***
До начала судебного заседания оставалось минут двадцать. Мы стояли с Эджвортом в зале ожидания, прислушиваясь к звукам, долетавшим сквозь приоткрытые двери суда. Зал с каждой минутой превращался в гудящее облако искаженных голосов, которые с трудом можно было разобрать, но было очевидно о чем идет речь: — «Лучший прокурор страны — убийца! Вот она какая, высшая справедливость! А сколько людей погибло от рук этого демонического прокурора! Виновен! Наказание — смерть!». Майлз повернулся ко мне, и я прочел на его лице выражение такого непередаваемого страдания, что мне стало не по себе. — Нет, нет, нет! Посмотри на меня, — я попытался изобразить на лице самую искреннюю и уверенную улыбку, на какую только был способен, — после окончания процесса обещаю, они забудут все, о чем говорили. Никто не посмеет назвать тебя убийцей — здесь не может быть никакого сомнения. — Слишком убогая поддержка, Райт. Будь реалистом, сосредоточься на настоящем. Мою репутацию уже ничего не спасет. Никто не поверит в мою невиновность. Весьма много я сделал плохого, чтобы иметь какую-то надежду на прощение, — Майлз беспокойно сжимал рукав пиджака, смотря в сторону. — Слушай, давай об этом поговорим после оправдательного приговора, ладно? Может даже за бокалом чего-то крепкого. Просто выслушай меня. Я знаю, ты не любишь, когда к тебе врываются в душу, особенно вот так… — он медленно поднял взгляд на меня, пытаясь сохранить серьезное выражение лица, — но… есть одна вещь, которую я хочу тебе сказать уже очень давно, Майлз. Я безмерно благодарен тебе за твое постоянное присутствие в моей жизни. Ты именно тот человек, который вдохновил меня стать адвокатом. И даже если весь мир встанет против тебя, я не сдамся ни на секунду и буду рядом с тобой плечом к плечу. Он, явно не ожидая такого поворота, растерялся, щеки его чуть порозовели, а губы непроизвольно приоткрылись, словно он хотел что-то сказать, но не мог подобрать слов. Такие соблазнительные и недоступные губы… «Феникс, соберись!». — Прокурор Эджворт! — мы оба синхронно обернулись и увидели Гамшу, подходящего к нам. На его лице, как обычно, сияла веселая ухмылка. — Сэр! Я так рад вас видеть! Вы как? Что-то вы совсем бледный и печальный. Надеюсь, я не обидел вас своим вторжением? — Детектив, вы совсем не меняетесь… — Майлз не отводил от меня взгляда, но вздохнув, опустил глаза. — Вы хорошо позаботились о мисс фон Карме? — Так точно, сэр! Правда… похоже мне снова урезали зарплату. Мисс Карма узнала о моей помощи адвокату-защиты и пригрозила увольнением, — инспектор нахмурился и заметно погрустнел, но повернувшись ко мне, снова заулыбался. — Приятель, я все твои штучки внес в списки улик, можешь не волноваться! Но, извиняй, про нож сказать не могу, а то меня уволят! — Чудесно, — сквозь зубы процедил я, разглядывая серьезное лицо Эджворта. Он явно думал о чем-то своем, — все будет хорошо, не переживай, — моя рука сама легла ему на плечо, от чего тот вздрогнул. — Какие-то вы сегодня странные, ребята, — подмигивая, заключил Гамшу, а мы лишь смущенно переглянулись.***
— Заседание по делу мистера Майлза Эджворта объявляется открытым! — судья стукнул молоточком по столу и выжидательно взглянул на меня. — Сторона защиты готова, Ваша честь, — мой голос звучал отчетливо и гулко, и словно отражался эхом от стен. На такой ноте в зале воцарилась абсолютная тишина — лишь слышно было как тихонько бормотал кондиционер. Все внимание присутствующих было направлено на прокурора. — А сторона обвинения? Вы готовы, мисс фон Карма? — с опаской спросил судья и чуть отодвинулся от стола, зная, что эти слова смутят пылкую прокуроршу. Но та лишь коротко кивнула головой, передернула плечами и решительно шагнула вперед. — Мистер Феникс Райт, надеюсь, вы осознаете, что победу одержать у вас не получится. Будет гораздо лучше, если вы сдадитесь сейчас. Вы ведь не хотите оставить непоправимый след в своей карьере? Так что подумайте, прежде чем вымолвить хоть слово. «Плевать мне на карьеру, я поставлю на кон все что угодно ради Эджворта… и снова терпеть ее ужасную привычку называть людей полным именем…» — Кхм… Мисс Карма, если вы хотите обсудить личные проблемы, то сделайте это наеди… — вмешался судья, и тут же подскочил на месте. — Ай! — Еще раз меня перебьете — будете иметь дело лично с кнутом!.. Вы меня поняли, Феникс Райт?! — она смотрела на меня с такой злобой, что я не рискнул вступать в спор, зная, чем это может кончиться, затем быстро бросила взгляд на скамью подсудимых. — Я не позволю тебе, Майлз Эджворт, продолжать