This Side of Paradise

Когда Чуя просыпается на следующий день, ему требуется несколько мгновений, чтобы покопаться в своих воспоминаниях и понять, была ли та ночь реальной, или это просто болезненный и яркий сон — не первый с участием в нём Дазая. Как бы то ни было, это не сон. Прошла ночь и правда случилась. Лёжа в постели, он несколько минут смотрит в потолок, оплакивая потерю спокойного года своей работы помощником. Которая была бы возможной, если бы он смог использовать свой чёртов мозг. Потом он вылезает из кровати и готовится встретить новый день, и вероятно, проблемы. Надев спортивные штаны и почистив зубы, он сворачивает за угол на кухню, и с некоторым облегчением видит за столом Хаяши, которая пьёт кофе. Он был расслаблен до тех пор, пока краем зрения не заметил некоторое движение. Короткий вздох застрял у него в горле, когда Дазай вышел из кладовой с бутылкой апельсинового сока в руках. А, да. Ну конечно. Хаяши широко улыбается, когда замечает его. — Доброе утро, Чуя-кун. — Доброе, — отвечает он, намерено сторонясь Дазая, но тот, возможно, подумал о том же, шагая в том же направлении. В какой-то момент, оба топчутся на месте, неуклюже зеркаля друг друга до тех пор, пока наконец, Дазай с бесячей улыбкой не касается его плеча, чтобы отвести подальше от себя. Еле слышимый шёпот «Сюда» посылает его мозгу серию нежелательных и неуместных для завтрака образов с воспоминаниями. Чуе даже приходится потрясти головой, чтобы избавиться от них, и это не совсем помогает, в особенности, когда чужая рука незаметно дотрагивается пальцами до его бедра, а сам он думает, остались ли там синяки. — Я слышала, вы повеселились вчера, — прерывает ход его мысли Хаяши. — Дазай мне всё рассказал. Звучит пугающе двусмысленно, учитывая события, Чуя чуть ли не роняет тарелку из рук. Она просто говорит о вечеринке, успокаивает он себя, накладывая яичницу. Только о вечеринке, а не о грязном, бесконтрольном сексе между тобой и её сыном, буквально в некоторых шагах от её спальни. — Да, было весело. — Кем ты оделся, напомни? — Чуя был ковбоем, — вместо него отвечает Дазай, делая трюк с круговыми движениями лассо по воздуху: — Йиоху-у! Чуя в жалких попытках дышать и сохранять спокойствие. Хаяши скрывает своё удивление кивком. — Да? У тебя есть фотографии? Держу пари, твои отцы хотели бы увидеть, как тебе весело здесь. — Эм... — Он садится за стол, почёсывая затылок. — Телефон разрядился, как только мы вышли. — Ох, дорогой. — Затем она поворачивается к Дазаю: — А ты сделал какие-нибудь снимки? Дазай достаёт свой телефон. — Сейчас посмотрим. — Чуя намерен проткнуть его вилкой за излишнее актёрство. — Ммм, боюсь, что нет. Там было ужасно темно, снимки вышли бы нечёткими. — Если подумать, со всеми этими навороченными гаджетами, вам стоит использовать их как следует и по назначению, всё-таки. — Извините, — бормочет Чуя, чувствуя необходимость сказать хоть что-нибудь. Она отмахивается от него со вдохом и встаёт с места. — Не бери в голову. Я думаю лишь о твоих отцах. В любом случае, ты возьмешь сегодня Дьябло на длительную прогулку? Я почти уверена, что прошлой ночью он чуть не развалил весь дом, такой шум стоял. Наверное, ему скучно. Кусок еды застревает в горле, и он начинает кашлять, краснея от гнева и мгновенного стыда, глаза слезятся. Требуется много времени, чтобы снова начать дышать, а Дазай предлагает свою помощь, похлопывая его по спине. — С тобой всё в порядке? — Хаяши явно обеспокоена его самочувствием. — Я... я в порядке. В самом деле, он рад, что она стоит позади и не видит предательских слишком очевидных эмоций на его лице. — И, да, конечно, я погуляю с ним. — Спасибо. Только не умри за это время. Чуя изображает смех, который тут же прекращается, как только она выходит из кухни. Он резко поворачивается к Дазаю. — Ты мудак. — Эй, последнее даже не моя вина. — Я имею в виду твои ковбойские шуточки, ублюдок. Это не смешно, что б ты знал. Дазай ухмыляется ему над ободком своего бокала. — А мне до сих пор смешно. — Если для тебя это смешно, но на кону реальные вещи, — бормочет Чуя, это касается не только Дазая, но и его самого. — Хочешь сказать, ты сожалеешь? Ответ вылетает быстрее, чем он успевает тщательно подумать: — Нет. — Он затыкается, закрыв глаза. — Я имею в виду — не совсем. Мне было весело. Просто, следует быть осторожней со словами, тем более перед своей семьёй. — Мне тоже было весело. — Ага. И без того весёлый Дазай, светится как будто ещё ярче, он наклоняется вперёд, рисуя невидимые узоры на поверхности стола своим указательным пальцем. — Если я буду более осторожным, то технически, нам ничего не помешает, верно? Глаза Чуи сузились. — В каком плане? Дазай пожимает плечами. — Не сделать этого снова, было бы большим упущением. Между нами химия. И мы совместимы в постели. Это был хороший секс, так зачем останавливаться только на одной ночи? Есть много причин, зачем. Резко повысятся шансы в том, что семья узнает. Дазай не может даже знать, что его ждёт в будущем. Но всё же. Чуя не может отрицать жар у себя в животе от таких предложений. В его голове проносится тысяча образов того, что мог бы сделать с ним Дазай, — и кого он обманывает — очевидно, сделает. — Думаю, — медлит Чуя, играясь с вилкой между губ, скользя языком по столовому серебру, — я понимаю, к чему ты клонишь. — Всегда знал, что твоя хорошенькая голова обладает достойным умом. — А я всё еще могу передумать, придурок. — Ммм... — Дазай встаёт, чтобы убрать посуду, и бросает взгляд на свои часы. — У меня есть час до лекции в универе. Займёмся сексом? Завтрак Чуи так и остаётся на столе.

