Инкуб эмоциональной поддержки

Испробовав плотских удовольствий, Шень Цзю однозначно зачастил в их теремок. Теперь его визиты стали случаться несколько раз в неделю вместо двух. Он мог прискакать в любой день, однако, далеко не всегда их времяпрепровождение заканчивалось постельными утехами. Иногда он просто тихо забирался инкубу в комнату, дожидаясь пока тот закончит с клиентом, а потом они вместе спали или играли в настольные игры, пытаясь друг друга пережулить. Они с большим оживлением спорили о весенних книжках, на которые Цзю приобрел совершенно новый взгляд. Слушать монологи о том, почему эта постельная сцена отвратительна, теперь стало ему куда интереснее с практической стороны вопроса. Было совершенно очевидно, зачем а-Цзю забегал к нему. Этот хитрый жадный отблеск во взгляде было трудно истолковать иначе. В черных глазах практически неоном светилось: «Я хочу оргазмы». При этом Шень Цинцю не считал правильным наседать или надоедать с этим, словно их дружба с Юанем вся утекла в член. Так что он прибегал и делал вид, что ему интересней играть в карты, и остро надеялся, что его соблазнят. Можно хоть прямо сейчас!.. Это было уморительно наблюдать, поэтому Юань в воспитательных целях ничего не делал и не одергивал, ожидая четких запросов. Чаще, чем нет, мужчина успокаивался и вовлекался в их платонические посиделки. Еще а-Цзю иногда прибегал весь готовый и пылающий, но ожидание лишало его решимости или настроения. И когда Юань показывался готовый действовать, тот уже все свернул и смутил сам себя. Опять же, уговаривать его поделиться тем, что он там надумал, и насильно его разворачивать противоречило цели их занятий. Они учились говорить и раскрываться самостоятельно. Кроме диди его приходили повидать в глуши сестры. И даже второй раз навестила мэймэй! Она прогрессировала так стремительно под руководством шифу, что ей оставалась всего пара шагов до того, чтобы заработать на член. Все же, у Цзянь было куда больше возможностей найти интересный опыт для практики. Или же да-гэ в свое время натаскивал не столько его навыки парного совершенствования, сколько давал жизненный опыт? Юань тогда остро нуждался в руководстве старшего брата и житейской мудрости. В любом случае Юань дождаться не мог! Возможно, в следующий визит его навестит уже диди! А-Цзю, кстати, с ней так и не подружился. Они обходили друг друга по дуге, настороженно задрав хвосты. Так что Юань решил не тянуть их силой, даже если разлад в гнезде заставлял его дуться… Какие их годы, конечно, не всем суждено с первого раза друг другу нравиться. Шень Цзю вовсе не отличался дружелюбием… Да и мэймэй, если уж на то пошло, носила амплуа красавицы с ледяным сердцем не только за красивые глаза. Может, они были слишком похожи? Плюс с плюсом и минус с минусом на магнитах тоже отталкиваются. Однако, если бы хоть один из них повернется к другому правильной стороной?.. В общем, быть Мадам с такими колючими и собственническими младшими было утомительно. Почему Юаня окружали такие черствые люди? Он бы все равно не променял их ни на что. И ему нравилась жизнь здесь, в Павильоне. То, как оживал зал вечерами, приходили люди. А днем они с мэймэй хлопотали по хозяйству, разучивали иероглифы, учились играть… Сюли-мэй родила сына! И теперь в их комнатах иногда был слышен детский плач и воркование. Они с ди договорились и скинулись на небольшое приданное. В гнездах была традиция отдавать матери десятую часть своего резерва, но смертной эссенцию не передашь. К чему она ей? Поэтому Юань передал деньгами. Девушка растрогалась до слез, пыталась отказаться, утверждая, что сумма слишком большая, а Юань и так для нее много сделал. Хэ денег обратно не взял, только обнял дурочку, уткнувшись щекой в ее макушку. Пусть лучше хорошо деньгами распорядится, если хочет отплатить чем-то. Дом купит или отучится, чтобы старость не была бедной и холодной. Воспитательницы-швеи всегда нужны. Да мало ли вариантов! — Никогда бы не подумала, что скажу подобное демону, но ты слишком добр и наивен, Юань-эр, — похлопала