Добро пожаловать на День огурца

      Плохая идея думать, что Юнги ничего не узнает и не заметит в первый же день. То, что он ничего не говорит какое-то время, не свидетельствует ни о чëм, но Тэхён об этом не догадывается.       К тому же, он и не мог представить, что однажды пожалеет об отсутствии практикантов, в частности Боры, которая пока единственная появляется два раза в неделю стабильно, пусть и в совершенно разные дни, не предупреждая о своëм возвращении. Другие практиканты обнаруживались в пределах отдела лишь несколько раз, не повторяя своих попыток стать частью коллектива под руководством Юнги. Но Боры действительно иногда, вернее, довольно часто теперь, не хватает.       Еë нет, и Тэхëну приходится торчать на обслуживании, пока Чонгук продолжает свою бесконечную борьбу с фондом. Тэхëн мог бы уйти ненадолго под предлогом чего угодно, но Юнги слишком часто появляется в комнате обслуживания. Будто он чувствует, когда Тэхëн немного привстаëт со своего места, и тут же решает загородить дверной проëм с вопросом в глазах, куда именно Тэхён собрался.       Нет, Тэхëн мог бы соврать и всë равно пойти к Чонгуку, но тот сидит буквально за спиной Юнги между двух стеллажей, да и сама левая комната в опасной близости от кабинета заведующего, чтобы рисковать торчать около неë дольше десяти минут, старательно делая вид, будто напрочь забыл, как выглядит учебник по агрохимии.       — Хоть бы Намджун пришëл, что ли, — ворчит Тэхëн, посматривая на часы позади себя. Дело близится к обеду, где у него есть шанс остаться с Чонгуком наедине, если не обращать внимание на других посетителей кафе.       Вот только, в виду отсутствия толпы работоспособных сотрудников в отделе, Юнги не отпускает Тэхëна вместе с Чонгуком. Ещё и в лучших своих садистских наклонностях отправляет Тэхëна помочь Тан Шинëн. Правая комната Шинëн могла бы стать официально признанной аномальной зоной, потому что связь между стеллажами там не ловит совершенно, и Тэхëн не имеет возможности даже писать Чонгуку. Уже тогда Тэхëн начинает догадываться, что Юнги не просто издевается, а кое-что знает и видит. Вот только, в чëм проблема, Тэхëн понять не в силах. Вряд ли Юнги завидует или за что-то мстит.       Юнги действительно ничему не завидует и ни за что не мстит, он просто трезво оценивает ситуацию, происходящую у него перед носом. Будь Тэхëн и Чонгук хоть на несколько процентов осторожнее в выражении своих чувств, Юнги не имел бы к ним никаких претензий. Ему всë равно на их личную жизнь, но вот слухи, почему-то просачивающиеся за пределы стен его отдела, довольно сильно напрягают.       Юнги не хочет проблем ни Тэхëну с Чонгуком, ни себе. А они вполне могут появиться, когда Рë Сульги захочет им как-то насолить. Ей достаточно предоставить Сокджину доказательства того, что Чонгук и Тэхëн на рабочем месте заняты непонятно чем, и Сокджин, решив, что это плохо влияет на библиотеку, легко их разъединит друг от друга. И поскольку Тэхëна на абонемент обратно не отправить, то туда уйдëт Чонгук — заветная мечта Сульги. Вот от этого Юнги пытается предостеречь двух неосторожных дураков, начальником которых ему приходится быть.       — Да почему именно напротив этого уродского «Электропривода»? — недовольно спрашивает Чонгук, отвечая на поцелуй Тэхëна.       — Давай целоваться прямо в кабинете Юнги-нима, — фыркает тот. — Там нет никаких «Электроприводов».       Вообще-то, Чонгук тоже не считает, что целоваться по сто раз на дню в библиотеке, — это умно, но Тэхëну слишком сложно возражать, особенно когда тебя прижимают к стеллажу. К тому же, Тэхëн обещает, что никто никогда их не найдëт в таком положении. С чего вдруг, Чонгук предпочитает не думать.       Услышав чьи-то шаги, Тэхëн тут же протягивает руку за первой попавшейся книгой, делая вид, что пытался еë достать, а Чонгук просто тут стоял ради какого-то своего дела.       — О, ужас! — восклицает Тан Шинëн, смотря прямо на них. Чонгук нервно сглатывает, распахивая глаза. — Оторвать бы руки тем, кто ставил эти книги таким безобразным образом!       Не замечая застывших Чонгука с Тэхëном, Шинëн идëт напролом прямо через них, чтобы поправить немного съехавшие методички.       — Признавайся, криворукий, это твоë? — обращается она к Тэхëну, и тот лишь закатывает глаза, не понимая, почему всë плохое, происходящее в их отделе, должно быть его виной.       — Шинëн-ши, зачем вы так его называете? Тэхëн уже давно научился ставить книги ровно, — произносит Чонгук.       — Ну, спасибо, как будто это единственное, что я стал делать нормально.       — Ах, если бы, — отмахивается Шинëн. — Позавчера помог мне так, что пришлось самой переделывать.       — Да вы постоянно меняли своë решение! Я не мог там торчать целый день, меня люди на обслуживании ждали.       Шинëн делает вид, что ничего не слышит, и продолжает невозмутимо перекладывать методички. Даже на взгляд Чонгука с ними всë было нормально.       Зато после работы Тэхёну и Чонгуку не нужно думать о том, где можно, а где нельзя целоваться. Несколько осуждающих комментариев со стороны прохожих они, разумеется, слышат, но их это мало волнует. В конце концов, для идущих мимо людей они вполне могли стать единственным стоящим событием за весь день, так почему бы не подарить им смысл немного посетовать на распущенность нравов, надо же людям на что-то тратить время.       Бам уже привык к тому, что Тэхён появляется в их с Чонгуком доме всё чаще, а в выходные Тэхён даже гуляет с псом, пока Чонгук отсыпается, раскинувшись поперёк кровати. Не то чтобы Баму очень нравится общество Тэхёна вместо хозяина. К новому знакомому он предпочитает относиться осторожно, поэтому их прогулки заканчиваются довольно быстро, а потом пёс врывается в квартиру, не успевает Тэхён отстегнуть поводок, и уже запрыгивает на спящего Чонгука, вылизывая ему лицо, чтобы вставал быстрее. Чонгук совершает несколько безуспешных попыток отбиться, но, в итоге, всё равно поднимается и плетётся на кухню, по дороге чмокая стоящего между комнатами Тэхёна куда-то рядом с губами.       — Твои родные не спрашивают, куда ты подрываешься в такую рань? — интересуется Чонгук чуть позже, садясь за стол напротив Тэхёна.       — Я сказал им, что в выходные гуляю с собакой. Они, правда, не понимают, платят ли мне за это. Думаю, если я буду уточнять, что это собака моего коллеги, у них появится только больше вопросов, почему ты сам гулять с Бамом не можешь.       — А ты... не хотел бы просто оставаться на выходные у меня? Тогда не нужно было бы ездить сюда на автобусе ради получаса прогулки с Бамом.       Такое предложение звучит для Тэхёна очень заманчивым и совсем не из-за его любви к прогулкам с Бамом. Раньше Чонгук никогда не говорил о том, что Тэхён мог бы проводить у него дома чуть больше, чем то время, пока они снова ждут его автобус, приезжающий к ближайшей остановке слишком нечасто. Обычно в эти моменты они сидят на кухне и разговаривают обо всём, иногда прерываясь на то, чтобы подержаться за руки или поцеловаться.       Кроме этого, Тэхён приглашал Чонгука на целых два свидания, одно из которых было в той кафешке, где он месяц назад сидел с Чимином. Просто это единственное место в округе, куда Чонгук был согласен пойти, чтобы не далеко от дома, ведь после работы он совершенно не хотел ехать сначала на другой конец города, а потом ещё обратно. Помимо кафе, Тэхён ещё звал Чонгука в кино, но двухчасовой фильм, по сути, прошёл мимо них.       И всё же предложение Чонгука однажды остаться у него дома на ночь выглядит неожиданным. Тэхён не думает, что для срока их отношений это своевременно, и почему-то сомневается в своём ответе. Ему ведь ещё придётся объяснять семье, где он проводит время, хотя всегда всё можно спихнуть на Хосока. К слову, Хосок — единственное, что у семьи Тэхёна не подвергается подозрениям. Его они знают со школы, когда парни постоянно ходили друг к другу в гости и никак не хотели расставаться.       Боже, Тэхёну уже давно не десять и даже не пятнадцать, а он по-прежнему должен объясняться перед своими родителями, почему стал позднее возвращаться с работы и куда ездит с утра пораньше в выходные. Самое главное, что он боится сообщать им про то, что начал встречаться с Чонгуком, не зная, как они на это отреагируют. Про Чимина они, кстати, узнали сами. Да и то лишь потому, что Тэхён хотел вместе с ним сбежать в Сеул, бросив учёбу.       Но ведь, если родители не одобрят его отношений с Чонгуком, для Тэхёна это не должно иметь никакого значения, разве нет? Он достаточно взрослый, чтобы не зависеть от них и их мнения. У Чонгука есть своя квартира, и они оба работают. Они могли бы спокойно жить вместе и обеспечивать себя сами, насколько это возможно, будучи простыми библиотекарями. И всё-таки Тэхён пока не готов вдруг сообщить семье, что собирается теперь жить со своим парнем.       С другой стороны, Чонгук так-то жить и не предлагал, всего лишь оставаться на выходные, да ещё и в контексте прогулок с Бамом, чтобы самому спать подольше. Как будто Чонгук ни на что и не намекает, но Тэхён уже на это не ведётся, он прекрасно помнит, что Чонгук умеет выбивать из колеи, казалось бы, совершенно обыкновенными словами. Может быть, он что-то и подразумевает под предложением проводить с Тэхёном вместе два дня на неделе целиком.       — Сомневайся потише, что ли, — хмыкает Чонгук. — Я ни на чём не настаиваю, просто подумал, что это было бы удобно нам обоим.       — Да я бы с радостью, но моя семья... Это странно, но мне почему-то очень неловко признаваться им, что у меня теперь есть ты. Хотя я понимаю, что стоит это сделать, ведь я взрослый человек, и не буду же я всю жизнь с ними тусоваться, в конце концов.       — Два дня, — говорит Чонгук, после глотка кофе.       — Ты это о чëм?       — Готов поспорить, что ты два дня подумаешь, посомневаешься, а потом скажешь это своë «Хотя какого хера», и следующий день я начну с того, что пойду открывать тебе дверь.       — Во-первых, это пугает, — произносит Тэхëн. — Как будто ты читаешь меня и можешь предсказать любое моë действие. Во-вторых, это не тот вопрос, для которого хватит двух дней и одного «какого хера».       — Поспорим?       — Иди ты к чëрту, Чонгук. Я на такое не поведусь.       — Даже не спросишь, что можешь выиграть, если я окажусь не прав? Ну так, ради интереса.       — Ну и?       Чонгук усмехается, прищуриваясь. Чуть пододвинувшись, он перегибается через стол, чтобы максимально приблизиться к Тэхëну, едва не касаясь его губ своими, когда начинает говорить:       — Что, если ты сейчас упускаешь самую лучшую награду за проигрыш? И ещё более приятную награду за выигрыш? Представь, ты всë-таки сдаëшься через два дня, но в итоге остаëшься совсем ни с чем.       — Ты точно просто библиотекарь? — с сомнением спрашивает Тэхëн.       Это действительно немного пугает, но Чонгук слишком хорошо разбирается в людях, по крайней мере, в Тэхëне. Он знает, как заставить того известись на ровном месте, заинтересовать и поселить внезапное желание согласится на какую-то глупую авантюру, в которой есть приз вне зависимости от исхода. Тэхëн думает, что с таким парнем нужно быть осторожным, а то мало ли как дальше Чонгук захочет им вертеть, но, чëрт возьми, это влияние у них обоюдное.       Как Тэхëн не может противостоять предложениям Чонгука, так и Чонгук ничего не может возразить, когда Тэхëн прижимает его к стеллажам в библиотеке. Они оба становятся слабыми друг перед другом, если дело доходит до проявления чувств с какой-либо из сторон.       И тем не менее, Тэхëн не даëт явного согласия на спор с Чонгуком. Он просто утверждает, что тот не прав. Теперь Тэхëн всеми силами постарается это доказать, как-нибудь продержавшись эти два дня, чтобы на третий проклясть проницательного Чонгука, явиться к семье с объявлением, а на четвëртый день всë же разбудить своего парня звонком в дверь, стоя перед ней с вещами для частичного или даже полного переезда.       Чонгук даже не намекает, не возвращается к этому разговору ни разу, будто его и не было. Только сообщает в понедельник, что в среду после работы повезëт Бама к ветеринару, так что, Тэхëн либо едет с ними, либо к себе домой, поскольку вечерних посиделок на кухне не планируется.       — У меня в среду вечером тоже дела, — туманно сообщает Тэхëн, надеясь, что Чонгук не догадается, о чëм речь, но тот лишь кивает головой.       В среду у них семейный ужин, на котором будет в том числе дядя Сокджин. Он, видите ли, соскучился по брату и всем остальным ближайшим родственникам, к тому же, не первую неделю хочет рассказать про грядущий День огурца в их библиотеке. Сокджин надеется заинтересовать родственников и, возможно, заставить их прийти на фестиваль, да и просто нужно похвастаться тем, как у него всë здорово, и, между прочим, благодаря Тэхëну, который привëл к ним Хосока. Ведь изначально Тэхëн был взят на работу в библиотеку, чтобы его отец понял, что сын способен приносить пользу обществу.       Сам Тэхëн думает, что это будет идеальный момент для рассказа про Чонгука. Он ещë утром понял, что Чонгук всë знал наперёд, и ничего с этим не сделаешь. Тэхëн хочет не просто оставаться у него на выходных, он готов с ним жить вообще, наконец-то вырвавшись из родительского дома. А тут ещë и дядя, который прекрасно знает Чонгука. Ему тоже полезно быть в курсе их отношений, чтобы потом это не стало неожиданностью и не повергло его в шок. Дядя Сокджин иногда бывает слишком впечатлительным человеком.       Правда, Тэхëн не думает о том, что дядя может быть против служебных романов. За нарушение каких-то ему известных постулатов он вполне способен Тэхëна даже уволить, а это было бы совсем не к месту, учитывая его намерения съехаться с Чонгуком. Особенно неудачно всë сложится, если семья тоже выступит против, и тогда Тэхëн заявится на порог к своему парню буквально без всего за плечами. Но Тэхëн, правда, об этом не думает. Его занимает лишь сам факт объявления за ужином.

