more than I can take

Don't you dare look at him in the eye As we dance with the devil tonight © Dance With The Devil — Breaking Benjamin

      Абигейл лежала на траве, бездумно глядя на проплывающие по небу облака и слушая беззлобную перебранку Оминиса и Себастьяна по поводу того, чья очередь идти за продуктами. По правде говоря, эти споры были больше своеобразным развлечением. Или Гейл, по крайней мере, так казалось, ведь повторялись они почти ежедневно.       Наверное, в другой момент она закатила бы глаза, сказала, что сходит на рынок сама, Оминис, конечно, тут же поднялся бы и пошел с ней, а Себастьян заявил бы, что ему одному скучно. И в итоге спор продолжился бы уже у прилавка мясника или продавца фруктов.       Но сегодня Абигейл было откровенно лень — последние несколько недель она только и делала, что тренировалась в окклюменции, занималась с профессором Шарпом, варила зелья, чтобы продавать их в лавке мистера Пепина, бесконечно медитировала, безуспешно пытаясь поймать нужную волну и дотянуться до древней магии, изучала справочник по зельям, экспериментируя с рецептами (и даже взорвала еще один котел) и при первой же возможности летела в Фелдкрофт, иногда попросту зависая на метле где-нибудь над лесом посреди дороги, только чтобы ощутить хоть на несколько секунд, как время вокруг останавливается, как замирает сердце от красоты этого мира. А затем вновь на всех парах нестись к маленькому домику на окраине деревни, чтобы поцеловать Оминиса и обнять Себастьяна, в очередной раз грустно покачав головой — нет, пока еще не получается, придется подождать.       Дни летели один за другим, неумолимо приближая наступление осени, которая принесет с собой начало нового учебного года. Абигейл и Оминис уже успели обсудить, как будут вести себя — Гринвич продолжит играть роль подружки Малфоя, усердно учиться и играть в квиддич, Мракс же будет делать вид, что ему это безразлично, и их с Гейл не объединяет ничего, кроме дружбы с Себастьяном, готовиться к экзаменам, «чисто случайно» занимаясь в библиотеке за тем же столиком, что и Абигейл, приведет в порядок крипту — конечно же, только для себя самого и немножко для Сэллоу, больше ни для кого другого, и иногда будет подниматься на Астрономическую башню — просто подышать свежим воздухом, а не для того, чтобы запутаться в коридоре восьмого этажа и наткнуться на непримечательную дверь напротив гобелена Варнавы Вздрюченного.       И обоим от этого было невыносимо тоскливо — от невозможности касаться друг друга когда вздумается, засыпать в обнимку на узком диванчике у камина и завтракать вдвоем, полушепотом обмениваясь шутками, чтобы не разбудить Сэллоу, гулять под звездным небом, держась за руки — молча, потому что даже тишина между ними была уютной. От того, что придется скрываться и дважды проверять, никого ли нет поблизости, кто мог бы заметить поцелуй или даже лишнее, такое привычное уже прикосновение. Сдерживать себя, чтобы не поддаться эмоциям и не обнять, не взять за руку, улыбаться, как положено знакомым, а не с обещанием и щемящей душу нежностью.       Себастьян в успех затеи не верил, заявляя, что у них обоих на лбу написано, что они безнадёжно влюблены друг в друга, и не заметить это может только слепой — мол, Мраксу еще простительно, а Гринвич он настоятельно рекомендовал бы проверить зрение.       Правда, шутил он над этим недолго — ровно до того момента, пока Абигейл не заметила, что Сэллоу начал щуриться и притягивать книгу ближе к лицу. По иронии судьбы, у одного из лучших дуэлянтов школы начало портиться зрение от бесконечного чтения в полутьме Запретной секции библиотеки. Разумеется, сам Себастьян все отрицал и утверждал, что все с его глазами в порядке — просто шрифт какой-то мелкий попадается или из-за солнца плохо видно, что там вдалеке.       Тем больше шуток парень получил в свой адрес, когда после очередного посещения больницы Святого Мунго вернулся домой в очках. Смущенный и покрасневший, Себастьян огрызался на Оминиса — тому все же удалось затащить приятеля проверить зрение. Разумеется, на спор. И каково же было удивление Сэллоу, когда целитель выписал ему очки и набор зелий, которые следовало принимать в течение полугода, чтобы зрение вернулось в норму, а не испортилось окончательно.       Сам он предпочитал ситуацию не комментировать, зато Мракс отрывался за двоих, со всеми деталями пересказывая забавную историю, до слез веселя Абигейл и заставляя друга заливаться краской еще сильнее.       — Если ты просто боишься не рассмотреть цены, то не стоило оставлять дома очки. — В очередной раз подколол Оминис приятеля по поводу зрения, вырывая Гейл из мыслей.       — Я и без очков все еще вижу лучше тебя! — Огрызнулся в ответ Сэллоу, проходясь очень близко к тонкой грани — шутки на наболевшую тему ему порядком успели надоесть.       — Тогда тем более не нахожу причин, почему я должен идти за продуктами вместо тебя. — Растянулся в довольной улыбке Мракс. Шах и мат. Себастьян лишь открыл рот и тут же закрыл его обратно — такой аргумент ему крыть было нечем.       — Ладно, схожу завтра утром. На ужин еще хватит. — Сдался парень и тут же переменил тему, чтобы его тактическое отступление в споре не вызвало очередную порцию подколов. — Гейл, а как у тебя успехи? Уже весь учебник по Зельеварению за шестой курс выучила?       — Вообще-то нет. — Девушке было лень даже отшучиваться. — Мне подарили справочник по медицинским зельям, это куда интереснее. Хотя, по правде говоря, я не смогла удержаться и приготовила кое-что из учебника.       — Кто? — Оминис имел в виду автора подарка.       — Что? — Себастьяна же больше интересовало, какие зелья Гринвич успела опробовать.       Абигейл перевела взгляд с одного парня на другого, думая, на чей вопрос отвечать в первую очередь.       — Это подарок целителя Пруэтта. — Гейл решила, что успокоить Оминиса важнее, чем утолить любопытство Себастьяна. — Его очень заинтересовало успокоительное, которое я создавала для Анны, и он решил, что из меня тоже может выйти неплохой целитель.       Она улыбнулась, заметив, что напряжение ушло из лица юноши. И только потом повернулась к Сэллоу.       — Ну, учитывая что Оборотное зелье я варила еще в прошлом году, интересных вариантов было не так уж много. Долголетние эликсиры достаточно просты, скорлупы яиц окками у меня не было, чтобы сварить Феликс Фелицис. Так что я взялась за составные противоядия и… — Гейл немного запнулась, покосившись на Оминиса. Девушка заранее знала, что тот будет недоволен. — И напиток Живой смерти. Реакция обоих друзей не заставила себя ждать: как и предполагалось, глаза Сэллоу загорелись исследовательским интересом, в то время как Мракс вновь нахмурился.       — Гринвич, умоляю, скажи, что ты хотя бы не рискнула опробовать его на себе. — Голос юноши звучал одновременно строго и просяще.       — Разумеется, нет! — Абигейл посмотрела на него как на ненормального, игнорируя тот факт, что Оминис ее взгляд все равно не увидит.       — Как тогда узнать, что получилось? — Хотя Себастьяна также волновала безопасность подруги, но любознательность сдержать не удавалось.       Гейл немного покраснела — ей не хотелось признаваться, что хоть и не на себе, но зелье она все же испытала.       — Мистер Мун опрыскивал одну из башен Доксицидом. И я попросила отдать одного из докси мне. — Девушка ощутила, как заливается краской. — Даже если бы зелье оказалось сварено неправильно, это в любом случае была бы более гуманная смерть, чем от яда, верно?       Оминис мягко улыбнулся.       — Абигейл, мы не собираемся осуждать тебя за использование докси в качестве подопытных. Они паразиты, и если от них не избавляться, пожрут все, до чего дотянутся. К тому же, ты права, напиток Живой смерти — решение более гуманное, чем Доксицид.       — Подожди, — перебил его Себастьян, вновь интересуясь практической стороной вопроса, — ты сказала «если бы». Это значит, у тебя получилось?!       — Ну, по крайней мере на докси напиток работает так, как ему и полагается. — С полной серьезностью кивнула девушка, втайне гордясь тем, что у нее с первого раза получилось сварить столь сложное зелье. Мракс потер лоб рукой.       — Только не говори, что ты эту заразу, — он явно имел в виду докси, — еще и обратно отпустила?       — Не обратно, а в Запретный лес. — Гейл пожала плечами, не понимая, что в этом такого, чем вызвала смех своих собеседников. Все же одного года было слишком мало, чтобы понять все тонкости жизни и быта волшебников. Садовых гномов ей, например, тоже было жалко.       Да, за этот год ей пришлось убить немало существ — и самых разных арахнидов, и троллей, пару взбесившихся топероек. Замарать руки в крови людей и гоблинов, за что Гринвич, как ей казалось, никогда не сможет себя простить. Но все же она ни разу не нападала ни на кого первой, всегда действуя в рамках защиты собственной жизни. Для того, чтобы испытать непроверенное зелье даже на лишенном интеллекта домашнем вредителе, девушке пришлось пойти на сделку с собственной совестью. И Гейл была очень рада, что нигде не просчиталась.       — С ума сойти! Ты действительно гений зельеварения! — Не унимался Себастьян, на что сама Абигейл лишь пожала плечами: она знала, что хороша в приготовлении зелий, но была согласна с профессором Шарпом — у нее есть задатки, но чтобы стать мастером зельеварения ей еще многому нужно научиться. Пока же она лишь немного опережала программу.       — Не нужно быть гением, чтобы варить зелья по школьному учебнику.       — У тебя и правда талант. — Оминис привычным жестом накрыл руку девушки своей. — Думаю, даже Шарп согласится, что далеко не каждый способен уже в первый год обучения изобрести собственное зелье и усовершенствовать еще парочку. Да и целитель явно не просто так тобой заинтересовался.       — Слушай, а у тебя не осталось флакончика? — Сэллоу перевел разговор в другое русло.       — Тебе то для чего? — Удивление Мракса было совершенно искренним.       — Мало ли, всякое в жизни может случиться. А такую редкость достать непросто.       Абигейл усмехнулась — зелья, которые она варила для себя и на продажу, нередко оседали в карманах друзей. Ей было не жалко лишних двух-трех флаконов из целого котла, а им могло пригодиться. Так, после рождественского подарка в виде набора зелий, запасы Себастьяна и Оминиса успели пополниться самыми разными противоядиями, зельем невидимости, успокоительными и многими другими эликсирами.       А потому, девушка привычным жестом потянулась к сумке.       — Держите. — Она бросила по одному небольшому флакону, наполненному темной жидкостью, каждому из парней. — В нашей жизни действительно бывает всякое.       Немного подумав, Гринвич добавила еще по две бутылочки для каждого — усовершенствованный и уже опробованный на себе Рябиновый отвар и составное противоядие от укусов змей, арахнидов и грызунов, сваренное по рецепту из учебника. Оно было слабее, чем противоядие для каждого вида яда по отдельности, но в качестве первой помощи работало неплохо, а носить с собой куда удобнее, чем целый набор.       — А где… — Сложив подарок в карман, Сэллоу потянулся к корзине, решив, что неплохо бы вернуться к пикнику. — Оминис!       Мракс же в это время с самым невинным видом доедал последний сэндвич.       — Гейл, мы можем поговорить? — Негромко обратился к девушке Оминис, пока Себастьян суетился на кухне, продолжая ворчать из-за сэндвича с ростбифом.       — Да, конечно. — Хотя Абигейл слегка насторожил тон юноши, она решила, что волноваться еще рано.       — Свадьба Марволо и Юстинии уже через неделю. — Мракс замялся, не зная, как правильно оформить свои мысли в слова.       — Ты волнуешься, что я должна буду там появиться. — Мягко подтолкнула его Гейл, понимая, к чему идет речь.       — Да. И не доверяю Малфою. Если что-то пойдет не так, Родолф будет спасать свою шкуру. Оставит тебя в опасности. Поэтому я хочу, чтобы ты кое-что взяла с собой. — Оминис бережно достал с полки небольшую бархатную коробку, в которой обычно хранили украшения.       На белой подложке и впрямь обнаружился браслет — простой серебряный ободок с декоративным овальном с изображением птицы.       — Что это? — Абигейл потянулась к украшению, уже догадываясь, что это очередной артефакт, сотворенный талантливыми руками Оминиса.       — Осторожно. — Он остановил девушку, когда та коснулась овала. — Он с секретом. Видишь? — Юноша нажал на потайную защелку, и Гейл увидела потайное отделение, в котором лежал бронзовый кнат. — Это слабенький одноразовый портал с ограниченным временем действия. Он будет активен только в день свадьбы, с полудня до полуночи. Отследить его почти невозможно. Если что-то случится, просто открой браслет и возьми монету в руки. Она перенесет тебя на окраину Хогсмида.       — Ты сошел с ума! — Гринвич резко отдернула руки от украшения. — Создание порталов незаконно. Если кто-то узнает, ты и сам рискуешь оказаться в Азкабане! — Девушка не могла поверить собственным ушам. — У нас еще есть время, ты можешь обучить меня трансгрессии. — Гейл почти умоляла, но Оминис лишь покачал головой.       — Отец параноик. И, надо сказать, у него есть на то некоторые основания. — Усмешка вышла какой-то мрачной. — На территории мэнора запрещена трансгрессия и ограничено использование каминной сети, которая, к тому же, жестко контролируется. Если что-то случится, у тебя будет мало шансов выбраться. Портал при таких условиях отследить будет сложнее. К тому же, он завязан на моей магии. И если кто-то в Отделе магического транспорта и заинтересуется, все следы приведут ко мне. Все остальное — мои проблемы. Я найду способ выкрутиться, учитывая связи моей семьи, разве что отец сам захочет отправить меня в Азкабан. — Еще одна невеселая ухмылка, словно в шутке было куда больше правды, чем Оминис хотел показать.       — Пойми же, я не стану подвергать опасности еще и тебя. — Голос девушки дрогнул.       — Гейл, пообещай мне. Иначе я сделаю все, чтобы ты даже порог мэнора переступить не смогла, чем бы мне потом не пришлось за это расплачиваться. — Уверенность в его словах звучала сталью. Но почти сразу Мракс немного смягчился, взял руки Абигейл в свои и с нежностью провел пальцем по тонкому ободку. — И не снимай кольцо. Оно предупредит о злых намерениях, помнишь?       Гейл кивнула собственным мыслям и сжала ладонь Оминиса.       — Обещаю. — Почти прошептала она, переводя взгляд на подарок, который носила не снимая.       Кольцо и правда едва заметно нагрелось, когда Абигейл говорила с Нобисом в «Трех метлах», но девушка не придала этому особенного значения, так как уже знала, что этот человек не желает ей ничего хорошего. Зато неплохо отрезвляло, не позволяя забыть, в чьей компании она находится.       — Я… — Начал было говорить Мракс, но его перебил недовольный голос с кухни.       — Вы ужинать идете, или мне одному все это есть? — Похоже, Себастьян уже не первый раз их звал.       — Все будет хорошо. Мы справимся. — Абигейл запечатлела на губах Оминиса короткий поцелуй, словно закрепляя так свое обещание.       Как оказалось, о предстоящем торжестве помнил не только Мракс, но и тот, кому предстояло сопровождать Гейл в «серпентарий» — Родолф Малфой.       Следующим утром аккуратно упакованная объемная посылка уже лежала на столике в гостиной Слизерина, дожидаясь получательницу.       По традиции, поверх свертка с новым платьем обнаружилась записка — на этот раз более объемная, чем обычно.       «Моя любовь», — гласила первая строчка. Гейл запнулась, стоя на месте, зато очень быстро окончательно проснулась. Чтобы понять, бредит Малфой или издевается, пришлось читать дальше.       «Моя любовь, Я был поражен до глубины души, когда до меня дошли слухи, что моя без пяти минут невеста…»       «Нет, все-таки издевается», — пришла к однозначному выводу девушка, прежде чем вернуться к записке.       «… моя без пяти минут невеста получила приглашение на столь важное мероприятие, как свадьба достопочтенного Марволо Мракса и прекрасной Юстинии Нотт, но даже не сообщила своему возлюбленному».       «Ну, возлюбленному как раз таки сообщила», — мысленно не согласилась Гейл. «… но даже не сообщила своему возлюбленному. Это разбивает мое бедное сердце. Но я все еще смею надеяться, свет моей жизни, что ты согласишься сопровождать меня, дабы удостоверить светское общество в том, что наша любовь прочна вопреки времени и расстоянию. В подтверждение искренности своих чувств и намерений прилагаю сей скромный подарок, красота которого — лишь бледная тень твоей».       «Или все-таки бредит?» — Абигейл уже не была так уверена и начинала искренне волноваться за душевное здоровье Златовласки.       Но стоило девушке развернуть сверток с платьем, как все прочие мысли вылетели из головы. Родолф в очередной раз превзошел сам себя, и Гринвич боялась даже представить, в какие суммы блондину обходится каждый их совместный выход.       Аккуратно сложенное, в нескольких слоях упаковочной бумаги лежало самое изумительное платье, которое Гейл вообще доводилось видеть в своей жизни.       Нижняя юбка была выполнена из нежнейшего изумрудного глазета, расшитого серебряными флористическими узорами. Само же платье, состоящее из верхней юбки, корсажа и длинных свободных рукавов, оказалось сшито из креп-жоржета нежно-зеленого оттенка и декорировано серебристыми цветами, повторяющими узоры на нижней юбке, а также невесомым кружевом по краям корсажа.       Дополнить платье должны были упакованные отдельно лаконичные атласные туфельки на невысоком каблучке, продолжающие юбку, а не пытающиеся ее перекричать.       У всей этой красоты был только один минус, но очевидный и довольно значительный — шнуровка на спине начиналась непозволительно низко. Вернее говоря, она вполне соответствовала нормам приличий. Вот только открывала вид на страшный шрам, пересекающий спину девушки почти от плеча и до самого низа.       Просить Родолфа заказать другое платье было бы просто безумием, тем более за неделю до мероприятия. Не говоря уж о том, что Гейл не собиралась унижаться и рассказывать о своем уродстве тому, кто явно найдет способ использовать эту информацию в собственных целях. Из всех знакомых о шраме знали только двое — Оминис, по понятным причинам, и Имельда, которая не вовремя вернулась в раздевалку после одной из тренировок по квиддичу, но подруга лишних вопросов не задавала и обещала молчать о том, что увидела.       Размышлять, что делать в сложившейся ситуации, долго не пришлось — в справочнике, подаренном целителем Пруэттом, был и раздел косметической лечебной магии, на который Абигейл обратила внимание еще при первом изучении. Но тогда ее мысли были заняты другими вещами. Теперь же пришло время опробовать и рецепт мази, позволяющей на какое-то время скрывать даже такие страшные следы на коже, которые излечить было невозможно.       Но «подарки» Малфоя не заканчивались лишь на платье и туфлях. Под свертками с нарядом обнаружился большой конверт, заставивший глаза Гейл загореться жадным огнем. Платье, сложенное уже не так аккуратно, было отброшено на стол, когда девушка дрожащими от нетерпения руками потянулась к тому, чего ждала все лето.       Поверх не слишком-то объемной папки из конверта выпало еще одно письмо, и Абигейл решила ознакомиться с его содержимым, прежде чем приступать к изучению ценной информации.       «Надеюсь, ты получила не меньше удовольствия от чтения первой части письма, чем я в процессе его написания», — на этот раз не было никаких приветствий и приторно-сладких обращений, что позволило Гейл немного выдохнуть, уверившись, что то письмо было не более чем издевкой ядовитого блондина.       «В следующий раз, когда я соберусь тебе что-то пообещать, будь добра напомнить мне ни в коем случае этого не делать. Мне пришлось задействовать все свои знакомства и нарушить несколько законов, чтобы достать информацию, которую ты просила. Не знаю, чем тебя так заинтересовал Гидеон Моран, но питаю искреннюю надежду, что это не простой мстительный каприз или глупое эссе по Истории магии, иначе твой труп не найдет никто и никогда».       Абигейл усмехнулась, узнавая фирменные шуточки Родолфа и примерно представляя, с каким лицом он бы это произнес.       «А теперь к главному. Гринвич, какого дементора ты не сообщила мне, что получила приглашение от Нобиса Мракса?! Мерлин и Моргана, зачем вообще принимать что-то от этого скользкого типа?! Неужели не сложилось с одним из братьев, решила попытать счастье с другим?!       В таком случае, довожу до твоего сведения, что старший наследник Магнуса Мракса — точная копия своего пугающего до тряски в коленках папаши. И, как и лорд Мракс, является вдовцом.       На твоем месте я бы десять раз подумал (если у тебя еще осталось, чем), прежде чем связываться с человеком, жена которого умерла столь загадочной смертью. Расследование гибели Либинины Мракс, в девичестве Бёрк, было закрыто едва ли не раньше, чем успело начаться. Официальной причиной является несчастный случай. Однако сами Бёрки в это не верят, отчего и разорвали все взаимоотношения с Мраксами, несмотря на давнюю дружбу и одинаково маниакальную приверженность чистокровным традициям. Не то, чтобы моя семья не разделяла эти взгляды, но именно Мраксы и Бёрки печально известны в обществе из-за бесчисленного количества преступлений против маглов и грязнокровок, доказанных или оставшихся тихим перешептыванием за закрытыми дверями. Мне известны лишь некоторые детали, так как Малфои также состоят с Бёрками в близком родстве.       Не думай, что меня так уж сильно волнует твое благополучие, но мне не хотелось бы, чтобы Великобритания лишилась своей героини, а я — надежного прикрытия от нежелательного брака. А потому помни: если у тебя ничего не вышло с нашим «принцем», то лучше вообще держись подальше от этой семейки. Даже меня от них дрожь пробирает».       Гейл шокировано уставилась на пергамент, повторно перечитывая последний абзац и не веря собственным глазам — Малфой и забота о ком-то, кроме себя любимого? Может, и впрямь чем-то заболел?       «Ладно, оставим лирику. Праздник в серпентарии, свадьба Марволо состоится уже через неделю.       Во-первых, я очень надеюсь, что за летние каникулы ты не успела слишком сильно поправиться и влезешь в платье.       Во-вторых, мои родители начинают что-то подозревать. Либо же попросту игнорируют наши с тобой, с позволения сказать, «отношения». И намереваются подыскать мне невесту. Как тебе известно, я категорически против подобного. Но кого интересует мое мнение?       Потому в этот раз тебе придется постараться и с удвоенными силами играть искреннюю влюбленность в меня. Уверен, это не составит труда. Мне тоже придется делать вид, что я от тебя без ума. Более того, у общества должно сложиться впечатление, что мы давно перешли грань невинных поцелуев. Если твои дела со слепым котенком все же сложились, рекомендую предупредить его заранее. Мне бы не хотелось получить какую-нибудь неожиданность вроде Круциатуса в спину.       Если же тебе требуется вдохновение, чтобы изображать влюбленную дурочку, еще раз перечитай первую часть письма и просто следуй моему примеру.       Ps Если это письмо увидит кто-то кроме тебя, я превращу твою жизнь в бесконечное заключение в Азкабане.

