, — Наруто наклонился, приблизив свое лицо к испуганной жертве, которая пыталась что-то промычать через кляп. Удовлетворенно улыбнувшись, Наруто осмотрел палубу и заметил у штурвала Саске. Как раз, угол обзора подходящий, даже оттуда он мог видеть все, что сделают с пленником. Проследив за чужим взглядом, жертва сдавленно замычала, во все глаза смотря на Саске. Наруто заметил это и нахмурился.       — Шикамару, язык ему не нужен, — уловив кивок со стороны квартирмейстера, который все еще несколько сомневался в этой затее, капитан направился к штурвалу. Поднявшись к Саске, Наруто довольно улыбался, и встал позади непозволительно близко, нарушая собственные рамки скрытности, немного приблизившись лицом к чужому плечу.       — Видел нашего гостя?       Саске чуть нахмурился, переведя взгляд на пленника и присматриваясь. Лишь спустя секунд тридцать темные брови удивлённо приподнялись.       — Это же…       — Вспомнил наконец-то, — Наруто довольно обошел Саске, наслаждаясь чужим выражением лица. Это приносило некое удовлетворение, словно он великий охотник, поймавший уникальную добычу.       Саске перевел взгляд от пленника на Наруто, испытывая смешанные чувства. Он не хотел более никогда в жизни видеть того человека. Но, в таком положении, связанным, запуганным, почему бы и нет? И судя по словам Наруто, им будет заниматься сам Шикамару. Следовательно, в таком положении его ждали пытки. Получается, боль за боль? Одно не давало покоя. Вред причинили отнюдь не Наруто, так с чего бы ему это было нужно?       — Он здесь из-за того, что сделал со мной? — негромко, даже почти едва слышно спросил Саске.       — Именно.       — И с чего бы вдруг?       — Мне так захотелось, — Наруто специально отошел от Саске, поставив руки на ограждение и смотря на то, как Шикамару вернулся со своим набором лезвий и иных увлекательных инструментов. Не будет же Наруто произносить вслух, что не любит, когда трогают то, что принадлежит ему. Саске он такого точно не скажет. Как и не проговорится, что он убил барда и дворянина, которые посмели прикоснуться к его любовнику. Свидетелей этому нет, ведь Наруто сделал все один, управляемый лишь шёпотом в своей голове.       Отчего-то Саске понимал, что выспрашивать большее нет смысла, да и не особо хотелось. Но самодовольство было в восхищении. В голове твердо осело осознание своеобразной защиты и даже ревности со стороны капитана. Может попробовать позаигрывать с кем-нибудь просто так на следующей остановке? Интересно же, какая будет у Наруто реакция.       Откуда Саске было знать, что для себя решил Наруто и на что он обрекал всех, с кем решится провернуть такой трюк. Сумасбродство и гордыня черпали из этой ситуации в себя больше и больше, разрастаясь, распространяясь. Лишь когда Саске вновь стал наблюдать за путем следования, отметив изменение ветра и необходимость поставить правильно паруса, по палубе и над водой разнесся безумный болезненный вой.       — Ну вот, теперь можешь и сам принять участие, — словно довольное хищное животное, Наруто потянулся, смотря на то, как пленник выплевывал кровь из рта, лишённого языка.       — Я не хочу, — хотя наблюдать за мучением того, кто заламывал ему самому руки и не позволял дышать, причиняя иную боль, было в сладость.       — Не хочешь? — Наруто был явно удивлен.       — Убить его — пожалуйста, а с пытками и Шикамару справится получше кого-либо.       — Ты еще не видел, что я могу, — Наруто усмехнулся, — но это позже.       Подмигнув, он оставил Саске одного, который так и хотел улыбнуться на это поведение. Но вновь, стараясь сдержать и свое слово и требование Наруто, напустив на себя скучающее выражение лица, он следил за навигацией. Когда на очередные истошные вопли вышла вся команда из трюма, ведь они и сами не знали, что происходит, он усмехнулся. На мгновение тишины Саске успел громко выдать приказ об установке парусов по ветру. Несколько человек двинулись в направлении к креплениям, а вот до боцмана донесся звук рвоты. Поморщившись, он попытался понять, откуда идет звук. На нижней палубе, последним выбравшимся оказался юнга, и его-то как раз сейчас рвало. Похоже, мальчик впервые видел то, как пытают человека. Даже Шикамару остановился, осмотрелся и нахмурился, заметив Конохомару.       — Эй, приведите его сюда, — рявкнул он на оставшихся зевак, очевидно имея в виду мальчика. Но тот от испуга уперся ногами в пол и размахивал руками, совершенно не желая походить. Рывком, стоящий ближе всех плотник, с силой поволок Конохамару к месту назначения. Выжидая, Шикамару крутил в руках острый нож с закругленным лезвием и посматривал на пленника. Тот тяжело дышал, улавливая секунды без новой боли, остекленевшим взглядом смотря в никуда. Рана, от словно хирургически снятой кожи на ключице и шее, выпускала тонкие струйки крови, стекающей вниз.       От мальчишки несло запахом рвоты и мочи. Конохомару просто дико боялся, что и с ним сделают то же самое. Для него пиратство было историями о бороздящих морях великих хитрецах, которые владеют богатствами и женщинами, ходят в потрясающие приключения. Но никак не то, что он лицезрел сейчас. Сердце колотилось, а ладошки намокли. Наивные детские глаза вытаращились на Шикамару, когда тот сурово посмотрел на него.       — Раньше никогда такого не видел? — насколько бы ни был жесток Шикамару, дети для него были неприкосновенны. И хотя раздражало поведение мальчика, ему бы он не навредил. Но преподнести урок можно и другим способом.       На вопрос Конохамару отрицательно закрутил головой, почти не отводя взгляд от лезвия в умелых руках.       — Подойди давай сам, — уже более мягко проговорил Шикамару, склоняясь к своему набору орудий, и вытащил один длинный, но очень тонкий, словно игла, клинок. Конохомару едва-едва сделал маленький шажок, чем вызвал смех среди наблюдающих. Но, заметив вновь нахмурившиеся брови Шикамару, он сделал еще пару шагов, стараясь слушаться, вставая рядом с пленником. И чуть было не отпрыгнул, чувствуя, как стопа наступила на что-то мокрое. Здесь уже были лужицы крови, пока небольшие.       Усмешка мелькнула на лице Шикамару, и, самостоятельно обойдя Конохомару, он чуть склонился, вкладывая в еще невинную руку рукоять с тонким лезвием, и заставил сжать.       — Ты можешь сделать это сам, всего лишь надо выбрать место, — Шикамару негромко, словно сатана, нашептывал на ушко невинной душе, которая в полушоковом состоянии смотрела на пленника.       — Человеческое тело целиком состоит из нервов, где не надрежь, везде будет больно, — слова продолжали вытекать чистым ядом, обволакивать чужое сознание, заставляя теряться и от самостоятельного страха, и от инстинкта самосохранения. У мальчика сейчас работало только одно — либо ты навредишь другому, либо он навредит тебе. И само собой, рассудок не соглашался с тем, чтобы самому мучиться.       — Но у человека есть особые места, которые вызывают такую боль, что сердце может остановиться, — подхватывая тонкую детскую руку, сжимающую орудие, Шикамару заставил приблизить лезвие к целой коже пленника, рядом с раной на ключице. Острый кончик уперся под выступающую косточку, ровно в подключичную мышцу. — Я бы показал тебе, но капитану этот человек нужен живым, поэтому можно лишь чуть-чуть поиграть.       Толчок и лезвие легко вошло в плоть, распарывая, выпуская кровь, разрезая мышцу, и вызывая мучительный сдавленный стон жертвы. Детские глаза расширились от увиденного и Конохомару замер. Взгляд был прикован к маленькой алой струйке, уходящей вниз по коже.       — Впервые причинить кому-то боль завораживает, да? — Шикамару плотоядно улыбнулся, замечая, что уже потерявшая свою невинность ладошка совсем перестала дрожать. Он поднялся и отошел от мальчика, складывая руки у себя на груди.       Словно очнувшись ото сна, Конохомару отпустил рукоять, позволяя острию выскользнуть из чужого тела и упасть на пол. Затем сделал шаг назад и еще, а после вообще убежал в трюм под насмешливые взгляды.       — Ты решил себе подмастерье обучить? — стальной голос капитана стер почти все ухмылки. Но, само собой, Шикамару этой интонацией было не пронять. Он лишь перевел взгляд на приближающегося к ним Наруто.       — Слабоват он для этого, но кто знает, может потом понравится.       — А своего сына ты бы стал такому обучать?       — Почему нет, знать то, из чего состоит человек и ориентироваться в болевых ощущениях полезно, — старпом пожал плечами. — Моему сыну, как и любому другому, надо уметь себя защищать и это тоже опыт.       — Ишь как выкрутился, — теперь и Наруто усмехнулся, приблизившись к пленнику. У него в руках был только абсолютно белый кинжал. Тот самый, что он достал в гробнице Нитокрис. Наруто подошел к квартирмейстеру, совершенно не смущаясь наступать на кровь босыми ногами.       — Шикамару, иди, позже позову, — голубые глаза почти замораживали душу, и связанная жертва чувствовала себя так, будто перед ним стоит не человек, а самый настоящий монстр. Даже на несколько секунд боль забылась, и дыхание перехватило. Когда толпа разошлась, Наруто достал из-за пазухи свою фляжку, затем откупорил ее и поднес к губам пленника:             — Пей, это просто вода, ничего тебе с нее не будет.       Само собой, это была ложь. Это была не просто вода, а с огромным количеством проклятой крови. Наруто не хотел, чтобы сердце у его жертвы остановилось до того, как он исполнит свою задумку с пираньями. А здесь этот важный орган мог не выдержать в любой момент. Тем более, раны будут заживать и можно истязать снова и снова. Бесконечный цикл. Такое можно было провернуть, но лицезреть этого человека дольше, чем нужно, Наруто не хотел.       Даже не раздумывая, пленник с удовольствием припал к железному горлышку. Где-то в запуганном рассудке была надежда на то, что там все-таки будет яд и пытки быстрее закончатся. Но увы, у судьбы иные планы и сейчас ее выстраивал именно Наруто.       Будто бы жалея, разрешив почувствовать облегчение и отдохнуть от боли, Наруто разрезал тугие веревки кинжалом, позволяя своей жертве немного подвигаться, размять руки и спину. Наруто вел себя так уверенно, будто от него никто не сможет сбежать или уйти от его мыслей и их реализации. Казалось, никто не мог прямо сейчас сорваться за борт, пытаясь миновать идей садистского разума.       — Знаю, ответить ты сейчас не сможешь, — Наруто протянул свою ладонь пленнику, помогая подняться на ноги. Мнимое ощущение свободы все еще витало в воздухе. — Но мне все-таки хочется спросить, и, думаю, ты мог бы моргать или показывать пальцами мне ответ, — мягкая улыбка мелькнула на загорелом лице, ровно за секунду до того, как с силой, сквозь кожу, мышцы и кость, в плечо пленника вонзился белоснежный клинок, вбиваясь в дерево мачты и буквально пригвоздив его к ней. Резкий крик прорвал образовавшуюся тишину и разнесся далеко над водой. Наруто вцепился рукой в подбородок своей жертвы, сжимая так сильно, словно челюсть вот-вот сломается. Болезненные слезы стекали по коже, хрипы вырывались из окровавленного рта, смердящим дыханием отравляя воздух. Наруто приблизил свое лицо к чужому, шепча:       — Зачем ты его изнасиловал, когда он сам пошел с тобой? — хватка стала жестче и кость треснула, вызывая сдавленный стон. Покрасневшие от слез глаза были готовы вывалиться из орбит от безумной боли, заполонившей голову. Само собой, Наруто не собирался объяснять, о ком он говорит, ведь его жертва уже узнала Саске, стоящего за штурвалом. Если он не окончательно глуп, то понимает, о ком идет речь.       