Стеклянное сердце

      Замок и его монолитное убранство лучились сонной тишиной и спокойствием, сильно играющем на контрасте со всеми ночными событиями. Едва минув старост, четверо студентов прокрались на первый этаж Астрономической башни. Скрипки на втором этаже давно перестали играть, да почти не слышались шепотки сонных портретов вдалеке. В компании царило гнетущее молчание. Ноэль собрала последние силы, чтобы поднять глаза на друзей. Чувство вины и какой-то странной неопределённости съедало изнутри. Опять из-за неё все влипли в переплёт, переполошились и испытали сильное потрясение. Оминис и вовсе был бледен как свежевыпавший снег. Запекшаяся бордовая кровь смотрелась ещё более пугающей на прозрачной светлой коже, создавая впечатление, словно он самолично изрубил тех бандитов. Губы сложены в тонкую нить, а держащая её руку ладонь едва заметно дрожит. Казалось, он хотел что-то сказать, да то ли не решался, то ли не находил слов. Себастьян окинул друзей внимательным пронзительным взглядом и вдруг бесцеремонно схватил Поппи за предплечье. — Пойдём, провожу, — просто выпалил он, посылая Сакристан намекающий кивок. — Но… — запротестовала было маленькая хаффлпаффка, что на фоне тёмноволосого юноши и вовсе смотрелась в два раза меньше. Тот мягко, но настойчиво потянул брюнетку к дверям Главной Башни. — Пойдём-пойдём. Пара проводила их взглядом одним на двоих. Оминис опустил незрячие глаза в пол, словно бы и вовсе обдумывал что-то. На угловатом лице застыла непередаваемая эмоция горечи вместе с неуверенностью. — Опять нарушаем, Сэллоу? — проворчала горгулья возле учительской дальше по залу. — Не замолчишь — превращу в поилку для птиц! — огрызнулся статуе Себастьян, прежде чем скрыться вместе с Поппи во дворе Трансфигурации. Испустив тяжёлый вздох, Мракс потянул блондинку наверх.       Решётка с протяжным скрипом опустилась за их спинами. Вместе с громким лязгом железа о прорехи в каменном полу словно бы и со слепого слизеринца спала маска напускного спокойствия. Его заколотило ещё сильнее, он часто и прерывисто задышал. Тяжело опустившись на диван, Оминис прикрыл лицо ладонями, сотрясаясь как в судорогах. — Тебе плохо? — несмело протянула руку Ноэль, но даже и опомниться не успела, как юноша буквально набросился на неё с душащими жёсткими объятиями. Длинные пальцы с силой сжали ткань на её спине. Он прильнул близко, вжимаясь в её фигуру всем весом, словно кот, который пытается спрятать мордочку у хозяина в складках одежды. — Мне очень плохо, — срывающимся шёпотом ответил он. Шмыгнув носом, он прижался лицом к её ключицам, трясясь как от холода. — Я думал… я думал, что… Дыхание в груди девушки, казалось, остановилось вовсе. Она обхватила его руками в ответ в материнском жесте, прижимаясь щекой к мягким волосам цвета пшеницы. Сердце болело. Но не той привычной болью, которая преследовала всю жизнь. Внутренней. Зашептала ему какие-то глупые слова утешения нежным голосом, даже толком не отдавая себе отчёта, на каком языке вообще говорит. Тонкие ладошки бессознательно зачёсывали назад спадающие на лоб юноши волосы. Он вдруг поднял свои раскрасневшиеся адуляровые глаза, заглядывая в самые глубины её души. Ласково опустил руку на округлую щёку, бережно проводя пальцами по разгорячившейся коже. — Эта ночь была худшей из пыток, — задыхающимся голосом забормотал он, продолжая свои дрожащие ласки. — Я так рад, что вы целы. Право слово, я так рад. Ноэль крепко сжала губы, чтобы не расплакаться тоже. В этот момент казалось, что вся та печаль, которая сидит в юноше, по волшебству передалась и ей, тисками сдавливая внутренности. В горле застыл вязкий комок, что никак не хотел уходить. — С тобой правда всё в порядке? Ты точно не ранена? — обеспокоенно зашептал он, на что Сакристан только головой покачала отрицательно, точно зная, что слизеринец уловит этот жест. Такая мелочь, но до того привычная. То, как легко он всё понимал… Мракс вдруг расплылся в горькой нежной улыбке, часто моргая. Подался вперёд, распрямляясь. Чужие прохладные ладони обхватили