Стеклянное сердце

      Она вынырнула из забытья резко, как нашедший силы утопающий из воды. Ноэль распахнула глаза, устремив помутненный взгляд в светлый сводчатый потолок. Пропитанный травами и спиртом воздух врезался в нос, проникая в самые глубины сознания. Мысли в голове текли вяло, едва протаскивая прошедшие события. От осознания она автоматически хватанула ртом воздух, резко садясь на кушетку. Merde! — О, дорогая! — голос мадам Блейни. Ноэль кинула затравленный взгляд на рыжую медсестру. Во имя Мерлина, как она очутилась в больничном крыле?! Где мальчики? Что с ними? Закружилась голова, заставляя приложиться ладонью к взмокшему лбу. Медичка всунула ей в руку пузырек с прозрачной жидкостью. — Выпейте. Женщина вскочила и выбежала из лазарета торопливо. Руки задрожали. Инфери… Пересохшие губы припали к стеклянному горлышку, кривясь от мерзкого обжигающего вкуса. Взгляд ярких зеленых глаз метнулся к окнам, в которых бушевал алый закат. Сколько времени она здесь? Что с Себастьяном? Что с Оминисом? Кто запустил Аваду? Сосуд из толстого стекла выпал из ослабшей ладони и с пружинящим звоном запрыгал по начищенной плитке пола. Стало тяжело дышать. Сердце зашлось в галопе, силясь выпрыгнуть из груди, и задавило. Судорожный вдох. Только не снова… Ядовитая зеленая вспышка врезалась в разум, заставляя дрожать от ужаса. Онемевшие пальцы сжались на нижней рубашке до хруста в суставах. Вдох. Помоги ей Мерлин. Алеющие лучи заката играли на металлических поручнях больничной кушетки, били в глаза, рассыпались по деревянным балкам высокого потолка. Ноэль схватила сухими потрескавшимися губами воздух, пытаясь уняться. Голову повело, но она чудом смогла удержаться от падения на подушку. Нельзя ложиться, иначе точно задохнется. Пульс стучал в висках. Еще несколько судорожных вдохов. Инфери, как же тяжело. — Мисс Сакристан, — словно сквозь толщу воды донесся голос профессора Уизли. Слизеринка подняла мутнящийся взгляд вверх, к изножью своей кушетки. Преподаватель, как и всегда, излучала строгость, но в ее карих глазах сквозило беспокойство. — Слава Мерлину, вы пришли в себя. — Как… как я тут оказалась? — хрипло спросила Ноэль, отнимая руку от груди. Сердце немного успокоилось, давление слегка отступило. В ушах стоял противный писк. Шумело. — Ваши друзья принесли Вас сюда на руках, дорогая. Вы помните, что произошло? Конечно, мистер… Мракс рассказал мне все в подробностях, но я бы хотела услышать историю от Вас. — блондинка нахмурилась. Разумеется, зачем верить отпрыску семейства, знаменитого ложью, жестокостью и темной магией? В груди, непонятно отчего, вскипело раздражение. Она подняла взгляд на женщину, шатаясь от предательской слабости. — Прошу прощения, профессор Уизли. Я… не помню. Мы… — она приложила ладонь к звенящей голове и зажмурилась. Что Оминис мог сказать? Думай… Преподаватель тяжело вздохнула и поправила очки. И, что совсем неожиданно, подошла ближе и осторожно присела на кушетку рядом с ученицей, взяв ее за руку. — Ноэль, милая, послушайте. Вы, безусловно, смелая девушка. — «куда уж там», пронеслось в голове слизеринки, но она стойка промолчала. Учительница говорила вкрадчиво и мягко, чего от нее слышать было непривычно. — Но вам только шестнадцать. В этом возрасте принято не сражаться с бандитами на дорогах, а думать о приземленных вещах, которые волнуют девичье сердце. Вы снова подвергли себя смертельной опасности и очутились в Больничном крыле. Это повод задуматься. — Я понимаю, мадам, — она вздохнула глубоко, не зная, куда деть свою неловкость. Женщина смотрела в самую ее душу, высказывая то, чего ей хотелось больше всего. Казалось, с гоблинами покончено, но непрошенные приключения никак не хотели ее отпускать. — Хм. — профессор Уизли дернула бровями и улыбнулась, поднимаясь с места. — В таком случае, отдыхайте и как следует подумайте над моими словам. Как только выпишетесь, я жду Вас в своем кабинете. Мистера Мракса и мистера Сэллоу я уже оповестила. На этих словах рыжая ведьма удалилась чеканным шагом. Мадам Блейни, стоящая неподалеку весь этот пространный разговор, резво подскочила к своей пациентке, накладывая какие-то чары.       