touch the stars

Делать нечего - пришлось согласиться. Скарамучча уверен, что если бы отказался от помощи, Кадзуха бы его за шкирку потащил к себе. Скарамучча пыжился, дулся, даже пару ругательств кинул, да только Кадзуху этим не возьмёшь. На это он ответил тихим смешком и лишь крепче вцепился в рукав куртки. —Зачем ты мне помогаешь? Тебе от этого какая выгода? - выдает давно интересующий вопрос Скарамучча. Кадзуха останавливается, переводит удивленный взгляд на Скарамуччу. —Выгода? Неужели я не могу помочь просто так? - он смотрит на Скарамуччу так, будто тот сбежал из психиатрической больницы. Скарамучча под этим взглядом неосознанно тушуется, вжимая голову в плечи. —Не можешь. В этом мире просто так бывает разве что в фильмах, когда персонажи безвозмездно клянутся друг другу в любви. Да и той не бывает. —Странный ты... - с прищуром отвечает Каэдэхара. Он отпускает Скарамучча и становится рядом с ним по правую руку. - Просто так может быть у добросердечных людей. А любовь, кстати, существует, да ещё какая! —Лжёшь. Любви не бывает. Ее выдумали, чтобы людям было чем утешить себя в моменты горя. - уверенно твердит Скарамучча. Он в этом и в действительности уверен. За всю жизнь, кроме Яэ, ни одно существо не проявляло к нему любви. Кто-то был равнодушен, кто-то презирал, кто-то ненавидел. Даже Яэ Мико, и та вряд ли любила его. Наверняка просто хотела казаться в глазах общества хорошей, но, как бы то ни было, Скарамучча безмерно благодарен ей за все хорошее. —Спорим, я докажу, что она существует? - с искрой веселья спрашивает Кадзуха. Вопрос Скарамуччу вводит в ступор на несколько секунд. Он смотрит на звёзды, ритмично мерцающие на темном космическом полотне, и думает: почему Кадзуха уродился таким идиотом? Если Скарамучча в чем-то уверен, разубедить его проблематично. Ты быстрее окажешься со сломанной рукой, чем докажешь что-то ему. Но молчать долго он не планирует, потому выдает равнодушное: —Да на здоровье. Только я не понимаю, как ты собираешься это реализовать, умник. —Я... - в глазах блондина загорается дьявольский огонек. Внутри Скарамуччи все сжимается. Интуиция подсказывает, что Кадзуха придумает что-то крайне... -...заставлю тебя влюбиться! ...пиздецки неадекватное. —У тебя крыша как давно съезжать начала? - с истеричной ноткой в голосе интересуется Скарамучча. - Или ты родился с нулевым интеллектом? —Да вроде не съезжала. - хмурится тот, но быстро смахивает недовольство. - Как тебе идея? —Однозначно нет. Жирное нет. В моей жизни и без того дерьма хватает. Да и в кого мне влюбляться? —Не знаю. - задумчиво проговаривает Каэдэхара, сверля взглядом небесные светила. - Знаешь, в школе много кандидатов найти можно. Скарамучча готов нажать на спусковой крючок и взорваться от негодования. Почему Кадзуха считает, что влюбиться так просто?! Да и не существует любви никакой! Это бредни. Но развлечения ради можно согласиться, чтобы только потешить себя его безуспешными попытками сделать хоть что-то. —Ладно, посмотрим, что из этого пиздеца выйдет. —Правда?! - глаза Кадзухи загораются снова, теперь напоминающие две мерцающие звезды на небе. Это сравнение вводит Скарамуччу в лёгкое смятение. - Тогда с завтрашнего дня приступим к выбору твоей будущей второй половинки. А сейчас бегом ко мне домой! *** Квартира Кадзухи похожа на квартиру Скарамуччи - в этом доме все они по одной планировке составлены. Разве что здесь нет застоявшегося и въевшегося в каждый угол запаха дешёвого алкоголя, едких сигарет и отсутствует гора стеклянных бутылок на полу. Да и в целом квартира выглядит целее и чище, с непобитой мебелью и без развод грязи повсюду. Веет уютом, комфортом. Светло. Хорошо. Нет криков матери и ее пугающих любовников. —Ты один живёшь что ли? - спрашивает Скарамучча, уже успевший насладиться спокойной атмосферой и ароматом лаванды, витающего по всей квартире. —Нет, вовсе нет. Мои мамы едва ли не круглосуточно пропадают на работе. А сейчас у них вообще на работе полный завал в связи с новыми заявками о сотрудничестве... В общем, они трудоголики до мозга костей. —Ма..