In the Wake

      Сэм сидел на траве, скрестив ноги, пытаясь направить дыхание так, как велел ему Би. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Его нос чесался. Даже с закрытыми глазами парень чувствовал, что Бамблби присел над ним и следит за каждым его вздохом. Ему удалось найти отдалённое поле, где он мог незаметно трансформироваться. По дороге туда он рассказывал о тета-волнах, которые человеческий мозг вырабатывает в состоянии медитации. В машине это звучало хорошо, но теперь, сидя на траве и пытаясь обратить внимание на своё дыхание, Сэм понял, что о медитативном состоянии легче говорить, чем достичь его на самом деле. Его ногу начало сводить судорогой. Она затекла. Его мучила жажда.       — Ничего не получается, — наконец сказал Сэм. Открыв глаза, он увидел Бамблби, который смотрел на него сверху вниз.       — Ты слишком напряжён, — сказал Би. — Возможно, нам стоит попробовать другой подход.       — Например? — спросил парень.       Процессоры Бамблби завибрировали, пока он думал.       — У меня есть идея, — сказал он наконец. Опустившись на колени, автобот придвинулся ближе к Сэму.       Протянув руку, Би положил пальцы на спину Уитвики и осторожно начал поглаживать её. После короткого шока (Сэм понял, что он, вероятно, первый человек на Земле, которому инопланетный робот погладил спину) парень расслабился и позволил себе насладиться массажем. Даже сквозь свитер он чувствовал тепло кончиков пальцев Би. Они начали слегка вибрировать.       — Слушай мой голос, — сказал Бамблби. — Почувствуй, как ты расслабляешься.       Сэм благодарно вздохнул, когда Би развязал особенно болезненный узел. Пальцы друга двигались по нему ловко и уверенно, как будто он знал расположение каждого узла. Подумав, Уитвики понял что, возможно, так оно и есть. Голос автобота разливался над ним, богатый и тёплый, с лёгкой электронной ноткой, напоминавшей Сэму, что он не человек. Когда вокальные процессоры Би впервые отремонтировали, его британский акцент шокировал и позабавил его. В последующие месяцы это удивление прошло и человек привык к голосу Бамблби. Однако он никогда раньше не понимал, как сильно это ему нравится.       — Твоё напряжение уходит, — сказал Бамблби, нежно поглаживая пальцами шею Сэма.       Уитвики ничего не мог с собой поделать: он застонал, когда напряженные мышцы начали расслабляться. Он почувствовал, что тает под прикосновениями Би и позволил себе откинуться назад на руку автобота, доверяя Бамблби подхватить его.       — Ты расслабляешься, — мягко сказал Би. — Твоё тело становится тяжелым. Ты...Сэм. Сэм!       — Что? — сказал парень, рывком проснувшись.       — Ты заснул, — Бамблби с досадой посмотрел на него.       — Извини, — сказал Сэм, зевая. — Ты просто очень расслабил меня.       Би издал низкий, жужжащий щебет, похожий на приглушённый смех, смешанный со вздохом.       — Наверное, я просто не умею создавать тета-волны, — сказал Сэм.       — Возможно, для этого нужна практика, — разочарованно произнёс Би.       Сэм похлопал его по руке.       — Это была хорошая попытка, — сказал он. — Мы знали, что это может не сработать.       Бамблби отстранился от Сэма и резко встал. С земли Уитвики смотрел на него, наблюдая, как Би вышагивает в нескольких футах от него. По громко жужжащим процессорам и его позе Сэм почти понял, что автобот спорит сам с собой. Наконец, Би снова повернулся к нему.       — Есть и другой способ сделать это, Сэм, — сказал Бамблби. Его голос звучал тихо. Неуверенно. — Хотя, возможно, тебе будет неудобно.       Сэм колебался всего секунду.       — Я доверяю тебе, Би, — сказал он. — Что бы это ни было, если ты думаешь, что это поможет, я попробую.       Сложив крылья, автобот лёг на спину в нескольких футах от Сэма. Бамблби протянул руку в сторону человека, и через секунду парень понял, что он хочет, чтобы тот забрался на него. Сэм встал и отряхнулся. Он шагнул к ладони Би, ухватившись за большой палец для равновесия. Рука Бамблби поднялась, увлекая человека ближе к лежащему автоботу. Сэм услышал шипение гидравлики под собой. Посмотрев вниз, он увидел, как жёлтые бронированные пластины на груди Би открываются и сдвигаются друг от друга, открывая взору головокружительное множество кабелей, проводов и голубую искру, пульсирующую в своей камере. Уитвики сглотнул, невольно осознав, что смотрит на что-то сугубо личное. Он не видел искру автобота с тех пор, как Оптимус Прайм открыл свой сундук в Мишн-Сити и приказал Сэму вставить в него куб.       — Мне было трудно получить доступ к твоим мыслям, — сказал Бамблби. — Возможно, будет проще, если ты попробуешь получить доступ к моим мыслям.       — Как это может быть проще? — спросил Сэм. — Ты знаешь, как создавать беспроводные соединения и всё такое. А я нет. Я никогда не делал ничего подобного.       — Ты держал в руках Все-Искру, — поправил его Би. — Ты носил её послание внутри себя. Ты говорил с мёртвыми Праймами. Сэм, у тебя гораздо, гораздо больше опыта общения с автоботами, чем у меня с людьми.       Би усадил его между двумя жёлтыми нагрудными пластинами, где на металлическом выступе было достаточно места, чтобы человек мог сесть. Уитвики нервно устроился на нём, остро ощущая скопление проводов под собой, пульсирующую искру менее чем в футе от него. Без брони Бамблби выглядел удивительно уязвимым.       — Ты уверен в этом? — сказал Сэм. — Я могу...причинить тебе боль?       — Можешь, — признал Би. — Но не причинишь. Я доверяю тебе, Сэм.       Парень сглотнул.       — Что мне делать?       В ответ на это огромные руки Бамблби поднялись вверх, закрывая лицо Сэма. С осторожной нежностью кончики его пальцев опустились на его виски, на макушку головы, на затылок, пока Уитвики не почувствовал, что на нём надет замысловатый металлический шлем. Большие пальцы Би легли на щеки Сэма и он задрожал от близости прикосновений.       — Всё в порядке? — спросил Бамблби.       — Да. Да, всё в порядке.       — Так мне будет легче следить за твоими мозговыми волнами, — объяснил Би.       Сэм кивнул, чувствуя, как руки Бамблби перемещаются вместе с ним, когда он двигается.       — Что мне делать?       Процессоры Би зажужжали и автобот пожал плечами, его грудь поднялась под Сэмом.       — Я не уверен, — признался Би. — Я надеюсь, что слабое излучение от моей искры поможет вспомнить твой прошлый опыт. Просто...попробуй вспомнить Все-Искру.       Вспомнить Искру. Точно. Сэм закрыл глаза и постарался выровнять дыхание. Искру. Чужие символы в его сознании, формулы, которые он не должен был понимать, но понимал. Искра, горящая в его руках, когда он всадил её в грудь Мегатрона. Куб. Би, передающая ему Куб. Взгляд на его лицо. Би. Бамблби. Его инопланетный защитник. Его лучший друг. Его...Сэм не знал что. Бамблби, вытаскивающий себя из ямы в Мишн-Сити, с искалеченными и бесполезными ногами. Бамблби, втискивающий куб в его руки, доверяя ему судьбу обоих миров. Бамблби.       Инопланетные символы плыли в голове Сэма, перестраиваясь в узоры, которые он не мог постичь. «Ты — человек, о котором я забочусь больше всего на свете». Бамблби, такой терпеливый и всепрощающий. Бамблби, который любил его, любил безоговорочно. Тепло пробежало по Сэму, как золотой свет по венам. С уверенностью, которую он не совсем понимал, парень сфокусировал свет, позволяя ему проникать через макушку головы в пальцы Би. Би задыхался под ним, грудь слегка вздымалась, а перед глазами Сэма вспыхивали вспышки света, видимые даже сквозь закрытые веки. Символы вспыхнули и исчезли, сменившись последовательностью цифр, которые он не мог понять.       Доступ разрешён       Сэм скорее почувствовал, чем услышал слова, и вдруг он упал, устремившись вперед, как лодка, подхваченная золотым потоком. Он задыхался и чувствовал, как его захлестывает теплая волна смеха, и Би ощущал гордость за него, его радость.       — Сэм, — пропел Би в его сознании, тепло, богато и благоговейно. Уитвики не мог видеть автобота, но он чувствовал его повсюду, он переполнял его. Парень почувствовал, что отвечает на это, протягивая руки, как тогда, в машине, пытаясь коснуться к Бамблби. Стены тока поднялись вокруг него, тёплые и безопасные, золотой туннель, пульсирующий светом.       — Это твой разум? — спросил Сэм, потрясённый.       — Часть его, — ответил Би. Голос автобота пульсировал вокруг него, как будто слова формировались на золотых стенах вокруг него. Возможно, это и смущало - слышать Бамблби, не видя его, но Сэм привык слышать развоплощённый голос Би, доносящийся из Camaro. — Я создал для нас что-то вроде...лобби, — недовольство Бамблби этим термином практически вибрировало. Уитвики чувствовал его разочарование на человеческом языке. — Я подумал, что тебе нужно привыкнуть к ощущениям, прежде чем мы попытаемся установить более глубокую связь.       — Это все равно что окунуть ноги в бассейн, прежде чем нырнуть, — задумчиво произнёс Сэм.       Мысли Би вихрились вокруг него - парень смутно чувствовал, как Бамблби вызывает поисковые системы и сортирует данные, сотни веб-страниц проходят через процессоры автобота, пока он ищет пример термина. Для Сэма это было сродни тому, как если бы он слушал водопад, которого не мог видеть.       — Возможно, это было бы неплохо для начала, — сказал Бамблби.       — Что ты имеешь в виду? — спросил Сэм.       — Вспомни, как ты окунаешь ноги в бассейн, — сказал Бамблби. — Покажи мне, как вода ощущается на человеческой коже.       Сэм закрыл глаза и задумался. Последний раз он плавал летом после окончания школы. Друзья Микаэлы устроили вечеринку на озере и в этот раз Сэм был, ну, не то чтобы приглашён, но ожидался, как её спутник. Он вспомнил, как Микаэла снимала с себя шорты и майку, обнажая под ними бикини, и снова задался вопросом, как ему так повезло.       — Вода, — напомнил ему Би.       — Ты видишь, о чём я думаю? — спросил Уитвики.       — Я переживаю воспоминания так же, как и ты, Сэм. Это происходит со мной так же, как и с тобой.       Парень сглотнул, понимая, что имел в виду Би, когда сказал, что это будет интимно. Ему лучше не слишком зацикливаться на Микаэле и её бикини. Вместо этого Сэм попытался вызвать в памяти тепло солнечного света на своей обнаженной груди, влажные, скользкие доски причала под ногами. Она качалась под ним, когда он шёл по ней, поддерживаемый водой. Он вспомнил, как покачивались бедра Микаэлы, когда она шла впереди него. В тот день от неё пахло кокосом, наверное, солнцезащитным кремом и...водой, напомнил себе Сэм. Веселье друга прокатилось вокруг него, и Сэм почувствовал, что краснеет.       В конце причала Микаэла повернулась и одарила его знойной улыбкой, а затем бросилась вперёд и прыгнула в озеро. Сэм рассмеялся, когда прохладные капли воды брызнули на него. Она вынырнула на поверхность, задыхаясь.       — Заходи! — крикнула она и Сэм сел на край причала, погружая ноги в воду. Холодная вода плескалась о его лодыжки, сначала шокируя, а потом становясь комфортной, когда ноги постепенно привыкали к новой температуре. Микаэла плыла рядом с ним, вода слипалась на её веках в маленькие звездочки.       — Сэм, — сказала она, нетерпеливо потянувшись к нему. Она поймала его за руки и потянула вниз и Би задыхался вместе с Сэмом, когда он ощутил удар холодной воды о нагретую солнцем кожу. Засмеявшись, Уитвики бросился к Микаэле и она с визгом отскочила от него.       Сэм открыл глаза и воспоминания улетучились.       — Спасибо, Сэм, — тихо сказал Бамблби.       — Тебе понравилось? — спросил парень, внезапно застеснявшись.       — Это было увлекательно, — сказал Би. — Вы чувствуете колебания температуры гораздо глубже, чем мы.       — На что похожа вода? — спросил Сэм.       — Боюсь, не так приятно, — сказал автобот. — Мы не такие плавучие, как люди.       Би потянул его - это было единственное слово, которым можно было это описать и вдруг Сэм обнаружил, что стоит на берегу озера и смотрит на свое отражение внизу. Это...ничего себе, подумал он. Отражаясь в воде, лицо Бамблби выглядело как всегда, но его броня, хотя и оставалась жёлтой, не имела характерных деталей Camaro, которые Сэм так любил. Наверное, у него была другая альт-форма, подумал парень, но у него не было времени размышлять об этом дальше. Пчелиная оптика настроилась - о Боже, он больше никогда не будет считать их глазами - механизмы жужжали, пока процессор корректировал преломление воды. Сэм обнаружил, что смотрит сквозь неё, мимо отражения, и сосредоточился на десептиконе, сверлящем дно озера на глубине 1,43 километра.       — Кто это? — спросил Сэм.       — Его зовут Рамбл, — ответил Бамблби и прыгнул.       Сэм задохнулся, когда автобот упал в воду. Би был прав, его броня не чувствовала холода так остро, как человеческая кожа, хотя он испытывал лёгкий дискомфорт, когда вода прорывалась сквозь щели в броне, охлаждая провода под ней. Бамблби плыл быстрее, чем человек, но тогда у него не было воздуха в лёгких, не было лёгких, которые могли бы его поддержать. Его ноги коснулись дна и Бамблби направился к Рамблу, но сопротивление воды замедлило его продвижение.       — Ух ты, — сказал Сэм, когда воспоминания оборвались. — Это было потрясающе! Не мог бы ты показать мне ещё один?       — Сэм, — мягко сказал Би, — мне нравится делиться с тобой воспоминаниями, но мы здесь не для этого. Мне нужно, чтобы ты показал мне Скальпеля.       Сердце Уитвики внезапно заколотилось в горле.       — Я не хочу, — пробормотал он, обнимая себя. Золотые стены разума Би обернулись вокруг него, прижимая его к себе.       — Я не могу исправить память, не видя её, — сказал Би.       Сэм колебался. Меньше всего ему хотелось вспоминать Скальпеля. Ему и так было плохо от того, что он видел его во сне.       — Ты не будешь один, — мягко сказал Би. — Я буду с тобой.       Парень сглотнул, закрыл глаза и вспомнил.       Мегатрон усмехался над ним, удерживая его, а Скальпель полз по его телу, сканируя и прощупывая его. Крошечный десептикон заглянул Сэму в рот и он заскулил, стараясь не задохнуться.       — Я здесь, — напомнил ему Би.       Бамблби прижал его к себе, когда Скальпель погрузился в его рот и они оба вздрогнули от боли, когда острый металл заскрежетал по нежной плоти горла Сэма. Скальпель снова вышел изо рта человека, его исследование было завершено и он сделал заявление, которое месяцами преследовало Сэма в его снах.       — Нужно удалить мозг.       Парень напрягся, когда десептикон превратился в сверкающую пилу. Он начал кричать.       И Оптимус Прайм пробил стену, а за ним Бамблби. Воспоминание исчезло в золотистом свете и вдруг этот свет окружил Сэма, прижав его к себе.       — Все кончено, — говорил Би. — Всё в порядке. Сэм, ты в безопасности.       Рыдания сотрясали его тело и Уитвики обнял себя за плечи, когда Би закричал на него, свет всё ещё держал его.       — Ты хорошо справился, Сэм, — сказал Бамблби. — Я так горжусь тобой, — золотые стены пульсировали вокруг него и парень снова почувствовал тепло и заботу Би. Это утешало его так, как ничто и никогда, он отчаянно потянулся за добавкой. Разум Би раскрылся под ним, как цветок, втягивая его в себя, и Сэм задыхался, чувствуя. Он чувствовал любовь Би к нему.       Каждое случайное прикосновение. Каждый взгляд. Каждый момент, проведённый вместе, каждый разговор, записанный и сохраненный. Сэм чувствовал всё это. И каждая частичка этого была так ценна. Страх Бамблби за него, когда он взял куб и побежал в самое сердце битвы. Его облегчение и гордость, когда он вернулся с победой над Мегатроном. Долгие совместные поездки по выходным, Сэм поёт вместе с радио. Би помогал ему с домашними заданиями, спрашивал его об испанских существительных и просматривал его математические задачи. Уитвики всегда чувствовал себя неловко, когда просил Бамблби о помощи, считая, что суперпродвинутому инопланетному роботу должно быть до смерти скучно помогать школьнику с домашним заданием, но нет, Би нравилось это делать, он ждал этого с нетерпением. Би огорчился, когда Сэм оставил его ради колледжа. Его желание остаться с ним, защищать его, быть рядом до тех пор, пока Сэм позволит ему это. Би, упавший на колени в Египте, его разум кричал слова, которые Микаэла произносила вслух, склонившись над безжизненным телом Сэма.       Би был влюблён в него.       Чувствуя его потрясение, Бамблби отстранился. Связь прервалась и Сэм оказался между грудными пластинами. Искра Би всё ещё заметно пульсировала в его камере и парень отвёл взгляд, чувствуя, что уже увидел слишком много автобота. Сглотнув, он неуверенно встал и соскользнул с груди Бамблби на траву внизу. Би повернул голову и посмотрел на него. Его оптика светилась голубым светом.       — Я...тебе противен? — слабо спросил он.       — Нет, — вздохнул Сэм, слишком потрясённый, чтобы знать, что думать, но уверенный, по крайней мере, в этом. — Би, я... — он прижал руку к щеке Бамблби. — Ты удивил меня, вот и всё. Я никогда не думал, что ты чувствуешь это. Я не знал, что отношения вообще возможны. Я имею в виду, могут ли автобот и человек вообще...? — Он запнулся, смущённый тем, что озвучил свой вопрос.       Би всё равно ответил ему.       — Мы могли бы. Есть способы. Среди моего народа считается извращением любить органическую форму жизни так, как я люблю тебя, — его голос был медленным, вялым. Слишком медленным, понял Сэм. Автобот выглядел совершенно измотанным.       — Бамблби, ты в порядке?       — Связь истощила меня, — сказал Би, подтверждая его подозрения. — Мне нужно подзарядиться.       Импульсивно Сэм обхватил шею автобота, прижался своей маленькой щекой к большой щеке Би, а затем отступил назад.       — Ты можешь трансформироваться? Тогда, если кто-нибудь увидит тебя...       Бамблби кивнул. Его грудные пластины встали на место и он шатко встал. Трансформация заняла больше времени, чем обычно. Сэм затаил дыхание, пока знакомый Camaro не сел в траву рядом с ним. Дверь неуверенно распахнулась. Уитвики никогда не думал, что автомобиль может выглядеть нервным, но Би выглядел именно таким, ожидая там. Сэм снова почувствовал волну нежности внутри себя. Он забрался в машину и устроился на заднем сиденье.       — Спи спокойно, Би, — прошептал он, успокаивающе похлопывая по окну.       Постоянный гул механизмов Би постепенно затихал. Camaro оседал на шины и окружающий мир, казалось, стал немного тише, когда он перешёл в режим подзарядки. Сэм сидел на заднем сиденье, наедине со своими мыслями.       Бамблби любил его. Парень прислонился спиной к окну, подтянул колени и упёрся ступнями в обивку. Одна рука опустилась вниз, чтобы погладить ковер и он подумал, чувствует ли его Бамблби, даже в режиме перезарядки. Он вспомнил, как Би впервые попросил его остаться с ним в Мишн-Сити.       — Разрешите обратиться, сэр — сказал Би тогда, ошеломив всех на поле боя, особенно Сэма. Из всех голосов, которые его опекун перебирал по радио, ни один не подготовил парня к британскому акценту. Даже раненый, его жёлтая броня была грязной и потёртой, Бамблби говорил так, словно ему место где-нибудь в гостиной. Позже Уитвики понял, что Оптимус Прайм привнёс в голос Бамблби нотки чопорной официальности; вдали от своего командира Би звучал моложе, почти ровесником Сэма. Но и Микаэла в окружении взрослых звучала старше. Отец в тюрьме, столетия борьбы - всё это заставляло быстро взрослеть, подумал Сэм. Проводя тыльной стороной пальцев по ковровому покрытию пола, он задумался, был ли у Би когда-нибудь шанс побыть ребенком. Если Бамблби, как часто подразумевали другие автоботы, был почти так же молод, как Сэм, по крайней мере в свои годы, то он, должно быть, сражался в гражданской войне с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы стрелять из пушек.       — Я завидую вашему миру в его мире, — признался Би однажды, во время ленивой субботней поездки. Сэм, который в то время изучал текущие мировые события, запротестовал. Ирак, Иран, Афганистан, Дарфур...если для Бамблби это был «мир», то каково же было на Кибертроне? Кибертрон, практически уничтоженный в последней великой стычке между Десептиконами и Автоботами, которые, покинув оболочку своего родного мира и устремившись в космос в поисках Все-Искры, должны были осознать, что несут свою войну только в другие галактики, на другие планеты, подобные Земле.       