его по плечу мадам Ли потом. — Но никогда не меняйся. Такие как ты делают мир лучше. Инкуб разве что глаза не закатил. Все суккубы так делали. Это люди просто не умели жить в дружеских сообществах. — Не забывайте о своем массаже ци сегодня, мадам, — только и сказал он. Как же хорошо быть вечно молодым бессмертным шейпшифтером! Никакие суставы не мучают! — Никогда не меняйся, — повторила женщина с большей уверенностью. И когда он согласно рмфнул, все только засмеялись. Женщины в Павильоне за четыре года стали ему большими хорошими друзьями. Особенно это было видно, конечно, на визитах а-Цзю в их семейные дни. Встречи проходили с небольшим застольем, с музыкой и танцами, демонстрацией достижений на уроках. Позднее ночью они с Юанем говорили в его комнате, и Шень Цзю засыпал с кем-то из младших, если не с целой оравой девочек. Ну, или с недавних пор… Честно, их новые личные встречи были куда более чувственным опытом, и Юань обнаружил, что с нетерпением ждет именно их. Их дружба переходила на более глубокий уровень единения в такие моменты. Интимность их касаний возрастала со смехом над нелепыми реакциями и откровенным наслаждением, которое открывали они оба. Шень Цзю по-особенному раскрывался такими вечерами, и Юань был благодарен быть тому свидетелем и причиной. К слову, после «ночи с двумя оргазмами», как про себя назвал тот опыт Юань, Шень Цзю ушел чем-то загруженным. Задумчивым или озадаченным? Инкуб озаботился непонятным настроением, которое периодически всплывало тут и там, но быстро выкинул из головы лишнее. Шень Цинцю постоянно гонял в голове мысли разной степени мрачности. Пока он не менял цвета лица со стремительностью светофора и не шарахался от рук, все было в порядке. На очередной общей встрече с девочками а-Цзю весь вечер бросал на инкуба тонну непонятных взглядов и будто чего-то ждал. Или хотел сказать. В общем, вел себя странно. И Юань подозревал, что сегодняшняя ночь будет иметь некий значимый разговор. Инкуб просто надеялся, что это не сулит проблемы. Ко второму часу невинных посиделок инкуб сам начал дергаться. А что если а-Цзю решил сказать твердое «нет» его поползновениям и их новым отношениям, дабы сохранить свою «не-звериность»? Мол, дурное влияние, превращаешь меня в похотливого зверя, спасибо, до свидания? Был бы у Юаня демонический хвост, он бы нервно постукивал им. Он очень старался следовать своим советам и воздерживаться от прыжков к поспешным выводам, о которых всегда напоминал а-Цзю. Но когда Шень Цинцю пригласил его подняться в комнату Юаня, инкуба бросило в холодный пот. В комнате а-Цзю закрыл за ними дверь на щеколду, уверенно усадил его на кровать и глубоко вздохнул для самоуспокоения. — Раздевайся! — велел он, сбросил свои три слоя до штанов и по-хозяйски сунулся в прикроватную тумбочку, где обычно хранилась смазка в чашечке. «Это просто внеочередная свиданка?» — мысленно воскликнул Юань. И уже собирался высказать, что думает по поводу мутных мрачных брожений, смущающих умы невинных суккубов, когда диди уверенно объявил: — Сегодня я хочу коснуться тебя. И замешкался, очевидно, мысленно споткнувшись о собственную ужасную наглость. Мужчина открыл рот, чтобы не то извиниться, не то отказаться от идеи. Юань мысленно попрощался со своим воображаемым статусом хорошего терапевта и поспешил заверить любовника, что все хорошо, конечно все можно и принялся быстро раздеваться. От спешки запутался в завязках, затянув узел, и застрял в своем единственном слое. Пришлось признать унизительное поражение. Он не хотел рвать любимый чаншань. Оставьте любовные подвиги другим инкубам! — Не смейся, — обиженно сказал он, заметив, что а-Цзю стискивает губы, а его глаза превратились из острых фениксов в мягкие полумесяцы. Конечно он не послушал, наоборот, захихикал открыто и даже не скрывался за рукавом. Подлец! Юань собрал губы, чтобы тоже не засмеяться. — Что я в тебе вообще нахожу, — отсмеявшись, посетовал его цундере, совершенно любя, и поцеловал мягкими губами в губы. Потом принялся помогать с завязками. Юань терпеливо