***

      Дядя Сокджин занимает собой всю первую часть ужина, отбирая у Тэхёна драгоценное время и заставляя того начать сомневаться в своевременности признания. Дядю вообще сложно остановить, если он начинает говорить о чём-то максимально актуальном и животрепещущим для него, а День огурца сейчас наиболее яркое событие жизни. Теперь Тэхён вполне понимает Хосока, который жаловался, что дядя этим фестивалем достал даже его, между прочим, организатора мероприятия.       — Но Хосок, конечно, просто чудо! — добавляет Сокджин, и это, кажется, двадцатое упоминание Хосока за столом.       — Хосок, случайно, не тот, который учился в одной школе с Тэхёном? — наконец-то, решает уточнить мама, слушавшая родственника наполовину или и того меньше, и Тэхён утвердительно кивает, вздыхая.       Если дядя не заткнётся в ближайшие минут пятнадцать, то в следующий раз они сядут за стол только к времени чая, что случится где-то через час, не меньше. Тэхёну надоедает ждать, но отцу, возможно, нравится слушать брата, погружённого с головой в работу... или в Хосока, тут уже сложно отделить одно от другого. Кстати говоря, Тэхён начинает подозревать, что повышенное внимание к его другу со стороны дяди Сокджина какое-то чрезмерно нерабочее, и это чуть-чуть напрягает.       — На самом деле, после того, как мы проведём День огурца, а я чувствую, что это будет просто грандиозно, — произносит Сокджин, и Тэхён мысленно радуется, что его болтовня подходит к логическому завершению, — я бы хотел дальше сотрудничать с Хосоком. Не знаю, правда, что мы будем делать, но он толковый парень. В какой-то степени я теперь думаю о том, что организация мероприятий — это куда лучше, чем быть заведующим библиотекой. Хосок сказал мне, что рассчитывает на повышение после Дня огурца, и тогда ему разрешат собрать команду. Вот если бы он позвал меня в свою команду...       — Ты собираешься работать на Хосока? — удивляется Тэхён. — После кресла главного заведующего стать подчинённым человека, много младше тебя?       — А что в этом такого? Тем более, это сначала я, возможно, буду его подчинённым, а как там дальше пойдёт, никто не знает. Быть может, через год или меньше уже Хосок будет моим подчинённым.       Не только Тэхёна, но и остальную часть семьи удивляет заявление Сокджина. Он не их тех людей, кто хватается за всё подряд, если чувствует мимолётный душевный порыв или интерес к чему-либо. Сокджин — типичный руководитель, который идёт туда, куда поставят, и затем старается улучшить показатели этого места по мере своих возможностей. Он никогда не рассылал своё резюме по компаниям, надеясь, чтобы кто-то пригласил его на собеседование. Более того, он, насколько Тэхён знает, никогда не начинал с низов, постепенно пробиваясь в начальники. Наверное, когда-то он точно работал на кого-то, потому что это обязательный жизненный этап, но довольно быстро сам стал управляющим и потом уже спокойно шёл на каждое из предложенных ему мест.       — Разве ты разбираешься в этой сфере? — спрашивает Тэхён у дяди. — Быть массовиком-затейником немного отличается от просто руководства чем-либо.       — О, благодаря Хосоку, мне кажется, что я уже почти профессионал. К тому же, я не собираюсь отбирать место директора в его фирме. Пока, впрочем. Но вот стать руководителем какого-нибудь проекта, почему нет?       — Ладно, поживём-увидим, — рассудительно замечает отец Тэхёна. — Для начала надо, чтобы Хосок грамотно устроил ваш День огурца, или как он там называется. Кстати, Тэхëн, что ты будешь делать на нëм?       