её лицо. Не успела она и слова вымолвить, как тонкие искусанные губы опустились на щёку. — Я так виноват перед тобой, — забормотал он отрывисто и хрипло, переходя на трепетный шёпот, буквально осыпая девичье лицо короткими поцелуями. Щёки тут же ярко вспыхнули. — Я сделал тебе больно? — Нет… — только и смогла выдавить Ноэль, прерывая дыхание на каждом прикосновении губ. — Но я тебя напугал… — запричитал он. Поцелуи вдруг стали словно бы горячее и напористее. — Напугал… Повел себя как чудовище… — он всё продолжал, опускаясь ниже. Чужое дыхание коснулось линии челюсти. Бормочущий как в горячке юноша будто и вовсе говорил сам с собой, продолжая осыпать нежную кожу сухими поцелуями. А потом воздух окончательно покинул лёгкие, когда тёплые губы коснулись бьющегося пульса на шее, вырывая из девичьих губ тихий вздох. — Здесь… — лихорадочно шептал Оминис, утыкаясь мокрым носом в пульсирующую жилку. Его рука скользнула вдоль линии затылка, по позвоночнику и к пояснице, притягивая ещё ближе, когда, казалось бы, между ними и так не осталось пространства. Он будто и утверждал, и извинялся. Лишь на мгновение вспышкой неуловимой мелькнуло воспоминание о прохладной бледной ладони, сжимающей тонкое горло. И этого мгновения не хватило, чтобы остановить странный распаляющийся пожар в теле. Голова в момент стала ватной, словно бы Ноэль опьянела от этого неизведанного ощущения внутри, когда сердце разрывается от биения в груди, а жар по всему телу вместе со странно-сладкой дрожью утекает в низ живота. Бледное лицо Мракса поднялось. Срывающимся голосом он произнёс: — Ты меня прощаешь? В ответ не оставалось-то и ничего, как выпалить нескладное и тихое «да». Не успела девушка даже договорить, как юноша поймал её губы в голодный поцелуй. Если и до этого было чувство, словно она превращается в лужу под его руками, то когда горячий язык несмело, но настойчиво скользнул меж приоткрытых в неожиданности губ, она просто сгорела. Не успела она привыкнуть к столь внезапному вторжению, как чужие руки бережно опустили её спиной на диван. Он глотал тихие вздохи как воздух, не отрывая от неё губ и словно провоцируя на такой же бесстыдный ответ. И Ноэль поддалась, отвечая. Отбросила любой стыд и стеснение, поглощенная пожирающим чувством странного удовольствия. Пульсирующий жар и ком внизу живота разгорались подобно сухим веткам под напором лёгкой искры. Он никогда прежде её так не целовал. Тоскливо, жадно, голодно. Пальцы скользнули в его волосы, слегка сжимая и потягивая пряди. Собственный голод до прикосновений рос в прогрессии, потягивая в голову мысли и шепотки о большем. О большем? Она точно ощутила как исподнее вдруг стало непростительно влажным, прилипая к внутренней стороне бедра. Острые края корсета сквозь нательную сорочку сейчас ощущались особенно ярко, мешая дышать не меньше сжатых в волнении лёгких. Стало невыносимо жарко. Чужая рука скользнула вниз, по одетой в тёплый чулок лодыжке и выше. Медленно и даже дразняще. Нежно и настойчиво. Горячо… Оминис продолжил поднимать руку, поглаживая и растирая чувствительную кожу под шерстяной тканью. Длинная форменная юбка набирала складку за складкой. Плотная ткань задралась выше, обнажая кружево нижней юбки, когда бледная ладонь поползла дальше вверх, минуя острую коленку. Порванный то ли вздох, то ли стон сам покинул губы, стоило лишь ощутить воздушное скользящее прикосновение к шёлку панталон. И вдруг Оминис оторвался от неё, круглыми глазами уставившись прямо ей в глаза. Резко отпрянул, как обжегшись, ринувшись на другой край дивана. Оставив недоумевающую Ноэль лежать на потрепанном сидении, в шоке уставившись в потолок. Стыд вдруг вернулся с новой силой, заставляя прикрыть влажный рот ладонями. Она едва нашла в себе силы взглянуть на Мракса, который покрылся румянцем до самых кончиков ушей. Тот уже неизвестно где нашёл диванную подушку, прижав её к бедрам. Пауза осела густой каплей, как будто превратившись в плотную массу. Тонкие ручки девушки дрожаще и едва слышно дюйм за дюймом опускали юбки на их