Найти себя

      Ториэль подошла к мальчику и сама убедилась в словах Гриллби. Рана оставалась такой-же свежей.       - Гриллби, малыш, не мог бы ты пока выйти? - дрожь в голосе выдала пламени еë страх, страх перед ним. Окинув еë нечитаемым взглядом пламя вышло из комнаты.       Облегчëнно выдохнув хранительница села на колени перед мальчиком. Переносить его в другую комнату нежелательно и остаëтся только использовать "зелëную" магию. Крошечный огонëк возник в руке Ториэль, что в миг переменил свой цвет на зелёный. Мара стоящая рядом уставились на это пламя с восхищение, и не могла увидеть хмурое лицо опекунши. Пламя, оно было слабо, окружающее пространство просто выкачивало из него всю магию, в попытках вернуть баланс. Поднеся огонëк к ране языки пламени сразу примкнули к ранению и казалось будто сама рана горела в огне. Кровь сразу же остановилась и неровные края плоти стали затягиваться. Вскоре от ранения остался только ужасный шрам будто от ожога. Определëнно в будущем этот шрам будет мешать жизни. Вот поэтому Ториэл не хотела использовать свою магию, ведь после неë остаются шрамы, что невозможно будет убрать в отличии от естественной регенерации при помощи магической пищи.       

***

      Выйдя из дома, Гриллби сел на крыльцо. Ему стало погано на душе, от еë взгляда, от страха, что она источала. Что он такого сделал, чтобы Ториэль, которая почти как мать, его испугалась?       Как, порой, бывает сложно контролировать своë пламя. В понимании Гриллби, огонь это первородная стихия предназначенная для разрушения и только разрушения, ведь он способен только разрушать.       Подобрав с каменной кладки один из многочисленных бордовых листьев огонëк всмотрелся в него. Чуть повертев в руке листву и расслабившись, пламя немного ослабило контроль над магией, вскоре листок буквально начал высыхать. Ярко багряные краски поблекли, а после лист и вовсе рассыпался в пыль.

Только пыль.

      Осознание пронзило голову, будто пуля. Воспоминания о том дне, когда его пламя разгорелось настолько, что охватило весь дом тëти всплыли наружу. После того случая он был там, камень из которого было сооружено здание, буквально, сыпался, как и этот лист. Вспомнил осыпающийся потолок в своей комнате, такой же как и в пепелище, и быстро рвущиеся шторы у окон. Всё вокруг него разрушается, становится хрупким будто сожжения кость. Осознал, что прогрессирование болезни матери замедлилось как только он переехал к дедушке. Вспомнил многочисленные трещины в могучем теле Гриллда, что появляются каждый день, предупреждая о скорой трагедии.

Он буквально сжигает магию.

      Плечи, что стали будто меньше задрожали от осознания. Всё, всë вокруг него рушится и это его вина, он во всём виноват. Его пламя оказалось ещё более опасно, чем считалось изначально. Все вокруг него обречены на медленную, мучительную смерть.       Магическое зрение, способное видеть со всех сторон уловило движение позади. Из-за двери выглянула маленькая, черноволосая голова. Пламя же замерло, боясь пошевелиться.       - Огонëк? Мисс Пушистик беспокоиться... Огонëк? Ты плачешь?       Не поворачиваясь Гриллби помотал головой.       Мара только поджала губы, ей хотелось подойти и обнять его, но страх обжечься не давал ей этого сделать. Гриллби же видел еë метания и не дожидаясь от неë действий встал и направился подальше от дома Ториэль.       - Огонëк, постой!       - Не иди за мной...       - Да стой же!       - ...       - Куда ты собрался? Ты просто уходишь и оставишь мисс Пушистик? И что вообще происходит!? Да, я ребёнок, но это не значит, что я ничего не пойму!       Но еë слова не доходили до пламени, он не хотел еë слышать, он просто хотел уйти и больше не причинять никому вреда.