До их отдела Хосок так и не дошëл, оставляя его, видимо, на самый последний момент. Юнги это вполне устраивает, и он даже надеется, что Хосок наслушается всяких сплетен про них, поэтому не захочет связываться. В самом деле, учебный фонд мало чем может быть полезен в фестивале, который в первую очередь должен привлечь внимание простых жителей Тэгу.       Практически об этом Тэхëн отцу и сообщает, думая, как бы увести разговор в нужную себе сторону. Но тут влезает дядя Сокджин, и Тэхëн буквально готов простонать, сцепив зубы.       — Я скажу Хосоку, что он ещë не был у вас, — говорит Сокджин. — Скорее всего, он забыл. В последнее время...       — В последнее время вы с ним подозрительно долго и часто пьëте чай у тебя в кабинете, насколько я знаю, — теряя терпение, огрызается Тэхëн. — Неудивительно, почему Хосок обо всëм забывает.       Дядя Сокджин хочет что-то возразить, наверное, про частоту распития чая. Вообще-то, в библиотеках это принято, можно сказать, что чай является именно тем элементом, без которого библиотека существовать не будет.       — Ну, нет, я весь вечер ждал, дай мне договорить, — не даëт слова вставить Тэхëн, поднимая ладонь. — Мама, папа, дядя Сокджин, я хочу сообщить вам, что начал встречаться с одним человеком. Его зовут Чонгук, и мы вместе работаем, — Сокджин удивлëнно распахивает глаза.       — Надеюсь, никаких побегов в Сеул за неосуществимыми мечтами не планируется? — интересуется отец, хмурясь.       — Нет. Но я всë-таки собираюсь уехать. Мы с Чонгуком будем жить вместе.       — Это же прекрасно! — говорит Сокджин. — Я всегда знал, что наша библиотека способствует сближению. Хотя и не совсем в таком ключе, конечно.       — А кто такой Чонгук? — решает спросить мама, не зная, как ей реагировать на заявление Тэхëна.       — Чонгук один из лучших сотрудников нашей библиотеки! — немедленно отвечает Сокджин. — Ответственный, умный, надëжный, между прочим, именно он догадался насчёт мероприятия и предложил пригласить Хосока. Я бы сказал, что Чонгук и Хосок вообще имеют много общего...       — Да-да, дядь, мы поняли, — вздыхает Тэхён. — Так вот, я переезжаю к Чонгуку. Надеюсь, никто не против, если я пойду собирать вещи?       Семья ничего не успевает возразить. Только ближе к вечеру мама подходит к Тэхëну, чтобы узнать, могут ли они познакомиться с Чонгуком поближе, если он действительно такой хороший человек, как его расписал Сокджин. Тэхëн обещает спросить, хочет ли Чонгук знакомиться ближе с их семьëй.       Как и было однажды сказано, пусть и в качестве шутки, Тэхëн утром, за несколько часов до того, как Чонгук собирается выйти на работу, появляется перед дверями его квартиры и начинает звонить туда.       — Доброе утро! — радостно сообщает он, видя сонного Чонгука на пороге.       — Ты что, не мог открыть дверь сам? Я же давал тебе ключи.       — Разве ты не хотел начать свой день с того, чтобы встретить меня с вещами? И, кстати, я выиграл спор.       Чонгук моргает, фокусируясь на двух чемоданах Тэхëна, выгибая бровь.       — В условиях спора говорилось, что ты проводишь у меня выходные, а не переезжаешь окончательно.       — Да, вот только я на спор особо и не соглашался, — хмыкает Тэхëн. — Поэтому твои условия, как и моë исполнение, могли быть какими угодно. В любом случае, рассчитываю на награду.       Не то чтобы Чонгук хотел как-то отпираться. В конце концов, он изначально затевал этот спор, чтобы награда была одинаково приятной для них обоих.