ждал. Конечно, он не планировал сесть в лужу, но так вышло даже лучше. Шень Цзю переключился с ожидания Непотребств(ТМ) на простую и понятную человеческую помощь. Помощь он мог. Хотя Юань был уверен, что список людей, которым Шень Цинцю поможет с завязками платья, можно найти разве что в сундучке мадам этого борделя. Он тепло вздохнул, ловя темную макушку и оставляя на ней поцелуй. — Спасибо, — сказал он, когда полы его одежд распались. Шень Цзю покрылся сильным румянцем отчего-то и своими колючками, принявшись деловито поправлять вокруг инкуба подушки и дергать покрывала. Хэ явно ему не помогал, наслаждаясь зрелищем эмоционального перегрева у любовника и предвкушающе покусывая клыком нижнюю губу. Он не думал, что сегодня будет что-то именно вкусное по инкубским меркам, но чувственный опыт — о-хо-хо, стоит всех клиентов недели однозначно. — Штаны тоже! — сорвался на гнев мужчина и тут же побледнел как полотно, когда Юань вздрогнул от неожиданного тона. Культиватор отшатнулся прочь немедленно. — А-Цзю, — позвал его Юань, пока не зная, что сказать, но стремясь остановить спираль паники. — А-Цзю, тш. Дыши. Все хорошо, никто не умер. В этом деле главное было — не паниковать самому, а сохранять спокойствие и позволить паникующему «зацепиться» за это. Шень Цзю на него не смотрел, но дал себя обнять и привлечь к себе. Он строил тревожные и раздраженные выражения лица, будто хотел что-то сказать, но не мог подобрать слов или не знал, что говорить. Юань терпеливо ждал, поглаживая его. Как бы ему не хотелось успокоить любовника и замять инцидент поскорее, лучше было дать диди время выработать здоровые шаблоны поведения, чем потом исправлять. У него и так уже было полно неправильных примеров по жизни. — И-извини, — будто вытащил из своего желудка Цинцю. — Это было лишнее. Я не знаю, что на меня нашло. Он по-детски уткнулся в плечо инкуба холодным носом, воплощая собой картину виноватого щенка или нашкодившего испугавшегося ребенка. «Это все же терапевтическая сессия, просто в неортодоксальном формате», — мысленно напомнил себе Юань. — Хорошо, я тебя прощаю, — ритуально произнес он и торжественно кивнул. — Ты готов продолжить или хочешь партию в карты? — Продолжить, — скромно ответил а-Цзю. Юань вернул их в сидячие позиции и скинул чаншань на пол у кровати. — Что именно ты хотел попробовать? Спокойный деловой тон сработал, и мужчина заметно успокоился. — Этот мастер размышлял над тем, что я всегда принимаю удовольствия. Каждый раз ты возносишь меня на пик, не получая ничего взамен… — Ну!.. — Юань уже поднял палец, чтобы указать на природу парного совершенствования с суккубами. И он получал цзин культиватора с золотым ядром каждый раз? Шень Цзю поднял руку, прерывая. — Мне известно, что твои мотивы не так бескорыстны! — он сверкнул черными глазами. — Но ты действительно много делаешь, и я хотел бы отплатить тебе той же монетой. — О, монетой ты платишь, особенно когда крадешь меня со смены, — подцепил Юань лукаво, устраиваясь на постели поудобнее и свободно вытягивая конечности. — Но я слышу твои аргументы. Они хороши. Получать удовольствие, доставляя его, ты и в самом деле не пробовал. Эти полтора месяца они действительно только и занимались тем, что развлекали диди, всесторонне изучая тему приложения рук к члену. Юань добивался того, чтобы мужчина не дергался, как пугливый олень, от своего удовольствия, стоило лишь сделать резкое движение. Они постигали священное искусство мастурбации, в конце концов! Основа основ — касания к себе. А-Цзю после его слов отчего-то стал выглядеть неуверенным. Юань будто снова сделал что-то, чего он не ожидал. Инкуб склонил голову к плечу и сделал приглашающий жест, раскрывая бедра. Мужчина послушно приблизился, занимая знакомую позицию, которую Юань использовал прежде — между ног, но немного далеко. Хорошо, чтобы иметь свободу действий и легко дотягиваться ртом до паха, но для поцелуев плоховато. Юань недовольно обвил его ногами и притянул вплотную к себе. А-Цзю оперся о его живот рукой, чтобы не упасть, и тут