причитающееся место. Новые границы дозволенного были пугающими и будоражащими одномоментно. Хотелось спрятаться куда-нибудь, провалиться сквозь осточертевший каменный пол или хоть под диван заползти. И не думать. Вообще не думать о том, что настигло не облегчение, а разочарование. Противный соблазняющий шёпоток сознания скребся где-то в затылке, подкидывая мысли о том, что было бы, не остановись возлюбленный. Это было бы приятно? Страшно? Как бы это было? Захотелось взвыть от раздирающих грудь противоречий. Как должно себя вообще вести в такой ситуации? Что сказать-то сейчас? Очень некстати всплыло в памяти строгое лицо матери. И жар с пылающих щёк тут же схлынул. Рука сама собой потянулась к грудной клетке, силясь вжать обратно выпрыгивающее под собственным биением сердце. Это был бы позор. Вот что это было бы. Строгое воспитание сошлось в схватке с неутихающим внутри голодным желанием. Зелёные глаза в упор посмотрели на сгорающего в стыде юношу. Тот опустил голову на ладонь, прикрыв пальцами безжизненный взгляд. Тяжело дышал, подрагивающей рукой ковыряя край старой диванной подушки. — Прости меня, пожалуйста, — выдавил он хрипло, не найдя смелости полностью повернуть лицо к девушке. Казалось, он задрожал ещё сильнее, хватая ртом воздух, — Право слово, меня не так воспитывали. Я бы никогда… — Тише, — шикнула Ноэль, неуклюже подползая к Оминису. Шуршание юбок и жалобный застарелый скрип дивана заставили слизеринца шарахнуться куда-то вбок испуганным движением. Девушка вздохнула тяжело. Он выглядел ещё более уязвимым сейчас, будто рассыпался его собранный вид. Но, возможно, он всегда был таким? Ранимым, волнительным и до глубины души неуверенным мальчишкой, что привык прятаться за сухими словами и равнодушным фасадом? Слизеринка растерянно покрутила в пальцах золотую прядку, не зная толком, как себя вести в такой ситуации. Опустила ладошку на его плечо, а затем, не заметив никакого сопротивления, просто обняла юношу. Напряженные плечи дрогнули снова, но затем медленно расслабились. Он вжался щекой ей в плечо и подобрал ноги, небрежно откинув подушку на пол. — Ты скажешь, что я какой-то помешанный, — тихо разорвал тишину Оминис. Его пальцы нащупали её пальцы, медленно водя линии по коже. Толпа мурашек снова пробежалась по спине, но Сакристан стоически проглотила рвущийся наружу вздох. — Просто в последнее время мне кажется, что остатки здравого смысла окончательно меня покидают… — В каком смысле? — глаза бесстыдно уставились на его лицо. Было что-то в его внешности такое, отчего перехватывало дыхание. Сейчас он был похож на потерянного ребёнка, что жался к взрослому, хоть на самом-то деле был куда более зрелым, чем она сама. Приступ сладкой нежности снова накрыл с головой, заставляя провести тыльной стороной ладони по выступающей скуле. Оминис зажмурился, печально поднимая вверх уголки тонких бровей. Ноэль с улыбкой погладила кончиком пальца спинку розового носа, а затем перешла к уголку покусанных губ. Поймала себя на мысли, что никогда не устанет смотреть… — Я совершенно не отдаю себе отчета в поступках. Вот как сейчас, — пробормотал Мракс, ковыряя пальцами испачканную ткань её блузки. Его щёки наощупь были сопоставимы с кипятком. — Сначала делаю, потом думаю. О, Мерлин, Ноэль, только не злись, прошу тебя. Я понятия не имею, что на меня нашло. Просто… целовать тебя так приятно и… — Всё в порядке, — остановила она его от последующих подробностей, поглаживая растрёпанные светлые волосы. Блондин поджал губы и выдохнул тяжело через нос. Поколебавшись с мгновение, она продолжила уже более твёрдо: — Оминис, мы все ошибаемся и делаем необдуманные вещи. Это не делает тебя каким-то неправильным и, тем более, плохим человеком. Просто подумай о том, что я тебя осуждать за твои поступки не буду. Я никогда этого не делала и не собираюсь… Мысль снова завертелась на языке, ускользая во что-то бессвязное. Да, хотелось бы сказать ему о том, что ей очень даже пришелся по вкусу этот порыв, но это было бы до дрожи постыдное признание. — Но позволь нам