Сыворотка правды, несомненно, была самым что ни на есть слизеринским ходом со стороны Лесли за последнее время, это стоило признать.
Его собственная вспыльчивость была неправильной и абсолютно не к месту.
Во всём виноват Поттер.
Именно такие три вывода укоренились в голове Драко за последние две недели, пока он продолжал искать диадему несмотря на их с Лесли ссору, потому что он пообещал ей это. — Нотт-старший ждёт нас, Драко, — довольно протягивает Алекто, хватая его за предплечье в одном из тёмных закоулков на третьем этаже. Юноша сдерживает себя, лишь бы не поморщиться от цепкой хватки пожирательницы. — Ты совсем редко посещаешь мои занятия. Плохо себя чувствуешь? — Много заданий, — он гордо выпячивает грудь вперёд, натягивая на лицо хищную маску. — Как твои наказания, стали эффективнее? Он не слушает треплет Кэрроу, следуя за ней в её кабинет. Драко незаметно смотрит по сторонам в поисках хотя бы какой-то новой зацепки, но все стены отвечают ему лишь ставшими для Хогвартса нормальными унынием и пустотой портретов. Те изображенные маги, что могли сбежать в свои другие картины, уже сбежали. Он на их месте тоже бы сбежал, но у самого Малфоя выбора не было. Его взгляд пересекается со внимательными, но поникшими глазами проходящей мимо Макгонагалл. Что-то в её кошачьем прищуре выдаёт подозрение, но он давно уже не слышал никаких дореканий от декана Гриффиндора в адрес нового пожирательского управления школы. Он игнорирует копоть, оседающую на волосах после перемещения по каминной сети. Как и крики, которые слышатся за стенами лагеря около Глазго. И липкую ладонь Алекто, сжимающую его плечо. — Чем ты занимаешься сегодня вечером, Драко? Заходя внутрь экспериментального корпуса и игнорируя флирт пожирательницы, он решает занять место рядом с далеко не выглядящей здоровым образом Пэнси. Она не приветствует его, продолжая смотреть на лежащую на столе миниатюрную фигуру спящей Шарлотты Долоховой, «престарелой» сорокалетней девы, желающей омолодиться кровью младенцев. Точнее, магией детей-маглорождённых, которых она сама выбирала из бараков этого Лагеря для маглорождённых, как это гордо сообщает мужчина около тридцати со старомодными усиками и крысиной усмешкой. — Наш первый эксперимент! — эксцентрично восклицает врач, появляющейся облицованной плиткой операционной. — Тибериус, спасибо, что пригласил всех сюда сегодня и… Это показательное выступление. И Драко — на первых рядах. Не слушая пустые речи новых нацистов, Малфой оглядывает помещение, замечая много знакомых лиц. Тео стоит за спиной гордого отца, Блейз мнётся ближе ко входу в операционную. Зубы стоящей рядом с самим Драко Пэнси начинают стучать. Сестёр Гринграсс не видно, и оно к лучшему. — Мы подарим магию тем, кто её заслуживает! Часть присутствующих Пожирателей начинает аплодировать колдомедику, заглушая Паркинсон. Спокойные порывы холодного ветра, отделяющие его от реального мира. Драко замечает Рольфа, саркастически изгибающего бровь за спиной главного врача и намеренно игнорирующего пытливый взгляд блондина. Вода на полу туалета Миртл и красная кровь Лесли. Детей ведут скопом. Их пятеро, и каждому из них около шести-семи лет. Ромашковый чай в белой магловской чашке лишённой изящности формы. Они до невозможности худые. По тому, как с них буквально свисает одежда, несложно догадаться, что кормят здесь не самым лучшим образом. Незаметный для него вкус Сыворотки правды и напряжённые плечи Лесли. Они жадно глотают воду, которую с довольной и лживо-дружелюбной улыбкой раздаёт главный колдомедик в стеклянных пузырьках. Таких же, как Драко видел до этого. Явно с тем же наполнением, что выпила Лесли на балу Лестрейнджей. Маховик в его грудном кармане. Малфою не нужно смотреть, чтобы узнать, как именно зелье влияет на каждого из них. Время ожидания пролетает незаметно, и все двадцать минут Скамандер нетерпеливо смотрит по сторонам, изредка шепотом переговариваясь с ещё одним помощником колдомедика. Хруст костей Лесли во время одной из неудавшихся попыток её спасти. Их с Рольфом взгляды пересекаются на короткий промежуток времени. Молчаливое согласие преодолевает пять метров незамеченным. Её смерть, наступающая Драко на пятки. Колдомедик просит закрыть стеклянные двери, оставаясь в операционной с умирающими детьми, Рольфом и вторым помощником, а также лежащим на столе телом погруженной в сон Шарлотты Долоховой, которая, если Драко помнит правильно, страдала