С искренностью,

Родолф Малфой”

      Абигейл еще раз пробежалась глазами по строчкам письма. Что ж, в этот раз ей действительно придется постараться, чтобы выполнить свою часть уговора. Оставалось надеяться, что добытая Златовлаской информация того стоила. Вечером следовало бы наведаться в Фелдкрофт и действительно поговорить с Оминисом, предупредить его заранее. Иначе они все могут попасть в неловкую ситуацию, но главное, их с Малфоем небольшое представление заденет чувства человека, ставшего для Гейл дороже всех остальных в этом мире.       В голове звенел колокольный набат, намекая на существование чего-то еще, очень важного, за что мозг девушки зацепился в этом письме. Но мысли опять не хотели укладываться в стройный ряд.       Гринвич уже решила для себя еще раз подумать над этим немного позже, после того, как ознакомится с содержимым папки, но на этот раз ее прервали часы, упрямо показывающие десять утра — до занятия с профессором Шарпом оставалось всего полчаса.       Практически через силу, заставляя и уговаривая саму себя, Абигейл убрала папку в сумку: бывший мракоборец не выносил опозданий на свои уроки. И каникулы, в данном случае, не являлись оправданием.       Неделя пролетела быстрее, чем Гейл успела это осознать: занятия с профессором Шарпом, варка зелий по особому заказу, обещавшему неплохую прибыль, долгие тренировки по окклюменции и тихие ужины в Фелдкрофте отнимали все время и силы. Каждый вечер с сожалением девушка смотрела на вожделенную папку, до содержимого которой успела добраться лишь раз, да и то, чтобы прочитать сухой отчет по какому-то делу о контрафактных зельях за подписью Гидеона Морана.       Но и из этого отчета Абигейл успела узнать несколько жизненно важных, по крайней мере для нее, вещей: во-первых, ее отец действительно жил в Штатах, во-вторых, он был мракоборцем. Ну, и в-третьих, теперь у Гейл был его портрет. Да, наделенный лишь самой слабой магией — улыбчивый брюнет на картине не мог даже говорить. Но этот портрет подтверждал, что видения зеркала Еиналеж не были лишь плодом ее фантазии: Гидеон Моран выглядел именно таким, каким Абигейл видела его в проклятом зеркале бесчисленное множество раз.       Чтобы с документами ничего не случилось (вряд ли, конечно, они понадобятся кому-то, кроме самой Гейл, но мало ли), девушка создала несколько копий и спрятала их в разных местах. Еще одна хранилась в сумке вместе с оригиналом — ее Гринвич планировала отдать на ознакомление Оминису, но только после того, как сама все внимательно изучит.       А пока же ей требовалось пережить всего один день. Тот, которого они все так побаивались и к которому долго готовились.       Абигейл стояла перед зеркалом в уже привычной комнате «Трех метел», которую она по сложившейся традиции снимала, чтобы привести себя в порядок, прежде чем отправиться на очередной прием и изображать там вежливую улыбку, пока не начнет сводить скулы.       Платье село идеально по фигуре — Малфою не стоило волноваться на этот счет. Потайной кармашек, правда, на этот раз предусмотрен не был, зато длинные свободные рукава прекрасно прятали ножны, закрепленные на предплечье, как и мазь скрыла часть шрама на спине.       Подбирая прическу под наряд, в котором Гейл казалась себе похожей на лесную нимфу из легенд, она не смогла удержаться от небольшой шалости — украсить сложную косу несколькими тонкими веточками плюща, закрепленными чарами, которые пришлось разучить специально для этого. Браслет, подаренный Оминисом, согревал душу и левое запястье, а кольцо приятно холодило палец, показывая, что рядом нет никого, кто желал бы девушке зла. Любимый кулон же, доставшийся от родителей, пришлось оставить в Хогвартсе — он совершенно не подходил к наряду.       Еще раз бросив взгляд на отражение в мутном зеркале, Абигейл накинула светлую шелковую мантию и спустилась вниз, где ее уже ждали Родолф и Виктор, который больше не мог прятаться от светских приемов за подготовкой к выпускным экзаменам седьмого курса.       Малфой, как и всегда, выглядел безупречно: темно-зеленая мантия с вышивкой по манжетам и подолу, того же оттенка фрак и на тон светлее жилет, расшитый вторящими ее платью серебристыми узорами, серая рубашка, идеально завязанный галстук с булавкой в виде змеи, глаза которой сверкали изумрудами. И, конечно же, неизменная трость, в которой, как Гейл уже знала, была спрятана палочка.       Виктор выглядел на фоне своего приятеля контрастно, хоть и ни в коем случае нельзя сказать, что плохо. Вроде бы привычный к строгим костюмам, юноша постоянно поправлял галстук, словно тот его душил. Ярко-оранжевый, как спелые апельсины, жилет в вертикальную персиковую полоску подчеркивал хитрый блеск глаз и смотрелся единственным ярким пятном в полностью черном облачении.       — Малфой, кажется у нас проблемы. — Весело проговорил де Вилле, который первым заметил появление Абигейл: его друг в это время стоял спиной к спускающейся по лестнице девушке.       — Что на этот раз? — Гейл живо могла представить, как блондин закатил глаза.       — Твоя спутница явно затмит невесту. Рекомендую продумать планы отхода, пока подружки Юстинии не разобрали на сувениры сначала платье Гринвич, а потом и таких красавчиков, как мы с тобой. — В голосе выпускника слышалось озорство.       Малфой, наконец, догадался развернуться.       — Гринвич, надо же, ты, оказывается, красивая. — Шокировано, но все еще на удивление самодовольно, протянул белобрысый.       — Вот это открытие. — Наигранно округлила глаза девушка. — Ты, никак, пролечил зрение?       — Абигейл, как ты можешь терпеть подобное отношение? — Не позволил Родолфу продолжить их перепалку Виктор, сам же подливая в нее масло. — Может, бросишь этого напыщенного павлина и пойдешь со мной?       Малфой, почуяв, что может упустить свой козырь против навязанного родителями брака, среагировал мгновенно.       — Лапы прочь, Renard. — В подтверждение своих слов Родолф несильно ударил приятеля тростью по руке. — Я первый успел, ищи себе другой способ отвертеться от очередной «выгодной партии». — Безошибочно угадал парень мотивы де Вилле, заставив того театрально вздохнуть.       — Ну, нет, значит нет. Но ты все же подумай, Гринвич. — Ничуть не расстроенный, парень подмигнул Абигейл. — Может, я не так богат и влиятелен, как Златовласка, — при упоминании прозвища, придуманного когда-то Гейл, Малфой скривился, словно от зубной боли, — зато манеры явно получше. И не страдаю пристрастием к огневиски.       — Ага, только к дорогому французскому вину и круассанам. — Не остался в долгу Родолф.       — Это все еще лучше, чем огневиски. — Не растерялся Виктор, продолжая хитро улыбаться. — И вообще, Абигейл, а выходи за меня замуж?       Малфой споткнулся на ровном месте, а Гейл едва ли не впервые на своей памяти не знала, как реагировать — посмеяться шутке или прятаться за Родолфа, что уже само по себе было бы безумием.       — Наглости, тебе, конечно, не занимать, но неплохо бы обзавестись и мозгами. В очередь, лисёныш! — Рявкнул Малфой, привлекая внимание немногочисленных посетителей таверны и Сироны.       — А что не так? Ты поматросишь и бросишь, а я предлагаю надежный союз, основанный на красоте и чувстве юмора. — Пожал плечами парень, никак не реагируя на выпад друга. Похоже, такие перепалки были для них в норме вещей. — Ты только представь, какие у нас могли бы быть дети! — Продолжал актерствовать брюнет, явно намеренно играя на нервах приятеля.       — Язвительные и лишенные чувства самосохранения? — Малфой не остался в долгу, выделив черты характера, объединяющие, на его взгляд, Гейл и Виктора.       — Если мы не хотим опоздать и привлечь всеобщее внимание, нам стоит воспользоваться порталом. — Решила прекратить этот фарс Абигейл, пока дело не зашло слишком далеко.       В конце концов, еще не хватало, чтобы свадьба Марволо закончилась ее собственной помолвкой. Тем более, не с Оминисом. Гейл, конечно, не знала, каким видит их отношения Мракс в далеком и не очень будущем, но была уверена, что он не обрадуется, если она заявит, что собирается замуж за Виктора. Хотя, стоило признать, сложись все иначе, де Вилле, пожалуй, был единственным, кто мог бы ее заинтересовать — хотя бы благодаря его легкому нраву и адекватной, на первый взгляд, семье.       — Ну, ты все-таки подумай. — Шепнул ее брюнет, получив еще один тычок от своего друга. — Молчу-молчу. — С невинным видом похлопал глазами Виктор. Малфой уже достал было портключ, чтобы переместить их на место действия, но опомнился.       — Из-за этого клоуна чуть не забыл о главном. — Родолф недовольно покосился на приятеля. — Гейл, повернись.       Абигейл не была уверена, что нужно этому странному блондину, но сделала так, как он сказал.       На шею тут же легла тяжесть коллар-колье. Судя по ощущениям, жемчужного. Едва расслышав щелчок застежки, девушка развернулась, уставившись на своего спутника удивленными глазами.       — Даже не рассчитывай, это только на время. — Опередил ее вопрос Малфой, одновременно кивая в сторону небольшого зеркала. — Фамильный артефакт.       Не веря собственным глазам, Абигейл провела рукой по аккуратному ожерелью. Две нити жемчуга плотно облегали шею, сходясь в центре к крупному овальному хризолиту.       — И в чем его действие? — Не удержала в узде свое любопытство девушка.       — Не важно. — Малфой едва заметно покраснел, что было для него весьма нетипично: Гейл была уверена, что этот хам еще в глубоком детстве забыл о том, что такое стыд. Интерес разгорелся еще сильнее, и девушка бросила взгляд на де Вилле, но тот лишь пожал плечами, округлив глаза, мол «и сам хотел бы знать». — Можем отправляться. — Прекращая дальнейшие расспросы, Родолф достал из кармана мантии крупную металлическую пластину с гравировкой, явно выполненную на заказ и служившую порталом к мэнору.       Яркое солнце и нежный морской бриз почти успешно отвлекали внимание от неухоженности старинного особняка, который теперь выглядел скорее таинственным и загадочным, нежели пугающим. Да и в честь праздника явно постарались — тяжелые чугунные ворота были украшены лентами, кустарники аккуратно подстрижены, а на территории парка виднелись фонарики, которые должны были загореться красивыми огоньками с наступлением темноты.       — Добро пожаловать на наше скромное торжество. — В холле гостей встречал Нобис, на правах старшего наследника дома. Гринвич в очередной раз удивилась тому, как натянутая улыбка уродует его, в общем-то, красивое лицо. — Мистер Малфой, мсье де Вилле. — Мужчина коротко кивнул. — Абигейл, — обратившись к девушке по имени, чего не предполагал этикет, Мракс подчеркнул особое отношение к ней, — рад нашей новой встрече, вы выглядите просто изумительно. — Гейл почти не задумываясь протянула руку с нагревшимся кольцом, стараясь не дергаться, когда Нобис поцеловал тыльную сторону ладони. — Надеюсь, вы в полной мере насладитесь всеми развлечениями, что наша семья сможет предложить в этот замечательный день.       — Разумеется, мистер Мракс. — Улыбка Малфоя, ответившего вместо своей спутницы, была по-светски холодной и ничего не значащей.       — Может быть, вы порекомендуете, на что стоит обратить особое внимание? — Поддержал друга Виктор, словно это не он всего четверть часа тому назад пытался переманить Гейл к себе. В осанке и жестах юноши уже не было и намека на расслабленность и пренебрежение к этикету.       — О, мсье де Вилле. — Оскал хищника, вот что улыбка Нобиса напоминала Абигейл. — Сегодня наших гостей ждут танцы, выступление приглашенных артистов и, конечно же фейерверк. Но вам рекомендую обратить внимание на наш фуршетный стол. Отец заказал из Франции прекрасные вина. Уверен, вы оцените их, как никто. — Еще шире, обнажая слегка заостренные клыки, улыбнулся мужчина, намекая не то на происхождение Виктора, не то на его любовь к винам, о которой Мраксу стало каким-то образом известно. — А юной леди обязательно стоит дождаться окончания вечера, когда молодая супруга моего брата будет бросать букет невесты.       — Мы непременно учтем ваши рекомендации. Хотя не уверен, что сможем остаться до завершения вечера. — На лице Малфоя не прослеживалось и тени сожаления по данному поводу. — Я должен буду сопроводить Абигейл обратно в Хогвартс. Профессор Шарп будет волноваться за свою любимую студентку. — Родолф одарил Гейл почти искренне нежным взглядом. И почему ей стало от этого не по себе?       Просторный холл вновь озарился ярким солнечным светом, знаменуя прибытие новых гостей.       — Прошу меня извинить. — Короткий поклон совершенно не сочетался с высокомерным взглядом темных, как пасмурная ночь, глаз Нобиса. — Я должен вернуться к своим обязанностям. Надеюсь продолжить нашу беседу немного позже.       Гейл, которая только теперь заметила, как крепко вцепилась в руку Родолфа, проследовала в зал, где собирались гости.       — Гринвич, будь так добра, ослабь хватку, мне еще дороги мои конечности. — Почти прошипел ей в ухо парень все с той же ласковой улыбкой.       — Опасность справа по курсу. — Заговорщическим тоном прошептал Виктор, наклонившись к парочке.       Малфой едва заметно вздрогнул и чуть повернул голову, вынуждая Гейл последовать его примеру хотя бы из любопытства. Около одного из столиков в компании незнакомых для девушки людей стоял Альфеус Малфой, одетый в черную мантию, из-под которой проглядывал фрак цвета грозового неба, идеально подчеркивающий серые глаза, холодный взгляд которых Гейл прекрасно помнила еще с Рождественского бала, и платиновые волосы. Рядом с мужчиной стояла миниатюрная шатенка в голубовато-сером платье и шелковой мантии, расшитой серебряными нитями. Непримечательную, по сути своей, внешность выгодно подчеркивали дорогие украшения и идеальная осанка, какая положена истинным леди. Мать Родолфа, а это была именно она, выглядела несколько моложе своих лет.       — Кажется, нам очень срочно нужно поздравить молодожёнов с бракосочетанием и пожелать им множество благ. — Быстро взял себя в руки Малфой-младший.       — Накинуть тебе пару идей, или сам справишься? — Похоже, Виктор был единственным, кто получал искреннее удовольствие от неприятностей друга. Возможно, Абигейл бы даже присоединилась к его веселью, если бы не была активной участницей представления.       Главные виновники события, которых было не видно, но довольно легко вычислить по особенно многочисленному скоплению людей вокруг, находились в конце зала на небольшом возвышении, куда не теряя ни секунды потянул свою спутницу Родолф, не позволяя толком осмотреться. Гейл на ходу искала взглядом родное лицо, но перед глазами яркими пятнами мелькали лишь незнакомцы. Оминиса же нигде не наблюдалось, хотя начинать беспокоиться еще было рано.       Наконец, среди толпы стали видны молодожёны. И Абигейл пришлось собрать все силы, чтобы сохранить невозмутимость, потому как Марволо и его новоявленная супруга вызывали диаметрально противоположные эмоции.       Юстиния — смешливую улыбку, потому как Гейл просто не могла иначе воспринимать бледную блондинку в совершенно неподходящего ей оттенка золотом, как и положено, платье. Разумеется, ни одной благовоспитанной леди не пришло бы в голову критиковать наряд невесты, но Гринвич оправдывалась тем, что росла в приюте, а не в шикарном особняке в Мэйфейре. И потому могла позволить себе подобную вольность. А критиковать было что: платье Юстинии, хоть и соответствовало всем канонам моды, казалось слишком… Гейл даже не могла определить, что именно. Просто слишком. Слишком много рюшей и бантов, слишком объемное, слишком сверкающее, слишком дорогое, хотя стоило очевидно даже дороже, чем выглядело. Но главное было в том, что сама невеста терялась за этой показной роскошью. Наверное, в другом наряде и при иных условиях, девушка даже показалась бы Абигейл довольно симпатичной, хотя впечатление все же портили надменный взгляд и высокомерно вздернутый подбородок.       А вот от одного взгляда на жениха Гринвич захотелось скривиться. И тут уже дело было уже совсем не в его внешности. На фоне братьев и отца, Марволо можно было бы даже назвать довольно непримечательным. Достаточно высокий рост, как и у всех в его семье, но не такой, как у Нобиса, да и Оминис обещал со временем обогнать среднего из братьев. Грубоватые черты и массивный подбородок, глубоко посаженные глаза, широкая кость, непропорционально длинные конечности. Но главное — полное отсутствие следов интеллекта на лице, что было не присуще ни его братьям, ни отцу.       И все же в нем ощущалась опасность. Не такая, как в Магнусе или Нобисе, хищная и холодная, словно ядовитая змея. И не как та, что пряталась в Оминисе — ледяная снаружи, но внутри горячая, словно Адское пламя, сжигающее на своем пути тех, кто посмел причинить боль дорогим для юноши людям. Марволо же был совсем иным. Глядя на него, Гейл не сомневалась, что этот мужчина сначала делал, а потом думал. И делал явно нехорошее, но что еще важнее, даже не пытался притворяться, что это не так. Гринвич готова была поставить все скопленные в сейфе банка Гринготтс деньги на то, что даже связи семьи однажды не смогут спасти Марволо от Азкабана. Самодоволен, высокомерен, недальновиден — так описывал среднего из братьев Оминис. И одного взгляда на этого громилу хватало Абигейл, чтобы согласиться. Разумеется, Гейл уже видела Марволо раньше, но только теперь ей предстояло познакомиться с ним лично.       «Гринвич… Моран. Соберись, а то потом не соберут», — Абигейл постаралась взять себя в руки.       Малфой не сильно, но довольно ощутимо дернул девушку за руку, вынуждая подойти ближе к молодоженам, принимающим поздравления многочисленных гостей.       — Мистер Малфой и… — В глазах Юстинии читались снисходительность и гордыня.       — Мистер Мракс, миссис Мракс, — Родолф говорил слегка быстрее, чем обычно, что выдавало его нервозность. — Позвольте представить вам мисс Абигейл Гринвич. — А вот хищный блеск в глазах Марволо, судя по всему, все же унаследовал от отца. — Благодарим за оказанную честь. Мы рады поздравить вас с бракосочетанием и спешим пожелать…       Дальше Гейл уже не слушала, позволив Родолфу отдуваться за двоих, рассыпаясь в церемониальных, ничего не значащих по своей сути, поздравлениях и комплиментах невесте, пока сама Абигейл лишь вежливо улыбалась, время от времени кивая головой. Монолог блондина, который не позволял молодоженам вставить и слово, продлился почти до самого объявления первого танца. «Кто бы сомневался в твоих талантах», — ухмылка Гейл скрылась за очередной благожелательной улыбкой. Дернувшаяся было в сторону непутевого сына миссис Малфой оказалась вынуждена остаться на месте — пересекать бальную залу во время открывающего танца было грубейшим нарушением этикета.       Как и положено, Марволо и Юстиния, вежливо откланявшись, первыми двинулись к центру паркета.       Даже в воцарившемся шуме Абигейл расслышала, как с огромным облегчением выдохнул ее спутник.       — Я уже боялся, что моя фантазия закончится раньше, чем объявят кадриль. — Как-то жалобно признался Родолф, в очередной раз покосившись в сторону родителей. — Мисс Гринвич, вы окажете мне честь? — Юноша вновь натянул соответствующую обстановке «пустую» улыбку.       — С великой радостью, мистер Малфой. — Отзеркалила Абигейл его выражение лица, прекрасно осознавая, что пришло время играть отведенную ей роль, но все еще украдкой выискивая взглядом Оминиса и мысленно благодаря его за уроки танцев.       Едва успели затихнуть звуки открывающего бал танца, сменившись тихой мелодией струнного квартета, Родолф поспешил отвести Гейл туда, где они стояли до начала кадрили — то есть, как можно дальше от своих родителей.       Но прежде, чем зазвучал первый вальс, на небольшую площадку, разделяющую мраморную лестницу на две части, ведущие в восточное и западное крыло дома, поднялись Марволо и Юстиния, что явно предполагало — дальше что-то должно произойти.       И это «что-то» не заставило долго себя ждать: по одной из лестниц спустились три фигуры, облаченные в фамильные цвета Мраксов: черное и зеленое. А вместе с ними и гигантская анаконда, в очередной раз сопровождающая появление хозяина дома.       По правую руку от Магнуса, как и положено старшему наследнику, шел Нобис — точная копия отца, лишь лет на двадцать-тридцать моложе. Только теперь Абигейл заметила, что мужчина как-то неправильно согнул за спиной левую руку. При встрече девушка не обратила на это внимания, но на расстоянии стало заметно, что Нобис держал руку так, чтобы никто не мог случайно задеть, словно ему это доставляло ощутимый дискомфорт.       С левой же стороны от отца шел Оминис. При всем желании Гейл не смогла бы ничего поделать с тем, как быстро забилось ее сердце при виде юноши. Во-первых, выглядел он просто изумительно. Истинный аристократ. Пусть и младший, но все же наследник одного из древнейших домов волшебного мира. Но в то же время было в этом человеке нечто чужое, словно улыбчивый и растрепанный парень в простой рубашке, обнимавший ее вечерами у камина в домике на окраине Фелдкрофта, был лишь иллюзией, волшебным сном. Теперь же в каждом его жесте читались холодность, властность, тщательно сдерживаемая сила и даже некоторая надменность. Умом Абигейл понимала, что Оминис лишь играл отведенную ему роль, но по спине все равно бежали мурашки.       Однако, было и еще кое-что, что вряд ли заметил бы кто-то, кто знал младшего из наследников Слизерина хоть немного меньше, чем она сама. За идеальной, выверенной до мельчайшего жеста, маской пряталась нервозность. Чуть более плотно, чем требуется, поджатые губы, едва заметное покачивание волшебной палочки, чрезмерная скупость мимики и движений, неестественное даже для образа равнодушие ко всему вокруг, словно вместо человека перед гостями предстала каменная статуя. Гейл слишком хорошо читала эти, незаметные на первый взгляд, мелочи — сколько сама ошибалась за этот год, как много раз видела похожее в поведении Оминиса.       