с тобой чаще говорить о тебе? Потому что это очень тяжело, когда ты молчишь и думаешь себе невесть что. Таким образом и я буду спокойнее, и тебе не придется приносить извинения за каждое не так сказанное слово, — тихо произнесла Сакристан, не прекращая успокаивающих поглаживаний, — и я не злюсь. Вот тебе моё слово. Я тебя давно простила. Да, в тот день я немного тебя испугалась, но просто потому, что не ожидала чего-то… подобного. — Я сам от себя не ожидал… — Просто хотя бы попытайся думать о себе лучше, чем сейчас мнишь о себе, хорошо? — на губы сама собой наползла улыбка при виде обиженно надувающихся щёк. Что вообще должен в жизни пережить человек, чтобы иметь настолько низкое мнение о себе? И пришло осознание. Она ведь так мало о нём знает на самом деле. О том, как он жил до её появления. И оттого ещё страннее… — А если не получится? — буркнул Мракс, крепко сжимая в пальцах её блузку. — Тогда давай… Ох, — Ноэль отстранилась, в упор рассматривая слизеринца. Тот удивленно забегал адуляровым взглядом, неосознанно ища её присутствия. — Давай, я буду говорить тебе один новый комплимент в день? Думаю, так тебе будет легче и интереснее. Постараюсь не повторяться. Родители сами вели с ней подобную игру с самого детства, поддерживая в детском разуме идею о том, что она ценна несмотря на все свои недостатки и болезнь. — Правда? — Правда. Помолчали с мгновение, прежде чем Мракс шатко поднялся с дивана, предлагая ей руку. — Пойдем в общежития? Время позднее, да и, буду честен, мы вообще не в кондиции продолжать подобные, кхм, взаимодействия. Судя по запаху, — последнюю фразу он добавил робко и тихо, словно только сейчас вспомнил, что вся его одежда и даже лицо были покрыты чёрно-бордовыми крапинками засохшей крови. Блондинка растерянно провела по золотым кудрям, осматривая свой запылённый наряд. Наверняка и запах подвала, и той клетке тоже отчётливо въелись в ткань. Ладони неизвестно зачем прошлёпали по юбке в безрезультатной попытке сбить грязные разводы. — Наверное, пахну я просто чудесно, да? — стыдливо пискнула она, жмурясь. — Я бы сказал, что сногсшибательно, — при виде его привычной кривой ухмылки сердце снова растаяло в лужу.

***

— Я предупреждаю вас двоих в последний раз, мистер Сэллоу, мисс Сакристан, — строгий голос профессора Уизли продолжал вещать, заставляя друзей чуть ли не съежиться под пристальным взглядом карих глаз женщины. — Это просто вопиющее нарушение. Директор Блэк в ярости от вашей выходки! — Более не повторится, мэм, — Себастьян вежливо склонил растрёпанную голову, хоть и выглядел бледнее мела. Ноэль краем глаза заметила, как сжатая в кулак веснушчатая ладонь слегка дрожит. — Вашим словам, мистер Сэллоу, веры нет уже давно, — Матильда сняла очки и нервно потёрла переносицу. — Подумать только, два студента пропадают из школы на целых двое суток. Весь преподавательский состав на ушах стоит, вы понимаете меня? — Профессор, честное слово, мы не хотели… — начала было Ноэль, но под строгим взором волшебницы стушевалась и опустила глаза в пол, стараясь рассмотреть невидимые пылинки на своих туфлях. — Чего вы хотели уже не имеет значения. Минус пятьдесят очков Слизерину, — строго потрясла указательным пальцем Уизли, что делала только когда была в глубокой стадии раздражения, по словам Себастьяна, разумеется. Но такой рассерженной девушка видела её впервые. — Вы, мисс Сакристан, будете месяц убираться в библиотеке, судя по опыту, мистера Сэллоу туда подпускать и на милю нельзя. А вы…       Дверь кабинета Трансфигурации захлопнулась за ними с громким стуком, заставив пару друзей ещё раз вздрогнуть. Оминис, стоящий у ближайшей колонны, склонил светлую голову выжидающе. — Мои искренние поздравления. Вы вывели из себя Профессора Уизли. На моём веку это смогли сделать только Гаррет и… Клоптон, кажется, — его тонкие губы сложились в ироническую улыбку. Он медленно похлопал. — Ой, только ты не начинай, — Себастьян закатил глаза, засовывая руки в карманы серых в клетку школьных бридж. Слепой юноша поравнялся с ними, привычно