редким проклятием крови и по слухам не должна была дожить до своих пятидесяти. Когда первая девочка падает без сознания, Пэнси справа от него хватается за повисшую грузом ладонь Драко, и он позволяет ей это сделать, даже не фыркая. Он игнорирует заигрывания Алекто и восторженный крик её брата. Его решение выбить пророчество из рук Лесли в Отделе Тайн, под замком. Каждый из пяти детей падает без сознания. Они бледнеют, а вены на их коже вздуваются и принимают неестественный тёмно-синий оттенок. Кровь течёт сперва из носа. Затем из-за закрытых век. После — изо рта каждого ребёнка. У некоторых даже из ушей. Каждое мерлиново воспоминание под замок, прямо за двери его радости за торжествующее чистокровное первенство. Он слышит знакомые заклинания на латыни, немного отличающиеся от тех, что передал ему Нотт когда-то в критический момент. Сам Теодор изредка косится на Малфоя, делая шаг в сторону от своего аплодирующего главному колдомедику отца и словно отрекаясь от царящего вокруг них восторга. Тео, любующийся живым водопадом на картине в Западном крыле мэнора. Замок и тяжелые цепи, обвивающие эту дверь. Серебряные лучи соединяют сердца каждого умирающего ребёнка с ужасающе худым телом Миссис Долоховой. — Нотт, определись, на чьей ты стороне, — ему мерещится патронус-выдра, за которой бежит Лесли. — Точнее, приткни свою сторону к чьей-то. Драко выныривает из своих мыслей лишь тогда, когда женщина будто восстаёт из мёртвых с непривычным ей румянцем на щеках, улыбкой и энергичностью, которая совсем не была свойственна мадам Шарлотте. Тем временем за её спиной Рольф собирает детские тела на пару со стариком-ассистентом.***
Её зубы стучат друг об друга. Сердце колотится в ушах. Её палочка в его руке. И он протягивает её ей, другой рукой сжимая левое запястье Лесли. Его прикосновение обжигает. — Отпусти меня, — она дёргает руку в ужасе, пытаясь сбежать, пытаясь отойти от него. Когда-то родные стены Хогвартса давят на неё со всех сторон. Крики, вспышки заклинаний, взрывы — всё сливается в один сплошной фоновый шум. В этом коридоре остаются лишь Драко, да она. Лесли нечем дышать. — Лесли, просто послушай… Его прикосновения. Они ядовиты. Они заразны. Он монстр. — Так же, как и все это время? — девушка переходит на крик, сталкиваясь с серыми наполненными паникой глазами. — Малфой, ты пытал меня и пудрил мне мозги. И теперь моя палочка в твоей руке! — она выдергивает свою руку из его хватки, отскакивая в сторону и пятясь. Как можно дальше от него. Чтобы он не достал, не причинил ей боль, как тогда в мэноре. — Хочешь забрать ее? — Драко срывается, от его прежнего терпения и сострадания не остается ни капли, когда он кидает палочку Лесли. — Держи! Слизеринка по привычке ловит древко, но оно не кажется ей родным. Оно с непривычки обжигает руку так же, как смертельное прикосновение Малфоя. Лесли открывает глаза не помня, как следует дышать. Её душит спазм, скручивает боль. Кошмары никуда не деваются. С их ссоры успевают пройти несколько недель, пока она не понимает, что присутствие Малфоя в её жизни в какой-то мере помогало ей, замедляло темп всего… Происходящего. Даже со сменяющимися присутствиями и отсутствиями Рольфа в коттедже, даже с какао по утрам и его выжидающими улыбками, её сердце все так и продолжало стремиться к тому единственному яду, из-за которого она заварила эту кашу — Драко Малфою. Ворон не прилетал. Она вспомнила о птице одним утром среды, заглядевшись на ветки за окном. Её кошмары участились: в каждом из них одним или иным способом Лесли успевала умереть или сойти с ума, будь то с доброй руки Малфоя или просто стечения обстоятельств. Она перестала нормально спать, ведь каждый сон заканчивался резким пробуждением от отсутствия воздуха в лёгких. Почему все её сновидения заканчивались именно так? Ведь не могут кошмары сниться постоянно, да? Да и почему эмоции, испытываемые ею во сне, так сильно отпечатывались на её реальных? После когда-то пережитой потери памяти Лесли судорожно задумывалась о реальности происходящего, иногда пару раз на дню пересчитывая пальцы или щипая себя за ноги. В особенности с той ссоры с Драко. Что именно было реальным: сны или их помолвка? Но ведь кольцо на её пальце говорило само за себя, переливаясь на свету перламутром.***