мы? - вопросительно глядит в спину шарящего по полочкам в поисках аптечки Кадзухи. —Ой, надеюсь, ты к этому относишься без негатива? - на губах юноши расцветает лёгкая, воздушная улыбка. —Да мне как-то плевать, просто немного удивился. Обычно прошлое поколение к этой теме относится с осуждением. —Но только не мои родители! - по-доброму усмехается Каэдэхара, наконец вытащив из очередного ящика белый медицинский чемоданчик. Он подходит к Скарамучче и присаживается рядом. Усмехается и говорит: —Теперь-то точно не сбежишь. —Могу через окно. Оно как раз открыто. - парирует брюнет. —Тогда я тебя к стулу привяжу и заставлю выучить наизусть «Войну и мир». Согласен? —Иди нахуй. Кадзуха вновь улыбается и наконец приступает к незаконченному на крыше делу. Виска касается мягкая на ощупь вата и в следующее мгновение ее прошибает щиплющим ощущением. Больно, отвратительно. Непроизвольное шипение всё-таки слетает с губ. —Больно? - произносит Кадзуха с такой нежностью и добротой, что Скарамуччу насквозь током пробивает. Непривычно слышать тон, в котором есть что-то помимо ненависти, презрения или обжигающего холодом равнодушия. —Всё нормально, не сдохну. - сквозь плотно сжатые зубы отвечает брюнет. Кадзуха смотрит ему в глаза внимательно, с беспокойством, словно хочет выудить из недр сознания все тайны и секреты. —Прости. Потерпи чуток. - виновато произносит блондин. Его движения становятся более трепетны, аккуратны. Он будто не раны обрабатывает, а протирает хрупкую хрустальную статую. Такое бережное, человеческое обращение... непривычно. Вскоре с ранами на лице становится покончено. Теплые прикосновения исчезают, вызывая еле заметную, практически невидимую досаду. Но этого Скарамучча решает не замечать. —Снимай верхнюю одежду. - резко выдает Кадзуха спустя несколько минут непрерывного безмолвия. Скарамучча вздрагивает, но просьбу шустро выполняет. И судя по удивлённому с ноткой искреннего сочувствия лицу Кадзухи дело обстоит хуже ожидаемого. Все тело испещрено тонкими линиями от ножа. Они выглядят... плохо. Покрывшиеся коркой засохшей крови, имеющие темный цвет. Повезло, что раны вновь не кровоточат, иначе пришлось бы в скором порядке вызывать скорую помощь. —Я обещал не спрашивать, но уже второй раз обещание рушу... но... кто так с тобой? - сочувственно хмурится Кадзуха, бесстрастно оглядывая разукрашенный торс Скарамуччи. —Раз обещал, значит, молчи. - огрызается в ответ тот. Ему не очень-то хочется кому попало ведать о делах семейных, даже если в данный момент несвойственная ему потребность высказаться бьёт со всех сторон. Порой желание поплакаться кому-то в плечо достигает исступления настолько сильно, что Скарамучча просто запирается в укромном местечке и покорно ждёт, когда это пройдет. Он слишком недоверчив по отношению к окружающим, чтобы найти «своего» человека, что сможет одарить его теплом и чувством защищённости. Скарамучча скорее умрет, но не станет водить с другими дружбу. —Тогда я построю собственные теории! - радостно восклицает Каэдэхара, будто это всё - увлекательная игра без смысла. - Собаки