Стеклянное сердце

      Ноэль распахнула глаза, тяжело дыша. Обрывки и без того прерывистых снов отпечатались в памяти, разгоняя кровь в жилах. Ощущение, будто по ее венам течет, как минимум, расплавленный металл. Под пологом было безумно душно, потому она спешно раскрыла шторки, едва не кубарем скатываясь на холодный пол. Казалось, что вот на этой кровати остались отпечатки того, что ей снилось. — Мерлинова борода, только посмотрите на эту раннюю пташку! — удивленно воскликнула Виолетта, копающаяся в своем сундуке. Встрепанная и в одной ночной рубашке. — Ничего себе, ты, Сакристан. Подъем только через полчаса! — Oui? — девушка в прострации уставилась на часы, показывающие полседьмого утра. — Если что, ванная никем еще не занята! — заговорщицки подмигнула Макдауэлл, расправляя палочкой помявшуюся рубашку. Погружаясь в горячую воду, девушка стыдливо зажмурилась, тихо пропищав что-то себе сдавленно. Хотелось постучать по глупой голове, которая никак не желала прогонять живые образы сонной памяти. До того яркие, что стыдно по-настоящему. Она сделала глубокий медленный вдох, выдохнув сквозь зубы для успокоения. Не те это мысли, которыми должна быть занята голова благовоспитанной леди! Коротко взвизгнув, блондинка с размаху хлопнула по водной глади наполненной ванны, расплескивая содержимое на темную плитку. — Ноэль, ты с ума там сходишь? — послышалось ехидное из-за ширмы. — Нерида! — испуганно и надломанно пискнула девушка. Какой позор! Хорошо, что ее соседки не легилименты, а то уж… Удивительно, как же быстро мысли от гоблинов и бандитов перешли в какое-то другое и совершенно неожиданное русло!       Слизеринка спустилась в гостиную, ловя глазами Себастьяна, сидящего на диване в круглом зале. Выглядел тот очень потерянно. Значит, Оминис уже все ему рассказал. Стало так больно в груди, что тяжкий вдох потерялся на середине. Она тихонько, боясь потревожить друга, села рядом. Опущенные широкие плечи, тяжело висящая голова, сгорбленный и печальный. Он явно ее заметил, но не проронил ни слова. Кажется, и не нужно это было. Сзади проносились голоса идущих на завтрак учеников, звучащие до того неестественно жизнерадостно, что заскрипели зубы. Юноша тяжело нервно задышал, пряча веснушчатое лицо в ладонях. Может, со стороны это будет смотреться ужасно неприлично. Про них и так уже вон какие слухи ходят. Хуже уже точно не будет. Исходя из такой логики, Ноэль стремительно заключила друга в крепкие объятия. Ему сейчас безумно нужна поддержка, даже такая незначительная. Сакристан спиной чувствовала, как множество пар глаз буквально прожигают в них дыру. — Ребята, это не место для такого рода сцен. — мягко прозвучало рядом. Оминис стоял у спинки, закрывая друзей собой от обзора особо любопытствующих. — Себастьян? — Я… дайте мне минуту, — просипел темноволосый сквозь ладони, вздрогнув. Он выскользнул из объятий подруги резко, словно хотел убежать, и отодвинулся к подлокотнику. — Идите без меня. — Себастьян… — она было хотела протянуть руку, как на плечо аккуратно легла бледная ладонь. — Пойдем, Ноэль. Не надо, — с нажимом произнес Оминис до того печально, что сердце сжалось. Ее потянули за локоть, уводя от дивана. — Пойдем. Она лишь кинула полный сожаления взгляд на сгорбленную фигуру, сокрытую за высокой спинкой. До Большого зала шли в молчании. Девушке безумно хотелось разреветься, развернуться и броситься обратно в гостиную. Хотелось схватить Сэллоу за воротник, протрясти, наорать, что все будет хорошо, что не нужно сдаваться и ждать ужасного исхода. Но удивительно крепкая хватка бледной ладони на предплечье не давала этого сделать. — Мы обсудим все позже. — тоном, не терпящим возражений, произнес Мракс тихо, обводя палочкой пространство у открытых массивных