До самой полуночи она ворочалась на кушетке в страшном волнении, совершенно не представляя, как вообще можно уснуть в потоке непрекращающихся мыслей. Чем же закончилась вся эта история в катакомбах? Школьная медсестра точно не даст ей ускользнуть отсюда посреди ночи. Хотя… Ноэль поднялась на кровати, силясь разглядеть в полумраке свои вещи. Тусклый лунный свет бился сквозь витражные окна, толком не освещая. Она прислушалась к окружающим звукам и, удостоверившись, что мадам Блейни не собирается внезапно выскочить из своего кабинета, опустила босые ноги на пол. Вздрогнув от холода, медленно открыла дверцу своей больничной тумбы, молясь всем возможным высшим созданиям, чтобы не было скрипа. Натянув свою форму и шерстяные чулки, девушка схватила в руки туфли и тихо закралась в сторону выхода. Накинув на себя дезиллюминацию, побежала в сторону башни с лестницами. Твердый каменный пол больно бил по пяткам, но это лучше, чем громко стучать каблуками среди ночи. Она бежала с мелкими передышками, едва ли не перепрыгивая через ступеньки, пока спускалась в родные подземелья. Казалось, сам замок чувствовал ее желание поскорее увидеть друзей, оттого и исчезающие лестницы не двигались с места, освобождая от необходимости ждать. — Аспид! — запыхавшись, прошептала она рвано в стену, молясь, чтобы пароль сработал. И серебряная змея резво скользнула с пола, обнажая вход в гостиную. Значит, неделя еще не закончилась! Уже не чувствуя ног, Ноэль толкнула тяжелые двери и побежала вниз по крутой винтовой лестнице, совершенно не соображая, как быстро она слетает со ступеней, чтобы остановиться посреди богато украшенного зала. Затравленно стрельнула взглядом в сторону общежития для мальчиков. Решимость как рукой смело, оставляя в душе налет неловкости. Очевидно же, что друзья давно спят! Она потопталась по мягкому расшитому ковру еще какое-то время. Пол неприятно холодил ступни даже сквозь плотные шерстяные чулки. Сделала глубокий вдох и пошла в сторону женского общежития. Ее соседки явно видели десятый сон, прикрыв балдахины. Сакристан бросила под свою кровать туфли и натянула на ноги школьные форменные ботинки на шнуровке. Так она, хотя бы, не отобьет себе пятки окончательно. Снова очутившись в гостиной, сделала еще пару храбрящих вдохов, прежде чем тихо, выверяя шаги, ступить на кованый пол мальчишечьего коридора. Остановилась у двери с табличкой «5». Взмолилась, чтобы дверь была не заперта, и опустила витиеватую ручку. Вздохнув, она просунула светлую голову в приоткрытый проем. Вообще, Ноэль ожидала, что спальни мальчиков будут хоть как-то отличаться от девичьих. Получается, ошибалась. Разве что здесь царил куда больший беспорядок. Зеленые глаза окинули комнату бегло, прежде чем заметить две пустующие кровати из пяти. Сердце пропустило удар. Где они, инфери их раздери?! Дыхание сбилось, когда она прикрыла дверь обратно. Ее пошатнуло от нахлынувшего страха, руки уперлись в кованые холодные перила. Merde! Девушка прикусила палец, пытаясь придумать хоть что-нибудь. Куда они могли подеваться? Ушли из замка? Глупости. Или… Ноги сами понесли ее к выходу. Крипта. Конечно, куда же они еще могли пойти посреди ночи? Ночная школа давила своей мертвенной тишиной и пустотой. В конце концов, чувствовалось в этом всем что-то такое… пугающее. Чего еще ждать от древнего замка, полного привидений? Главное — не встретить Пивза. Ноэль едва не попалась вылетевшему из стены холла Астрономической башни Толстому монаху, но вовремя применила дезиллюминацию. Класс ЗОТИ, поворот, большой циферблат, взмах палочкой. Вдох-выдох.              