отметаются сразу, ибо раны слишком аккуратные. - вслух рассуждает Кадзуха, попутно очищая кожу от кровавых пятен. Скарамучча хочет ударить его. —Подрался с кем-то, что ли? Возможно, даже с целой толпой. Девушку защищал? Себя? Бездомного животного? —Нет, нет, нет и нет. Я не настолько добр, чтобы подставляться под удары ради других. —Хм... Фантазия моя негуста, поэтому более не могу придумать. - разочарованно выдыхает блондин. Скарамучча же, наоборот, рад - эта тема для него больная и беспричинно ворошить ее он не любит. —И отлично. Не угадаешь, если сам не скажу. А я не скажу, потому тебе всю жизнь придется мучаться в догадках. —Жестоко! За это следует наказать... трехчасовой лекцией о размножении простейших организмов. Я в биологии хорошо разбираюсь, хочешь послушать? —Боже упаси, иди нахуй. Кадзуха начинает смеяться. Так непринужденно и легко, будто они - друзья детства, которые впервые встретились спустя пятнадцать лет разлуки. Это расслабленность растекается по всей квартире, наполняя собой всё живое и неживое. Скарамуччу в том числе. Он ощущает эту лёгкость на кончиках пальцев, в сознании. Впервые. —Боже... Ты такой забавный. Сначала думал, что ты вредина, а оказалось, что ты... не знаю. Но, в общем, не такой, как показалось изначально. Скарамучча не показывает, насколько эти слова повлияли на него. Обычно он «мразь неблагодарная», «тварь ёбанная» или «блядь недоразвитая». В лучшем случае - «идиот», «мусор» или «ничтожество». А тут такое. Кадзуха что, перерождение Яэ Мико? Та была единственным человеком, который считал, его человеком, отдельной личностью со своими мыслями, желаниями и страхами, а не грушей для битья. —Ха-ха... Смешно... Очень... —Я тебя задел? Прости-прости! - Кадзуха отрывается от занятия и складывает ладони в молитвенном жесте. - Прошу прощения, если сказал что-то неправильно! —Э? Да норм всё, чё ты. А Кадзуха не перестает удивлять. То за доставленную боль извиняется, то бескорыстную помощь предлагает, то просит прощения за слова. Он точно настоящий? Не голограмма? Не галлюцинация? Не плод шизофрении? —Точно? Ну... Ещё раз извиняюсь, если задел. - тихо произносит Кадзуха, виновато опустив глаза. —Да, просто я самую малость ебанутый на голову. - успокаивает его Скарамучча. Кадзуха с облегчением выдыхает, цепит на лицо легкую улыбку и возвращается к процессу обработки ран. Неужели его действительно волнуют чувства другого человека? Неужели его волнуют мои чувства? Он, должно быть, притворяется, как это делают все. Наверняка ему на самом деле абсолютно плевать. Не стоит позволять своему разума обмануться фальшивой добротой другого. Это все ложь. Так Скарамучча думает двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Ему претит мысль о том, что в мире существует человек, способный проявлять к нему сострадание, доброту и заботу. Он привык денно и нощно получать в свой адрес нескончаемые потоки ругательств и синяков, причем не только от матери. Это его судьба - быть козлом отпущения. Так почему он...? —Готово! - весело восклицает Каэдэхара, вытягивая Скарамуччу из абстрактных мыслей. - Какое-то время будет болеть, но это естественно. Физическими нагрузками лучше пока не заниматься вообще. —Ага... Спасибо. - бурчит Скарамучча, спрыгивая с дивана. Но дойти до двери Кадзуха ему не позволяет - сиюминутно хватает его за рукав и рывком усаживает обратно, чем вызывает раздражённое: - ну что ещё?! —Не думал же ты сбежать? - в глазах цвета осенних кленовых листьев вспыхивает лукавство. - Я буду в тебя вливать тонну информации о том, какие методы решения логарифмических уравнений существуют. Скарамучча давится воздухом от негодования и удивления. Но на смену смятения приходит новая волна раздражения, когда Кадзуха поднимается с дивана, чтобы убрать аптечку. —Да ты издеваешься?! На дворе почти полночь, а ты о математике думаешь?! Сколько раз родители роняли тебя в детстве?! —Три. Первый раз в роддоме, второй уже по приезде домой... - уверенно отвечает Кадзуха на полпути к шкафчикам, кажется, совсем не понявший сарказма. -...