more than I can take

I am not afraid of the storm that comes my way

When it hits, it shakes me to the core

And makes me stronger than before

© Courtesy Call — Thousand Foot Krutch

      Абигейл закрыла глаза, едва сдерживая стон удовольствия. По телу бежали мурашки, а внутри расползалось тепло. Руки и ноги девушки слегка дрожали от долгого напряжения, но то наслаждение, что она испытывала в данный момент, стоило всего.       — Клянусь, в этот раз домовики превзошли себя! — восторженно провозгласила Гейл, проглатывая последний кусок мясного пирога.       — Мне кажется, или после тяжёлой тренировки еда всегда вкуснее? — На лице Себастьяна также читалось блаженство.       — Сейчас бы ещё в горячую ванную, а то меня до сих пор трясёт.       — Не боишься умереть от переизбытка счастья? — поддразнил подругу Сэллоу.       — Если мне в ванную принесут ещё и во-о-он ту тарелку с фруктами, вполне вероятно. Но уверена, это будет того стоить! — Абигейл не смогла сдержать смех.       Ей бы и в голову не пришло, чего в этот момент стоило Себастьяну избавиться от картины, появившейся в его голове. К счастью для парня, он всё ещё был красным после тренировки.       — Вы в курсе, что ведёте себя как дикари? — Несмотря на тон, Оминиса, похоже, это совершенно не смущало, и юноша спокойно продолжал нарезать свой завтрак, споро орудуя ножом и вилкой, в то время как его собеседники не заморачивались такими излишествами, как столовые приборы, таская пироги и кексы прямо руками. Оставалось надеяться, что хотя бы мытыми.       — Полетал бы ты пару часов под дождём под крики Имельды, я бы на тебя посмотрел, — беззлобно огрызнулся Сэллоу, потянувшись за очередным пудингом с вишнёвым джемом.       Мракс тут же вспомнил полёт с Абигейл, когда девушка устраивала настоящие гонки с ветром и выполняла разные трюки, от которых у юноши едва не останавливалось сердце: «Ну уж нет, спасибо, не надо».       Похоже, эта мысль отразилась у него на лице, потому как Гейл вновь засмеялась.       — Да какая на самом деле разница, как есть пирог, если на его вкус это не влияет? — примирительно добавила девушка. — Храни Мерлин того, кто создал эти рецепты!       Оминис замер, так и не донеся до рта вилку с кусочком бекона. Прибор упал на тарелку с громким звоном, что привлекло внимание Себастьяна и Абигейл.       — Вот оно! Рецепты блюд! — Мракс выглядел так, словно на него снизошло озарение.       — Было бы неплохо, если бы ты выражался чуть точнее.       — Точно! Ты гений!       Почти одновременно произнесли Гринвич и Сэллоу.       — Начинаю чувствовать себя отсталой. — Девушка переводила взгляд с одного сотрапезника на другого, всё ещё не понимая, к чему они клонят. Неприятно было осознавать, что даже спустя год она не знает того, что для её сокурсников было банальным и очевидным.       Парни наконец поняли, что Гейл требуется пояснение.       — Помнишь, что сказала Лорелея? Что каждый из основателей внёс свой вклад в быт Хогвартса. — Оминис ответил на собственный вопрос, не давая Абигейл времени на размышления. — Если верить легендам и песням Распределяющей шляпы, Пенелопа Пуффендуй самолично разработала многие блюда, которые по сей день подают на праздники в школе, а также привела эльфов, которые работают на кухне и поддерживают чистоту и порядок.       — Выходит, что вход в секретный кабинет основательницы находится… на кухне? — Абигейл не потребовалось много времени, чтобы сложить воедино представленную информацию.       — Вполне вероятно. — Мракс рассеянно кивнул, погружённый в собственные мысли. — Тогда всё сходится и становится понятно, почему никто до сих пор его не нашёл: домовики умеют хранить секреты.       — Если так, нам стоит наведаться туда как можно скорее и всё проверить. Но пустят ли нас эльфы? — озвучил Себастьян главную проблему. — Гейл, сможешь поговорить с Дееком после занятия по трансгрессии?       Абигейл почти что наяву видела, как в буйной голове парня рождался очередной безумный план. С лёгким сожалением девушка пожала плечами.       — У меня планы сегодня. — Краем глаза Гринвич заметила, как слегка погнулась вилка в руке Оминиса. Ему всё ещё непросто было принять выбор возлюбленной, но Мракс держал своё мнение при себе. — Может быть, вечером, когда вернусь в школу.       Сэллоу перевёл подозрительный взгляд с друга на девушку и обратно, явно о чём-то догадываясь. Абигейл же все карты раскрывать не торопилась, прекрасно понимая, что отделаться от навязанной компании в лице приятеля будет куда сложнее, чем аргументировать своё решений Оминису.       — Надо бы зелье помешать ещё, мистер Пепин будет ждать свой заказ уже завтра. — Девушка решила сменить тему, чтобы отвлечь приятеля от размышлений о том, куда она собралась после занятия по трансгрессии.       — Я займусь, — кивнул Себастьян, понимая намёк подруги. — Сможешь потом сама разлить по флаконам? Ты же знаешь, я вечно что-нибудь пролью.       Довольная достигнутым результатом, Абигейл потянулась за новым куском пирога. Но тарелка с любимым лакомством растворилась в воздухе прямо на глазах, а вслед за ней и стол. Прежде чем студенты успели что-либо понять, исчезли и скамейки, заставив пару десятков человек плюхнуться на пол. Со всех сторон послышались вскрики и ругательства, и Гейл решила не отставать от коллектива, выдавая гневную тираду о близкородственных отношениях между предками неизвестного «вора».       — Кажется, нам намекают, что пора покинуть Большой зал, чтобы его подготовили к началу занятия, — рассуждал Оминис, словно ничего и не случилось. Похоже, парень был единственным, кому удалось вовремя вскочить на ноги, чтобы не протереть своей мантией школьные полы.       — Неужели? А то мы не заметили, — проворчал Сэллоу, потирая ушибленный копчик.       — Нам действительно стоит поторопиться, — примирительно ответила Гейл, — пока нас самих куда-нибудь не отправили, чтобы мы не мешались.