выставляя перед собой руку с мигающим красным огоньком палочкой. — Я даже не начинал, Себастьян, — строго заворчал он. — Вы даже представить не можете, чего я натерпелся, когда вы пропали. Я надеюсь, что это послужит нам всем хорошим уроком, и вы двое подумаете, прежде чем лезть туда, куда не просят! — Но ведь «Пепламбы» нашли нас сами, — в протест выдала Ноэль, глядя на светловолосого. — В Запретном лесу. Похоже на место, где могут среди ночи свободно гулять студенты? — продолжал отчитывать Мракс. — И не смотрите на меня так. Вы прекрасно знаете, что я прав. Друзья переглянулись и замолчали, признавая, что добавить им в свою защиту действительно нечего. — Если бы не записка, даже не знаю, сколько времени ушло бы на ваши поиски! — всё продолжал тихо распаляться слизеринец. Сэллоу вдруг встал, как вкопанный, будто примёрз к земле, или в него прилетело из неоткуда проклятие окаменения. Густые брови свелись к переносице напряжённо. — Какая записка? — тихо спросил он, буравя взглядом лучшего друга. Тот часто заморгал в ответ, потерев безжизненные глаза пальцами свободной руки. — Ты же… твоя записка, Себастьян. «Пепламбы. Запретный лес. Восток», — голос Мракса осип в ответ, словно до бледного юноши начало что-то доходить. Сердце внутри снова забилось гулко и глухо, стуком боли отдавая куда-то к позвоночнику. — Мы не отправляли никаких записок, — хрипло подала голос Ноэль, цепляясь пальцами за грубую ткань рубашки Оминиса. — Это, без сомнений, льстит, друг мой, что ты так веришь в мои способности. Но напомню для ясности, мы сидели в клетке в каком-то подвале без окон, обезоруженные, — вкрадчиво произнёс темноволосый, чеканя каждое слово так, будто слепой слизеринец был ещё и умственно неполноценным. — И ты. Потащился. К гриндилоу знает куда только по наводке анонимной записки? Серьёзно? Мракс поджал губы, удивительно, пристыженный. Бледные щёки покрылись розовым румянцем. Он прикрыл лицо ладонями. — А что мне ещё было делать? — прошептал он. — То, что ты сейчас спрятался, никак не помогает, у тебя уши красные, — съехидничал Себастьян. Оминис взвился и зашипел в ответ: — Замолчи, Сэллоу! Сакристан, испустив тяжёлый вздох, встала рядом с юношами и тревожно произнесла: — Мы потом разберёмся с цветом его ушей. Sacrebleu, кто-то оставил записку с нашими координатами! Зачем? — она переводила взгляд с одного слизеринца на другого. Темноволосый задумчиво почесал подбородок, уставившись куда-то в пол. — Явно не за тем, чтобы заманить Оминиса в ловушку, — пробормотал он. — Скорее как раз за тем, чтобы нас нашли… — Причем заметь, они использовали относительно гуманный метод допроса, словно бы не хотели оставлять следов нашего похищения, — продолжила за него Ноэль. — Та женщина. Легилимент, — Сэллоу вскинул кудрявую голову. — С чего бы ей останавливать Харлоу от пыток? Она не дала ему меня убить. — Как будто тянула время до появления Оминиса. Она даже толком не копалась у меня в голове, — казалось, голова от всех этих мыслей вот-вот взорвётся. Сакристан задёргала зелёный с серебром бант на шее, закусив губу. Все эти догадки и додумки как осколки разбитого зеркала. Все кусочки подходят, казалось бы, да только никак не складываются. Оминис нервно вертел в руках тёмное древко палочки, склонив светлую голову вбок. Он нетерпеливо стучал каблуком о мраморный пол, глубоко нахмурившись. — Её трупа не было, — продолжал Сэллоу. — Конечно, есть вероятность, что её заглотила змея, но… Мне кажется, что её просто не было в их лагере в тот момент. — И это плохо, — Ноэль покачала головой, расплёскивая в свете ламп золотые кудри. — Пусть далеко она не лазила, но информацию о Хранилище могла увидеть. И если она жива… Себастьян остановил её жестом, цокнув. — Нет-нет, красота. Хогвартс слишком защищённое от вторжения извне место, — он засунул руки в карманы серых бридж и испустил вздох. — Давайте все успокоимся. Подумаем об этом позже. На сегодняшний день мы все потрепали достаточно нервов. — Удивительно слышать это из твоих уст, Себастьян, — мрачно буркнул Оминис.

