***
Как и любой классический библиотекарь, Юнги не любит работать с читателями, хотя это чуть ли не первостепенная задача в его профессии. Статус заведующего отделом позволяет зачастую отодвигать от себя столь ужасное мероприятие, наблюдая со стороны, как с этим справляется Чонгук. Чонгук с чем угодно может справиться, ему всё равно: переставлять с места на места тяжеленные учебники или повторять раз за разом одну и ту же фразу, что книги в библиотеку принято рано или поздно возвращать. Чонгук терпеливый и достаточно спокойный, а Юнги ненавидит людей. Это он понял, ещё не достигнув и двадцати пяти лет. Люди раздражают его со страшной силой, с годами только больше действуя на нервы своим существованием. Составляя рейтинг наиболее неприятных типов, Юнги отводит первое место всем пользователям общественного транспорта. Там никогда нет приятной публики, исключительно хамы, грубияны, брюзжащие старики и орущие дети. Среди них пробиваются редкие персонажи, которые спят или молча едут в нужную себе сторону, но их невозможно заметить, когда рядом с тобой сумасшедшая бабка крикливо интересуется у всего автобуса, скоро ли будет её остановка. Почётное второе место в рейтинге ненависти имени Мин Юнги занимают как раз посетители библиотеки. Студенты, которые думают, что годы обучения в университете им нужны лишь на то, чтобы научиться хорошо врать и выкручиваться. Некоторые особенно поражают своей наглостью, когда пересекают отведённую для обслуживания зону и берут книги самостоятельно, не вдаваясь в подробности, почему они лежат тут, а не на полке в одной из комнат отдела. Так было в прошлом сентябре, когда какой-то нервный парень отодвинул в сторону опешившего Чонгука и вырвал руководство по микробиологии из стопки отложенных для ремонта учебников. Стопка с грохотом рухнула на пол, парень из-за резкости собственного движения надорвал обложку руководства, после чего швырнул его в сторону, заявив, что эту библиотеку уже давно пора прикрыть, так как ни книг, ни нормального отношения здесь получить невозможно. Юнги запомнил эту историю как единственную, в которой увидел по-настоящему растерявшегося Чонгука, обычно довольно стойко переносящего разного рода выходки читателей, даже самые неадекватные. Ещё как-то раз уже лично в Юнги одна студентка кинула читательский билет. Ситуация была донельзя избитая и самая частая в учебном отделе — у девушки в долгу с прошлого курса оставались книги, из-за которых она не могла получить следующие. Её это возмутило, ни про какие фотографии инвентарных номеров она слышать не хотела, потому что книги лежали дома, так что, она не придумала ничего лучше, чем просто запустить в Юнги пластиковой карточкой, а потом начать звонить своей матери, прося немедленно бросить все дела и поговорить с вконец охреневшими библиотекарями. Случались и совсем идиотские моменты, когда в библиотеку заходили люди с улицы, поскольку она вообще располагается немного за пределами основной части университетской территории. Один мужик не поленился забраться на третий этаж, чтобы спросить, где тут делают МРТ, хотя библиотека вряд ли похожа на больницу. Разве что, на сумасшедший дом, судя по контингенту, который тут работает и берёт книги. Третье место в своём рейтинге Юнги отдаёт не группе людей, а одному конкретному человеку — Рё Сульги. О, она раздражает Юнги до скрипа зубов. И дело не только в том, что у них совершенно разные подходы к работе в библиотеке, и даже не в личном отношении друг к другу, а в тупости начала этой вражды, лишь укрепившей этажные войны. Когда-то, до того как Юнги стал заведующим учебного отдела, они работали в нём вместе с Рё Сульги в качестве обыкновенных библиотекарей под начальством одной пожилой женщины. Юнги тогда было всего-ничего лет, он едва ли закончил университет и буквально волею судьбы был закинут в библиотеку, чтобы поработать хоть где-то, пока пытается устроиться в жизни самостоятельно. Рё Сульги уже было далеко за пятьдесят, и она метила в заведующие, прекрасно понимая, что начальница скоро покинет учреждение по естественным причинам. Рё Сульги полагала, что её кандидатура практически утверждена, поскольку в учебном отделе она провела почти двадцать лет, знала всё, что нужно для управления, да к тому же, была лучшей подружкой главной заведующей. Рё Сульги постепенно старалась вводить своё видение основ работы с читателями, и тогда в учебный отдел заходили буквально на трясущихся ногах, прекрасно понимая, что за порогом не получат ничего, кроме