Если Дазай считал своё вынужденное свидание с Нобуко разовым мероприятием, пока они находятся под чужим пристальным вниманием, сама Сасаки так явно не считала. С первого момента их встречи, вцепившись в него своими когтями с идеальным маникюром.
В последний раз, когда они виделись, Нобуко казалась тихой и сдержанной, прячась за юбкой Йосано и краснея щеками. С тех пор у неё, как будто бы выросло самомнение размером с Юпитер. Поэтому, когда она берёт его за руки, Дазай несколько секунд даже сбит с толку, но затем принимает это и натягивает на лицо одну из своих базовых но обаятельных улыбок.
— ...Ты должен пойти со мной на ужин на следующей неделе. Уверена, они тебя полюбят.
— Нобуко-чан, — говорит Дазай, когда они проходят мимо смутно знакомой группы людей, время от времени приветствуя их вежливым кивком. — Я только что разорвал отношения и не планирую искать новые.
Она сухо фыркает.
— Брось, не делай из меня идиотку. Я знаю, что между тобой и Йосано была лишь игра.
Ух ты.
— Знаешь?
— Скажем так, один из моих друзей оказался слишком разговорчивым, когда мы однажды устроили пикник за городом, — отвечает она, пожимая плечами и хватаясь пальцами за ножку бакала с шампанским, как только официант с подносом проходит мимо неё. — Либо ты ей изменял, либо притворялся, но Йосано никогда не была глупа, чтобы оставаться с тем, кто ей изменяет.
Дазай тщательно выбирал себе надёжный круг людей, чтобы держать всё в секрете каждый раз, когда он проводил ночи с кем-то кроме Йосано. Однако слова Нобуко в очередной раз доказывают то, что никому полноценно доверять нельзя.
— Если ты знаешь это, — говорит он, — тогда должна понимать, что мы прекратили эту «игру» по определённой причине.
Ухмылка Нобуко сменяется хмуростью.
— Только не говори мне, что ты влюбился.
— Я... — Дазай неосознанно осматривает большой бальный зал, пока его взгляд не останавливается на крошечном рыжем человеке, сидящим за семейным столом и поправляющим воротник Рюноскэ. — Это не важно. — Он отводит взгляд, холодно ей улыбаясь. — Я слишком стар для игр в любом случае.
— Это всего лишь несколько совместных прогулок, — говорит она, словно и не слышала ничего из того, что он сказал ей. — Не придавай особого значения, вот и всё.
— Настолько тебя семья достала?
— Дело не только в них, больше во мне. Видишь ли, я хочу много гулять. А так легче, если рядом со мной будет прекрасный принц, наследник огромной имперской системы.
— Твоя мать — юрист компании, — указывает Дазай. — Не обязательно искать ещё одной ступени на лестницу в небеса.
— Но ты — Дазай Осаму. Ты и твои друзья, вы похожи на... — Она машет рукой. — Кто-то, как неприкосновенные — городская легенда. Я хочу быть частью вашей тусовки.
— Чтобы быть ею, нужно заслужить их любовь. Это нелегко, и вряд ли случится в твоём случае.
Нобуко отпивает шампанское, закатывая глаза.
— Мне не нужна их любовь, я просто хочу всё, что связано с вами. Должна ли я напоминать тебе, какое решающее значение имеет отношение между нашими семьями? Из того, что я слышала, твой отец недоволен вашим разрывом. Бьюсь об заклад, он не будет счастлив узнать, как грубо ты ведёшь себя с дочерью влиятельного и многоуважаемого юриста в его компании.
Дазай не может сдержать смех, она на самом деле пытается его шантажировать.
— Ну, и что ты сделаешь? Побежишь к своей мамочке и пожалуешься на то, что я дёргаю тебя за косички?
— Я могу быть очень креативной, поверь мне, — говорит она, поднимая бокал, как будто собираясь произнести тост. — За твоё здоровье.
