Ведьмак. Вечера со слепым чтецом

       Низигрин Жеко, наместник Округа Форса, королевства Лирии, сорокавосьмилетний грузный мужчина, кряхтя и отдуваясь встал, достал из-за занавески небольшой кувшин и два бокала.        - Выпьешь? – спросил он как бы между прочим своего посетителя и сразу же чертыхнулся про себя – Зачем он спросил!? Он ведь знал, что Лео не пьёт! – но он уже наливал в кубки. – Зачем!? Да потому что он сейчас нервничает, ему сейчас не по себе!        Его посетитель, Лео Бонарт, не ответил, никак не отреагировал, он продолжал спокойно сидеть по другую сторону небольшого стола, держа на коленях свой длинный меч и с равнодушным видом смотрел на Жеко. Почти, с равнодушным видом. Взгляд Лео Бонарта был взглядом человека, который прямо сейчас хочет раздавить каблуком надоедливую крысу, попавшуюся в капкан. Поймав на себе этот его взгляд, Низигрин поёжился, хотя и знал, Лео смотрит так всегда и на всех. – Зачем он его позвал!? – Пользуясь тем, что он, разливая вино, стоял, он покосился на меч Лео. – Чёртов меч! – Низигрину становилось всё хуже и хуже. – Почему он не оставил его страже!? Ведь все так делают! К нему, к Окружному Форсы, нельзя заходить с оружием! – но Низигрин знал, что Бонарту можно. Он знал, что Бонарт ни за что не отдаст никому свой меч, что он не носит его ни на спине, ни на поясе, а всегда держит его в руках. Как сейчас.        Да, Низигрин Жеко сейчас нервничал, ему было не по себе, всё его тело ныло и чесалось, а в глотке постоянно пересыхало. Такое чувство случалось с ним лишь трижды за всю его жизнь, потому что это встреча с Лео Бонартом была для него третьей по счёту. – Зачем он его позвал!? – в который раз спросили его его внутренности. – Зачем!? Да потому что Лео Бонарт сейчас ему нужен! Потому что из всех охотников за головами… он самый лучший.        Наместник Форсы подвинул к гостю его полный бокал, стараясь показать свою любезность, а сам жадно отхлебнул из своего. Тяжело опустившись в своё кресло, он отпил ещё и опять взглянул на своего посетителя.        Лео Бонарт был далеко не молод, но и не стар. Слишком длинные руки, слишком большие кисти рук, слишком длинные пальцы. Худощав, хотя правильнее будет сказать, жилист. Но главное, что было во внешности его гостя неестественным, это его лицо, которое на давало возможности более-менее точно определить его возраст. Оно было лишено всякой растительности. И если его лысой головой вряд ли кого-то можно было удивить, то отсутствие бровей и даже ресниц, озадачивало, если не сказать, пугало. Из-за того, что ресниц не было, даже в те редкие моменты, когда Бонарт моргал, это не было заметно и у тех, кто смотрел в его лицо, складывалось впечатление, что откровенно агрессивный, брезгливый взгляд Бонарта следит за ними неотрывно.        - Ну… как добрался!? – Низигрин Жеко, почему-то, впервые в жизни, решил подурковать. – Как вообще дела!? – попытался улыбнуться он.        - Что за работа? – неприятный, хриплый голос Лео Бонарта, казалось, прибыл гвоздями к столу всю дурашливость наместника. Тот сразу почувствовал себя идиотом и нахмурившись, решил больше не лицемерить.        - Нужно разобраться с одной бандой, Лео, - он отпил ещё вина. – Крысы. Помнишь? – его голос стал привычно сухим и тяжёлым.        - Помню. А что, цена за них выросла? Полгода назад, ты вроде бы давал за них двадцать пять серебряных лирийских орлов…        - Выросла, - поморщился Низигрин. – Теперь я даю за них пятьдесят.        - Всё равно мало.        - А сколько ты хочешь!?        - Сто. Ты ведь знаешь, я не берусь за дела дешевле. Так что или накидывай до ста, или я выставлю тебе счёт за своё потерянное время.        - Но… - Низигрин на секунду растерялся, с ним никто не смел так разговаривать. – Пятьдесят, это за тех пятерых Крыс полугодичной давности!        - Так их что, по-прежнему, пятеро? Что, за полгода никого из них не убили?        - Нет, никого не убили…        - Молодцы, не ожидал. Насколько я помню, среди них там, вообще, была одна девчонка!        - Да, но… их уже не пять, шестеро!        - Тем более, накидывай до ста!        - Бонарт! – Низигрин подняв раскрытую ладонь. – Здесь всё не так просто! – он замер, приготовившись выслушать вопрос гостя, но Бонарт просто слушал и молчал. – И… девчонок там, у них, уже двое!        Вопроса опять не последовало.        - Эту, вторую Крысу, нужно привезти целой и… живой, в общем…        - Хорошо. Накидываешь до ста?        - Накину! И более того! Расклад такой, пятьдесят серебряных лирийских орлов за пятерых старых Крыс, за их головы, а за шестую, новенькую Крысу, двадцать пять золотых нильфгаардских рун! За живую и целую! А, здорово!?        - Девушка?        - Да.        - Как мне узнать, какую из них двоих мне нужно привезти живой?        - Живой и невредимой!        - Да.        - У этой, нужной девушки, пепельного цвета волосы и голубые глаза. Её около семнадцати лет. Но сразу предупреждаю, девчонка непростая, на мечах рубится как сумасшедшая!        - Неважно.        - Так что, согласен!? Или подумаешь!?        - Уже думаю.        - Над чем!?        - Да вот думаю… - тело Бонарта наконец-то ожило, он перевёл свой взгляд на стол перед собой и, как бы размышляя, потёр себе кончиками пальцев висок с левой стороны. – Может перерезать тебе горло, уроду…        Губы Низигрина дёрнулись, хотя сказано это было спокойным, совсем не угрожающим голосом.        - Бонарт! Я…        - … решил поиметь меня, как шлюху, в борделе, да!? Решил, что я у тебя на побегушках? Что тебе нужно только свистнуть, и я помчусь зарабатывать для тебя деньги?        - Лео! Ты о чём!?        - Ты прекрасно знаешь, о чём! Я дней десять назад говорил с Окружным Суинада, с Теором Митрой, так он предлагал мне найти, привезти ему девушку семнадцати лет, с серыми волосами и синими глазами… за сорок нильфгаардских рун. Так что, насколько я понимаю, эта девочка стоит, самое меньшее, пятьдесят! И ты, Низигрин, решил, поделить со мной эти деньги по-братски, что ли!? Вот только ты за свою половину будешь протирать здесь штаны, а мне предлагаешь отправиться, отбить эту девчонку у банды разбойников, с которыми твои ребята уже, кажется, года два не могут справиться!? А, Жеко!? Теперь ты подумай, что мне ответить! Хорошенько подумай!        Но Низигрин Жеко и так уже думал. Это было непросто, мысли судорожно метались у него в голове, но все, в конце концов, сводились к мечу Лео, спокойно сейчас лежащему у него на коленях, но Низигрин прекрасно знал, что если Бонарт захочет сейчас его убить, то он даже не заметит, как этот меч выскользнет из ножен.        - Сорок пять! – выдохнул он. – Сорок пять, Бонарт! Прости!        Охотник за головами опять поднял на него свои неморгающие глаза, его губы скривились в подобие улыбки.        - Молодец, Жеко, быстро соображаешь. Но я не такая бессовестная, жадная тварь, как ты! Пусть будет сорок! Но ты тоже должен отработать свои десять золотых! Давай, выкладывай, что знаешь о этой девочке… Всё что знаешь, теперь мы, партнёры!        Низигрин Жеко облегчённо вздохнул, отпил ещё вина. Тон Бонарта казался искренним и доброжелательным… Или Низигрину хотелось так думать…        - Конечно, Лео! – наместник поднялся, опять залез за занавеску, и достал оттуда довольно увесистую стопку бумаг. Бухнул её на стол. – С нашей последней встречи, на этих Крыс у меня скопилось предостаточно материала! Твой Теор Митра и близко тебе столько не расскажет!        Он уселся на своё место, демонстративно стал разглядывать бумаги, поднимать глаза на Бонарта страшно не хотелось.        - Эта девушка у них недавно, - начал Низигрин. – Не больше трёх месяцев. Да кто они были, эти Крысы… Ну купчишку какого ограбят, ну на приисок какой наведаются, проверят что у них там лишнего… Таких банд в Лирии десятки! Я и не переживал особо, пусть, думаю балуются, у охранников тоже семьи, им тоже нужно как-то зарабатывать… А вот когда они обчистили моего сборщика налогов! Двух солдат убили! Моих! Вот тогда, я уже сам назначил за них награду…        - Да чхать на этих Крыс, подумаешь… Ты давай за девку говори, она одна стоит в двадцать раз больше, чем они все вместе взятые!        - Да, хорошо, - Жеко поёжился. – Откуда она взялась непонятно, никто не знает, но за последнее время, как только она попала к ним в шайку, так эти Крысы совсем обнаглели! Это уже не вчерашние молокососы, которым лишь бы позабавится! Вот! – Низигрин взял в руку одну из бумаг. – Нападение на мануфактуру почтенного дер Виза! Его жалоба, – всматривался он в буквы. – Похищено ценностей на сумму около пятидесяти золотых лирийских орлов!        - Врёт.        - Врёт, конечно, - кивнул Низигрин, - но примечательно другое. Нападение было наглым, в открытую, средь бела дня. Двенадцать человек охраны выведены из строя! Все ранены, никто не убит!        - А Крысы?        - Никто из них не пострадал.        - Уже интересно. Но что это ещё за цирк!? Двенадцать раненых и ни одного убитого!?        - Да! – воодушевился Жеко, поняв, что его рассказ Бонарта заинтересовал. – Причём, достойный дер Виз указывает на чрезвычайную опасность этой пепельноволосой девочки! Он утверждает, что она одна ранила больше половины его стражников!        Окружной Форсы отложил листок, взглянул на своего гостя, ожидая от него реакции.        - Имя девочки?        - Лара! А остальных…        - Неважно. Ещё!        - Да тут полно всего! – Низигрин стал перекладывал листки бумаги. – Нападения на почтовые кареты, на летнюю резиденцию маркиза дер Хауфа, на махакамский караван сеньора Фримервоорта… Они держат в страхе всё округу!        - Сколько человек убили?        - Нисколько!        - Бред какой-то…        - Почти нисколько… - Жеко замялся. – Ты ведь понимаешь, Лео, мой долг, как наместника… Я не мог смотреть на всё это сквозь пальцы…        - Ну!        - Приходилось принимать меры… Братья Мишеле!        - Угу. А они за сколько согласились? За двадцать пять золотых?        - Да… как тебе сказать…        - Ну и тварь, ты, Жеко! Ты что же ничего им не сказал, про нильфгаардские деньги? Отправил их на всю банду за пятьдесят серебра!?        - За шестьдесят! – потупился Низигрин. – Они торговались…       ***        - Слезайте с лошадей! А то испортите всё веселье! – пристыдил Крыс Тубланк Мишеле, поигрывая в руках своим обнажённым клинком. Трое других его братьев были здесь же, Рицци, Флавиус и Лодовико. Они стояли на широкой улице, между домов, перед шестерыми Крысами, которые были верхом.        - Кто вы такие, мать вашу? – злобно процедил Рееф.        - Ты Рееф!?        - Да.        - А мы, братья Мишеле. И скажу тебе откровенно, Рееф, мы те, кто пришёл сюда, чтобы вас убить!        - Не пукнете от натуги!? – подключился к их разговору Кайлей.        - Не пукнем! – ухмыльнулся Тубланк. – Ты можешь шутить, парень, сколько угодно! Последняя просьба умирающего, закон! Мы не в обиде! Давайте, слезайте с коней!        - А если не слезем!? – спросил Гиселер.        - Ну, ребята, - поморщился Тубланк, - не разочаровывайте меня! Нам говорили, что вы дерзкие, смелые парни! И что же, вы, вшестером, боитесь сразится с нами, с четырьмя!?        - А ты, щербатый, не боишься!? – вскинулась Искра. – Не боишься, что вас меньше!?        Охотник за головами поморщился ещё раз.        - Нет, сучка, не боюсь. За то, сколько нам за вас заплатят, мы должны, по идее, убить вас втроём!        Тубланка до сих пор мучала совесть, вспоминая, как легко Низигрин Жеко согласился на шестьдесят монет… Почему он не сказал семьдесят!? Эх, Тубланк, Тубланк!        - Если вы так уверены, что убьёте нас, - взял слово Рееф, - зачем нам рисковать и драться с вами? Почему бы нам просто сейчас не развернуться и не ускакать?        - Я скажу тебе, парень, почему! – поднял к нему взгляд Тубланк. – Если вы слезете со своих коней сейчас и примете бой, вы погибните, как отважные воины, как настоящие мужчины! – он покосился на двух девушек, но продолжил. – А если ускачете, как трусы… Вы будете жить с этой мыслью до конца своих дней! Что вы, трусы, что вы вшестером убежали от четверых! Но это всё равно вас не спасёт! Мы не отстанем от вас, потому что мы, профессионалы! Мы не отступимся, но тогда, мы уже не будем считать вас достойными боя с нами! Мы будем считать вас отребьем, просто выследим вас и расстреляем из арбалетов! А девушек… Ещё придумаем, что с ними сделать…        Крысы переглянулись.        - Что скажешь, Лара? – повернулся к ней Рееф. – Ребята видать, серьёзные…        - Что скажу!?        Лара выехала вперёд.        - Слушай, щербатый, как там тебя!?        - Тубланк.        - Да! Тубланк! А у нас есть надежда, что вы сами отступитесь!? Что для этого нужно сделать!?        - Умрите! – братья Мишеле заржали.        - Слушай ты, девочка! – оттёр усы Тубланк. – Мы не отступимся, мы профессионалы, на кону наша репутация! Мне конечно, жаль тебя, такую ещё соплячку, обычно мы убиваем совсем не таких красивых разбойников, но… всё что мы можем для вас сделать, так это подарить вам достойную, быструю смерть!        Лара, вдруг, неожиданно спрыгнув со своей лошади, подошла, почти вплотную, к Тубланку, встретилась с ним глазами.        - Ах, тебе меня жаль!? – спросила она насмешливо. – Знаешь, Тубланк, меня от твоей самовлюблённости уже тошнит! Я думаю, что нужно сбить с вас эту спесь! И сделаю это я, та соплячка, которую тебе так жаль! – последние слова Лара бросила, как обвинение. – Я предлагаю так! Я, соплячка, против одного из вас! Если он меня убьёт, ну что ж… для вас, ваше численное неравенство сократится. Но если я его убью, вы, остальные, подбираете свои хвосты, свою репутацию, и валите отсюда туда, откуда явились! И забываете о нас! Согласны!?        - Отчего же… - снисходительно ухмыльнулся Тубланк. – Ладно! Пылкая речь, соплячка, храбрая, уважаю! Ты ведь Лара, да?        - Да!        - Ну ты-то, как раз, и не переживай! Тебя мы не убьём… Рицци! – резко бросил он одному из своих братьев слева. – Ты всё понял!? – бросил он ему сухо, как только Рицци поравнялся с ним плечами.        - Да, я помню. Живой и невредимой… Ну или просто… живой.        - Да! Расступись! – Тубланк развёл руки в стороны, как будто расталкивая ими невидимых зрителей и сам отошёл назад, за спину брата.        Братья все были похожи. Одного роста, одного телосложения, даже одежда была где-то похожа, но Рицци был самым мощным. Он неспеша вытащил из ножен свой меч. Лара вытащила свой. Понимая, что сейчас будет, Крысы спрыгнули со своих коней и встали полукругом за спиной у ведьмачки. По другую сторону, за спиною Рицци, рваным полукругом встали остальные братья Мишеле.        Поединщики бросились друг на друга без команды, без предупреждения.        Рицци не стал ничего выдумывать, он любил так бить. Откровенно мощный, рубящий удар сверху парализовывал соперника, не оставлял ему другого выбора, как выставить блок, защищаться и тогда, выворачивая свой меч влево, Рицци бил, продолжая свой удар по касательной, скользил по блоку и перерубывал своему сопернику боевую руку, после чего судьба поединка была предрешена. Сейчас, блок обещал быть совсем хлипким, так как ему противостояла девчонка.        Рицци не сразу понял, почему его меч не встретил сопротивления. И куда подевалась девчонка. Он рубанул ещё раз, рефлекторно, по горизонтали и развернулся, ища глазами соперницу. Увидел. Но не сразу сообразил, почему у него из руки выпадает меч. Он посмотрел вниз и понял, что кровь бьёт фонтаном из него. Откуда-то из его горла. Он приложил руку. Ничего не почувствовал. Ещё, он увидел ошарашенные глаза Тубланка. А потом, небо.        - Ах ты сука!!! – заорал Тубланк.        Ему не нужно было отдавать команду. Остальные братья Мишеле, обезумев, сами бросились на Лару.        - Парами!        Крысы знали, что Рееф так скажет. Они заранее встали по обе стороны от него парами. Ассе, за ним Искра, и Гиселер, за ним Кайлей. Они всегда стремились биться парами, любили это и умели. Задача первого атакующего было ударить открыто, мощно, уводя оружие противника в сторону, нарушая его равновесие и тогда, практически сразу же, второй атакующий, поражал уже почти беззащитного противника.        Никто из них не боялся за Лару. За эти два месяца, у них у всех сложилась твёрдая уверенность в непобедимости из новой Крысы и во время её поединка все больше думали над тем, что будет потом.        И когда оставшиеся братья Мишеле бросились на Лару, Крысы были к этому готовы.        Ассе и Искре достался Флавиус. Он, действительно, был профессионалом. Он не стал принимать на себя чудовищный, несущийся к нему по диагонали, удар секиры, он отскочил, хоть это было и не просто! Флавиус был шустрым, но Искра была шустрее… Той секундной потерей равновесия противника ей вполне хватило…        С Лодовико было сложнее. Выворачивая свой клинок, он перевёл меч Гиселера в плоскость удара Кайлея. Никто ещё не отражал «двойной» удар пары Крыс, но ни Кайлей, ни Гиселер, не растерялись, они знали, что рано или поздно это случится и мечи зазвенели быстрой барабанной дробью. В этом случаи, пара Крыс атаковала соперника с двух сторон, один поверху, другой понизу. После первой перерубленной лодыжки, Лодовико взвыл, после перерубленного сухожилия на руке, закусив губу замычал, после того как ему в живот вонзились, практически сразу, два меча, он улыбнулся… и умер.        Видя, как Тубланк, крутя мельницу кинулся на Лару, Рееф хотел было бросится ей на помощь, но передумал. Вряд ли Ларе нужна была его помощь, он мог ей только помешать, а вот другим… Рееф завертел головой, выискивая, кому пригодится его меч, но всё вокруг складывалось хорошо. Ассе уже перерубывал хребет ползущему, одному брату Мишеле, Гиселер и Кайлей, вытаскивали свои мечи из другого. А Лара всё играла.        Тубланк не понимал, как это у неё получается. Всё то что он знал и умел, всё чем он всегда гордился, своим умением драться, своими навыками… всё это оказывалось сейчас бесполезным. Он уже давно оставил свою первоначальную идею зарубил девку с наскока. Сейчас, он судорожно придумывал на ходу как бы достать соперницу, всё, что он знал до этого, он уже испробовал. Он слышал, как рядом кричали, умирали его братья, краем глаза видел, что их пару обступили со всех сторон Крысы, и он понял, что ему не выбраться… И он остановился, опустил свой меч. Он думал, что его убьют в тот же миг, но открыв глаза, он видел Лару с опущенным мечом и разбойников вокруг неё.        - Иди! – сказала она тихо. – Мне не нужна твоя смерть. Мне не за что тебе мстить.        - Зато мне есть за что, - горько улыбнулся Тубланк. – Убей!        - Нет.        - Убей! – он оглянулся на мёртвые тела своих братьев. - Теперь, мне моя жизнь не нужна! Забери её!        Но Лара уже уходила.        - Похорони своих братьев, Тубланк! – сказала она, вскакивая в седло. – А потом, делай со своей жизнью что хочешь.       ***        - Так он остался жив?        - Да.        - Мне нужно с ним поговорить!        - Но… Лео… Я не знаю где он. Он уже не работает, ты ведь понимаешь!        - И что, нет мыслей, где он может быть?        - Нет.        - Плохо. Это дело нравится мне всё больше и больше. Братья Мишеле были совсем не простачки, и то, что эти Крысы уделали их вчистую… - Бонарт, казалось, задумался. - Хороший доклад! – кивнул он, вдруг, на бумагу.        - Да, хороший, - от этой маленькой похвальбы, Низигрину Жеко сразу стало легче на душе. - Мурло Фаух! Это мой самый толковый шпик! Умеет и расспросить, и слушать, и грамотно писать, да и налогов собирает больше всех!        - Налогов? Так он у тебя шпик, или кто?        - Одно другому не мешает, - шмыгнул носом наместник, - у меня все сборщики налогов, шпики.        - Ясно. Так что там еще? Где это случилось?        - В Ступнях. Есть такая деревня, на самом северо-востоке.        - Почему Мишеле устроили засаду именно там? Там у Крыс логово?        - Наверняка! Как пишет Мурло, в этом поселении Крыс считают своими. По ним там все местные девчонки вздыхают! Ребятня, носится по дворам с нашитыми на своих одеждах крысиными шкурками. Это, как я знаю, после одного случая, когда Крысы отбили, привезли в Ступни добро погибших на тракте местных трапперов. Одну осиротевшую семью, говорят, просто озолотили! Да и вообще… Мурло говорит, что нигде он не собирал налоги так легко! Никаких истерик, слёз, ему просто отдали, что было положено, представляешь!?        - Нет, не представляю, - поднялся со своего стула Бонарт. – Я не собираю налоги, и не плачу их… Давай, доставай карту! Показывай, где эти… Ступни.       ***        - Эй, дедуля!        Кайлею, видимо, надоело молчать, и он первым окликнул старичка, на козлах небольшой телеги. Тот оглянувшись, по-старчески прищурив глаза, остановил лошадей, давая возможность Крысам поравняться со своей повозкой.        - Куда путь держишь, отец!?        Крысы окружали телегу, по привычке разглядывая её содержимое, но было видно, что они решили просто подурачится.        - Да я… - вертел головой возница, так как разбойники окружили его со всех сторон. – Э! Да я вас знаю! Вы же, ребятушки, наши! Крысы!        - Да! И я тебя знаю! – откликнулась Искра. – Ты ведь из Ступней, отец!?        - Из Ступней, милая, конечно, - закивал старичок. – Так приятно, Искорка, что ты меня узнала! Я-то уже давно не такой бравый молодец, с какими ты тогда вытанцовывала, у Меены…        Искра смутилась. Она тогда так здорово напилась, что позволила тем, местным парням лишнее… Хорошо, что Лара её тогда удержала…        - Так куда это ты собрался, дедуля!? – Кайлей всё же приподнял край промасленной попоны. – Что это у тебя за хрень, в повозке?! Мешочки, мешочки…        - Да много чего, Кайлей! – слегка смутился возница. – Травы, корешки, ягоды разные… сушёные… В Элландер везу, на продажу!        - В Элландер!? А это где вообще!? – задорно отозвался Кайлей, так и не заметив, как резко потускнели лица всех остальных Крыс. – Далеко отсюда!?        - Далеко, милок! Мне этак с месяц добираться!        - Ты что, дед, сдурел совсем!? – усмехнулся Кайлей. – А поближе где-нибудь, нельзя продать!? Обязательно ехать в такую даль!?        - Да… приходится, милок! Сезон! Там, в Элландере, я сдаю эти свои труды в медицинскую школу госпожи Нэннеке. Это здесь, у нас, эти корешки никому не нужны, а там, их у меня из рук выхватывают! Всё подчистую выкупают! Я так много лет уже езжу! Два раза в год съезжу, на весь год хватает!        - Отважный ты старикан! – улыбнулся Кайлей. – В такую даль, и не боишься, что обидят по дороге!?        - Да… разное, конечно, бывало, - махнул, по-старчески, возница. – Да только что с меня взять!? Пучок сухой травы!? – он улыбнулся.        Улыбнулся и Кайлей, даже засмеялся, повернулся к товарищам, в надежде посмеяться с ними вместе, и только тогда увидел их хмурые лица. Крысы молчали, смотря на старичка, и на его телегу, одинаково опустошёнными глазами. Только сейчас Кайлей вспомнил, где уже слышал это слово, Элландер…        Первым очнулся Рееф, подъехал, поравнялся с Ларой.        - У меня будет к тебе задание, серенькая, - устало смотря впереди себя, тихо сказал он. – Нашему земляку очень нужен попутчик… и охрана… в его долгом пути… И я думаю, что ты справишься.        - Рееф!!!        - Иди, Лара! Твоё время, рядом с нами, закончилось.        - Но! – ведьмачка закусила губу. – Мой долг! Я должна вам ещё две жизни!        - Не говори глупостей! – повернулся к ней Рееф. – Иди! Ничего ты нам не должна…        Лару уже обступили другие Крысы. Молчали.        - Друзья!!!        - Ступай, Лара! Ступай! – отозвался Гиселер. – А то надоело уже за тобой присматривать, чтоб тебя не убили нигде!        И Крысы, и Лара, улыбнулись, но улыбки получились со слезами на глазах.        - Я… Я никогда вас не забуду!        Лара подъехала, обняла, поцеловала прикрывшегося рукой Ассе.        - Искра!        Та подъехала сама.        - Прощай, серенькая! – поцеловала она её. – Спасибо, что была с нами!        - Братья!        Она обняла, поцеловала каждого. Гиселер, Кайлей, Рееф. Ей стало плохо, долг звал её в одну сторону, но сердце…        Стараясь не показывать свою слабость, она направила свою лошадь к повозке, к ошарашенному вознице.        - Смотри, папаша! – горько бахвалясь, крикнул ему Кайлей. – Самое дорогое тебе отдаём! Не потеряй! А то мы знаем, где тебя искать!        - Конечно, сынки! Ох… - резко воскликнул старик, поднявшись с козел. – Как же это я! Чуть не забыл! – он протянул к ним руку, погрозил пальцем. – Вы смотрите, в Ступни не ходите! Там на вас опять засада!        - Опять? – безжизненным голосом спросил его Рееф, весть о засаде его ничуть не возбудила. – Опять охотники за головами? Сколько их на этот раз?!        - Один!        - Один? Да ты что, дед, шутишь?        - Нет-нет, Рееф! – возбуждённо затараторит возница. – Послушай! Всё это очень-очень не смешно! Это Лео Бонарт! Я о нём слышал! Это страшный человек! Вам не нужно с ним встречаться! Совсем-совсем не нужно! Поверьте мне!       - Как же всем не дают покоя наши головы! – неожиданно зло хмыкнула Искра, встряхнув своей чёлкой. – И он что же, сидит там, как гуль на кладбище, в Ступнях, и ждёт нас!? – обратилась она к деду.        - Да-да-да! – затараторил старик уже Искре. - Он там поселился у старосты Берела! И поджидает вас! Говорят, больше всего расспрашивает о вашей Ларе! – кивнул он на ведьмачку. - Не ходите туда! Ни в коем случае! Это очень-очень опасный человек!        - Да ладно, ладно, отец, не пойдём! Спасибо тебе за заботу! – кивнул ему Рееф. – Но и ты тоже, береги нашу подругу! Кайлей тебе верно сказал, она самое дорогое, что у нас есть…       ***        Какое-то время они ехали молча. Мысли Лары были заполнены недавней разлукой с друзьями, с Искрой… Она знала, что рано или поздно это должно было случиться, готовилась к этому, но сейчас… это всё равно ударило больно.        Старичок был довольно мил. Он тоже сначала молчал, но как только он немного привык к Ларе, то, видя её удручённое состояние, понемногу, по чуть-чуть, стал стараться отвлечь её от грустных мыслей разговорами.        Как оказалось, звали его, дедушка Саван, и что он, действительно, много лет ездит в Элландер, к Нэннеке, сдавать ей свои припасы трав и корешков, что он лично её знает, несколько раз с ней встречался и сейчас, отзывался о ней как о мудрой и приятной женщине. А когда он узнал, что Лара жила и училась там почти год, это вызвало у него настоящий восторг. Так, за воспоминаниями, за разговорами о общих знакомых, они проехали не одну милю.        Взбудораженные разговорами воспоминания о Нэннеке, о храме Мелитэле, заставили Лару даже улыбнуться. Она, конечно, понимала, что до Элландера ещё много и много дней пути, но она, также, понимала, что с каждой милей, эта встреча становится ближе. Нэннеке… Ей там наверняка будут рады! А там, с помощью Нэннеке, она найдёт мамочку, Геральта… Она так соскучилась!        - Ох… - вздохнул на козлах дедушка Саван, не заметив, что Лара улетела мыслями далеко-далеко. – Это страшный человек! – продолжал он какую-то свою мысль, возвращая Лару к реальности. – Года три назад, я слышал, в таверне Версалиона, о нём. Там был человек, который своими глазами видел, как он сам, один, разделал на куски банду Ассагада! А ведь они держали тогда в страхе всю Ривию!        - Ты… о ком говоришь? – очнувшаяся Лара пыталась понять. – Про кого рассказываешь!?        - Да об этом же, ведьмаке, Лео Бонарте!        - Что!? – Лара подпрыгнула в седле. – Что ты мелешь, старый!? О каком ведьмаке!? Этот Бонарт, он что, ведьмак!?        - Ага, - дедушка Саван, от такой бурной реакции своей попутчицы, втянул свою голову в плечи. – Ведьмак, милая! Школа Кота, кажется. Они, эти ведьмаки, всё больше телохранителями служат, но этот, Бонарт, пошёл, как я понял, в охотники за головами!        - Проклятье!!! Дед!!! – взревела Лара. – Что же ты сразу не сказал, что этот Бонарт, ведьмак!?        - Дык! Я ж сказал… предупредил… - замялся старичок. – Я же сказал твоим Крысам, чтобы они туда не ездили! А ты что же, думаешь, что…        - Да, дед! Какой же ты болван!!! – Лара уже разворачивала коня, выхватывая свой меч, как будто сражаться нужно было уже сейчас. – Я что, не знаю Реефа!? Он скажет…       ***        Крысы ещё долго смотрели вслед удаляющейся повозке.        - Да хватит уже! – в сердцах бросил вытирающему слёзы Ассе, Рееф. – Мать твою! Не напрягай! – он дёрнул своего коня, нервно загарцевав, вместе с ним, на месте. – Так нужно было сделать!        Крысы молчали, они знали, что так нужно было сделать, но соглашаться с Реефом никто не хотел.        - Что… что теперь, Рееф? – сглотнув, спросил Гиселер. – Как же мы теперь без Лары? Что нам делать!?        - Что делать!? – резко и зло оборвал его Рееф. – Я знаю одно место, где прячется один ублюдок, который хочет получить награду за голову нашей Лары! И я собираюсь его там навестить! А!? Кто со мной!?        Но его вопрос был лишним.       ***        - Бонарт!!!        Лео Бонарт недовольно нахмурился. Он не успел даже прикоснуться к своему завтраку. Печёночная колбаса сардельками, лучок, хлеб, яички… Он успел только протянул ко всему этому руку, как услышал топот коней за окном.        - Бонарт!!!        Всё-таки узнали, что он здесь! Довольно быстро, и пяти дней не прошло…        Отряхнув ступни ног, Лео стал натягивать сапоги прямо на босые ноги.        - Бонарт!!!        Он недовольно взглянул на окно, выходящее на улицу. Крики слышались оттуда. Встал, собравшись идти, но вдруг обернулся, сунул меч под мышку, а в руки взял краюху хлеба и колбаску, развернулся к выходу, но опять вернулся, взял ещё и яичко.        - Бонарт!!!        Он вышел, встал между створками раскрытых ворот, прислонился плечом к одной из них и, откусив колбасы, стал угрюмо рассматривать Крыс своими немигающими, рыбьими глазами.        - А где Лара? – беззаботно спросил он сразу их всех.        Крысы сами рассматривали его, переглядывались, они думали увидеть совсем другое. Сейчас перед ними стоял, ничем не выдавая своего беспокойства, уже совсем не молодой человек, в одной полотняной рубахе почти до колен, в сапогах на босу ногу, с длинным мечом под мышкой, и с такими же длинными руками, в которых кое-как помещались хлеб, колбаса и вареное яичко, которые он неторопливо ел.        - Лара!? – окликнул его Кайлей. – А тебе что, нас мало!?        - Мало, конечно, - спокойный голос Бонарта разительно отличался от восклицания Кайлея, в котором явно сквозило волнение. – Эта девка стоит гораздо больше, чем вы все вместе взятые, - он беззаботно стукнул носиком яйца о раскрытую створку ворот, стал очищать яичко от скорлупы. – На деньги от вашей Лары, можно беззаботно жить пару лет! У меня вообще к вам предложение! Вы приводите ко мне вашу девку, а я вас не трогаю! Идёт!?        Во всех других подобных случаях, Крысы бы просто рассмеялись в лицо на подобные сумасбродные размышления, но сейчас, никто из них не издал и звука. Что-то, в странном, необычном предложении охотника за головами, было гнетущего, давящего и… пугающего.        - Лару тебе уже не достать! – сухо цедя слова, вступил в разговор Рееф. – Так что придётся тебе довольствоваться нами! Мы вот, видишь, сами к тебе приехали! Как ты, доволен!? – иронично закончил он.        - Не особо, - Бонарт откусил сразу пол яйца. - Вы, конечно, молодцы, что сами приехали, денег за вас толком не получишь, зато согреете мне душу, старику! Но мне нужна Лара! Куда она делась, кто-нибудь может мне сказать?        - Да что тебе до Лары, пучеглазый! – вскипела Искра. – Ты бы лучше о своей шкуре подумал! Мы здесь, чтобы снять её с тебя! Так что давай, бросай свою колбасу и выходи драться!        - Да, - поддержал её Гиселер, - потом доешь, после того, как мы тебя убьём!        - А вы что, куда-то торопитесь? – Лео Бонарт равнодушно откусил ещё.        - Торопимся! – нервно ёрзал Кайлей в седле. – Бросай, тебе говорят!        - Хорошо, - охотник за головами пожал плечами, - как хотите, - продолжал он говорить с набитым ртом. - Только слезайте с коней, а то мне придётся убить и их, а ваши кони мне ещё пригодятся.        - Ну наглец! – злобно махнула головой Искра. – Рееф! Что будем делать!?        - Слезаем, - Рееф первым спрыгнул с коня. – Пора с этим заканчивать!        Крысы дружно спрыгнули с коней, встали полукругом.        - Ну!        Видя это, Бонарт отшвырнул в стороны всё, что не успел доесть. Он взялся за рукоять своего меча и тот, как будто сам, выскочил из ножен.        - Ох как я это люблю! – запрокинув голову, взвыл он, вытянув вверх и в стороны свои длинные руки с обнажённым мечом.        Крысы, вдруг, недоумённо заметили, как между ног Бонарта, под натянувшейся рубахой, отчётливо выступил вперёд небольшой бугорок. Они переглянулись, но сейчас нужно было думать о другом.        - Парами! – скомандовал Рееф.        Его поняли. Слева, и справа от Реефа, появились условные пары. У самого Реефа не было пары, но ему она была и не нужна. Он бы и сам, сейчас, один, бросился бы на охотника за головами, но благоразумие подсказывало ему, что рисковать нельзя. Судьба Бонарта была предрешена, это было ясно, но Реефу самому не терпелось закрыть эти гнусные глаза, которые раз за разом спрашивали их о Ларе.        - Бей! – бросил он резко и сам бросился в атаку.       ***        - Назад!        Крысы отскочили, переглянулись.        Рееф дал команду отступить, чтобы понять что произошло, обдумать этот их короткий бой.        Бонарт отбил все удары, все пять, почти одновременных, удара. А потом ещё несколько, с разных сторон, на разной высоте. Рееф взглянул на Ассе, на то, как тот ошарашенно смотрит на свою секиру на длинном древке, не понимая, как Бонарту удалось отразить этот его удар. Рееф тоже этого не понимал. В этой короткой схватке, меча Лео Бонарта даже не было видно, только слышно, он мелькал везде, везде успевал, также как и его длинные руки… Во время их короткой стычки он не отступил ни на шаг. Рееф перевёл свой взгляд на необычного охотника за головами. Тот, казалось, застыл на чуть согнутых ногах, смотря куда-то невидящим, рассеянным взглядом. Рееф вспомнил слова Лары: «В бою нельзя смотреть куда-то, в бою, нужно видеть сразу всё!», он понял, что это был именно тот случай…        - В круг! – скомандовал он.        Отступать он не хотел. Такой команды у Крыс не было, но его поняли. Крысы обступили застывшего Бонарта со всех сторон, направив на него мечи.        - Ошибка, - вдруг услышал Рееф хриплый выдох Бонарта, а уже через секунду, понял, почему тот так сказал. Как оказалось, у Бонарта были быстрыми не только руки, но и ноги. Выждав, пока его окружат Крысы, охотник за головами не стал ждать нападения, а напал сам, и Гиселер, самый высокий их них, вдруг закрутился на месте, разбрызгивая вокруг себя свою кровь, хлещущую из его разрубленного горла.        - Гиселер!!!        Искра оказалась ближе всех к Бонарту. Но она оказалась перед ним одна. Другие Крысы, кинувшись за выскользнувшим из окружения Лео, невольно сбились в кучу, на время смяв свои ряды. Этого времени Бонарту вполне хватило. Рееф видел, как сначала, далеко в сторону, улетел меч Искры, и как потом она, резко выбросив в стороны руки, упала на спину. И замолчала.        - Искра!!! Нет!!!        Кайлей, который был ближе всех, замолотил по Бонарту так яростно, что тому пришлось отступить. Или он так хотел. Чтобы не мешать Кайлею, чтобы зайти к Бонарту с обеих сторон, Реефу и Ассе понадобилось время. Слишком много времени! Когда они, наконец-то, ударили, Кайлей, к тому времени, уже дёрнулся набок, упав сначала на колени, а потом и на землю, поливая всё вокруг своей кровью.        Рееф уже знал, что будет, что и он, и Ассе, сейчас умрут, но ему уже было плевать. Он, сейчас, хотел лишь одного, поменять остаток своей жизни на один-единственный удар по этому гаду! И он очень старался! Но…        Рееф вздрогнул и выронив свой меч, упал на колени, обеими руками прикрывая вспоротый, почти по горизонтали, живот. Бледнея, кусая губы, он придерживал свои вываливающиеся, перерубленные внутренности. Боль пронзила всё тело, перехватывала дыхание, руки заливала кровь, но Рееф смотрел сейчас не туда, а на Ассе.        Ассе остался один, но он и не думал сдаваться.        - Сука!!! – тяжело дыша, закричал он. И бросился в атаку.        Под могучими ударами секиры, Бонарт отступил раз, потом ещё раз, а потом, непостижимым образом вывернувшись из зоны поражения, резко и сильно ударив, перерубил своим мечом древко секиры Ассе. Тот ещё какое-то время смотрел на обрубок древка своего топора, а потом, подобрав с земли меч Реефа, опять кинулся в атаку.        - Сука-а-а!!! – выл он, отчаянно пытаясь поразить соперника.        Но его соперник был опытнее и более умелым. Их мечи так не успели соприкоснуться, как Ассе взвыл, уже от боли, хватаясь здоровой, правой рукой, за перебитое запястье. Пытаясь удержать вытекающую из перерезанных сухожилий кровь, он поднял на Бонарта свой ненавидящий взгляд, встретившись с его немигающими, равнодушными глазами.        - Сука! – ещё раз выдохнул он, поднимая выпавший меч, правой рукой, той рукой, которой раньше ничего не мог взять. И опять бросился на Бонарта.       ***        Умирающий Рееф открыл глаза только тогда, когда услышал, что Ассе перестал дышать. Он не хотел это видеть, не мог на это смотреть. Он сидел на земле, оперевшись на неё одной рукой, второй рукой он продолжал придерживать свои разрубленные кишки, хоть и понимал, что толку в этом уже нет. Боль проходила. Он поднял глаза на присевшего перед ним, на присядках, Бонарта, улыбнулся.        - Чему ты улыбаешься, парень? – охотник за головами продолжал странно разглядывать Реефа.        - Спасибо тебе! – тяжело выдохнул Рееф.        - Спасибо? За что? – криво усмехнулся Бонарт. – За то, что я вас убил?        - Да… За то, что убил нас всех сразу… Теперь нам не придётся… оплакивать кого-то одного…        - Интересно.        - Но ты дурак, Бонарт!        - Вот как? Это почему же?        - Ты мог погибнуть как легенда, один против пятерых! А так… теперь… тебя убьёт молодая девчонка, почти девочка… Много ли… тебе будет чести… в такой смерти?        - Ты про эту Лару?        Но Рееф лишь, прикрыв глаза, скривился.        - Ты так уверен, что она сможет меня убить!?        - Да… - Рееф открыл глаза. – Убьёт… Узнает… найдёт тебя… отомстит… Снесёт твою лысую башку… Вспомни меня… перед тем, как она это сделает…        Бонарт не ответил, выпрямился.        - Вы молодцы, ребята! Это был хороший бой!        И размахнулся для последнего удара.               - Нет!!!        Лео оглянулся. У кромки леса, подняв своего коня на дыбы, на них ошарашенно смотрела молодая, пепельноволосая девушка.        - Стой, падаль! Не смей!!!        Бонарт послушно опустил меч, криво усмехнулся, наблюдая за тем, как приближается девушка, как расширяются, в ужасе, её глаза.        - Рееф!!!        