холодно-презрительного отношения и ощущения собственной необразованности. Рё Сульги находила себя единственной, кто способен иметь право голоса, ей лучше было известно, чего хотят читатели, как с ними стоит обращаться и за что не любить. Тем временем, главную заведующую уволило руководство университета, поскольку при ней библиотека в глазах студентов приобрела статус «забавного местечка», что можно смело перевести как отсылку на всё тот же сумасшедший дом, где работают какие-то обезумевшие старухи и несколько невыразительных молодых парней и девушек, погибающих под гнётом своих старших коллег и начальников. Тут появился Ким Сокджин, до сих пор возглавляющий библиотеку и делающий всё, чтобы общество забыло миф о ненормальности их учреждения. Сокджин начал с перестановок. Самых возрастных сотрудников, кроме Тан Шинён и Пак Минсо, он благодушно отправил на заслуженную пенсию, к счастью, многие так и так хотели побыстрее уже расстаться со стеллажами и полками, на которые смотрели почти всю свою жизнь. Оставшихся библиотекарей он постарался распределить по отделам, но выяснил, что работников категорически не хватает. Так появилась идея активно приглашать практикантов, обещая им хотя бы стабильность, если не хорошие деньги. Потому что откуда в библиотеках деньги? Заведующую учебным отделом тоже уволили по причине возраста, а Рё Сульги неожиданно отправили в научный абонемент. Сокджин рассудил, что учебным отделом, работающим непосредственно со студентами, должен руководить человек, который ещё помнит свои студенческие годы, может подстроиться под новые реалии, но при этом действительно понимает, что такое библиотечное дело. Юнги подошёл идеально. Рё Сульги же заняла место в самом скучном подразделении, получив за всю свою выслугу лет совершенное ничего. Конечно, она тут же воспылала ненавистью к Юнги, будто бы подсидевшему её, потому что ненавидеть руководство университета, назначившее Сокджина, или самого Сокджина она не могла. Это было бы совсем не разумно и бесполезно. Ну, что она может сделать против вышестоящего начальства? А вот действовать против Юнги она вполне способна. Думая об этом, Юнги понимает, что совершенно не боится козней Рё Сульги и не переживает по поводу того, что занял чьё-то место, по сути, случайно. Юнги всё равно. Абсолютно плевать на стечение обстоятельств и те условия, которые из-за этого возникли. Он просто делает свою работу, как чувствует. Сидя за стойкой обслуживания и смотря на двух человек за столами в читальном зале, Юнги думает, что завтра придётся познакомиться с этим Тэхёном или как там его поближе, потому что, вроде бы, так принято. Ему всё ещё не нравится идея Сокджина с новым сотрудником в отделе, особенно с сотрудником, раньше находившимся под начальством Рё Сульги. Предубеждение говорит Юнги о том, что Тэхён должен быть под стать своему прошлому руководству. Надо бы спросить Чонгука, проведшего с Тэхёном несколько часов, что тот из себя представляет. Но каким бы сложным ни был очередной рабочий день, рано или поздно он заканчивается, а под конец дня в библиотеку вот уже несколько лет подряд приходит один и тот же читатель. Юнги понятия не имеет, на кого учится Ким Намджун, потому что помнит его ещё с тех времён, когда сам был простым рядовым библиотекарем. Впрочем, и Намджун тогда, кажется, только-только поступил и впервые пришёл в учебный отдел, чтобы взять положенный ему комплект учебников для первого курса. Юнги ему комплект и выдавал. Намджун тогда свернул свою стопку, неудачно потянувшись за пакетом из рюкзака, ударился об угол стола головой, пока поднимал их с пола, а ещё случайно забрал с собой ручку, которой подписывал листок о том, что всё получил. Он вернулся, чтобы отдать её, и снова попал к Юнги. Отстоял очередь, хотя мог бы просто положить ручку на стойку и уйти, но дождался своего момента, чтобы лично сообщить Юнги обо всей произошедшей ситуации. — И всё? — удивился Юнги. — Вы потратили десять минут моего времени и времени людей за вами, чтобы рассказать мне историю про ручку? Намджун обернулся назад и увидел за собой ещё около двадцати человек, которые пришли за своими комплектами учебников. Возможно, они стояли под дверями библиотеки ещё до её открытия, желая получить книги в числе первых. Возможно, они бежали сломя голову, лишь бы успеть сегодня и не приезжать в другие дни, рискуя остаться без всего, потому что уже поползли слухи, будто учебников на всех не хватает. Кто-то мог устроить скандал и едва ли не подраться