***

Прошло дней пять. Эти пять дней он возится с Дазаем Осаму. Это по сути, является просто эвфемизмом для любого траха, когда того позволяет ситуация. Честно говоря, они не понимают особо, что делают, но стараются не думать. Дазай может быть сложным человеком, но секс с ним на удивление не напрягающий, и кроме того, хороший. Это именно то, на чём Чуя может сосредоточиться, позволяя своим мыслям блуждать по уголкам блаженного сознания, среди воспоминаний. Особенно тогда, когда он занят делами. Дазая нет дома последние пару дней. Скорее всего, он проводит время в библиотеке или у Йосано, запрягшийся учёбой. Два дня — это очень долго. — Хватит дразнить меня, — шипит Чуя, откидываясь назад, двигая бёдрами, которые удерживают в хватке. Дыхание Дазая на коже его шеи горячее. — Я не дразню тебя, я целую тебя, — исправляет, как будто это действительно имеет значение. Чуя запускает свои пальцы в каштановые мягкие волосы и заставляет этого идиота взглянуть на себя. — Дазай. Мне не нужны поцелуи. Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Он надеется на то, что Дазай послушается, отстранится достаточно для того, чтобы снять свои блядские штаны и наконец возьмёт его, но вместо этого, наклоняется ближе, чтобы поцеловать его в губы, и Чуя не может не целовать его в ответ. Всё же Дазай хорош в этом. И он явно хочет высказаться. Его ладонь сжимает челюсть Чуи, контролируя любые движение губ и языка, а Чуя никогда бы не признался в том, насколько тащится от этого, каждый раз дёргая бёдрами навстречу. Его отношение к подобной демонстрации маленькой власти более чем очевидное. Колено Дазая скользит между его ног, чтобы дать возможность потереться об него. Их поцелуй настолько горяч, невероятно хорош. Даже слишком, что когда один из них отстраняется, другой следует за ним, в надежде продолжить и никогда не заканчивать, но вместо этого большой палец этого ублюдка сжимает распухшие губы Чуи. — Что там про «мне не нужны поцелуи»? — Хорошо. Ладно. Беру слова обратно. — Скажи это. — Не сгори от гордости, придурок. — Скажи, иначе не получишь ни этого, — указание на свои губы, затем лёгкое движение руки вниз, по их сжатым друг к другу телам, — ни этого. Чуя бы посмеялся над абсурдом, однако, в той вещи, что происходит между ними, Чуя тот, кто нуждается в сексе в большей степени. По крайней мере, он нетерпелив. Не то чтобы Дазаю это не нравилось, он определённо заинтересован, просто Чуя требовательный, не из тех, кто дразнит, чтобы потом управлять этим, а потом оставить ни с чем. Он явно любит доводить дело до конца. Чуя жмурится, раздражённо выдыхая: — Поцелуй меня. — Теперь сделай это так, чтобы я поверил, — говорит Дазай. — Ведёшь себя так, будто перед тобой противная лягушка, принцесса. Потеряв терпение, Чуя обхватывает чужую шею, притягивая к себе, при этом кусая собственные губы, будучи, ну очень нуждающимся, для дополнительного эффекта. Его ресницы трепещут, когда он умоляет шепча: — Ты поцелуешь меня?.. Пожалуйста? И чертовски раздражает, когда на своих губах он чувствует как Дазай ухмыляется, но хотя это увлекательно, и… В дверь громко стучат. — Чуя? — голос Хаяши с другой стороны. — Я могу войти? Они отскакивают друг от друга со скоростью пули, и Чуя как можно быстрее пытается привести себя в порядок, возясь с волосами. — Э-э, да, только — одну секунду! Он поворачивается к Дазаю, толкая его. — Исчезни! — Куда? — шипит Дазай. — Я не могу выпрыгнуть из окна! — Под кровать. — Это работает только в кино! Она увидит меня! Чуя лихорадочно оглядывается, прежде чем кивнуть в сторону ванной комнаты. Дазай не спорит, и это сработает на ура, если только Хаяши не вздумает туда заглянуть, но лучше, чем вообще ничего. Перед тем как открыть ей дверь, Чуя в сотый раз поправляет на себе одежду, убеждается что ванная закрыта и встречает