осквернять честь и благородство рода фон Кармы! Тебе не избежать наказания. Теперь можем покончить с пустой тратой моего драгоценного времени. Обвинение просит вызвать главного следователя по данному делу. Место за трибуной занял инспектор, еле поместившийся там из-за своих габаритов. На его лице, вместо привычной доброжелательной улыбки, застыло гневное напряжение, которое он изо всех сил пытался скрыть. — Следователь Дик Гамшу! А ну, проясните суду ситуацию, немедленно! — Э, да, так точно, мэм! Убийство произошло поздно вечером в прокуратуре. Тело сорока шестилетнего адвоката Хэрольда Хортона было обнаружено прямо в кабинете прокурора Эджворта. В его груди торчал предмет, похожий на стальной нож. Отпечатки пальцев злоумышленника на ноже соответствуют отпечаткам правой руки мистера Эджворта. У жертвы были украдены четыре тысячи долларов наличными и улика, которая, позволяет предположить, что у убийцы был мотив к совершению убийства. Улика найдена в сейфе прокурора. Совершив убийство, преступник покинул место происшествия, закрыв дверь офиса на ключ, позднее он был найден в кармане пиджака мистера Эджворта… — Достаточно! — твердым голосом остановила полицейского Карма, скрестив руки на груди. — На входе в прокуратуру располагается камера слежения, когда кто-то проходит через нее — она автоматически делает снимок. Вот снимки: входившего Хэрольда Хортона, время съемки — девять часов двенадцать минут, и выходившего Майлза Эджворта — время двадцать четыре часа две минуты. Приобщите их к материалам дела. На этом у обвинения нет причин сомневаться в виновности Майлза Эджворта. Все перечисленные улики дают исчерпывающее доказательство его вины. — Да, я полностью согласен с вами, мисс фон Карма, — кивнул судья и поднял молоток над подставкой, готовясь принять приговор. — Протестую! Сторона защиты не провела перекрестный допрос свидетеля! — я вышел из-за кафедры и встал напротив свидетельской трибуны. — Мистер Феникс Райт, в этом нет никакой необходимости. Ваш перекрестный допрос — бестолковая болтовня и трата времени, — улыбаясь, она погрозила мне своим тонким пальчиком. — Я имею право провести перекрестный допрос, и с удовольствием им воспользуюсь, — от нахлынувшего чувства раздражения мои ладони сами собой сжались в кулаки и я обернулся к судье. — Хорошо, защита, можете приступать к перекрестному допросу, — произнес судья, с тревогой косясь на прокурора. — Инспектор Гамшу, можете рассказать о том, кто вызвал полицию, в какое время поступил вызов и через сколько вы прибыли на место происшествия, а также как именно вы проникли в кабинет моего клиента, если он был закрыт? — я подошел к столу, на котором лежал список улик и сами улики, натянул перчатки, внимательно осмотрел его и не нашел свою вчерашнюю «находку». «Карма! Она избавилась от настоящего орудия убийства! Вот же!.. Ладно, спокойно, я и без этого докажу невиновность Эджворта». — Конечно, приятель. Вызов поступил из поста охраны в двадцать четыре часа восемь минут, а прибыли на место мы всего за пять минут. Так как ключ от кабинета прокурора существует только в единственном экземпляре, а в ключнице его не оказалось, пришлось вскрывать дверь. — Протестую! Вы сказали: «ключ существует в единственном экземпляре»? Тогда как вы объясните это? — из кармана пиджака я вытянул точно такой же ключ, лежавший на столе улик. Он был найден в свертке, вместе с ножом, однако ключ я решил оставить у себя и, видимо, не зря. Зал оживленно загудел. Гамшу растерянно уставился на меня. — Протестую! Это весомая улика, мистер Феникс Райт, однако докажите, что этот ключ как-то фигурирует в этом деле. Может, вы сами его изготовили, — Карма ударила кнутом по столу, и натянула его в своих руках, готовясь ударить еще раз, смотря прямо на меня. — Существование этого ключа уже доказывает его причастность к делу. Но если вам так угодно, мисс фон Карма, то сторона защиты требует проведения экспертизы на наличие отпечатков пальцев. У ключа достаточно шершавая поверхность — с такой сложно будет стереть следы пальцев. Если будут обнаружены отпечатки моего подзащитного, это послужит достаточным основанием, чтобы признать его участником этого преступления. — Экспресс-тест делается не больше трех минут, — вмешался в разговор инспектор, и тут же стушевался, заметив испепеляющий взгляд прокурора. — Решено, уважаемый инспектор Гамшу, займитесь данной уликой, — судья стукнул молотком, я передал ему ключ и тот покинул зал суда, с нескрываемым облегчением, чуть ли не вприпрыжку. Я посмотрел в сторону