Дневники К'Аджо: Путь Воина

       Внутри стояла прохлада и относительная тишина. Мы оказались в просторном круглом зале, встреченные оскалившимися пастями медведей и угрожающе выпяченными рогами оленя. Головы грозных чучел висели на стене напротив входа, пробуждая болезненные воспоминания. Но не было времени раскисать. Ралоф бросился к лежащему у стены солдату в лёгкой голубой броне и опустился рядом с ним на колено. Я тоже подошёл к ним, мягко ступая по цветастому ковру и продолжая осматривать крепость.       — Увидимся в Совнгарде, брат, — прошептал норд, как оказалось, уже мёртвому сослуживцу, а после взволнованно поднял чистые голубые глаза на меня. — Похоже, мы единственные, кому удалось спастись. Это был дракон! Никаких сомнений. Прямо как в детских сказках и легендах. Драконы — предвестники конца времён!       Ралоф всё никак не мог перестать удивляться живому огнедышащему ящеру. Думаю, я бы мог разделить с ним эти эмоции, если бы не сильная головная боль, преследующая меня с момента неудачного прыжка. Я тяжело дышал. Перед глазами всё плыло. Любая попытка заговорить отдавалась резкой колющей болью в обожжённой щеке, поэтому изъяснялся я лишь кивками. Благо Ралоф был не из тех, из кого слова надо вытягивать когтями. Он всё время комментировал происходящее, и мне было довольно легко с ним.       — Надо уходить. Иди сюда. Посмотрим, смогу ли я разрезать путы.       Я покорно протянул светлому норду болевшие тощие лапы. Воин взял со стоящего рядом деревянного столика стальной кинжал и, придержав меня за запястья, ловко перерезал верёвки, частично уже обгоревшие в языках пламени. От прикосновения его сильной руки, по венам которой циркулировала горячая нордская кровь, согревающая в холодные бури, у меня перехватило дыхание, и даже головная боль слегка отпустила. В этом касании не было никакого дурного подтекста, не грубости, ни капли обмана и лицемерия. Ну, разве что немного корысти. В конце концов, он рассчитывал на меня как на боевого партнёра. Но в остальном им руководила искренняя забота, товарищеская помощь моего первого друга. Впервые кто-то так прикоснулся ко мне за... всю мою жизнь. Как необычно ощущается простое человеческое тепло... Сам норд же, конечно, не зациклился на таком простом действии.       — Ну вот. Теперь можешь взять вещи Гуньяра. Они ему больше не понадобятся.       Я благодарно кивнул и, отбросив излишние сентиментальности, подошёл к телу. Некогда сильный защитник Скайрима лежал свернувшись калачиком в ещё влажной луже собственной крови. Я постарался аккуратно снять вещи с погибшего солдата, относясь к бывшему воину с должным почтением.       — Хорошо. Надевай броню и опробуй топор, — скомандовал Ралоф, заглядывая за закрытые решётки, преграждающие проходы в другие помещения башни. — Пойду поищу, как нам выбраться отсюда.       Я натянул на своё худое, пушистое тело кирасу. Броня оказалась мне немного велика, но пока выбирать было не из чего. Я влез в меховые сапоги, не снимая с лап окровавленных обмоток. К чужой обуви тоже пришлось привыкать — Гуньяр был гораздо крупнее меня телосложением. Более того — я проткнул сапоги длинными когтями на задних лапах. Кажется мне, эта обувь тоже скоро превратиться в ещё одни обмотки. Я вздохнул, опечаленный своей неуклюжестью, и взял одноручный железный топорик. А вот он то мне очень даже понравился: увесистый, сверкающий острым лезвием, инкрустированным причудливыми нордскими узорами, топор удобно лежал в руке. Отличный вариант для точных и мощных атак. Я взмахнул им пару раз, со свистом рассекая воздух, и удивился, что размахивать одноручным оружием не так-то просто. Я боялся делать слишком резкие удары, ведь чувствовал, что с лёгкостью мог вывихнуть себе запястье. Даже после парочки пробных взмахов оно заныло тупой болью.       Убедившись в надёжности боевого топорика, я повесил его на пояс и, радуясь своей первой собственной вещи, удовлетворённо улыбнулся. Впрочем, от последнего действия мне пришлось уже в следующую секунду отказаться — резкая боль в щеке не давала забыться. Рано радоваться. Велик шанс, что уже в следующей битве моя усатая голова слетит с плеч от профессионального удара имперского солдата или расколется, как перезревшая тыква, в мощных челюстях дракона. Мой бывший хозяин никогда не давал мне тренироваться с оружием. Я держал клинки в лапах, лишь когда наводил порядок в его оружейном зале, полном всяких трофейных мечей, секир и булав — единственных напоминаний о самых сильных из его жертв. Должно быть, со стороны мои удары топором выглядели смешными, но мой златовласый друг ничего об этом не высказал, а лишь продолжил искать выход.       — Тут заперто. Сейчас гляну, что с тем входом.       