Хаяши на пороге своей комнаты. — Чем могу помочь? — Ты был занят? — Хаяши вежливо улыбается. — Я слышала голоса. — Ах, о, да! Я… только что созванивался со своими отцами. — Надеюсь, я не помешала. — Вовсе нет, — фыркает Чуя, взмахнув рукой. — Не волнуйтесь. — Итак, — говорит Хаяши, и к его огорчению, заходит глубже в комнату. — Я действительно хотела проверить, всё ли у тебя в порядке, — из-за её мягкой улыбки, у него теплеет в груди. — Наверное, нелегко быть вдалеке от дома, да? Я помню свой первый опыт, когда съехала от родителей, и уже через три дня я скучала по дому. К тому же, ты молод, так что это ещё тяжелее. Хоть Чуя и ценит её беспокойство, просто она появилась не в подходящее время. — Я в порядке, мне здесь нравится. У вас замечательная семья, мне не о чем беспокоиться! — Рада это слышать, — кивает Хаяши. — Я нервничала из-за Осаму поначалу. Видишь ли, он может быть довольно… резким при людях, но похоже, вы прекрасно ладите. Если честно, я волнуюсь, но должно быть та вечеринка помогла вам сблизиться, да? Мне всегда нравился Хэллоуин, это весело. Чуя почти сдаёт себя. — Да, эм, мы, хорошо. — В глубине души Осаму — хороший мальчик. Просто иногда ему это трудно показывать. Но я рада, что он даёт тебе возможность узнать его получше. — Хаяши, видимо намерена уходить, и Чуя готов упасть в обморок от облегчения, но затем от напряжения, когда та хватается за ручку двери ванной. — Я организовала стирку. У тебя есть что постирать? — Нет! Ответ слишком громкий и резкий, он скрывает нервный смех за кашлем: — Я имею в виду, мои вещи уже в стирке. Там ничего нет. У меня всё хорошо, всё идеально. — Ладно. — Она хмурится, но наконец, выходит в коридор, из этой проклятой комнаты. — Тогда увидимся за ужином. — Ага, с нетерпением жду! Он провожает её взглядом до тех пор, пока она не исчезает с поля зрения. Затем открывает дверь в ванную, чувствуя как сердце готово вырваться из груди. Врать утомительно. Как люди делают это всё время? Дазай, тупоголовый идиот, даже не заморачивается, лёжа в ванной с телефоном в руках. — Лучшего места спрятаться не нашлось? — Чуя, — говорит Дазай, оглядываясь, — я могу вписаться в эти крошечные вещички? Нет. Определённо, блять. Вздохнув, Чуя возвращается на свою кровать, падая в матрас лицом, бурча приглушённо: — Это было близко. Слишком близко. Каким бы хорошим у них секс ни был, трудно вот так всё время молчать. В этом доме они редко бывают совсем одни. Постоянно кто-то присутствует. Так что они ходят по лезвию ножа. Дазай так долго молчал, так что когда он снова говорит, Чуя вздрагивает от неожиданности. — Я мог бы съехать. — Парень пожимает плечами, весь такой невозмутимый, будто он говорит про покупку продуктов. — Тогда прятаться больше не придётся. Съехать только ради того, чтобы они могли трахаться без всяких ограничений? — Дазай, ты же знаешь, что это… просто секс, да? К его счастью, взгляд Дазая слишком насмешлив, чтобы заставить его волноваться. Они на одной волне. — Я не зову тебя замуж, глупыш. Вообще-то, я давно собирался съехать. Могу сделать это и сейчас. Чуя прижимается щекой к своей руке. — Наверное… Дазай ложится рядом с ним, так, что их разделяет всего несколько сантиметров. — А потом, — бормочет он низким, соблазняющим голосом, — я могу трахнуть тебя там, где только захочу, а ты мог бы быть настолько громким, насколько возможно. — Его палец прослеживает путь по коже шеи Чуи. — Я мог бы трахнуть тебя на полу, на кровати, или в ванной, или на столе в кабинете… — У тебя будет свой кабинет? — Конечно будет, — говорит Дазай, прижавшись поцелуем к его подбородку. — Я наследник сети отелей — целой бизнес-империи. Чуя умудряется поспевать за его словами, сквозь туман похоти. — Я думал, тебе это всё не интересно? — Ну, — шепчет Дазай, — кажется, теперь у меня есть мотивация.