Скелет в шкафу

      «Дневник 1. Запись 12.»       17 декабря 18?       «Утро было мрачное. Сложно было сказать является ли это время утром. Вечер, ночь и утро в Петербурге зимой было крайне однообразны. Снег разыгрался не на шутку. Он летел на землю огромными хлопьями, увеличивая сугробы и скрывая под собой лед. Для Санкт-Петербурга лед на дорогах было обычным. Люди часто скользили и падали, вставая вечно стеснялись и мало кто улыбался над самим собой. Лед мне нравился. Всегда. Он походил на кристаллы, твердый и маняще красивый. Снег не такой, он мягкий.       Свеча мерно колыхалась и в желтом свете, комната приобретала особые оттенки, которые внушали спокойствие, которого так не хватало. В плохо освещенной комнате, прятались по темным углам черные тени. Они сжимались, когда я передвигала свечу и ныкались как можно глубже в свои убежища. Я не боялась теней, не боялась мертвых. Мертвые не приносили мне вреда, а живые да. Нет смысла бояться тех, кто, лежа в сырой земле, больше не в чем не виновен и ничего не может, а те, кто сейчас живет, кто не отпущен от грехов и все еще мыслит и совершает их, нужно бояться. В окне отражалось часть комнаты, искажаясь стеклом и там, в неправильной картинке, я видела себя, замученную и напуганную.       Я сидела на стуле у стола и читала книгу. Слова не желали складываться в предложения и смысл я часто теряла. Мне всю ночь было сложно сосредоточиться на чем-то. Тревожные мысли преследовали меня, разбредались, путались и пугали до замирания сердца. Чтобы отвлечься, я пыталась рисовать, но дрожащие руки отказывались держать кисть, и я не могла определить, правильное сочетание цветов. Потом я решила написать письмо Покровскому, за то время, что мы не виделись, я страшно соскучилась по Косте, но он писем более не писал, и я в эту ночь не стала. Не стоит ведь юным дамам самим о встрече просить.       Дверь в комнату была не заперта, и я видела в окне, как в проеме появился Рома. Он выглядел не выспавшимся, но вполне сносно, даже бодрым и чуть веселым, не ясно от чего.       — Ты как? — Аккуратно поинтересовался он.       — Вполне. — Мне пришлось наврать, ибо чувствовала себя я ужасно, и дело не в бессонной ночи.       — Нам нужно сходить на почту. Вдруг они знают, откуда мама ждет письмо?       Мне кажется, что в этой истории очень много лжи. — Рома чуть замялся, но вскоре продолжил. — Идти нужно прямо сейчас.       — Хорошо. — Сказав, это я встала из-за стола.       Я в первые сбегала из дома, но совершенно не волновалась. Видимо, все переживания, так меня ожесточили и измотали, что побег, не волновал вовсе.       Мы прокрались по коридору, но уже у самого выхода, нас тихо окрикнула Оля:       — Вы куда?       — Воздухом подышать. -Сдерзил Рома.       — Я с вами.       — Нет. — Тогда я все расскажу.       — Ну ладно-ладно, ябеда.       Я лишь тяжело вздохнула. При всей моей любви к Оле, мне не хотелось, чтоб она шла с нами. Мы с Ромой так давно не были наедине и к тому же, Оля часто была слишком энергична и ее эмоции не совпадали с ситуацией, меня это пугало и напрягало. Я хорошо видела людей, читала их как открытую книгу, но с таким, как у Оли, я встречалась впервые.       До почты шли молча и быстро. Рома, что-то бормотал себе под нос, Оля гордо вскидывала голову и победно улыбалась, я же смотрела себе под ноги, на свежий снег. На улице было темно и безлюдно, видимо, сейчас не более семи. Снег хрустел под ногами, разбавляя мертвую тишину и лишь добавляя тягости в сложную ситуацию.       На почте было так же безлюдно, как и на улице, только одинокий паренек-почтальон, за стойкой. Молодой человек, казалось, дремал, но наш приход его взбодрил. Он растерянно вскинул голову, встряхнув рыжими кудрями и приметив меня и Олю, смущенно пролепетал:       — Здравствуйте, чем могу быть полезен?       