***

      Натти и Поппи ждали подругу во дворике Часовой башни сразу после окончания занятия по трансгрессии, с которого Гейл летела на крыльях радости: впервые за всё время ей удалось переместиться точно в круг, а не куда-то на его границу, при этом не расщепиться и не «забыть» в исходной точке клок волос или кусок мантии. Онай, к слову, смогла идеально выполнить перемещение в пространстве ещё пару недель назад.       А вот у Поппи всё ещё были проблемы: у пуффендуйки никак не получалось правильно выйти из воронки, и она постоянно теряла равновесие в конечной точке.       — Абигейл! Рада, что ты не передумала. — Натсай, казалось, даже выдохнула с облегчением.       — Если бы это было так, я предупредила бы вас заранее.       Терять время не хотелось — его и так было слишком мало. Так что все трое направились к выходу из замка. Несмотря на присутствие во дворике других студентов, это не вызвало подозрения. В выходной день все были вольны заниматься своими делами и гулять, где вздумается.       Тем не менее, нашёлся в толпе один человек, для которого совместный уход из замка представительниц трёх разных факультетов оказался поводом проявить излишнее любопытство. И пока Абигейл, Натти и Поппи шли в сторону Нижнего Хогсфилда, обмениваясь новостями и полезной информацией, за ними на небольшом, но всё же значительном, чтобы оставаться незаметной, следовала укрытая дезиллюминационными чарами хрупкая фигурка в слизеринской мантии.       Теперь, когда ей удалось полностью избавиться от мерзкого сглаза, хоть и не без помощи целителя Пруэтта, Анна была всерьёз намерена вывести «мелкую дрянь» на чистую воду. Несмотря на все слова брата и Оминиса, Сэллоу не верила в то, что Гринвич такая правильная, как многие считают. И не такая могучая и страшная, как думают оставшиеся.       Равнодушных к новенькой, насколько Анна успела понять, не было. Одни считали Абигейл героиней и едва ли не перерождением Мерлина. Другие подходили к вопросу более рационально, называя Гринвич сильной ведьмой, хоть и «с характером», и предпочитая не лезть на рожон и не наживать себе неприятностей, якобы Малфой год назад уже проверил на своей шкуре, что бывает, если разозлить новенькую. Третьи, ближе всего знакомые с Абигейл лично, отзывались о ней как о талантливой и очень усердной студентке, большую часть времени проводящей за книгами в библиотеке, мол отличные оценки не за красивые глаза ставят, а за невероятную трудоспособность. Упоминали, что Гринвич — довольно закрытый человек и не очень-то общительный, но не злой, скорее уж просто одиночка или, по крайней мере, раньше была такой, пока не связалась с Малфоем и де Вилле. Якобы именно эти двое помогли девушке влиться в высшее общество и поверить в себя.       Были, однако, и те, кто разделял мнение Анны об Абигейл, называя шестикурсницу высокомерной зазнавшейся выскочкой, которая добивается всего с помощью удачи и Мордред его знает, каких ещё способов. К сожалению для Сэллоу, этими людьми оказались не самые приятные личности, к мнению которых она не стала бы прислушиваться в любой другой ситуации. Например, Маркус Флинт. Тот ещё тип, конечно. Близнецы учились с ним вместе с первого курса, и ровно с тех самых пор Анна считала задиру-однокурсника противным и мерзким идиотом, самоутверждающимся за счёт слабых. Над ней и Себастьяном Флинт тоже пытался издеваться, но брат быстро остудил пыл придурка, совсем по-магловски засветив ему кулаком в глаз. И Оминис тогда поддержал друга, задавив Маркуса авторитетом и утопив в море сарказма.       Спустя пять лет обучения Флинт ничуть не изменился. Но кто бы мог подумать, что теперь они с Анной окажутся по одну сторону этой необъявленной войны, несмотря на то, что мотивы у них были совсем разными: Сэллоу искренне верила в свою правоту и желала защитить близких от пагубного влияния Гринвич, ну и, пожалуй, ревновала. «Совсем чуть-чуть, но дело не в этом», — убеждала девушка саму себя. В то время как Маркус руководствовался идеей мести, потому как именно из-за Абигейл лишился «тёплого местечка» в «избранном кругу» Родолфа Малфоя.       Как бы то ни было, Анна не спешила откровенничать с Флинтом и вводить его в курс дела. Слишком уж скользкий тип. И хотя цель у них сходилась, — обличить новенькую и показать всем её худшие стороны, — это вовсе не означало, что Сэллоу станет сближаться с человеком, который столько лет был ей отвратителен, и здесь не работал принцип дружбы против общего врага. Хотя бы по той простой причине, что Анна относилась к Маркусу ничуть не лучше, чем к Гринвич, а может, даже хуже.       Пока Сэллоу, погружённая в собственные размышления, бездумно следовала за Абигейл и бывшими сокурсницами, те уже успели не только добраться до Нижнего Хогсфилда, но и уйти дальше, обойдя деревню и направляясь куда-то в сторону Кенбриджа, а затем внезапно свернули в густые лесные заросли, каких было много по всей Долине. Почему именно здесь? Именно сейчас?       Анна постаралась подойти ближе, чтобы узнать, что задумали эти трое.       — В замке? Ты серьёзно? Они вообще ничего не бояться?! — В голосе Гринвич были слышны негодование и возмущение.       Сэллоу же замерла, спрятавшись для верности за широким стволом древнего дуба.       «Замок? Речь о Хогвартсе? Что-то угрожает школе?» — Девушка начинала паниковать, опасаясь что новенькая вновь навлечёт на всех беду своей тягой к приключениям.       — Очевидно, они решили, что это убежище будет наилучшим подтверждением их статуса, — тем временем отвечала подруге Натти. — После того, что ты устроила там в прошлом году, они успели многое восстановить, и теперь это действительно похоже на замок, а не на руины.       «Руины?» — Анна начала терять логику повествования.       — Наверное, хотят показать, что они сильнее Руквуда, — дополнила выводы гриффиндорки Поппи.       Сэллоу вздрогнула и пошатнулась, услышав имя человека, сломавшего ей жизнь. Все трое «заговорщиц» резко обернулись в сторону девушки, затаившей дыхание, но ничего не увидели. Однако, похоже, поняли, что вести подобные разговоры дальше не безопасно.       Сквозь стук собственного сердца в барабанные перепонки и зарождающийся в груди огонь очередного приступа Анна расслышала тихие хлопки трансгрессии. Потребовалось некоторое время, чтобы привести мысли в порядок. Но теперь девушке точно было о чём написать Нобису. Гринвич явно задумывала что-то опасное.       — Да чтоб меня дементоры целовали! — сквозь зубы прорычала Абигейл, сдерживая тошноту. Ей ещё не доводилось самой трансгрессировать на большие расстояния.       Конечно, парное перемещение, когда кто-то другой утягивал в воронку, тоже было не из приятных, но использовать чары самой вне стен школы было полным сумасшествием. И, что хуже всего, куда более неприятно. Живот продолжало крутить, а в горле стоял ком. Возможно, это было связано ещё и с тем, что девушка не успела толком подготовиться к трансгрессии, в отличие от занятий в Большом зале.       Но выбора всё равно не оставалось: похоже, за ними кто-то следил. Абигейл не исключала, что это мог быть Себастьян, учитывая его любопытство. А может, им просто показалось. Но ситуация была слишком рискованной, чтобы проверять, так что они попросту переместились в ранее оговорённое место, следуя условному знаку, поданному Онай.       — Ай!       — Поппи, тише! — зашипела на девушку Натти.       Гейл наконец сообразила, где и с кем она находится, и обвела взглядом подруг. Натсай явно была в норме.       Похоже, перемещения ей давались совершенно без труда. А вот у пуффендуйки возникли сложности. Поппи умудрилась расщепить себе предплечье, и из руки сильно текла кровь, заливая одежду и землю вокруг. Не теряя ни секунды, Абигейл привычным движением вытащила из сумки Рябиновый отвар, экстракт бадьяна и кроветворное зелье, а также небольшой кусочек шоколада — чтобы заесть горечь зелья и хоть чуть-чуть восстановить силы. Добринг приняла весь комплект без лишних вопросов, глотая отвары один за одним в том порядке, что их подавала Гринвич, и позволяя Натти смазать рану бадьяном.       — Нам придётся вернуться, — вынесла вердикт Натсай, понимая, что так просто рану подруги не залечить, а тащить девушку с собой в лагерь бандитов — настоящее самоубийство.       — Нет! — взбунтовалась Поппи, отдёргивая руку, словно не желая, чтобы ей помогали. — Так не должно быть! Это неправильно, что всё может пойти прахом из-за моей неосмотрительности. Вы должны идти, а я дождусь вас тут, — предложила она альтернативный вариант, нервно поглядывая то на одну подругу, то на другую.       — Но… — попыталась протестовать Онай, но Добринг ей не позволила.       — Это всё моя вина. Мы не должны отступать. Не теперь, когда зашли так далеко. Тем более из-за такой глупости, как расщепление.       Абигейл скорее поддерживала Натти. Травма Поппи вовсе не выглядела безобидной, и бросить друга в опасности было неправильно.       — Возвращайтесь в школу и сразу идите в целительское крыло. Мадам Чиррей бывает строгой, но не задаёт лишних вопросов, она поможет, — наконец спустя несколько минут молчания озвучила решение Гейл. — Я достаточно хорошо помню замок, смогу пробраться незамеченной. Натти, — обратилась девушка к подруге, — когда будешь уверена, что Поппи ничего не грозит, иди в Хогсмид. Дождись меня у старой мельницы, я перемещусь туда, когда закончу здесь. Надеюсь, помощь мне не понадобится, но всякое может случиться.       Пуффендуйка хотела что-то возразить, но Натсай не дала ей этого сделать. — Не рискуй понапрасну. Если почувствуешь неладное, сразу уходи. Хорошо?       Так и не дождавшись ответа, гриффиндорка подхватила покачивающуюся от боли и кровопотери Поппи и трансгрессировала вместе с ней.       «Поздравляю, Гринвич. Ты опять вляпалась. И на этот раз профессор Фиг тебя не прикроет», — мрачно размышляла девушка. Только теперь, оставшись на небольшой поляне в полном одиночестве, Гейл осознала весь масштаб проблемы.       С холма, на который Абигейл решила подняться, чтобы получше рассмотреть состояние замка, открывался прекрасный вид. Со стороны казалось, что почти ничего не изменилось: всё те же обшарпанные стены, полуразвалившаяся местами крыша, ржавые ворота и снующие то тут, то там бандиты. Но кое-что неуловимо изменилось.       Больше не было гоблинов с их огромными топорами и арбалетами (вспомнив о последних, Гейл невольно потёрла плечо, где всё ещё красовался шрам от болта). Часть дыр, образовавшихся во время сражения с Руквудом, залатали. Кое-где обновили перекрытия и балки. Даже со значительного расстояния было слышно, что где-то там, за высокими каменными ограждениями, продолжаются работы по восстановлению замка.       Кто-то всерьёз взялся за эту старую развалюху, а это означало, что у этого «кого-то» были деньги на такой амбициозный проект.       «Пора узнать, кто это у нас такой богатый!» — мысленно усмехнулась девушка, ощущая уже знакомую смесь адреналина и азарта, приправленную древней магией, хотя с последней всё ещё были некоторые проблемы. Парадокс, но раньше всё получалось интуитивно, само собой. Теперь же, когда Абигейл лучше понимала, как именно работает эта загадочная сила, магия слушалась из рук вон плохо. Серебристые нити, свернувшиеся в клубок где-то глубоко в груди, порой совершенно не желали распутываться, не позволяли за них ухватиться. А иногда наоборот, стоило потянуть, и Гейл буквально захлёстывало этим волшебным потоком.       Но как бы то ни было, вновь ощущать древнюю магию внутри и иметь возможность ею пользоваться могло сравниться разве что с тем чувством, когда Абигейл впервые удалось вызвать Патронус.       К счастью, тот проход, что Гейл и профессор Фиг использовали, чтобы проникнуть в замок в первый раз, ещё не успели залатать. Так что пробраться на территорию оказалось не так уж сложно: достаточно было оглушить нескольких дежурных и наложить на них дезиллюминационные чары, чтобы никто не заметил раньше времени.       Один переход, второй, поворот, спуститься по лестнице, ещё раз свернуть. Удивительно, но за это время Абигейл почти никого не встретила. Судя по всему, ясным субботним днём большинство членов новой банды были заняты чем-то более важным, чем ремонт замка. Но стоило об этом подумать, как в глубине коридора послышались шаги.       Не теряя времени девушка спряталась в тени очередного поворота, надеясь, что бандитам нужно в другую сторону.       — … Трэверс получила его ещё во вторник, а значит шеф будет ждать результат уже завтра, — уверенно заявила бандитка своему собеседнику. Тот лишь хохотнул в ответ.       — Говоришь так, будто тебе лично перед ним отчитываться. Брось, Фанни. Ты его сама-то хоть раз видела? По секрету тебе скажу, многие, да и я в том числе, уже сомневаются, что этот «шеф» вообще существует. Ставлю на то, что Эйлса сама прибрала к рукам остатки «Пепламб» и бизнеса Руквуда, но побоялась, что за ней не пойдут, и прикрылась таинственным «шефом».       Звук шагов резко затих, словно бандиты резко остановились.       — Стройная теория, Хантер. Да вот только кое-что в ней не сходится, — едко прокомментировала предположение напарника неведомая Фанни.       — И что же? — Мужчина говорил насмешливо и снисходительно, словно не воспринимал собеседницу всерьёз, считая её наивной дурочкой.       — Деньги, Торн. Всё упирается в деньги. — Очевидно, сама бандитка была о Хантере того же мнения.       «И где я уже слышала эту фамилию?» — Этот вопрос засел в голове Абигейл, но девушка усилием воли заставила себя сосредоточиться на подслушанном разговоре.       — Эйлса, может, и была приближённой Руквуда, но никогда не могла похвастаться запасом галлеонов в сейфе Гринготтса или хотя бы под подушкой, — продолжала тем временем Фанни.       — Откуда тебе знать, что она не успела прибрать к рукам и деньги своего бывшего «шефа»? — настаивал Хантер, но, похоже, уже больше из спортивного интереса и чтобы позлить собеседницу. Последнее, кстати, удавалось отлично.       — Не веришь мне? Тогда напиши письмо своей мамочке в Азкабан! — зло огрызнулась бандитка, ставя точку в разговоре. — Кажется, ведьма неплохо умела считать чужие финансы. Конечно, если она ещё в своем уме!       В тишине коридора вновь раздался торопливый стук каблуков.       — Эй! Да как ты смеешь! А ну постой! — Торн, которого, похоже, задели за живое, поспешил за напарницей в сторону лестницы.       Дождавшись, пока звук шагов окончательно стихнет, Абигейл покинула своё укрытие.       «Торн, вот оно!» — Теперь девушка поняла откуда ей была известна эта фамилия. — Грозния Торн была одной из браконьеров, помогавших Руквуду. Похоже, Хантер был её сыном и, вероятно, пошёл по стопам матери. Стоило рассказать об этом Поппи и Натти. Но позже. Сейчас не следовало понапрасну терять время. Если уж Гейл решила сунуться в логово «Кукловодов», как они теперь себя называли, нужно было действовать с умом и узнать как можно больше полезного.       Обновив дезиллюминационные чары, которые могли ослабнуть, Абигейл двинулась дальше по коридору. Туда, где раньше находилось подобие кабинета.       На этот раз добраться до цели удалось без препятствий. Но прежде, чем дёрнуть на себя массивную старую дверь (которую, очевидно, ремонт обошёл стороной), Гейл вновь скользнула в тень и принялась копаться в сумке. Рябиновый отвар, Противоядие от обычных ядов, рядом с ним — от магических, Укрепляющий раствор. Всё не то.       «Ага, вот оно! Не зря готовила!» — победно усмехнулась девушка, вытаскивая на тусклый свет небольшой флакон с зельем, улучшающим слух. Вообще-то оно считалось лекарственным, и рецепт Абигейл нашла всё в том же справочнике, подаренном целителем Пруэттом. Но кто сказал, что его нельзя использовать для подслушивания? Подождав для верности пару минут, чтобы напиток точно подействовал, Гринвич медленно двинулась обратно к двери. И только убедившись, что кабинет пуст, осторожно решилась войти, но для верности использовала Гоменум Ревелио. Заклинание также подтвердило, что никого, кроме незваной гостьи, в помещении не было.       Абигейл окинула комнату взглядом. С тех пор, как она была здесь в прошлый раз, многое успело измениться. Конечно, до уюта было далековато, но кабинет выглядел обжитым. Пропал запах сырости и дыры в стенах, исчезли портреты предков Руквуда. К счастью, другие картины на их месте появиться не успели, иначе у Гейл могли бы возникнуть проблемы. От потухшего камина всё ещё шло тепло, а это значило, что им пользовались совсем недавно. Посреди помещения, прямо напротив восстановленного окна, возвышался добротный рабочий стол с множеством ящиков и отделений. Неподалёку стоял ещё один, уже поскромнее, но более широкий и с несколькими стульями, очевидно, предназначенный для встреч. Вот только с кем?       Прислушавшись, никто ли не идёт по коридору, Абигейл принялась проверять всё, что попадалось на глаза: папки, письма, записи. В основном это были самые разные таблицы с цифрами, но они ни о чём не говорили девушке. Послания же в большинстве своём были зашифрованы так, чтобы их не мог прочитать никто, кроме адресата. Но в одном из ящиков стола нашлось и кое-что полезное — списки. Конечно, сложно было понять, что именно они значат, но если наложить их на контекст, появлялся смысл.       «Белфаст: Оборотное зелье — 21 флакон, Синий порошок — 115 порций, Сладкий эфир — 67 доз, Душильный газ — 2 пузырька, Уидосорос — 1 флакон, Марионетка — 2 порции.       Бирмингем: Оборотное зелье — 10 флаконов, Синий порошок — 86 порций, Сладкий эфир — 14 пузырьков, Вредящее зелье — 3 флакона, Зелье №113 — 1 флакон, Зелье №93 — 1 флакон.       Бристоль: Оборотное зелье — 18 флаконов, Синий порошок — 98 порций, Сладкий эфир — 23 пузырька, Вредящее зелье — 1 флакон, Душильный газ — 4 пузырька, Уидосорос — 1 флакон, Зелье №113 — 2 флакона.       Глазго: Оборотное зелье — 20 флаконов, Синий порошок — 80 порций, Сладкий эфир — 33 пузырька, Уидосорос — 2 флакона, Зелье №113 — 1 флакон, Зелье №164 — 2 флакона, Зелье №93 — 1 флакон, Зелье №212 — 1 флакон, Яд из луносемянника — 1 флакон, Марионетка — 2 порции».       В списке были и другие города: Кардифф, Коукворт, Кромер, Ливерпуль, Лондон, Ноттингем, Портсмут, Эдинбург. Абигейл пробегала глазами по строчкам, пытаясь запомнить хоть что-то, но мысли путались. Названия многих зелий она слышала впервые, но что-то подсказывало, что их изготовление было незаконно. Но при виде слова «Марионетка» сердце девушки замерло, а к горлу подступила тошнота.       Зелье, которым Гейл пытался отправить Нобис. Зелье, положившее конец карьере профессора Шарпа в отделе мракоборцев. Зелье, изготовление которого было билетом в один конец до Азкабана. И что теперь? Целая сеть бандитов не только варит «Марионетку», но и, судя по всему, распространяет по всей Великобритании!              Дрожащими от волнения руками Абигейл отложила в сторону свиток и взялась за другой, также датированный сентябрём. В нём значились ингредиенты, как растительного, так и животного происхождения: ядовитая тентакула, змеиная лоза, плюющийся кактус, химерийский цветок, кристаллический корень, шкура бумсланга, яд акромантула, перья гиппогрифа, кровь и рог единорога, рожки и глаза корнуэльских пикси, сушёные лукотрусы, шерсть лунтелёнка, усы и лапы жмыра, кровь анимага, шкура саламандры, перья дирикола, волосы вейлы, когти обращённого оборотня. Список казался бесконечным и состоял из двух частей: то, что, как предполагала Гейл, бандиты должны были поставить в разные города, и то, что планировали получить из разных уголков Великобритании и не только. Гринвич не хотела даже думать о том, как именно эти ингредиенты добываются. Учитывая присутствие браконьеров, ответ был и так очевиден.       С трудом сдерживая приступ тошноты, девушка перешла к третьему списку. Он оказался самым коротким и состоял всего из нескольких пунктов: Лондон — книга заклинаний Этельреда Вспыльчивого, Ливерпуль — «Шкатулка сердец», Белфаст — «Ожерелье потерянных душ», Кардифф — «Значок превосходной памяти».       Добраться до последнего, четвёртого, свитка Абигейл не успела. В коридоре послышались быстрые шаги — кто-то направлялся прямо к кабинету. Не особо заботясь о порядке, девушка попросту свалила все бумаги в первый подвернувшийся ящик стола. Бежать было уже поздно — оставалось только прятаться. Шкаф? Нет, мало места. Под столом? Широкая щель, могут заметить, если решат подойти ближе. Занавеска? Нет, если заденет, сразу поймут. Так и не придумав ничего лучше, Гейл ринулась в сторону кресла с широкой спинкой, стоящего в дальнем углу кабинета. Точно в тот момент, когда Гринвич заняла относительно удобное для наблюдения положение, раздался громкий стук в дверь, а спустя пару секунд — скрип несмазанных петель.       — Эйлса? Ты здесь? — В кабинет заглянул мужчина лет тридцати, облачённый в костюм палачей банды «Пепламб». Точно такой же носили Селвин и Харлоу. — Я увидел, что у тебя не заперто, вот и…       Он осёкся, не заметив никого за столом.       «А действительно, почему рабочий кабинет правой руки главаря банды, фактически святая святых, был не заперт?» — Только теперь Абигейл задалась этим, в общем-то логичным, вопросом.       — Кто здесь? — Незнакомец явно заподозрил что-то неладное, а потому уверенно шагнул в помещение и начал его осматривать: шкаф, стол, занавеска. Хорошо, что Гейл хватило ума там не спрятаться.       И все же «палач» оказался куда большим параноиком, чем девушка надеялась, так как дальше прозвучало заклинание, которое она больше всего боялась услышать и которое сама использовала совсем недавно — Гоменум Ревелио.       Разумеется, оно тут же указало на присутствие в помещении постороннего. Зря только думала, где спрятаться.       «Хотя… может быть, и не зря». — В голове Абигейл мгновенно сформировался план. И эффект неожиданности, хоть уже и не такой яркий, всё ещё был на её стороне. Разумеется, можно было бы попробовать трансгрессировать, но в условиях стресса это было бы почти что самоубийством: Гейл и на поляну-то смогла переместиться не расщепившись разве что чудом. Всё же до уровня Оминиса или той же Анны, будь она неладна, Гринвич было ещё далеко.       