Пока Ралоф шёл ко второй решётке, я заворожённо рассматривал полыхающий огонёк свечей в настенных канделябрах. Наверное, из-за того, что я унаследовал гены теплолюбивых родителей, мне всегда нравился жар огня, его свет и чарующий танец. Но после сегодняшней стычки с драконом и «умывания» жгучими искрами, я уже не был уверен в своих тёплых чувствах к этой стихии.       — Проклятие! — выругался Ралоф, ударяя кулаком по прутьям решётки. — С этой стороны не открыть.       Снаружи вновь послышался протяжный вопль дракона. Каменные стены затряслись, треснули и сверху угрожающе посыпался серый песок. Но нас отвлекла более близкая опасность. Из глубин коридоров, отгороженных деревянными прутьями, до нас донёсся уже знакомый женский приказной тон:       — Давай, сюда! Вперёд!       Следом послышался стремительно приближающийся топот железных сапог.       — Это имперцы! — доложил громким шёпотом Ралоф, крепче сжимая оружие на поясе. — Прячемся!       Мы прижались к колоннам по разные стороны от пока что закрытой решётки и схватились за топоры, готовясь к бою. К моему первому в жизни реальному бою.       — Открыть ворота! — скомандовала имперка. Затрещали сработавшие механизмы, и решётка медленно опустилась вниз, уходя в пол. Капитанша с солдатом перешагнули порог — и понеслась! Я обрушил свой первый удар, зарядив в ключицу имперцу в лёгкой броне. Мне в морду брызнула его кровь. Я рефлекторно зажмурился, чем воспользовался противник, занося меч на новый удар.       — Разрази тебя Талос! — Ралоф остановил топором меч солдата, а следующим ударом окончательно добил соперника.       В это время мной занялась хамоватая командирша. Боевой топор в моих неумелых лапах был бессилен против её железной брони. Приходилось целиться ей в открытые части тела, коих виднелось немного — лицо и плечи. Управляться с оружием всё ещё было сложновато, и нахалка то и дело насмехалась над моими попытками оказать ей сопротивление:       — Тоже мне удар!       Да, это действительно выглядело нелепо и жалко. Я еле успевал блокировать удары её проворного меча, а сам наносить не смел, боясь открыться сверкающему в опасной близости клинку. Пришлось отпустить разум и довериться тому, что не раз спасало мне хвост в сложных ситуациях — инстинктам. Правой лапой, сжимающей топор, я отвёл вниз меч не ждавшей от меня угрозы имперки, сокращая между нами расстояние, и свободной левой хлестнул обломанными когтями ей точно по презрительным серым глазам.       — Ахг! — завопила она и плюхнулась на колени, сжимая ладонью кровоточащие глазницы.       Я облизнул стекавшую по усам кровь врага, распыляющую желание убивать, и нанёс чёткие удары по незащищённым предплечьям занятой болью женщины. Её руки больше не могли держать оружия.       — Хватит! — взмолилась имперка.       А я и не ожидал, что она так быстро сломается. Там, на казни, у неё был такой угрожающий вид... Я разочарован. Перехватив топор в левую лапу, я полоснул сверкающим лезвием её же меча ей по шее и толкнул обмякшее тело сапогом в грудь. С металлическим лязгом рухнула на холодный каменный пол моя первая жертва. Брызги имперской крови расцвели алыми цветами на нежно-жёлтом ковре.       Несколько секунд я стоял и смотрел на изуродованное мною тело, лежащее в расплывающейся луже тёмной крови. Я не сразу смог в полной мере осознать, что убил её. Сердце ещё бешено колотилось в груди, подготавливая моё тело к бою. Перед глазами снова всё помутилось. Я обессиленно откинулся на стоящий рядом со столиком стул, сжимая ноющие виски. Во время боя я действовал неосознанно, рефлекторно, как перепуганный зверь. Я выпал из этой реальности, позволив животному, взявшему надо мной контроль, бороться за мою жизнь. Когда же разум вернулся, меня не покидало чувство, что моя победа какая-то ненастоящая, грязная. Воины сражаются оружием. Я же нанёс удар ей в лицо когтями, как неотёсанная, дикая тварь. Просто поцарапал её, как взбесившийся дворовый кошак. Хотя, по факту, я таковым и являлся… Я и сейчас лишь жалкий кот, пару дней назад сбежавший от хозяина. К чему мне эти кодексы чести? Зачем равняться на кого-то? Каждый выживает как может. Но в том то и дело, что я не хочу снова лишь выживать. Я хочу жить. А значит, пора менять привычки и образ.       Я должен стать цивилизованнее и... человечнее, как бы странно оно не звучало. Больше не желаю быть диким зверем. Никаких когтей, клыков и чёрной магии без крайней необходимости. Не хочу быть тем, кем хотел меня сделать хозяин. Теперь я не подопытный. И я не слуга. Да, жить по-новому будет нелегко. Но у меня всё получится. Я же «особенный», «прилежный», «старательный»... Пора использовать эти качества в своих целях, на этот раз более благородных.       — Может, у кого-то из имперцев есть ключ, — вывел меня из философских дум Ралоф и принялся осматривать трупы. — Посмотрим…       Отдышавшись, я подошел к убитому солдату и принялся осматривать его карманы. В них ключа не нашлось, зато его клёпаная имперская броня выглядела прочнее одеяний Гуньяра. Но переодеваться я не спешил. Меня ждала ещё мёртвая командирша. С имперца я взял лишь меч и кинжал, на случай, если сломаю своё основное оружие или выроню его из неокрепших лап во время очередного сражения. Клинки уместились на поясе, рядом с мечом капитанши и топором Гуньяра.       — Вот это мне нравится, — с победоносной улыбкой Ралоф посмотрел на обнаруженный им в кармане капитанской брони ключ. — Посмотрим, не подойдёт ли он к той двери.       Норд пошёл отпирать железную решётку, а я вернулся к телу заносчивой имперки. С ней я особо не благородствовал. Железная броня капинатши была не только прочнее кирасы Брата Бури, но и, что более для меня важно, лучше сидела на моём тощем теле. И нет, меня не смущало, что теперь на моей груди красовались две пышные округлости. Это временный вариант. Более важным минусом был ощутимый вес доспеха, но безопасность того стоила. Я водрузил себе на голову приятную тяжесть офицерского шлема. Да, его ещё надо научиться носить. Уши пришлось прижать к голове, и звуки внешнего мира доносились до меня немного приглушённо. Вещи с Гуньяра я закинул себе на плечо, надеясь, что скоро найду какой-нибудь мешок для их переноски.       Пока Ралоф ковырялся в замке, я прошёл в коридор, из которого прибежали имперцы. Сначала мне показалось, что там лишь завал, но, к моему удивлению, за поворотом передо мной предстала просторная комната. По правую сторону стояло множество кроватей и тумбочек, а стены украшались оленьими рогами. Здесь же находились и сундуки, где я нашёл ещё один комплект лёгкой имперской брони и немного золотых монет. Последние отправились в карманы брони. В левой же части стояли столы и несколько шкафов, обыскав которые, я разжился парочкой бутылок винишка и более скромной горсткой септимов.       — Отлично! Пошли скорее, — пока я копался в чужом добре и примерял одежду с трупов, Ралоф зря времени не терял и открыл решётку. — Бежим, пока дракон не обрушил нам башню на голову.       — Сейчас, — буркнул я в ответ всё ещё хриплым голосом.       Я выбежал вслед за нордом, подхватывая обеими лапами своё барахло. Ралоф неодобрительно на меня покосился, то ли осуждая имперский наряд, то ли тягу к собирательству. Как выяснилось, первое его беспокоило больше.       — Ну ты и вырядился! Смотри, как бы я не зашиб тебя по ошибке в бою, — из-за болевшей щеки я смог лишь примирительно улыбнуться, и норд не стал меня больше расспрашивать: — Ладно. Пошли.       За решёткой к моей великой радости отыскался вместительный мешок из-под капусты, куда я набегу всё временно и впихнул, закрепляя его на поясе. Мы резво спустились по винтовой каменной лестнице, причём я катился быстрее из-за тяжести своей ноши, стремительно тянущей меня вниз. Меховые сапоги Ралофа почти не шумели, в то время, как стальные имперские на моих лапах гремели при каждом шаге. Благо, весь шум компенсировался рёвом крылатого ящера, буйствующего снаружи. Уходя в тёмные подземные лабиринты крепости, мы повернули за угол и схватились за топоры. В другом конце коридора во всеоружии нас поджидали готовые к бою имперцы. Земля под лапами затряслась, стены задрожали, раздался гулкий тяжёлый удар откуда-то сверху и потолок обвалился.       — Осторожно! — закричал Ралоф и прикрыл голову, припадая к полу. — Проклятый дракон никак не уймётся.       Я приземлился не так грациозно, как мой друг. Бутылки вина в мешке звякнули друг о друга и на жёлтой ткани расплылось бордовое пятнышко. Когда пыль рассеялась, мы увидели, что крупные развалившиеся валуны, бывшие некогда частью крепости, отделили нас от имперских солдат. Рядом оказалась дверь в помещение похожее на кухню. Комнату освещал небольшой камин. Я держался позади норда, закидывая уже во второй мешок вяленые тушки фазанов, кроликов и специи для их дальнейшего приготовления. Как выучила меня жизнь с хозяином — еды мало не бывает.       Двое имперцев выбежали нам навстречу. Бросив мешок, мешавший бою, я снова взял в лапы меч с топором и ринулся на противников. Из-за постоянного желания использовать привычные зверские методы борьбы, мои удары выходили дёрганными и неточными, но я не сдавался. Либо у меня правда стало получаться чуть лучше, либо соперник попался слабее. А может, парня обескуражило то, что воин в броне с отличительной алой тканью рассекал мечом с драконом на основании клинка такой же символ на красном щите имперца. Защита выпала из неуверенных рук солдата. Я пару раз отразил его неуверенные атаки, и, воспользовавшись его замешательством, нанёс один мощный удар капитанским мечом, от чего моя кисть болезненно хрустнула. Как только тело его рухнуло, я, убирая меч из левой ноющей лапы, кинулся помогать Ралофу сражаться с солдатом в тяжёлой железной броне. Я вклинился между ними и двумя рубящими ударами топора в шею добил оглушённого нордом имперца. Надо же! В этом бою меня даже ни разу не ранили. Но в теле по-прежнему ощущалась усиливающаяся слабость.       — Кладовая, — пояснил Ралоф, убирая за пояс топор. — Поищи какие-нибудь зелья. Они нам пригодятся.       В подтверждение его словам у меня вновь защипало правую половину морды. Подобрав мешки, я подошёл к шкафам. Из зелий на них стояло только два маленьких пузырька синего и красного цвета. Второй — как раз то, что было мне нужно. Я присел за стол, пока что целым когтем на мизинце откупорил крышку, запрокинул морду, прикрыл глаза и вылил содержимое пузырька на обожжённую щёку. Полупрозрачная красная жидкость успокаивающе зашипела на повреждённой коже, охлаждая её, снимая болевые ощущения и затягивая рану. Взгляд прояснился, головная боль немного ослабла, и я поднялся, чтобы забрать с собой зелье магии и новую бутылку вина в мешок с пищей. Разбитые склянки я выкинул, досадно отметив, что теперь на одежде Гуньяра трудно отличить, где багровели пятна его крови, а где ткань испачкали темнели подтёки от алкоголя.       Ралоф достал ещё несколько маленьких пузырьков синего, красного и зелёного цветов из бочки дальше по коридору и тоже ссыпал мне их в мешок. Пошарившись по складу, я набрал немного картошки, яблок и помидор. Тащить всё это добро уже становилось тяжеловато, но я не знал, выпадет ли шанс на свободе набрать бесплатно так много еды, поэтому бросить её здесь не мог. В конце кладовой у дверей меня терпеливо ждал Ралоф.       — Готово? — я кивнул. — Тогда пошли.       Но я придержал его за край синей повязки, протягивая красный пузырёк с целительным зельем. Сначала норд глянул с замешательством, но потом дружелюбно улыбнулся, отмахиваясь:       — Не беспокойся. Со мной всё в порядке. Прибереги это для себя.       Я убрал пузырёк, чувствуя себя глупо из-за излишней заботы. Ведь он опытный боец и самостоятельный взрослый мужчина. Моё беспокойство о нём совершенно беспочвенно и неуместно. Каким бы солнечным норд мне ни казался, всё же он северный воин, привыкший к жёстким условиям и суровый по своей изначальной природе. Мне правда стоило беспокоиться больше о собственном тощем хвосте. Стоило нам выйти за дверь и спуститься ещё на пару ярдов под землю, как мы снова столкнулись с имперскими солдатами.       — Троллья кровь! Это комната пыток. Слышишь? — насторожился Ралоф, когда перед взором предстали прочные железные клетки, и до нас донеслись пронзительные крики борющихся солдат. — Пошли! Смерть Империи! — прокричал норд, храбро бросаясь в битву.       Я последовал его примеру и тоже кинулся с топором на врагов, хотя в основном занимался прикрытием спины друга, а не атаками, пользуясь преимуществами своей маскировки в броне командирши. Сражаться с подкреплением было намного проще. Правда, один раз солдат Братьев Бури чуть не обрушил на мой имперский шлем шипованную двуручную кувалду, но Ралоф успел его вовремя остановить:       — Не надо! Он с нами.       Когда имперцы замертво повалились в лужи собственной крови, мы увидели здесь ещё одно тело в потемневших от крови голубых тканях. На соломенной подстилке лежала уже бездыханная воительница Братьев Бури. Она была очень похожа внешне на Ралофа — такая же солнечная и крепкая. Жаль, что мы не успели спасти её.       — Кости Шора! — раздосадовано произнёс норд, глядя на тело девушки. — Мы опоздали. Будь прокляты эти имперцы!       Я хотел взять её двуручный молот — он ещё мог продолжить борьбу за освобождение Скайрима, в отличие от своей хозяйки, но тот оказался настолько тяжёлым, что я еле смог оторвать его от земли на полярда. Пришлось оставить оружие покоиться в руинах вражеской крепости. Мы с выжившим Братом Бури уже хотели идти дальше, но тут Ралоф остановился у одной из камер для заключённых, где рядом с телом лежал мешочек с золотыми монетами:       — Погоди-ка. В этой клетке вроде что-то есть. Закрыто, — заключил норд. — Посмотри, не сможешь ли открыть отмычкой. Я не очень хорош в этом деле, а золото нам понадобится, когда выберемся.       Ралоф дал мне двенадцать отмычек, и я уселся на корточки перед замком. Мне доводилось раньше взламывать один сундук дома у хозяина, когда тёмный эльф умудрился где-то потерять даже запасной ключ. Замки у него везде были не из простых, но я ухитрился тогда справиться с тем механизмом, поняв принцип работы. Так же мне приходилось чинить взломанные замки заключённых, пытавшихся сбежать из подвала лаборатории, а потом даже помочь организовать побег одной жертве... В общем, взлом — один из немногих навыков, мастерством в котором я мог похвастать. Открыть имперскую клетку труда не составило. Я вставил отмычку в верхнюю часть замка, в нижней помогая себе кинжалом, прощупал нужное положение и аккуратно повернул. Раздался ласкающий слух щелчок, предвещающий освобождение. Замок брякнул на каменный пол и дверца клетки послушно отворилась.       — А ты хорош, — одобрительно кивнул норд. — Хватай всё, что может пригодиться, и пошли.       Его совет мне очень понравился. Хоть я не общался особо с сородичами, но разделял каджитскую тягу к торговле, о которой слышал от парочки заключённых хозяина. Я знал, что потом смогу продать собранные вещи и получить деньги, решающие почти всё, по словам даже моего проклинающего всё мирское «папочки». Мной овладел неведомый доселе азарт набрать как можно больше золота. В клетке лежало тело замученного имперцами мага. Я стянул с него зачарованные одеяния, сгрёб пару септимов и голубой пузырёк зелья магии. На полу остался лежать том заклинаний под названием «Искры». В памяти невольно ожили воспоминания о проводимых экспериментах хозяина. Электричество было любимой стихией моего мучителя.       Меня передёрнуло, и я вернулся в реальность. Учебник по магии так и остался валяться нетронутым. Пройдя в противоположный конец пыточной, я наконец-то обнаружил то, чего мне действительно не хватало — вместительный наплечный мешок. Я остановился у столика и переложил все собранные вещи в рюкзак. Однако и с мешком из-под овощей я расставаться пока не спешил. На столике рядом с рюкзаком лежала книга в кожаной чёрной обложке с символом железного дракона, таким же, как на мечах и щитах имперцев. Мне всегда нравилось читать. Когда хозяин доверился мне, я много времени проводил в его библиотеке, но попадались мне в основном сухие практичные руководства по магии, алхимии, астрологии и прочим наукам. Легенды, сказки и исторические книги в мои лапы попадались крайне редко. Хозяин не хотел забивать мою пушистую голову ненужными байками о внешнем мире, в котором, как он говорил, меня ждёт ещё больше боли, опасностей и обмана. Благо, у меня были альтернативные источники знаний о большом свете.       «О Драконорожденных» — гласило заглавие. Ситуация не располагала сейчас к вдумчивому чтению с кружечкой эля у камина, так что мой взгляд лишь бегло пробежался по тексту, выхватывая отдельные фразы:       «… Все законные правители Империи были Драконорождёнными... Драконорождёнными не становятся лишь по праву рождения... божественное таинство… Клинки … искали Драконорождённого… Может ли одновременно быть более одного Драконорождённого… Клинки … продолжали искать и оберегать… быть Драконорождённым означало обладать "драконьей кровью"… были способны забирать силу убитых ими драконов…»       Я быстро пролистал в конец книги и наткнулся на довольно загадочное пророчество: «Когда воцарятся беспорядки в восьми частях света, Когда Медная Башня пойдёт и время преобразится, Когда триблагие падут и Красная Башня содрогнётся, Когда Драконорождённый Государь утратит свой престол и Белая Башня падёт, Когда на Снежную Башню придут раскол, бесцарствие и кровопролитие, Проснётся Пожиратель Мира, и Колесо повернётся на Последнем Драконорождённом».       Решив, что поразмыслю позже над этой загадкой, я захлопнул книгу и отправил её в мешок. Остался только один не обчищенный мною угол в этой комнате. Он напоминал мне магазинный прилавок, разве что огороженный поверху решёткой. Калитка была уже открыта. На полу валялся круглый железный щит, который я предпочёл не брать. Не потому, что неудобно нести, хотя это тоже, а потому, что больше не хотел убегать от проблем. Уверен, будь он у меня в лапах, я бы со своей неуверенностью так бы и скрывался за ним на протяжении всего боя, пока вражеский топор не проломил бы этот несчастный щит или мой череп. Да, я был сейчас слаб и, возможно, поступал очень глупо, отказавшись от дополнительной защиты, но я чувствовал, что душа у меня к этому предмету не лежит. Я взял с нижней полки прилавка второй том «Краткой истории Империи», чтобы позже ознакомиться с историей, в которой пока что знания мои поверхностны и отрывочны. Я хотел ещё протянуть куда-нибудь свои загребущие лапы, но поднял глаза на ожидавшего меня в дверном проёме друга и поспешил к нему.       — Быстрее, шевелись! — судя по взгляду Ралофа, он уже не был рад, что срезал тогда с меня путы. — Тут нам лучше держаться вместе.       Проходя по коридору с камерами для заключённых, я внимательно заглядывал в каждую и не упускал шанса быстро вскрыть очередной хлипкий замок, чтобы достать мешочек монет и немного костной муки с иссохших скелетов. Из неё выйдет отличный яд опустошения запаса сил, при смешивании с каким-нибудь чертополохом, а ослабить моих противников мне бы ой как не помешало. Всё-таки жизнь с хозяином подарила мне не только увечья.       Втроём мы спустились в комнату с подвешенными к потолку купольными узкими клетками, где почти в каждой сидели скелеты в лохмотьях. Пыточная работала продуктивно. Я собрал несколько септимов из обносков замученных жертв.       — Сюда, — взмахнув рукой, позвал Ралоф, пуская дышки изо рта.       Подойдя к нему, я почувствовал усилившуюся прохладу, в которой жар разгорячённого в бою норда ощущался гораздо сильнее. Дальше уже без ступенек шёл спуск в пещеру. Первым прошёл Брат Бури с кувалдой. Сразу же за поворотом обнаружился просторный зал, с каменными мостиками и небольшим ручейком в центре пещеры. Вода билась о камни, немного приглушая наши шаги. Здесь тоже засели имперцы. Они оживлённо пререкались между собой:       — Был приказ дождаться генерала Туллия.       — Я не хочу, чтобы дракон меня сожрал! Отходить надо!       Их внутренние тёрки сыграли нам на руку. Рядом валялся простенький длинный лук, похоже, оставленный кем-то из спорящих солдат. До этого дня я видел опытных лучников, отобранных для экспериментов хозяина, и образно представлял, как надо стрелять. Но видеть — одно, делать — другое. Я взял оружие горизонтальным хватом, вложил стрелу и аккуратно натянул скрипучую тетиву. Лапа напряжённо дрожала от неудобной позы и общей слабости мышц. Сжав зубы, я смог добиться позиции, чтобы стрела смотрела ровно в голову одного из лучников, но мечник, стоявший внизу у ручья, выявил меня по нервно виляющему хвосту. Я отпустил тетиву, но было поздно. Лучник услышал боевой крик товарища и увернулся от сорвавшейся с моего лука стрелы. Ралоф прикрыл меня от атак мечника, а я продолжил свои попытки совладать с стрелковым оружием. Уворачиваясь от стрелы противника, я подбежал чуть ближе, чтобы моего слабого натяжения хватило на серьёзную рану имперцу. Вторая пущенная мною стрела угодила солдату в грудь, и он упал на одно колено. Третья — его прикончила. Хотя тетива больно стрекнула меня по предплечью, с внешней стороны прикрытого лишь кожаной подкладкой имперских наручей, я понял, что лук — великолепная вещь, и я обязан научиться мастерски им владеть. Однако не я один любил здесь это оружие. Второй лучник был явно опытнее меня и своего уже мёртвого напарника. Его стрела метко вонзилась мне в бок, найдя брешь в капитанских доспехах. Эта бабская броня только сиськи и защищала! Я стиснул зубы от боли, но с места не сдвинулся и быстро пустил стрелу в живот имперцу. Рослый Брат Бури добил его двуручной кувалдой.       — Мы разгромлены! Отступаем! — закричал мечник на всю пещеру.       Но отступать уже было некому. Ралоф прикончил мечника, и в зале установилась мёртвая тишина, нарушаемая лишь журчанием воды.       — Мы пойдём вперёд. Проверим, всё ли чисто, — сказал норд и прошёл к выходу из зала вместе с рослым напарником.       Мне же пока требовалось немного отдыха. Я присел к ручью, снял тяжёлый шлем, черпнул лапой немного прохладной воды и плеснул себе в морду. Меня снова начинало мутить. Беда была вовсе не в том, что я ударился башкой о полено. На самом деле я кое-что с собой прихватил, сбегая из поместья хозяина. Лунный сахар. Как-то раз я из любопытства попробовал одну гранулу. Как-никак этот ингредиент производится на родине моих предков, и я захотел хоть каким-то образом к ним приблизиться. Меня пленил этот сладкий и освежающий вкус. Самое главное, это средство помогало мне легче переносить физическую боль, ежедневно причиняемую мне данмером. Оно же успокаивало мне и душу. Лишь приняв лунный сахар, я мог спокойно спать по ночам. Со временем моя зависимость становилась всё сильнее. Мне уже не хватало одной дозы перед сном.       Когда хозяин заметил, что я таскаю дорогостоящий ингредиент, то очень разозлился и сбросил меня на несколько дней в изолятор — холодные четыре стены и подстилка из сена. Он был уверен, что таким образом зависимость исчезнет сама, но с каждым днём мне становилось только хуже. Наверное, я бы так и умер, но хозяин не желал терять своего любимого подопытного. Данмер выпустил меня на свободу и стал выдавать лично ежедневную норму лунного сахара по одной грануле за каждое выполненное поручение или за очередной пережитый эксперимент. Так и сформировалась моя привязанность. Перед побегом я заставлял себя сдерживаться и скопил несколько гранул, но в Хелгене моё терпение дало серьёзную трещину. Меня неудержимо тянуло положить в рот очередной холодящий кусочек, чтобы снять физическую боль и вернуть себе ясность мысли. Но мне не хотелось делать этого перед Ралофом. Надо было выждать более подходящий момент.       Я заставил себя подняться, сделал парочку глубоких вдохов и, перебравшись на другой край пещеры через мост, пошёл в сторону воинов в синих одеждах. Я наклонился, чтобы достать стрелы из колчана имперца и тут обнаружил, что стою в большой масляной луже. Я настороженно покосился на горящий настенный факел и поспешил удалиться оттуда от греха подальше. Следует быть осторожнее.       — Давай, сюда, — позвал меня Ралоф. — Посмотрим, куда ведёт этот ход.       