Кровь и клыки

- Это случилось в девятнадцатом веке, изысканном, роскошном, но развратном и ущербном. Если ты случайно не угодил высшему обществу, можно считать, что тебя нет, и ты затеряешься в трущобах города. Я жил в Лондоне, месте мудрецов, мечтателей и богачей. Все эти качества никогда не бывают вместе, и человек, как существо ущербное, не может быть полноценным. Человек может мечтать, надеяться и жить, но его страхи куда сильнее него. Самое опасное время – это ночь. Все наши страхи просыпаются и уничтожают изнутри, грозя вылиться наружу. Любая тень, любой звук заставляют сердце трепетать от страха. Но ночь и время надежд. Все мы полны предчувствия при полной луне. Но чего мы ждем? Того, что нам покажется сказкой? Чуда? Смерти. Вампир сидел в кресле, расслабленно положив руки на подлокотники. Его глаза были затуманены пеленой прошлого. Он невидяще уставился в стену, время от времени взгляд быстро бегал по комнате, но вновь возвращался к точке прямо перед ним. Эми притаилась на стуле, пытаясь перехватить взгляд мужчины, одновременно надеясь и боясь этого. Как только Велиар начал свою историю, девушку бросило в дрожь. Пробежав пальцами по подлокотнику, вампир продолжил. - Итак, я, молодой наивный юноша, попал на прием в высший свет. Музыка, свечи, прекрасные дамы вскружили мне голову. Знал бы я, что тогда вышло, вряд ли вообще пришел, или, наоборот, это мое счастье? Таков подарок судьбы - быть не привязанным ни к чему? Может быть. Именно в тот вечер я влюбился в одну очаровательную особу. Она прекрасно танцевала и была мила собой. Тогда мне было достаточно и этого. И вот, всего через пару часов после встречи с ней, мы уже гуляли в саду. «Ты считаешь меня красивой?» - спросила она. Я согласился. Тогда она спросила «А я буду красивой вечно?». Влюбленный ответил «Да». Она склонилась ко мне и прошептала «Тогда ты тоже будешь красив вечно», после чего была боль, сковавшая все тело, и тишина. Я очнулся в старом доме, где надо мной были склонены десятки людей. Они скалились и у них были клыки. - Вампиры… - прошептала Эми. - Да, именно они. Я почувствовал боль в лице и потребовал зеркало. Оно не отразило ничего, буквально ничего. Спросив, где я и что произошло, я получил весьма размытый ответ, что теперь я один из них, уже нас, вампир, и принадлежу к клану Цепешей. Мне повезло, клан научил пользоваться своей внешностью, чтобы находить жертв. Одна вещь портит мой вид – от боли при укусе я вцепился себе в лицо и повредил глаз. Как видишь, он резко отличается от второго. Так вот, в тот день мне назначили дозорного ночи – вампира, который будет моим наставником до окончательного входа в клан. Им стала Милена. Она научила меня всему: обольщению, притворству, новой роли, научила, как убивать и миловать, как обращать и уничтожать. Однажды я попал в засаду. Сотни людей с факелами загнали меня в старый дом и подожгли, мерзкие крестьяне, – лицо Велиара перекосилось, после чего вновь заиграла снисходительная полуулыбка, пугающая больше клыков. – они жаждали крови и почти получили ее. Милена помогла мне выбраться оттуда, и я дал кровавую клятву. - Кровавую клятву? - Это то, что нельзя нарушить. Я обещал Милене не бросать ее в беде. Но она отвергнута, и я, возможно, когда-то не успею к ней. Мы все внезапно смертны, юная леди, мы все окружим себя деревом и землей. Только некоторые это сделают чуть быстрее. – правая часть верхней губы чуть поднялась, обнажив острый клык. - Ты же не съешь меня? - Съесть целого человека? – Велиар ухмыльнулся. – Нет. Только кровь. По мясу оборотни промышляют, но нам до них нет никакого дела, да, милая? - Я не просила меня пугать, и так страшно. - Да. Так вот, я жду твоей истории. - Ты не все рассказал мне. На кого ты охотишься? - Только не надо меня спрашивать, ем ли я пум. Одна полоумная перед смертью спросила меня об этом, думал, горло ей перегрызу от злости. Путать меня с мерцающим сверчком! Кстати, ты ее видела, та, в театре. Занюханная актриса, тем более, ест всякую пакость, лишь кровь портит. - Ты правда ее убил?! - Нет надкусал! Отпивать от человека как от початой бутылки коньяка как минимум некрасиво. Либо убиваешь, либо не трогаешь. Хотя есть отдельные умельцы, годами пользующие одну жертву. Они либо безумцы, либо маньяки. И молись, если встретишься с таким. - Почему? - Смерть покажется тебе радостью. Велиар сказал это так обычно и буднично, словно сообщил, что завтра будет дождь. По спине девушки стадом слонов пробежали мурашки. Ее заколотило. - Но никак нельзя защититься? - Это все происки Хельсинга. Он единственный что-то может, остальные лишь оттянут свою кончину. Итак, ответ на твой вопрос – да, я убиваю людей. Некоторые поистине достойны смерти, и как можно скорее. А теперь ты? - Есть меня? - Рассказывай. Я не собираюсь встречать тут с тобой рассвет. - А-а-а… Ну, она живет около Хельсинга и отыскивает информацию. Через меня будет передавать тебе, а ты уже общайся с кланом. Жива, здорова, клыки длинные, блестящие, страшные. В общем, нормально все. - Чудно. Это все? - Да. Я ничего ей не смогу передать, она напрямую со мной не общается. - Хорошо. Клан будет следить за тобой. По ночам не выходи из своей комнаты. Поверь, некоторые из нас не настолько лояльны и не настроены на игру без смерти одной из участниц. - Но родители! - Они остались еще на пару недель в Бухаресте. Нашими стараниями. – Велиар кивнул, глядя на резко побелевшую девушку. – Ничего с ними не случится, они приглашены в гости хозяином театра, нашим старым другом. - Насколько старым? - Лет триста как. Не бойся, он верен клану. А теперь мне пора. У тебя и Лины осталось два дня, по истечению которых будет решена ваша судьба. Велиар встал и вновь посмотрел на притаившуюся напуганную девушку. Эми была бледна, она прижалась к спинке стула и закрыла лицо руками. Вампир засмеялся страшно, громко и низко. После чего исчез, в комнате лишь звучал этот смех, пробирающий до мозга костей.