Наруто так же резко отпустил пленника, позволяя перевести дыхание, но он даже не пытался вырываться, ведь любое движение еще больше распарывало нутро загнанным в плечо кинжалом. В этот момент Наруто достал длинную и тонкую металлическую гарроту, примеряясь. Шикамару давно ее заказал, но так и не было момента воспользоваться. Она была идеально заточена, и, поговаривали, ее применение куда хуже, чем сама железная дева. Пленник еще не понимал, что происходит, когда с щиколоток его стали обматывать креплением, неплотно и с большим расстоянием между обхватами, но вполне ощутимо, привязывая к мачте. Лишь когда Наруто закончил и резко выдернул свой кинжал, со стоном пленник попытался осесть вниз, но железные лезвия впились в кожу, мгновенно ее распарывая. Вновь застонав от боли, он отпрянул к деревянному столбу, а шокированные внезапностью глаза осмотрелись. Вокруг всего тела были путы из гарроты, но оставалось небольшое расстояние. Она не причинял боли, если ее не касаться. Но для этого надо было стоять в напряжении, ровно и не дёргаясь совсем. Что было почти нереально на корабле с постоянной качкой.       — Вернемся к моему вопросу, — Наруто внимательно осмотрел крепления, чтобы было так, как он хотел. — Два раза моргаешь, если ты насиловал и избивал всех без разбору, и один раз, если хотел причинить вред именно ему. Советую мне не врать, — Наруто подошел совсем близко, смотря своим ледяным взглядом в глаза, хозяин которых постепенно сходил с ума. Мгновение — и пленник моргнул один раз. Выждав небольшой промежуток времени, Наруто вздохнул и посмотрел на свой кинжал. Затем вернулся к чужим глазам.       — Думаю, ты был в восторге от его тела и хотел запятнать, испортить, так? Один раз моргаешь если да, два если нет.       В ответ моргнули один раз. Слегка усмехнувшись, Наруто приподнял лезвие, прижав его к чужой щеке, но еще не нанося вред.       — Если бы ты дал ему возможность показать себя, то не только бы получил потрясающее удовольствие, — это шепот пугал сильнее, чем сами орудия, и дрожь внутри разрасталась, — но и убил бы я тебя куда быстрее. Однако, я думаю, что могу быть и благодарным, — Наруто хмыкнул, чуть сильнее надавливая лезвием на заросшую жесткими черными волосками кожу. — Ведь теперь он доверяет только мне и более ни к кому не подойдет.       Животная улыбка отразилась на лице Наруто, когда он резко опустил свое оружие и вогнал жертве меж ребер, ровно в желудок, не задевая более ничего. В высоту ушел истошный вопль. Но секунды не прошло, и Наруто разрезал все нутро, уходя вниз до пупка, даже не жалея собственных рук, что распарывались о гарроту.       — Спасибо, что теперь его безумие принадлежит только мне, — все еще шепотом и довольно улыбаясь, Наруто вытащил кинжал и отошел от пленника. Несмотря на смертельное ранение, жизнь не покидала измученное тело, а страшная рана на глазах начинала заживать, пускай медленно. Но агония все еще продолжалась, мимика человека, находящегося в дикой боли, несравнима ни с чем другим.       Наруто чувствовал себя куда лучше. Ведь он никому не мог признаться вслух, что поистине наслаждался осознанием — Саске сходил с ума из-за влечения к нему. Никаких иных чувств ему не было нужно, как такая дикая потребность, очень напоминающая зависимость. Лишь когда Наруто обвязывал пленника гарротой и разум был абсолютно чист, эта мысль его догнала. В тот момент, когда он говорил про удовольствие от собственного любовника и слышал чужие вопли, заглушающие слух, — сознался самому себе. То поведение Саске, когда Наруто убил глупых, наивных телохранителей, то, о чем он говорил этой ночью — действительно приводило в восторг. Даже несмотря на то, как всего какой-то час назад Наруто злился, сейчас это ушло, вычистилось с чужой болью, агонией. Нет уж, он не откажется от Саске. Ни от его тела, ни от его рассудка, во что бы он не превращался. Более никаких сожалений.       Заметив, что разрезанное нутро стало срастаться уже в районе груди, закрывая разрыв, Наруто вновь повторил пытку. Очередной крик заполнил палубу. Но в этот раз переборщив, ему пришлось приложить ладонь к распоротому животу, не давая органам выпасть. Обернувшись, Наруто посмотрел на все еще стоящего у штурвала Саске. Тот глядел то на них, то переводил взгляд на море.       