Мы стояли у откидного деревянного моста и крупного рычага. Я активировал механизм, и мост с грохотом откинулся. Пока мы по нему проходили, сверху на нас пролился солнечный свет. Я ощутил недостаток свежего воздуха. Мне очень хотелось поскорее отсюда выбраться. Похоже, тоску по воле испытывал и Брат Бури с кувалдой. Он остановился на мосту и, прикрывая глаза рукой, вглядывался в кусочек синего неба. Как только мы перешли на другую сторону, земля затряслась, и на мост обрушились тяжёлые валуны, отрывая нас с Ралофом от солдата. Солнечный свет погас, а в подземелье влетел стелющийся серый дым. Дракон всё ещё бушевал.       — Назад теперь не пройти, — подытожил мой друг, отряхиваясь от пыли. — Пошли вперёд. Остальные пусть ищут другой выход.       Спустившись ниже по каменной лестнице, я последовал по ручью и наткнулся на скелет, у которого позаимствовал явно ему уже не нужные деньги и слабое зелье лечения. Половину содержимого красного пузырька я вылил себе на подстреленный бок, а оставшуюся — выпил, надеясь что это поможет мне справиться с ломкой. Терпкая жидкость булькнула мне в горло, но дышать от этого легче не стало. Я понял, что дальше прохода нет, и вернулся к Ралофу, опять вынужденному меня ждать.       — Там тупик, — доложился я норду.       — Хм, думаю, лучше попробовать тут. Не отставай, — бросил он и побежал вглубь пещеры, следуя по ручью.       Пробежав по узкому туннелю в новую пещеру, мы наткнулись на гнездо морозных пауков. Мой хозяин держал у себя парочку таких тварей, пытаясь сделать их ручными. Но эти дружелюбными явно не были. Я снова воспользовался луком, помогая Ралофу избавиться от членистоногих. Мои выстрелы не отличались особой меткостью, но на ближний бой у меня тогда точно не хватило бы сил. Когда с четырьмя наземными тварями было покончено, внезапно с потолка спустилось ещё два их собрата. Но я в битве уже не участвовал.       Мне стало настолько плохо, что я вынужден был обречённо снять с себя шлем, и, тяжело дыша, отойти чуть поодаль в коридор, из которого мы пришли. Я согнулся, упираясь лапами в колени и высунул язык. Всё ещё пытаясь справиться с собой силой воли, я до треска сжал рукоять лука. Без толку. Силы стремительно покидали меня, вынуждая спиной сползти по стене пещеры. Комья земли и мха ссыпались мне за шиворот, но чистота волновала меня уже меньше всего. С каждой секундой мне становилось хуже. Я понял, что если не пихну в пасть сахар, то через минуту превращусь в готовый обед для многоногих глазастых тварей. Уже ничего не видя, ориентируясь лишь на ощупь, я достал из кармана голубой пузырёк. Он выглядел как обычное слабое зелье восстановления магии, но внутри него ничего не плескалось. Там гремели кристаллы лунного сахара. Я вытряс на лапу ровно одну штуку и судорожным движением кинул его на язык, плотно смыкая клыки.       Блаженный холодок мгновенно распространился по рту, отдавая приятным освежающим запахом в нос и горло. Постепенно ко мне возвратилась способность нормально дышать и ясно мыслить. Взяв шлем в лапы, я увидел в нём отражение своих расширившихся чёрных зрачков. Плевать. Главное, что я снова мог нормально сражаться. Надо было поторопиться. Этого эффекта могло надолго не хватить. Мне нужно было как можно скорее выбраться из пещеры и добежать до ближайшей торговой лавки, где я мог продать содранное с трупов тряпьё и на вырученные деньги пополнить запасы своего «лекарства». Я снова напялил тяжёлый шлем, придавливающий уши, и, продолжая рассасывать спасительный кусочек сахара, вернулся в пещеру, где Ралоф как раз добивал последнего паука. Казалось, он вовсе не заметил моего отсутствия. Меня поразило его мастерство. За все сегодняшние сражения он не получил ни одной серьёзной раны.       — Ненавижу этих тварей, — внезапно подёрнул плечами Ралоф, брезгливо обходя волосатые трупы членистоногих и подходя ближе ко мне. — У них слишком много глаз, понимаешь?       Я лишь усмехнулся ему в ответ. Я правильно его понял? Вот уж не мог предположить, что такой с виду храбрый и отважный воин, как он, боится пауков из-за того, что у них много глазок. Хах, это даже мило. Я прошёлся по паучьим трупам, аккуратно вырезая у каждого из них мешочки с ядом обморожения и выдавливая их содержимое в пустые колбы из-под зелий. Этим же ядом я сразу смазал несколько стрел, лезвие топора и меча. Я предложил усовершенствовать так же оружие Ралофу, но он, будто бы защищаясь, вскинул ладони, выдавливая нервную улыбку:       — Нет уж, спасибо.       