Дазай может справиться со всем, что придумает его отец, но и знает свои личные границы, в основном ради того, чтобы уберечь себя от ненужного ущерба и сохранить хотя бы маленький намёк на собственную свободу. Например, личное пространство в стенах новой квартиры. Похоже, старается он не сильно, если вдруг появляется какая-то мадам, которая угрожает ему разрушить всё, через что он прошёл и чего достиг ради собственных желаний, только потому что ей это надо, она хочет.
Конечно, у него есть идеи.
Впервые за долгое время он готов бороться, потому что на кону стоит хоть что-то, чего он ни за что не хотел бы потерять — разве не забавно? Спустя большой промежуток в его жизни, он не был уверен, что когда-нибудь появится то, что он способен желать.
Нужно подумать об этом чуть позже.
— Подумай об этом, — вмешивается Нобуко, её голос раздражающе весёлый. — Просто подумай и реши, не сломаешься ли ты из-за парочки часов в неделю. А я пока пойду и поздороваюсь с мамиными коллегами.
Молодой официант предлагает ему бакал шампанского, но Дазай отказывается.
Он осматривает зал, пытаясь найти что-то или кого-то. Желательно Акико или Чую. Но сейчас помещение кишит толпой, они занимают банкетные столы, а то место, на котором он видел Чую несколько минут назад, уже пустует.
Поэтому он направляется в бар.
Проводит там какое-то время, уставившись на дно своего стакана, пока всевозможные варианты следующих действий крутятся у него в голове, и слегка вздрагивает, когда чья-то рука ложится ему на затылок. Скорее всего, прошло достаточно времени его размышлений, он даже не заметил чужого присутствия.
— Что ты делаешь? — спрашивает его отец.
— Пью, — хватка руки не сильная и не болезненная, но крепкая для того, чтобы оттащить его от барной стойки, во всяком случае, это жестокое обращение. Он так привык к нежным прикосновениям другого человека, что неосознанно радуется тому, что его кожа под руками отца скрыта бинтами.
Иронично, если учесть причину, по которой он начал их носить.
— Я думал, мы обсудили, что сегодня ты здесь рядом с Нобуко. — Отец не смотрит на него, пока ведёт его сквозь толпу людей. — Или тебе не всё понятно?
— Расслабься, папа. Она захотела поздороваться с приятелями семьи, и я позволил ей, а сам нашёл свободную минутку, чтобы заказать себе выпить. Или сопровождение в твоём понимании означает постоянно ходить за ней хвостиком, не отставая ни на шаг? Кажется, это правило, которое мне стоило бы знать.
Дазай почти врезается в него, когда мужчина останавливается. Голос Цушимы спокойный, когда он говорит:
— Я попросил тебя об
одной вещи, Осаму. Об одной. Напомни, что это?
— Не позорить тебя.
— И что ты делаешь?
— Я тебя не позорю.
— Тогда почему Нобуко гуляет по залу в одиночестве? Почему её мать спрашивает у меня о том, как её спутник вместо того, чтобы быть с ней, шляется в баре? Почему каждый в этом чёртовом зале родитель может сказать что-то хорошее о своём ребёнке, когда лично мой сын занят непонятно чем? И ты говоришь, что меня не позоришь?
Ну, если перефразировать
именно так.
Дазай прячет руки в карманы брюк своего костюма и никак не может придумать остроумный ответ, мозг подводит его.
— Так что можешь хоть раз, твою мать, сделать как я сказал?
— Наверное.
— Я познакомлю тебя с важными людьми. Разговаривай только в случае необходимости, иначе ты и их отпугнёшь.
Звучит выполнимо? Ага, верно.
Большинство сидящих за столом старики с видимыми лысинами. Нобуко и её родители тоже сидят, свободное место рядом с девушкой очевидно предназначено для него. Цушима садится около Хаяши, а по мере того, как взгляд Дазая блуждает по остальной части стола, он встречается со взглядом Чуи, который грустно улыбается ему, как бы говоря: «
Прости, что тебе приходится разговаривать с такими скучными бизнес-магнатами», Дазай улыбается в ответ, отвечая ему чем-то вроде:
«Прости, что не могу поговорить с тобой».