***

      Разумеется, Мракс с его способностью улавливать слухи был прав. Буквально через несколько дней за ужином Директор Блэк объявил о предстоящем Рождественском бале. Всех студентов начиная с пятого курса от этих слов будто околдовали. Больше всего были слышны девичьи восторги, хихиканья и перешептыванья. Юноши бросали смущённые взгляды на девушек, которых подумывали пригласить. Барышни прикрывали рты руками, показательно краснея. — А я говорил, — недовольно пробубнил слепой юноша, ковыряющийся вилкой в салате. В отличие от всех ровесников, он отчего-то не разделял всеобщего восторга. — Выглядишь так, словно это что-то ужасное, — подала голос Ноэль, выдернутая его ворчанием из мечтательных дум о вальсе и красивом платье. Хотя, даже с этим всё же возникнут сложности. — Что хорошего в шумном столпотворении, где в музыку все пытаются не отдавить друг друг ноги? — забормотал Мракс, нервно зачесывая пятерней пшеничные волосы. Он опустил голову ниже положенного. — А я считаю, что это очень романтично, — Сакристан мечтательно подняла глаза к зачарованному потолку, что кружил свечами и ясным звёздным небом, — я никогда не была на балах, а тут такая чудесная возможность! Покружиться в вальсе… — Наверняка, — растерянно бросил Оминис, отворачивая порозовевшее лицо. Но вид у него всё же был расстроенный. Сэллоу вздёрнул брови вопросительно, а затем, перегнувшись через подругу, хлопнул слепого юношу по спине так сильно, что тот подпрыгнул на месте и тут же выпрямился. — Ты что творишь, Себастьян?! — зашипел тот раздражённо, на что темноволосый с широкой улыбкой до самых ямочек на веснушчатых щеках лишь встал с лавки и нагло потянул его за запястье. Ноэль проводила их удивленным взглядом, совершенно недоумевая странному поведению мальчишек. — Надо занимать места в салоне у мадам Снеллинг! — щебетала Грейс прямо напротив за столом, увлечённо попивая чай из фарфоровой чашки. Имельда в ответ лишь закатила глаза, тоже не очень то обрадованная предстоящим мероприятием. — Сакристан, спасибо за журнал! — подала голос радостная Виолетта. Она предвкушающе хлопнула в ладоши. — Ой, барышни, посмотрим, чья мантия будет лучше! Пинч-Смедли гордо вздёрнула нос и скрестила руки на груди. — Мои родители закажут мне лучшую мантию, так и знайте! — Да куда уж нам, бедняжкам… — закатила глаза Нерида. — В любом случае, Слизерин не должен уступать никому. Мы, леди, будем самыми красивыми, я считаю, — вдруг и в Рейес проснулась её стандартная соревновательная жилка. — Лучшие наряды и причёски, девочки. Никак иначе. — Мерлинова борода, Имельда, — Ноэль посмотрела на подругу из-под каскада золотых локонов. — Все дамы будут красивы. Какая разница в факультете? — Посмотрю я на тебя, если вдруг какая-нибудь грязнокровка притащится в мантии, затмевающей твою, — огрызнулась брюнетка. Оскорбление неприятно резануло по ушам, заставив поморщиться. Ноэль всегда избегала темы чистоты крови в общении с одногруппницами и соседками, чтобы не затевать ссор. Хорошо, что Оминиса здесь нет. Он бы ещё сильнее расстроился. Отбросив эти мысли, девушка лишь пространно махнула рукой и вернулась к ментальному списку покупок. Что же, нужны перчатки, украшения…

***

      Запах книг и пергаментов уже набил оскомину. Ноэль в смятении бросила взгляд на волшебную палочку, лежащую вдали на столе библиотекаря и лишь тяжело вздохнула. Уборка библиотеки без магии. Чудесное наказание. За полками слышалось шуршание пера о плотную бумагу и тихое бормотание. — Со всей своей ответственностью… Ты… Нет, не так, — бормотал юношеский голос с явным восточным акцентом. — Дорогая… Мерлин, это слишком в лоб! Не сдержав любопытства, девушка слезла с пришкафной лестницы и, опустив книги на ближайший стол, заглянула за стеллаж. За столом сидел Таккар, нервно чиркая пером по пергаменту. Смуглое лицо было глубоко задумчивым. Казалось, что он пишет кому-то письмо. — Bonjour, Амит! — решила подать голос Сакристан, осторожно выступая из-за