Внезапно похолодало, Сэм сел и порылся в рюкзаке в поисках свитера. У него осталось только две пары чистых боксеров и одна футболка. Может быть, ему удастся убедить Би найти завтра прачечную; было бы неплохо побеспокоиться о чём-то нормальном, например, о том, как постирать джинсы, в горячей или холодной воде, как если бы он был любым другим парнем, который учится стирать самостоятельно, переехав от мамы. Он мог попытаться забыть о своём беспокойстве о будущем, своих родителях, своей роботизированной машине, которая, кстати, была влюблена в него. Сэм закусил губу и откинул голову в сторону, чтобы посмотреть в окно на широкие, ровные поля Среднего Запада, так непохожие на Транквилити. Бамблби был влюблён в него.       Когда Сэм все еще не решался сказать Микаэле эти три слова, он поискал слово «любовь» в словаре и нашел: (1) интенсивное чувство глубокой привязанности, (2) глубокая романтическая или сексуальная привязанность к кому-либо. Привязанность Сэма к Би была глубже Тихого океана. Он любил автобота как лучшего друга или старшего брата. Би шутил с Сэмом, включал плохую музыку, чтобы встряхнуть его, защищал его от десептиконов. У них было определение номер один. Парень и представить себе не мог, что пригласит Бамблби на ужин и в кино или пригласит его переночевать, что вообще могут делать вместе автобот и человек? Но если бы Майлз или, что ещё хуже, Лео проявил романтический интерес к Сэму, он бы сошёл с ума. Он бы даже не подумал об этом. Точнее, он не думал об этом с Би, но Уитвики не мог избавиться от этой мысли. В каком-то смысле Сэм понял, что с Бамблби он уже был более близок, чем с Микаэлой. Он катался внутри тела Би; он рассказывал ему о своих кошмарах; он делился воспоминаниями с ним.       — Я люблю тебя, — прошептал Сэм, его пальцы обхватили кожаное сиденье под ним. Но было ли этого достаточно? После всего, что они пережили вместе, парень меньше всего хотел причинить Бамблби боль. Боже, мама Сэма сейчас читала бы ему нотации за то, что он даже подумал об этом. Он практически слышал, как она (она полюбила Би после Египта) говорит: «Дорогой, не доводи этого бедного робота». Но Бамблби спас Сэму жизнь, он был ему братом и лучшим другом. И если Би влюбился в него, то он должен был хотя бы обдумать эту идею с автоботом. Инопланетный робот и человек. Одна только механика поцелуя сбила с толку и без того перегруженный мозг Сэма. Встав на цыпочки, парень едва доставал до лодыжки Би, и, конечно, у Би не было губ, так что поцелуи, скорее всего, исключались. Что касается секса, Сэм не претендовал на роль эксперта в этом вопросе. Как его мама так неловко объявила всему общежитию, он потерял девственность только прошлым летом. До отъезда в колледж он занимался сексом с Микаэлой всего шесть раз и ещё десять раз за месяцы, прошедшие между возвращением Оптимуса Прайма к жизни в Египте и расставанием с Микаэлой на прошлой неделе. Шестнадцать сексуальных контактов с кем-то помимо собственного кулака (и Сэму не стыдно было признаться, что он вел подсчеты) вряд ли позволяли назвать его жеребцом, о котором он мечтал ещё в школе, листая «Грудастых красоток», но Сэм понял, что ему действительно нравится секс. Мог ли он заняться сексом с Би, хотел ли Би вообще?       Но...«Любовь — это нечто большее, чем секс, Сэм», — сказал его отец в том неловком разговоре с родителями после того, как они нашли Микаэлу в его спальне и Сэм знал это. Когда парень представлял свое будущее, он всегда представлял себе отношения, похожие на отношения его родителей. Они были лучшими друзьями и одновременно мужем и женой. Сэм всегда считал, что именно поэтому они прожили двадцать шесть лет, в то время как родители многих его друзей развелись.       Сэм сел и потянулся за бутылкой воды, которую он спрятал в рюкзаке на заправке; прохладный минеральный вкус полился ему на язык. Снаружи пели сверчки. Он откупорил воду и лег, прижавшись щекой к маслянистой мягкости сиденья. Под смешением запахов кожи и новой машины Сэм уловил более глубокую ноту металла, а под ней слабый, электрический запах энергона, который всегда напоминал ему озон. Что бы ни случилось, Сэм не мог представить свою жизнь без Бамблби, хотя бы в каком-то качестве. "Надо будет сказать ему об этом завтра" — подумал Сэм, когда его глаза закрылись.              Он заснул. И хотя в ту ночь ему снилась путаная смесь из родителей, Микаэлы и Бамблби, Скальпель ему не приснился ни разу.