ради места в очереди, а тут Намджун со своей дурацкой ручкой. Он пришёл ещё через полмесяца, когда основной поток первокурсников кончился, чтобы извиниться перед Юнги, но не застал его на рабочем месте. Намджун упорно ходил в библиотеку каждый раз, стоило выпасть свободному времени, лишь бы принести извинения. У него получилось, однако Юнги его даже не вспомнил, а потому достаточно безразлично отреагировал на спонтанное раскаяние. С тех пор Намджун приходит в библиотеку почти каждый день. То ли он хочет, чтобы его запомнили, то ли учебный отдел его вдохновляет, то ли у него есть какие-то другие мысли на этот счёт. Он стал одним из тех, при ком Юнги из рядового библиотекаря превратился в заведующего, и, кстати, Намджун даже поздравил его с получением должности. А ещё Намджун был первым посетителем читального зала, который организовал Юнги. Иногда Намджун даже думает, что читальный зал появился именно из-за него, потому что несколько лет ему приходилось сидеть на единственном стуле при входе, а теперь он может занять целый стол, набрать себе книг и писать конспекты в полном комфорте. И это не выглядит странно. Книги Намджун берёт без разбора, поэтому определить его специальность ещё труднее. Чаще всего Намджун просит какие-то словари, откуда вычитывает непонятный набор слов, чтобы потом составить из них предложение и пересказать его Юнги. — Что? — постоянно переспрашивает Юнги, но Намджун лишь улыбается до ямочек на щеках, благодарит за книги и уходит. Сегодня ему нужно что-нибудь по животноводству, и Юнги не помнит, есть ли у них такие учебники вообще в отделе, но отправлять Намджуна на абонемент, где есть практически любая чушь, которую только может придумать мозг, не спешит. Юнги идёт в правую комнату, где обычно сидит Тан Шинён, и находит её дремлющей за столом, заваленным учебниками по физкультуре. Закатив глаза, Юнги начинает двигать стеллажи, предполагая, где может лежать что-то близкое к животноводству. Перед глазами мелькают куры, индейки, перепела, коровы, козы, овцы и лошади. Юнги берёт их все и несёт Намджуну увесистую стопку, думая, что изучение займёт у того несколько дней, а значит его вполне можно ждать в библиотеке и завтра, и послезавтра, и даже на следующей неделе. Вообще-то, среди всех читателей именно Намджун ни разу не вызывал у Юнги приступ гнева или злости, только один раз, когда носился со своей дурацкой ручкой, заставил Юнги немного возмутиться, но не больше. Стоило только Намджуну благодарно кивнуть, забирая книги со стойки, и широко улыбнуться, как у Юнги мгновенно улучшалось настроение, испорченное донельзя за весь день. — Юнги-ним, до свидания, — говорит Чонгук, высовываясь из соседней комнаты. Тэхён, как отмечает Юнги, попрощаться не выходит, что уже добавляет минус в его карму. На часах уже шесть ноль пять, и Юнги пора бы закрывать отдел. Он встаёт из-за стойки и сообщает задержавшимся читателям, в том числе и Намджуну, что им необходимо уйти. Намджун последний сдаёт книги, просит отложить их до завтра, а после роняет маленький клочок тетрадной страницы. — Это вам, — протягивает его Юнги и, не дожидаясь вопроса, уже исчезает за дверями отдела. Юнги растерянно смотрит на трёх довольно симпатичных куриц, клюющих точки зерна между линейками листка, и усмехается. У него этих зарисовок уже целый ящик, предусмотрительно запирающийся на ключ от всяких любопытных глаз, хотя никто никогда не посягал на личную собственность Юнги. Курицы отходят в коллекцию милого стишка про сентябрь, рисунков листьев разных пород деревьев, смешных грибов с именами для каждого, каких-то цветов, в которых Юнги совершенно не разбирается, и прочей бумаги, попавшей однажды под руку Намджуну. Двери комнат отдела закрываются одна за другой в строгом порядке, выключается свет, запирается массивная входная дверь, а ключ вешается на положенный ему гвоздь при входе на втором этаже. Через час библиотеку покинут сотрудники абонемента и библиографии, а завтра первой придёт Кан Минён, которая должна открыть здание.Глава 3. Грузчики с интеллектом
12 апреля 2023 г. в 14:28
В представлении Тэхëна Чонгук совсем не может выглядеть так, как он выглядит. Исходя из бесконечных реплик Рë Сульги, Чонгук должен быть каким-то забитым тихоней, бледной тенью, пропитавшейся пылью и затхлым воздухом библиотеки. Для того, чтобы считаться идеальным работником в глазах Рë Сульги, ему лучше всего быть вообще немым и ходить с опущенным в пол взглядом, согласно кивая на любое бредовое решение начальства.