полок. Рейвенкловец вскинулся, круглыми чёрными глазами уставившись на слизеринку. — Добрый вечер! — поприветствовал он, нервно сгребая смятые клочки пергамента в кучу. Лицо его вдруг потемнело от проступившего румянца. — А я тут, понимаешь ли, учусь. Да! Профессор Шах задала поистине большое исследование и… Девушка с улыбкой уперла руки в боки, задорно сдув со лба золотую прядку. Его поведение было до того очевидным, что не догадался бы только последний дурак. — Если ты хочешь пригласить девушку на танцы, то не обязательно готовить речь, — поддразнила она отчего-то, мысленно давая себе подзатыльник за неумение держать язык за зубами. Казалось, Таккар вот-вот сгорит от смущения до пепла. Он заступорился, поднимая глаза на однокурсницу. — Нет, что ты! Я… Просто… — Со своей точки зрения мне было бы приятнее, если бы ко мне просто подошли да пригласили. Ты же мужчина, наберись смелости, — посоветовала она, прислоняясь плечом к книжному стеллажу. — Ох, Ноэль. Я не могу так просто! — выпалил восточный юноша, опуская взгляд. Он понуро опустил плечи. — Вдруг… — Будешь робеть, и её пригласит кто-то другой, — бросила Сакристан через плечо, снова скрываясь за шкафом от взгляда рейвенкловца. Она вернулась к своему занятию, чувствуя укол гордости и разочарования одновременно. Томик «История использования бытовых чар в неординарных ситуациях» приземлился на полку с глухим шаркающим звуком. Кто вообще берёт для чтения такие странные книги? И вообще. Она тут советы раздаёт, когда её саму никто не пригласил! Отчего-то это безумно ранило. При этом Ноэль точно знала, что претендентов на её танец старательно отгоняют. С того разговора о шумных столпотворениях и оттаптывании ног прошло несколько дней, но Оминис упорно делал вид, словно бы и не будет никакого бала. Аккуратные губки недовольно скуксились под наплывом волны странной злости. Она даже точно почувствовала, как текучая сила внутри начинает потихоньку закипать. «То есть как под юбки лезть, так мы самые первые, а как пригласить быть партнершей на балу, так сразу в кусты?!» — вспыхнула в голове мысль. — Мисс Сакристан, больше внимания картотеке! — раздался старческий голос мадам Пергамм. Слизеринка недовольно сдула со лба лезущую прядку и со вздохом поставила очередную странную книгу на полку.       С тяжким стоном библиотечные двери открылись, выпуская её в Главный холл. Бросив завидный взгляд на стайку хихикающих третьекурсниц у фонтана, Ноэль, стуча каблуками, направилась в сторону Астрономической башни. Это ещё хорошо, что вредная библиотекарша её выпустила чуть раньше положенного! Юный бард на большом полотне лестничного пролета одарил её сладкой улыбкой, сыграв нежный перебор на лютне. Раздражение нарастало в прогрессии, а кулаки чесались совершенно по-магловски что-нибудь разбить. Какая наглость! Нахальство. Ох, эти двое получат! Она пересекла залы рядом с классом ЗОТИ со скоростью молнии и порывисто взмахнула палочкой у циферблата старинных часов. Те со стуком и легким звоном открылись, впуская её на привычную и такую родную узкую кривую лестницу. Сейчас она выпустит всю свою злость на каком-нибудь манекене, успокоится, а потом и спросит. Да, именно спросит, по какой это такой причине возлюбленный её ещё не позвал? И пусть только попробует не ответить! Но стук каблуков встал вместе с девушкой, когда внизу за второй решёткой она услышала скрипучую едва приглушенную мелодию классического вальса. — Да куда ты руку тянешь?! — Я не знаю! — За зад надо барышень трогать, но никак не меня! — Ты просто отвратителен! — Что тут происходит? — она рванулась вперед, чуть не стукнувшись лбом о поднимающуюся решётку. Перед глазами предстала воистину немая сцена. Оба юноши в классической вальсовой позе так и застыли на полушаге, круглым взором уставившись на подругу. Причём бледные глаза Оминиса для полной комичности промазали мимо линии горизонта и слегка левее, словно он гипнотизировал старые ящики у входа. Его правая ладонь покоилась