Достаточно.
Одной этой улыбки ему вполне достаточно.
***
Когда Чуя наблюдает за девушкой. Он видит, как Нобуко ухмыляется Дазаю, громко смеётся над его шуткой в десятый раз подряд уже где-то за двадцать минут — серьёзно, не настолько он смешной — единственная вещь, что удерживает его от того, чтобы сорваться как бешенная псина — улыбка.
Маленькая и мимолётная, но вероятно, самая искренняя за сегодняшний вечер. В адрес Чуи, не Нобуко.
Где-то в глубине души он осознаёт, насколько по сути ещё ребёнок. В конце концов, друзья с привилегиями — это друзья с привилегиями. Чуя не имеет права раздражаться из-за мнимой партнёрши Дазая, когда видит, как человек, который проводит с ним совместные ночи, сопровождает кого-то, кто не он, на глазах у всех остальных. Правдиво это или нет, не имеет значения.
Из-за этого ощущаешь себя совершенно неважным, маленьким элементом в огромной системе.
Одна из многих причин, почему они вдвоём никогда не придут к настоящим серьёзным отношениям. В мире Дазая Чуе нет места, сколько бы не претворяйся.
Зерно попкорна попадает ему в лоб, от чего он, хмурясь, поворачивается и глядит на преступника, который сидел напротив него.
Рампо.
— А ну переста... — начинает Чуя, но даже не успевает закончить, когда получает в лоб ещё раз, но на этот раз от Гин. — Не бери с него пример! — рявкает он на девочку. — Он ужасный образец для подражания.
Рампо игнорирует его, протягивая Гин пятюню и ребёнок задорно отвечает ему.
— Хорошая работа, детка.
Гин ярко улыбается, хотя её пыл немного гаснет, как только она натыкается на взгляд Чуи.
— По крайней мере, бросай в меня, не в свою семью. У них очень важные взрослые разговоры.
— Я дам тебе тысячу, если ты бросишь в Дазая, — тут же говорит Рампо.
— Тебе не нужна тысяча, Гин, — тихо встревает Рю. — Не слушай его.
Чуя улыбается.
— Правильно.
— Как скучно, — вздыхает Рампо.
— Что ты вообще делаешь? Разве ты не должен участвовать в беседе вместе с ними?
— Для такого у меня есть ассистент. Я думал, ты поможешь мне спасти этот вечер, но всё, что ты делаешь, это пялишься на Дазая.
— Я не...! Говори тише!
Рампо ухмыляется ему, опираясь щекой на свою ладонь.
— Ах да, точно, это же секрет. Как долго, по вашему, вы будете способны хранить его?
— Как можно дольше, — бормочет Чуя, глядя на пустую тарелку.
Гин дёргает Рампо за рукав.
— Почему Чуя пялится на Онии-сана?
— Да, Чуя, — тянет Эдогава, — почему?
Чуя морщится, ему действительно стоит быть осторожным при детях.
— Потому что у него... эм, смешные волосы.
Глаза Гин широко распахиваются.
— Они торчат во все стороны!
— Точно!
В этот момент Ода возвращается с уже третьей тарелкой с едой, но вместо того, чтобы начать есть, он сдвигает её поближе к себе.
— Я вижу, что вы все смотрите на моё карри, — говорит он.
— Что если я смотрел на тебя? — спрашивает Рампо.
— Тогда советую посетить окулиста.
— Но мне нравится вид.
Чуя берёт щедрую ложку его карри в рот и смотрит на Оду, потому что ему любопытно, чем это обернётся. (И приятно замечать, как некоторые люди в самом деле бывают слепы).
— Очень вкусно, соглашусь.
— Я говорил не о карри.
Оде требуется несколько секунд, чтобы ответить. Он забавно улыбается:
— Ты никогда не остановишься, да?
— Неа, пока не получу приемлемую причину, чем те, которыми ты постоянно отмахиваешься.
Чуя немного отвлекается от разговора, потому что Дазай на другой половине стола встаёт и, извинившись, отходит, наверное, в уборную.
