Even Angels Will Fall

Лилу гордо задирает голову и внимательно осматривает строгое, абсолютно спокойное выражение лица Фенцио – подонок вряд ли сможет представить и долю от пережитого ею. Мужчине никогда не понять притеснение женщины в профессиональной стезе. Конечно, ему легко строить обиженную морду на Ребекку! Конечно, ему и не понять, он и мысли не допустит о том, что он сотворил с её душой, с её судьбой – девчонке ведь и не нужна была любовь этого бриллиантового мальчика. Пара-то действительно могла выглядеть золотой на фоне прочих бессмертных в школьных коридорах и праздных балах – лучшая ученица школы наравне с почти самым лучшим. Каков бред! Во-первых, что значит ‘‘лучшая"? Лилу крепко сжимает руки в кулаках, оставляя тонкие, красные следы от ногтей, стоит ей снова подумать об этом. Маленькие увечья не заживают – преднамеренная боль самой себе никогда не исчезнет просто так, а ей нравилось ощущать отрезвляющую боль от пьянящих мыслей стать единственной лучшей. И лучшим. Оставить позади соперничество Дино и Люцифера, оставить позади настояния Геральта, оставить позади каждое предвзятое: "это не твоя битва". Во-вторых, насколько приятным действием будет для самого золотого сыночка разгуливать за ручку (как по-человечески, Боже) с той, к кому не испытывает и доли тех чувств, которые испытывает к запретному плоду? Вики действительно хороша, мила и крайне легкообучаема – будь сила воли и способность взять себя в руки, она стала бы достойной звания хотя бы знакомой Серафима Ребекки. Лилу уверена в этом. Лилу не воспринимает Дино, искренне не любит и скоро терпит фиаско. – Лилу, дорогая, задержись, – мягко просит ангел Фенцио после общего урока, именно этим уроком лучшая из учащихся (из девушек, естественно) поощряет Вики, поддерживает после мелкой неудачи и добродушно улыбается. Не в этом ли благодать Шепфы за рождение (роль) ангелом (-а)? Убеждение. Да гори ты в аду, старый индюк, оскорблённый мудак. Лилу смотрит на Дино иначе, смотрит и восхищается каждым его действием – касание её совершенно иное: трепетное и такое нежное, не такое, как трогает друг, как трогает знакомый, как трогает просто партнёр по несчастью в невольной программе соединения сердец. Поэты говорят, что мир спасётся любовью. Но нам другой пример известен – мир, залитый кровью во имя любви к самому себе, к своей религии, к прекрасной деве. Виски сильно болят, ужасная боль, словно топорами избивают в один момент в определённом ритме – Дино отвергает Лилу. Сердце разбивается, но так тупо и глухо – словно эмоция ненастоящая. Она пытается поддаться ей, пытается почувствовать себя оскорблённой или ужаленной ревностью. Тщетно. Одиночество – дар. Девушка уверенным шагом, постукивая каблучками (прилежной высоты, не более трёх сантиметров) каменные плиты, заходит в кабинет ангела Фенцио – кричит о силе убеждения и как тот вообще посмел играться на её чувствах. – Не имели Вы права пытаться свести нас! Не имели права использовать свою дряную силу на мне, – идёт уверенно быстро, наконец, настоящая эмоция, желание ударить, сбить с ног, возвыситься над неудачником – показать ему его место. От пощёчины он действительно падает, удар во многом распланирован от траектории, до прилагаемой силы – Лилу яростно сжимает кулаки, срывает на нём всю свою ярость за всякую несправедливость, за гнилое человеческое разделение по гендерному признаку, за принудительные отношения с его сыном, за невозможность собственного выбора. – Не буду я ребром Адама, не буду подчиняться мужчине и тем более не буду игрушкой в Ваших руках, чтобы Вы не затевали! – срывается на крик, явно не стесняется подбегающего Кроули, столпотворившихся учеников. Почувствуй женский гнев, Фенцио. Пускай каждый почувствует эту ударную волну. Да явился этой ночью ангел Смерти. И был этот союз крепче всякого дара убеждения да ложного чувства. Был он худ и бледен, в его глазах горел огонь - такой влекущий, такой страстный, такой опасный интересный - нет в этих глазах страха, нет и ангельской гордости, павлиньей напыщенности, да и привычно дьявольского насмехательства. Был он иным - состоял из костей и кожи, что обтягивала их, волосы черной смолью растекались по плечам, опускались ниже; завитые усы игриво поддёргивались с каждого слова. Большие глаза, горбатый нос - Лилу смотрела на него без всякого страха или малейшего предположения о чарах, не могла оторвать взгляда от его глаз, ибо видела в них влекомую свободу, такую желанную и много опасную в своей невозможности. Нет ничего опаснее надежды и мечты - более того, нет ничего опаснее возможности рискнуть ради них. Грехопадение. Лилу расправляет плечи гордо и статно, подобно тому, как учил её ангел - никто не будет уверен в тебе, так будь уверена ты, тогда многие преклонятся перед тобой. Ученица школы сидит на коленях, не стыдясь места на эшафоте, не стыдясь каждого взгляда преподавателя, одногруппника или представителя закона - она принимает свою участь, зная, что она хоть и короткое мгновение, но была свободной, была самой сильной и просто была, находясь в его объятиях. Она пала. И это стоило того.