Эджворта: он сидел в привычной позе, закинув ногу на ногу, прикусывая нижнюю губу, но лицо его выражало полное спокойствие. Маска, скрывавшая чувства, и с которой он не расставался ни на секунду, была непроницаемой. Но когда наши взгляды встретились, мое сердце сжалось в комок. То, что я испытывал к нему, было намного сильнее, чем я мог выразить простыми словами. — Ваша честь, я знаю, что сейчас мы рассматриваем дело мистера Эджворта, и все же не могу этого не упомянуть. Вспомните дело, из-за которого у моего подзащитного появился «мотив», адвокатом Хортоном была предоставлена «неопровержимая улика», но у меня есть доказательство, что данная улика является поддельной. — Мистер Райт, что вы хотите этим сказать? Пока судья прослушивал запись с диктофона, я внимательно осмотрел снимки, предоставленные Кармой. Что-то в них меня по-настоящему обеспокоило, хотя я не мог найти этому явного подтверждения. Франциска все это время стояла с каменным лицом, совершенно молча. «Видимо, семейное». — Что ж… эта запись проливает некоторый свет на сложившуюся ситуацию. Она, безусловно, будет учтена при повторном слушании. В таком случае, возникает вопрос: если мистер Эджворт поимел компромат на пострадавшего, зачем ему потребовалось его убивать? «Получилось! Я смог пошатнуть веру судьи в свою сторону!». — Протестую! Ваша честь, да как вы можете верить таким сомнительным «находкам» стороны защиты. Это просто смешно! — Смешно? Мисс Карма, ваши снимки тоже можно считать сомнительными «находками»! — после этих слов, мое правое плечо пронзила острая боль, отдавшаяся во всем теле. Я покачнулся и схватился рукой за стол с уликами, чтобы не упасть. Она ударила меня кнутом. — Мисс Карма! Можете бить меня сколько угодно — от этого ваши предоставленные улики веса не поменяют. Объясните мне следующее противоречие: на снимке с мистером Хортоном указана дата и время, но на снимке с мистером Эджвортом указано только время. Почему? Ответ простой: этот снимок сделан за другое число! Как известно, мой подзащитный занимает должность генерального прокурора, и у него чрезвычайно высокий уровень занятости, поэтому зачастую он остается в прокуратуре до позднего вечера. Вы ведь распечатали фотографию с более удобным временем, признайтесь мисс фон Карма, а дату стерли, потому что она не соответствовала действительности. Франциска от возмущения едва не потеряла дар речи. Однако быстро взяла себя в руки и вышла из-за стола, не выпуская кнут из крепко сжатых пальцев, подошла почти вплотную ко мне. Ее гнев был ужасен. В ее глазах, смотревших прямо в мои, сиял такой же ледяной ужас, как и в ее внешности, от чего меня передернуло. — Постойте! — в зал суда вбежал, тяжело дыша, Гамшу, — подождите! Не выносите мистеру Эджворту обвинительный приговор! Его отпечатки не были обнаружены на ключе! Вот заключение экспертизы. «Так и знал!». — Теперь вы будете утверждать, что ключ принадлежит настоящему преступнику, мистер Феникс Райт? — она снова погрозила мне пальцем и драматично повернулась спиной, — только этот ключ ничего не меняет — орудие убийства, с отпечатками Майлза Эджворта, находится прямо перед вашим глупым носом! «Оно ненастоящее и ты это прекрасно понимаешь…». — Все же, мистер Райт прав, улика все равно весомая, пусть ее приобщат к материалам дела, а снимки будут изъяты для дальнейшего изучения, — вдруг очнулся судья, — обвинение, можете вызвать своего следующего свидетеля для дачи показаний. — Да, Ваша честь, — Карма, бросив на меня взгляд полный ненависти, сделала реверанс и вернулась на свое место за кафедру. — Приставы, пригласите второго свидетеля, вызвавшего полицию. «Инспектор, вы мой спаситель!». Я также вернулся за кафедру, открывая папку с досье, уже отложенную мной со вчера. Перед нами предстал седовласый господин средних лет в клетчатой рубашке с закатанными рукавами и в черных джинсах. Его бакенбарды и волосы аккуратно были зачесаны назад, а взгляд черных глаз спокоен и чуть отрешен. — Свидетель, назовите имя, фамилию и род занятий, — холодным тоном приказала прокурорша. — Лойд Свитс, работаю охранником в здании прокуратуры. — Расскажите, пожалуйста, что вы видели в ту ночь. Изложите обстоятельства. — Понял, крошка, — от этих слов Франциска нахмурилась, и снова натянула кнут в руках, — значится, брожу я по зданию себе, на двенадцатом этаже, никого не трогаю, вдруг слышу: грохот, топот, крики. Я бегом туда, а там, как в кине — целое сражение. Драка, весь пол кровью залит. Верховный прокурор и какой-то мне незнакомый мордоворот. Последний, кстати, уже