По итогу, Чонгук оказывается куда сильнее Тэхëна физически, что видно даже за мешковатой одеждой, прятать взгляд в пол он не собирается, лишь рассматривает с неподдельным интересом своими широко распахнутыми глазами, словно не видел в учебном отделе людей в принципе. Да и пахнет от него стиральным порошком, а не душным помещением, в котором давно не проветривали. Вот только говорить Чонгук начинает лишь после приказа от своего начальника, а так бы, наверное, продолжал пялиться и удивляться.
Кстати, о начальнике. Мин Юнги появляется в помещении где-то через пятнадцать минут от момента прихода Тэхëна. Тот уже успевает вполне комфортно расположиться на одном из стульев позади стойки для обслуживания. Юнги хватает сообразительности сразу понять, что Тэхëн — не наглый, бесцеремонный читатель, решивший запереться прямо в фонд, чтобы высказать свои претензии, а новый сотрудник, о котором они с Сокджином только что активно спорили. Тем не менее, чувством такта и вежливостью Юнги явно обделили, потому что Тэхëна он лишь окидывает долгим, тяжëлым взглядом, после которого даëт отмашку Чонгуку, мол, покажи ему отдел. И больше не говорит ни слова, только направляется слишком уж твëрдой походкой к компьютеру за стойкой. Видимо, Юнги собирается взять обслуживание в свои руки.
Чонгук же отмирает, поднимается с места и кивает Тэхëну идти за ним.
— Повесь куртку в шкаф, — говорит он, указывая на один из двух шкафов в третьей по счëту комнате отдела.
Всего комнат семь. Самая большая отведена под зону обслуживания, совмещëнную с читальным залом, обозначенным лишь несколькими небольшими столами с пластиковыми раскладными стульями около них. Довольно странный выбор мебели для библиотеки их статуса и самомнения.
Направо от зоны обслуживания располагается полутëмное помещение, где половину шкафов занимают учебники для первокурсников, а другую — книги, которые необходимо отправить на списание, поскольку срок их использования уже давно превышен, да и не берут их несколько лет как, а некоторые не брали вообще никогда. В этом помещении чаще всего можно застать Тан Шинëн, когда она в том самом рабочем настроении.
Налево идëт череда комнат. В первой — литература, которую спрашивают почти каждый день, а также кабинет Юнги за тяжëлой, всегда чуть приоткрытой дверью. После комната, где сотрудники фонда обычно переодеваются, хранят личные вещи, но тут также есть и учебники, в основном, принесëнные на замену когда-то утерянным, но ещё не введённые в систему. Далее снова комната с книгами, но довольно специфичными, по каким-то специальностям, на которых практически никто не учится. Тут же стоит маленький круглый стол с двумя стульями, где, наверняка, предполагается возможность выпить чай или даже пообедать. Но, когда Тэхëн спрашивает об этом, Чонгук только удивлëнно на него смотрит.
— Мы не пьëм чай. Юнги-ним иногда ставит себе чайник, да, но редко. Откуда нам взять время на это?
— А как же последний час работы? — интересуется Тэхëн.
— Последний час работы существует, чтобы в него работать, вообще-то.
Тэхëн поджимает губы, но решает промолчать. Они идут дальше, в комнату, которую Чонгук называет «любимой комнатой Юнги-нима».
— Потому что здесь он расставлял всю литературу так, как ему нравилось, в отличие от других помещений, где всë было ещё до него. Видишь, тут книги самые новые и даже будто более красивые.