Сердце, ускорившее свой бег, внезапно пропустило удар. Интуиция так и кричала о том, что за сутки, которые Абигейл и Оминис провели не вместе, успело произойти что-то плохое. Очень плохое. Стало страшно — не столько за себя, сколько за самого юношу, для которого общение с родственниками и без того всегда было большим стрессом, но в этот раз, похоже, что-то пошло не по плану даже раньше, чем наступил день, которого они боялись.       — Я рад приветствовать вас в нашем гостеприимном доме. — Раздался голос лорда Мракса в воцарившейся тишине. — Мне безгранично приятно, что так много достойных волшебников и ведьм пришли сюда, чтобы поздравить моего сына Марволо и его молодую супругу Юстинию с бракосочетанием. Церемония состоялась лишь сегодня утром, в узком кругу ближайших родственников. Но теперь пришло время отпраздновать это замечательное событие! Знаю, что многие из вас уже успели выразить свои искренние пожелания молодоженам. Однако, на правах отца жениха, я хотел бы первым вручить подарок. — Мужчина сделал шаг в сторону среднего сына и его супруги, в то время как его спутники остались на своих местах.       От Абигейл не укрылось, как Оминис едва заметно дернулся, но кроме нее самой, похоже, никто этого не заметил — внимание присутствующих было приковано либо в виновникам торжества, либо к гигантской ползучей твари, удобно устроившейся на лестнице и отделяющей гостей от хозяев.       — Главное, в чем нуждается молодая семья — свой уголок. — Продолжил Магнус. — Мои дорогие, — обратился он к сыну и его жене, — может быть, однажды вы захотите вернуться в отчий дом, что хранит память наших предков. Но пусть начало вашей семейной жизни не омрачит необходимость думать об одиноком старике. — Гейл хмыкнула, ни на секунду не поверив, что лорд Мракс действительно считал себя таковым. — Наслаждайтесь друг другом, стройте свою жизнь. Уверен, моя сестра была бы счастлива узнать, что в ее уютной обители неподалеку от Литтл-Хэнглтона скоро вновь будет бурлить жизнь и зазвучит детский смех. — С этими словами он протянул Марволо старинный ключ. На щеках Оминиса же заходили желваки.       Гейл могла понять причину его злости — дом его тетушки, единственного человека в мире, кто действительно любил юношу и заботился о нем, теперь принадлежал ненавистному брату, от которого Оминис в тот самый дом и сбегал. Девушка сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и засунуть поглубже желание спалить этот проклятый мэнор дотла, перед этим утащив отсюда Оминиса. Яма со змеями — не лучшее место, для горячего сердца. Зато вполне подходящее для холодного рассудка.       А потому Абигейл прикрыла глаза, чтобы уже в следующее мгновение посмотреть на этот мир совсем другим взглядом. В котором больше не было и намека на неуверенность. Лишь благодушие, наигранный восторг и совершенно неискренняя скромность. Малфой хотел, чтобы она сыграла влюбленную дурочку. Оминис — чтобы Гейл ни в коем случае не выдала их отношения перед его родней и тем самым не поставила их обоих под угрозу, а также, чтобы девушка была крайне внимательна и осторожна. Что ж, оба слизеринских блондина получат то, чего так хотели. А потом она уберется из этого дементорового особняка и разнесет к мерлиновой бабушке все тренировочные манекены в Фелдкрофте.       — Начнем же наш праздник! — Гейл показалось, что она пропустила окончание торжественной речи, но судя по скучающему лицу Малфоя, там не было ничего интересного.       Магнус дважды хлопнул в ладони, заставляя зачарованные инструменты вновь заиграть, и спустился к гостям. Оминис и Нобис следовали за ним на расстоянии шага, все такие же равнодушные ко всему вокруг.       — Гринвич, танцевать. — Прошипел ей в ухо Родолф, едва раздались первые ноты вальса. Похоже, парень всерьез намеревался весь оставшийся вечер избегать встречи с собственными родителями.       — Малфой, ты же понимаешь, что играть в догонялки по бальному залу до завершения праздника не получится? — Усмехнулась Гейл, тем не менее принимая столь грубое приглашение.       — Понимаю. Но я предпочел бы отложить разговор с ними хотя бы до того момента, пока во мне не будет достаточно алкоголя. К тому же, кроме зала есть еще сад и довольно обширный парк.       За первым вальсом последовал и второй, который Абигейл также танцевала с Родолфом вопреки всем законам этикета. Еще пара таких, и поведение пары сочтут попросту неприличным, но именно этого, судя по всему, Малфой и добивался, намеренно провоцируя высший свет.       Правда, следующим был контрданс, люди в зале смешались, и родители блондинчика как-то незаметно оказались прямо позади сына и его спутницы.       — Добрый вечер, господа. — Альфеус Малфой вблизи казался еще выше, чем издалека. — Родолф, рад видеть тебя в добром здравии. Хотя, нужно сказать, я ожидал получить хотя бы сову после того, как вы с Виктором отправились… Отдыхать. — Небольшая пауза перед последним словом делала на нем заметный акцент, придающий двусмысленности.       — Отец, матушка. — Родолф изобразил невинность и недоумение. — Не ожидал, что вы уже вернулись из своего путешествия. — Гейл едва удержалась от смешка: «Ага, как же, не ожидал он, вот ведь… хорек», — Papa, кажется, вы уже знакомы с моей спутницей. — Блондин придвинул девушку чуть ближе к своим родителям. — Maman, позвольте представить мисс Абигейл Гринвич. Звезда факультета Слизерин и настоящая гордость профессора Шарпа. Можно сказать, героиня Британии, которая участвовала в обороне Хогвартса при нападении гоблинов прошлой весной. Абигейл, — теперь блондин повернулся уже к спутнице, — насколько я знаю, ты уже имела удовольствие встретиться с моим отцом на Рождественском балу. Теперь представлю тебе прекраснейшую женщину этого мира, Серену Малфой. — Хитрец с улыбкой поцеловал затянутую в перчатку руку матери.       — Мисс… Гринвич. — Все та же пауза и насмешка в голосе. — Счастлив, безгранично счастлив нашей новой встрече. Вы так похорошели за прошедшие полгода. — Даже теплая улыбка оказалась не в силах растопить серебристый лед в глазах мужчины.       — Благодарю, лорд Малфой. — Гейл полностью проигнорировала все двусмысленности и полутоны речи аристократа, приседая в вежливом реверансе, но не отводя прямого взгляда. Кольцо оставалось холодным, а значит, Альфеус и его супруга не намеревались причинить девушке вреда. Следственно, можно немного и поиграть.       — Много наслышана о вас, Абигейл. Могу же я так вас называть? Рада наконец встретиться с вами лично. — А вот улыбка женщины казалось нежной и вполне искренней. Похоже, миссис Малфой действительно любила сына и желала ему счастья, даже если происхождение его избранницы вызывало некоторые сомнения.       Зато теперь было понятно, на что делал ставки в этой игре сам Родолф.       — Разумеется, миссис Малфой. Я также наслышана о вас и счастлива познакомиться. — Еще один реверанс.       — Неужели? И что же вы обо мне слышали, если не секрет? — Теперь было понятно, от кого блондин унаследовал хитринку в глазах.       Гейл бросила как-бы-сомневающийся взгляд на своего спутника, который в этот момент, судя по его виду, молил Мерлина и Моргану избавить его от мучений, поразив на месте разрядом молнии.       — Родолф признавался мне, что очень дорожит теплыми взаимоотношениями с вами. А также по секрету рассказал, что свой безупречный вкус унаследовал именно от вас. — Разумеется, ничего подобного Малфой никогда ей не говорил, но Гринвич умела быстро соображать, когда того требовала ситуация. Судя по ласковому взгляду матери на сына и удивленно округлившимся глазам самого юноши, Абигейл попала в точку.       Малфой-старший тактично хмыкнул, прерывая обмен любезностями и привлекая внимание к собственной персоне.       — Итак, мисс Гринвич. Я очень наслышан о ваших успехах и подвигах. Могу я поинтересоваться, чем вы планируете заниматься в дальнейшем? Может быть, нам пора ждать новых невообразимых открытий? — В его голосе звучала ирония, которую Гейл вновь проигнорировала.       — Сложно сказать на данный момент, лорд Малфой. — Девушка улыбнулась вежливо и немного отстраненно. — Меня интересует огромное множество вещей. Однако, — тут пригодился козырь в лице целителя Пруэтта, — похоже моя персона также кажется любопытной волшебному сообществу, ведь уже сейчас мне начали поступать предложения о работе.       — Неужели? — Альфеус явно что-то прикидывал в уме. — Позвольте поинтересоваться, что же это за предложения?       — К примеру, больница Святого Мунго. Один из целителей, Ланселот Пруэтт, может быть вы слышали о нем, он возглавляет отделение магических болезней и травм, буквально месяц назад спрашивал, насколько интересно было бы мне развиваться в сфере колдомедицины.       — Слышал, разумеется. Но вот откуда он узнал о вас, простите за столь нескромный вопрос, мисс Гринвич? — Взгляд мужчины стал изучающим.       — О, думаю, это просто. Целитель Пруэтт хорошо знаком с моим наставником, деканом Шарпом. — Гейл надеялась, что профессор простит ей апелляцию к его авторитету.       — Как интересно. И что же вы ответили на столь любопытное предложение?       — Пока ничего. — Тут врать смысла не было. — По правде говоря, моя душа стремится к науке и открытиям, а не к работе целителя. Но осмелюсь признать, что мне льстит такой интерес.       Прежде, чем отец Родолфа успел задать новый вопрос, у их беседы появился свидетель. Спасение для Гейл пришло откуда не ждали.       — Лорд Малфой, леди. — Виктор чинно поклонился родителям своего друга и поцеловал руку Серене, вызвав у женщины очередную теплую улыбку. Очевидно, она давно была знакома с де Вилле и неплохо к нему относилась. — Прошу простить, что столь грубо прерываю вашу беседу. — Дождавшись кивка со стороны старших представителей семейства Малфой, юноша обратился к приятелю. — Родолф, ты же не будешь возражать, если я украду Абигейл на один танец? Боюсь, твоя спутница может заскучать, если пропустит еще один вальс. — Формулировка вопроса не предполагала отказа, и на лице Златовласки проступила какая-то наивно-детская обида от осознания, что его лишат возможности укрыться от вопросов за хрупкой спиной Гейл. Такой подставы от лучшего друга он явно не ждал, что заметно повеселило как самого Виктора, так и Абигейл.       — Не боишься, что он тебя за такое потом придушит шелковым шарфиком? — Усмехнулась девушка, как только они с де Вилле присоединились к кругу танцующих.       — Этот надутый павлин? — В темных глазах плясало озорство. Юношу совершенно не смущала нелестная характеристика в сторону старого приятеля. — Шарфик пожалеет.       Абигейл стоило большого труда не рассмеяться в голос от такого меткого замечания.       — Кстати, хотела спросить. — Пришла в голову девушки неожиданная мысль. — Почему Малфой называет тебя «le Renard»?       — О, миледи знает, на что нужно обращать внимание, не так ли, ma petite vouivre? — Несмотря на свою шутливость и легкий шлейф вина, Виктор прекрасно вел в танце. — По правде говоря, это моя маленькая тайна. — Парень едва заметно подмигнул. — Но ты же умеешь хранить секреты, я прав?       Любопытство оказалось сильнее, и Гейл кивнула.       — Лис — моя анимагическая форма. — Де Вилле слегка наклонился, чтобы расслышать его могла только Абигейл.       — Хочешь сказать, ты — незарегистрированный анимаг? — Девушка удивилась совершенно искренне, а затем усмехнулась. — Значит, лис. А тебе идет.       Виктор одарил ее еще одним хитрым взглядом, но ничего не ответил. «Как есть хитрый лис», — отметила про себя Гринвич, но тут же едва не споткнулась. Слишком знакомым было неприятное ощущение. Что ж, похоже, Оминис не зря ее готовил.       Абигейл не подала виду, продолжив танец и погрузившись в собственные мысли, пролетающие словно вихрь и переплетающиеся в замысловатую косу, закручиваясь в странный калейдоскоп — зелья, воскресная служба в деревенском храме, учебники, детские кошмары, экзамены, наставления пастора, уроки, чтение молитв, крики мисс Глэдис, платье Юстинии, нападение арахнидов на приют, первое подаренное Малфоем платье, наказание розгами, дуэльный клуб, наряд миссис Малфой, сильная простуда в пять лет, мясной пирог в Хогвартсе… Гейл настолько погрузилась в эти воспоминания, сменяющие друг друга быстрее, чем она успевала сосредоточиться на чем-то конкретном, что даже не заметила, когда попытки проникнуть в ее сознание прекратились, вернувшись в реальность только с последними тактами вальса. К счастью для самой девушки, Виктор продолжал вести ее в танце, не обращая внимания на отстраненность партнерши.       — Окклюменция, значит. — В нем не осталось и намека на несерьезность. — Полезный навык, особенно в этом доме. Не знаю, чем ты заинтересовала хозяина мэнора, но искренне сочувствую. — Прошептал парень, прежде чем отвести Абигейл, озирающуюся по сторонам в поисках Нобиса или его отца, обратно к Родолфу.       Злой, как разъяренный пятиног, Малфой-младший в гордом одиночестве пил огневиски из широкого бокала.       — Де Вилле! — Гейл едва не подпрыгнула. До сих пор она была уверена, что только Оминис умеет шипением произносить имена, в которых не было ни одной шипящей буквы.       — Пожалуй, мне стоит ретироваться. Слышал, в саду сейчас как раз подают сыры и вино. — Попятился было Виктор, вновь примеряя шутливый образ.       — А ну стоять, лучший друг. — Судя по всему, Родолф был действительно зол. — Как тебе вообще в голову пришло меня так подставить?       К удивлению для Гейл, де Вилле даже не улыбнулся.       — Не думаю, что из-за твоих проблем с родителями должны страдать другие.       — Гринвич за свои «страдания» получает и кое-что взамен. Не стоит так о ней беспокоиться.       Небрежность в голосе кавалера неожиданно разозлила девушку — очевидно, сказалось нервное напряжение.       — Кричи об этом еще громче, а то не все в курсе. — И откуда в ее тоне взялось столько звенящей стали? — К тому же, не забывай, Родолф. Ты заинтересован… Во мне сильнее, чем я в тебе.       — Слизеринка. — С какой-то нежностью и восхищением протянул Виктор, заставив приятеля хмыкнуть, мол, а ты как думал.       — А теперь рекомендую вспомнить, как ты слезно умолял меня показать как можно больше любви между нами. Или уже передумал?       Родолф ничего не ответил, зато широко улыбнулся и потянулся к руке девушки, чтобы поцеловать.       — Ты права, любовь моя, совершенно права. — Гринвич едва не скривилась от количества сладкого сиропа в его словах, но отрезвлял хитрый, почти как у его друга, взгляд.       — А тебе палец в рот не клади, откусишь по локоть, я прав? — Хохотнул де Вилле, подхватывая бокал с проплывающего мимо подноса с закусками. — Ладно, пойду, посмотрю, что там в саду. Воркуйте, голубки. — Парень отсалютовал им бокалом и скрылся в толпе.       — Возникли какие-то сложности? Слабо верю, что тебя могла так разозлить выходка Виктора. — Перешла к деловому тону Гейл, тщательно скрывая это за улыбками и глотком вина. В такой обстановке она предпочла бы тыквенный сок, но его, к сожалению, не подавали.       — Вот за это я тебя и ценю, Гринвич. — Усмехнулся Малфой, так и не поясняя, за что конкретно. — Но ты права, есть одна небольшая проблема. Кажется, мы переиграли самих себя. Отец всерьез намерен выяснить твою родословную. И если, упаси Мерлин, она окажется подходящей, женить меня на тебе.       Абигейл подавилась глотком, слишком удивленная словами своего спутника, чтобы выдать хоть какую-то реакцию, кроме кристального незамутненного шока. Так и не определившись, чего ей хочется больше, смеяться или же сбежать на край света с воплями ужаса, девушка продолжала совершенно неприлично пялиться на Родолфа.       — Выпей, помогает. — Правильно понял ее состояние Малфой.       — Знаешь, я не буду притворяться, что мне не хочется узнать, кто я и откуда. — Задумчиво протянула Гринвич, умолчав, что кое-что она все же уже знает. — Но выходить за тебя замуж я не согласна ни при каких условиях. Хотя, осмелюсь предположить, что мое мнение твоего отца тоже не слишком-то волнует. С чего ему вообще пришло такое в голову?! Неужели… Подожди, хочешь сказать, что мы убедили твоих родителей в искренности чувств, и теперь они считают, что просто потакают капризам любимого сыночка?       — Очередное меткое попадание. Уверена, что хочешь играть на позиции ловца, а не охотника? — Грустно усмехнулся Родолф, которого, похоже, такая перспектива тоже не особенно вдохновляла. — И вот, кстати, еще один интересный вопрос, так сказать, по теме. То, что ты просила меня найти, как-то связано с тем, что запланировал мой отец?       — С нашей свадьбой? Упаси Мерлин! — Отшутилась Абигейл, хотя прекрасно понимала, что он имеет в виду. — Даже если было бы связано, это на что-то бы повлияло? — Однозначного ответа девушка так и не дала.       — Думаю, нет. — Призадумался Родолф. — Если мой отец задался какой-то целью, мало что в этом мире сможет его остановить. Уж точно не я. Но если ты знаешь что-то о своем происхождении, в твоих же интересах поделиться этой информацией со мной, чтобы мы оба заранее знали, к чему стоит готовиться.       Гейл покачала головой. Тут Малфой был совершенно прав.       — Если я узнаю, то скажу. Но, сам понимаешь, мои возможности куда больше ограничены, чем у твоего отца. Если тебе станет что-то известно, надеюсь, ты тоже сообщишь мне.       — А что я за это получу? — Слизеринская натура Родолфа брала свое.       — Ну не знаю… Мою помощь в том, чтобы твой отец не женил тебя на мне? В конце концов, кто из нас больше хочет избежать навязанного брака? — На самом деле, Абигейл блефовала. Ей хотелось замуж за Малфоя ничуть не больше, чем ему — на ней жениться. Но слова возымели свой эффект: при одном только упоминании о свадьбе Родолф терял способность логически мыслить.       — Аргумент. — Усмехнулся парень. — Идет. Приятно иметь с вами дело, мисс Гринвич. Или как вас там? Скоро узнаем.       Абигейл, кажется, даже успела придумать, что ответить на шутку, но запнулась на полуслове, разглядев в толпе вальсирующих Оминиса, который уверенно вел в танце какую-то рыжую ведьму, о чем-то с ней мило воркуя.       — Если ты будешь так сильно сжимать бокал, он лопнет. — Флегматично заметил Малфой, глазами следуя за взглядом девушки. — Ах, вот в чем дело. Оттилия Фоули и впрямь хороша собой. За школьной мантией, правда, это не так заметно. Да и вряд ли красавчик может в полной мере оценить ее прелесть. Хотя, погодите-ка… куда это поползла его рука? Неужто ниже лопаток? — Холодная усмешка. — Будущий седьмой курс, Когтевран. А значит, к безупречной внешности и родословной прилагаются еще и неплохие мозги. Младшая сестра Амелии, сокурсницы Виктора. У Оминиса Маркса неплохой вкус вопреки отсутствию зрения.       — Малфой, если ты сейчас же не заткнешься, в твоем горле окажется не только огневиски, но и бокал, в который он налит. — Хотя Гейл и говорила с улыбкой, тон не оставлял сомнений: Родолфу и впрямь лучше замолчать.       — И правда, пойдем лучше танцевать. — Малфой ловким движением поставил на пролетающий мимо поднос оба бокала, и потащил девушку в круг танцующих, очень удачно выбрав момент, чтобы оказаться неподалеку от Оттилии и Оминиса.       — Абигейл, не окажете ли удовольствие танцевать с вами? — Гейл едва успела отдышаться после очередной кадрили и отослать своего кавалера за напитками, чтобы от того была хоть какая-то польза, как подле нее практически из ниоткуда появился Нобис.       Разумеется, можно было сослаться на усталость и отказать, но Гринвич уже пропустила несколько танцев до этого. К тому же, ей было интересно, чего же хочет от нее старший наследник Мраксов.       — Разумеется. — Девушка протянула руку, позволяя вновь увлечь себя к середине зала.       — Как вам нравится сегодняшний прием? — Начал светскую беседу мужчина.       — Восхитительно, — без особого восторга откликнулась Гейл. — Еда и напитки выше всяких похвал. Кажется, вы продумали все до мелочей. — Ничего не значащие фразы в рамках этикета. — Молодожены выглядят такими счастливыми. — Откровенная ложь. — Платье невесты, должна отметить, просто несравненное. — А вот тут уже правда. Этот кошмар Гринвич не могла сравнить ни с чем.       — Покорно благодарю за комплимент. — В кои-то веке искренняя улыбка. Но нагревшееся на пальце кольцо не позволяло расслабиться. — Ведь именно ваш покорный слуга занимался организацией праздника. Хотя позволю себе не согласиться насчет платья невесты. Конечно, я не эксперт, но на мой скромный вкус, ваш наряд сегодня просто прекрасен. И так подчеркивает вашу природную красоту, Абигейл. — Нобис прижал девушку чуть ближе, чем того позволяли правила приличия. В голове Гринвич как-то не к месту промелькнули строки из письма Родолфа о загадочной смерти жены старшего из братьев.       — Право, вы смущаете меня, мистер Мракс. — Гейл попыталась хоть немного отодвинуться, но мужчина держал ее крепко, словно даже не замечая усилий миниатюрной девушки. Хотя все же слегка дернулся, когда Гринвич неудачно надавила на его левую руку, что еще раз подтверждало предположения о травме.       Но почему он не залечил ее магией? Этот вопрос оставался без ответа.       — Прошу меня простить. — На его лице не промелькнуло и намека на смущение. — Перед вашей красотой невозможно устоять, Абигейл. — Слишком интимный шепот, слишком горячее дыхание на коже, слишком раскаленное кольцо на пальце. Мерлин, чего Нобис добивается? — Я знаю, это может прозвучать странно. Согласно этикету я все еще должен носить траур… Но вы не покидаете мои мысли с нашей первой встречи. Абигейл, может быть, вы дадите мне шанс? Уверен, я смогу оправдать ваше доверие. — Такой преданный, почти щенячий взгляд. Гейл подумала, что могла бы и купиться на такое, если бы заранее не знала всей подноготной. Но, к счастью, знала.       — Ваши слова действительно звучат очень неожиданно для меня. — Очередная ничего не значащая фраза, за которой, согласно все тому же этикету, полагалось читать: «Я не готова дать ответ прямо сейчас». Отказывать прямо и закатывать скандал на территории Магнуса Мракса и, соответственно, самого Нобиса, было равноценно изощренному самоубийству.       