Я преободряюще улыбнулось ему. У меня появилось чувство, что паренек не старше Ромы и работает здесь недавно.       — Здравствуй, — поздоровался Рома, — Не мог бы ты подсказать, откуда ждет письмо Кельская Мария Михайловна, проживающая по адресу ***       — Давно ли ждет? — Уточнил паренек.       — С ноября. — Подсказала я, заметив, что Рома задумался.       — Да, с ноября… -Поникшим голосом повторил Рома.       — Минутку, молодые люди. — Сказал парень и удалился.       Мы нетерпеливо топтались на месте. Рома по своей привычке сцеплял пальцы в замки и задумчиво хмурился, я теребила рукав верхней одежды, а Оля, чтоб скоротать время, читала афиши.       — А чего вы добиваетесь? — Вдруг спросила Оля.       — А? — Выйдя из задумчивости, спросил Рома.       — Мы хотим проверить, какое письмо ждет мама. Вдруг, вся эта история, ошибка.       Оля вздохнула и закатив глаза, продолжила дальше читать красочные афиши. Я тоже посмотрела на них, и с радостью заметила, что в Александринском театре, вновь, ставят гоголевский «Ревизор». Мне очень нравилась эта комедия, я и подумала о том, что хорошо было бы сходить, на постановку вместе с Константином. Подумав о Косте, я густо покраснела и смутилась от собственных мыслей. Тут в приемной снова появился рыжий парень.       — Марья Михайловна ожидает письмо с уральского завода одежды. — Отрекомендовал молодой человек.       — С Урала?! -Удивленно воскликнул Рома.       Я так удивилась услышанному, что тут же забыла о театре, комедии и Косте. Даже не знаю, что я испытывала в тот момент: радость, облегчение или удивление. Даже не знаю, все эти чувство заполнили меня с ног до головы. Мне стало легко на душе, и я очень глупо заулыбалась и перевела свои горящие глаза на брата. Он стоял с минуту не подвижно, глупо смотря на парнишку-почтальона, тот смутился под его взглядом и спросил:       — Что-нибудь еще желаете знать? — Парень хотел сказать, это бодро, но в этот момент, Оля обернулась, и он испуганно забегал глазами.       — А? Да… А подскажите, почему задержка письма? -Будто очнувшись сказал Рома.       — Не… не знаю… — Замямлил молодой человек.       Мне такая перемена в настроении показалось странной, да, он работает тут недавно, но в начале боялся не так сильно, как сейчас. Чего он испугался? Я перевела взгляд на Олю, и на ее лице, на мгновение я увидела гнев, а потом он сменился поддельной радостью.       — Спасибо за помощь, приятного вам дня! — Радостно сказал Рома. Он видимо, ничего не заметил.       Выйдя на улицу, Рома крепко меня обнял и приподнял над землей. Глаза его светились неподдельной радостью, морщинка на переносице разгладилась, и я увидела такого привычно мне брата. Рома был счастлив впервые за долгое время. Я чувствовала подобное. Эта всепоглощающая радость, ощущение легкости, пьянили лучше вина. Все страхи и переживания вмиг отступили и мне казалось глупым, подозревать свою мать в чем-то ужасном. Ну конечно, она не виновна! Это все дурость и бред, связанные с переживанием и слишком хорошей фантазией. Мир, даже такой не проснувшийся и унылый, вновь приобрел яркие краски, приятные звуки. Все-все встало на свои места! Мама не виновата! Сейчас мы придем и будем пить с ней горячей чай с пирогом, мы снова будем без скрытых чувств смотреть ей в глаза. Все будет как всегда!       Рома, взяв меня под локоть широко улыбался и смотрел в предрассветную тьму. Снег приятно хрустел под ногами и даже Оля не мешала своей наигранной улыбкой.       В какой-то момент Рома остановился и снова крепко-крепко меня обнял.       — Сестренка, как я рад! Теперь все будет хорошо! -Прошептал мне в макушку брат.       — Вы идете? Мы же не хотим опоздать на завтрак?! -Крикнула Оля.