А значит, оставалась только хитрость. Всего доля секунды, одна попытка, пан или пропал. Как только послышался скрип дверцы шкафа, девушка выглянула из-за кресла, чтобы атаковать, но и бандит был не промах: сразу повернулся на шорох.       — Эй!       «Петрификус тоталус!». — Абигейл среагировала быстрее, чем мужчина дотянулся до своей палочки, невербально накладывая парализующие чары, а вслед на ними и Силенцио Персоналис. Как Гейл успела убедиться, даже при помощи целителя доработанное ей заклинание немоты нельзя было снять меньше чем за двенадцать часов.       Но всё ещё оставался риск, что крик «палача» кто-то мог услышать, а значит, нужно было скорее убираться из этого замка. Внимательно прислушавшись и проверив для верности коридор с помощью Гоменум Ревелио, Абигейл сделала несколько глубоких вдохов и сосредоточилась на водяной мельнице на окраине Хогсмида. Вот лопасти, медленно вращается колесо, поскрипывая на каждом круге, вот потрескавшаяся дверь, что давно пора было бы сменить, да некому, каменная кладка на полу. Нацеленность — есть. Настойчивость — хоть отбавляй. Неспешность — сложнее, но Гейл сделала над собой усилие, заставляя выполнять все правила.       Но привычное уже крутящее ощущение не появилось. Осторожно, словно опасаясь собственного предположения, девушка открыла сначала один глаз, затем другой.       — Мордредовы яйца! — прошипела она себе под нос, от досады едва не переворачивая стоявшее рядом кресло. Антитрансгрессионные чары.       По всему выходило, что придётся выбираться тем же способом, что залезла в это пекло. Прямо по коридору, поворот, ещё один. Подняться по лестнице, молясь всем известным богам, Мерлину и основателям, чтобы ступеньки не скрипели, вновь свернуть, узкий переход, заставленный бочками и ящиками.       Осенённая неожиданной идеей, девушка, предварительно проверив, хорошо ли работают дезиллюминационные чары и нет ли кого поблизости, осторожно открыла один из ящиков. Как и предполагалось, в нём лежали флаконы, для безопасности отделённые тонкими перегородками. Гейл вытащила несколько бутылочек прямо из середины, чтобы не было заметно, если кто-то приоткроет крышку с краю. А затем проделала то же самое ещё с несколькими ящиками, в которых лежали уже другие зелья, также незнакомые на вид. Кое-где обнаружились и странные мешочки, сваленные огромными кучами. Их девушка тоже решила позаимствовать — с бандитов не убудет, а ей пригодится, чтобы понять, чем конкретно они занимаются. Каждый образец отправлялся в сумку в двух или даже трёх экземплярах, если не получится с первого раза изучить и выделить используемые ингредиенты.       — Эй! Кто там?! — откуда-то сбоку раздался раздражённый женский голос.       Абигейл застыла на месте, так и не закрыв последний найденный ящик. Медленно, стараясь ничего не задеть, Гейл двинулась в сторону последнего перехода, от которого можно было добраться до спасительной щели в стене замка.       — Я слышу тебя! — Далее следовал такой список ругательств, что Гейл даже подумала притормозить, чтобы лучше запомнить. Но адреналин гнал вперёд.       До свободы оставался шаг — буквально, нужно было только спрыгнуть на гору ящиков по ту сторону стены. Но Госпожа Удача решила, что на сегодня с Абигейл хватит.       Жалящее заклинание, предназначенное явно для «прощупывания» расположения противника без лишней траты сил, ударило в спину, сбивая дезиллюминационные чары и заставляя Гринвич неловко повалиться на землю, в очередной раз молясь Мерлину и богам, чтобы в сумке ничего не разбилось. Девушка рефлекторно вскрикнула, неудачно приземлившись. Откуда-то из-за стены раздался победный вопль. И вот уже сразу две дуэлянтки зажимали Абигейл в «клещи». Отступать некуда: позади стена. Ничего не оставалось, кроме как принять бой.       Сражаться сразу против нескольких противников было не привыкать, но отсутствие пространства для манёвра значительно осложняло ситуацию. Заклинания сыпались градом, заставляя девушку уйти в глухую оборону. Но от непростительных Протего не спасёт, приходилось уворачиваться, пока противницы продолжали атаковать и сжимать «клещи».       Чтобы изменить расстановку сил, Абигейл нужно было дождаться, когда кто-то совершит всего одну ошибку, и, наконец, одна из дуэлянток это сделала. Уверенные в своём превосходстве, бандитки следили только за жертвой, но не за окружением. А зря: стоило одной из них приблизиться к бочке, Гейл использовала заклинание Бомбарда. Прежде, чем кто-либо успел среагировать, всех троих взрывом отнесло в сторону.       Девушка быстро поднялась на ноги, ощущая ломоту во всём теле, но отдыхать было некогда. Отломившийся кусок стены больно поранил плечо. Но даже эта секундная задержка едва не стоила Абигейл жизни: Диффиндо бандитки, пострадавшей куда меньше своей напарницы, лежавшей без сознания на земле, прошло по касательной, тем не менее оставляя две глубокие раны на лице. Кровь заливала глаза и шею, но Гейл было не привыкать сражаться вслепую — они не раз практиковали подобное с Оминисом и Себом на тренировках. Только теперь на кону стояло немного больше, чем право выбирать сорт чая к ужину.       Протего — отбить новую атаку. Депульсо — мимо. Диффиндо — отражено. Это не с пятикурсником на дуэльном турнире сражаться. Глациус — отвлечь внимание, Обскуро — сравнять условия видимости, Протего — отразить летящее проклятье, разворот, чтобы уйти от следующего за чарами Круцио, Депульсо — дуэлянтка успела выставить защиту, но поскользнулась на подмороженной земле. Экспеллиармус, Силенцио Персоналис, Петрификус Тоталус, издевательский поклон.       «Вот теперь точно пора смываться, — мрачно подумала девушка, засовывая отобранную у бандитки палочку в сумку. — Начать, что ли, коллекционировать?»       Гейл на секунду представила себе ряды палочек поверженных врагов в Выручай-комнате, и нервно усмехнулась.       «Так, нацеленность, настойчивость, неспешность», — мысленно повторяла Абигейл, стараясь сосредоточиться и не думать о том, что на улице уже стемнело, и Натти наверняка заждалась и волнуется.       Живот скрутило, голова уже привычно закружилась, а к горлу подступило лёгкое ощущение тошноты. Уже секунду спустя Гейл точно знала, что всё получилось правильно: вместо травы под ногами был камень, а слабый ветерок доносил ароматы Хогсмида.       — Превеликий Мерлин! Абигейл, ты ранена?! — В голосе Натсай звучала неприкрытая паника.       — А? — Девушка подняла на подругу растерянный взгляд, всё ещё пытаясь прийти в себя после трансгрессии.       Гейл потребовалось некоторое время, чтобы осознать, как она выглядит со стороны: растрёпанная, вся в крови, одежда порвана.       «А это ещё откуда?» — Гринвич заметила большое пятно на левой руке и на боку. Раны там не было, а значит, кровь принадлежала бандитке, которую сильнее всего ранило взрывом. Это вызвало дрожь по всему телу.       — Не так страшно, как выглядит. Но стоит поспешить в замок.       — Тебе удалось что-то выяснить? — Убедившись, что подруга в порядке, Натти задала главный вопрос.       — Да, и достаточно много. Пойдём, расскажу по дороге.       Абигейл влетела в Выручай-комнату, громко хлопнув дверью. Девушка была не в восторге от того, что пришлось пробираться через весь замок под дезиллюминационными чарами, чтобы никто не заметил, в каком она состоянии. Но Оминис и Себастьян сразу подскочили, так как давно уже не находили себе места в ожидании её появления.       — Гейл, ты… — Голос Сэллоу звучал задушено. Парень выронил из рук учебник, который до этого перелистывал едва ли не поглаживая каждую страницу.       — Это не только моя, — отмахнулась Гринвич, прямиком направляясь в ванную комнату.       — С чего ты взяла, что это должно нас успокоить? — Оминис, в отличие от своего друга, говорил тихо. Но в то же время таким тоном, что казалось, всё вокруг должно покрыться льдом. Но Абигейл, похоже, этого и не заметила, попросту скрывшись за дверью в ванную комнату.       — Итак, мы, кажется, остановились на том, что должны наведаться на кухню? — Гейл вышла из ванной, стараясь делать вид, что находится в прекрасном расположении духа.       По крайней мере, она надеялась, что со стороны всё выглядело именно так. Зачем кому-то было знать, что буквально пять минут назад она почти что рыдала перед зеркалом, понимая, что след от Диффиндо на её лице не затянется ещё пару месяцев, а может, и дольше? Не то чтобы Гейл особенно волновало, как люди отнесутся к её уродству. Но видеть себя такой не хотелось. Да и молчание Себастьяна говорило о многом.       — Перестань уже пялиться, — огрызнулась девушка, прекрасно понимая, на что именно смотрит Сэллоу. Держать себя в руках, когда на тебя глядят со смесью страха и жалости было крайне сложно.       Оминис же не проронил ни слова, но выглядел мрачнее тучи.       — Может, сначала расскажешь, что произошло и почему ты пришла так поздно и вся в крови? — В голосе юноши проскальзывала с трудом скрываемая злость. Тот факт, что Мракс смирился с неугомонным характером своей возлюбленной и её тягой к приключениям, ещё вовсе не означал, что парень готов делать вид, что всё в порядке, когда Гейл возвращалась вся в крови и с запахом гари.       Абигейл вновь повернулась к Сэллоу, словно ожидала его поддержки, но, похоже, юноша на этот раз был на стороне друга. Ничего не оставалось, кроме как кратко пересказать события вечера, опустив при этом некоторые детали, так как девушка не хотела, чтобы друзья вмешивались в эту мутную и опасную затею.       Оминис и Себастьян слушали не перебивая и молчали ещё несколько минут после того, как рассказ закончился, тем самым заставив Гейл немного понервничать.       — Объясни мне вот что, — наконец прервал затянувшуюся тишину Мракс. Холод и злость никуда не делись из его тона. — Где всё это время были Онай и Добринг? Помнится, именно они втянули тебя во всё это. Так почему же, исходя из твоей истории, выходит, что ты была одна?       Гринвич помедлила, прежде чем ответить. Она не была уверена, стоит ли поднимать давно волнующую тему, потому как боялась услышать ответ, который ей не понравится. Не говоря уже о том, что подозревать в чём-то близких людей казалось неправильным и постыдным.       «Вдох-выдох», — напомнила себе девушка. Всё это время она неосознанно поворачивалась к Оминису боком, так, чтобы оказаться к юноше той стороной лица, на которой не было уродливого шрама. Конечно, Мракс не видел увечья, но действие Гейл было скорее интуитивным, чем осознанным.       — Я отвечу на этот вопрос только после того, как вы оба скажете, где были сегодня после занятия по трансгрессии. — Абигейл говорила тоном, не терпящим возражений.       На лицах её собеседников отразилось замешательство, а в случае Оминиса, ещё и раздражение. Парень предполагал, что именно он будет задавать вопросы и выказывать недовольство, а не наоборот.       — Мы почти всё время были тут. — Себастьян пожал плечами, не совсем понимая, почему Гейл резко сменила тему. — Вообще-то сначала мы пошли в библиотеку, ждали Анну. Она хотела с нами позаниматься, но у неё поменялись планы.       — В чём дело? — Оминис, в отличие от друга, успел догадаться, что вопрос задан не просто так.       Девушка медлила, подбирая правильные слова.       — Кто-то следил за нами, когда мы вышли из школы, — собравшись с духом, призналась Абигейл. — Мы не видели, кто это был. Но как только мы поняли, что не одни, тут же трансгрессировали…       — С ума сошли?! — немедленно разъярился Мракс.       Гейл, в общем-то, понимала причину его злости.       — Да, это было опасно и безрассудно. Мы и так планировали использовать трансгрессию… — Оминис вновь хотел что-то сказать, но Абигейл не позволила. — Если бы не слежка, у нас, скорее всего, не возникло бы проблем. Но из-за того, что всё произошло так быстро и спонтанно, Поппи расщепилась. Очень сильно. Было много крови, рана оказалась довольно серьёзной. Конечно, Рябиновый отвар и бадьян помогли остановить кровотечение и начать процесс заживления, но Добринг нужна была помощь целителя. Отправлять её обратно одну было опасно…       — Не опаснее, чем оставить тебя в одиночку сражаться с бандитами! — вновь не выдержал донельзя раздражённый Мракс.       Абигейл не стала спорить: во-первых, бесполезно, во-вторых, доля истины в словах юноши определённо была.       — Мы не могли упустить такой шанс, я сама приняла решение пойти одной. Девочки не виноваты, — попыталась она немного сгладить углы, но без особого эффекта.       Всё ещё надеясь на поддержку, Гейл вновь посмотрела на Себастьяна, зная, что друг поступил бы точно так же. Но Сэллоу, казалось, даже не слушал.       — Себ, ты в порядке? — обратилась к нему Гейл, не понимая причин такого поведения приятеля.       — Да-да, конечно, — поспешил он заверить подругу, кое-как натянув на лицо подобие улыбки. — Просто забыл кое-что. Давайте в другой раз сходим на кухню? У меня… Я… — Придумать отговорку никак не выходило, но парень, тем не менее, поспешил к двери. — Поговорим потом, хорошо?       Не дождавшись ответа, Себастьян выскользнул из Выручай-комнаты, оставив Оминиса и Абигейл в недоумении. Но сейчас Сэллоу было не до размышлений. Он торопился на поиски Анны, надеясь, что та развеет его сомнения. Слишком уж много странных совпадений: внезапные планы с «подругами», о которых девушка ни разу раньше не заикалась, вместо занятий в библиотеке, хотя обычно она сама старалась улучить возможность подольше побыть с братом и Оминисом, явная спешка, сумбурные объяснения. И, самое главное, сказанные совсем недавно слова о том, что она обязательно «выведет Гринвич на чистую воду».       — Абигейл… — начал было Оминис, когда они с Гейл остались наедине.       — Да-да, знаю, действую опрометчиво, подвергаю себя опасности, слишком много рискую и тебе всё это не нравится, но мы уже говорили об этом. Я стараюсь…       — Я не о том. — Настала очередь Мракса перебить девушку. Его голос звучал устало и даже немного вымученно.       В душе юноши шла борьба: с одной стороны, всё внутри требовало защитить Абигейл, спрятать её от опасностей, даже если сама она будет против. С другой же, Оминис понимал, что Гейл и сама знает всё, что ему хотелось бы сказать. Знает, но сдаваться не собирается. Так зачем ссориться в очередной раз?       — Подойди ко мне, прошу.       Парень вытянул руку в приглашающем жесте. Стоило Абигейл коснуться его ладони, как Мракс дёрнул девушку на себя, усаживая на колени и заключая в объятия. Говорить не хотелось. Только слушать размеренное биение сердца, каждым ударом напоминающее о том, что Гейл жива, что она рядом. А со всем остальным они разберутся вместе.       — А вот и ты! — слегка зловеще провозгласил Малфой, завершая мелодию громким минорным аккордом и одновременно разворачиваясь в сторону Абигейл.       Сама же девушка испытала дежавю при виде блондина за роялем в опустевшей гостиной Слизерина. И даже успела пожалеть, что решила сменить одежду после тренировки, прежде чем идти в Хогсмид с друзьями. Но кто же знал, что Родолф устроит засаду?       — Какая неприятная неожиданность, — поздоровалась Гейл.       — И тебе не хворать, — скривился парень. — Смотрю, ты не в настроении? Ну ничего, сейчас мы это исправим.       — Из неприятного сделаешь мой день отвратительным?       Малфой просиял.       — Именно так!       Абигейл вскинула бровь: вообще-то она шутила, но счастливый вид Родолфа заставил насторожиться.       — Ну и куда ты потащишь меня на этот раз? — Было не так уж трудно догадаться, что планировался какой-то очередной приём в обществе пираний.       — Ты будешь просто вне себя от радости, когда услышишь, что приглашена на празднование моего дня рождения! Нет-нет, не нужно благодарности, — замахал руками парень, хотя Гейл, в общем-то, не успела сказать и слова, шокированная новостью. — Я понимаю, это очень волнительно, и ты, разумеется, польщена, но…       Абигейл наконец удалось взять себя в руки.       — Кончай комедию ломать, — неожиданно для самой себя рявкнула девушка, тут же оглядываясь по сторонам — не хватало ещё, чтобы кто-то их услышал. — Давай по делу. Кратко, чётко, с расстановкой.       Родолф окинул её обиженным взглядом — очевидно, у него было заготовлено ещё несколько наигранных монологов.       — Ладно, ладно. — Парень поднял руки в защитном жесте. И дураку было понятно, что Гейл не в настроении, а Малфой дураком точно не был. — Гринвич, вот нравится тебе всё веселье портить. Но про День рождения я не шутил. В честь праздника в Малфой-мэноре состоится приём. На твоё счастье, скромный, почти что семейный, человек на тридцать-сорок, не больше.       Абигейл порадовалась, что в этот момент ничего не пила и не ела, иначе точно бы подавилась от малфоевского понятия «скромности». Самого же Родолфа, казалось, реакция подруги вовсе не волновала.       — К тому же, продлится он не долго. Мне удалось убедить родителей, что на седьмом курсе мне не до приёмов. Потерпишь пару часов, а потом сможем вернуться в Хогвартс, где будет уже настоящая вечеринка. — Парень подмигнул, явно намекая, какой формат празднования ему больше нравится. И Гейл покривила бы душой, если бы сказала, что не разделяет его предпочтения. — И постарайся уж на этот раз не исчезать с мероприятия без меня. Нам и так придётся ответить на пару вопросов.       — Ну хорошо, допустим. — Абигейл постучала пальцами по колонне, как часто делала, если над чем-то размышляла. — В чём подвох? Родолф состроил самую невинную мордашку, на какую был вообще способен. Мол, не понимаю, о чём речь. Гринвич не спешила вестись на игру.       — Не строй из меня дурочку. Если бы всё было так просто, ты, как и всегда, поставил бы меня перед фактом, прислав очередной наряд с запиской с указанием даты и времени. Но ты решил дождаться меня и поговорить лично. Так что не тяни жмыра за хвост, рассказывай, как есть.       — И в кого ты такая догадливая, а? — скривился Малфой, быстро распрощавшись с маской невинности. Вопрос, конечно же, был риторическим. — Мне тут на ушко шепнули, что отцу удалось раскопать какую-то информацию о твоём происхождении. Вероятно, именно поэтому он так настаивал, чтобы ты тоже присутствовала на вечере. Я решил предупредить лично, чтобы этот факт не стал для тебя неожиданностью, и ты знала, как реагировать. Не спрашивай, что именно он узнал, — предупредил юноша вопрос подруги, уже успевшей открыть рот, — я сам не в курсе. Как и не имею ни малейшего представления о том, как именно он планирует распорядиться полученными сведениями. Но мы должны предусмотреть все возможные варианты.       Доводы Родолфа показались Абигейл логичными, а информация — ценной. И теперь уже вовсе не хотелось пропускать мероприятие, а совсем даже наоборот.       — И когда же мне выпадет великая честь полюбоваться красотами Малфой-мэнора?       — Гринвич, конечно же, иронизировала, но такой настрой девушки был Родолфу куда больше по душе.       — Тридцатого октября. Мы отправимся в поместье сразу после занятий, — уже куда серьёзнее ответил юноша.       После секундного молчания Абигейл разразилась смехом.       — Тридцатого октября? Накануне Хэллоуина? Так вот почему ты сущий кошмар, Малфой!       — К твоему сведению, Виктор шутил так лет десять тому назад, — закатил глаза Родолф. — Я-то по наивности своей думал, что у «звезды факультета» юмор получше, чем у восьмилетки.       — Твои ожидания — твои проблемы, — продолжала улыбаться Гейл, ничуть не задетая подколкой приятеля. — К тому же, это говорит лишь о том, что де Вилле уже тогда обладал тонким умом и подмечал детали.       После этих слов рассмеялся уже Малфой.       — О, это бесспорно. Только не вздумай заявить это при своём слепом красавчике, а то наш «принц» ринется вымещать свою ревность, стоит будет Виктору ступить на английскую землю. А он, между прочим, всё ещё мой лучший друг, каким бы хитрым мерзавцем он ни был.       — А может быть, именно из-за этого, — продолжила Абигейл обмен колкостями, начисто проигнорировав выпад в сторону Оминиса. И тем не менее, замечание Родолфа натолкнуло девушку ещё на одну мысль. — Кстати, о ревности и любви. У нас появилась новая проблема.       Блондин приподнял брови и элегантным движением откинул за спину волосы.       — Это какие же? Тебя в очередной раз пытались отравить? Или малышка Анна досаждает? Если так, то прости, но я уже сделал всё, что мог. Дальше как-нибудь сама.       Настала очередь Гейл хищно улыбаться.       — О-о-о нет, дорогой мой друг. На этот раз всё куда интереснее.       Абигейл в лицах пересказала разговор с Оминисом об Оттилии и её планах на Малфоя, вместе с этим пристально наблюдая за тем, как меняется выражение лица Родолфа с недовольного и даже взволнованного на весёлое, а в ртутно-серых глазах появляется озорной огонёк.       — Что ж, мисс Фоули умнее, чем я рассчитывал. — Парень провел рукой по клавиатуре, после чего поднялся и кругом обошёл собеседницу, осматривая её со всех сторон. — Так уж вышло, что ни Оттилии, ни её сестре приглашение не было отправлено, а теперь это вызвало бы подозрение. Но не позвать на праздник Мраксов себе дороже, так что проследи, чтобы твой ненаглядный обязательно явился и непременно в сопровождении «своей леди». — Родолф особенно акцентировал последние слова. — Ну а над твоим нарядом, ma chérie, мне придётся серьёзно подумать. Потому как моя спутница должна затмить всех своей красотой. Ты, конечно, ничего, но без красивой обёртки вряд ли сможешь соревноваться с Оттилией, а про Стефанию я и говорить даже не буду.       Гейл лишь пожала плечами: она и сама прекрасно знала, что на сказочную красавицу не тянет.       — Думаешь, это заставит её отстать? — с сомнением покосилась Абигейл на собеседника, но тот широко улыбнулся в ответ.       — Наоборот, совсем наоборот.       И прежде, чем до Гринвич дошло, что хитрый хорёк таким образом планирует сосредоточить внимание мисс Фоули на сопернице, отвлекая от непосредственного объекта замыслов когтевранки, Родолф поспешил ретироваться.