дверей. — Но как же… — Ноэль. Ему нужно обдумать все одному. От твоего щебетания и сожалений легче Себастьяну не станет, — отрезал юноша необыкновенно холодно, усаживая ее за лавку. Сакристан совсем поникла, невидяще глядя в пустое блюдо. Кажется, все на них пялятся. Отвратительно. Оминис сел рядом, подтягивая к себе столовые приборы. Не обнаружив от подруги никаких действий, он тяжело вздохнул, наклоняясь близко к самому ее уху. Теплое дыхание приятно обожгло. — Он успокоится, и мы поговорим все втроем, обсудим, что делать дальше, хорошо? Не надо так переживать сейчас, лучше поешь. — Bien, — тихо ответила, поднимая взгляд зеленых глаз растерянно. Имельда и Виолетта, сидящие напротив, смотрели на нее во все глаза пораженно, переводя взгляд на однокурсника. — Кто-нибудь сделал доклад по Укрепляющему раствору на Зелья? — несмело подал голос Адриан Розье, немного нескладный светловолосый паренек с вечно вздыбленными соломенными волосами. — Я не могу найти свой. — Ох, Адриан, ты как всег… — но Грейс не успела закончить свою ворчливую тираду. По залу прокатился оглушительный грохот, идущий словно из-под земли. Ноэль застыла, словно на нее наложили Ступефай. Задребезжала посуда, ученики повскакивали с мест, испуганные. — Что происходит? — Оминис заозирался потерянно, крепко хватая подругу за руку. Красный огонек на черной палочке лихорадочно мигал, будто магия взбеленилась. В груди все сжалось от ужаса. Девушка было подорвалась вверх с лавки, но железная хватка цепких пальцев не дала ей этого сделать. — Мы опоздали… — дрогнувшим голосом прошептала она, лихорадочно разглядывая друга, словно хотела найти в его мутных глазах спасение. Она не хотела во всем этом участвовать. — Гоблины. Они под замком! — Ад кровавый… — зашипел блондин, утягивая ее за собой, хоть явно и сам не понимал, что нужно делать. — Сонорус! — профессор Уизли, как всегда непробиваемая, встала у кафедры рядом с преподавательским столом. Блэка, естественно, на месте не было. — Всем ученикам разбиться на группы! Никакой паники! Старостам пересчитать первокурсников. Всем пройти во двор! — Пойдем! — друг потянул ее за собой, на что Ноэль лишь всхлипнула обреченно, глядя в расширившиеся в ужасе от понимания пустые глаза. — Нет, мадмуазель. Нет, тебе там делать нечего. Прошу тебя, пойдем. Пожалуйста. Мягкий обычно голос дрожал. Сакристан закусила губу, крепко обнимая друга и прижимаясь всем телом. Казалось, что если не сейчас, то никогда. — Прости… — обронила она, отпуская и отталкивая Оминиса, который почти сразу же растворился в толпе лихорадочно покидающих зал учеников, абсолютно растерянный. Зеленый взгляд нашел профессора Фига. Пожилой волшебник ловко выудил ее из потока убегающих детей. — Началось! — произнес он взволнованно, уводя ученицу в сторону двора Большого зала. Замелькали лестницы, переходы, коридоры. Они бежали быстро, до той самой винтовой лестницы, не чувствуя усталости. Хотелось хотя бы сейчас увидеть в глазах Хранителей с портретов толику признания. Но эта отстраненная холодность взбеленила ее тяжелую душу еще сильнее. Она туда жизнью рисковать идет! Ей вообще не нужно это адово хранилище, будь оно не ладно! — Когда я вернусь, вы научите меня пользоваться этой дьяволовой древней магией! Иначе я позволю гоблинам забрать эту мерзость себе! — крикнула она, в упор глядя в блеклые темные глаза Персиваля Рэкхема. Четверо ничего ей не ответили. Позади лишь возникла крутая лестница вниз, выплывшая монолитной громадой прямо из растаявшей каменной карты окрестностей Хогвартса.       