аккурат на талии Себастьяна. Яростная и удивленная бравада как-то сама собой рассыпалась в мыслях, заставляя лишь глупо моргать. Ноэль едва нашла в себе силы закрыть рот и просто спросить. — Вы чего? Первым оттаял Сэллоу, с неловкой улыбкой до ушей выпутываясь из позиции «ведомого». Мракс в этот момент просто молча покрывался ярким красным румянцем. — А что, ты уже все книжки разложила? — вопросом на вопрос пошёл в атаку темноволосый. Слепой слизеринец тяжко вздохнул и прикрыл невидящие глаза ладонью. Краснее макового цвета. — Я… — Ладно, — Себастьян хлопнул в ладоши и вдруг подвёл лучшего друга ближе к девушке, нагло повернув его лицо руками в направлении слизеринки. — Позвольте вам, прекрасная леди, представить вот этого замечательного кавалера. Хорош собой, вежлив, обходителен, настоящий джентльмен. Ты только посмотри на эту моську. Он же просто жаждет пойти с тобой на бал. Так ведь, Оминис? — Себастьян, — пристыженно просипел Мракс, пытаясь вырваться из странного захвата, но веснушчатые руки держали его слишком крепко. В адуляровых глазах даже читался отчаянный призыв о помощи. — Костюм у него есть, слух музыкальный есть, танцевать… — в этот момент Сэллоу сделал драматичную задумчивую паузу, — справляется. Ты учти, если не пойдешь с ним ты, значит, пойду я! — Отцепись! — светловолосый молодой человек прошипел раздраженно, выкручиваясь из чужих ладоней. Удивительно ловко крутанувшись, Мракс отвесил лучшему другу пинка. — И иди отсюда! Устроил тут шапито! Темноволосый хохотнул и, показав паре язык, резво ускакал на лестницу. Оминис низко опустил голову, вертя в руках палочку. Вид у него был до того грустный, что сразу захотелось его обнять и так и остаться. Чуть ли не срастись в одно целое. — Прости, что наблюдала эту клоунаду. Я просил его так не делать, но когда бы он меня слушал, — сокрушенно забормотал юноша, чьи пшеничные волосы отливали приглушенным золотом в тёплом свете свечей и факелов с жаровнями. Фонограф на столе тем временем продолжал играть потрескивающую мелодию вальса. Ноэль захихикала и, сделав шаг ему навстречу, уткнулась лбом тому в плечо. Вся эта ситуация была до безобразия комичной и дурашливой. Отчего-то на душе вдруг стало так легко! Кажется, за это она и обожала эту парочку. Они никогда не переставали её изумлять. А это беспомощное лицо бледного юноши, что словно весь сделан из чистого фарфора… — Просто… — он поджал губы и, нащупав девичьи ладошки, взял их в свои. Туманный голубой взгляд спрятался под длинными густыми ресницами, а её глаза сами собой привычно устремились к красноватым трещинкам на бледных губах. Вот бы отучить его от этой ужасной привычки. Оминис снова вздохнул, собираясь с силами, как будто боялся говорить. — Я умею танцевать. Совсем немного. Как ты уже знаешь, родители меня на все эти напыщенные рауты не брали. Так что… — Ты боялся, что будешь мне в тягость? — она погладила острые розовые костяшки пальцами, отчего юноша вздрогнул слегка. — Да. Я бы посмотрел на тебя, отдави я тебе все ноги, — буркнул он, сводя брови к переносице. Поколебавшись с мгновение, он всё же поднял свой драгоценный безжизненный взгляд, ловя её зелёный в топкий омут. Сделал глубокий вдох. — Но если тебя всё же это не беспокоит, мадмуазель, то… Me ferez-vous l'honneur d'être mon partenaire au bal? И она растаяла окончательно, с счастливым писком бросаясь на его шею. Оминис охнул, едва не роняя их двоих на пол, но умудрился удержаться. Руки опустились на тонкую талию, слегка сжимая её. — Разумеется! Разумеется, да! — она запрыгала так по-детски радостно, утягивая возлюбленного вглубь крипты ближе к затихшему фонографу. С лёгкой гордостью в голосе, Ноэль постановила. — Не сочтёте ли вы уместным потренироваться на более подходящем партнере, раз не хотите ударить в грязь лицом, мистер Мракс? — Ох, было бы чудесно, — мягкий голос дрогнул, а на искусанных губах заиграла нежная улыбка. — Сравнить тебя с Себастьяном, как сравнить колибри с троллем.