же одернул руку. — Какие правила? Что я могу и не могу делать? — спросил он. Юань с гордостью признал попытку бесстыдной коммуникации. Личностный рост. — Ты можешь пробовать все, — легко сказал он и, когда а-Цзю начал хмуриться, добавил: — Если ты сделаешь мне неприятно, я об этом скажу. — Хорошо, — деревянно ответил бесстрашный культиватор и застыл. — Есть ли что-то, что тебе не нравится? — Мне нравится все, что ты сделаешь, — с готовностью отозвался Юань, стараясь ослабить волнение. Отчего-то эти слова сделали наоборот: Шень Цзю ощутимо отодвинулся и неуверенно сложил руки на обнаженном животе инкуба, ничего не предпринимая. — Расскажи? — предложил Юань, прозвучав даже как-то жалко. — Ты на все согласен. Ты ничему не говоришь нет, — перечислил а-Цзю, звуча практически несчастно. — Я не… Я не уверен, что ты искренен. Что ты хочешь. Мне кажется, я тебя заставляю. И это глупо, ты ведь инкуб, это то, чем ты занимаешься все время. Но что если ты просто так давно этим занимаешься, что сам не знаешь, чего хочешь? И ты мне говорил, что не хочешь, как люди. Так зачем мы с тобой вообще этим занимаемся, если… Мужчина раздраженно и расстроенно всплеснул руками, отказавшись заканчивать вслух. Его плечи поджались к ушам. Он отвернулся. Юань сел, использовав а-Цзю как противовес, чтобы подтянуться. Он даже не знал, откуда начать опровергать то, что вывалил его любовник. И как? Как он мог доказать свое желание, если суккубы вызывали физиологическое возбуждение на раз. И что это за претензия такая? «Ты не говоришь мне «нет»!» Умом Юань мог понять, откуда идет страх, что партнер не может озвучить возражения, но… блин, как он должен это разруливать? А-Цзю буквально не сделал ничего, чего бы Юань не захотел вслед за ним. — А-Юань? — неуверенно позвал его мужчина. Инкуб встрепенулся и раскрыл руки для объятий. Человек немедленно прижался к нему и глубоко вздохнул. — Я не знаю, как тебе доказать свою искренность. Ты вправе меня подозревать, но все, что мы с тобой делали, я хотел делать. И именно с тобой. Юань немного поразмыслил, стоило ли признаваться, но решил, что честность за честность. Шень Цзю каждый раз обнажался для него глубже, чем телесно. Он мог позволить рассказать пару своих моментов. — Помнишь в первый раз ты хлопнул меня по груди, и я сделал тот звук? И еще когда ты приказал сыграть тебе на флейте? Шень Цинцю определенно мысленно придушил его за выбор выражений. Потому что когда инкуб внезапно начинал изощряться в метафорах, это не звучало порядочно. Его румянец выглядел особенно свирепо. Юань не дал себя запугать: — Та-ак вот! Это было не запланировано. У диди был такой вид, будто Юань сошел с ума и начал фонтанировать бредом. Хэ применил упрекающий суровый взгляд. А-Цзю вытянул ладони в универсальном жесте «И что в этом такого?!» Инкуб закатил глаза. — Последний раз я делал что-то незапланированное в постели, когда мне был месяц отроду, и я секс только на оргиях старших видел. Так терять контроль над телом — это немыслимо в моем возрасте, дорогой. На лицо эмоциональная вовлеченность в процесс! Он драматично изогнулся и захватил диди в свои лапы, воспользовавшись неожиданностью: — И представь, что бы еще ты мог заставить меня делать, если бы наложил свои ручки на меня! Ну разве тебе не интересно? Выражение лица а-Цзю говорило, что «Да нисколько!», а яркий румянец и заинтересованный блеск глаз очень даже были согласны. Цундере. — А теперь хватит жевать сопли, — скомандовал Юань, заново устраиваясь на спине. — Ты, конечно, страшный могущественный культиватор, запугавший этого бедного старого демона, но уж «нет» он сказать тебе сумеет. А теперь к делу — ублажи меня! Делай все, что хочешь! Предпочтительно сверху вниз. Вперед. И Юань приготовился, зажмурившись и широко улыбаясь. Ничего не случилось. Он открыл глаза и состроил недовольную рожицу. — И? Какое еще приглашение тебе нужно? — спросил он, потом у него в голове что-то зловещее щелкнуло: — Или ты хочешь, чтобы я умолял тебя, а-Цзю? От его предвкушающего тона мужчина вздрогнул и залился