Учитывая сотрясающие школу подземные толчки, было не удивительно, что здесь будут полчища гоблинов. Огромные буровые машины внушали ужас и желание сбежать куда подальше. У нее перехватило дыхание. В груди зажгло с невероятной силой, клещами сила внутри вцепилась в сердце. Она попыталась сделать вдох лихорадочно. — Вы в порядке? — участливо спросил профессор Фиг, заглядывая в лицо. — Да… да, нам надо спешить, сэр. Подземные ходы сменяли друг друга с невероятной скоростью, не успевая отпечататься в памяти. Да и зачем? Азарт битвы разгорался в теле, подобно пожару. Сердце сжималось. Древняя магия бурлила на кончиках пальцев, концентрировалась в палочке, испепеляла врагов до костей. Ломала. Взрывала. Выворачивала наизнанку. Гоблины кричали от оглушительной боли, безжизненными телами падая на землю, словно никогда и не двигались. Профессор Фиг пораженно смотрел вслед своей ученице, не понимая, как в таком хрупком теле вообще может скрываться такая разрушительная сила. Внутри все горело от ярости и злости. Вся эта закованная в гоблинские доспехи армия не вызывала ни капли сочувствия, только лишь зудящее под кожей раздражение. Хорошо, что им на помощь явились почти все учителя Хогвартса. Кто бы мог подумать, что профессор позовет их. Немыслимо! — Ноэль, милая, послушайте, — пожилой волшебник остановил ее, когда тролль с яростным воем упал в пропасть, удачно подвернувшуюся под руку. Тело неприятно липко взмокло, воздуха не хватало. Мужчина положил руки на узкие плечи, призывая обратить на него внимание. Стучало в висках. — Успокойтесь. У вас кровь. Ноэль непонимающе заглянула в яркие голубые глаза наставника и растерянно прикоснулась к влажной дорожке над губой. Противное алое пятно отпечаталось на дрожащих пальцах, провоцируя тихий смешок. — Я догадывалась, что эта штука может меня убить, — сипло произнесла слизеринка, принимая платок. — Merci… — Мы обязательно во всем разберемся, когда найдем Хранилище. Поберегите силы, — крючковатые морщинистые пальцы сжали плечи в беспокойстве. Профессор тепло улыбнулся едва-едва. — Я, разумеется, стар. Но не стоит с такой яростью меня защищать. Наоборот, это моя прямая обязанность. В конце концов, ваша дражайшая матушка оторвет мне голову, если с вами что-то случится. — Кажется, узнай она хоть об одном моем приключении, то вы бы были уже минимум четвертованы, сэр. — пытаясь отдышаться, со слабой улыбкой ответила Сакристан и яростно шмыгнула носом. Во рту разливался отвратительный металлический привкус. — Ох, уважаемая Валери может быть настолько страшна в гневе, что ни одна армия гоблинов не сравнится, бесспорно. — хохотнул профессор Фиг. — Уже в юности за словом в карман не лезла. Сколько ее помню, была пряма, как струна, и не менее беспощадна к неугодным однокурсниками. — Иногда я думаю, что Papa ее боится. — вдохи сравнялись, позволяя тихо рассмеяться. В памяти возникли лица родителей. Боже, они даже не подозревают, чем она вообще здесь занимается! — Бростье, дорогая. Как себя чувствуете? — Лучше. Спасибо, профессор. Думаю, нет времени тут прохлаждаться. — она в смятении спрятала измазанный в крови платок в кармане школьной мантии. Безбожно запыленной и порванной в нескольких местах. — Нет, мадмуазель. Давайте не будем бежать очертя голову. — пожилой волшебник махнул рукой, призывая идти за собой. — Тем более, мы почти на месте. Окончательно успокоившись в непринужденной беседе, Ноэль позволила себе расслабленно выдохнуть. Сердце лишь слегка кололо, но легкие железными тисками не сжимало. — Я весьма рад, что вы последовали моему совету, мадмуазель Сакристан, — хитро сверкнув лучистым голубым взглядом, обернулся профессор. — О чем вы? — Вы завели друзей. Хоть и довольно необычных. — мужчина хмыкнул, заинтересованно рассматривая каменные своды подземных катакомб. — Уже рассказывали о юношах своим родителям? — Если честно, все время забываю. Но обязательно отправлю им письмо. — Девушка потупила зеленый взгляд стыдливо, не зная куда деть испачканные руки.       