был готов: из карманов — пусто, зато на груди ряса. Зрелище так себе. Ну, я постоял, потом позвонить кинулся. Так вот. «Боже, мне придется его допрашивать?!». — Получается, вы видели мистера Эджворта на месте преступления! Весьма занятно, что ж, мистер Райт, приступайте к допросу. — Кхм… да, Ваша честь. Мистер Свитс, расскажите подробнее, что значит «брожу себе по зданию»? Что вы делали на двенадцатом этаже в такое время? — Обход, что же еще? Мы каждую смену обходим здание, проверяем все этажи, все закоулки… — Именно в это время? — я задумчиво потер подбородок. — Поэтому вы слышали шум… кто-то может подтвердить ваши слова? — он замялся, и неуверенно покачал головой, — а что это был за шум? — Ну как вам сказать… Там какие-то крики и стоны, потом удары и тишина, только эхо отдается. Такой звон в ушах стоял. Очень сильное впечатление. — Протестую! Согласно отчету о вскрытии смерть наступила вследствие ножевых ранений. На теле пострадавшего не обнаружены следы борьбы. Также меня смутил момент «драка, весь пол в крови». Я лично осматривал место преступления — оно выглядело совсем иначе. Крови было ничтожно малое количество для двух ранений… Что за чушь вы несете? — Мистер Райт! Следите за своим языком! — одернул меня судья. — За языком следует следить свидетелю, а не мне. Сторона защиты требует от свидетеля правдивого и беспристрастного изложения имеющихся фактов! «Почему Карма не подготовила для него идеальные показания?». — Ваша честь, должно быть свидетель что-то мог забыть и перепутать с того момента. Все-таки он видел непристойную сцену, это нужно иметь в виду. Мистер Феникс Райт, вы проявляете крайнюю настойчивость на моего свидетеля, которая может нанести вред разбирательству, и поверьте, я буду строго следить за тем, чтобы не повторялось таких ситуаций. Судья провел рукой по своей седой бороде, и в наступившей тишине раздался вздох — как всегда, печальный. Затем он уставился на мистера Свитса. Его выражение лица трудно было определить — то ли он не верил ни единому слову, то ли, наоборот, верил ему безгранично. Наконец он кивнул: — Изложите свою версию событий еще раз. И сразу отметайте все недоговоренности. Это серьезное дело — подозреваемый сам прокурор Эджворт! — Да, извините, я и вправду что-то напутал. В общем дело было так: прогуливался я по коридору, слышу — суета в ближайшем кабинете. Подхожу — и вижу: на полу лежит без сознания человек, а рядом стоит прокурор. Он мне и приказал молчать, иначе я мог потерять работу. Потом когда он ушел, я вызвал полицию и сообщил о случившемся. Так все и было. Больше я ничего не видел. Клянусь. — Минуточку! Вы сами себе противоречите. Сначала говорите, то, чего не может быть, а затем утверждаете, будто это действительно произошло, потому что вам велели молчать. Как я могу верить в ваши показания? Тем более у меня есть доказательство, что вы лжете. Чек с парковки моего клиента, время — десять часов тринадцать минут, больше мистер Эджворт в прокуратуру не приезжал. — Протестую! Какой же вы глупый дурак, Феникс Райт. Вы можете своим листочком смахнуть горькие слезы после вынесения обвинительного приговора — это единственное предназначение данной бумажки. Подсудимый вполне мог вернуться в прокуратуру без использования автомоби… — Протестую! В этом совершенно нет никакого смысла Франциска фон Карма! — я ударил ладонью по столу, напрочь забывая об ожоге — боль сразу напомнила о себе, и я зашипел, — …хотите сказать, мистер Эджворт запер мистера Хортона в своем кабинете, уехал, а потом вернулся пешком?! Это… Это невозможно! В показаниях свидетеля слишком много противоречий!.. — Вы правы, мистер Райт. Предполагаю, данный свидетель нам уже ничем не поможет. — Стойте! Ваша честь, прошу, не перебивайте меня, я еще не закончил! Тем не менее сторона защиты может заявить следующее — у меня есть основание подозревать, на основе анализа всей доступной информации, мистера Свитса в причастности к преступлению. — Какое основание? Вы слишком глупы, чтобы понять такое, — Карма надменно усмехнулась. — Предоставьте доказательства вашей правоты суду. — У мистера Свитса имеется мотив для убийства, в отличие от мистера Эджворта. И мотив весьма серьезный: полгода назад его избранница, с которой он был обручен, пала под подозрение в убийстве одного партнера по бизнесу. Прокурором Эджвортом, по данному следствию, было выдвинуто против мисс де Виль — именно так зовут женщину, фигурирующую в документах — несколько весьма серьезных обвинений, за что та должна была ответить жизнью. Два