***

      — Почему теперь эта идея кажется мне такой странной? — обратился к друзьям Себастьян, когда все трое вот уже полчаса как ходили рядом с натюрмортом, ведущим в кухню.       — Отступать всё равно уже поздно, — пожала плечами Абигейл, в очередной раз выглядывая из-за угла в ожидании, что оттуда может появиться очередной пуффендуец, возжелавший перекусить после отбоя.       Собственно, именно студенты барсучьего факультета и были причиной того, что слизеринцы тридцать минут, а то и больше, топтались на одном месте, не решаясь продвинуться дальше. Конечно, всегда можно было сказать, что они тоже попросту проголодались, но привлекать лишнее внимание не хотелось.       — Это всё какая-то глупость, — не выдержал Оминис, вытаскивая палочку, чтобы оценить обстановку. Парень вообще чувствовал себя некомфортно, когда приходилось её прятать, а уж в таких обстоятельствах и подавно.       — Эй, куда… — попыталась Абигейл его одёрнуть, но Мракс уже бодро вышагивал в сторону картины, чтобы пощекотать грушу.       Нарисованный фрукт захихикал, превращаясь в дверную ручку. Отступать было некуда. Так что Сэллоу и Гринвич последовали за другом, захлопнув тайный проход ровно в тот момент, когда из-за поворота выскочила очередная стайка пуффендуйцев.       Но радоваться было ещё рано: путь к новым открытиям перегородили домовики. Хотя эльфы неплохо относились как к Абигейл, так и к её приятелям, но пускать посторонних в свою вотчину всё же не спешили.       — Деек! — обрадовалась девушка, завидев в толпе знакомое лицо. — Как удачно, что ты здесь! Мне… нам очень нужна твоя помощь.       Домовик просиял, продвигаясь ближе к нежданным посетителям.       — Деек рад видеть мисс Гринвич в добром здравии. — Эльф низко поклонился, почти что подметая ушами пол. — Чем Деек может быть вам полезен?       Гейл покосилась на других домовиков, но те уже разбредались по своим делам, не дождавшись ничего любопытного.       Себастьян выступил вперёд, собираясь высказаться, но Оминис остановил друга, позволяя Абигейл самой поговорить с эльфом.       — Дело в том, что мы ищем нечто, связанное с Пенелопой Пуффендуй, — издалека начала девушка. — Ты, вероятно, слышал, что именно она привела в Хогвартс домовиков и разработала многие блюда, которые здесь готовят. Исходя из этого мы решили, что именно в кухне может находится потайной вход… — Гейл не была уверена, стоит ли говорить о кабинете основательницы жёлто-чёрного факультета.       Но это и не требовалось — в глазах Деека отразилось понимание.       — Мисс Гринвич стоит поговорить с Сотом. — Домовик кивнул куда-то в сторону дальнего угла кухни, где высилась груда котлов и ящиков. — Сот — старейшина эльфов Хогвартса и знает больше, чем другие. Если у мисс есть вопросы, Сот сможет ответить.       — Спасибо, Деек, — улыбнулась Абигейл, пытаясь понять, как именно ей определить, кто из домовиков самый старый. Девушка уже готова была смириться с поражением и вновь обратиться к Дееку, но тот уже куда-то исчез.       Гейл растерянно посмотрела на друзей, и Оминис ободряюще улыбнулся, словно интуитивно чувствовал её состояние.       — Разберёмся, — также понял причину замешательства Абигейл Себастьян.       В углу, рядом с большим камином и бочками, обнаружились несколько особенно сморщенных и скрюченных домовиков.       — Простите, мы ищем Сота, — обратилась к ним девушка, отвлекая от какой-то увлекательной, судя по всему, беседы.       С одной из бочек кряхтя и отряхивая видавшую лучшие годы наволочку поднялся сухонький эльф. Из школьного курса Абигейл уже знала, что средняя продолжительность жизни домовиков составляет двести лет, но этот конкретный, казалось, пережил своих сородичей едва ли не в два раза.       — Чем Сот может служить молодым господам?       — Ты слышал что-нибудь о кабинете Пенелопы Пуффендуй? — вступил в разговор Оминис.       Гейл невольно покосилась на Мракса. Похоже, в чистокровных семьях не было принято разговаривать с домовиками почтительно. И это при том, что юноша, как ей было известно, относился к эльфам с уважением, а своего старенького Вилни действительно любил. Но привычку в исчезательный шкаф не спрячешь.       — Сот, быть может, и слышал, — проскрипел старейшина. — Лет пятьдесят тому назад, кажется, последний раз кто-то интересовался кабинетом. А может, уже и сто. Разве упомнишь, а? Но откуда молодые господа узнали о скрытой комнате? И почему пришли спрашивать старика Сота?       — Видите ли, уважаемый Сот, — вновь взяла слово Абигейл, — нам довелось пообщаться с портретом некой Лорелеи О’Лири. И она рекомендовала нам искать новую подсказку там, где особенно отметилась Пенелопа Пуффендуй. Вот мы и пришли сюда.       При упоминании имени мисс О’Лири эльф улыбнулся. Морщины немного разгладились, омолаживая старческое лицо лет на тридцать, а то и все пятьдесят.       — Какая неожиданность, надо же! Какое приятное известие! Сот уже и не чаял дожить! — неизвестно чему обрадовался домовик, но быстро взял себя в руки. — Простите-простите, конечно. Раз уж молодых волшебников прислала госпожа Лорелея, Соту нужно сказать, что волшебники пришли в нужное место. Прошу! — Эльф обвёл кухню костлявой рукой с длинными пальцами. Абигейл, Оминис и Себастьян были в замешательстве и совершенно не понимали, куда их «просят».       — Ох, ржавый котелок! Сот совсем позабыл на старости лет, ну конечно! — вновь обернулся к гостям эльф. — Сот должен был сказать, что путь откроет магия. Вот теперь всё правильно!       — М-да, понятнее не стало, — мрачно заключил Сэллоу, как только домовик удалился, оставив их самих разбираться с загадками Лорелеи.       — А вот и нет, — хитро улыбнулась Гейл, которая почти сразу разобралась, о чём идёт речь.       Немного полюбовавшись растерянными лицами парней, девушка продолжила:       — Если я правильно понимаю, это всё что-то вроде испытаний Хранителей. А значит, путь сможет открыть древняя магия. Тем более, что я вижу её следы.       В груди появилось знакомое чувство, словно кто-то звал Абигейл в определённое место, тянул девушку за собой.       Гейл отпустила контроль и позволила магии вести их в сторону массивного камина, который, почему-то, не был растоплен. Тихий шёпот, сверкающие серебристые нити магии — всё это так знакомо, но в то же время, совсем иное, непохожее на то, что делали Хранители или Исидора. В этой магии было нечто тёплое, словно кто-то хотел о тебе позаботиться.       Как заворожённая девушка смотрела на камин, пока Оминис и Себастьян не одёрнули её:       — Всё в порядке?       — Да… да, конечно, — Гейл улыбнулась, подтверждая, что всё хорошо, и слегка потрясла головой, стряхивая флёр очарования, а затем прикрыла глаза, сосредотачиваясь на деле.       Нити древней магии опутывали камин, создавая ажурное плетение, похожее на тонкое кружево. Абигейл протянула руку к неприметному камню над полкой, где незримо соединялись нити, создавая особенно плотный и интересный узор.       Как только пальцы коснулись холодного булыжника, кружево расплелось, мгновенно притягиваясь к центру и образуя уже знакомый рунический символ.       Камни зашевелились, меняя своё положение, и уже спустя несколько секунд на месте камина красовалась аккуратная арка, ведущая куда-то вглубь, в неосвещённый коридор.       — Это оно? Мы нашли кабинет? — Послышался благоговейный шёпот Себастьяна.       — Технически, мы нашли проход, который, как я надеюсь, ведёт к кабинету, — задумчиво ответила девушка, заставляя Оминиса усмехнуться.       — Что ж, тогда нам стоит пройти по этому коридору, и выяснить, верно ли твоё предположение.       В подтверждение своих слов Мракс первый шагнул в темноту, держа перед собой волшебную палочку, красный огонёк которой стал путеводной звездой для остальных.       К счастью, как и в прошлый раз, друзьям не пришлось долго блуждать во тьме. Уже спустя всего несколько ярдов на стене обнаружилось несколько факелов, которые зажглись сами собой при появлении людей, словно реагировали на движение. Спустя ещё ярдов пять — новая пара факелов, и так до самого конца коридора, завершающегося массивной дверью из чёрного дерева с сосновыми вставками, изображающими животных, в основном — барсуков и белок. Слизеринцы сразу же поняли, что они пришли по правильному адресу.       Себастьян, горящий предвкушением разгадки новой тайны, первым подлетел к двери, чтобы открыть её. Но стоило юноше коснуться неожиданно тёплого дерева, как с неё разбежались все животные. Стоило ли удивляться, что ручки не обнаружилось, а сама дверь не поддалась на попытки её толкнуть?       — Снова древняя магия? — Сэллоу с сомнением посмотрел на Гейл, очевидно надеясь на положительный ответ.       Но девушка лишь покачала головой: не было ни единого следа, ни одной серебристой нити, никакого шёпота, с тех пор как они шагнули за камин.       — Здесь что-то другое.       Абигейл провела ладонью по всё ещё тёплому дереву, но никакого отклика не последовало. Оминис исследовал пространство вокруг, но тоже безрезультатно.       — И к чему все эти сложности? Нельзя просто сказать «вот вам книга, пользуйтесь ей с умом и во благо», — негодовал Сэллоу, тем не менее помогая другу изучать тайный проход.       — Я задавалась этим вопросом весь прошлый год. Но Хранителям нужно было погонять меня по всяким тайным пещерам и заставить сражаться с каменными рыцарями, пауками, нарисованными чудовищами и ещё Мерлин знает с чем, укрощать дромарога и мотаться по всему высокогорью и побережью, вместо того, чтобы показать воспоминания и всё нормально объяснить. Так что поиск тайных кабинетов внутри школы — ещё не худший вариант.       Мракс замер, живо представив себе, как они втроём мчались бы куда-то на другой конец Шотландии, по пути сражаясь с полчищами дементоров, инферналов, пауков и других опасных тварей, чтобы перекинуться парой слов с портретом.       «Ну уж нет, лучше пару лишних часов ползать по пыльному коридору», — подумал парень, с удвоенным рвением изучая каждую трещинку в стене.       — Гейл, Себ, идите сюда! — воскликнул он спустя ещё несколько минут, — Кажется, я что-то нашёл. Вот эти камни. Они разные по структуре. Может, это то, что мы ищем? — Он указал на часть стены неподалёку от последнего факела.       На первый взгляд казалось, что в ней нет ничего особенного. Подумаешь, камни разные, так мало ли, почему. В замке полно мест, созданных с использованием смешанных видов материалов. Но если присмотреться, можно было заметить, что тёмная каменная кладка чередовалась с рыжеватым ракушечником строго в шахматном порядке.       — Ничего не понимаю. Как-будто шахматы, но на стене и без фигур… — Абигейл выглядела растерянной, но Себастьяна после её слов будто осенило.       — Как ты сказала? Шахматы без фигур? Кажется, я понял!       Гейл и Оминис повернулись в сторону друга, всё ещё не улавливая ход его мысли.       — Да ладно, ребят! — Сэллоу переводил взгляд с одного на другую и обратно, пока не остановился на Мраксе. — Ну ладно Абигейл, она росла среди маглов. Но ты-то! Все же в детстве играют в «Зловонную лесенку»!       — Во что?! — неподдельно удивился Оминис, который о подобном слышал впервые за свои скоро-уже-семнадцать лет.       Себастьян окинул его скептическим взглядом.       — Что, серьёзно? Никогда не играл? Ла-а-адно, — протянул парень, убирая руки за спину и начиная расхаживать взад-вперёд с видом профессора, — объясню. Это детская игра, в которую играют все маленькие волшебники. Ну, или почти все. — Сэллоу бросил ещё один взгляд на друга. — Обычно она предназначена для двоих, но можно и одному. Мы с Анной очень любили её, когда были маленькими. Суть в том, что вот эти поля, — Себастьян указал на квадратные камни, — это «лесенка». В каждой клетке содержится задание или какая-нибудь подлянка, вроде капсулы с вонючим газом или жидкостью, как в Плюй-камнях. Если такой попадётся, придётся начинать с самого низа «лесенки», как и в том случае, если не можешь выполнить задание.       — Прекрасно. — Судя по мрачному тону Оминиса, ничего хорошего он в ситуации не наблюдал, но и отступать не собирался. — И как нам начать игру?       — Где-то рядом должен быть камень, похожий на небольшой шар. Нужно бросить его. В какую клетку попадёшь, тем цветом и играешь. Если играть вдвоём, то всё как в шахматах — белые ходят первыми.       Шарик, один в один похожий на те, какими играют в Плюй-камни, обнаружился в основании одного из факелов, замаскированный под декоративный элемент.       — Ну что, кто начинает? — Себастьян не мог устоять на месте и переминался с ноги на ногу в ожидании веселья.       «Да, это точно не похоже на Скрипторий», — не без удовольствия подумала Гейл.       — Полагаю, что ты, раз знаешь правила, — криво усмехнулся Мракс, но Сэллоу ничуть не был расстроен предложением друга. Совсем наоборот, быстро потянулся к камню, который держала в руках Абигейл.       — Не так быстро, — возразила девушка, демонстративно отводя руку подальше. — Испытание предназначено для того, кто владеет древней магией. И задания тоже могут быть связаны с ней, — пояснила Гейл свою позицию.       — Логично. — Оминис задумался над словами Гринвич. — Хорошо. Но мы, если что, подстрахуем.       Абигейл взяла его за руку, чтобы парень немного расслабился. К счастью, к тёмном коридоре прятаться было не от кого. Мракс сжал тонкие пальцы девушки в ответ, принимая её молчаливую поддержку и как бы говоря: «Я с тобой». Едва ли в полумраке кто-то заметил, как отвернулся в сторону слегка смущенный этим проявлением нежности Себастьян.       — У-у-у, не повезло, — прокомментировал Сэллоу, когда круглый камушек ударился о чёрную клетку. — На белых обычно задания сложнее, но реже встречаются «вонючки».       — Знаешь, Себ, ты мог бы сказать что-то более ободряющее, — с кислой миной ответила Гейл, которая и без того волновалась. Кто знает, что могли придумать основатели? Хранители в своих «испытаниях» особой гуманностью не отличались.       — Поворачивай первый квадрат, — подсказал Себастьян, увидев, что девушка замешкалась.       Гринвич уже собиралась огрызнуться, что и сама разберётся, но прикусила язык: помощь Сэллоу ей ещё может понадобиться, тем более что парень не сказал ничего такого, за что на него можно было бы сердиться.       «Спой песню о том, что нужно человеку, оказавшемуся в беде», — вслух прочитала Абигейл задание с камня.       — Итак, у кого есть в репертуаре песни о хороших боевых заклинаниях? — попытался пошутить Себастьян, но был вознаграждён лишь мрачным взглядом Гейл. — Нет, а какие ещё идеи?       — Когда мы были в Скриптории, мы должны были думать, как слизеринцы, чтобы решить загадки. И как тёмные волшебники, чтобы выбраться из ловушки, — тихо рассуждал Оминис. — Возможно, теперь нам нужно поставить себя на место пуффендуйцев?       — Какой кошмар! — Сэллоу округлил глаза. — А можно лучше как-нибудь вернуться к лабиринту с ядовитыми статуями змей?       Абигейл проигнорировала выпад приятеля, сосредоточившись на словах Мракса.       — В этом есть смысл. Что сказал бы пуффендуец, если бы его спросили о том, что нужно человеку в беде?       — Спрятаться в угол и дрожать от страха? — продолжал паясничать Себастьян.       — Только не произноси этого при Поппи, иначе бояться нужно будет уже тебе, — усмехнулась Гейл.       — Добринг — скорее исключение, чем правило, — неожиданно поддержал друга Оминис, но быстро перевёл разговор в другое русло: — Предлагаю исходить из того, что ценила в студентах Пенелопа Пуффендуй.       — Доброта, трудолюбие… — начала загибать пальцы Абигейл.       — Верность, преданность, — уже без шуток продолжил список Сэллоу.       — Терпеливость, сострадание, — включился в обсуждение Мракс.       — Потрясающе! — патетически воскликнула Гринвич, разводя руками. — Какие замечательные люди. А меня занесло к хитрым амбициозным змеям.       — От хитрой амбициозной змеи слышу, — усмехнулся в ответ Себастьян.       — Ладно, что из этого больше всего подходит для «человека в беде»? — Гейл окинула друзей взглядом. — Доброта?       — Или сострадание, — предложил альтернативу Оминис.       — В таком случае, может, подойдёт песенка про дружескую поддержку? — неуверенно предположила девушка и, не дожидаясь ответа, тихо запела:

In times of trouble, when skies are gray, A friends’ support can light the way. Through ups and downs, they stand by your side, With words of support, a comforting guide.

Through rough seas and storms, they help you sail, Their presence, a beacon, never to fail. They lend a hand when you stumble and fall, With their strength, you rise, standing tall.