— А ещё тут больше всего света, — отмечает Тэхëн. — И нет этого отвратительного запаха, как в правой комнате.
— Ты прав.
Наконец, седьмое помещение, самое худшее, что видел Тэхëн в своей жизни, представляет собой нечто среднее между складом и городской помойкой в самом неблагополучном районе. Тут шкафы перекрывают друг друга, книги лежат даже на полу и выглядят, мягко говоря, непрезентабельно. Повсюду коробки, то пустые, то наполненные каким-то хламом. Несколько сдвинутых ломаных столов, на которых ящики с бумажными формулярами от древних годов. Зрелище угнетающее, но именно так в учебном отделе выглядит путь к святая святых — серверной. Доступ в неë есть только у Юнги.
— Вообще-то, есть и восьмая комната, — говорит Чонгук. — Если ты заметил, то при входе, в зоне читального зала, была дверь. Там тоже мы храним книги, которые уже списаны.
— Вам не кажется, что слишком много места занимают эти ваши списанные книги? — ещё раз осматривая комнату-склад, спрашивает Тэхён. — Вы же не архив, в конце концов.
— Юнги-ним надеется, что однажды пришлют машину и заберут их, — разводит руками Чонгук.
— Кстати, этот твой Юнги-ним не слишком-то доброжелательный. Спасибо, конечно, что не наорал прям от порога, как сделала бы Сульги-ши.
— У Юнги-нима сегодня плохой день, — со вздохом объясняет Чонгук. — Он даже сам пошëл обслуживать читателей. Его это обычно успокаивает.
В подтверждение слов Чонгука от комнаты обслуживания доносится звук начинающегося скандала. И судя по формулировкам, орëт сейчас именно Юнги.
— А у вас весело, — фыркает Тэхён.
— Ты надолго к нам?
— Я думал, что вообще не задержусь в этом месте, но уже меняю второй отдел. Дай бог, твой Юнги-ним выпрет меня отсюда через пару дней.
Чонгук непонятливо хмурится, пытаясь догадаться, что Тэхëн имеет в виду. Ни к чему не приходит, разве что, снова удивляется нежеланию будущего коллеги работать в библиотеке. Зачем тогда сюда идти? Не за деньгами же, в самом деле.
— Надо спросить у Юнги-нима, что тебе делать, — произносит Чонгук. — Думаю, скорее всего, он сейчас отправит тебя помогать мне с фондом.
Тэхëн перспективу задания встречает безрадостно, а когда получает очередное подтверждение слов Чонгука, ещё больше сникает. Поручение, на которое Чонгук убивает уже третий месяц кряду, частенько отвлекаясь на приходящих читателей или какие-то другие дела, срочные к выполнению, оказывается на редкость нудной и, как кажется Тэхёну, совершенно бесполезной работой.
Чонгук сидит между двумя стеллажами в первой комнате, с самыми часто используемыми учебниками. У него на коленях огромный атлас про каких-то рыб, если судить по картинкам, который он приспособил вместо стола. На атласе многозначительный лист с кучей цифр для учёта книг.
— И в чём суть? — интересуется Тэхён.
— Понимаешь, у нас очень часто летит система. Конкретно в нашем отделе из-за последних ошибок пропала часть учебников из фонда. Допустим, они у нас на полках, а система пишет, будто они у каких-то читателей, которые в жизни этих учебников не видели. Нам надо найти все возможные ошибки, а для этого надо перебрать фонд. Я вычёркиваю инвентарные номера всех учебников, которые есть на полках, а потом проверяю в компьютере статус каждого. За три месяца я сделал два стеллажа целиком.
— Потрясающе, — Тэхён тяжело вздыхает, цокая языком. Половину из того, что он услышал, ему слишком непросто понять, поскольку на абонементе ни про какие статусы книг отродясь не слышали. Оставшаяся часть, доступная сознанию Тэхёна, подсказывает, что Чонгук занимается чем-то бесконечно долгим, ещё и без надежды на успех. — И ты делаешь это один?
— Нет, почему? К нам приходят практиканты из университета. Две группы, в одной три человека, в другой — двое. Где-то раза три за неделю, получается. Они занимаются тем же самым, но в других комнатах, которые дальше. Когда я закончу здесь, то пойду в ту, где круглый стол, потому что она пока ничья.