месяца назад приговор был приведен в исполнение. Лойд Свитс, вы желали отомстить ему за смерть мисс де Виль, так? Чем больше я говорил, тем увереннее чувствовал себя. Лицо свидетеля постепенно менялось. Глаза налились кровью, и я заметил, что мой рассказ действует на него все сильнее. Он открыл рот и неожиданно дико захохотал — так, как хохотал бы сумасшедший. Я бросил взгляд на Карму. Она наклонилась над кафедрой и слегка улыбалась. «Ну и дурдом…». — Доказательства, адвокат? Где твои доказательства? — смех стих так же внезапно, как и начался. — Уверяю вас, доказательства существуют, однако чтобы их представить, я вынужден начать издалека. Спешить с этим не надо. Сейчас я всего лишь озвучил ваш мотив — но он далеко не самый важный. Имеется еще один фигурант, который может нам помочь раскрыть это дело. Этот человек оказался замешан в одном сомнительном эпизоде. — Каком еще сомнительном эпизоде? Ты хочешь сказать, что этот человек убийца? — от потрясения Франциска перешла со мной на «ты». — Нет, я не это имел в виду, — я так же погрозил ей пальцем, как она это делала во время бесед со мной. — Я призываю суд немедленно вызвать мисс Клэрис Уоннер, так как ее показания крайне важны для прояснения картины событий. — Собственно, а почему этот человек имеет дело к данным событиям? — оживился судья. — Эта девушка находилась в прокуратуре крайне короткое время, когда, собственно, и происходили интересующие нас события, а также встречалась лично с мистером Эджвортом! — Немедленно вызовите в суд мисс Уоннер! Пока я объявляю сорокаминутный перерыв в заседании! — гневно вскричал судья и стукнул своим молотком.***
Как не в себе, я вышел из зала заседаний, небрежно садясь на диван у дверей в зале ожидания. Запустил пальцы в волосы, обнаружив торчащую прядь на затылке, поправил ее рукой, откинул голову назад и уставился на пылинки, которые кружились в солнечном луче. Эджворт, стоя у окна, молча наблюдал за моими действиями, а затем подошел к кулеру и налил в стакан воды, после чего сел рядом со мной, протягивая его в мои руки. Вздыхая, я сделал пару жадных глотков, чувствуя во рту противную сухость. Меня одолевала странная рассеянность, заставлявшая мысли постоянно разбегаться в разные стороны. — Все будет хорошо, не переживай, — мою ладонь нежно сжала его теплая рука. Его лицо оказалось совсем рядом, отчего мои глаза оказались напротив его глаз. Майлз выглядел очень спокойным, но, судя по всему, тоже боролся с собой. — Слишком убогая поддержка, Эджворт, — губы против воли растянулись в улыбке, и он ответил мне такой же мягкой, чуть грустной улыбкой, опустив глаза. — Ты… дрожишь, — дышал он тяжело и медленно, словно стараясь сохранить хоть что-то от своего хладнокровия, — все судебные заседания вызывают у тебя настолько нервное напряжение? — Нет… просто для меня это очень важное заседание. Я боюсь сказать лишнее, выдавить из себя глупость, которую могут неверно истолковать, а для тебя это обернется значительной бедой… боюсь потерять тебя. — Не потеряешь, — Майлз тихо, еле слышно засмеялся, но все же продолжил серьезным голосом: — Больше не смей притрагиваться к столу своей обожженной ладонью. — Хорошо… — выдохнул я, замолкая. Не знаю сколько прошло времени, пока мы смотрели друг на друга, храня молчание, прежде чем до меня дошло, что я все еще чувствую тяжесть его руки. Другой рукой я провел по своей шеи, чтобы проверить пульс. Он был. Уже довольно неплохо. Кожа оказалась достаточно липкой и влажной от пота, который преследовал меня с тех пор, как я встал за кафедральный стол стороны защиты. — Я пойду освежусь. Он ничего не ответил, лишь качнул головой в ответ, провожая меня взглядом, пока я направлялся по коридорам в сторону уборной. Это была небольшая комната с крохотным окошком, двумя раковинами и зеркалом на стене. Мое отражение было изможденным и усталым — я еще помотал головой, и открыв кран, начал торопливо умывать лицо. Холодная вода приятно освежила и отрезвила, прошла дрожь, с которой я только что вошел. Когда я почувствовал, что мышцы стали менее напряженными, то немного расслабился и, оглядевшись, отправился назад в зал. Спускаясь по лестнице, я встретил Карму. Она пристально смотрела на меня. Какой-то внутренней силой я встряхнул себя, отгоняя томящее и тревожное чувство, охватившее меня и подошел к ней, хватая ее за руку. Запаниковав, она попыталась отдернуться, но я удержал ее. — Нож! Куда ты его дела?! — воскликнул я, дернув девушку за локоть и развернув к себе ее лицом. — Феникс Райт, что ты себе позволяешь?! Я