Во мгле вечной ночи

      Темным вихрем ворвался в свои владения верховный демон Красной луны. Из дымки материализовался его прекрасный образ. Следом влетел ворон, ударившись о пол, он обратился красивым юношей. Быстрым шагом Итачи поспешил за своим повелителем. — Господин мой Хатаке, и что теперь вы будете делать? Они увезут его, до их благословенных обителей из владений Умино ехать семь дней, но вы не поспеете вновь к полнолунию. Вам не выбраться отсюда, — Итачи говорил быстро, чуть запинаясь от волнения. — А ты мне на что, Итачи? — перебил он своего первого помощника. Какаши широкими парящими шагами бесшумно шел по главной башне своего темного дворца. Черные, абсолютно гладкие обсидиановые стены магической башни не отражали образ демона. По винтовой лестнице, словно паря, почти не слышно, едва касаясь ступеней, они поднимались все выше. Несмотря на величественные размеры помещения, эха в зале не было. Чем выше они поднимались, тем сильнее чувствовалась концентрация темной энергии Инь. Она подавляла Итачи и заставляла все больше сутулиться, как будто тяжелый груз начинал давить на плечи парня. Но этот демон… Он шел все так же, с гордо поднятой головой. Внешне ни одним мускулом на прекрасном холодном лице демон не выдавал своей ярости, что клокотала внутри подобно вулкану. Он лишь так сильно сжал руки в кулаки, что острые черные ногти впились, оставляя тонкие проколы, из которых не шла кровь.        «Ублюдский бледный бессмертный червь, я уничтожу тебя! Тебя и всё твоё окружение! Первым делом, как вернусь в Поднебесный мир, сожгу твои благословенные обители на горе Цуруги и построю на этом месте свою башню в Поднебесном мире! Никто меня не остановит на этот раз. Решил забрать моё! Как он посмел! Как он посмел! Он и его прихвостни. Джирайя и Цунаде. Сотру память об их ордене из памяти всех трех миров на поколения вперёд!». От такой лютой злобы глаза демона искрили пламенем и метали морозные стрелы. Он почти пятьсот лет не пересекался со своими главными врагами, которые заточили его в Подлунном мире.       Они поднялись в главный магический зал. Хатаке едва видимыми движениями сложил печати, на всех пальцах появилось алое свечение темной энергии Инь. Он повел ими в разные стороны, и перед ними образовались резные ажурные двери из черного нефрита. Многочисленные красные свечи с негасимым пламенем парили в воздухе, освещая темную магическую обитель верховного демона. Легким движением он оттолкнул воздух, не касаясь створок, и дверки раскрылись, приглашая войти внутрь. Итачи последовал за своим господином. Он понимал: Хатаке что-то задумал, и просто так всё это не оставит.       В помещении на многочисленных полках были разложены самые разные магические артефакты. На подставках вдоль стены — внушительная коллекция мечей разных видов: от огромных, кажущиеся неподъёмными двуручных и палиц, до невероятной красоты тонких катан в искусных ножнах. Луки и арбалеты висели в стороне, их демон не очень любил, отдавая предпочтение легкой катане или одноручному мечу цзянь.       Он быстрым шагом подошел к дальней полке, где располагались многочисленные загадочные предметы и приспособления. Демон внимательно искал взглядом нужную вещь. Наконец, после долгих минут поиска, ищущий взор уцепился за небольшую шкатулку, выполненную из железного дерева и инкрустированную резными цветами из перламутра. Аккуратно зацепив пальцем, он потянул на себя красивый короб. Несмотря на то, что пролежал он там не один век, а, может, и того больше, на нём не было даже следов пыли. Хатаке подошёл к высокому магическому алтарю из монолитного камня. Легкими взмахами руки над головой притянул к себе парящие в воздухе свечи, одновременно добавляя яркости. Итачи подошёл с другой стороны и внимательно следил за действиями демона. А тот, не обращая внимания на помощника, поддел крышку шкатулки чёрным острым ногтем. Внутри на красном бархате лежало на первый взгляд обыкновенное чёрное стекло. В нем отражались холодные