На кончике хвоста в цвете радуги...

Праздники в клане Оматикайя были не особенно частым явлением и практически всегда проходили по одному и тому же сценарию. Все традиционно собирались возле костра. Женщины надевали свои самые ценные украшения и наряды, выкладывали жареное мясо стурмбистов на импровизированные столы из листьев. Мужчины, передавая по кругу емкости с кавой, щедро прикладывались к ним, и в беседах привычно восхваляли свои ратные подвиги, не забывая в разы преувеличивать их значение для клана. И чем меньше напитка становилось на дне кувшинов, тем более величественными становились поступки в их рассказах. Для маленьких детей в жизни практически ничего не менялось, разве что в такие дни им было позволено ложиться спать позже. А вот для подростков главным элементом праздника, конечно же, были танцы, которые наступали сразу же после того, как все наедались до отвала. Девушки, наряженные по последней на'вийской моде, собирались в небольшие стайки отдельно, парни, щедро покрытые разнообразными рисунками, отдельно. И как только раздавались первые ноты песен под звонкий бой барабанов, самые смелые из них тянули в ритмично танцующую группу соплеменников понравившегося представителя противоположного пола. Однако, в этот праздник все же было несколько моментов, отличающих его от прежних веселий. Без малого четырнадцатилетнего Нетейама втянули в круг танца уже в пятый раз. И каждый раз это была новая девушка. Он, честно говоря, даже не смог вспомнить имена трех из них. Да и не очень-то хотел их вспоминать. Его взгляд, да и все его мысли, подобно северному ветру, стремились только в одну сторону. Туда, где во главе стола сидела тсахик клана, а рядом с ней, слушая истории взрослых, уплетала какой-то сладкий фрукт Ц’Тири. Видимо, девушка совершенно не собиралась присоединяться к молодежной танцевальной феерии, а бросить Ло’ака на волю Эйвы Нетейам не мог, ибо пообещал матери глаз с него не спускать. - Да ты прям нарасхват, братец, - прокричал Ло’ак, проскакивающий мимо него в неком подобии танца с одной из ровесниц. – Вот только я уже выигрываю! Это уже мой седьмой танцевальный заход! Семь – Пять в мою пользу! Нетейам не стал напоминать довольному брату о том, что тот засчитал себе в пару маму, Кири и даже маленькую Тук. Он лишь согласно кивнул и, поблагодарив очередную девушку за танец по его окончании, решительно отправился к взрослым, дабы вытащить из их группы Ц’Тири. Тронув сзади девушку за плечо, тем самым привлекая к себе ее внимание, он с улыбкой сказал: - Хватит засиживаться за столом, а то скоро Ло’ак потеряет почетное звание Главного Обжоры нашей семьи, и титул перейдет в твои руки. Пошли лучше со мной, кое-что покажу! Ц’Тири, возможно, и хотела ответить на это как-то язвительно, но в ее рту и правда кончал жизнь самоубийством очень уж сочный кусок фрукта, и она смогла лишь возмущенно прожевать что-то невнятное, пока Нетейам тянул ее к жилому дереву. Наконец, проглотив остатки сладкого сока, она смогла четко произнести: - Нетейам! Куда именно ты меня тянешь? Я устала и хотела сегодня раньше лечь спать… - Успеется! Я кое-что сделал для тебя и хочу показать! – ответил парень и принялся карабкаться по толстым, переплетенном крупными узлами стволам дерева вверх. Заинтересованная Ц’Тири стала взбираться за ним следом, и откровенно канючила, ожидая подробностей. - Что именно сделал? И куда мы ползем? - Потерпи, а то сюрприза не будет! - улыбаясь, ответил Нетейам, - Скоро сама все увидишь! Пока вспоминай наколку на плече дяди Норма. Ту, где стрела пронзает нарисованное сердце, а снизу написано имя Труди. Ты помнишь Труди? Девушку Спеллмана, которая погибла, сражаясь за наш клан! Ц’Тири, конечно же, помнила эту наколку. Она даже понимала символический смысл этого странного рисунка на теле в память о погибшей любви ученого. Но вот чего она решительно не понимала, зачем нужно было использовать для этого «вечную» краску. Разве не здорово каждый раз наносить на тело новый рисунок? Для чего добровольно что-то с телом делать, что невозможно потом убрать или поправить. Это же как шрамы! Они, конечно, украшают мужчин, но вряд ли напоминают о счастливых событиях в жизни. Путь наверх занял минут десять. Забравшись уже выше уровня спальных мест клана, Нетейам остановился у одного широкого ветви-отростка и быстро прижал ладонь к стволу дерева, явно что-то прикрывая от Ц’Тири. - Готова? – спросил девушку