От необходимости продолжать такой странный разговор Гейл избавили последние аккорды вальса, когда кавалер должен был вернуть даму туда, где пригласил ее на танец. К радости Гринвич, там все еще стоял Родолф, потягивая очередной бокал. «И как он после такого количества алкоголя вообще на ногах стоит?» — поразилась девушка, отвлекаясь от сложных размышлений о природе внезапного интереса Мракса к ее персоне.       — Стоило отойти на несколько минут, как ты уже танцуешь с тем, с кем рядом стоять-то опасно. — Малфой протянул девушке бокал.       — Как будто у меня есть выбор. — Пожала плечами Абигейл.       — Гринвич, потанцуешь со мной? — В отсутствие старшего поколения Виктор проигнорировал правила ангажемента.       Гейл, еще не успевшая отойти после прошлого танца, засомневалась, но де Вилле, кажется, и не требовалось устное согласие, чтобы ухватить девушку за руку и утянуть в круг, танцующий польку.       — Если ты продолжишь стоять с таким серьезным лицом, тебя могут неправильно понять. Или, наоборот, правильно, это как посмотреть. Но уверен, любой из вариантов не в твоих интересах. — Усмехнулся парень, умудрявшийся как-то разговаривать при быстром темпе смены фигур. У самой же Гейл хватало времени и сил только на то, чтобы правильно переставлять ноги, да и то, похоже, она успела допустить несколько ошибок. — Просто расслабься и получай удовольствие. — Лучезарно улыбнулся анимаг.       — И сходить прогуляться в сад. На закате там действительно красиво. К тому же, кажется в саду съели еще не все закуски.       Гринвич воспользовалась полезным советом, едва успел закончиться танец. Тем более, что следующим шел лансье, который она только рада была пропустить. Легкий бриз, доносящийся с моря и сочетающийся с древесными ароматами, заметно освежал после бального зала. Девушка ненадолго замерла, наслаждаясь сменой ощущений, прежде чем заметила светлую макушку и знакомый красноватый огонек волшебной палочки неподалеку от самого входа в парк, где уже не могли оказаться случайно забредшие гости. Абигейл сорвалась с места и поспешила за Оминисом, постепенно углубляющимся в непроходимую чащу деревьев.       — Мисс Гринвич, рад нашей встрече. — Церемониально поприветствовал ее Мракс, палочкой указывая куда-то позади себя. Гейл потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он привлекает ее внимание к крупному бумслангу, притаившемуся в кустах. — Желаете вина? — Юноша протянул ей бокал, судя по виду, наполненный белым вином, какое подавали в саду. «Шабли», кажется, как-то так называл его Виктор.       Абигейл немного удивилась, но причин не доверять Оминису у нее не было, к тому же, он не нарушал никаких светских правил, предлагая гостье напиток.       — Благодарю. — Гейл изобразила вежливую улыбку. — Как проходят ваши каникулы, мистер Мракс? — Пыталась она поддержать светскую беседу.       — О, просто замечательно, должен заметить. Это лето я провожу у нашего общего приятеля, Себастьяна Сэллоу. Отмечу, что время, проведенное на природе, благоприятно влияет на мое настроение и душевное состояние.       Абигейл с трудом удалось сдержаться, чтобы не расплыться в куда более искренней и широкой улыбке. И к чему нужны все эти правила и условности, интриги, загадки, когда так хотелось просто обнять и в очередной раз расцеловать созвездия родинок на щеках?       — Счастлива это слышать. Как здоровье его сестры? До меня доходили слухи, что есть некоторые улучшения. Бедная девушка, такая трагедия! — За театральностью слов едва заметно проглядывали искренние чувства, которые Гейл прятала в очередным глотке действительно вкусного вина.       — К сожалению, состояние Анны все еще печально. Но благодаря целителям больницы Святого Мунго ей уже намного лучше. Если им удастся закрепить эти изменения, Анна сможет вернуться к обучению в Хогвартсе уже в этом году.       — Какая прекрасная новость. — Кажется, Абигейл довольно искренне удалось изобразить удивление.       — Что ж, мисс Гринвич, я был рад нашей встрече, но боюсь, я вынужден откланяться. — Оминис действительно слегка склонил голову. — Мы с братом должны позаботиться о том, чтобы все прошло, как было задумано. Прошу, наслаждайтесь вечером.       — Благодарю. Не смею вас задерживать, мистер Мракс. Передавайте мои наилучшие пожелания Себастьяну. — Одному только Мерлину было известно, сколько сил потребовалось девушке, чтобы присесть в вежливом реверансе, а не броситься Оминису на шею.       Перед тем, как уйти, оставив гостью в одиночестве наслаждаться прекрасным видом на море, юноша коротко, словно случайно, стукнул палочкой по небольшой каменной ограде. Дождавшись, когда Мракс, а вместе с ним и бумсланг, скроется за цветочной аркой, Абигейл подошла к тому месту, где еще минуту назад стоял Оминис. Теперь же на холодном камне лежали пустой флакон, напоминающий один из тех, что Гейл использовала для своих зелий, и свернутый вшестеро кусок пергамента.       Оглянувшись, словно она была воровкой, тайком пробравшейся в чужой сад, Гринвич развернула записку.       «Немедленно уходи. Во флаконе был яд. Нобис…». Послание обрывалось.       Гейл вздрогнула, выронив флакон, тут же скрывшийся в густой траве. Но быстро взяла себя в руки, запихнув куда подальше привычку никому не доверять — они уже это проходили. Тем более, что слова, явно нацарапанные в спешке — прыгало даже всегда идеально пишущее зачарованное перо, нельзя было понимать однозначно. Оминис писал, что яд был во флаконе, а не в бокале. Не исключено, что парень просто вылил содержимое. Но мог ли он провернуть это, когда за ним следила змея? Зачем было так срочно уходить, если на самом деле яд она не выпила? Что сделал Нобис? Слишком много вопросов, и все без ответа. Ясно было одно — если Абигейл последует совету и уйдет, у Оминиса будут неприятности. А она не может допустить этого. В конце концов, порталом она могла воспользоваться и в последний момент.       Кивнув собственным мыслям, девушка, убедившись, что никого нет поблизости, достала палочку и сожгла записку, прежде чем вернуться в бальный зал.       Гринвич вернулась как раз к завершению очередного вальса, который ее спутник, судя по всему, танцевал со Стефанией Гринграсс, так как в этот момент Родолф вел девушку к месту, где ожидал ее жених. Гейл поспешила к ним — по крайней мере, в компании Малфоя и его друзей Гейл могла немного отвлечься от дурных мыслей, что витали в голове.       — Абигейл, рада нашей встрече. — Широко и искренне улыбнулась Стефания. Стоило признать, невесомое платье приглушенного бежевого цвета прекрасно подчеркивало персиковую кожу и медовый оттенок глаз, создавая очень мягкий и нежный образ. Если бы Гринвич не знала, на что способна эта девушка на поле для квиддича, вероятно была бы обманута ее внешним видом. — Готова к новому сезону? Слышала, в этом году Блэк все же решил вернуть в школу соревнования.       — Стефания, прекрасно выглядишь. — От сокурсницы Малфоя исходила заразительная аура счастья, и Абигейл не смогла сдержать собственную улыбку. — Я могу быть сколько угодно готова, но Имельда вряд ли разделяет мое мнение.       Гринграсс звонко рассмеялась в ответ.       — И то верно. Кстати говоря, ты ведь уже знакомо с Филиппом? — Девушка интуитивно провела по предплечью своего спутника.       — Разумеется. — Ответил вместо Абигейл мужчина. — Счастлив видеть вас в добром здравии, мисс Гринвич. Может быть, окажете честь и потанцуете со мной?       Гейл была удивлена приглашением, но Гринграсс ободряюще кивнула. В конце концов, танцевать только с Родолфом было бы неприлично. Так что девушка позволила увести себя к середине танцевального зала под первые аккорды шоттиша.       К своему неудовольствию Абигейл вскоре заметила, что и Стефания присоединилась к танцу. Точнее сказать, за знакомую она была рада, но вот ее партнер заставил Гринвич сбиться с такта. Похоже, Оминис решил перетанцевать со всеми красотками, примерно подходящими ему по возрасту. Ревность и обида ненадолго перекрыли логику, заставив задуматься, что Гейл недостаточно красива для того, чтобы танцевать с Мраксом. Но Гейл быстро дала себе мысленную оплеуху — разумеется, он не приглашает ее совсем по другой причине. И злиться было глупо.       Что ж, мечты имели свойство сбываться — уже на следующий вальс она получила долгожданное приглашение. Вот только радоваться было уже нечему — Оминис оказался откровенно зол.       — Я просил тебя уйти. Почему ты еще здесь? Ты не надела браслет? — От отстраненной вежливости, с которой юноша говорил в парке, не осталось и следа.       — Надела. Но не собираюсь подставлять тебя под удар. — Гейл шептала на грани слышимости, понимая, что Оминис и так прекрасно ее услышит. — Что произошло?       — Не могу сейчас всего объяснить, но ты должна уйти как можно скорее. Нобис что-то задумал. — Мракс тоже говорил очень тихо, и девушка была вынуждена скорее читать по губам. — Умоляю, Абигейл. Возвращайся в Фелдкрофт, забери Себастьяна и вдвоем отправляйтесь в Хогвартс. Я смогу договориться с крестным.       Гринвич поджала губы, размышляя над его словами.       — Ты уверен в том, что он что-то сделает? Может, он рассчитывал провернуть все твоими руками? — Гейл даже не слышала себя сама, надеясь лишь на тонкий слух Оминиса.       Вместо ответа он лишь покачал головой — юноша и правда не знал, в чем именно заключался план его брата, но рисковать безопасностью Абигейл не хотел, даже если это не обещало ничего хорошего ему самому.       — В таком случае, я никуда не уйду.       Сказать большего Абигейл не могла — музыка постепенно затихала, и появился риск быть услышанными. Вместо этого Гринвич завела светскую беседу, которую Оминис нехотя поддержал, понимая, что спорить с этой упрямой ведьмой бесполезно.       После того, как танец был окончен, Гейл намеревалась вернуться в сад, чтобы еще немного подумать над разговором с Оминисом. Но сделать это ей не позволил потенциальный, дементор его поцелуй, свекр, Альфеус Малфой собственной персоной.       Последнее, что Абигейл успела заметить, когда ее в очередной раз вели танцевать, — полное ужаса лицо Родолфа, спешащего к ним с другого конца зала, но, ожидаемо, не успевающего.       — Мисс Гринвич, — голос мужчины все еще был холодным, но уже без откровенной неприязни, — позвольте поинтересоваться, известно ли вам что-то о ваших родителях?       «Мисс Гринвич» очень хотелось завыть, шокируя этим действом высокую публику, но девушка заставила себя даже не дернуться.       — Сожалею, но мне не известно почти ничего. Но, разумеется, я намереваюсь однажды выяснить историю своего происхождения. Как вы понимаете, этот год оказался для меня очень насыщенным, но все еще впереди. — Недоговоренность, но не ложь.       — Возможно, я смогу помочь вам решить эту нелегкую задачу. — Лорд Малфой сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить. — Позвольте мне говорить прямо. Уверен, вы достаточно умны, чтобы понять. Я закрываю глаза на многие выходки своего сына, но не позволю ему жениться на девушке… Сомнительного происхождения. А потому, я предлагаю вам заключить небольшую сделку. — Абигейл вся обратилась в слух. — Вы в любом случае узнаете, кем были ваши родители и из какого вы рода. Я же получаю устраивающую меня невестку. В случае, если ваше происхождение подходит семье Малфой, ей станете вы. Ваш брак с Родолфом можно будет считать решенным делом. Моя супруга несколько наивна и крайне мягкосердечна. Меня же все еще гложат сомнения насчет всех этих выходов в свет. Если же в вашем семейном древе окажется слишком много… Нежелательных предков, вы разорвете все взаимоотношения с моим сыном и никогда больше не появитесь рядом с ним.       