Дневники К'Аджо: Путь Воина

      Из мрачных дум меня вырвал непреклонный голос мужчины. Его я узнал бы из сотни. Мой бывший надзиратель.       — Послушайте, вам уже говорили — сюда нельзя. Разворачивайтесь и идите туда, откуда пришли.       Недовольно уперев руки в боки, он стоял напротив двух смуглокожих воинов — редгардов, замотанных в характерные для жителей хаммерфелльских пустынь свободные балахоны. Судя по уставшему тону моего знакомого стражника, он отказывал им уже не первый раз и близился к тому, чтобы обнажить меч в исключительно служебных целях. Но мужчины с саблями упорно делали вид, что не замечали раздражения норда. Смуглокожий парень помоложе с открытой головой, поросшей лишь лёгким пушком, видимо, имел такую же открытую душу, поэтому примирительным, но уверенным голосом настоял:       — Мы не причиним никаких хлопот. Мы только хотим найти её.       Приободрившись фактом, что эти сыщики пришли не по мою душу, я смог отогнать параноидальные мысли и переключить внимание на проблему воинов из Хаммерфелла. Как бы паршиво на душе не было, но их наивная искренность вызвала у меня усталую усмешку. Они ещё не поняли, с каким строгим служителем закона имели дело. Их вежливая просьба была хладнокровно раздавлена чопорностью непоколебимого стража.       — Ваши дела меня не волнуют, — равнодушно протянул стражник, чьё раздражение съедалось апатией, явно преобладавшей в его душе. — После того что случилось, радуйтесь, что я вас вообще не арестовываю. Проваливайте.       А он меня удивил! Этот суровый норд по своей воле смягчил наказание нарушителям? Неужто случай со мной смог растопить его холодное сердце? Или же он никогда не был настолько суров, как казался… Внешность обманчива, и я знаю об этом получше, чем многие.       Рослый редгард метнул в стражника грозный взгляд из-под обматывающих его голову тряпок, злобно рыкнул и развернулся, поднимая полами свободной одежды дорожную пыль.       — Мы вернёмся. Мы это так не оставим, — мрачно прорычал он, скрываясь в тени городских ворот и бросая на меня такой же недобрый взгляд, как на норда.       Что ж, у них есть основание ненавидеть меня. Как и у бедных каджитов, оставленных за стеной… Второй раз я жалел, что мог относительно спокойно входить в город. Но проблема недоверия к чужеземцам была мне знакома. Воины уже стояли в воротах, когда я кинулся к стражнику, сгорая от самоненависти, и ухватился за его локоть:       — Постой! Почему им нельзя войти в город? Чем они провинились?       Лысый редгард удивлённо, но одобрительно уставился на меня.       — Таков приказ ярла, — как мечом, отрезал мой надзиратель. — Никого не пускать в стены города без крайней необходимости. Тем более я не могу пропустить нарушителей, пытавшихся тайно пробраться в город. И не пытайся заставить меня передумать, каджит.       Да уж, на выигрышный спор с ним у меня не хватало ни сил, ни красноречия. Я грустно повесил уши, но тут же поднял их торчком, услышав знакомую «кличку» в свой адрес:       — Эй, ты, — подозвал меня редгард помоложе. — Мы кое-кого разыскиваем в Вайтране и хорошо заплатим за сведения об этом человеке.       Второй смуглый воин наблюдал за нашим разговором, держась на расстоянии, и смерял меня хоть и смягчённым, но всё ещё недоверчивым взглядом.       — Кого вы ищите? — мягко поинтересовался я, радуясь возможности принести хоть кому-нибудь пользу.       — Женщину. Она не отсюда. Редгардка, как и мы, — лаконично пояснил лысый парень, продолжая поглядывать на городские улицы за моей спиной. — Она наверняка живёт под чужим именем. Мы заплатим за любые сведения о том, как её найти, — потом его голос немного поник: — Нам не рады в Вайтране, как ты мог заметить, так что ищи нас в Рорикстеде, если что-нибудь выяснишь.       Рорикстед… В этом же городке вырос Локир, неудавшийся беглец с казни. Подождал бы бедняга лишних десять минут, авось смог бы спастись вместе со мной и Ралофом. Впрочем, не думаю, что жизнь нетерпеливого нервного вора продлилась бы многим дольше. Скорее всего, в конце воровского пути его ожидала бы та же плаха, а в лучшем раскладе — сырая тюрьма. По таким сразу понятно, какая участь уготована им судьбой. Интересно, как будет выглядеть мой финал и скоро ли он наступит?..       — Так кого, говорите, вы ищите? — возвращаясь в реальность, переспросил я, ловя слегка раздражённый взгляд молодого редгарда.       — Мы ищем женщину, сбежавшую из Хаммерфелла. Редгардку. Она может скрываться в этом городе, — терпеливо повторил воин, глядя на меня обеспокоенно, пока оценивал, насколько я адекватен.       Не получив полезных подробностей и убедившись, что в лоб их спрашивать бесполезно, я задал наводящий вопрос:       — А почему вы ищите эту женщину?       — Это не твоё дело, — неожиданно грубо оборвал меня парень, напряжённо сжимая смуглые пальцы на рукояти изогнутого меча с такой силой, что кожа на них осветлилась. — Тебе нужно лишь знать, что за эти сведения мы хорошо заплатим. Если тебе не интересно, можешь просто уходить.       Тут взвился мой надзиратель, обнажая сверкающий в лучах холодного солнца железный меч:       — Последний раз предупреждаю — уходите! — рявкнул норд на редгардов, раздражённый нашей «милой» беседой.       Без особого энтузиазма смуглокожий воин развернулся и, демонстрируя своё равнодушие к агрессии стражника, не спеша направился к выходу из городских стен.       — Если узнаешь, где она, отыщи нас в Рорикстеде, — более мягко произнёс он мне на прощание и скрылся за тяжёлыми дверями главных ворот вместе с хмурным напарником.       Как только двери за ними закрылись, мой надзиратель спрятал меч в ножны и тут же перевёл тему, ведя разговор уже обычным, спокойным до едкого холода голосом с оттенком скрытой иронии.       — Так значит, ты Довакин? — не слишком удивлённо произнёс он.       — Выходит, ты тоже услышал мой крик… — смущённо опустив уши, потёр я затылок.       — Не совсем. Мне доложили бойцы, вернувшиеся с обороны. Я лишь наблюдал со стены за сражением.       — Ну, дела! — распушил я усы. — У нас, значит, каждый опытный воин на счету был, ты видел, как мы умирали, но предпочёл отсидеться в сторонке, покуда твои товарищи гибли под огнём чудища? Почему сам не участвовал в обороне?       Стражник устало вздохнул:       — Когда-то и меня вела дорога приключений, а потом мне прострелили колено. Так этой ночью меня ещё и корова твоя боднула. Глупо лезть в бой в таком состоянии.       — Там пали твои сослуживцы! — я вздыбил шерсть, злясь ещё больше на отговорки и равнодушие норда. — Неужели тебе не жаль даже своих друзей?       — Такова участь воинов. Для них было честью пасть, храбро сражаясь за безопасность Вайтрана. И тебе не советую плакать по ним. Помни их подвиг. Главное, что ты жив.       От последней фразы в моём сердце на миг встрепенулась надежда, что страж переживал за меня как за друга, но потом я припомнил полученный статус от нордов и почему им внезапно стал важен. Я отвёл уши назад, насколько это было возможно.       — Брось хмуриться, тигр. Давай этим вечером пропустим по одной кружке мёда в таверне? Я бы тебе рассказал о парочке дел, в которых ты мог оказаться полезен, если желаешь задержаться в Вайтране и помочь его жителям.       