Скрип открывшейся решетки остался незамеченным за оглушительными криками. Ноэль остановилась как вкопанная, застыв в замешательстве. — Ей пришлось в одиночку хоронить вашего дядю, Себастьян! — резонирующий в своей ярости и отчаянии голос Оминиса заставил поморщиться. Девушка устремила взгляд на источник криков, едва соображая, что происходит, в темноте крипты можно было едва-едва различить два мальчишеских силуэта. Снова заболела голова. Она медленно приложила ладонь к звенящему лбу. О, Мерлин… — И потому она хочет… выдать меня?! — Анна в отчаянии! — Я — ее брат! — Ты — идиот! Девушка не шевелилась, наблюдая за двумя фигурами, стоящими рядом с грудой старых ящиков. Все казалось таким замедленным и громким. Сгорбленный силуэт метнулся к более крупному и схватил за воротник. — До тебя до сих пор, твою мать, не дошло, что ты наделал?! Ты его убил! Убил, Себастьян! — она никогда не слышала, чтобы он так кричал. Никогда. И столько горячей злобы и горя было в обычно мягком голосе. — У меня не было выбора! — удивительно, что темноволосый даже не пытался оттолкнуть лучшего друга. Лишь покорно стоял, потрясаемый бледными руками. — Я сделал это ради Анны! Она же все видела! Видела, как это произошло! — Ничего она не видела! Труп Соломона — вот, что она увидела! — Мракс тряхнул того еще раз и оттолкнул, резко разворачиваясь. — Ты должен еще раз подумать о случившемся как следует, Себастьян. Уходи. — Оминис… — Пошел вон! — рявкнул светловолосый, закрывая лицо ладонями. Ноэль вздрогнула. Темноволосый юноша вжал голову в плечи и развернулся, направляясь в сторону выхода. Девушка застыла, как и Сэллоу, чей темный взгляд заметил ее. Густые брови дернулись вверх, но он промолчал и поджал губы с горечью. — Я рад, что ты… в порядке, — тихо прошептал он, проходя мимо и едва касаясь пальцами тонкой девичей ладони. Она замерла, пытаясь что-то сказать, но не нашла слов. Тусклый свет далеких свечей мазнул по веснушчатому лицу, открывая вид на расползшийся по щеке юноши лиловый синяк и разбитый уголок губ. Опустив низко плечи, Себастьян скрылся в темноте лестницы за поднявшейся решеткой. Зеленый взгляд метнулся в сторону Мракса, который так и стоял, словно недвижимая статуя, закрывающий бледное лицо руками. Ноги сами собой рванули ее вперед, когда слепой слизеринец начал медленно оседать на пол, и согнулись в коленях вслед за ним. Как же больно… Тонкие руки обхватили опущенные плечи осторожно, боясь потревожить. Юноша дернулся, но вырваться из принуждающих объятий не смог, словно враз обессилев. Бледные ладони цеплялись за лицо так, словно хотели содрать кожу. Повисло молчание, прерываемое лишь шумным судорожным тяжелым дыханием светловолосого. Безветрие и тишина крипты лишь усиливали разлившееся вокруг отчаяние, толщей поглотившее друзей в один миг. Как же горько… — Господи, Оминис… — пораженно прошептала девушка, когда поняла, что плечи друга начинают заходиться в мелкой дрожи. На этих словах его затрясло еще сильнее. Он шумно втянул воздух сквозь ладони. Ноэль крепче сжала объятия, прижимая Мракса к своему плечу. И словно какая-то натянутая струна внутри него лопнула, выплескивая столь долго копившиеся эмоции. — Я… я так не могу. Я больше не могу… — запричитал тот глухо, со всхлипами, пряча лицо в хрупком плече своей подруги. Он бормотал что-то быстро, едва понятно, сбивчиво и задыхаясь. — Я… — Тсс, — тихо, осторожно ответила Ноэль, опуская руку на аккуратно уложенные пшеничные волосы. Юношу трясло, он давился воздухом. Она никогда не умела утешать, но старалась сделать все возможное. Побыть рядом, обнять покрепче. Оминис безвольно опустил руки вдоль тела, содрогаясь. Потянулись больные мгновения. Девушка закусила губу, пытаясь не расплакаться. Сердце выло в груди от боли, но она давила в себе болезненные вздохи.       