не понимаю о чем ты… — Ты прекрасно понимаешь о чем я говорю! Ты… Ты ненормальная! Эджворт — единственное, что у тебя осталось после смерти твоего отца, который был еще тем ублюдком, и о тебе заботился только он! А теперь ты всеми силами пытаешься добиться обвинительного приговора своему брату, хотя и сама знаешь, что это не он совершил преступление! О чем это говорит, черт возьми?! О том, какой ты бессердечный, бесчеловечный монстр, готовый без всякой на то необходимости разрушить чужую жизнь ради каких-то мелких амбиций… Такое же чудовище, как твой отец! — бросив последние слова, я не выдержал и отпустил ее руку, повернувшись, чтобы уйти. Эмоции все еще переполняли меня. Мне хотелось как можно скорее уйти подальше от этой сумасшедшей и, если честно, надоевшей мне за три года, девушки.***
— Суд возобновляет слушания по делу Майлза Эджворта! Прокурор Карма, можете пригласить своего следующего свидетеля. — Поняла, Ваша честь, — она скрестив руки на груди, задумчиво уставилась на меня, — Клэрис Уоннер, выходите на трибуну! Ей не надо было повторять приглашение. Она уверенно поднялась на трибуну. Одета девушка была в короткое черное платье, выгодно подчеркивающее фигуру, которое обнажало аккуратные линии бедер и стройные ноги. Красные шпильки на высоком каблуке добавляли ей эротичности. «Она, что, с трассы прямиком в суд пожаловала?!». — Свидетель, представьтесь суду и расскажите, чем вы занимаетесь. — Клэрис Уоннер, я работаю в регистратуре администратором, но на данный момент нахожусь в отпуске. — Мистер Райт утверждает, что в тот вечер вы находились в прокуратуре, и даже виделись с подсудимым. Расскажите об этом подробнее. — Ах, мистер Райт, вы не перестаете удивлять — ну как вам такое в голову пришло? Я действительно была там. У моего мужчины работает друг в прокуратуре, который сейчас сидит на скамье подсудимых, ему понадобилось с ним срочно увидеться, хотя у нас были свои планы. Встреча происходила на парковке, но сначала я зашла в само здание, так как давно не виделась с коллегами и решила выяснить, что нового произошло во время моего отсутствия. После этого вернулась к мужчинам, которые уже закончили свой разговор, и попрощавшись, мы разошлись. «Выходит, она не в курсе, что я также друг ее «мужчины». — Сторона защиты может приступать к допросу свидетеля, — сказал судья, чуть ли не засыпая на последних словах. — Сколько это все заняло у вас времени? — Не больше двадцати минут, я предполагаю, — она мне мило улыбнулась, и я не спеша подошел к ней, встав напротив. «Ларри тоже так сказал…». — Что вы конкретно делали двадцать минут в самом здании?.. И еще один вопрос: кто имеет доступ к ключнице? — Поболтала с коллегой, я же сказала. Доступ имеет только охрана и регистратура. — То есть… в любое время вы можете взять оттуда ключ. А о чем вы говорили с коллегой? Может ли она это подтвердить? — Протестую! Феникс Райт, эти вопросы никак не относятся к нашему делу, и являются вашим глупым пустословием со свидетелем. — Да, я согласен с мисс Кармой, последний вопрос адвоката будет вычеркнут из протокола заседания, — закивал судья. «Придется вам, мисс Уоннер, играть в игру по моим правилам». — Тогда я задам другой вопрос. Нож и ключ вы спрятали в картину, которую подарили накануне событий своему «мужчине»? — Что?.. Откуда вы об этом знаете? — сказав это, она широко распахнула глаза, тут же прикрывая рот рукой. «Попалась! Лучшая тактика — это нападение». — Да, это именно вы сделали! — я взял со стола улик фотографию разбитой картины, и протянул ей. — Вы, находившись в сговоре с охранником, спрятали орудие убийства и ключ от кабинета прокурора именно в картину, и подарили человеку, который совершенно был не в курсе того, что происходит! — Протестую! Это все ваши глупые фантазии, вызванные полным отсутствием доказательств! — прорычала Карма, ударяя бедный стол кнутом. — Какой у этой девушки может быть мотив?! — Да, господин адвокат, какой у меня может быть мотив? Тем более пострадавший никто иной как мой отец, — Уоннер самоуверенно откинула назад свои темные волосы. Зал ахнул, подняв такой шум, что судье пришлось три раза ударить молотком, повторяя: — Тишина! Тишина! Тишина в зале суда! — Об это я уже осведомлен, мисс Уоннер. Вчера я несколько часов потратил на изучение данного вопроса. Ваши родители находились в разводе, и как я могу судить, находились в достаточно плохих отношениях, поскольку ваш отец перестал поддерживать вашу семью финансово. И совсем недавно случилось несчастье — ваша мать заболела лейкемией. На