      На щеках Абигейл выступил лёгкий румянец смущения: она почти никогда не пела при ком-то, в лучшем случае мурлыкала себе что-то под нос, когда занималась варкой зелий или травяными сборами. Оминис и Себастьян же выглядели удивлёнными.       — Кхм… что там дальше? — первым взял себя в руки Мракс.       — А, да… — Сэллоу потряс головой, отгоняя наваждение, — на камне должна появиться цифра.       — Двойка.       — Значит, ты должна пройти вперёд на две клетки.       Не теряя времени, Абигейл перевернула нужный камень, на котором оказалось новое задание. За ним последовало третье, четвёртое, пятое, каждое из которых было сосредоточено вокруг тех или иных ценностей факультета. Так девушке нужно было придумать сказку о важности трудолюбия и терпения, отвечать на каверзные вопросы и искать способ примирить гоблина и домового эльфа в конфликтной ситуации.       Когда казалось, что половина игры уже позади, Гейл всё же попала на клетку с вонючим газом. Себастьян, как самый опытный, быстро отпрыгнул подальше, прикрывая нос рукавом мантии. Абигейл же успела в полной мере проникнуться «прелестью» игры, надышавшись зловонными парами аж до слёз и покрасневших глаз, прежде чем последовала примеру Сэллоу. Оминису же досталось больше остальных. Привыкший во многом полагаться на обоняние, парень плохо переносил резкие запахи, тем более такие. А потому покачнулся и облокотился на стену, удерживая равновесие.       — Какая же мерзость, — прохрипел Мракс полузадушенным голосом, сдерживая приступ тошноты.       — В первый раз всегда так. Ничего, привыкнете! — бодро откликнулся Себастьян, всё ещё прикрывая лицо тканью.       Абигейл давно не испытывала такой настоятельной потребности дать другу подзатыльник. Неужели нельзя было предупредить заранее?       — Знаешь, Себ, я очень надеюсь, что моя жизнь сложится не настолько паршиво, чтобы мне пришлось привыкать к подобному, — огрызнулась девушка, а затем отвернулась и направилась к Оминису. — Как ты?       — Жить буду, но этот запах, кажется, будет преследовать меня до конца моих дней.       — Голос парня всё ещё был хриплым, а слова перемежались с приступами кашля. — Не ожидал, знаешь ли, такой подлянки от пуффендуйцев.       — Мы можем вернуться сюда позже. — Абигейл слишком волновалась за него, чтобы сосредоточиться на чём-то ещё.       Но Оминис лишь слабо улыбнулся, перехватив ладонь девушки.       — Нет, всё в порядке, не нужно. Давайте разберёмся со всем сегодня.       Гейл не стала спрашивать, уверен ли он, так как точно знала, что Мракс не стал бы разбрасываться словами, и сомнения были бы ему неприятны. А потому оставалось лишь отдышаться (к счастью, Себастьян уже очистил воздух специальным заклинанием) и продолжить выполнять задания.       Добраться до последнего камня, завершающего игру, удалось где-то через час. С обратной стороны тёмного булыжника обнаружился уже знакомый светящийся символ.       Медленно, словно он мог раствориться, если поспешить, Абигейл потянулась к светящемуся знаку, который видела только она. Серебристые нити, свернувшиеся в тёплый клубок глубоко в груди, откликнулся на магию руны. На долю секунды, ровно в тот момент, когда тонкие пальцы коснулись холодного камня, перед глазами девушки будто бы мелькнула яркая вспышка.       Шокированная этим открытием, Гейл, которая ещё ни разу не встречалась с чем-то подобным, тут же отдёрнула руку.       — Смотри, сработало! — Восторженный восклик Себастьяна заставил Абигейл вернуться в реальность.       Повернув голову в ту сторону, куда указывал парень, Гейл увидела лёгкое свечение вокруг двери, на которую обратно начали сбегаться сосновые «звери».       — И всё-таки это потрясающе, — всё так же восхищённой протянул Сэллоу.       — Как жаль, что я не могу этого увидеть. — На лице Оминиса мелькнула грустная улыбка, и Гейл вновь взяла юношу за руку, чтобы немного подбодрить.       — Пойдём? — Себастьян с надеждой посмотрел на девушку. Ему явно не терпелось поскорее увидеть очередную тайну Хогвартса своими глазами.       — Подожди. — Гейл шагнула ближе к двери. Кое-чего всё ещё не хватало. — Ручки нет. Только животные, веточки, ягоды, шишки…       — Шишки? — Оминис встрепенулся. — А может, это как с картиной, ведущей на кухню?       — Теперь мы не только груши, но и шишки щекотать будем? — В голосе Сэллоу звучала ирония.       — Или гладить белок, как в музыкальном классе.       — Ну, на выбор ещё есть ежи, куницы, мышки и, кажется, я вижу одного енота, — усмехнулся Себастьян.       — Предлагаешь перегладить всех зверей и перещекотать все шишки в надежде, что это сработает? — теперь уже Гейл очевидно иронизировала.       — Знаете, я лучше буду гладить ежей, чем то, что было в Скриптории, — неожиданно мрачно вклинился в разговор Оминис, чуть понизив общий градус радости и веселья.       Но это отрезвило Абигейл и Себастьяна, напомнив о том, зачем они сюда пришли и чем рискуют.       «Правильная» белка обнаружилась достаточно быстро. Стоило немного почесать, как она побежала к шишке, которая превратилась в дверную ручку, как только её коснулись маленькие когтистые лапки.       Затаив дыхание, Абигейл потянула дверь на себя. Но прежде, чем она открылась до конца, слизеринцы услышали то, что заставило их замереть на месте.       — Это… Лорелея поёт гимн Хогвартса, или я сошёл с ума? — Себастьян окинул друзей взглядом, но те были не менее растеряны, чем он сам.       — Проходите, что застыли на пороге? — Послышался из-за двери бодрый звонкий голос.       Уже куда менее уверенно, чем пару секунд назад, все трое шагнули за дверь. Кабинет разительно отличался от того, что они видели в Скриптории Слизерина. Здесь не было ни пыли, ни затхлости, ни пронизывающего холода. Совсем наоборот. Как будто время в этой комнате остановилось на долгие сотни лет, чтобы пощадить деревянную отделку и текстильную обивку мебели. Несмотря на отсутствие окон, казалось, что всё залито солнечным светом — так много тёплых жёлтых, охровых и оранжевых оттенков было повсюду.       В оформлении помещения было много песчаника и осины, делающих комнату светлой, на стенах и полках — множество интересных статуэток и фигурок животных, на полках — книги, большинство из которых было посвящено бытовой и кулинарной магии, а также уходу за волшебными животными. Прямо по центру стоял добротный массивный стол, сделанный из бука или ясеня и украшенный фигурной резьбой. А прямо за ним — винтовая лестница, ведущая на второй этаж, куда и поспешило подняться трио.       — Рада нашей новой встрече! Что-то долго вы добирались.       Голос Лорелеи звучал с портрета, висящего над широким камином по соседству с ещё одной рамой, пока что пустующей. Казалось, что волшебница выглядела точно так же, как и на картине в потайном коридоре под музыкальным кабинетом: всё те же длинные тёмно-русые косы, переплетённые шафраново-жёлтой лентой, золотистое платье-блио с флористической вышивкой, в узоре которой угадывались листья падуба, и хитринка в каре-зелёных глазах.       Вопрос слетел с языка Абигейл быстрее, чем она успела подумать, хочет ли вообще его задавать:       — Простите, мне показалось, или вы пели гимн Хогвартса?       — Ну конечно же, это пела я. Или ты видишь здесь кого-то ещё? — Взгляд Лорелеи стал ещё более хитрым.       Такого ответа девушка явно не ожидала, а потому не нашла ничего лучше, чем спросить:       — А-а-а… зачем? — Гейл с недоумением посмотрела на портрет.       — Потому что это весело! — лучезарно улыбнулась женщина, а затем посмотрела на Себастьяна. — Не правда ли?       Парень вмиг покраснел, понимая намёк.       — А знаете, что? — оживилась Лорелея, заставляя остальных насторожиться. — Давайте споём все вместе! На «раз», «два», «три!»       И запела, не оставляя другим времени на раздумья.

Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,

Научи нас хоть чему-нибудь.

Молодых и старых, лысых и косматых,

Возраст ведь не важен, а важна лишь суть.