блики от свечей. Какаши аккуратными движениями достал из шкатулки плоское стекло, и, посмотрев в него, привычно не увидел своего отражения. — Хатаке-сан, что это? — молодой человек не мог больше сдерживать своё любопытство. — Это магическое черное зеркало, мой юный друг! — глаза демона коварно заблестели, на губах появилась лёгкая улыбка. Тонким ногтем он ткнул в подушечку пальца и выдавил на стекло пару капель своей крови. Водя кончиком пальца по гладкой поверхности, написал заклятие кровью. Щелчок пальцами раздался в тишине как хлесткий удар кнутом. Иероглифы вспыхнули яркими искрами, но уже в следующий миг зеркало поглотило их. Итачи заворожено смотрел за действиями Какаши. Сколько же знаний было у этого демона. Он с лёгкостью писал заклятия, призывал тёмные сущности и даже его, Учиху, сделал оборотнем, заставив служить себе в обмен на бессмертие. «Он невероятен!» — с восхищением подумал Итачи. Между тем Хатаке прочертил линию ровно посередине магического черного зеркала, стукнул по краю тем же ногтем, и оно распалось на два ровных небольших прямоугольника. — Держи, — демон протянул один прямоугольник зеркала, обернутый в красный бархатный лоскут ткани. — Это твоё новое задание Итачи-кун! Как только мальчик обустроится в обители, ты должен проникнуть в его покои и оставить это зеркало там. Сделать так, чтоб оно могло охватить обзором как можно больше площади его покоев. Но при этом оставалось незаметным для обитающего там Ируки. Оно совершенно безвредно, и не несет больших объёмов темной энергии Инь. Адепты не обратят внимания. Итачи кивнул и спрятал мешочек в широкий рукав своего одеяния. — Давай, уходи отсюда, тебе сложно находится здесь, я это чувствую, — молодой человек склонился в поклоне, крутанулся на месте. Широкие рукава взметнулись, превращаясь в крылья, и через пару мгновений чёрный ворон вылетел из окна башни. Хатаке проводил его долгим задумчивым взглядом. — Ничего особенного, но хоть так я смогу следить за ним немного, возможно, найду способ явиться. Я подумаю над этим на досуге, — сказал демон сам себе, и, сложив руки за спиной на поясе, прошел по башне, о чем-то глубоко задумавшись. Для него это стало вызовом. У мальчишки сильная, добрая и чистая душа. Каким заклинателем он может стать через восемь лет! Тяга к знаниям и любопытство чувствовались в Ируке. Также, как и высокая чувствительность к тонким материям. — Хм… интересно! — демон, хмыкнув, потёр большим и указательным пальцем подбородок, встав перед темной гладкой обсидиановой стеной. На кончиках пальцев другой руки вновь зажглись бело-голубые огни магической энергии. Он провел ими в сторону, как будто перелистывая страницу книги, и перед его взором предстала комнатка Ируки. Он не собирался являться к нему вновь, ни в сон, ни в явь. Мальчик безмятежно спал в своей кровати среди шелка простыней под тонким пледом, что почти упал вниз, открывая только начинающее формироваться юношеское тело. Хотелось подойти и укутать как следует, подоткнуть под бок плед, чтоб не спадал. Провести по распущенным длинным волосам, убрать ночную испарину со лба. Полюбоваться прекрасным личиком Ируки. Он протянул было руку к темному порталу, уже хотел в него войти, но резким взмахом руки закрыл. Чувство собственника смешивалось с непонятной теплотой внутри, и демону это очень не нравилось. Ему нельзя туда. Слишком велика опасность, чувствовалось присутствие адептов и их охранных заклятий, а он еще слаб, непозволительно слаб, чтоб дать бой в полную силу, и сегодняшний вечер показал — время еще не пришло. Но одно он знал точно: Ирука — его, и ничего не помешает их встрече. Контракт есть контракт. ***       Солнце бледным пятном поднималось на востоке. Его первые лучи едва пробивались сквозь дымку туманного раннего утра. Но в имении генерала Умино уже все ожило и суета творилась далеко не утренняя. Слуги и солдаты корпуса сновали то тут, то там, выполняя последние распоряжения перед отправкой господ заклинателей и младшего сына генерала. Кони ржали и нервно рыли копытами землю, бряцая сбруей и недовольно потряхивая гривами.       