Нетейам, и когда она согласно кивнула, убрал ладонь и сказал, - Это я сделал для тебя! На коричневой глади дерева ножом достаточно криво было вырезано жалкое подобие наколки Норма, вот только надпись под сердцем гласила «Ц’Тири». Девушка знала, что именно так по-английски пишется ее имя, ибо папа Джейк специально показывал им вид их имен на уроках языка Небесных Людей. Поначалу она даже не поняла, как должна правильно отреагировать на подобный «подарок». А вот нарастающая злость, потихоньку затмевающая разум, не собиралась ждать от ее мозга адекватных ответов, ибо ее особый взгляд, проскакивающий иногда неосознанно, увидел бордовый ореол боли дерева, кружащийся над художествами Нетейама. - Ты совсем разум потерял? О чем ты думал? Я готова была ожидать подобной глупости от Ло'ака, но никак не от тебя, Нетейам! Ты просто так, без особой надобности, воткнул нож в плоть одного из детей Эйвы!? В того, кто дает нам кров и защиту?! - Э-э… Я же для тебя старался! Ты мне нравишься… – виновато начал оправдываться ошарашенный Нетейам. - Ты причинил боль живому организму ради меня!? Из-за того, что я тебе нравлюсь!? – она уже практически перешла на крик, наступая на угрюмо пятившегося подростка. – А чего ты тогда ради меня не убил икрана!? Чего ты ради меня не сжег дерево Сели, снабжающее клан ягодами?! Может, охотой за головами займешься во славу меня?! СКАУН! Какой же ты скаун, Нетейам. Видеть тебя не хочу! Иди домой, пока я не вспомнила, как поступала с некоторыми глупыми мальчишками в детстве. И передай родителям, что сегодня я останусь спать у бабушки! В тот вечер на всей Пандоре не было более грустного существа, чем Нетейам, который одиноко сидел возле своего «шедевра», свесив ноги и печально поглядывая вникуда. Казалось бы, такая романтичная идея должна была понравиться любой девушке. Он даже просил Макса сделать ему такую наколку в реальности, но был послан им, дословно «лесом к прабабушке Эйвы». И вот теперь попытка сблизиться с Ц’Тири еще дальше оттолкнула его от романтической цели. Посему лицо молодого на’ви являло собой крайнюю степень вселенского уныния и разительно отличалось от сияющей счастьем физиономии Ло’ака, появившегося сзади него. - Брат, смотри, что я добыл! – в руках Ло’ака красовался кувшин с кавой, - Мы с Кири стянули два таких со стола, пока никто не видел. Один она забрала и с Пауком отправилась к озеру. Хотел бы я посмотреть, что будет с хилым Пауком после этого. А я, скажи мне спасибо, решил порадовать тебя. Предлагаю отметить твой удачный сюрприз. Где Ц’Тири?… На этих словах Ло’ак увидел повернувшееся к нему лицо брата и сразу же понял, что повод «первый раз выпить по-взрослому» нужно срочно менять. Не раздумывая, он закончил свою фразу: - Ну или напьемся с горя, судя по твоей кислой роже. В любой другой день Нетейам, как старший и ответственный сын вождя клана, отверг бы явно провокационное предложение брата. Однако сейчас возможность избавиться от тяжести на сердце и печальных мыслей, пусть и не совсем подобающим способом, не вызвала у него отчуждения. Он молча выхватил емкость из рук брата и жадно припал к ней губами. Спустя полчаса кувшин показал свое дно, а настроение обоих парней под воздействием щедрой порции алкогольного допинга поднялось выше уровня звезд. - Слу-ша-ай, - пьяно протянул Ло'ак, икая периодически, - У меня есть идея! А спой ей серенаду! Помнишь, …ик… папа рассказывал, что на Земле есть традиция петь под балконом у понравившейся женщины? Кстати… Не помню, что такое «баль'кон». Больной конь? Ик… Не важно. Пусть твоя песня во славу нашей Ц’Тири станет первой бусиной на ее песенной нити! Ик… В любой другой день Нетейам поднял бы предложение брата насмех. Однако в подвыпившем виде любая, даже самая безумная мысль, кажется истиной в последней инстанции. Посему, не раздумывая, Нетейам согласно кивнул Ло’аку, встал и, покачиваясь, произнес: - Пошли! Только ты будешь подсказывать мне, что петь, ладно? Ты в нашей семье непревзойденный балабол, а я на ходу плохо рифмую. Нетейам впоследствии с трудом вспоминал путь сверху до жилища бабушки Мо’ат. В их с братом состоянии на пути вниз они несколько раз были просто обязаны свалиться и расшибиться вдребезги, доказывая своим печальным примером вред пьянства у подрастающего поколения. Однако, видимо, Эйва бережет не только детей, но и нетрезвых на’ви. Следующее, что он помнил, как уже стоял перед плотной тканевой стеной навеса