Вообще, пещера, в которой мы оказались, была довольно красива. Всюду рос ярко-зелёный папоротник, на земле и стенах лежало много пушистого мха. Из крупного отверстия в потолке, размером как раз со среднего морозного паука, струился солнечный свет, кажущийся в этом сумрачном царстве практически белым. Паутина гармонично вплеталась в природный интерьер того места, а замотанные и уже обсосанные членистоногими жертвы свешивались, украшая пещеру, будто гирлянды. В тот момент, когда во рту приятно холодил лунный сахар, и я мог свободно дышать полной грудью, это место показалось мне чуть ли не лучшим во всём мире. Хотя должно быть, оно и было тогда самым лучшим из тех мест, которые мне довелось посетить за двадцать лет своего жалкого существования.       Мы прошли следующее ответвление пещеры, снова увидели течение подземного ручья и продолжили бежать по нему, переходя в следующий подземный зал, красотой сопоставимый с предыдущим, только без паутины. Я уже хотел было подойти ближе к следующему пролому, манящему ярким светом и свежестью, как вдруг Ралоф остановил меня и резко присел:       — Постой. Там медведица впереди. Видишь?       Не знаю, как моему другу удалось с двадцати метров определить пол животного, но в самом деле свет манящей меня расщелины падал прямо на большую чёрную тушу, которую я поначалу принял за очередной валун. Я медленно присел рядом с нордом.       — По мне, с ней лучше не связываться, — продолжил удивлять меня Ралоф несвойственным нордам пацифизмом. — Попробуем проскользнуть. Идём тихонько, осторожно, и смотри, куда ногу ставишь. Если ты везунчик, можешь взять лук. Вдруг удастся подстрелить медведицу издалека. Ты вперёд, а я за тобой. Прикрою тебе спину.       На всякий случай норд протянул мне с десяток стрел и свой лук, чтобы я не гремел лишний раз, доставая из-за спины своё оружие. Первый вариант мне нравился больше. Я не хотел убивать животное без крайней на то необходимости. Возможно, я к этому так относился, потому что и сам по сути своей был зверем. Я держал лук наготове, но ранить медведицу мне очень не хотелось. Мы медленно продвигались вперёд, надеясь укрыться за старой тележкой, оставленной здесь кем-то невесть когда. Под лапами хрустели сухие листья и мелкие веточки, постукивали о железные сапоги камни. Идти полностью бесшумно было невозможно, но я старался задействовать всю свою природную грацию. Которой я был обделён. Мой хвост зацепился за хлипенькую тележку, и с неё с грохотом повалились бутылки вина, вдребезги разбиваясь о камни, смешивая своё содержимое с бегущим ручьём. Медведица встрепенулась и подняла слюнявую морду.       — Зачем нужна эта скрытность, а? — поддразнил меня Ралоф, доставая топор.       — И вправду, — уныло поддержал шутку я и понял, что боя не миновать.       Я хотел убить медведицу безболезненно, поразив одним выстрелом. Тетива запела, и мне безумно захотелось улучшить стрелковые навыки. Я промазал. Стрела с хрустом сломалась, влетев в камень, и упала прямо под лапы зверю. Медведица встала и издала грозный рык. Я не был уверен, что промазал только из-за неопытности. Мне всё ещё не хотелось заставлять животное страдать. Но... Это тот случай, когда либо ты, либо тебя. Естественный первобытный закон. Я должен её убить. Как минимум, чтобы защитить теперь Ралофа. Рискуя своей шкурой, я приблизился к зверю, натягивая тетиву, как можно туже. Нас разделяло не больше двух ярдов. Медведица угрожающе встала на задние лапы демонстрируя длинные когти. Она возвышалась надо мной, окатывая грозным рыком, будто не собиралась раздирать в клочья, а только желала прогнать. Но я понимал, что это не так. Я лишь хотел верить, что она меня не убьёт, но занесённая надо мной мощная лапа, сверкнувшая острыми когтями, вернула в реальность. Своим первым точным выстрелом я поразил её сердце. Медведица с протяжным воем грохнулась туда, где совсем недавно безмятежно спала. Теперь же она уснула навечно. Пролом, из которого лился свет, оказался слишком высоко. Мы не смогли через него выбраться на поверхность. Пришлось идти дальше.       Из деревянной телеги я прихватил пару ещё оставшихся целыми бутылок вина, кем-то забытый кошелёк и черновересковый мёд. Вряд-ли я стал бы всё это пить, брал чисто на продажу. Алкоголь никогда меня особо не интересовал. У меня другие пристрастия... С тела несчастной медведицы я забрал когти, отнесясь к этому процессу со всем почтением. Шкуру я трогать не стал, хотя никогда не любил бессмысленные убийства. Мне это досталось от хозяина. Он тоже всегда стремился выжать всё по максимуму даже из сильно изувеченных тел своих жертв. Мне же особо не нравилось, когда страдали животные. Уж если убил зверя, сделай так, чтобы его смерть не была напрасной. Но в этот раз времени не было.       Мы с Ралофом спустились по земляному склону узкого прохода пещеры и — о, чудо! — наконец-то увидели расщелину, через которую можно было выйти на ослепительно-яркий свет.       — Похоже, это выход! Я знал, что мы выберемся! — норд казалось светился от счастья и на радостях припустил к проёму как можно быстрее.       Пока мы пробегали через него, нас обдал приятный, освежающий ветерок, разбавленный маленькими снежинками.