Я навострил уши и искренне улыбнулся, слегка обнажая клыки.       — Вот это мне больше по нраву. Наконец-то ты проявил хоть какое-то дружелюбие.       — До встречи у Хульды, каджит. А пока — мне пора. И да, советую идти во дворец той же дорогой, какой я тебя вёл. Меньше проблем на хвост соберёшь.       И он скрылся за городскими дверьми, проверяя, точно ли смуглокожие воины покинули территорию города или отправились на поиски новой лазейки. От разговора редгардов мне стало немного жутко. Они искали пропавшую, и пусть это была женщина, невольные ассоциации взъерошили мою шерсть. Скоро в Вайтран могут так же прийти наёмники, но в этот раз они будут искать тёмно-бурого подранного каджита с наркоманскими глазками и странным для своей расы выговором. Тут до меня дошло, что остаться в Вайтране не так уж и глупо. Как я только что убедился, каджитов в крупные поселения не пускают, значит, искать меня в городах было бы нелогичным. К тому же стража Вайтрана порядочна и неподкупна, а даже, если за мною придут, я мог не переживать, что меня сдадут в незаконное рабство. Я ведь теперь Довакин. Норды не отдадут данмерской шайке уникальное живое оружие.       Преимущества очевидны, но оставаться в одном месте надолго мне всё равно не хотелось. Данмер мог не искать мой хвост в городах, ведь знал, как сильно я раньше боялся людей и общения. Для меня стоит большого усилия терпеть пребывание в столь многолюдном пространстве. Ведь я каждый раз вынужден подбирать особые слова и манеры для общения с конкретным двуногим, терпеть неудачи от непонимания и глупости своего вида, ловить презрительные и колкие взгляды прохожих, слышать их грубые фразы и перемалывать это всё в своей голове до бесконечности! Порой, даже шрамы сражений несут меньше боли, чем эти воспоминания о собственной несуразности и чувство отверженности людьми. Норды не жаловали каджитов, а значит, если останусь в Вайтране, мне предстоит ещё много раз столкнуться с их неприятием.       Так или иначе, проблемы решать нужно по мере их поступления, а потому, распушив хвост метёлкой, гордо выпустив поверх нордских доспехов амулет Талоса и протерев серебристое кольцо Гердур на пальце, я быстро промчался по переулкам ко дворцу ярла. У порога я смахнул остатки пепла с рваных ушей и быстро умылся лапкой. Шикарным мой вид назвать было сложно, но так я уже считал себя более достойным ярловского внимания. В этот раз в дверях меня встретила уборщица помоложе.       — Не натопчи мне тут по чистому полу грязными сапогами! Ещё бы корову сюда привели! Совсем народ стыд потерял, — в омерзении сморщив маленький носик, противно пропищала девица в подозрительно чистом для поломойки солнечно-жёлтом платье.       Несмотря на молодой вид, повадками и характером она напоминала мне всклочную Хильде из Ривервуда, от чего мне даже захотелось спросить у старушки при встрече, не позабыла ли она свою родственницу во дворце ярла.       — Хорош ворчать, Фианна, — отозвалась из другого угла старая служанка в скромном зелёном фартуке, по потёртому виду которого я понял, что отдувается она тут за двоих. — Моложе меня лет на двадцать, а бухтишь так, будто пережила долгожителей эльфов.       — Мог бы и подмести за собой хвостом, всё равно по ковру волочётся, — ехидно прищурившись, перешла Фианна в словесное наступление, но я не поддался и лишь приподнял хвост повыше. — Хотя было бы чем ему подметать. Взгляни, Герда, да у злокрыса и то хвост пушистее!       Такого оскорбления в адрес борца с драконами от жителей города я не ожидал. Да, после сегодняшней битвы мой хвост утратил шерстяные объёмы, но такое сравнение — это уже перебор. До проклятого пожара в Хелгене у меня лоснилась густая, шелковистая шерсть — любой бы каджит обзавидовался! И если бы я сегодня не пошёл спасать Вайтран от нового дракона ценой своей шкуры, у меня бы она уже отросла. Но я не стал ничего им доказывать, рассудив, что хвастаться перед гладкокожими пушистостью моего меха — перед свиньями бисер метать. Многое они смыслят…       — Не перегибай, — приструнила старушка напарницу. — Всё-таки он гость ярла, прояви уважение. Нам платят за поддержание во дворце порядка, следуй моему примеру. Я хоть и простая прислужница, но не подумай, что я к своим обязанностям отношусь не так серьёзно, как ярл — к своим! — зло прохрипела Герда, закатывая рукава ободранного платья, и строго посмотрела на изнеженную Фианну, отправленную в ряды уборщиц для прививания ей уважения к труду и трудящимся.       Старая женщина подобрала ведро с шваброй с центра ковровой дорожки и освободила мне путь, приветственно кланяясь.       — Если я своей уборкой тебе мешаю, только скажи, и я уйду, — мягко пробурчала старушка, шокировавшая меня внезапной услужливостью.       — Что вы? — поспешил я её успокоить. — Нисколечко! Это я мешаю своим пыльным хвостом поддерживать вам порядок. Простите.       — Не извиняйся, котёнок. Моя задача — денно и нощно трудиться, чтоб ярл был доволен видом Драконьего Предела. И его гости тоже.       Она улыбнулась не с будничной вежливостью, а с теплотой милой бабушки из добрых несбыточных сказок. Без таких людей, как она, мирная жизнь во дворце давно бы угасла. Герда казалась мне строгой, но чуткой старушкой. Я оценил её вежливость ответным поклоном и, обстучав грязь с сапог за порогом, аккуратно прошёл к лестнице, огибая чистый ковёр в центре просторной прихожей.       — Ты слишком добра к чужакам, — дерзко оборвала её милости беловолосая уборщица, держащая швабру с таким отвращением, будто бы та не была никак связана с её работой. Однако напыщенная девица отошла в сторону, не уступая мне путь, а брезгливо отшатываясь от уличного кота, и бросила едкость вслед: — Здесь нет никакой иной власти, кроме ярла. Не забывай этого!       Преодолев пропускной пункт в виде двух тётенек с мётлами, я наконец-то поднялся в приёмный зал ярла.       — Отлично! Вот и ты, наконец, — с непривычной бодростью поприветствовал меня плешивый советник Балгруфа. — Ярл тебя уже ждёт.       Провентус Авениччи развернулся и поспешил по невысоким ступенькам на следующий ярус к самому трону ярла, чтобы занять привычное место у правой руки своего господина.       — Ты слышал призыв. Что ещё это могло означать? — от нетерпения Балгруф заговорил прежде, чем я успел до него дошагать. Я помолчал, худо соображая, о каком призыве шла речь. Немного раздражённый моим тугодумством, ярл сам выдал ответ: — Седобородые…       — Мы только что тебя вспоминали, — неожиданно раздался чёткий мужской голос с левой стороны от трона Балгруфа. Из тени вышел высокий крепкий норд с двуручником за спиной. Он временно исполнял обязанности телохранителя в отсутствие Айрилет. — Мой брат хочет с тобой поговорить.       Он был не просто придворным воителем. Он брат самого ярла Балгруфа, который, к слову, не дал мне времени на официальное приветствие:       — Так что произошло у башни? Там был дракон? — своей нетерпеливостью ярл напомнил мне Фаренгара, что в тот момент, как бы незаметно подслушивал наш разговор, выглядывая из своего кабинета.       — Сторожевая башня разрушена, но мы убили дракона, — без прикрас доложился я Балгрфу.       Новость о победе заставила его слегка подпрыгнуть на троне, от чего в его глазах сверкнул огонь очага. Рядом с братом ярлу явно с трудом давалось сдерживать мальчишескую горячность, всё ещё жившую в его сердце.       — Я знал, что могу рассчитывать на Айрилет, — без тени сомнения похвалил Балгруф эльфийку. — Но я хочу услышать подробности.       Немного подумав, о чём именно стоит поведать Балгруфу, я всё же осмелился передать ему слова рогатого норда о моей избранности.       — Возможно, я… как это называется… Довакин. Когда дракон умер, ко мне перешла от него некая энергия.       — Значит, это правда, — ярл с придыханием откинулся на спинку трона, звеня золотом украшений. — Седобородые действительно призывали тебя.       — С-седобородые? — протянул я, глядя на ярла с тем же изумлением, с каким и его брат.       — Мастера Пути Голоса, — весомо произнёс Балгруф. — Они живут в уединении на склонах Глотки Мира.       Тон ярла указывал, что это весьма значительные персоны, но наученный горьким опытом жизни с хозяином, ничего хорошего ждать от призывающих меня стариков я не смел.       — Чего эти Седобородые от меня хотят? — напряжённо повёл хвостом я.       — Говорят, что Драконорождённые обладают великим даром Голоса — способностью направлять жизненную энергию в ту’ум, или Крик. Если ты воистину Довакин, они смогут научить тебя использовать твой дар.       Звучало заманчиво, но я ждал подвоха. Однако от лишних сомнений меня отвлёк ярлов брат.       — Ты помнишь тот ужасный грохот по дороге в Вайтран? — вновь вышел из тени Хронгар.       — Как уж такое забудешь… — болезненно потёр я уцелевшее ухо, сохранившее природную чуткость.       — Это был голос Седобородых, что призывал тебя на Высокий Хротгар! — одухотворённо продолжил норд, и голубые глаза его заблестели, контрастируя с кроваво-красной полоской боевого раскраса. — Такого не случалось… уже по меньшей мере несколько веков. Последний раз призыв получил сам Тайбер Септим, ещё в бытность свою Талосом Атморским!       Он начал выкладывать факты из легенд своего народа с тем же жаром, что и рогатый стражник утром у Западной дозорной башни.       — Хронгар, успокойся, — насмешливо осадил воина Провентус. — Какое отношение ваши нордские бредни имеют к современности? Наш друг, конечно, молодец, но он определённо не какой-то там… дуракин.       Сузив глаза, я дёрнул подранным ухом. Хоть я разделял недоверие Провентуса байкам, но молча терпеть изысканные оскорбления приятным не назовёшь.       — Нордские бредни?! — Хронгар угрожающе двинулся в сторону тощего советника, который напротив мускулистого воина, казался обсосанной жертвой морозного паука. — Ах ты надутый невежа… — продолжал норд приближаться к Провентусу, скаля зубы и сдерживаясь от грязной брани при ярле. — Да это же наши священные традиции, мы блюдём их со дня основания Первой империи!       Я уже думал, что Хронгар загонит имперца в костровую чашу, но Балгруф придержал его за запястье и мягким голосом сумел успокоить сурового братца:       — Хронгар… Не будь так суров с Авениччи. Мы сейчас все на взводе, но нужно держаться вместе. Наверное, ты, как и я, изнываешь от голода, — примирительно похлопал ярл брата по животу, защищённому железной пластиной, и с бодрой улыбкой обратился ко мне: — В честь сегодняшней великой победы приглашаю тебя на совместную трапезу! Уверен, ты тоже проголодался.       С этим не дал поспорить мой заурчавший живот. Кристаллики лунного сахара приглушали голод и немного снимали усталость, но полностью заменить еду и сон не могли. Я увидел отражение осунувшейся каджитской морды в большом отполированном рубине на налобном обруче ярла и, устыдившись своего жалкого вида, еле сдержался, чтоб не отвернуться от Балгруфа.       Хронгар смерил Провентуса холодным взглядом голубых глаз, но отошёл от него и встал ближе к брату, как полагалось телохранителю.       — Простите, не хотел никого обидеть, — прокряхтел ярлов советник, отходя от борта костровой чаши и тут же принимаясь осматривать полы дорогого серого одеяния. — Но… что им от него нужно, этим Седобородым?       — Присаживайтесь за стол. Мы сейчас всё обсудим, — заверил Балгруф Авениччи, мягко подталкивая его в спину широкой ладонью.       Потом ярл что-то шепнул ближайшему стражнику, и тот побежал на второй этаж. Расщедрившийся Балгруф, обрадованный победой над чудищем, отдал распоряжение служанкам накрывать праздничный стол и даже разрешил им позавтракать вместе с нами. Фианна и Герда юркали с кухни к столу и обратно, наполняя его изысканной пищей, запах которой почуять издалека я был не в силах ослабленным из-за зависимости нюхом. Члены придворной семьи и ближайшие помощники ярла занимали места за двумя длинными столами, протягивающимися параллельно ковровым дорожкам и стоявшими по обе стороны от горящего очага в центре зала. За торцом правого от входа стола возвышался стул ярла, величественный и пока что пустой. По бокам от него уселись Провентус и Хронгар, сцепившиеся такими недобрыми взглядами, будто готовились начать бой на столовых ножах. Рядом с советником втроём устроились ярловы детки, спинками к тёплому очагу, а напротив них сидел Фаренгар, увлечённо листающий книгу, в которую с любопытством заглядывали перегнувшиеся через стол мелкие непоседы. В самом конце лицом друг к другу расположились служанки: скромненько Герда и учтиво Фианна. Левый стол уготовили страже, на время освобождённой от своих обязанностей. Среди них я разглядел своих сегодняшних братьев по оружию в битве с драконом и щупленького дозорного, который прибежал доложить ярлу о появлении чудища.       Впервые в жизни я готовился оказаться за таким огромным столом ещё и в кругу семьи высокопоставленных лиц. Я напряжённо сглотнул слюну, но волевым усилием припушил хвост. Не зря хозяин требовательно обучал меня манерам приличия. Я уже тоже собрался деловито пройти к столу, но тут ярл окликнул меня моим новым именем, от которого что-то приятно защемило в груди.       — Довакин, твою помощь не забудет мой город, и не забуду я, — провозгласил ярл, с гордостью представляя меня двору. Собравшиеся одарили меня насмешливыми, недоумевающими и даже возмущёнными взглядами. В этот момент я чувствовал себя придворным шутом. Мне казалось, что вся эта сценка затеяна ярлом лишь для того, чтобы разнообразить унылую дворцовою жизнь. Но голос Балгруфа оставался торжественно серьёзен: — По праву ярла я нарекаю тебя таном Вайтрана. Это величайшая честь, которую я могу тебе даровать. Я назначаю Лидию твоим личным хускарлом, а это оружие из моей оружейной будет символом твоего звания.       Крепкого телосложения нордка с волевым подбородком и мужественно поджатыми большими губами преподнесла мне стальной боевой топор, почтительно поклонившись и механически отчеканив:       — Ярл назначил меня твоим хускарлом. Для меня честь служить тебе, тан.       — Лидия?! — вскинулся кто-то из-за стола дозорных, судя по звонкому голосу, молодой мечник. Бедный. Должно быть, он сам рассчитывал получить себе в награду за доблесть такую роскошную девушку, да и сам титул, однако был вынужден издалека наблюдать, как прекрасную воительницу выдают взявшемуся из ниоткуда неуклюжему грязному кошаку.       