операцию, а также на все необходимые препараты требовались весьма крупные средства. Мистер Хортон наотрез отказался спонсировать дорогостоящую операцию своей бывшей жены, поэтому вы решились на довольно рискованный шаг — обратиться за помощью к не менее эксцентричному человеку, мистеру Свитсу. У него имелся свой зуб на мистера Эджворта, поэтому он хотел подставить его любой ценой, а вы хотели сохранить жизнь своей матери, согласившись на предложенные условия, поимев деньги отца, ведь он работал адвокатом, и зарабатывал относительно неплохо… Я полагаю, что этот пункт вашей сделки был оговорен и достигнут вами заранее. — Мистер Райт, это, конечно, очень интересная история, но вы не предъявили ни одного доказательства, которое могло бы хоть как-то указывать на меня или охранника в качестве преступника, — ее лицо оставалось совершенно непроницаемым. — Доказательство — содержимое картины. Завернутый в тряпку нож и ключ. Кстати, ключ вы заранее изготовили, а во время встречи с мистером Эджвортом, незаметно подложили ему в карман пиджака, дабы все подозрения пали на него. — Но в списках улик нет никакого другого ножа, мистер Райт! — опомнился судья. Я вымученно вздохнул, покачал головой, и бросил взгляд на Франциску, ожидая ее реакции. Она растерянно кивнула, будто соглашаясь с услышанным, сложила руки на груди и отвернулась. Похоже, она не пойдет мне на встречу. Меня это не удивило. Больше ничего изменить я не мог. — Протестую! Ваша честь, такая улика существует! Я попросила провести повторную экспертизу, поэтому она не была добавлена в данный список! — Карма неуверенно повернулась, явно нервничая и сжимая рукав своего платья. От такого я на несколько секунд опешил. — Вот эти протоколы… — Что же, вы раньше не сказали, мисс Карма?! — судья, наконец, взял себя в руки и глянул на листы, разложенные перед ним. — Хм… да, такой же толщины… такая же длина… и на рукояти найдены неизвестные отпечатки! Срочно провести экспертизу на отпечатки двух свидетелей! Приставы, выполняя приказ, направились со свидетелями к выходу. В зале воцарилась гнетущая тишина. Франциска, не отрываясь, смотрела на меня так, словно увидела перед собой восьмое чудо света, и я мог бы поклясться, что ее глаза наполнились слезами. Похоже, она действительно поимела чувство совести и стыда за свое поведение. Было заметно, как от досады она сжала губы. — Мистер Райт, ну не молчите, расскажите, как все происходило на самом деле?! — Что?.. Понимаете, Ваша честь… Скорее всего мистер Хортон, уходя от прокурора, попался на глаза Лойду Свитсу и… ну, вы поняли. Убийство произошло где-то в здании, поскольку на трупе не обнаружено никаких ссадин и гематом. Тело просто перенесли в кабинет 1202 и нанесли второй удар ножом мистера Эджворта. Наверное, все было так. — Эти истории, озвученные вашими устами, такие интересные, и выглядят так убедительно! — восхищался судья, заставив меня смутиться. — Спасибо, Ваша честь… Через какое-то время объявился в зале Гамшу с такими важными бумагами, которые поставили наконец точку в этом деле: отпечатки совпали с теми, какие присутствовали на ноже. Сомнений больше ни у кого не возникало. — Мисс Карма, где сейчас находятся ваши свидетели? — почесывая бороду, спросил судья. — В полицейском участке, Ваша честь. Их арестовали. — Хорошо, в таком случае пришла пора огласить приговор. Подсудимый, прошу, выйдите к свидетельской трибуне, — Майлз не спеша занял место, пристально смотря на герб весов правосудия в бронзовой оправе, украшавший стену, и кладя ладонь на сердце, поклонился. — Суд объявляет, что подсудимый Майлз Эджворт невиновен. В зале раздались аплодисменты, одобрительные и несогласные с приговором суда крики. Я чувствовал непередаваемую смесь восторга и волнения. Радость победы смешалась с невероятной усталостью, суд тянулся невыносимо долго, казалось, он никогда не кончится. Морально я был вымотан до предела. Голова закружилась, и я, пошатнувшись, оперся о стол. Кто-то взял меня под руку, но приоткрыв глаза, я увидел перед собой бордовый костюм, знакомый мне до последней складки. Это был Майлз. Его лицо выражало неподдельное облегчение и даже некоторую радость. Наши взгляды встретились. Он ободряюще мне улыбнулся. «Именно эту улыбку я готов защищать до последнего вздоха». Он повел меня к выходу, где уже нас ждали знакомые лица: инспектор Гамшу, который от энтузиазма буквально светился от счастья, Ларри Батц, в чьем взгляде сквозила выразимая печаль и вселенская скорбь, и неожиданно, рядом с колонной, словно прячась в густой