Первая мысль Чуи — тоже встать, но... он даже не уверен, что именно хочет сделать. Снова перепихнуться? Возможно.
Это нечто большее. Дазай никогда не признается, но он всегда нервничает, когда отец находится рядом. Чуя так и не понял, что в прошлый раз случилось с глазом Дазая, и, судя по тому, какой Дазай по характеру, и не узнает, но предполагает, что у этих двоих очень натянутые отношения. Не помогает даже то, что Дазай работает на Цушиму. Так что Чуе прямо сейчас просто хочется поддержать. Потому что они друзья, и даже если это превратится во что-то вроде рискованного секса, возражать он всё равно не станет.
Но вставать сразу после него подозрительно.
Поэтому он заставляет себя оставаться на месте и роется в телефоне, в их чате, как раз собираясь отправить ему смс вроде: «Хочешь выйти покурить?». Нобуко тоже встаёт из-за стола и извиняется, что ей надо отойти.
Все инстинкты самосохранения пошли нахер, к чёрту эту осторожность.
— Эй, — прерывает он оживлённую беседу между Рампо и Одой. — Можете присмотреть за детьми? Я отойду на несколько минут. Нужно в туалет.
Рампо понимающе ухмыляется.
— Конечно, Чуя-кун. Просто постарайтесь никого не шокировать.
Чуя прикусывает язык, чтобы не взорваться проклятиями, и просто кивает. Поднимаясь, он слышит, как Рампо говорит:
— Мы хорошая команда. Правда, Ода?
Возможно да, так и есть, даже слишком.
Пробираясь сквозь толпу, Чуя пытается идти медленнее, стараясь быть сдержанным, чем на самом деле есть. Потому что его сердце с гулким стуком отдаётся прямо в ушах. Это смешно. Может, в самом деле, Нобуко нужно в туалет или ответить на звонок, который слишком личный для ушей её семьи, или...
... Или она ужасно разозлена на Дазая и поэтому так яростно выбегает.
Блять, он чувствует себя ужасно. Походу он застукал их, если они....
Когда дверь открывается, Дазай проводит ладонью по лицу и выглядит усталым. Но как только он взглядом натыкается на Чую, то заметно расслабляется.
— Хэй, — говорит Чуя, подходя к нему ближе. — Ты в порядке?
— Схожу с ума от скуки, — Дазай притягивает его к себе, обнимая за спину. Чего конкретно он хочет, пока непонятно, но положение всё равно идеальное.
Чуя смотрит на него.
— Как проходит твоё свидание?
— У нас с Нобуко разные ожидания от вечера.
— Что, влюбилась в тебя?
— Нет. Другое, — говорит Дазай. — Не беспокойся. Я об этом позабочусь.
Чуя не уверен, что он имеет в виду, но Дазай вдруг тянет его куда-то.
— Мы куда?
— В более уединённое место.
Чуя не может не улыбнуться, изо всех сил стараясь не отставать от довольно быстрого шага.
Уединённое место звучит хорошо. С другой стороны, он бы последовал за Дазаем куда угодно.
***
Когда Дазай возвращается обратно, он одаривает Нобуко одной и самых вежливых улыбок, которая остра, как лезвие ножа.
Ему не потребовалось много времени, чтобы узнать имя того самого разговорчивого друга, чтобы позвонить и вытрясти некоторую... интересную информацию о Сасаки. Например, то, что они, как и её университетские друзья, регулярно употребляют кокаин. Это как раз то, о чём её мать захочет услышать, вероятно. Так что те угрозы, которыми бросалась она, даже близко не такие значимые. Она больше схожа с крошечной отвратительно-противной чихуахуа, лающую без всякого смысла, больше от того, что срётся от страха, нежели пытается напугать.
При всей его нелюбви к собакам, такие мелкие псинки, по крайней мере, безвредны.
Нобуко такая же.
Холодный взгляд, обращённый к нему, даёт понять, что она не намерена так быстро сдаваться, всё ещё впереди, а она, как говорила — та ещё творческая личность.
Ничего, он справится.