Саске не понимал, что чувствовал. Ему не нравились эти крики, ему не нравился этот голос. Но то, что вытворял Наруто, завораживало. Словно в той же комнате, когда Саске лишь наблюдал за восхитительной силой, чем-то невероятным и вне понимания человеческого разума. И подогревало ощущение то, что это делали из-за него.       Он не знал, почему тогда, после изнасилования, ноги его понесли к Наруто. Само собой, он не мог показаться кому-то из команды в таком виде, но это осознание пришло позже. А в тот момент он шел целенаправленно, даже не пытаясь подобрать других вариантов. Словно не существовало никого, кроме Наруто. Это был один источник воздуха, жизни, покоя, безопасности. Не мелькала мысль, что над ним могут насмехнуться и выставить, оттолкнуть и не желать более никогда видеть. И сейчас, сталкиваясь взглядом с такими знакомыми голубыми глазами, хотелось лишь ухмыльнуться от самодовольства. Это помогало удержаться в тех границах, что установил капитан. Саске подождет до суши. Сколько бы не потребовалось ждать. Ведь уверенность в своей власти над этим невероятным созданием и в обоюдной потребности сейчас перестала колебаться.       Наруто продолжал свои безумные игрища почти до полудня, без перерыва. И даже Шикамару поднадоели эти нескончаемые вопли. Асума абсолютно недовольный вышел на палубу, не сумевший урвать хотя бы пару часов сна из-за такого шума. Он подошел к капитану, чьи бриджи были испачканы кровью, а рубаха уже давно валялась на полу. Вот только у Наруто кожа была чистой, что озадачило штурмана.       — Тебе не надоело? — Асума осмотрел пленника, чьи вспоротые вены и вытянутые внутренние части руки заживали прямо на глазах. А вот отрезанные пальцы, как и хрящи на ушах, не восстановись, лишь открытые раны затянулись.       — Он тебя разбудил? — Наруто повернулся, и явно был не таким довольным, как утром. Но его все еще тянуло на эксперименты, он пробовал то, на что был способен его клинок. Белоснежное лезвие было уникальным, кожа, мышцы, сухожилия распарывались невероятно легко, даже казалось, что кость разрушалась лишь при несильном прикосновении кончика. Все хрящи надрезались, словно острие проходило по размягченному на солнце маслу.       — Да, а мне бы уже Шикамару сменить, — Асума перевел взгляд на штурвал, но удивленно приметил, что там все еще находился Саске. Это же сколько часов он там провел?       — Он занят, — Наруто сам посмотрел в сторону Саске, а затем вытер клинок о собственный бок, слегка порезав и самого себя. Но все само собой сразу зажило. — Иди поспи, я заменю Саске. Пока будет тихо.       Согласно кивнув, Асума удалился, все еще не совсем понимая, что же все-таки сотворил пленник. Еще тогда, в портовом городе, капитан сам его выволок из какой-то комнаты, в которую никого не пустил. Лишь в коридоре, где их могли все увидеть, они связали и заткнули этого незнакомца. Зачем было держать его в плену так долго? Наруто даже из своего кошелька оплачивал содержание. Что этот человек такого сделал, что капитан сам над ним измывался? Ранее он даже не любил пачкать руки без необходимости, а здесь творилось что-то необъяснимое.       Саске же ощутимо устал столько часов подряд стоять на ногах, при этом удерживая штурвал, чтобы их не снесло течением. Это было не очень легко, даже с его силой. Ветер снова начинал менять свое направление и вновь нужно было сдвинуть паруса. Но наверху никого не было, никто особо не жаждал наблюдать часами чужие пытки. Саске даже не особо обратил внимание на то, что крики, полные боли, прекратились, пока к нему не поднялся Наруто.       — Ты бы оделся, — с усмешкой заметил Саске, скользнув взглядом по голому торсу.       — Позже, давай сменю, — Наруто подошел вплотную к Саске, перехватывая штурвал, осмотрел сначала территорию, по которой они плыли, а затем сверился с картой. Саске сел на пол у ограждения и облегченно выдохнул. Ноги были счастливы, что им дали отдых.       — Что это за остров, к которому мы направляемся? Названия нигде не прописано.       — Не думаю, что оно у него есть, я еще не видел его на новых картах. Мы случайно на него наткнулись, когда пришлось сбегать от королевского флота, — Наруто усмехнулся, предаваясь воспоминаниям, — но там есть уникальное озеро, полное пираньями. Знаешь, что это за рыбы?       — Знаю, хищные и плотоядные. Озеро? Как они друг друга там еще не сожрали?       — Я и сам не понимаю, но мы там уже раза три были и все еще беснуются эти чудовища в тех водах.       — И зачем нам туда?       — Из-за него, — Наруто кивнул в сторону пленника, который устало дышал, стараясь ровно стоять, чтобы не порезаться о гарроту. Раны почти все зажили на его теле. И хорошо, и плохо.       На этот ответ Саске удивленно приподнял брови. Что еще Наруто задумал? Но решил не спрашивать, вероятно, он сможет на это посмотреть. Не просто же так Наруто частенько оборачивался за последние часы, чтобы заметить, наблюдает ли боцман. И Саске смотрел, не подводя чужое эго. Хотя все равно, это казалось перебором.       — Куда мы потом?       — На восток.       — В определенное место?       — Да, есть одно, это страна Восходящего солнца. Нам нужен остров на ее территории, где может скрываться та ведьма, про которую я тебе рассказывал, — Наруто нахмурился, продолжая говорить, — но эта информация недостоверная, у нее несколько тайников. Однако, если я посещу их всех и Джирайя оставит там свои руны, мы в любой момент сможем узнать, когда она окажется там и запереть.       — Какие еще руны? — Саске удивленно вылупился на Наруто. Он впервые что-то такое слышал.       — Так Джирайя же шаман. Врачевание для него просто новый способ добычи ингредиентов для экспериментов и возможность удержаться в команде. Пока он полезен здесь, я позволяю ему делать все, что ему заблагорассудится.       Саске хлопал глазами, уставившись на Наруто. Нет, он замечал странный запах, доносящийся из-за занавешенного тканями угла врача, но чтобы такое. Вспомнил вдруг, что тело прежнего мастера парусов забрал Джирайя, а разложением так и не пахло. Саске думал, что он просто упустил момент, когда труп сбросили в море, но теперь иные предположения забрались в его голову.       — Как он вообще оказался на корабле?       — Понятия не имею, он был уже здесь, когда я вступил в команду, — негромкий стон донесся до собеседников — пленник при очередной качке не удержался у мачты и напоролся на железные путы. Нахмурившись, Наруто посмотрел на Саске, а затем обратно на измученного человека.       — Саске, возьми кого-нибудь из абордажа, снимите с него гарроту и свяжите обычными верёвками. Я пообещал Асуме, что будет тихо.       Согласно кивнув, Саске поднялся на ноги, направляясь исполнять приказ. Словно не узнавая и не реагируя на чужака, он сам отцеплял орудие пытки. Однако то, как на него смотрел пленник, не уклонилось от взгляда темных глаз. Когда они закончили, Саске остался один на один с сидящим на полу и привязанным вокруг корпуса человеком. Стоял и смотрел, сверху вниз, как будто рассматривал что-то новое. Сейчас казалось, что словно и не этот мужчина сдавливал его собственную глотку, доводя до бессознательно состояния. И что это был совсем не он, который говорил, мол совершаемое им совсем не больно и слезам там не место. Не было уже тех пальцев, которые рвали кожу отросшими ногтями. И лишь чужие глаза были абсолютным напоминанием того, что все-таки это создание его самого заставляло мучиться.       Саске присел, опустив колено на еще чистое от крови место, и внимательно всмотрелся в чужое лицо.       — Помнишь меня? — вопрос был задан тихо, ведь Саске не нужно было, чтобы кто-то это услышал. Даже сейчас вести своеобразный диалог, а скорее монолог, было рискованно. Но пленник кивнул.       — Помнишь, как ты говорил, что под тобой — для меня рай? — глаза жертвы распахнулись, и она судорожно сглотнула. Это было заметно по дёрнувшемуся кадыку, за которым Саске проследил. А затем спокойно продолжил:       — То, что с тобой сегодня делал мой капитан — твой рай. Потому что потом он покажет тебе ад, — испуганное мычание раздалось из глотки связанного человека, но Саске не обратил внимание и, словно безразлично, ушел в трюм.       Наконец-то воцарилась относительная тишина и обычная, неторопливая суета на судне протекала до вечера. Асума вышел из трюма, когда уже стемнело. За это время Шикамару успел сменить Наруто, а там опять Саске вернулся к штурвалу и вновь капитан занял место рулевого. Асума поднялся наверх, зажигая бортовые фонари, и осмотрелся. И паруса верно выставлены, и палуба уже чиста. Они проплывали мелкие островки, и здесь дно было опасным, на мель можно сесть очень легко. Но Наруто уже знал все эти детали и уловки, а потому с успехом управлялся с галеоном, словно вел деревянную лодочку по луже собственными руками. Бывалому штурману, который почти тридцать лет занимался этим делом, было даже приятно, что еще остались такие люди, которые чувствуют стихию и природу, узнают ее, примеряются с ней.       — Смотрю, ты оставил его в покое, — Асума посмотрел на пленника, который задремал.       — До утра не буду трогать, а то он громко вопит, всех перебудит.       — Мы к обеду уже причалим, если ветер будет попутный, — штурман внимательно посмотрел на карту, затем наверх, на чистое и заполненное звездами небо.       — К обеду? Вроде же к вечеру, помнится, туда почти двое суток плыть.       — Мы с другого места в пошлый раз отчаливали, а от порта Вуллена быстрее, расстояние меньше.       — Может, оно и к лучшему, — вздохнул Наруто, уступая место у руля. — Разбуди меня ночью, я сменю тебя.       — И как же я от штурвала отойду? — Асума хмыкнул, замечая, что Наруто как-то совсем растерялся, то про расстояние забыл, и это с картой перед глазами, то о том, что от штурвала особо не побегаешь туда-сюда.       — Ты прав, — усмехнулся он в ответ, осознавая, что ему и самому похоже нужен отдых. — Я Графу скажу, он меня разбудит.       — Коту-то? Будто он поймёт, — не скрытая насмешка прозвучала в голосе Асумы, но Наруто уже не обратил внимание.       Войдя в свою каюту, он зажег масляную лампу, осматриваясь. Кота в ней не оказалось. Выйдя вместе с источником света и спустившись в трюм, Наруто прошел все ярусы, высматривая своего пушистого друга, но все безрезультатно. Дойдя до зоны с гамаками, где некоторые уже спали, а остальные негромко общались, он осмотрелся.       — Графа не видели? — так же тихо, соблюдая хоть небольшую толику уважения к чужому отдыху, Наруто обратился к неспящим.       — Он у Саске, — ответил Ямато, их плотник, что в данный момент вытачивал какую-то фигурку из дерева. Кивнув, Наруто показал, что услышал, и двинулся к стене, уже зная где обычно располагался боцман. И правда, на мирно спящем Саске, закрывая грудь и живот, развалился черный кот, который так же был погружен в царство Морфея.       — Да ты предатель мелкий, — тихо прошептал Наруто, скорее для самого себя, и немного улыбнулся. Затем протянул руку и легонько, кончиками пальцев, погладил животное по голове между ушек, заставляя проснуться. Сонно кот посмотрел на своего хозяина, а затем проследил за подзывающим жестом. Словно недовольно мяукнув, Граф все-таки спрыгнул с Саске, и Наруто поднял его на руки, унося с собой.       Лишь когда Наруто закрыл дверь в свою каюту, он опустил Графа на пол и позволил себе уже обычную мягкую улыбку.       — Что, хорошо с ним спать, да? — Наруто разговаривал с котом, словно тот мог ответить. А тихое «мяф» было принято как согласие. Сев на пол рядом с Графом, он позволил себе размякнуть. В конце концов, его сейчас никто не видит и можно расслабиться. Недолго поласкав своего питомца, в очередной раз веря, что тот все понимает, Наруто попросил его разбудить к трем часам ночи и сам завалился спать.