Казалось, что они просидели так вечность, прежде чем юноша не обмяк окончательно, слегка успокоившись. Ноэль отстранилась, обхватывая ладонями угловатое, но при этом мягкое лицо друга. Мутные глаза смотрели перед собой, роняя слезы. Она осторожно стерла мокрые дорожки большими пальцами с бледных пошедших красными пятнами щек. — Все хорошо, — вкрадчиво зашептала она, пытаясь подобрать слова. Юноша тяжело дышал, стеклянными глазами устремившись в пустоту. — Я так устал… — дрожащим севшим голосом произнес Мракс и прикусил губу, зажмурившись. — Все хорошо, — словно мантру повторила Ноэль, трясущимися пальцами оглаживая контуры его лица. Он не спешил отстраняться, явно собираясь с духом, чтобы продолжить говорить. Девушка тактично молчала, предоставляя ему время. И в момент друга как прорвало. Он сбивчиво зашептал. — Себастьян убил своего дядю. Анна все видела… Она… она хочет сдать своего брата аврорам. Она хочет отправить его в… в Азкабан, — он всхлипнул и вцепился занемевшими пальцами в плечи подруги. На его лице сквозило такое отчаяние, будто он вот-вот был готов умереть на месте. — Я не могу поверить, что это происходит. Я… Он вдруг запнулся, подавившись воздухом, и замер, перестав дышать. Совсем перестав. Даже на далеком расстоянии Ноэль услышала, как сердце друга срывается в такой бешеный стук, словно сейчас взорвется. Он снова задрожал, стеклянные глаза забегали по пространству. Инфери подери… Девушка быстро, но аккуратно притянула его к себе ближе за руки. Merde, как ловить взгляд у слепого? Плюнув на все, она положила ладонь в центр его груди и твердо произнесла. — Дыши. Слышишь? Повторяй за мной. Вдох. — она глубоко вдохнула, следя за Мраксом, чтобы тот послушался. — А теперь выдох. Кто бы знал, что в какой-то момент она будет благодарна своей болезни за такой навык, как дыхательные упражнения. И просто тихо понадеялась, что если уж ей с ее больным сердцем помогает, то и ему тоже поможет. Спустя пару минут, юноша снова успокоился. — Легче? — Легче… — хрипло ответил Оминис и шмыгнул покрасневшим носом. — Прости. — Не извиняйся, глупый. Они помолчали еще. Мракс издал шумный вздох и продолжил. — Я, правда, не могу поверить, что все так обернулось. Анна вне себя от горя и хочет, чтобы Себастьян ответил за свой поступок. — уже тверже начал он, крепко сжав ладонь подруги. Оминис вскинул голову, вперив в нее свой адуляровый взгляд, почти осмысленный. — Но я… я не хочу терять его. Еще и его. — Анна настолько уверена в своем решении? Сдать родного брата Министерству? — Нет. Она боится этой мысли, но… есть ли у нас выбор? — прошептал юноша. Ноэль тоже едва могла свыкнуться с ужасающей мыслью, что Себастьян мог сделать нечто подобное. Авада кедавра. В собственного дядю… — Еще в скриптории ты мне сказал, что выбор у человека есть всегда. — мягко произнесла слизеринка. — Вопрос лишь в том, сможем ли мы его сделать. — Я не хочу терять Себастьяна, — Мракс снова шмыгнул носом, но уже куда спокойнее. Скорее в аффектичном порыве. — В моей жизни и так было достаточно потерь… — В таком случае, мы должны поговорить с Анной. Как можно скорее. Хоть завтра. — Ноэль