***

      Ближе к концу недели Юнги застаëт своими глазами картину пьющих чай в комнате с круглым столом Тэхëна и Чонгука. Разумеется, это не очень-то выдающееся событие. В последнее время Юнги позволял им тратить час рабочего времени на чай, но он точно не позволял им разводить всякие непотребства под эгидой чая.       Комната проходная, мимо постоянно снуëт туда-сюда Бора, ищущая книги по всему отделу, потому что даже не пытается запомнить, где нужные. Иногда заходит Шинëн, которая, конечно, не самый внимательный человек, если дело не касается неровно стоящих книг, но всë-таки не слепая. Так что, лежащий головой на коленях Тэхëна Чонгук совсем не вписывается в атмосферу библиотеки.       Вообще-то, Юнги видел практически всë, что касалось подробностей их отношений. И эти бесконечные поцелуи между стеллажами, и спонтанные объятия вместо учëта книг, и взгляды, которыми Чонгук с Тэхëном перебрасывались во время работы с читателями. Потому что они невнимательные, а Юнги действительно как будто чувствует, в какой момент лучше зайти в ту или иную комнату. Не то чтобы его это радовало.       И вот сейчас он решает, что край наступил. Больше он терпеть не может.       — Оба ко мне в кабинет, — говорит он, провожая сотрудников недовольным взглядом исподлобья.       Кабинет Юнги совсем не похож на кабинет заведующего. Тут нет большого стола посреди помещения, к которому приглашают садиться редких посетителей для серьëзного разговора. Стол прислонëн к стене, завален книгами, как и куча шкафов с каким-то папками, бумагами. Коробки наставлены по периметру кабинета. Едва ли это место можно считать подходящим для уединения, каким обычно пользуются руководители. Неудивительно, почему Юнги проводит больше времени в отделе, а не у себя тут.       — Я, конечно, всë понимаю, но надо соблюдать границы, — говорит Юнги. — Свои близкие отношения можно выражать за пределами библиотеки, желательно, как можно дальше от неë. И не думайте, что это моя личная прихоть.       — А она имеет место быть? — интересуется Тэхëн.       — Я, между прочим, о вас беспокоюсь. Вы хоть понимаете, что будет, когда об этом всëм узнает, скажем, Сульги-ши? А она не упустит возможности тут же сообщить Сокджину-ши. Сокджин-ши, в свою очередь, решит, что это вредит продуктивности вашей работы, разведëт вас по разным отделам. Допустим, отправит Чонгука на абонемент... Или захочет вернуть тебя туда, — Юнги поворачивается к Тэхëну, показывая взглядом, что тот должен прислушаться, потому что именно благоразумие Тэхëна вызывает вопросы. Чонгук всë-таки более склонен к трезвому взгляду на вещи.       — Не переживайте, Юнги-ним, — легко отвечает Тэхён с улыбкой. — Сокджин-ши точно не станет разделять нас с Чонгуком.       — Откуда такая уверенность?       — Потому что он всецело поддержал наши отношения на семейном ужине, — просто говорит Тэхëн, даже не задумываясь, что никому неизвестно о его родственных связях с главным заведующим.       Юнги и Чонгук ничего не понимают, смотря на Тэхëна с немым вопросом. Впрочем, не успевает он дать объяснение, как Чонгук вспоминает, что Тэхëн довольно часто упоминает какого-то дядю, когда дело касается спорных рабочих моментов, за которые иногда могут уволить. Чонгук давно хотел спросить, причëм тут чей-то родственник, но постоянно забывал об этом.       — А, ну, Сокджин-ши — мой родной дядя, — поясняет Тэхëн. — Поэтому, Юнги-ним, можете вообще ни о чëм не беспокоиться в отношении меня. Но мы с Чонгуком, так и быть, постараемся вас не нервировать.       Племянник Сокджина. Юнги, чëрт возьми, догадывался, что не всë так просто в этом Тэхëне. Никто не стал бы его держать здесь так долго. Но он племянник Сокджина!       — Они оба Кимы, я же говорил! — восклицает Юнги, желая поделиться этим откровением хоть с кем-то, кому можно доверять. И под руку подворачивается, естественно, Намджун.       — Это удивительно, — качает тот головой. — Зато, возможно, теперь у вас улучшатся отношения с Сокджином-ши?       — С чего вдруг? Не я же встречаюсь с его племянником. К тому же, тут вчера уже приходил этот, ëбнутый на голову, — фыркает Юнги, вспоминая появление Хосока, которого он рассчитывал никогда не увидеть больше.       Тот ворвался в отдел в самый пик прихода читателей, и, благо, на обслуживании были все, кроме Шинëн, поэтому Юнги мог уделить Хосоку время. Конечно, можно было заставить его ждать и добиться, чтобы он ушëл, уставши просто сидеть, но Юнги знал, что Хосок достаточно упорен в своих намерениях. Он ходил за Минëн целый день, за Юнги мог бы ходить неделю.       