С ответным поклоном я принял оружие с гравировкой на инкрустированном лезвии «Топор владения Вайтрана». Взяв рукоять в лапу, я ощутил покалывающее тепло и понял, что оружие имеет на себе воспламеняющие чары. В моё сердце уже начали прокрадываться смутные догадки, и не сказать, что бы они меня очень радовали.       — Эм… Кто такой тан? — после моего такого вопроса по залу прокатился взволнованный рокот, но Балгруф взмахом руки приказал им молчать, охладив подданных ледяным взглядом строгих голубых глаз.       — Ярл признал, что ты имеешь особую ценность для этого владения, — косясь на стол стражников, официально пояснила мне Лидия, произнося первую фразу так громко, чтоб слышали все. — Ты герой. Титул тана — это почётный дар за твою службу. Если скажешь страже, кем ты являешься, они могут закрыть глаза на некоторые вещи.       — И вы даруете этот титул мне?! — мявкнул я так изумлённо, что череп дракона чуть не свалился со стены на светлую голову ярла. Видимо, сила голоса прорывается… Дабы никто не пострадал, сам испугавшись своей крикливости, я прикрыл лапой рот. — Ярл Балгруф, мне очень льстит ваше доверие, но подумайте ещё раз. Я совершенно не заслужил эту должность. Во-первых, я не совершил ничего выдающегося, а во-вторых, меня скоро не будет в городе. Как я смогу присматривать за вашими владениями?       Но ветер в голове ярла гулял похлеще, чем на Ветряном пике…       — Мой друг, — он поднял сверкающую золотыми перстнями руку, останавливая мои торопливые объяснения. — Поверь мне, я всё хорошо обдумал и готов даровать тебе его в любом случае. Я также сообщу страже о твоём новом титуле. Мы же не хотим, чтобы они думали, будто ты из черни, верно?       Если ярл Балгруф решил так поразвлечься, то это была жестокая шутка. Как минимум по отношению к его подчинённым. Я глянул на стол с героями сегодняшней битвы и невольно поёжился.       — Почему титул тана дали только ему? Мы все храбро сражались! — дерзко возразил молодой мечник, но лучник придержал сослуживца за локоть и осадил, не сводя с меня сверкающих восхищённых глаз.       — Замолкни, невежда! Он — Довакин… — благоговейным шёпотом пояснил юный воин. У него обо мне сложилось явно идеализированное представление, навеянное легендами о Драконорождённых. Воин в рогатом шлеме молча кивнул мне, выражая своё признание, а остальные стражи порядка впились холодным завистливым взглядом. Милость ярла обернулась моим проклятием. Стражи смотрели на меня так, будто я стал их личным врагом и одним взмахом хвоста перечеркнул им все планы на будущее.       — Не переживай так о большой ответственности, — продолжил ярл Балгруф. — Титул тана тебя ни к чему не обязывает. К тому же, в случае осложнений, твой верный хускарл всегда примчится к тебе на помощь, — махнул он рукой, полуприкрытой накидкой, в сторону Лидии.       — Всё верно, — отозвалась нордка и приложила кулак к груди. — Я присягаю тебе на верность как своему тану. Я буду охранять тебя и твоё имущество ценой своей жизни, — выдала она официальную реплику и мой хвост, казалось окаменел, замерев в беззвучном ужасе. За мной закрепили слугу!       — Мы рады видеть тебя среди танов нашего города, Довакин, — не замечая моего шока, а может, ему усмехаясь, улыбнулся ярл Балгруф и отправился к почётному месту во главе стола.       Напротив детей, лицом к очагу, между Фианной и Фаренгаром пустовало два скромных места, уготовленные для меня с Лидией.       — Ну что ж, идём, — с напускной мягкостью произнесла нордка, поправляя светло-каштановую прядь распущенных длинных волос, и проследовала к концу стола. Она услужливо отодвинула стул и изящным жестом руки предложила мне сесть. От таких почестей я замешкался, и Лидии пришлось повторить голосом суть совершённых ей действий: — Присаживайся, мой тан.       — А, да… Спасибо! — я прижал уши, горя от стыда, и спешно угнездил свои пушистости.        Сама девушка заняла место рядом со мной и села, по-мужицки расставив ноги, но сохраняя идеальную воинскую осанку даже во время приёма пищи. Роскошь яств от трона ярла шла по нисходящей, и мне досталась скромная порция уровня придворной прислуги. Скромная по мнению кривляющейся Фианны, но не по моему личному. Сочное рагу с зажаристым кроликом распыляло по залу дивный мясной аромат. Я облизнулся, аккуратно устраивая кисти лап на край стола и принимаясь работать вилкой с ножом.       — Ну что, ты тоже здесь, чтоб моему отцу сапоги лизать? — с едкой улыбкой глянул на меня мальчишка, стоило моей пасти раскрыться над куском картошки.       — Нелкир! Будь вежливее с гостями, — шикнула на него Герда со строгостью бабушки. — Тем более уважай героя Вайтрана. Он защитил наш город от нападения дракона.       — Да знаю я, — отмахнулся сын ярла, лениво ковыряясь в капусте ножом. — Все только об этом весь день и галдят.       От подозрительных и завистливых взглядов, бросающих на меня украдкой собравшимися, я прятался за объёмным кувшином с парным молоком и крепким плечом моей нордки. Какое-то время я думал, что мириться потребуется только с обидами стражников, но не тут то и было.       — Никогда я не думала, что придётся завтракать в Чертогах ярла со зверьём за одним столом, — беловласая служанка, сидевшая слева от моего стула, брезгливо сдвинула свою тарелку от меня подальше. — Вот только приправы из шерсти мне не хватало!       Уж если на то пошло, я тоже не был в восторге от соседства с уборщицей. Её скривлённое омерзением личико было не милее злокрысьего рыла. Я фыркнул в ответ на её недовольство и тоже отодвинул от наглой девицы свою миску, демонстративно поворачиваясь к «злокрыске» хвостом.       — Кто бы говорил! У самой седая волосня на плечах болтается… — обозвал я её белоснежную шевелюру, которой она очень гордилась. — Это в отместку за хвост.       Заметив, что за столом повисло неловкое молчание и все взгляды оказались прикованы к нам, я скованно улыбнулся и сменил тему:       — Так что им от меня нужно, этим Седоусым?       — Седобородым! — с явно сдерживаемым раздражением поправил меня Провентус, недовольный тем, что мой мех начал обретать в глазах ярла какую-то ценность.       — Это дело Седобородых, не наше, — разумно пояснил ярл, поглаживая длинную бороду, золотящуюся в свете свечей, а после оценивающе посмотрел на меня. — Что бы ни произошло во время убийства дракона, в тебе что-то открылось, и Седобородые это услышали. Если они считают, что ты Довакин — кто мы такие, чтобы с этим спорить? Как отдохнёшь, иди на Высокий Хротгар. Когда Седобородые зовут, медлить не принято. Это огромная честь.       — Понятно, — послушно кивнул я. — Не могли бы вы показать это место на карте?       — Лидия, укажи ему путь, — устало промямлил Балгруф, заливая в себя бокал нордского мёда.       Ухоженный пальчик хускарла указал на огромную гору восточнее Ривервуда. Она возвышалась близко от деревушки, но судя по описаниям ярла, путь на неё не так прост, как кажется.       — Знаешь, я тебе завидую. Вновь подняться на семь тысяч шагов… — мечтательно и немного пьяно протянул Балгруф, покачивая в бокале янтарный напиток. — Однажды я совершил туда паломничество. Высокий Хротгар — очень мирное место. Очень… свободное от всех треволнений этого мира. Удивительно, что Седобородые вообще замечают, что тут внизу творится. Раньше им до нас дела не было. Неважно. Отправляйся на Высокий Хротгар. Узнай, что поведают тебе Седобородые.       