В рабочем зале генерала собрались четверо взрослых и ребенок; лорд Орочимару и его советники Цунадэ и Джирайя, сам генерал Умино. — Ирука, сын мой, не буду говорить и успокаивать тебя, что все будет хорошо и обучение пройдет без потрясений. Впереди тебя ждут испытания, многие из которых будут невероятно опасны. Великий орден Кагараси избрал тебя, ты попадешь в ученики к самому лорду Орочимару, и, если ты будешь прилежным учеником этого уважаемого мной человека, всё у тебя получится, — Иккаку с тревогой кинул взгляд на высокого худощавого мужчину. — Ты должен понимать, что делаем мы это во благо тебе, чтоб защитить от той напасти, что случилась с тобой. Ты неглупый мальчик, сам понимаешь — так нужно. Будь сильным, сын мой и не посрами честь рода Умино, — мужчина подошел к сыну и присел так, чтобы быть с ним на одном уровне. Положил ладони на плечи Ируке и, притянув к себе, заключил в объятия. — Если тебе будет совсем в тягость, ты всегда можешь вернуться. Двери дома открыты для тебя, и мы с матушкой любим и всегда ждём дома, чтобы ни случилось, — последние слова были сказаны тихо, и предназначены только для мальчика.       Ирука в ответ обнял отца. Слезы предательски потекли солеными теплыми ручейками из глаз. Он понимал, что не увидит родителей не год, и даже не два. Возможно, пройдёт десятилетие, прежде чем он окажется снова под сводами родного дома. От этой мысли внутри больно защемило, скрутило и стало еще более одиноко. Это чувство одиночества и какого-то фатального предназначения давно не покидали Ируку, но именно сейчас это чувствовалось особенно остро. — Ну что ты, сын мой, к чему эти слезы? Все будет хорошо, я верю в это и отправляю тебя в дальний путь вместе с нашим родительским благословением и да хранят Ками-сама твой путь, — Иккаку, тепло улыбнувшись, отстранил сына, придерживая за плечи. Ирука, шмыгая носом, едва ответил на улыбку отца. Стало намного легче. Он почувствовал, как на плечо легла тонкая прохладная ладонь этого загадочного мужчины, лорда Орочимару. Мальчик кинул взгляд на плечо и руку, на пальце которой во все фаланги указательного пальца было надето кольцо в виде змейки из белого холодного металла с зелеными глазами из драгоценных камней. Ее глазки из изумруда поблескивали, и на секунду Ируке показалось, что она ожила и едва заметно движется по пальцу, оплетая его хвостом. Кольцо было настолько искусной работы, что можно было рассмотреть все мельчайшие детальки, вплоть до каждой чешуйки. Мальчик оторвал взгляд от украшения и поднял взгляд на своего нового учителя. Непонятно, умел ли этот человек улыбаться, и улыбался ли когда-то в своей долгой бессмертной жизни, но сейчас в глазах мужчины можно было увидеть мудрость и еле заметное тепло. Ирука понял: как минимум, зла ему этот человек не желает. — Ирука, пошли. Нам пора выдвигаться, — голос лорда Орочимару с шипящим шелестом прозвучал где-то выше. Он едва заметно растягивал слова. Вправду, было что-то змеиное в этом человеке. Но змеи — это же не всегда плохо, а матушка говорила, что иногда и хорошо. Их яд лечил, они избавляли от крыс и паразитов. Глубоко вздохнув, Ирука, набираясь решительности, еще раз взглянул в глаза отца. Тот ободряюще улыбнулся и кивком головы дал своё согласие. Их маленькая процессия вышла из рабочего кабинета генерала и двинулась во двор.       Сопровождающие уже были у своих лошадей, а некоторые в седле. Все ждали только главу ордена и советников. Тут же, у парадного входа имения в неровном ряду собрались члены семейства Умино и практически все обитатели большого дома генерала. Ирука встретился взглядом с добрыми глазами матушки. Она стояла чуть впереди, прижав одну руку к груди в районе сердца, а другая безвольно повисла. Рядом с ней его любимая кормилица украдкой смахивала проступающие слезы, но все также тепло, ободряюще улыбалась своему маленькому мальчику, каким для нее останется Ирука. И братья… Близнецы были как всегда серьёзны. Они до сих пор до конца не осознавали, что Ирука прежде них покидает родной дом. Младший Умино думал, что осушил глаза еще в кабинете отца, но ком в горле и предательское жжение говорили об обратном.       