тсахик и прочищал горло. Он, обладая музыкальным слухом, обожал, когда мама пела по вечерам своим невероятным голосом родовые песни. Но сам он не имел талантов Нейтири, потому, когда раздались первые ноты в его исполнении, со стороны могло показаться, что где-то поблизости завел брачную песню стурмбист. - Ц’Тири…, - Нетейам запнулся и вопросительно посмотрел на брата в поисках продолжающей текст песни подсказки. - «Ты самая ... ик ... лучшая в мире»… - шепотом подсказал Ло'ак. - ТЫ САМАЯ ЛУЧШАЯ В МИРЕ-Е-Е! – послушно проорал Нетейам. - «И руки у тебя … золотые» - с ходу выдавал рифмы младший брат. - И РУКИ У ТЕБЯ ЗОЛОТЫЕ-Е-Е! - ГЛАЗА ТВОИ… - попытался проявить он собственные стихотворные таланты и тут же запнулся. - «Солнца шире» - мгновенно послышалось сбоку. - СОЛНЦА ШИРЕ-Е-Е! - А РЕСНИЦЫ… - «в медовом гарнире»… - В МЕДО... Нетейам подавился, когда до него дошло, что именно он только что чуть не спел. Но, не успев высказать ржущему рифмоплету все, что думает о его таланте, как из-за навеса жилища Мо’ат появилось изумленное лицо Ц’Тири. - Что тут, ради Великой Матери, происходит? Вас что, бешенный пролемур покусал? – спросила девушка, протирая заспанные глаза. - Что за представление вы устроили?! - Ц’Тири внимательно присмотрелась к парням и внезапно поняла, что те еле-еле стоят на ногах, придерживая друг друга. - Мы…это… Серенаду тебе пришли спеть! – сказал заплетающимся языком Нетейам, - Что бы ты смогла простить мою глупость... Ведь я совсем не этого хотел... Я всего лишь... - А ну-ка цыц! – вздохнув, произнесла девушка, - Два раза за день! Ты неприятно удивил меня два раза за день, Нетейам! Не за год! Не за полный лунный цикл! А за день! - Ц’Тири уверенным шагом подошла к братьям и, схватив их обоих за хвосты, потянула в сторону дома, скомандовав, - Нужно убрать вас с глаз остальных, пока никто не увидел, как выглядят наследники вождя клана в самом алкогольном соку! Запал парней схлынул быстрее, чем падает звезда в ночном небе. Понурив головы, они виновато проследовали внутрь дома и смиренно уселись у тлеющего очага в ожидании заслуженной порки. Но Ц’Тири не спешила продолжать отповедь, а что-то молча перебирала в запасах лекарственных трав. Найдя нужное, она бросила траву в горячую воду и протянула ее Ло’аку. - Справедливости ради, - сказала она, - Следовало бы просто отправить вас спать. Дабы вы на утро на своих несчастных головушках почувствовали последствия сегодняшней ночки. Но в таком случае отец на утренней тренировке поймет, что вы не только танцевали на празднике, и оторвет вам обоим уши. Да и мне вероятно влетит, как старшей. Так что пей сейчас же, Ло’ак! Младший на’ви не стал долго думать и быстро выпил все до последней капельки. В это время Ц’Тири, обойдя его сзади и присев, что-то внимательно высматривая у него на спине, сделала легкое замысловатое движение пальцами по его коже. Ло’ак мягко осел на пол, моментально погружаясь в глубокий сон. - Что ты ему дала? – изумленно спросил девушку слегка протрезвевший от изумления Нетейам. – Мне тоже надо будет это выпить? - Нет! – сказала Ц’Тири, теперь подозрительно осматривающая фигуру Нетейама, слегка прищурив глаза. – Не сразу! В твоем организме слишком много этого "бодрящего эликсира" и его необходимо очистить. Пошли наружу. Наверное, первый раз в жизни Нетейам реально побаивался Ц’Тири, не понимая, в чем кроется ее сила и с какой стороны ждать подвоха. Девушка помогла ему подняться c колен и проводила к широкой чаше, которую обычно бабушка Мо’ат использовала для замачивания трав. Она наклонила его над ней и, глядя на упругий живот, быстро прочертила пальцем по начинающим выделятся кубикам пресса юноши. Эффект не заставил себя долго ждать. Так сильно Нетейама не рвало с тех самых пор, как они с Лоа’ком в детстве наелись пропавших земляных орехов. Ц’Тири протянула брату чистую тряпочку, чтобы тот вытер рот, и отвела полусогнувшегося Нетейяма обратно к очагу. Тот даже не вспомнил, что Ц’Тири не предложила ему выпить лекарство, как девушка повторила на его спине то же движение, что и на брате. Он только почувствовал, что опускается на пол и засыпает... - Ты бы определился со своими чувствами, Нетейам, - сказала она, глядя на умиротворенное лицо спящего на полу юноши. Наклонилась над ним и поцеловала каждый его глаз легким поцелуем. – Либо я для тебя будущая тсахик, либо… веди себя так, чтобы я не была для тебя всегда старшей сестрой.