      Смущённо переглянувшись и пожав плечами, к ней присоединились Абигейл и Себастьян, а вслед за ними и Оминис.       Пение вразнобой, с разным ритмом и мелодией, создавало непередаваемую какофонию и хаос, но Лорелея, похоже, получала истинное наслаждение как от протяжных завываний Сэллоу, так и от нервно дрожащего тенора Мракса и едва слышного мурлыканья Гринвич.       — Просто чудесно! — Женщина на портрете похлопала в ладоши, словно ей довелось послушать выступление лучших артистов, а не трёх едва ли умеющих петь студентов. Сами же слизеринцы, стоит отметить, восторги не разделяли, продолжая стоять напротив картины с мрачными и румяными от смущения лицами.       — Простите, но в чём суть этого испытания? — в очередной раз не смогла удержаться от вопроса Абигейл.       — Испытания? О чём вы, юная леди? — недоумевала Лорелея.       — Ну, пение и всё такое… — ещё сильнее смутилась девушка.       Но волшебница лишь рассмеялась:       — Да какое же это испытание! Просто небольшое весельё, — отмахнулась она, утирая выступившую от смеха слезу и становясь серьёзной. — Ну да хватит. Думаю, вы пришли сюда не ради того, чтобы распевать со мной школьный гимн. Вас уже ждали. — Лорелея хитро улыбнулась и посмотрела на соседнюю раму, в которой почти сразу появился уже знакомый образ дородной женщины в жёлто-коричневом платье, с рыжеватыми волосами и добрыми глазами.       Гейл замерла, быстро догадавшись, кто именно ей улыбается.       «Превеликий Мерлин, сама Пенелопа Пуффендуй! Невероятно!» — Девушка отчётливо ощутила, как задрожали коленки. Оставалось надеяться, что это не так заметно под мантией.       — А нам с вами, джентльмены, нужно проследовать обратно на первый этаж, — продолжала тем временем Лорелея.       — Но мы же… — попытался возразить Себастьян, но ему не дали.       — Никаких «но», молодой человек, — волшебница погрозила юноше пальцем, как ребёнку. — Нашим великим чародейкам нужно посекретничать.       Не решаясь спорить, парни с понурым видом поплелись в сторону лестницы.       — Здравствуй, Абигейл. Рада наконец с тобой познакомиться, — обратилась основательница чёрно-жёлтого факультета к своей гостье, когда за Мраксом и Сэллоу закрылась дверь.       — Спасибо, мэм. Это огромная честь для меня. — Гейл попыталась сделать реверанс, но выходило косо.       — Ой, оставь эти формальности, — отмахнулась Пуффендуй. — Если так и будем расшаркиваться, просидим тут до конца года, а в гостиной моего факультета, знаешь ли, сегодня играют в шарады, и я хотела бы посмотреть.       — Да, конечно, мэм.       — Итак, давай начнём по порядку. — Волшебница устроилась в кресле, изображённом на заднем плане картины. — Ты наделена даром Древней магии, как принято её сейчас называть, — не теряя времени, приступила она к сути дела. — Но, как по секрету мне успела рассказать Лори, прислали тебя ко мне не Хранители.       — Да, мэм, — как попугай повторяла Гейл.       Пуффендуй всплеснула руками, а затем продолжила:       — Прости, дорогуша, я не знаю, как так вышло. Я помню всё, как будто это было вчера. Мы не были хорошими друзьями, говоря по правде, но понимали, что уникальны и нужны друг другу и волшебному сообществу. Домашнее образование устарело, появлялось всё больше полукровок и маглорождённых. Да и чего уж говорить, я и сама полукровка. Единственная из четверых, кстати говоря. Великобритании, которая тогда ещё так даже и не называлась, было попросту необходимо место, где можно было бы делиться знаниями, воспитывать подрастающее поколение. Обучать чарам и первозданной стихийной магии. Древней магии. Нам пришлось постараться — не так то просто, знаешь ли, создать из ничего целый замок, защитить его от любопытных глаз, заставить слаженно работать сложные механизмы, разработать учебную программу и, что далось нам тяжелее всего, убедить консервативно настроенное сообщество, зачем им вообще отдавать своих деток в школу на долгих семь лет.       — Подождите. — В голове Абигейл быстро-быстро вращались шестерёнки, заставляя девушку работать головой. — Допустим, сам замок. Но ведь есть множество вещей, которые, согласно закону Гэмпа, нельзя создать из ничего.       Волшебница окинула её понимающим взглядом.       — Не стоит воспринимать мои слова слишком буквально. Кроме того, первозданная магия, как ты, вероятно, уже имела возможность убедиться, не всегда подчиняется тем законам и правилам, на которые мы обязаны опираться при сотворении чар. Но сейчас речь не об этом.       — Простите, мэм, — покраснела Гейл.       — Ничего страшного, дорогуша, — ласково улыбнулась Пуффендуй. — Умение задавать вопросы — полезное качество. Так вот, о чём я говорила? Ах да, точно. О том, как был основан наш любимый Хогвартс.       Женщина продолжила свой рассказ:       «Не буду уж слишком вдаваться в подробности, скажу лишь, что ваши учебники не содержат всей правды. Поначалу нам было непросто. Но постепенно всё налаживалось: Кандида создала учебную программу, Годрик и Салазар постарались над защитой замка, я же занималась обустройством быта. Однако, главные сложности начались, когда речь зашла о приёме учеников. Слизерин, как тебе вероятно известно, был категорически против обучения маглорождённых. Никакие доводы и аргументы не были способны его убедить. Коварный мерзавец даже угрожал разрушить всё, над чем мы работали долгие годы. Его останавливало лишь одно — необходимость позаботиться о тех, в ком просыпался особенный дар, такой же, каким обладали мы сами. Каким природа наградила тебя, Абигейл.       И вот, когда настало время распахнуть двери замка для первых студентов, мы решили озаботиться поиском магов, рождённых в семьях маглов. К всеобщей радости, среди них мы нашли и Роланда. Он был сыном проповедника, крайне набожного и непримиримого. Страшно подумать, что его отец сделал бы со своим сыном, если бы узнал, что тот родился волшебником. Я немедленно забрала его в Хогвартс, где представила мальчика Кандиде, Годрику и Салазару. Но если первые двое были счастливы, как и я, то Слизерин пришёл в ярость, осознав, что дар Древней магии может проснуться в «грязнокровке». Мы даже не задумывались о подобном повороте. По правде говоря, нам троим было совершенно безразлично, в какой семье родился волшебник, наделённый столь великой силой. Но не Салазару. Он ушёл, громко хлопнув дверью на прощание: заявил, мол, раз уж мы оказались настолько бесхребетными, что не смогли признать проблему засилья маглорождённых и избавиться от них, то он сделает всё сам. Что не допустит, чтобы магией владели недостойные, а потому создал комнату и поселил в ней чудовище, которое подчинится лишь истинному наследнику Слизерина.       А затем Салазар исчез. Забрал все значимые наработки и большинство ценных свитков, записей и артефактов. Запечатал свой кабинет и скрыл все следы Древней магии, на случай, если туда всё же кто-то проникнет. Но, что страшнее всего, вместе с ним пропал и Роланд. Мы перевернули весь замок, а затем и все острова, но так и не нашли ни его, ни Слизерина. Не хотелось верить, но факты подтверждали предположение Годрика: Салазар убил мальчика.       Я не собиралась опускать руки, но и забывать о своих обязательствах перед другими детьми и школой было нельзя, а потому нам пришлось вернуться и начать всё сначала. Гриффиндор предлагал даже вычеркнуть Слизерина из нашей жизни, убрать четвёртый факультет. Но слишком много магии было вложено в Хогвартс, и замок взбунтовался, пресекая наши попытки. Мы оставили всё как есть, и сосредоточились на работе. Изменили систему обучения для тех, кто обладал даром, разработав систему уроков, каждый из которых должен был донести нечто важное.       Жизнь шла своим чередом, пока почти пятьсот лет спустя в школе не появился Персиваль Рэкхем. Шляпа отправила любознательного мальчишку с талантом провидца на мой факультет. Хотя юноша и не был первым после Роланда носителем дара, но стал особенным.       Шло время, Персиваль взрослел и проникался особой любовью к Хогвартсу, какая была у нас, основателей. Как и многие другие до него, Рэкхем решил использовать Древнюю магию на всеобщее благо, собрал круг единомышленников из преподавателей, научился делиться с ними своей магией, спасал целые деревни, помогал кораблям добраться до берега, оберегал леса от пожаров.       И мы поняли, что пришло время уйти на покой, доверив обучение подрастающего поколения Хранителям, как они себя назвали. Остались сторонними наблюдателями, глядящими с портретов на талантливых детей. Конечно, мы не собирались совсем исчезать с горизонта. Согласно нашей договорённости с Персивалем, Хранители должны были направлять к нам юных дарований, чтобы мы могли поделиться с ними своими знаниями.       Так было и с Исидорой Морганак. Полагаю, тебе уже известна её история. И вот здесь всё пошло наперекосяк: Рэкхем посчитал, что совершил ошибку, доверившись своей ученице. Исидора и впрямь натворила много зла, но главное даже не в этом. А в том, что после неё Хранители сосредоточились не на использовании Древней магии, а на том, чтобы не допустить распространения какой-либо информации о ней. Решили, что тайна должна быть доступна лишь избранным. И до твоего появления в Хогвартсе таковых не было.       Не то чтобы за несколько сотен лет не рождалось никого, наделённого даром, совсем наоборот. Но никому из них не удавалось убедить Хранителей в своём праве на информацию. Испытания, затеянные Персивалем, казались мне бессмысленными и даже жестокими, но что мы могли сделать? Мы сами поставили себя в такое положение, из которого никак не могли повлиять на действия Хранителей, заинтересованных только в том, чтобы исправить ошибки Исидоры и скрыть позорную страницу истории. Но всё меняется, и вот ты здесь. А значит, у нас ещё есть шанс.       Забавно, что ты оказалась слизеринкой. Старый хрыч в гробу бы перевернулся, если бы узнал!»       На последних словах женщина задорно рассмеялась и заговорщически подмигнула Абигейл, как будто та поступила на змеиный факультет только лишь с целью насолить его основателю.       Девушка тряхнула головой, пытаясь собрать в кучку мысли, разбежавшиеся от обилия неожиданно свалившейся информации.        — Это всё… Простите, — Гейл едва заметно улыбнулась, — слишком много всего и сразу, мне нужно время, чтобы всё переварить. Но вы сказали, что каждый урок должен чему-то научить обладателя дара, верно?       — У тебя поразительный талант замечать главное. Да, всё верно, — кивнула волшебница, — а потому я хочу спросить тебя, что помогло добраться тебе в мой кабинет?       Абигейл задумалась и попыталась восстановить в памяти все события, начиная с того момента, когда им удалось обнаружить дневник Лорелеи.       — По правде говоря, мне помогли друзья. Ещё понадобилась смекалка и знания, немного хитрости. Пару раз нарушить правила, если честно. Свою роль сыграла вежливость — боюсь, в ином случае домовики нас и на порог кухни бы не пустили.       Неожиданно Пуффендуй подалась вперёд.       — Прекрасно! Просто замечательно! Что-то ещё?       — А, ну и магия, конечно. — Девушка едва сдержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Как можно было забыть? Ведь именно ради этого она и пришла сюда.       Основательница барсучьего факультета широко улыбалась, явно довольная ответом.       — Обрати внимание, дорогая, что ты вспомнила о чарах далеко не в первую очередь. О чём это говорит?       — Что я ещё не до конца привыкла к тому, какую роль магия играет в моей жизни? — предположила Абигейл.       — Нет же! — Волшебница всплеснула руками. — Это говорит о том, что Древняя магия, как и чары, были не главным, что помогло тебе решить задачу. Маленькое приключение, что мы с Лорелеей устроили, призвано продемонстрировать ученику, что магия — не «лекарство от всех болезней». Она важна в нашей жизни, но не поможет справиться со всеми трудностями, а потому не стоит забывать о том, что окружает нас, делает нас хорошим человеком, а не только сильным чародеем. Ты понимаешь, о чём я говорю?       Абигейл окинула Пуффендуй скептичным взглядом. Девушке казалось, что волшебница говорит очевидные вещи, о чём Гейл и собиралась ей сообщить, но быстро себя одёрнула: то, что на первый взгляд казалось очевидным самой слизеринке, выросшей среди маглов, могло быть открытием для того, кто провёл всю свою жизнь в мире волшебства и привык полагаться во всём на магию. Взять, к примеру, того же Себастьяна или Родолфа, рефлекторно выхватывавших палочку в любой ситуации, будь то реальная опасность или необходимость наполнить кружку чаем. Лиши их магии хотя бы на день, и оба, вероятно, сойдут с ума, не зная, что делать.       При таком подходе урок Пенелопы Пуффендуй был куда больше наполнен смыслом. Кроме того, всегда полезно было себе напомнить о том, что магия — талант, инструмент, который нужно правильно использовать. А то, как это делать, решает только сам человек.       Эта мысль откликалась в душе Абигейл, на долгое время утратившей возможность прибегать к Древней магии после битвы с Ранроком. Девушка прекрасно помнила, какой слабой и беззащитной чувствовала себя, когда серебристые нити не поддавались, не слушались. И всё же она справилась, даже потеряв на время свои силы.       — Я буквально вижу, как в твоей голове пробегают воспоминания, в которых ты находишь подтверждение моим словам. — Мягкий голос волшебницы выдернул девушку из мира собственных размышлений.       — Да, мэм, вы очень проницательны, — кивнула головой Гейл.       — В таком случае, мне остается лишь порадоваться, что мой урок тебе удалось усвоить быстро и безболезненно.       — Простите, но… — Абигейл не знала, с какой стороны подойти к вопросу. Ей хотелось уже сейчас узнать всё о том, как использовать Древнюю магию и на что способна эта сила. Как излечить Анну, как вернуть жизнь в умирающую от засухи деревню, как из ничего создать величественный волшебный замок.       Похоже, все эти вопросы также отразились в синих глазах, а потому Пуффендуй грустно покачала головой.       — Не всё сразу. Ты должна быть готова к следующему уроку, что преподаст тебе Кандида. Она научит тебя тому, как устроена первозданная магия и на что способна. Я, знаешь ли, не так сильна в том, что касается преподавания. Но вон на той полке, — волшебница указала на небольшой, но массивный комод, — ты найдёшь мой дневник и некоторые свитки, который смогут помочь тебе лучше понять историю Хогвартса и роль Древней магии.       — Да, конечно. Благодарю, мэм. — Абигейл поднялась с кресла, в которое успела усесться на время их разговора. Девушке было очевидно, что спорить с одной из основательниц школы бесполезно. К тому же, не было нужды возвращаться к началу — лишь немного подождать, пока Гейл сможет задать вопросы Когтевран.       — Если тебе нужно будет поговорить с кем-то или обратиться за советом, ты всегда знаешь, где меня найти, — обратилась Пуффендуй к ученице, когда та уже повернулась к двери, чтобы покинуть комнату.       — Конечно. Спасибо, — девушка улыбнулась и присела в неловком реверансе, прежде чем вернуться к своим друзьям.       — Ну что? Тебе удалось что-то узнать? Ты нашла способ вылечить Анну? — Себастьян буквально закидал вопросами подругу, едва она спустилась с лестницы.       — Себ, попридержи гиппогрифов, — осадил приятеля Оминис, давая возможность Абигейл рассказать всё по порядку.       — Нет, пока не нашла, но знаю, где искать. — Гейл внимательно посмотрела на своих собеседников, а затем продолжила почти что заговорщическим тоном: — наша следующая остановка — кабинет Кандиды Когтевран.