— Ты сильно веришь в то, что он найдёт её? Лесли сидит на столешнице, болтая ногами в воздухе. — Не знаю, — признаётся девушка, игнорируя его изучающий взгляд. Она не говорила о том, что узнала после той затеи с Сывороткой правды. Рольфу было интересно знать, что именно наговорил ей Малфой, но он умел ждать нужного момента. И всё же, глядя на поникшие плечи девушки, он со временем всё больше и больше склонялся к выводу, что Лесли ни о чём ему не расскажет. Её право. Да и к тому же, чем он сам лучше их информатора? — Святилища Морганы закончились, — он переводит тему, закрывая свой блокнот. Слизеринка не поднимает головы. — Мерлина тоже, но я не уверен… — Это пустая затея. Якобы-Рольф сам такой же лжец и трус, так-то. — Как скажешь, — Скамандер косится на часы. — Я надеюсь, он отыщет диадему. Лесли задумчиво смотрит в направлении окна, чуть нахмурив брови. Парень не спрашивает, почему. — Я тоже, — словно не слушая, отвечает она. Он понимает причину её отвлечённости уже после того, как Фоули уходит спать. Чёрный ворон встряхивает свои крылья, внаглую расхаживая по внешнему подоконнику. Рольф смотрит на него с подозревающим прищуром, узнавая силуэт птицы после нескольких месяцев постоянного преследования с её стороны. Когда ворон стучится в окно, Скамандер его игнорирует. Он подкрашивает волосы магией в прихожей и разглядывает морщины на не-своём лице, вспоминая, как выглядел в крайний раз во время посещения Лагеря в Глазго. Una mattina mi son svegliato, o bella, ciao! bella, ciao! Итальянские слова с лёгкостью слетают с его губ невесомым шепотом, повисая над тихой лужайкой в воздухе перед коттеджем «Нарцисс». Una mattina mi son svegliato ed ho trovato l’invasor. Трансгрессия выбрасывает его на подъездной дороге, отчего Рольф натягивает твидовую кепку на лоб, здороваясь с одним из охранников и криво усмехаясь другому. O partigiano, portami via, o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao! Обходя бараки стороной, Скамандер прощупывает пуговицы вперемешку с монетами, оловянными солдатиками, шашками и напёрстками в своих карманах. O partigiano, portami via, ché mi sento di morir. Он здоровается с уходящей сменой и шутливо прищёлкивает пальцами перед носом засыпающего охранника, незаметно для других оглушая мужчину. E se io muoio da partigiano, o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao! Перегружающий грязное белье маггл старше него перехватывает кинутый в его направлении мешочек перуанского порошка мгновенной тьмы. E se io muoio da partigiano, tu mi devi seppellir. Рольф коротко кивает ему кепкой, сворачивая в один из неприметных проходов между одноэтажными зданиями и выкидывая несколько монет на углу, касаясь их через ткань носового платка. E seppellire lassù in montagna, o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao! Вжимаясь в стену здания и провожая проходящих мимо Пожирателей смерти взглядом, парень достаёт из кармана булавку, специально не касаясь остального хлама внутри. E seppellire lassù in montagna sotto l’ombra di un bel fior. Он падает на колени, прямо на глинистую почву, когда слышит первый взрыв. — Что за хрень?! E le genti che passeranno o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao! Булавка легко вставляется в замок. Всего несколько поворотов и никакая «Алохомора» не нужна. E le genti che passeranno mi diranno «Che bel fior!» На втором взрыве он уже захлопывает за собой дверь, проходя мимо стеллажей и направляясь к столу из красного дерева. Он знает, что ищет, поэтому сразу хватается за одну из шухлядок, с силой дёргая на себя шкафчик. È questo il fiore del partigiano, o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao! Рольф не крадёт его. Нет, он дёргает пальцами над бумагой, подправляя написанные на ней цифры. È questo il fiore del partigiano morto per la libertà! Когда за стеной гремит третий взрыв, он уже не в кабинете. Он закрывает за собой двери и вглядывается в зимнюю вечернюю темень, поправляя твидовую кепку на своей голове. Его ноги сами ведут его в направлении экспериментального корпуса. Светловолосая помощница колдомедика поднимает на него глаза, оступаясь на выходе. — Всё в порядке, миледи? Её щёки розовеют, но кое-что во взгляде девушки остаётся непонятным Скамандеру. — Дженнет, быстрей сюда! — окликает её мужской голос из-за дверей операционной. Четвёртый взрыв гораздо громче предыдущих и сопровождается сиреной. — Пленные сбежали! Пленные сбе… Дженнет поднимает на него настороженный взгляд. Рольф показательно хмурится. — Кажется, вам нужно спрятаться.