Медленно, спокойным твердым шагом, как полагается воину, Ирука подошел к матери и кормилице. Если Кохари Умино, как подобает госпоже, держала эмоции под контролем, то Саёко рядом уже обливалась слезами. Её малыша, её мальчика, которого она вскормила, у кроватки которого провела не одну бессонную ночь, увозят куда-то далеко непонятные заклинатели! И непонятно что он, этот лорд-змей, ещё с ним сделает. Микка последние дни только и трещала о том, какие испытания и чуть ли не опыты проводят в этих проклятых кланах заклинателей, что не выживают там слабые ребята… А если и выживают, то меняются и становятся бессердечными хладнокровными убийцами, ровно как тот их глава. Змей, ей Ками-сама, точно змей… холодный и бессердечный. Саёко украдкой кинула взгляд на лорда Орочимару. Мужчина встал, с абсолютно ровной спиной и застыл в одной позе, подобно статуе. Волосы, собранные в высокий хвост, слегка трепал утренний ветерок, в руках он держал веер изумительной работы. Но эти глаза, зоркие цепкие глаза змея он не сводил с мальчика, и внимательно следил за каждым его действием, как будто это было невероятно важно, и что-то решалось прямо сейчас. Кормилица не хотела такой судьбы для своего милого солнечного мальчика. — Окаа-сан, благослови! — Ирука склонился перед матерью в глубоком одзиги. Мать подошла к сыну. Потрепала по хвостику, провела ладонью по еще по-детски округлой щеке. — Мальчик мой, Ирука, ото-сан тебе уже всё сказал, все напутственные речи от нас. Просто хочу еще раз напомнить, что мы любим тебя и всегда ждём дома, — Ирука еще раз поклонился матери, она кивком головы ответила на поклон. Повернулся и на прощание склонился в почтительном одзиги перед всеми домочадцами. Долго это затягиваться не должно было, долгие проводы лишь причиняли больше боли родным, с которыми приходилось прощаться мальчику. Он уверенно развернулся на пятках и твердой походкой направился к своему новому учителю. — Я готов, Орочимару-сама, мы можем выдвигаться, — в голосе паренька чувствовалась решимость, что очень понравилось Змею. Он улыбнулся уголками тонких губ и в согласии лишь медленно моргнул. — Тогда в добрый путь, Ирука-кун, — прошелестел заклинатель. — Джирайя, Цунадэ, распорядитесь, мы готовы отправляться, — негромко проговорил он своим советникам. Не прошло и минуты, как весь их отряд был в седле, как и сам лорд Орочимару. Из главных ворот они вышли в четком порядке, впереди молодые знаменосцы, следом младшие заклинатели, за ними строй продолжали бок о бок Цунадэ и Джирайя, о чем-то споря и переругиваясь. Орочимару ехал рядом с Ирукой. Мальчик уверенно чувствовал себя в седле. Он был невероятно счастлив, что ему позволили взять его гнедого жеребчика Джуна. С собой ему разрешили забрать только меч и немного памятных вещей. Он был одет в клановый ханьфу, который вскоре сменит на одеяния учеников ордена Кагараси. Выезжая из ворот родного дома, Ирука ерзал в седле, его так и подмывало обернуться, и это заметил его новый наставник. — Не надо, Ирука кун, не оборачивайся, так ты сделаешь больнее им и себе. С сегодняшнего дня ты взрослый, — голос Орочимару звучал негромко, в своей шипящей манере, чтоб слова слышал только ученик. — С сегодняшнего дня я твой учитель, отец и самый близкий человек, ты должен это усвоить. Ты больше не принадлежишь клану семьи Умино. С сегодняшнего дня ты стал частью великого ордена, и впереди нас ждет долгий и тяжелый путь, — мальчику стало резко одиноко и, что уж говорить, немного страшно после слов наставника. Ирука уставился в янтарные глаза учителя, сглотнул предательский ком в горле и едва заметно кивнул. Отряд, пришпорив коней, перешел на рысь и двинулся в долгий путь в благословенные обители горы Цуруги.