Скелет в шкафу

      «Дневник 1. Запись 5»       6 декабря 18?       «Целая неделя прошла в тягостном напряжении. Я все время пыталась уловить в мимики, поведении, жестах, что-нибудь, что говорило бы о отношении Ромы к этой нелегкой ситуации. К сожалению, я не замечала ничего и этот факт волновал меня более всего.        «Он мне не верит!»       Мы с Ромой не общались. После гибели Таны он и так стал молчаливее чем ранее, но после прочтения письма, он лишь изредка бросал на меня взгляды, значения которых я не могла определить. С Олей мы общались по многу. Она убеждала меня прервать эту «игру в гляделки и загадки» и самой начать разговор с Ромой, но я боялась. Боялась его реакции, боялась, что он больше не хочет меня знать, что наши с детства прекрасные отношения рухнули. И самое страшное, во всем буду виновата я. Все мысли были заняты этим ужасом и я впервые в жизни пожалела, что не обзавелась подругами.       В обществе мы были известны, но говорить с другими девушками из высшего света мне было не о чем. Они много болтали о своих будущих мужьях, думали о свадьбах и о прекрасной семейной жизни. Я же о таких вещах редко волновалась. Да, у мамы был для меня готов жених, но я его никогда не видела. Собственно, об этом я тоже не волновалась. Я больше думала о своем образовании и негодовала от того, что новый император запретил посещать курсы. Но сейчас мне очень хотелось бы отвлечся, с какой-нибудь подругой, может даже помечтать о свадебном наряде. С Олей тоже можно было поговорить о пустяках посторонних, но у нее за двенадцать лет учебы в Смольном, интересный историй не накопилось, а я кроме званных ужинов, баллов и театров, по сути ничего интересного не видела. Да и если вникнуть в глубины моей жизни, все эти баллы не имели разнообразия и любопытных случаев на них не происходило. Учеба и чтение были моей главной отрадой. Ну и театры иногда, но их мама не любит. А мне и Роме нравятся, особенно комедийные пьесы.       А вот у Ромы друзья были. Они часто занимались всякими пустяками на званных вечерах. А одного из его друзей я находила весьма симпатичным. Но это все ладно, это все пустяки.       Сегодня на прогулке по морозному, но бесснежному Петербургу, Рома сам со мной заговорил.       Мы шли чуть сзади, впереди гуляли под руку Оля, мама и тетушка Анна Петровна. В какой-то момента Рома взял меня под локоть, тем самым заставив меня замедлить шаг. Мы не много отстали, но никто этого не заметил. Я уловила, как Рома бросил странный взгляд на маму и тихо, но уверенно спросил. — Откуда у тебя письмо? — Оно пришло в начале ноября. Мамы не было дома, поэтому почту забирала я, в это письмо было среди других. — Думаешь, она из-за него уже месяц ругается с почтальоном? — Думаю, да. Как раз, как я выкрала его из пачки, это началось.       Рома задумчиво посмотрел сначала на маму, а потом и на меня, а потом тепло улыбнувшись, сказал: — Надо во всем этом разобраться.       Я так опешила от резкой перемены, что забыла улыбнуться в ответ, но Рома, кажется и так все понял. — Ну, что вы там ели идете? — окликнула нас мама и мы повинуясь, пошли быстрее.       Вернувшись домой, Оля тут же потащила меня в свою комнату. Стоило мне зайти в спальню, как Олька закрыла дверь на ключ. В ее глазах читалось любопытство, нетерпение, восторг и наверное радость. — Ну! Рита, говори быстрее! Вы помирились? Я все видела, он тебе улыбнулся! — звенящим от восторга голосом, чуть ли не крикнула Оля. — Помирились. — Я не видела нужды, что-либо объяснять в подробностях, если Оля и так все видела. — Рома, что-нибудь сказал о письме? Или о вашей матушке? — О маме — ничего. А в истории письмом надо разобраться — И все? — С грустью в голосе спросила Олька. — Да, но другого я и не ждала. Да и, что он скажет? Не сразу же обвинение бросать. — Ты считаешь Марья Михайловна не виновна? — Эмоцию в голосе Оли я точно определить не смогла, но по странным причинам, она мне не понравилась. — Оль, она же моя мама. Это сложно объяснить, но я верю в ее не виновность, даже не смотря на письмо. — Факт! Рита, письмо это неоспоримый факт! Там даже значиться ее имя. Я бы на вашем месте донесла бы об этом, приставу. -Оля говорила с заботой и беспокойством, но от ее слов мне стало обидно и горько. Наверное, я ожидала от нее такого, но все равно почувствовала себя и свою семью оскарбленной, но не хватило сил этого не показать. — Оля, я пойду. А с письмом разберемся. — вежливо ответила я и провернув ключ, выскользнула в коридор.