впечатляющим румянцем. Юань в который раз подивился, как много крови в его организме, что хватает становиться равномерно красным повсюду, и еще стояк держать. Могучая сила культиватора, вестимо! Вскипев от эмоционального перегрева, а-Цзю довольно грубо переложил его повыше, как ему показалось, удобнее на подушки и навалился сверху. Юань обхватил его ногами и закинул руки на плечи. Он решил с этого момента перестать контролировать физиологию и дать себе постыдно реагировать. Мужчина напористо поцеловал в его шею, прикусил нежную кожу подбородка, отчего на кончиках пальцев выскочили когти. Юань уже пожалел о своем решении, но мужественно не отказался. Ласки а-Цзю не были мягкими. Он скорее задирался: неожиданно в неожиданных местах щипал, заставляя вздрагивать, мял и растирал, мог и укусить между поцелуями. И не игриво, а с ноткой озлобленности бродячей собаки, у которой забирали кость. Царапался неожиданно острыми человеческими ногтями. И заставлял не отвлекаться — следить за ним. Смотреть на него. Юань пришел к выводу, что у него все-таки новый кинк: он обожает, когда его задирают строгие школьные училки в постели. Он притерся поближе к чужому стояку, переживая небольшой кризис личности. На шестнадцатом году второй жизни, не меньше. Он как-то считал, что уже прошел все свои «революционные сексуальные открытия». Но задиристый жесткий а-Цзю заставил его инкубское разбалованное сердечко биться. Шень Цинцю определенно получал слишком много удовольствия, мучая его соски и заставляя его извиваться под собой. Они столкнулись открытыми ртами, вылизываясь совершенно бесстыдно. Цзю отирался о его член своим через преграду штанов и непрерывно постанывал, не слыша себя. Из-за открытого рта звук получался четким и чистым. Юань наплевал на чуткость и осторожность. Он выпростал руки из воротника Шень Цзю, за который держался, метафорически высасывая душу человека через рот, и содрал завязки своих штанов. Нет, он тот самый инкуб, любовные подвиги просто должны случаться в свое время — во время отчаянных мер! Мужчина помог ему и себе стянуть штаны ровно настолько, чтобы они могли соединить оба члена в кулак и задвигаться без мучительных ограничений одежды между ними. Юань срочно выделил достаточно смазки, чтобы облегчить трение, потому что а-Цзю о чашке со смазкой забыл. Юань даже не помнил, где… Шень Цинцю особенно удачно провел своей головкой по его длине, и Юань забил на смазку. Его достаточно. Ему на глаза попался качающийся в такт толчкам сосок на бледной румяной коже. Инкуб ощутил, как во рту пересохло и облизал губы. Его пальцы стиснулись на бедре и их двигающихся членах, где он их держал. Движения становились неровными, ритм почти терялся. А-Цзю нашел его губы и ошеломительно кончил, запачкав их семенем. И тут же упал на постель без сил. Юань неверяще фыркнул — ну что за эгоист! Невероятно! Он фыркнул и наскоро закончил работу сам, обойдясь без человеческого семяизвежения. К чему тратить энергию и материю на его производство. Потом он собрал с себя капли чужого семени и слизал. Что осталось, растер по коже — съест так. К этому времени диди уже пришел в себя, и Юань упал рядом с ним, лениво облизывая партнера. Ну по крайней мере, цзин был таким же вкусным, даже насыщеннее, потому что в этот раз мужчина занимал ведущую роль и наслаждался собой. Ян всегда лучше раскрывался в активной позиции. Увлекшись собиранием и смакованием впечатлений, Юань не сразу заметил, что а-Цзю выглядит подавленным, бледным и зажатым. — Что не так, а-Цзю? — немедленно заворковал Юань над любовником, но тот только сжался сильнее и уткнулся взглядом в потолок. — Прости, — всхлипнул он, вытягивая руки для объятий. — Прости, пожалуйста, я не знаю, что на меня нашло. Я не хотел, прости, прости, я не знаю, что произошло… Юань в замешательстве обнял жалостливо плачущего у него на плече мужчину. Тот громко хлюпал носом и мокро каялся в чем-то. «Способ убить потенцию на вечер», — раздосадовано подумал инкуб, но, конечно, не стал озвучивать крамолу. В голове было действительно