Хм, а это отличное место, чтобы укрыться от моего докопчивого хозяина. Уж где-где, но на холодной высокой горе он бы точно искать мой хвост не решился. Однако я не спешил покидать и Вайтран. Пока ко мне здесь хранили тёплое отношение, я не видел никаких поводов рваться отсюда. Я сосредоточенно рылся вилкой в рагу, намеренно обходя вниманием куски мяса, не желая лишний раз бередить свою звериную кровь. Скормлю их здешним собакам, чей вой я слыхал прошлой ночью.       — Бред, в этой дыре даже нормального рулета не достать! — надула губки дочурка ярла и отпихнула тарелку с нетронутым угощением, недостойным столь важной особы. Хотелось спросить, где же они жили раньше, если торговая столица Скайрима кажется ей «дырой», но я не осмелился лезть в семейные дела ярла без приглашения.       — Извини меня, Дагни. К следующему завтраку я выпеку лучше, — разочарованно потупилась старая Герда, жуя без удовольствия жареный лук.       — Запомни, я люблю мясо с кровью! — наказала девчонка служанке, дерзким рывком головы, поправляя спадающие на лицо непослушные пряди светлых волос, а затем обратилась к своему младшему брату, всё это время увлечённо слушавшему мой разговор с его папой. — Фротар! Что уши развесил? Неужто ты тоже поверил в старые сказки? Раз ты только байками кормишься, отдай мне фазана в обмен на рулет.       Но братец не стал уступать свой кусок, вмиг принимая напыщенный вид:       — Ищи, дурака! — Фротар храбро встал на защиту собственной пищи, щёлкая по сестре сладкой тянучкой, а Дагни пыталась за неё ухватиться, толкая хмурого старшего брата локтями. Чёрные глаза Нелкира, которыми он сверлил своих младших родственников, казались бездонными. В отличие от намасленной девочки, по нему было видно, что он в самом деле недомогает.       — Не деритесь, — снова заворковала над детьми Герда. — Можете взять хобот мамонта и поделить его напополам. Вы же одна семья!       Услышав команду «можно», детишки, как псы, кинулись на угощение, но вместо разумной делёжки вцепились зубами каждый в свой сочный конец и принялись перетягивать мясо. Хрустящая корочка хобота с треском рвалась, шмотки мяса летели по сторонам, кровь стекала по маленьким подбородкам. Где же их мать, которая должна была обучить их манерам? В своей прошлой жизни подобные случаи я наблюдал чаще благополучных семеек, но видеть такое при дворе ярла…       Тут я заметил, что никто в манерах не выкаблучивался, кроме меня и Фианны, державшейся на краю стола с напыщенным высокомерием, будто это было его начало, а сама она — ярлова дочка. Разве что Фаренгар ковырялся в тарелке так вдумчиво, будто занимался изучением драконьих останков. Видимо, аристократические обычаи не шли суровому нраву жителей севера. Фротар и Дагни дрались за еду, как щенята, впивались ногтями прямо в куски кровавого мяса, как волки, рвали его зубами и жадно глотали, почти не жуя. Громко причмокивая, дети слизывали с тоненьких пальцев холодную кровь. От вида этих детёнышей у меня шерсть вздыбилась на загривке. Фианна тоже поморщила вздёрнутый носик, глядя на мелких обжор и попыталась ещё больше отдалиться от них. Я же отгородился пустыми кувшинами из-под молока, скопившимися вокруг меня на столе, и чувствовал полную защищённость собственной пищи. Не обращая внимания на возню, мы продолжили разговор.       — К чему мне стоит готовиться? Можете рассказать поподробнее о Седобородых? — поинтересовался я, чувствуя, как приятно щекочет язык тепло нордского мёда.       — Они живут в уединении на склонах Глотки Мира, высочайшей горы Скайрима, — ответил Хронгар за брата, пока тот уплетал жареную оленину. — Они мастера Пути Голоса. Если ты вправду Довакин, только они могут научить тебя использовать твою силу.       — Насколько я знаю, это старые норды-отшельники, они живут на вершине горы, — с бытовой простотой перебил норда Провентус, набрав ложку похлёбки из яблок с капустой. — Говорят, они ни с кем не разговаривают. Если они захотели с тобой поговорить, лучше сходи и спроси, что им нужно. А то мало ли.       Наконец, своё слово взял ярл:       — Они мастера Пути Голоса — Криков. Они живут на вершине Глотки Мира. Если ты действительно Довакин, они захотят с тобой поговорить. По старым преданиям, они всегда приглашали Драконорождённых и учили их, — с глубоким почтением пояснил он, утирая с усов янтарные капельки мёда и отставляя пустой бокал в сторону.       — Отменный мёд я нам подыскал, правда? — заискивающим шёпотом окликнул ярла Провентус. — Его завезли с медоварни Хоннинга. Может, нам стоит послать нашего нового друга за новым заказом? Всё равно он там мимо пройдёт. Передаст благодарности медовару.       — Оу, Хоннинга… — натягивая улыбку, я обвил хвостом ножку стула, но та внезапно взбрыкнулась, оказавшись тонкой лодыжкой Фианны, раскрасневшейся и готовой лопнуть от возмущения. — Я уже побывал у него по дороге. Возникли некоторые неприятности… Боюсь, в ближайшее время поставок не будет.       Со стола стражи раздалось несколько одиноких смешков счастливчиков ночного дозора, ставших свидетелями моего забега с бурёнкой. Как я ни держался, мои уши стыдливо прижались к затылку. Я озадачено гонял тупой вилкой по дну тарелки обмазанный соусом кружок крепкой морковки, возвращая на морду выражение былой серьёзности. Тут вилка скользнула по боку кружка и тот со звонким шлепком плюхнулся в тарелку к Фианне. Благо, глаза она в тот момент томно прикрыла, наслаждаясь палитрой вкусов рагу, и когда открыла их вновь, не смогла уяснить, что только что тут случилось, ведь моя морковка затерялась среди десятков таких же в миске «злокрыски». Когда же служанка всё-таки подозрительно сщурилась, я, дабы не вызывать на себя лишних подозрений, медленно повернулся в сторону здешней элиты и вернул разговор к главной теме:       — Что значит быть Драконорождённым?       Провентус задумчиво поскрёб лысину, сверкающую в свете свечей.       — Я помню только старинную легенду, что Тайбера Септима норды звали Драконорождённым. Это было ещё до того, как они примкнули к Империи. Не сомневаюсь, что Седобородые на Высоком Хротгаре тебе об этом все уши прожужжат, — небрежно закончил советник с хлюпаньем всасывая капустные щи.       Но тут с громким стуком поставил на стол свою кружку брат ярла, пронизывая подавившегося имперца колким морозным взглядом.       — Это значит, что ты можешь убивать драконов и красть их силу, даже обладаешь голосом дракона… — убедительно добавил воин, хмуро вглядываясь в уткнувшегося в тарелку с супом Провентуса. — Уже много веков тут не видели Драконорождённых. Со времён, как сам Талос поднялся по семи тысячам ступеней на Высокий Хротгар.       Рассказы о воинской доблести пробудили в младшем сынишке ярла тягу к сражениям.       — Отец говорит, я пока мал для меча, так что дерусь на кулаках! — похвастал мне Фротар и стукнул сестрицу в плечо, демонстрируя свою силу «великому Довакину». Дагни не простила ему такой дерзости и кинулась к младшему с ответным ударом, во время замаха опрокидывая на мрачного старшего брата бутылку с алым вином.       — Как же вы мне надоели! — выскочил из-за стола облитый красной жидкостью Нелкир, с грохотом опрокидывая стул, и метнул в дерущихся брата с сестрой столовый нож.       