Гейл задумалась. Будь ее отношения с Родолфом настоящими, она должна была бы обрадоваться хоть такому туманному, но согласию на брак. Но между ней и Златовлаской был лишь договор, а Гринвич была не так глупа, чтобы не прочитать угрозу между строк. Как и лорд Малфой оказался более проницателен, чем ожидал его сын, начав догадываться, что его водят за нос. Но слишком вкусным был сыр в этой мышеловке. Да и рисков не так уж много — не так уж была велика вероятность, что Малфоя-старшего действительно устроит ее происхождение, каким бы оно ни было. Но даже если такое произойдет, девушка была уверена, что придумает, как отвертеться от нежелательного брака. «Например, попрошу Оминиса жениться на мне раньше», — мысленно усмехнулась собственной бредовой идее Гейл.       — Откуда мне знать, что вы сдержите свою часть сделки? — Даже сильный соблазн не был поводом терять рассудок. По крайней мере не здесь и не сейчас. — Если я «не подойду», что помешает вам просто поставить меня перед фактом, не раскрывая деталей? Или же обмануть меня, даже если моя родословная окажется вполне «подходящей», сочтя другую партию более выгодной для Родолфа?       — Вы действительно умны, мисс Гринвич. — Холодная усмешка, словно он ожидал чего-то другого. — Что ж, я мог бы дать вам свое слово, но вряд ли вы сочтете это гарантией. А потому объясню свою позицию. Я во многом иду на уступки своему сыну. Родолф, как младший и долгожданный ребенок, вырос несколько избалованным. Так и в этом случае, я не стану искать для него наилучшую партию. Просто из слабости к прихотям своего мальчика. Будет достаточно просто подходящей. Если ей окажетесь вы — так тому и быть. Если же нет… Я уже сказал, что будет. Но при любом окончании этой истории, мне попросту нет смысла скрывать от вас ваше происхождение. Станете вы частью моей семьи — ваша родословная будет вашей гордостью, о которой можно рассказать потомкам. Более того, я буду настаивать на том, чтобы эта информация стала общеизвестна, во благо репутации дома Малфой. Если же нет… То будем это считать это прощальным подарком, дабы у вас не возникло соблазна нарушить свою часть сделки.       — То есть, откуп. — Упростила Абигейл нагромождение слов.       — Повторюсь, вы очень умны, мисс Гринвич. И это дает мне надежду, что вы прекрасно понимаете, чем грозит нарушение нашей сделки, каким бы ни был ее итог. — Еще одна угроза, уже не завуалированная.       — Ваши условия меня устраивают.       — Так уверены в собственном происхождении? — В казавшихся навеки заледеневшими глазах мужчины промелькнуло нечто похожее на азарт. — Или расторжение отношений с Родолфом не кажется вам такой уж трагедией?       — Вовсе нет. — Гейл оставалась хладнокровной. — Просто я действительно очень умна. И прекрасно понимаю, что у меня банально нет выбора. Если моя родословная подходит благородному дому Малфой, я буду счастлива браку с Родолфом. Если же нет, вы превратите мою жизнь в ад, рискни я продолжить с ним отношения.       — Приятно иметь с вами дело… Абигейл. — Альфеус был просто обязан поставить точку в их разговоре.       Сама же Гейл пропустила несколько танцев размышляя, как она умудрилась ввязаться в сделку сначала с одним Малфоем, а теперь и с другим.       Небольшую передышку, к счастью, дал ужин. Компания Родолфа и Виктора оказалась намного приятнее, чем загадки, тайны и сомнительные сделки. Почти глоток свежего воздуха. Однако же, ненадолго — стоило выбраться в сад, чтобы насладиться вечерней прохладой, как дорогу Абигейл перегородил Нобис, схвативший девушку за руку и утягивая ее в тень.       — Прошу, не пугайтесь. — Примирительно начал мужчина, заметив, что Гейл успела достать из ножен палочку. — Я не причиню вам вреда. Просто хотел кое-что показать. Разумеется, Гринвич не верила ни единому слову, но нужно было выиграть время, чтобы придумать план отхода — не использовать же портал прямо при нем.       — Смотрите. — Нобис вновь взял ладонь Гейл в свою руку, указывая куда-то наверх.       Что ж, по крайней мере, тут ее не обманули: по безоблачному небу, освещенному лишь молодой луной, пролетали фестралы. Печальное, но такое завораживающее зрелище, что перехватывало дыхание.       — Жаль, что вы тоже их видите. Но в то же время я рад, что могу разделить с кем-то эту красоту. — Прошептал мужчина, наконец отпуская девушку. — Абигейл, вы позволите сопроводить вас на салют? — Почти интимный шепот.       Кольцо обжигало палец, не позволяя забываться.       — Прошу меня простить, но боюсь, мой спутник будет волноваться. — Гринвич изобразила смущенную улыбку.       — Очень жаль. — Нобис отступил еще на шаг. Неужели опасность миновала? — В таком случае, буду ждать вас в парке. Приятного вечера, Абигейл.       Девушка, все еще не до конца веря, что ей удалось так легко отделаться, поторопилась вернуться в дом — лучше уж духота бального зала, чем общение с Нобисом наедине.       Оставалось порадоваться, что вечер подходил к своему завершению. К тому же, давала о себе знать усталость: все же Гринвич еще не доводилось бывать на столь масштабных мероприятиях. Ноги начинали ощущаться ватными, а сознание постепенно уплывало. Не хотелось думать ни о Малфое, ни о словах Оминиса, ни о странных действиях Нобиса. Просто присесть и отдохнуть. А лучше всего — поспать. Нет, она точно не станет дожидаться букета невесты, а потребует, чтобы Родолф вернул ее в Хогвартс.       Салют, как ни странно, Абигейл разочаровал. Поначалу все шло прекрасно — приглашенные волшебники создавали с помощью разноцветных искр в небе замысловатые фигуры, чествуя молодоженов. Но со временем сложные картины стали сливаться в смазанное яркое пятно. Гейл подозревала, что что-то с этим салютом пошло не так.       Пока не догадалась, что что-то не так с ней самой. Тело становилось все более ватным, мысли ускользали, все вокруг становилось слишком ярким и в то же время едва различимым. Ноги подкашивались, но Родолф, («Как же не вовремя!») отошел поговорить со Стефанией. Из последних сил стараясь держать глаза открытыми, Абигейл искала в толпе знакомый красный огонек.       Нетвердой походкой девушка направилась к Оминису, который обнаружился на небольшом расстоянии от гостей, почти у самого выхода из парка. При ее приближении юноша резко напрягся, а может, ей так просто показалось?       Одно движение, чтобы открыть потайное отделений в браслете, другое — чтобы ухватиться за руку юноши. Ощущение, как будто мир перевернулся, а дальше — только темнота.       Оминис понял, что произошло, только когда они оказались на окраине Хогсмида. Гейл без сознания упала ему на руки. «Дышит», — единственное, о чем он мог думать в этот момент. Первобытный страх застилал сознание, не было даже желания злиться, кричать, что он же просил уходить, ругаться за упрямство. Лишь бы все было поправимо — в горле стоял колючий комок, не позволяющий ни думать, ни говорить. Руки тряслись, но юноша знал — он должен что-то сделать. Мерлин, он простит ей и упрямство и всю эту игру на острие ножа, лишь бы только Абигейл была жива. Он уже однажды едва не потерял ее. Еще один раз он попросту не переживет.       Кое-как собрав остатки сил, Оминис подхватил Гейл на руки, тут же крутанувшись на месте. Голова поплыла, все тело привычно скрутило. Не прошло и секунды, как они были уже не на окраине Хогсмида, а на пороге больницы Святого Мунго.       Странное поведение и внезапное исчезновение самой долгожданной гостьи не ускользнуло от бдительного взгляда Магнуса Мракса. Не дожидаясь окончания праздника, мужчина в несколько больших шагов преодолел расстояние, разделяющее его со старшим сыном, и схватил того за тонкую шею, одновременно трансгрессируя в кабинет — у хозяина дома свои привилегии.       — Ты причастен к этому? — Лорд Мракс редко терял хладнокровие, но попросту ненавидел, когда кто-то смешивает ему карты.       — Отец, я… — Нобис растерялся, не понимая, что происходит, но уже догадываясь, что он влип в крупные неприятности.       Удар помешал ему закончить фразу. Магнус почти никогда не прибегал к банальному рукоприкладству, отдавая предпочтение магии, в которой он достиг невероятных высот. Но если и бил своих сыновей, то делал это больно и унизительно — наотмашь, со всей силы, оставляя глубокую кровавую полосу от заостренного камня в перстне.       — Идиот! — Магнус вновь занес руку, но остановился. Нобис даже не дрогнул: испугаться наказания означало навлечь на себя еще большее. — Как ты посмел действовать без моего ведома?!       — Я устал ждать. — Голос также оставался твердым, более того, старший наследник дома начинал злиться. — Эта девчонка — наш единственный шанс вернуть маму! Сколько можно медлить?! Или вы собираетесь ждать, пока она не выскочит замуж и не окажется под защитой Малфоев?! Мама уже пропустила столько всего — наши выпускные, начало моей карьеры, а теперь и свадьбу Марволо. Сколько мы должны еще ждать?!       Лорд Мракс немного смягчился, понимая мотивы сына. Он тоже скучал по жене. И все же не собирался терпеть непослушание, тем более от старшего сына. Магнус и без того был непозволительно мягок к младшему отпрыску. Слишком долго ждал, пока тот наиграется в благородство и милосердие и примет наконец ценности семьи. Прощал ему шалости — все же Оминис унаследовал от родителей лучшее: внешность Глории и силу характера своего отца. В каком-то смысле, Магнус даже гордился им, но больше это все же раздражало. Ему не нужна была сила характера, ему нужно было беспрекословное послушание. И к чему все это привело? Пришлось вынуждать и ломать мальчишку. По правде говоря, Магнусу было даже немного жаль, что взросление младшего сына произошло именно так.       Но мало было ему одного бунтаря в доме, так теперь еще и Нобис осмелился нарушить его планы. А значит, должен был понести наказание.       — Сангвебуло! — Короткое движение волшебной палочки, и уже спустя всего секунду сын падает на колени, но еще сдерживает крик боли.       Пока Нобис корчился на полу, его отец как ни в чем не бывало открыл буфет, доставая два бокала и бутылку огневиски. Только вернувшись на свое место он прекратил действие заклинания.       — Надеюсь, ты усвоил урок. Поднимись, мальчик мой. Присядь. Отныне ты будешь действовать только так, как я скажу.       — Да, отец. — Нобису пришлось приложить немало усилий, чтобы подняться, утереть кровавые слезы и подойти к креслу. — Простите меня. Я больше не нарушу приказа.       — Очень рад это слышать. — Улыбнулся Магнус, протягивая наполненный бокал своему наследнику. — А теперь расскажи мне, что ты сделал с девочкой, и мы вместе придумаем, как нам действовать дальше.