Солнце уже поднялось, однако на улице было всё ещё холодно. Свежий воздух пробирался под пиджак, что в диком танце пытался поспеть за человеком. Джокер пританцовывал, шагая по улице, а рядом с ним брёл Артур.
«Ты не устал, Артур?» — спросил Джокер. Мужчина вопросительно посмотрел на свою шизу. Клоун пояснил: «Я про все эти убийства, про то как ты возишься со мной… И тем, что ты делаешь в последнее время». Артур кивнул: «Да. Устал. Но я сам согласился на это»
«Я и сам не знаю, почему я так себя веду.» — протянул Джей чуть позже: «Словно… словно я давно мечтал о таком. Знаешь, я рад, что ты согласился помочь мне с этой историей. Я ведь не всегда такой. Только когда меня одолевает злоба, я становлюсь таким, каким ты меня ненавидишь видеть. А так, я же добрый, правда?» Джокер остановился, и посмотрел на Артура. Его глаза были полны детской преданностью, словно он видел Флека своим родителем. В них читалась мольба. «Джей, не делай из меня идиота. Ты прекрасно знаешь, что люди не будут считать тебя зайкой, если ты убиваешь.» — обречённо выдал Флек.
Он достал из кармана пачку сигарет и закурил. «Люди не любят выходить из зоны комфорта, а стадо людей к тому же не видит дальше собственного носа. Даже если мы убьём наркоторговца или верхушку преступной организации, общество всё равно будет держать нас за неуравновешенного психопата и, в лучшем случае, будет держать нас в клетке.» — сказал Артур.
Джокера весьма повеселила эта мысль. Вот так просто из «маминой радости» всего за месяц-другой получился великий философ, что не побоится замарать руки в крови. И даже более того, не только он один, но и весь Готэм. Город полыхал огнём и омывался кровью целую ночь, чтобы затем восстать из пепла в новом облике, но с той же сутью. С теми же пороками. Все мы — порочны. Но кто-то — больше, кто-то меньше. Кто-то может признать это и измениться, а кто-то нет. А может, и не хочет. Может, так даже лучше.
Джокер не хотел меняться, не хотел и Артур, но его заставили. Этот город, что спускал на него кабелей заставил, но теперь они оба другие, новый город, новый Артур. Остаётся только память и прошлые обиды. Но и они свойственны забываться под правильным воздействием.
Сегодня безумцу повстречался парень. «Мистер, кажется, я вас узнал! Вы ведь работали комиком?» — такая фраза совершенно сбила с мысли Джокера, пока они прогуливались по трущобам. Артура повели в какой-то клуб, где познакомили с поклонниками Джокера. Несмотря на то, что он был всего лишь символом, в нём разглядели потенциал. И как бы абсурдно это не звучало, его приняли в ряды суперзлодеев.
***
«Радость…» — еле слышно, из последних сил пыталась сказать мать.
«Хах, радость! Она глумится над тобой! Она так тебя называет всю жизнь!» — восклицал голос из вне: «Зачем она над тобой издевается?» Красный нос ярко выделялся на белёном лице, улыбка не сходила, а брови в удивлении поднимались вверх.
«Я не знал радости всю свою грёбаную жизнь…» — дым вышел из лёгких, устремился под потолок. «Давай, парень, как договаривались, убей её. Убей её. Убей её. Убей её! Убей, убей, убей!» — восклицал Джокер и лихорадочно трясся напротив.
«Знаешь, что забавно?» — спросил Артур, растирая окурок ногой: «Что смешит меня? Я думал, что моя жизнь это трагедия… " «Давай! Ну же!!!» — крикнул клоун. Флек взял подушку, продолжая: «Теперь я понимаю, это грёбаная комедия.»
Мужчина навалился всем телом на подушку. Жертва билась в агонии какое-то время, но всё же стихла…
***
Запах грима щекочет нос, напоминает его противный вкус. Кисточка скользит по коже, оставляя белый след.
«Будешь рисовать улыбку?» — спросил Артур. Джокер глянул на его отражение в зеркале. «Конечно, не буду же я носить маску. А улыбка — это визитная карточка, узнаваемая черта.»
Флек подошёл ближе, положил руки на теплые плечи, начал их массировать холодными пальцами. Смотрел в ответ в болотные глаза. «Ты вкусно пахнешь…» — бормочет клоун, запрокидывает голову и смазано целует шею, что так близко находилась: «Хочу тебя. Тебя целиком, ты только мой…» В ответ молчание, только дыхание: горячее и прерывистое. Джокер чувствует, как от этого прикосновения его пульс учащается, а в горле пересохло. Он целует сильнее, но это лишь усиливает желание. Он чувствует, что теряет контроль над собой. Его сердце бьется с бешеной скоростью. Воздух застревает в горле, и ему приходится сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить дыхание. Он не может понять, почему он испытывает такое сильное желание.
«Что… что ты делаешь?» — спрашивает Артур. Он говорит это так, как будто боится услышать ответ. «Не знаю,» — отвечает Джей: «Я не знаю.» Но он знает. Он понимает, что это не просто желание. Это нечто большее. Нечто, о чем он даже не догадывался. «Ты хочешь быть со мной?» — спрашивает Джокер. Он спрашивает это тихо, почти шепотом. И в его голосе звучит такая нежность, что Артур теряется: «А разве я уже не с тобой? Мы связаны одним мозгом на двоих, одним телом…» " Да, но…» — он не договаривает, Артур догадывается: «Я всегда буду с тобой. Я не откажусь от тебя.»