а третий был в пятилетнем возрасте, когда мама Нин Гуан... —Я шучу, идиот. Но математику нахуй, я иду... куда-нибудь. - говорить о доме совсем не хочется, ведь в таком случае он нагло солжёт. А на враньё сразу после того, как тебе добровольно помогли, даже Скарамучча не способен. —Почему не пойти домой? - Кадзуха поворачивается к Скарамучче полубоком. —Потому что это не твое собачье дело. - огрызается в ответ Скарамучча, но тут же прикусывает язык, когда видит растерянный вид Каэдэхары перед собой. Скарамучча считает, что Кадзуха - чёртов колдун, потому что иначе никак не объяснить тот факт, что лгать и грубить ему сейчас не хочется. Он выглядит так растерянно, будто ребенок, впервые столкнувшийся с ложью от родителей, в чью честность верил с рождения. —Но на улице поздно... - неуверенно начинает Кадзуха, глянув за окно. Там, помимо пелены ночи и россыпи бесконечных звёзд, начала разыгрываться непогода. В толстом слое свинцовых туч мелькают вспышки молний. Ветер начинает разгуливаться по полной. Живя на двенадцатом этаже, невозможно лицезреть, как природа-матушка гнет к земле ветви непокорных деревьев, а люди в спешке бегут в укрытия. Дождя ещё нет, но все его предвестники уже с радостью хозяйничают на земле. —И чё ты мне предлагаешь? Логарифмы изучать? —Останься на ночь у меня! - вдруг ни с того ни с сего выдает Кадзуха, подавшись вперёд. Хоть их и разделяет расстояние в два метра, Скарамучча все равно с испуганным вскриком вжимается в спинку дивана. —Я не хочу математику учить! —Вообще-то это был сарказм. —Я все равно отказываюсь. - Скарамучча снова встаёт с намерением покинуть это место, но уже секунду спустя оказывается схвачен за рукав. —Ты сказал, что домой не идёшь. Значит, либо опять на крышу, либо на улицу. Там плохая погода, нельзя! - сквозь зубы бурчит блондин и с силой тянет Скарамуччу назад. —Я не нуждаюсь в разрешении! - гнёт свое брюнет. Это уже смахивает на сюжет типичного ужастика с маньяками или на что-то более... пикантное. О последнем Скарамучча думает с отвращением. —Ну пожалуйста. Я один со скуки умру. - почти с мольбой просит Кадзуха. Скарамучча все же сдается, ведь, как не препирайся, этот вариант самый лучший из возможных. Ему не не очень-то хочется провести всю ночь под проливным дождём, чтобы утром обнаружить себя с ангиной или гриппом. А завтра, между прочим, ему на подработку идти в кафешку, а идти туда больным - не вариант. —Ладно, блять, ладно. - выдает глухое и недовольное брюнет. Скарамуччу до сих пор изводит мысль о том, насколько процентов адекватен его одноклассник. —Ты само очарование! - довольно улыбается Кадзуха, явно обрадованный новостью. - Тогда я сейчас же накормлю тебя своим вишнёвым пирогом. - и он отскакивает к холодильнику. Скарамучча с вселенским обречением в глазах цвета ночи садится за стол правее холодильника у окна и кладет голову лицом вниз на стол. Почему пиздец происходит именно с его жизнью? Почему родная мать живёт припеваючи, а Скарамучча обречён влачить свое жалкое существование в компании немного тугодумного блондина? О, скажи вселенная, почему всё так?