Дети испуганно взвизгнули, когда испачканный в крови с мяса клинок воткнулся в столешницу между ними. Фианна испуганно дрогнула, когда на жёлто-молочном рукаве её платья расплылось красное пятнышко, Лидия схватилась за меч, Герда испуганно ахнула, ярл выронил оленину, Провентус и Хронгар отвлеклись друг от друга, а Фаренгар от древних книг, страницы которых тоже теперь украшали мелкие капельки крови. Меня же укрыла стена из кувшинов. Даже за столом стражников повисло молчание. Ярловский старший сын, к которому вмиг приковались все взгляды, только презрительно фыркнул и побежал к спуску в подвал.       — Нелкир! Я же велела вести себя вежливее! Ты даже почти не поел, вернись же! Ну что за мальчишка… — горестно сокрушалась Герда, откладывая свой завтрак и вылезая из-за стола.       Ярл только устало покачал головой. Видно было, что он озадачен характером мальчика, но не был готов решать личный вопрос за столом на глазах у всех подданных.       — Оставь его, Герда. Пусть ходит голодным.       Но старенькая служанка, причитая, уже спешила вниз по ступенькам, приподняв длинный подол зелёного сарафана. Растерянно переглянувшись, Дагни и Фротар вернулись к еде. Ярл тяжко вздохнул, но из уважения к собравшимся не стал портить пир семейной проблемой.       — Ладно. На чём мы остановились?       — Что значит быть Драконорождённым? — терпеливо напомнил я ярлу.       — Ну, — немного затянул ответ Балгруф, почёсывая светлую бороду, пока подбирал слова, чтобы не выглядеть таким же фанатиком нордской культуры, как его брат, но не обидеть любителей. — В легендах Драконорождённые герои, Довакины, используют силу Голоса, чтобы одолеть врагов Скайрима. Вулфхарт был Драконорождённым. Талос, основатель империи тоже им был. В самых древних сказаниях о временах, когда в Скайриме ещё обитали драконы, Драконорождённые убивали их и крали их силу. Возможно, тебе есть, что добавить, Фаренгар? — передал слово Балгруф придворному магу, неохотно закрывшему книгу.       — Я знаю немного. Только старинные легенды о древних героях, которые использовали Голос, чтобы одолевать врагов Скайрима, — неторопливо завёл волшебник, отпив немного вина из бокала. — Императоры были Драконорождёнными, но их род прервался во время Кризиса Обливиона — со смертью Мартина. Седобородые расскажут намного больше, чем я. Они мастера Пути Голоса, они учили самого Тайбера Септима.       Маг вынул из-под стола новую книгу, и его внимание покинуло наше застолье. Я кротко ликнул остывшее молоко из кувшина, задумываясь над внезапно открывшейся у меня силой. Как кто-то вроде меня смог удостоится такой чести богов?.. Видимо, в этот момент не я один ушёл в думы. Многие до сих пор не отошли от выходки Нелкира, поэтому в зале повисло молчание. Но если бы только оно…       Как только все принялись активно жевать в тишине, я пожалел, что не оглох на оба уха. По всему телу пронёсся табун колких мурашек, и я в омерзении ощетинил шерсть, не в силах притронуться к пище. Скользкие звуки глотания, чавканья и плевков сводили меня с ума и напрочь блокировали аппетит. Балгруф ковырял ногтями застрявшее в зубах мясо, Провентус высасывал соки из яблок, Фаренгар что-то откашливал, Дагни чмокала каждый палец, обмазанный кровью, Фротар выплёвывал кости фазана, любовно выкладывая перед собой, Фианна икала, объевшись рагу, Лидия «целовалась» взасос с помидором, а Хронгар желудком выражал благодарность за завтрак, жидко рыгая после похлёбки с говядиной. Я понял, что находиться в слюнявой звуковой буре у меня больше нет сил, и выпалил на одном дыхании новый вопрос:       — Что вам известно о Криках?!       Озадаченные моим тоном собравшиеся пару секунд смотрели на меня в тишине, но убедившись, что я адекватен, начали отвечать на вопрос.       — В старинных легендах герои нордов Голосом вышибали городские ворота и разили врагов, — вновь взял инициативу ярл, наливая в бокал тёмное, как венозная кровь, вино. — Но теперь только Седобородые изучают Путь Голоса. Если ты можешь Кричать… Тебе нужно поговорить с ними.       Бурлящая чавканьем тишина вновь попыталась сломать мой рассудок, поэтому я вынужден был оживить разговор.       — А ты, Фаренгар? — смягчённым от мёда голосом позвал я волшебника, глянув из-за плеча Лидии. — Тебе известно что-то особенное про крики?       — Крик — это старинная форма волшебства, магия голоса, — по-своему пояснил маг, осматривая длинные рукава своей тёмной мантии на наличие брызг. — Ярл прав. Тебе надо идти к Седобородым. Они знают, что делать.       Тут до меня дошло, что Ульфрик, если верить слухам, убил короля как раз своим голосом. Криком. Таким же, как у меня… Неужто у нас с вожаком Братьев Бури есть что-то настолько сближающее? Мне стоило бы ему показаться. Но только не в таком жалком виде. Как рекрут, рекомендованный Ралофом, я должен прийти к нему сильным воином. И довольно смышлёным. Как предводитель, он многое сделал харизмой. Все воины в его рядах и просто сторонники среди населения указывают на личную преданность Ульфрику. Я не хочу показаться перед ним мохнатой пустышкой, а значит, мне нужно понять его логику и характер. Нужно собрать как можно больше о нём информации.       — Балгруф, как думаешь, почему Ульфрик убил верховного короля? — незаметно для себя позвал я по имени ярла, но тот не обиделся.       — Наверняка думал, что это единственный способ заявить о себе. Да и ещё просто потому, что мог, — холодно отчеканил правитель, и тон его глаз потемнел, как небо в преддверии бури.       Я видел, что отношения с Ульфриком его явно тревожили, и это меня напрягало. Неужто он в самом деле решится пойти против такого противника?       — За кого ты стоишь? — напряжённо ведя хвостом спросил я, хотя чувствовал, что это опасная тема.       — Если ты говоришь о войне, то я за Вайтран, — не задумываясь заявил Балгруф, уверенно поставив свой кубок на стол. — Генерал Туллий и его имперские друзья уверены, что я должен быть на их стороне. Ульфрик Буревестник сказал бы, что я должен поддерживать его, поскольку он сражается за независимость Скайрима. Может, это и правда, — голос ярла стал холоден, как ветер Скайрима. — Возможно, наступит день, когда мне придётся обнажить меч против тех или других. Пока что он не настал.       Мне очень хотелось, чтобы он так и остался стоять за Вайтран до самого конца войны. Ведь если я присоединюсь к Братьям Бури, мне придётся использовать подаренный ярлом топор против него самого, одевшего, накормившего и наделившего меня властью в его владениях. И может быть, я должен буду, как Ульфрик, сразить его своим Криком… Неужели нельзя обойтись без однобокого распределения? Такое как раз в духе моего старого данмера — бездушная сортировка на полезных и вредных! Но это неверный подход. В войне не бывает плохих и хороших, ведь в ней же участвуют люди, а души их многогранны. Да даже в алхимии одни и те же ингредиенты бывают лекарством и ядом, в зависимости от комбинации. Как можно определить, кто должен быть истреблён, а кто жить?       