пусто на этот раз. Что именно пошло не так на этот раз?! Концовка, конечно, подвела, но остальная часть — бомба. У них и раньше были обломы. — А-Цзю? — неуверенно потыкал он носом макушку, когда шмыганье стихло. — А-Цзю? Ты чего? По спине человека прошла нервная дрожь, и грудь сотрясли остаточные рыдания. Шень Цзю, казалось, свернулся в еще меньший клубок. — Что случилось и что так расстроило тебя? — продолжил допытываться Юань, смягчившись еще больше. («Куда уж больше?! Ты своего цундере насмерть разбалуешь», — взмолился какой-то жалкий идиот внутри инкуба предательским голоском, но был быстро заткнут и растерзан. А-Цзю конечно же заслуживал всего разбаловывания мира.) Мужчина зарылся в его плечо. — Я был груб, — булькнул он, определенно приготовившись ко второму сеансу водных горок. — И-и? — с энтузиазмом подтолкнул его Юань говорить дальше. — Что «и»?! Я был груб! Точка! Конец предложения! — взорвался Шень Цинцю, так драматично взмахивая руками, что для этого потребовалось выбраться из объятий. Юань повертел кистью, понукая продолжать. Ну и что, и что? А-Цзю раздраженно фыркнул. — Я. Был груб. К тебе! Или твоя тупая голова настолько… — Без этого, — прохладно прервал Юань. Травмированный а-Цзю кусается — это одно. А-Цзю в настроении побыть сволочью на ровном месте — это другое. Диди захлопнул челюсть со щелчком и изменился в лице. Манера сразу же сменилась на кроткую: он опустил глаза и сжал губы в линию, выглядя мальчишкой в ожидании отповеди. Юаню вдруг пришла в голову освежающая мысль, что это тот самый сяо Цзю, мальчик-раб. И он в этой ситуации оказался его хозяином. Он немедленно открыл руки для объятий, и а-Цзю тут же с облегчением нырнул в них, свернувшись клубочком. Хэ глубоко вздохнул, напуганный сравнением и предполагаемой ответственностью. Он вдруг ощутил себя маленьким и тонущим сам. Каким был в день их встречи. — Давай сейчас приведем себя в порядок, обдумаем произошедшее и поговорим об этом. Без оскорблений и криков, спокойными словами. Хорошо? Мы взрослые партнеры по совершенствованию, а не истерящие дети. Я не вижу в произошедшем ничего плохого и хочу услышать твою точку зрения, — сказал он им обоим. Шень Цзю решительно кивнул. Юань принес тазик с теплой водой и маленькие полотенца для обтирания. Диди тем временем перестелил постель, убрал смазку в тумбочку и переоделся в простую ночную одежду, хоть и не запахнулся пока. Простоволосым и босым он выглядел не более чем усталым обыкновенным мужчиной, а не великим культиватором и книжным злодеем. Они молча обтерлись, притушили фонарики и легли в постель. Культиватор повесил в изголовье постели свою поясную подвеску и наполнил ци вплетенную там ночную жемчужину. Кристаллическая лампочка в темноте неярко светилась холодным белым светом. Юань глубоко вздохнул, понимая, что поуспокоился и готов слушать чужие психи и не психовать сам. — Итак, — открыл он обсуждение. — Ты сказал, что был груб. Расскажи, почему ты считаешь, что это плохо. — Потому что это плохо? — завелся а-Цзю. — Меня больше удивляет, почему ты не видишь в этом проблемы. Ты сам говорил мне!.. Ты сам говорил мне, что срываться на других нельзя. А-Цзю молодец. Он контролирует свой тон. — Верно. Срывать на других свой негатив нехорошо, — терпеливо согласился инкуб. — Но я не вижу связи с тем, что произошло между нами сейчас. Мы оба этого хотели. Более того, мы оба хотели этого очень сильно, отчего вышло, как вышло. Что тебя смущает? — Оно не должно было быть грубо! — воскликнул а-Цзю совершенно несчастным тоном, даже детским. В темноте было проще снимать маски. — Я хотел, чтобы было по-другому. Чтобы… чтобы как ты делал. Ты всегда ласков и мягок, и внимателен, и не торопишь никуда, и… И много чего еще, и я хотел дать тебе то же. У меня не получилось, и я этим очень расстроен. Я не хочу больше пробовать, если я такой. Он с сопением сполз по подушке и завернулся в одеяло. «О, а-Цзю», — только и мог мысленно выдохнуть Юань сочувственно, борясь с желаем завернуть любовника и спрятать от всего мира. — С тобой