пригладила растрепанные пшеничные волосы друга и поднялась с пола, утягивая его за собой. Вдохнула сырой воздух помещения, поежившись. Какой же все это непрекращающийся кошмар. — Прости, что задаю этот вопрос, но… что произошло, когда я потеряла сознание? Оминис вздохнул, отпуская ее руку. — Соломон увидел, как ты одним щелчком испепелила буквально всех инфери в катакомбах. Возможно, подумал, что это тоже какая-то темная магия, я не знаю… — он нахмурил брови и пожевал губу, вперившись стеклянным взглядом сквозь ее плечо. — Для меня самого все как в тумане. Он хотел сдать нас всех директору. Кажется, его очень испугала твоя сила. Ты же говорила, что эта древняя магия настолько редкая, что про нее никто и не знает, верно? Не удивительно, что такая разрушительная мощь могла напугать опытного аврора. — А что Себастьян? — Они снова начали закидывать друг друга заклинаниями. Себастьян взбесился. Кричал про Анну, про тебя, про… да много, что он кричал. Прости, я… Сакристан издала усталый вздох. — Перестань извиняться. Я все поняла. Так… что мы теперь будем делать? Мракс низко опустил голову, замолчав. В тишине крипты слышалось только сбившееся дыхание. Он снова шмыгнул носом. Бледные руки нервно вертели в руках палочку. Спустя несколько мгновений юноша поднял пустой взгляд, устремляя его поверх головы подруги. — Скажи мне, Ноэль, должен ли человек нести ответственность за убийство? — почти прошептал светловолосый. — В таком случае, меня тоже нужно отправить в Азкабан, Оминис. — девушка устало потерла переносицу. Правда ведь. Сколько «Пепламб» и гоблинов она отправила на тот свет? — Отчего же? — Мракс нахмурился. — Ты применяла непростительные? — Нет, не применяла. Но… я лишила жизни многих. Не важно, как. Обычными заклинаниями или своей способностью. — тонкие пальцы задергали рукава школьной рубашки в защитном жесте. — Я ломала кости, я выворачивала наизнанку, испепеляла, взрывала, сжигала и, Господь знает, что еще я делала… — Ты делала это в целях самообороны. Предумышленность и случайность — разные вещи. — Оминис. Убийство — есть убийство. — Ноэль тяжело вздохнула, содрогаясь от нахлынувших воспоминаний. — Может быть я и не хотела никого убивать, но пронесу эту ношу через всю свою жизнь и никогда не забуду. — Тем не менее, Себастьян… — Себастьян мог сделать это в эмоциональном порыве. Ты сам мне рассказывал, что важно «намерение». «Намерение» не есть «желание»… — девушка попыталась поймать лихорадочный бледно-голубой взгляд. Мракс потупился, нервно переступив с ноги на ногу. — Я не знаю, что тебе ответить на это. — Себастьян достаточно себя накажет, если осознает вес своего поступка. Такой грех будет до самой смерти, словно червь, поедать изнутри. Оминис покачал головой и достал палочку. Они вдвоем направились к выходу из крипты. Остановились у самой решетки. — Может быть, он и будет мучиться. Но я не могу обещать, что когда-либо смогу его простить. За все, что он натворил. — тихо ответил юноша, проводя перед собой красным огоньком. Только сейчас Ноэль заметила разодранные костяшки на его правой руке и нахмурилась. Два дурака. — Я понимаю, — тактично подала голос девушка, взмахивая своей палочкой. Решетка взмыла вверх. Воздух в замке был куда приятнее затхлой сырости крипты. Ноэль глубоко вдохнула, расслабив плечи. — Нам всем нужно как следует подумать о случившемся, — печально произнес слепой юноша, устремляясь в сторону выхода к лестничной башне. Не обнаружив шагов подруги, он обернулся. — Ты идешь в гостиную или нет? — Мне нужно вернуться в больничное крыло. Меня еще не выписали. Я тайком убежала… — она неловко заправила за ухо прядь золотистых волос, стушевавшись. — О, Мерлин…