Балгруф, закинул голову, звякнув о спинку резного стула свалившимся на макушку золотым обручем, залпом опустошил кубок и ждал, пока последние капли стекут ему в рот. Алая струйка вина, бежавшая по заросшему бородой подбородку, просочилась сквозь волоски и тёмным ручейком пробежала по шее правителя. Кадык ярла дёрнулся, глотая то же вино, что, благодаря его щедрости, плескалось и в моём кубке. Неужели я должен буду однажды вонзить клыки в его горло?.. Перспектива участия в войне перестала казаться такой привлекательной, как в первый день после Хелгена. Я понял и одновременно испугался своей позиции. Я хотел отплатить ярлу Балгруфу за доброту, принести его городу пользу и доказать страже, что даже каджит может стать истинным нордом по духу, спасшим Скайрим от войны. В тот же момент в голове эхом прозвучали прощальные слова Кейлы. «Тебя никто никогда не заметит». Я сжал кубок крепче и одним махом осушил бокал с горьким, как слёзы, вином.       — Война отвратительна, — ядовитым голоском пропищала Фианна, презрительно щурясь под стол героев сегодняшней битвы, где солнечный светлый ковёр омрачался дорожным песком и хлопьями пепла. — Солдаты! Шляются теперь повсюду, куда ни плюнь. И хоть бы один научился за собой убирать!       Дерзкий мечник, имевший на удивление чуткий слух даже в хмельном состоянии, зло покосился в сторону недовольной служанки и, кажется, многое собирался ей разъяснить. Но я не желал превращать приёмный зал ярла в арену для драк простых смертных солдат с придворной прислугой. Хоть эта неженка меня тоже знатно подбешивала, но не настолько, чтоб портить из-за неё сегодняшний пир. Ярл Балгруф прав, нам стоит держаться вместе.       — А ты что думаешь об этой войне, Фаренгар? — глянув под капюшон норда, махнул хвостом я, надеясь, что мудрость начитанного придворного мага предложит мирное решение этой проблемы.       — Так ты в Драконьем Пределе, чтобы поболтать о войне, подобно прочим великим воинам? — с нескрываемым неприятием и насмешкой глянул из тьмы капюшона волшебник. — Если я скажу, что это не лучший вопрос, ты поймёшь, что я имел в виду? Вряд ли. Так или иначе, пока в мои исследования никто не лезет, мне всё равно, кто командует.       — Меня раздражает это бездействие! — возмущённо прорычал Хронгар, с грохотом отодвигая стул и ударяясь мечом о столешницу. — Мы должны задать жару Братьям Бури. Может, встретимся в бою. Молись, чтоб мы оказались на одной стороне, — обратился брат ярла уже ко мне, и я не счёл его предложение лишённым смысла. Если такая гора мышц обрушит двуручник на мой пушистый скелет… Боюсь, из моей шкуры не выйдет даже обмотка для лука.       — Посмотрим, как образуется… — сипло выдавил я, вжимая уши в затылок.       — Я — не человек. Я — оружие в человечьем облике! — продолжал распаляться воин, подходя к трону ярла. — Нужно вынуть меня из ножен и указать врага.       — Хронгар… — уже знакомым мне мягким тоном призвал брата к спокойствию Балгруф. — Должно быть, ты перебрал с медовухой. Пойди выспись в покоях.       На этот раз боевой норд оскорблённо оскалился, отмахиваясь от ярловских отговорок, но в самом деле покинул наше застолье. Его уход снял напряжение с Провентуса Авениччи, и атмосфера стала гораздо теплее. Я облегчённо вздохнул.       — Дракон, которого мы победили, не тот же, что напал в Хелгене, — перевёл тему я на наших общих врагов. — Уверен, что скоро нагрянут другие. Как ты можешь сейчас защитить Вайтран от этих чудовищ?       — Благодаря толковому планированию и постоянной бдительности, — бодро заявил ярл, когда мы, наконец, завели речь о его организаторской силе и умениях править, а не о моём, неизвестно откуда взявшемся даре. — Прямо сейчас мой придворный маг Фаренгар продолжает изучать способы борьбы с этим ужасом. Кроме того, нам нужны немалые запасы воды, чтобы тушить пожары, которые неминуемо возникнут в результате атаки.       В подтверждение ярловских слов маг деловито раскрыл уже третью книгу, не отрываясь от своей работы даже во время еды. Когда Фаренгар потянулся за сыром через весь стол, он едва не утопил отвисшие рукава своей мантии в общем котле с похлёбкой, и я, не сдержавшись, поморщился.       — В чём дело? — взволнованный моей кислой миной, с вызовом спросил ярл. — Не одобряешь мою политику?       — Нет-нет, что вы! — спешил загладить ошибку я, примирительно вскинув лапки. — Всё замечательно, просто… Я вспомнил события в Хелгене, вот и разнервничался…       — Но самое наше главное оружие — доблесть! — с гордостью огласил Балгруф, распрямив мускулистые плечи. — Если мы не сможем убить тварь, нам по крайней мере должно хватить твёрдости, чтобы отразить атаку. Это всё, что мы можем, пока не найдутся отважные герои, способные уничтожить чудовищ.       Слушая его здравые размышления, я всё гадал, был ли он опьянён, когда решил провозгласить меня таном, и могло ли всё это быть простой шуткой. Может быть, он хлебнул медовухи для бодрости духа задолго до пиршества? По заросшему бородой лицу Балгруфа было трудно понять, что он пьян. Во время застолья ярл опрокинул в себя минимум пять бокалов пьянящих напитков разного вида, но не изменился в манерах нисколько, продолжая хранить лёгкое дружелюбие и вместе с тем благородство правителя. А может, он вызвал зависть у стражи специально? Политика разделяй и властвуй во всём её проявлении…       — Эй ты, саблезубый, — внезапно окликнула меня Дагни, отошедшая от нападения брата, и повелительно смерила взглядом. — Каджиты, кажется, обожают всякого рода сладости. Дарю этот «муравейник» тебе.       Она подтолкнула тарелку сильнее, и та, вращаясь въехала в мою кувшинную стену. Благо, я вовремя успел подхватить посуду и не устроил погром.       — С-спасибо… — пробубнил я, с сомнением разглядывая рулет с чужой половины стола.       Уж в чём-чём, но в еде я был очень брезглив и разборчив. Хозяин привил мне безумную манию к стерильности всех ингредиентов, зелий и пищи, и даже в нищенском состоянии я не горел желанием подъедать крошки с ярловского стола. Внешне рулет был прекрасен и вовсе не подгоревший, но как я подумаю, сколько же раз на него начихали, набрызгали и наговорили… Бр! Такое мне в пасть не полезет.       — Не вображай! — с усмешкой прикрикнула на меня девочка. — Я даже вилкой его не ткнула. От него слишком воняет гарью. А теперь дай мне мясо. Всё равно ты его не ешь.       — Вот тебе и подарок… — понурил я голову, но так как уже был достаточно сыт и мясо действительно есть не планировал, передал его кровожадной девчонке. Волчий же у неё аппетит. Вроде такая маленькая, а жрёт, как голодный медведь. Но я не в праве её оговаривать. Это её территория. Правда, и я теперь не просто гость города.       Осознание этого факта тяжёлым грузом легло мне на сердце. Что бы не говорил ярл о малой ответственности, я чувствовал, что просто обязан помочь жителям города чем-то существенным, как минимум, для спокойствия собственной совести. А ещё… Ради сородичей. Я изменю мнение нордов о нашей расе. Я должен показать страже и горожанам, что вправе носить этот титул с достоинством, несмотря на пушистые уши и хвост, и что от меня в их владениях будет толковый прок. Я должен теперь сделать всё, чтобы заслужить любовь и уважение Вайтрана, а так же укрепить его стены. В том числе ради собственной безопасности. Не факт, что Ульфрик примет меня, покуда я слаб, собратья уже оттолкнули, а без защиты ярла и стражников я окажусь за стеной в одиночестве, и тогда стану лёгкой добычей для цепких когтей протезированной руки хозяина. Я не могу этого допустить.       — Вайтран выглядит очень роскошным. Хоть я не так долго в нём пробыл, однако заметил, здесь есть, на что посмотреть, — сумев наконец-то расслабиться, затронул я то, чем точно гордились все здесь присутствующие. — Какова у Вайтрана история?       — О, у нашего города богатая история, и я с радостью её расскажу, — с набитым ртом затараторил Провентус, и я был рад, что сидел от него на почтительном расстоянии, так как кусочки капустного супа полетели из шипилявого рта. Без Хронгара ярлов советник стал гораздо отзывчивее, а лицо его разгладилось от лишних морщин. — История Вайтрана берёт начало от Йоррваскра, зала Соратников. Долгое время он был единственным зданием на горе. Прошло время, и вокруг Йоррваскра образовалась община, как это часто бывает. Сегодня Вайтран — жемчужина Скайрима. Без преувеличения можно сказать, что это величайший город всех окрестных владений.       — Да, я видел корабль Соратников недалеко от площади с огромным деревом. Зрелище впечатляющее…       — О, Ветреный район богат на достопримечательности, — одобрительно протянул советник, отхлёбывая из кубка мёд Хоннинга.       — Значит это был Ветреный район… — задумчиво повёл я хвостом, думая над устройством Вайтрана. — Расскажите мне о других?       — Ну, их тут всего три, — продолжил расписывать город счастливый Провентус, пока забытый болтливым хозяином суп остывал. — Три разных уровня, как можно заметить. Равнинный район так зовётся потому, что он ближе всего к окружающим город равнинам. Там находятся таверна и рынок. Большинство горожан живёт в Ветреном районе — он находится посередине. Драконий Предел занимает самый высокий уровень, именуемый Облачным районом. Оттуда ярлу видно всё, что происходит в городе.       Эта информация была для меня крайне важна, поэтому я поспешил вписать её в путевые заметки. Отпихнув пустые тарелки под нос возмущённой «злокрыске», мне удалось удобно расположиться с чернильницей и дневником за кувшинной стеной. Теперь я знал, в какие районы мне надо наведаться, чтобы узнать о волнениях жителей, в каких не следить лишний раз, а где я могу насладиться созерцанием города.       — Почему крепость называется Драконий Предел? — оторвался я от заметок, дописывая до Облачного района.       — Это древняя легенда, но она хорошо известна тем, кто служит в крепости, — с видом всезнающего мудреца начал Провентус, радуясь моему интересу и внимательному конспектированию, от чего даже хрипотца в его голосе поубавилась. — Давным-давно был среди нордов могучий герой. Олаф Одноглазый его звали. Олаф бросил вызов ужасному дракону по имени Нуминекс.       Фротар и Дагни оторвались от тарелок с мясом и вместе со мной зачарованно вслушивались в рассказ советника их отца.       — Борьба Олафа с драконом закончилась поединком на вершине горы Антор, и победителем вышел Олаф. Олаф с победой вернулся в Вайтран. По его решению крепость города была превращена в темницу для Нуминекса. С тех самых пор это место зовётся Драконий Предел.       Тронутый этой историей и осознав, в каком историческом месте пушится мой хвост, я в изумлении поднял голову. Моё внимание задержалось над большим драконьим черепом прямо над троном ярла. Неужели, это и есть то, что осталось от легендарного Нуминекса? Как же волнующе в реальности видеть то, о чём раньше читал лишь в легендах…       — Если ты не против, меня ждёт мой город, — выбил меня из благоговения Балгруф, вставая из-за стола, и подал знак Фианне убрать посуду. — Доедай хлеб и собирайся к Седобородым. За работу, Провентус. Нам надо защищать город.       — Да, мой господин, — вымолвил погрустневший советник, опуская лицо в миску с супом, и спешно закончил трапезу. — Надеюсь, тебе понравится в Драконьем Пределе, — на прощание тепло прокряхтел мне подобревший от мёда советник.       Я тоже поднялся из-за стола, готовый воплощать в жизнь задуманное. Среди гурьбы уходящих стражников, я различил беспокойный взгляд мечника, брошенный на мою живую награду. Одновременно со мной вскочила и Лидия. Навязчивое присутствие этой дамы меня напрягало всё больше.       — Эм… Лидия? — мягко окликнул я нордку, приставленную ко мне Балгруфом.       — Слушаю, тан, — холодно отозвалась та, с монотонностью воя ветра.       Её непроницаемое выражение на лице ставило меня в ступор. Я сохранил официально возвышенный тон, но от пустого взгляда хускарла путался в выражениях:       — Ты не могла бы избавить меня от своего общества? Нет, не так!.. Я имею в виду, что пока не чувствую особой угрозы, и ты могла бы продолжить свой отдых во дворце ярла.       — Как скажешь, мой тан, — без каких-либо изменений в мимике, позе и голосе отчиталась она и, развернувшись, солдатской походкой направилась к главным дверям.       Какая же она странная. Говорит одно, а думает… А невозможно понять, о чём она думает и думает ли вообще. Иногда смотришь на человека и легко улавливаешь подтекст его взгляда, а тут — холодная сталь. Казалось, по нраву она прямая, как её меч. Как я ни всматривался, не мог почувствовать в ней души и воли к собственной жизни. Да у ледяного атронаха эмоций и то больше будет! Я знал, что нордский народ уважает суровость и сдержанность, но не до такой степени. Я не хотел походить на хозяина, становясь господином безропотной строгой воительницы, но отказался от её компании не только поэтому. Хотя она не сделала ничего плохого и провела со мной всего пару часов, я не доверял ей, поскольку не понимал её суть.       Наконец, в зале остались только мы с Фаренгаром. Маг продолжал листать книги, не замечая за стенками капюшона, что все разошлись.       — Фаренгар, а тебе встречались драконы? — подсел я к нему.       — К сожалению, нет. Моя работа редко даёт мне возможность куда-то отправиться, — норд тяжко вздохнул, но потом его губы тронула лёгкая улыбка, и он, прищурившись, посмотрел на меня. — Может, какой герой притащит нам дракона в Драконий Предел, как когда-то Олаф Одноглазый. Вот это будет настоящее событие!       От его веры у меня волнительно дрогнули уши, и я поспешил обрадовать мага в ответ.       — Дракона пока что я не могу тебе притащить, но зато я принёс тебе его части. Кости и чешуя! — с гордостью объявил я, вручая мешок с экземплярами.       — Глазам не верю… — восхитился волшебник, снимая свой капюшон. — Это же просто бесценно. А ты нравишься мне всё больше! Вот, возьми за старания.       Он протянул мне мешок с пятьюстами септимов, приятно оттянувшими пояс.       — Ты единственный маг в Вайтране? — как бы вскользь спросил я у Фаренгара, пока он искал, куда бы пристроить драконьи останки. На деле я вычислял потенциальных врагов.       — Полагаю, да. Формально, разумеется. У нас в городе есть жрец со жрицей, алхимик, кто-нибудь ещё наверняка практикует… Кстати, раз зашла речь об алхимиках. У меня для Аркадии есть морозная соль. Она просила достать для какого-то зелья. Тебя не затруднит отнести это ей, спаситель Вайтрана? Думаю, она найдёт, чем тебя отблагодарить.       — Без проблем. Я доставлю, — окрылённый доверием Фаренгара, просиял я.       — Хорошо. Ты, несомненно, куда больше подходишь для такой тривиальной задачи, нежели я. А теперь, прощай.       Маг скрылся в своём кабинете, а я кинулся в двери, готовый к новым свершениям.