тени, Франциска. Я почувствовал, как Эджворт нервно напрягся, и посмотрел на меня, как бы прося поддержки. В ответ я просто кивнул, и он, отпуская мою руку, двинулся к своей сестре. — Йих-а-а-а! Приятель! Ты был великолепен! Поздравляю! — воскликнул Гамшу и обнял меня за плечо. — Сегодня я угощаю! Зарплату, правда, в этом месяце не выплатят, но черт с ней! Надо отметить. — О, нет, нет, я лучше в тишине дома посижу, — замотал я головой, ужасаясь такому предложению, но следователь ласково потрепал меня по плечу, намекая, что сейчас не время отказываться, — ладно, так и быть. — Я проиграла Фениксу Райту! — громко заявила Франциска, заставив всех обернуться к ним, и не сдерживая эмоций, она припала к груди Эджворта, а тот, прижимая к себе ее вздрагивающее от всхлипываний тело, что-то тихо говорил, одновременно пытаясь успокоить сестру и как-нибудь объяснить ей, что зал суда — не поле боя для адвокатов и прокуроров, где только один из них способен выйти из схватки живым. — Ник! Как мне теперь жить! Моя малышка, она… она! — загораживая собой обзор, завопил Батц, — я не хочу так жить! Пусть мне тоже вынесут смертный приговор! — Кхм… Ларри, успокойся, смерть — это самое меньшее, что ты можешь для нас сделать. Думаю у тебя нет никакой необходимости переживать об этом. В конце концов, ты у нас ловелас и сердцеед, не так ли? Заведешь себе новых подружек. — Да, ты прав, я такой, но ты даже не представляешь, насколько. Знаешь, может мне попробовать подкатить яйца к этой сексуальной дьяволице с кнутом? Ее БДСМ-наклонности меня заводят, — Батц облизнулся, подталкивая меня под бок. — Э-э, если выживешь, потом расскажешь как все прошло, — растерялся я, и заметил, Карму и Эджворта уверенно подходивших к нам. Вид у них был весьма мрачный, — Спасибо, Франциска, без тебя я бы не справился. Она лишь недовольно хмыкнула, а Майлз, подойдя ко мне вплотную, протянул руку, и я рефлекторно протянул ему свою. Мои глаза расширились от удивления, когда он, вместо привычного рукопожатия, притянул меня к себе, заключая в крепкие объятия. Я не сопротивлялся, полностью отдавшись на волю его рукам и почувствовал, что краснею. Его челка спала, закрывая часть лица, которую я так желал увидеть. И не выдержав, я, совершенно аккуратно, будто боясь спугнуть, провел пальцами по его волосам, убирая их. На меня уставились чертовски привлекательные серые глаза, смотревшие с такой нежностью и трепетом одновременно. — Я тоже благодарен тебе за твое постоянное присутствие в моей жизни, Райт. Сегодня ты стал моим героем, — произнес он шепотом, прижимая меня еще крепче к своему телу. — Ты заставил меня открыть глаза на очевидные вещи, как обычно. — Н-не стоит благодарности, Эджворт! Я выполнял свою р-работу, — еле выдохнул я в ответ, чувствуя себя крайне неловко. Он уверенно усмехнулся, но в улыбке не было ни капли издевки, и отпустил меня. Все смотрели на нас, не решаясь вмешиваться в происходящее. Судя по выражению их лиц, они не ожидали такого поворота событий. У Гамшу даже брови поползли вверх. В наступившей тишине отчетливо были слышны далекие раскаты грома и шум ветра за окном. — Извините… сэр, вам нужно вернуться в следственный изолятор до оформления всех бумаг, — пробормотал Гамшу, — я вас провожу. — Да, конечно, извините, что заставил вас ждать, — Эджворт, окинув нас прощальным взглядом, повернулся и пошел к выходу. — Встретимся в баре за углом, друзья, — шепотом бросил инспектор и кинулся вслед за идущим по длинному коридору Майлзом. — Ник, ты иди, я догоню… я тут, это… побуду еще немного, — Батц, также прошептав это над моим ухом, ушел в сторону Кармы. Мне ничего не оставалось, как последовать в указанном направлении, представляя, как алкоголь, проникающий в кровь, притупит мои чувства и мысли, временно приглушит боль и, конечно, рассеет заведенные ощущения. Когда я вышел из здания на улицу, меня встретил ливень, который начался совершенно внезапно, ведь утром светило яркое солнце. Может, это было именно то, чего я хотел? Наконец, я расслабил узел галстука, вздыхая полной грудью, вышел из-под крыши здания и поднял лицо навстречу ветру. Косые струи дождя теперь казались только приветливым напоминанием о страхе, который я испытывал утром, а ветер приятно ласкал мое лицо, принося вместе с собой аромат листьев и дождя. Дождь веял свежестью, которую я не ощущал все эти часы. Я шагал, не обращая внимания на потоки прохладной воды, стекающие по коже. Но мысли мои по-прежнему были заняты только одним человеком, самым дорогим и близким мне на всем белом свете.