Коридоры естественных каменных ходов постепенно сменились гладким украшенным волшебным камнем, что явно говорило о том, что они приближаются к заветному хранилищу. На пути им никого не встретилось, а значит, что Ранрок не успел сюда добраться. — Ох, только не это… — сокрушенно воскликнула девушка, разглядывая огромного стража. — Думаю, вам стоит показать ему палочку! Удивительно, что с таким отношением Хранителей исполинское изваяние вообще ее пропустило. Но неволшебная палочка, действительно, сыграла свою роль, сразу же рассыпавшись в пыль после использования. Какая мудреная схема, ей богу. В момент Ноэль поймала себя на мысли, что любая вещь в ее жизни обязана в какой-то момент пойти не так. Именно когда они с профессором рассматривали огромный сгусток энергии, заключенный в гоблинский металл, стоило появиться их главной проблеме. Грудь и так разрывалась от колоссального давления всей это древней магии, что насобирала Исидора. Но все нутро словно встало на дыбы, стоило на горизонте показаться Ранроку. Начал что-то говорить о том, что хранилище принадлежит гоблинам. О том, что волшебники высокомерны. Но… палочка миссис Фиг в руках этого ужасного существа просто выбила и колеи. Опустила на глаза яростную пелену настолько жгучей ненависти, что весь воздух выбило из груди. Ноэль не отдавала себе отчет в своих действиях, полностью поглощенная битвой. Ранрок сломал хранилище, поглотив своими доспехами эту гадость. И то, что она с ним сотворила просто в голове не укладывалось. Сердце стучало в висках, звенел такой притягательный зов древней силы, все еще текущий по ее венам. Не хватало воздуха. Ей хотелось разорвать на куски этого гадкого гоблина. Хотя бы за то, что тот посмел напасть на профессора Фига. Они разделились в пылу битвы. Отчаяние и боль захлестнули с головой. Вспышки молний, заклинаний и грохот разрушающегося свода хранилища звучали даже тогда, когда девушка обнаружила себя стоящей в ошметках неизвестной субстанции, что осталась от предводителя восстания, сжимающая в руках палочку госпожи Мириам. От летящего прямиком на нее валуна спас неизвестно откуда выбравшийся профессор. Он явно был ранен, но держался стойко. — Сэр, пожалуйста. Стойте! — перекрикивая грохот камней вопросила Ноэль. Все нутро горело огнем. Она словно знала, что должна сделать. Что-то внутри подсказывало, как именно нужно действовать. Некогда серебрящаяся древняя сила, а теперь мерзкая ярко-алая текучая магия втянулась в тело инстинктивно. Все внутренности сдавило такой оглушительной болью, что Сакристан не смогла сдержать воющего крика. Было нечем дышать. Сведенные судорогой руки направились в каменистый потолок, выталкивая древнюю магию обратно со всей силы. — Ноэль! — крикнул отчаянно профессор Фиг, словно придавленный к земле всей выходящей энергией. — Остановитесь! Вы погибнете! Но она его не слушала. Лишь стойко продолжала тянуть из себя остатки накопленной древней магии, останавливая дождь из валунов. Одно усилие. Нечем дышать. Сердце сжалось в болезненную пульсирующую точку. Почти взвыло горячим огнем, когда последним рывком она отправила все, что было внутри, в сторону восстановленного круга гоблинского металла. Вдох. Хотя бы один вдох. Ослабевшие ноги уронили на жесткий камень. Все тело словно сделалось деревянным. Внутренности горели огнем, мешая сделать едва ли мизерный глоток воздуха. Грудь налилась свинцом, совершенно не двигаясь от жестокой боли. Ноэль обмякла, истерично ловя ртом кислород, чувствуя, как мутнеет в глазах. Одеревеневшие пальцы судорожно скребли ледяной камень, стирая ногти до крови. Пульсировали виски. Один вдох. Пожалуйста. Всего лишь маленький… Все, что ей досталось — лишь кромешная тьма.