— Знаешь, я вдруг решил, что было бы прекрасно, если бы у вас было ещё больше списанных книг. Их хотя бы учитывать не нужно. Итак, что должен делать я?
— Либо взять себе другую партию учебников и начать их отмечать в другом листе, либо можешь диктовать мне номера практикума по экологии.
— Занимательно, — Тэхён обводит взглядом стеллаж в поисках практикума, но взгляд не цепляется ни за что. Корешки книг сливаются в единую массу бледно-голубого, зелёного и жёлтого. — Когда я был на абонементе, Сульги-ши постоянно говорила, что в ваш отдел требуются грузчики, а не библиотекари. Мол, вы только и делаете, что таскаете туда-сюда книги и постоянно в них роетесь. А у нас якобы работа интеллектуальная, хотя я понятия не имею, с чего она это взяла. Наверное, перебирать карточки можно только при определённом уровне IQ.
— Отчасти Сульги-ши права, — говорит Чонгук, взглядом указывая куда-то наверх, и Тэхён задирает голову. — Только нам нужны грузчики с интеллектом.
От самой верхней полки той части стеллажа, около которой сидит Чонгук, до самого низа идёт бесконечный ряд довольно тонких книг в твёрдой обложке, и белые буквы на корешке явно намекают на то, что это и есть тот самый практикум. Тэхён нервно сглатывает.
— Их бы поставить не в ряд, а друг на друга ещё, чтобы места меньше занимали, — комментирует Чонгук.
— Ты прикалываешься, что ли?
— Ни разу.
— Да их тут сотня!
— Я думаю, их тут около четырёхсот, — поправляет Чонгук с непоколебимой интонацией. — Потому что максимальное количество для учёта — пятьсот, но я такого ещё не встречал. И, между прочим, они довольно лёгкие, так что, тебе не придётся надрываться.
Чонгук наврал, когда сказал, что практикумы лёгкие. Тэхён, стоящий на шаткой стремянке, берёт в руки около десяти практикумов за раз и чуть не падает вместе с ними, потому что книги оказываются куда тяжелее, чем выглядят. Твёрдая обложка в сочетании с глянцевыми страницами — худшее решение, которое могли принять в издательстве при создании этих несчастных практикумов.
— И куда мне их ставить? — недовольно спрашивает Тэхён.
— Поставь пока на верх шкафа, потом постепенно сдвигай всю остальную полку в два ряда друг на друга, как я объяснял тебе.
Тэхён буквально закидывает практикумы наверх, не успевая заметить попытку Чонгука предотвратить столь ужасное решение. Огромный ворох пыли тут же слетает на Тэхёна со шкафа, и он отклоняется на стремянке, в последний момент успевая зацепиться пальцами за какую-то полку, чтобы не упасть в проход. Однако полка оказывается тоже не самой надёжной вещью в этом мире, потому что вылетает под хваткой Тэхёна на него, и он снова дёргается, рискуя всё-таки сломать себе что-то.
— Сука, блядь, какого хуя?! — возмущается Тэхён, стоящий сейчас на стремянке только благодаря оперативной реакции Чонгука, подскочившего со своего места, чтобы успеть схватиться за ножки стремянки, опасно качнувшиеся в бок.
— Тут много пыли, расшатанные стремянки, плохо прикрученные полки и разъезжающиеся шкафы, — говорит Чонгук.
— Почему ты решил сказать мне об этом только сейчас?!
— Я не думал, что ты сразу же решишь это всё проверить. Скажи спасибо, что шкаф на поехал на тебя, а то нас бы просто раздавило.
— Ох, спасибо огромное, — выплёвывает Тэхён. — Никогда не думал, что скажу это, но, блядь, я хочу вернуться обратно на абонемент! Там ты можешь получить, максимум, нервное расстройство и кучу комплексов, а не сдохнуть в первый же час работы.
— Мне передать это Юнги-ниму?
— Вообще-то, я пошутил. Наверное.
В каждой шутке есть доля шутки или доля правды, тут каждый выбирает сам. Под конец дня, извалявшись в пыли и ещё несколько раз чуть не рухнув со стремянки, Тэхён действительно готов проситься обратно на абонемент, однако не делает этого, решая быть выше каких-то слабовольных желаний. Ещё не хватало умолять Рё Сульги принять к себе в отдел.