секс… другой, — признался мужчина тихо, позволяя себя придвинуть вместе с одеялом. — Может, потому что ты суккуб, а не человек. Но это не имеет смысла, ведь демоны должны быть более жестоки по своей натуре, чем люди. Но ты делаешь то, что я всегда считал животной низостью, чем-то… захватывающим. Тем, что стоит моего времени. Чем-то хорошим. И я не чувствую себя грязным от твоих рук или использованными — хотя ты определенно используешь меня как дойную корову. Юань мог только согласиться на обвинение. Что он мог сказать? «Каюсь, грешен»? Так он никогда не скрывал, что делает. — Ты показал мне, что секс может быть чувственным и веселым, и я хотел, чтобы ты разделил это со мной. Но вместо этого я сорвался, как похотливое животное, и набросился на тебя. И даже не, — а-Цзю стыдливо запнулся, — не убедился даже, что ты тоже закончил. Я поступил как скотина. Хотя не хотел. — Возможно, это было немного эгоистично, — нехотя признал Юань, потому что старался быть объективен для диди. — Но я не в обиде. Мне тоже понравилось. Ты пока учишься. И у тебя получилось ничуть не хуже того, что мы делали ранее. — Было. — Если ты так говоришь, — разрешил Юань, просунув руку, чтобы погладить худую щеку мужчины. — А-Цзю, ты знал, что секс бывает жестоким — недобровольным и холодным. Насилие, завернутое в красивый бантик и названое подарком. Я хотел показать тебе, что бывает и по-другому. Правда в том, что секс вообще может быть чертовски разным: веселым, медленным, теплым, странным. Люди умудряются делать его даже рутинным и скучным! Его прелесть в том, что он позволяет вам стать свободными, выпустить эмоции, урвать свой кусок удовольствия. Это может быть даже больно и унизительно, но если тебе это нравится… Шень Цинцю издал звук отвращения к этой идее. Юань засмеялся. Ах, его наивный цветок. — Тебе понравилось сегодня? — спросил он. А-Цзю покраснел и запнулся. Да, ему понравилось. Юань ухмыльнулся, притягивая его к себе нос к носу. Мужчина наэлектризовался и зарумянился от теплого дыхания на коже. Острые черные глаза раскрылись в каком-то детском ожидании. — Мне тоже, — соблазнительно проурчал инкуб. — И это единственное имеет значение в нашей постели… Разве что если мы пригласим кого-то еще? Мужчина, как облитый кот, возмущенно одернулся и ударил Юаня ладонью. Инкуб принял хлопок по плечу и ощутил любопытное чувство, будто хотел получить удар сильнее. В нем действительно проснулась тяга к мазохизму? Еще чего сейчас не хватало. Он помотал головой и привлек человека обратно. Тот недолго сопротивлялся. — Секс действительно животная низость, а-Цзю, — доверительно прошептал инкуб, сворачиваясь на плече любовника. — Он довольно смешон, нелеп, если ты присмотришься. Но также и вся наша жизнь. Хотели бы люди вознестись, если бы жизнь была идеальна? Все вещи имеют цену. Секс таков — он открывает в нас нас самих без прикрас. Некрасивые стороны и уязвимые. Как по мне, заниматься им стоит только с теми, кому ты можешь доверить это уродливое и нежное в себе. С кем можешь позволить себе рассыпаться, чтобы тебя потом собрали и отпоили чаем. — И тем не менее, ты занимаешься сексом каждый день, — устало выдохнул человек, цепляя его сильной рукой под бедро и подтаскивая еще выше. — Мхм, — согласился инкуб, расправляясь на любовнике. Ему понравилось это сильное, властное движение. — Мои гости открываются потому, что я незнакомец, и наши пути никогда больше не пересекутся. Им никогда больше не придется смотреть мне в глаза. Эта близость как наваждение, затмение на солнце. Я не открываюсь им вовсе — я их ем. Ты же мой друг, а-Цзю. Наша близость эмоциональна. Я ложусь с тобой меж цветов, потому что мне интересны и твои великолепные стороны, которые ты показываешь всем, и твои темные углы, которые ты прячешь — они часть тебя, а я хочу увидеть их все. Хочу научить удовольствию. Хочу дать удовольствие, какое могу. Хочу быть рядом, еще ближе. Сегодня было хорошо, потому что я увидел новую часть тебя. Шень Цзю заткнул его прочувствованную речь поцелуем. Бесчувственный сухарь.