Юнги не имеет никакого желания слушать Хосока, но терпеливо пытается вникнуть во весь тот бред, который ему предлагают. Оказывается, Хосоку откуда-то известно, хотя понятно, откуда, что Юнги из тех, кто не идëт на контакт и не любит тратить своë время на вещи, подобные Дню огурца. Поэтому Хосок заранее подготавливает программу того, что отдел Юнги может сделать в рамках фестиваля. По сути, от них не требуется ничего. Никаких выставок, презентаций, лекций или проведения конкурсов. Нужно всего лишь умудриться привлечь к фестивалю студентов.       — Реклама — двигатель всего, — утверждает Хосок. — Вот только нам нужно, чтобы студенты не просто пришли посмотреть на фестиваль, но ещё и приняли участие в нëм. И я сейчас не про то, что они могут, условно говоря, выиграть конкурс по метанию огурцов в мишень.       — А что и такое будет? — мрачно интересуется Юнги.       — Сокджину-ши очень понравился этот конкурс. Он сказал, что хотел бы получить главный приз, — смеëтся Хосок.       — Думаю, ему достанется какой-нибудь приз в любом случае.       — Какой-нибудь точно, — соглашается Хосок, поправляя свои дурацкие розовые очки. Зачем он носит их в помещении, Юнги без понятия, но его это раздражает. — Так вот, о студентах. Было бы просто отлично, если бы они помогли в организации. Сами понимаете, Юнги-ши, у нас с финансами особо не разгуляться, команду не нанять, а один я, увы, всë сделать не смогу.       — С чего вы взяли, что студентам будет интересно тратить время на организацию какого-то Дня пиздеца? Ой, простите, Дня огурца, разумеется, хотя это одно и то же.       Хосок смеëтся, говоря, что у Юнги талант к каламбурам. Кажется, его ничем нельзя задеть, и это тоже раздражает.       — Нет, я не рассчитываю, что студенты захотят просто так помогать нам. Конечно, придëтся их привлечь какой-нибудь выгодой. Сокджин-ши общался с руководством университета, они согласились выписать организаторам благодарности для личного дела. Но, понимаете, Юнги-ши, ведь помощь нужна, скорее, библиотеке, чем университету. Следовательно, с вашей стороны тоже требуются какие-то уступки.       — Например? — Юнги скрещивает руки на груди.       — Ну вот, скажем... Простить кому-то долги? Я слышал, у вас это частая проблема.       — Простить долги? А книги мне в фонд кто вернëт? Думаете, у меня полки от учебников ломятся?       Вообще-то, Хосок действительно так думает, хотя в самом фонде он не был. Юнги его туда банально не собирается пускать. Да Хосоку и не нужно, ему достаточно найти общий язык с упрямым заведующим учебного отдела. После того, как он смог уговорить Рë Сульги на проведение какого-то квеста в помещении абонемента и еë читального зала, Хосок считает, что ему всë по плечу.       — Я могу поговорить с Сокджином-ши. Если он разрешит вам прощать долги студентам за участие в Дне огурца, то... — предлагает Хосок.       — Простить долги за участие в чём-то?! — сбоку выныривает Чимин, только что разговаривавший с Тэхёном как раз на предмет своих долгов. — Что нужно делать?       Хосок приспускает очки, которые отлично сочетаются с цветом волос студента, разглядывая его с интересом. Кажется, его предложение вполне рабочее, осталось лишь объяснить это всё Сокджину, а это ещё проще, чем убедить Юнги в том, что привлечь студентов легче лёгкого. Хотя Юнги не то чтобы рад подтверждению слов Хосока. Он всё ещё не собирается никому ничего прощать, особенно Чимину, который буквально живая легенда его отдела, благодаря её негативной окраске и долговременности существования.       Чимин же пришёл в библиотеку из-за разговора, случившегося около месяца назад у них с Тэхёном в кафе. Тогда Чимин рассказал своему бывшему парню всю историю нынешней жизни и поделился бедой с книгами, которые ему не удастся никогда найти. Тэхён посоветовал Чимину что-то придумать или просто купить новые книги и принести их в качестве возмещения. Собственно, Чимин ничего не придумал, о чём и пришёл сообщить.       — Это единственное, на что ты захотел потратить моё время? — спрашивает Тэхён. — Тогда выйди из очереди, кроме тебя, есть куча людей, которым быть тут нужнее.       — Но я в отчаянии, Тэхён, как ты не понимаешь! Я решил изменить свою жизнь и выпуститься в этом году. Вернее, отчислиться, а для этого мне нужно сдать вам все книги.       — Отчислиться? А как же место в какой-то фирме, обещанное твоим... спонсором?       — Не смей его так называть, — недовольно фыркает Чимин. — Он мой мужчина, чтоб ты понимал, хотя куда тебе. Я просто понял, что не хочу тратить время, просиживая в этом месте ещё два года практически безвылазно. Мой мужчина должен меня понять, но если не поймёт, то... А пошёл он на хуй, знаешь? Даже если он меня бросит, я уже как-то зарабатывал на жизнь танцами в сеульских клубах. Ничего, как-нибудь устроюсь. В крайнем случае, закончу какие-нибудь курсы чего-нибудь...       И именно в этот момент краем уха Чимин слышит слова Хосока о том, что студенты могут поучаствовать в Дне огурца, чтобы избавиться от долгов по учебникам. Возможно, Хосок специально говорит об этом громче, чем обо всём предыдущем, а может, это выходит чисто случайно, но уже через секунду Чимин стоит перед ним и Юнги, готовый вписаться в какую угодно чушь ради избавления от финансовых проблем.       — Нет, — решительно заявляет Юнги. — Нет ничего, что могло бы помочь вам забыть про задолженности, кроме замены книг.       — Я поговорю с Сокджином-ши, — не менее решительно произносит Хосок. — Иногда нужно наступать на горло собственной песне, Юнги-ши. Надеюсь, вы когда-нибудь это поймёте.       Спустя два дня Юнги вынужден поставить на стойку обслуживания табличку о том, что студенты могут записаться на волонтёрство при организации Дня огурца, за что получат приятные бонусы. Что именно за бонусы, уточнять нужно у библиотекарей в лице Тэхёна и Чонгука. У Юнги язык не поворачивается озвучивать условия, которым дал добро Сокджин. Как будто ему совершенно плевать, что необходимых учебников от этого в библиотеке не появится. Словно один двухдневный фестиваль стоит этого.       Студенты, впрочем, действительно очень активно записываются. Даже те, у кого нет никаких долгов, решают перестраховаться и записаться с расчётом на будущее. Вдруг однажды они потеряют какой-нибудь дурацкий атлас по фитопатологии за девяносто шесть тысяч вон. Правда, никто им не говорит, что тактика «на будущее» не работает, и если через год они действительно не смогут вернуть пару-тройку учебников, то им придётся за них платить.       Ещё через неделю на дверях библиотеки и внутри отделов появляются красочные афиши с объявлением о скором проведении Дня огурца. До него остаётся около трёх недель, но на виду он должен быть уже сейчас.       — Я хотел взять отгул, отпуск, заболеть в эти дни, — произносит Юнги, с ненавистью прожигая взглядом броскую афишу. Такую же, как Хосок, яркую и раздражающую. Такую же безнадёжную, как попытки объяснить Сокджину, что они занимаются полной ерундой. — Но мы обязаны быть все на этом чёртовом Дне пиздеца.       — Может быть, всё не так плохо? — предполагает Намджун, стоя рядом.       — Вы видели программу? — Намджун отрицательно мотает головой. — Ну да, её ещё не объявляли целиком. Но на собрании этот ненормальный дружок Тэхёна нам всё рассказал. Это ужасно, Намджун, просто ужасно. Цирк на выезде, а мы в нём главные клоуны.       — Хотите, я пойду с вами, Юнги-ним?       — Зачем вам это, Намджун? — со вздохом спрашивает Юнги, не собирающийся привлекать ещё больше людей ко всему этому. Он был бы рад, если бы День огурца провалился, но понимает, что это вряд ли случится. Хосок, наверное, действительно талантлив в том, что делает. К фестивалю уже приковано слишком много внимания.       — Ради вас, Юнги-ним, я готов пойти куда угодно. Даже на День огурца. Может быть, от моего присутствия вам станет чуть-чуть легче?       Юнги не знает, что будет с ним от присутствия Намджуна, но от его слов ему почему-то всегда теплее и, правда, легче. Его незамысловатые рисунки заставляют улыбаться, что для Юнги редкость, а само появление в учебном отделе каждый раз, словно маленький праздник на душе. Юнги ни с кем не может говорить так, как с Намджуном, а он ведь всего лишь простой читатель. Один из многих, но готовый ради Юнги торчать в библиотеке часами и жертвовать своим свободным временем. Он всегда хочет помочь, всегда готов выслушать, точно никогда не разнесёт услышанное в виде сплетен по всему университету.       Если бы однажды у Юнги спросили, как должен выглядеть человек, с которым он хотел бы провести свою жизнь, то он бы посмотрел на Намджуна. Он и смотрит на него.