Она порывисто соскочила с лошади, хотела было бросится к Реефу, но в паре метров от него остановилась. Реефу уже ничего не могло помочь, он уже не дышал.        Лара повела глазами вокруг. На лежащих в луже собственной крови Кайлея и Гиселера, на почти разрубленную пополам Искру, на Реефа, на Ассе, на его отрубленные руки и застывшие глаза, над перерезанным горлом.        - Так его звали, Рееф?        Чей-то хриплый голос вернул её к действительности. Она подняла свой взгляд на этого человека, но ничего сказать не смогла.        - Твои друзья были молодцы! Храбро бились. Я так и сказал это твоему… Реефу. Он, кстати, вспоминал тебя! Сказал…        - Что!? Что он сказал!? – Лара не узнала свой голос.        - Неважно.        - Ты Бонарт?        - Да.        - Я убью тебя!        - Да, я часто это слышу, но, как видишь, никто ещё меня не убил! Думаешь, у тебя получится?        - Я не буду думать, подонок! Я просто тебя убью!        - Ну хорошо, - охотник за головами отошёл далеко назад, на свободное место, - давай, попробуй!        Он призывно махнул мечом, призывая ведьмачку последовать за ним. Но её не нужно было упрашивать. Лара порывисто бросилась вперёд, стараясь не переступать через трупы друзей, но вдруг, резко остановилась.        - Лара! Стой! Ты не в себе! У тебя дрожат руки, ты должна успокоиться!       - Да! Но! Да, прости…        - Возьми себя в руки! На кону твоя жизнь! Более того, ты должна убить этого подонка, чтобы отомстить!        - Да! Я его убью! Отомщу!        - Тогда соберись! К этому бою нужно подойти со всей ответственностью! Противник смертельно опасен! Для победы, тебе нужно будет использовать все свои силы, любую мелочь!        - Это какую же, например!?        - Он уже стар! Попробуй его измотать!        - Измотать?! Ты шутишь!? Я сама еле на ногах стою! Из-за того, что я вчера свернула не туда, я потеряла уйму времени! Пришлось скакать всю ночь! У меня сейчас в глазах, как будто песком насыпали!        - Это ты что же сейчас, жалуешься!?        - Нет! Чёрт!        - Ладно! Всё! Спокойно! Это просто бой! Эмоции будут потом! А сейчас, соберись!        - Да!        - Низ живота!        - Да!        - Дыхание!        - Да!        - Сердце!        - Да!        - Мысли?        - Их нет.        - Эмоции?        - Нет.        - Что ты видишь?        - Только противника.        - Кто ты?        - Я то, что убивает.        - Молодец! Пошла!        Лара бросилась в атаку.        ***        Бой продолжался до неприличия долго.        Лара атаковала.        Она действительно взяла себя в руки, работала грамотно и чётко. Кружа вокруг противника, методично, сериями, нередко до десяти ударов, она пыталась выбить Бонарта из его сонного состояния равновесия, физического и психологического, заставить его нервничать, ошибаться. Меняя темп, скорость, амплитуду, плотность своих ударов, Лара удар за ударом изучала своего соперника, пыталась сбить ему дыхание, искала брешь в его обороне, искала его слабое место.        Бонарт защищался.        Он отбил, пока, все атаки, все удары Лары, не меняя равнодушного выражения своего лица, двигаясь скупо, выводя Лару из себя своими прагматичными, рациональными движениями. За всё время их боя, он не сделал и пол шага лишнего, не наклонился ни на градус зря, не повёл рукой ни на волосок дальше, чем это было необходимо. Смотря вперёд своими невидящими, немигающими глазами, он не ошибался, не нервничал. Своими быстрыми, длинными руками и таким же быстрым, длинным мечом, он выстроил перед собой непроходимую зону защиты, в которой вязли все атаки ведьмачки.        Она тоже смотрела впереди себя невидящими глазами, но дышала уже тяжело, бессонная ночь давала о себе знать, а под видимым равнодушием, внутри, сквозь пелену отрешённости, наружу яростно рвались эмоции.        - Чёрт! Ничего не получается! Он слишком силён! Я как будто бьюсь с кирпичной стеной!        - Не смей психовать, Лара! Продолжай бить! Кто-то из вас обязательно сломается, кто-то из вас начнёт ошибаться, и кто-то из вас умрёт! Сделай так, чтобы этим «кто-то» стал этот ублюдок!        - Да!        - Бей! Не сбавляй напора! Вот увидишь, он начнёт уставать, начнёт ошибаться и не успевать! Бей, сделай так, чтобы он не успевал всё больше и больше! И когда однажды он не успеет…        - Да! Вот!!! Вот! Он недоработал! Не дотянулся! Не успел!        - Да! Бей!        - Вот опять! Ещё больше! Он не успевает!        - Молодец! Бей! Дави!        - Есть! Я побеждаю! Он не успевает всё больше и больше! Ему уже конец! Ему осталось жить удара три, не больше! Уже два! Один!        - … Лара! Лара!!! Что случилось!?        - Он… Он ударил меня…        - Что!? Как!?        - Тыльной стороной ладони… в лоб… Меч! Где мой меч!?        Сидя на земле, девушка ошарашенно повела вокруг глазами, схватила лежащее рядом оружие, подняла свой взгляд на Бонарта и… встретилась глазами с его осознанным, ухмыляющимся взглядом.        - Почему он на меня смотрит!? В бою нельзя смотреть на что-то одно, в бою нужно смотреть сразу на всё!       - Лара! ... Сейчас не бой! Сейчас ты сидишь на земле… и тоже на него смотришь!        Лара подскочила с земли, выставила впереди себя меч.        - Очень неплохо, девочка! Я даже могу сказать, что удивлён…        - Он что, говорит!? Он ведь ведьмак! Он что не знает, что… Или… Или он что, так уверен, что победит!?        - … но ты слишком импульсивна. Наверное, это всё же юношеское, - продолжал хрипеть Бонарт размеренным, насмехающимся тоном, - ты как маленькая, веришь тому, чему хочешь верить!        Заговорившись, охотник за головами положил свой меч себе на плечо и даже немного повернулся в сторону.       - Он что, отвернулся!? Он что, не знает…        - Это твой шанс, Лара! Бей!        Ведьмачка прыгнула. Удар был необычный, по изогнутой кривой, он должен был перерубить Бонарту сухожилия под правой коленкой.        Но не перерубил.        - Ну вот опять! – сделав один скупой шаг, Бонарт отбил удар девушки так, что она покатилась по земле. – Только что об этом говорил! Ты что же… Лара, действительно решила, что я забыл о твоём существовании!? Тебе, девочка ещё учиться и учиться…        Ведьмачка была уже на ногах, губы её дрожали.       - Проклятие!!!        - Лара! Успокойся!!!        - Да пошла ты!!!        - Да пошёл ты!!! Учитель сраный! Сейчас посмотрим, кто из нас боец, а кто дерьмо собачье!        Она налетела на Бонарта. Но пролетела мимо. Резко обернулась и еле-еле успела отразить удар. Потом ещё один и ещё… Удары посыпались на Лару градом, у неё еле получалось защищаться, силы быстро таяли, дыхание сбилось. Сквозь лавину атакующих ударов она поняла, что это не она измотала Бонарта, а он её. Удары были мощными, разными, но одинаково пробивными, именно такими, с какими ей, как девушке, было тяжелее всего справляться. Она очень старалась, но как бы жарко ей сейчас не было, по её спине уже побежал ледяной холодок… Она видела, что не успевает, не успевает всё больше и больше, и ничего не может с этим сделать! Она с ужасом поняла, что жить ей осталось удара три, не больше. Уже два! Один!        - Нет!!!        - Темно. Так темно… Это смерть?        - Лара!        - Что?        - Убери руки от лица!        Ведьмачка медленно опустила руки. Перед ней стоял Бонарт и равнодушно её разглядывал. Она вроде бы была цела, но… ватные ноги не слушались. Она тяжело осела на землю.        Бонарт пренебрежительно поднял её меч, скептически подбросил его в руке, раз, другой, и не глядя отшвырнул в сторону. Потом подошёл и ударил её ногой в живот. Лару отшвырнуло назад, согнуло пополам, ей пришлось вскрикнуть, но потом, она крепко сжала зубы. Бонарт подошёл опять и опять ударил. Потом ещё. И ещё. И ещё. Он бил её своими ногами, в сапогах на босую ногу, пока Лара, уже ничего не соображая, не заскулила, умоляюще подняв руку. Бонарт остановился, глубоко вздохнул восстанавливая дыхание. В глазах у девушки были слёзы, спустя какое-то время, ей удалось всё же сесть.        - Я всё ломал голову, - заговорил Бонарт спокойно, равнодушно поглядывая на неё, - что за стиль? Пока не вспомнил. Я однажды уже убивал одного ведьмака, Ламберт, кажется… Каэр Морхен, Школа Волка, да!?        - Ты!? Это был ты!? Ты убил его!?        Лара заёрзала руками по земле, в горле застряли рыдания, ей всё ещё тяжело было говорить.        - Да. Это был отличный бой!        - Но ты! … Я знаю, ты сам ведьмак! Как же ты мог!? Где же твоя… солидарность!?        - Я уже давно не ведьмак, девочка… - Бонарт опять положил себе меч на плечо. – Солидарность, говоришь? Что за чушь!? Ты посмотри, что со мной сделали эти чёртовы ведьмаки!? – он прикрыл один глаз кончиками пальцев свободной руки. – Эти их чёртовы мутации… Говорят, я орал там, в том подвале, две недели, пока не затих… Они решили, что я сдох. Знаешь, что они сделали со мной потом!? Просто выбросили моё тело на свалку! Это чудо, что Харим, в очередной раз выбрасывая мусор, заметил, что там что-то шевелится, что-то ещё дышит…        - Почему!? Почему же ты не сдох тогда!? – в глазах у Лары стояли слёзы. Она кричала, но судорожно толкаясь непослушными ногами, неосознанно пыталась отползти назад.        - Ты бы хотела, чтобы я сдох тогда?        - Да!!!        - Почему?        - Потому что ты сволочь!!! Урод!!! Ты убил моих друзей!!!        - Да, убил. Они были разбойниками.        - Они были моими друзьями!!! Тогда убей и меня!!! Я тоже разбойница!!!        - Нет.        - Убей!!! Убей, или я убью тебя!!!        - Да хватит уже, Лара, - Бонарт подошёл, присел на корточки напротив ведьмачки, посмотрел ей прямо в глаза, - ты уже пыталась, много раз пыталась, хватит. Я не буду тебя убивать, сейчас, это уже совсем неинтересно. Но я, кажется, уже придумал, что с тобой сделать…       ***        Она узнала эту повозку. Ещё совсем недавно, её везли в ней, связанную, те трапперы… А потом, она ехала в ней, сидя на козлах, с Кайлеем… Кайлей…        Лара опять посмотрела вовнутрь телеги, на сваленные в одну кучу порубленные тела её друзей, опять прикрыла глаза, в голове опять помутнело…        Да, Бонарт спросил её, сможет ли она ехать верхом или поедет в повозке, и хотя Лара едва держалась на ногах, она сказала, что поедет сама, на лошади. Сейчас, когда она ехала рядом с повозкой, держась за луку седла связанными перед собою руками, ей невыносимо тяжело было смотреть туда, на трупы своих товарищей, тяжело и стыдно, а к горлу подступал ком и тошнота. Если бы ей пришлось ехать там, вместе с ними, она, наверное, просто сошла бы с ума…        Лео Бонарт правил повозкой, сидя на её козлах. Вожжи лошади Лары он привязал к телеге, рядом с собой, а свою лошадь привязал в хвосте. Молчал. Лошадей Крыс он оставил в Ступнях, как плату за гостеприимство и за эту самую, запряжённую повозку Меены.        Он ещё дважды бил Лару. Тогда, сразу же после боя, он привязал её, уже беспомощную, к стойке навеса и бил в живот кулаком. Молча, неторопливо, сильно… до тех пор, пока Лара не перестала стесняться своих слёз. А потом, ушёл доедать свой завтрак.        Он вернулся уже одетым, со своим неразлучным мечом в руках и стал собираться в дорогу. Никто не вышел ему помогать, лишь староста Берел, который, впрочем, тоже был бледен и терялся в словах. Вместе с ним, Бонарт закинул в повозку Меены мёртвых Крыс, не побрезговав при этом вытряхнуть из их карманов всё ценное. А потом, уже перед самым отправлением, он опять её бил. Ладошкой, по лицу, молча, методично, просто так, ни слова не говоря о причине. Удары были не сильными, но то унижение, что испытывала Лара, было гораздо, гораздо больнее. Он довёл её тогда до сумасшествия, она уже вздрагивала, закрывала глаза только от размаха его руки. Она первая заговорила. Сквозь слёзы, она попросила его остановиться. Он остановился только тогда, когда она попросила его трижды. Только тогда он прекратил её бить и спросил, как она поедет, верхом, или в повозке.        Лара опять посмотрела туда, на разрубленное пополам лицо Искры. Её, как самую лёгкую, забросили в повозку последней. Ещё вчера, она целовала это лицо… её, и их всех… на прощание… Она тогда ещё не знала каким оно обернётся на следующий день… прощание…        Она опять прикрыла глаза, в голове опять затуманилось…       ***        Услышав шум, Бонарт остановил телегу, повернулся. Переложив свой меч с колен на повозку, он слез с козел и подошёл к упавшей на дорогу, без сознания, девушке. Какое-то время он её рассматривал, потом, оглянувшись по сторонам, он увидел толстое поваленное дерево в стороне от дороги. Подтащив туда Лару, бросив её животом на ствол, он приспустил с неё штаны, приспустил свои и вошёл в неё сзади.        Лара пришла в себя от странных, ритмичных раскачиваний перед своими глазами. Когда её сознание немного прояснилось, она поняла, что это не трава, не опавшая листва раскачивается перед ней, а она сама раскачивается в такт сильным, размеренным толчкам сзади.        Она взвыла, сделала отчаянную попытку вырваться, оттолкнуться от дерева, но чья-то сильная рука сзади, бесцеремонно схватила её за волосы, изогнув её шею так, что ей пришлось схватиться за эту руку обеими своими руками, прекратив на время своё сопротивление. Спустя пару секунд, она поняла, что ей не вырвут, с корнем, волосы, если она не будет сопротивляться, если позволит… И она позволила…        Бонарт почему-то кончил в сторону, отпустил волосы Лары, пренебрежительно швырнув её другой рукой на землю. Глотая слёзы, девушка судорожно, неуклюже натягивала на себя штаны, но в её глазах, смотрящих на спокойно заправляющегося Бонарта, не было ненависти. Это был взгляд… побитой собаки.        - Сука… - плакала она. – Тварь… Подонок…        - Ну-ну, - Лео небрежно отряхивал от листвы свои колени. – Полегче, девочка! Или тебя опять ударить?        В очередной раз заглотив слёзы, Лара умолкла, но её губы продолжали трястись.        - Ты должна уже понять, - захрипел Бонарт выпрямившись, - той жизни, что у тебя была совсем недавно, уже нет. Теперь ты моя. Моя собственность. Скажу, на колени, ты становишься на колени, скажу, снимай штаны, ты снимаешь штаны, скажу, улыбайся, ты улыбаешься. Ясно?        - Нет! - непонятно откуда, в девушке вскипела злоба. – Ни за что! Я не твоя собственность! Слышишь!? Ни за что! Я лучше умру!!!        - Вот как? – Лео подошёл, встал прямо над ней. – Ну что ж. Ты хорошо со мной билась, и я окажу тебе услугу. На!        Он обнажил висящий у себя на поясе кинжал, бросил его Ларе так, что тот встрял в землю между ног девушки.        - Даю тебе минуту. Если ты предпочитаешь рабству смерть, это твой шанс! Последний. Я отнёсся к твоим словам уважительно, докажи мне, что это был не просто дурацкий трёп. Можешь убить себя. Но если не убьёшь, ты встанешь с этого места моей собственностью. Ясно?        Лара ошарашенно переводила свой взгляд то на Бонарта, то на торчавший в земле кинжал. Схватить его, бросится на безоружного охотника за головами… эта мысль даже не приходила ей в голову. Она знала, что боится его, даже безоружного боится, боится так, как никогда и ничего так раньше не боялась. Сейчас она думала лишь о его предложении, о его ей приговоре… Лара взяла в руки нож.        - Нет. Мне нельзя. Если я сейчас умру, я тогда уже никогда не смогу отомстить…        - Лара!        - Что?        - Не ври себе. Не ищи оправдания. Ты просто боишься.        - Да… Ты права. Боюсь… Так значит что, сделать это?        - Нет.        - Нет?        - Нет. Ты не должна так умереть. Только не так!        - Тогда что? Остаться жить? Стать его рабыней?        - Не знаю, Лара. Слишком много мыслей, вопросов… Не думай, просто не умирай! Вот и всё.        - Ну хватит уже! – Бонарт забрал у неё кинжал, спрятал его обратно в ножны. – На колени! – приказал он.        В глазах Лары, в очередной раз, появились слёзы. Она посмотрела на Лео, горько улыбнулась и… встала на колени.        Какое-то время Бонарт молча смотрел на неё, потом присел перед ней на присядки, поравнявшись с нею глазами.        - Молодец, девочка. Теперь слушай как будет дальше. Ты теперь моя собственность. Ты слушаешься, не брыкаешься, а я о тебе забочусь, защищаю. И не нужно строить трагедии из-за того, что я оттрахал тебя, не спросив перед этим твоего разрешения! Ты должна радоваться, что я тебя хочу. Если бы у меня на тебя не стояло, я бы уже давно повыбивал бы тебе зубы, или вон, отрезал бы тебе носик! – Лео вскользь дёрнул её за нос двумя пальцами. – Если честно, ты первая девчонка за многие годы, которая меня завела! Меня, видишь ли, больше возбуждает бой, игра со смертью, а не какая-то голая девчачья жопа. Только тогда я чувствую, как в моих жилах течёт кровь! Мне это жизненно необходимо! А твоя попочка, в купе с твоим умением драться… жуткая смесь! Зато я могу тебя уверить, что кроме меня, к тебе никто и пальцем не прикоснётся. Так что будь умницей, слушайся, потому что если не будешь слушаться, не думай, что я так уж сильно тобой дорожу, отрублю тебе все пальцы на руках и брошу подыхать на дороге. Ясно?        Ларе пришлось кивнуть.        - Можешь не вставать, - Лео поднялся, отошёл к телеге, вернулся оттуда с одеялом в руках, швырнул его Ларе. – На сегодня всё, ложись, отдыхай, а то ещё сломаешь себе шею, когда в следующий раз свалишься с лошади, а нам, завтра, до Форсбурга, весь день ехать.        - А что там? В Форсбурге? – всё ещё тяжело глотая, Лара, хаотично крутя в руках одеяло, боязливо взглянула на Бонарта.        - Ничего хорошего, но съездить нужно, - злобно ухмыльнулся охотник за головами. Опять достав свой кинжал, он навис над девушкой. – Смотри мне, даже не думай сбежать, - хрипел он, перерезая верёвки на руках у Лары, - будет очень обидно тебя наказывать, ты слишком дорого мне обошлась!        - О чём ты говоришь? – растирая затёкшие руки, юная ведьмачка горько скривилась. – Я ведь досталась тебе бесплатно!        - Вовсе нет, - Бонарт уже встал, прятал нож. – Ты стоила мне кучу денег!        - Как это? Кому? – у Лары хватило сил удивится. – Сколько!?        - Завтра посмотрим сколько… - поворачиваясь к повозке, Бонарт уже бросил через плечо. – Завтра вечером.       ***        - Бонарт!        Увидев охотника за головами, Низигрин Жеко фальшиво раскрыл руки, как для объятий. Он уже спускался вниз, по каменным ступенькам широкой лестницы, ведущей во двор, попутно осматривая и то, как его солдаты уже вытаскивают и аккуратно раскладывают по двору трупы разбойников, и самого Лео, сидящего на козлах какой-то повозки, а главное, пепельноволосую девушку, верхом, недалеко от него.        - Ты в очередной раз подтвердил, что ты лучший! – приближался к ним наместник. – Да… привёз бы просто головы! – махнул он рукой на мёртвых Крыс. – Я даже поверил бы тебе на слово, если бы ты мне сказал, что убил их, - он уже не спускал вожделенных глаз с девушки. - Это она!? Та самая!?        - Да, - наконец-то заговорил Бонарт, своим скрипучим голосом. – Но девчонку я заберу себе.        С Низигрина Жеко сразу же слетела вся его любезность.        - Что значит, «заберу себе»!? – прошипел он. – Ты не можешь!?        - Могу.        - Но! … Ты ведь сам говорил, мы партнёры! Эта девушка, это наша общая собственность!        - Уже нет. Теперь она только моя.        - Бонарт!!! - наместник Форсы раздувался всё больше и больше. - Ты! … - он озабоченно повёл глазами вокруг, на своих солдат, лишние уши были ему сейчас не нужны, но гнев уже заливал мысли. – Ты простой охотник за головами! Люди из Нильфгаарда не станут с тобой говорить! Ты никому не сможешь продать эту девку дороже, чем мне!        - Я не собираюсь её продавать.        У Низигрина открылся от удивления рот, он не сразу нашёлся что сказать.        - Ты… ты сдурел, Бонарт!? За деньги с этой девки ты сможешь купить себе целый гарем!        - Не нужен мне гарем, - было видно, что Бонарту надоел их разговор. – Девчачьих писек полно, здесь ты прав, но ни одна из них меня так не заводит. Ни одна из них не может так крутить мечом, как эта Лара. Я оставлю её себе.        - Бонарт! – тучное лицо наместника налилось краской ещё больше. – Ты не смеешь! Эта девка, разбойница! И я, как наместник округа Форса, беру её под стражу! Слышишь!? Ты не можешь мне помешать.        - Мешать? – презрительно скривился Бонарт. – Даже пробовать не буду. Я просто тебе её не отдам. У тебя нет права забирать её, Жеко! Эта девчонка уже не разбойница, теперь, по всем законам она мой боевой трофей, моя собственность, понял? Моя!        - Ах твоя!? – нервно дёрнулся наместник Форсы. – Ну так мы сейчас посмотрим, чей это будет боевой трофей!        Он отпрыгнул от Бонарта, так шустро, насколько позволяла ему его туша и поднял вверх свою правую руку. Гостевой двор Окружной канцелярии в миг преобразился. Со всех сторон, на охотника за головами вдруг нацелилось около дюжины заряженных арбалетных стрел. Было понятно, что это заранее заготовленная, отработанная засада.        - Ты перешёл все красные линии, Бонарт! – пыхтя и раздуваясь, продолжал говорить наместник. – Здесь, в Форсе, власть только моя! Только я решаю, что здесь, в Форсе, случится, а что нет! Отдай мне девку, и я так и быть, не махну рукой и позволю тебе уйти!        Бонарт неторопливо, осмотрел всё вокруг, стражников, их арбалеты, само лицо наместника. На нём он остановился.        - Да, давай, маши! – прохрипел он спокойно, так спокойно, что Низигрин поёжился. – Девчонку я тебе всё равно не отдам, ты мне тут хоть чечётку спляши.        - Бонарт! Ты! ...        - Что, не получается? Паралич схватил?        - Ты! ... – Низигрин кряхтел всё сильнее и сильнее, но отдать приказ стрелять не решался.        - Ну хватит уже, Жеко, - Бонарт укоризненно наклонил голову. – И ты, и я, да и твои солдаты вокруг, уже знают, что ты не отдашь приказа стрелять.        - Это почему же? – прокашлялся Низигрин, застыв со своей поднятой рукой.        - Да всё потому же, - презрительно скривился Бонарт, - потому что ты трус, Жеко, ты просто боишься.        - Чего!? – опять тяжело задышал наместник. – Тебя!?        - Меня? Нет! – Лео опять поднял на него глаза и тело наместника опять зачесалось. – Меня убить сейчас, действительно, легко. Ты как все, боишься смерти, Жеко. Самой обычной, человеческой смерти. Ты знаешь из какого я клана, и знаешь, что у меня остались там связи, знаешь, что ведьмаки Школы Кота, элитные телохранители, но ты также знаешь, что это лишь официально, и ты знаешь, что неофициально, это элитные наёмные убийцы. И, может быть и не знаешь, но догадываешься, что я уже давно и сполна заплатил тому, кто отомстит за меня, убьёт моего убийцу.        Лицо Низигрина предательски дёрнулось.        - Так что лучше помаши мне своей деревянной рукой на прощание, - дёрнув поводьями, Бонарт уже разворачивал повозку. – Лара! – позвал он девушку.        Лара двинулась следом, поглядывая вокруг ошалевшими глазами. Солдаты, вокруг, уже вовсю опускали свои арбалеты, тоже изумлённо переглядывались.        - Бонарт! – воскликнул вдруг наместник. – А как же твоя награда!? За Крыс!       - Оставь себе, Жеко, - бросил Бонарт через плечо, – как компенсацию.        - Как компенсацию!? За что!?        - За то, что я тебя напугал.       ***        - Бонарт!        Лара обратилась к охотнику за головами впервые со вчерашнего для.        - Что?        - Про каких людей из Нильфгаарда говорил этот Жеко? Про какие деньги?        - Про нильфгаардские, - Бонарт устало говорил прямо перед собой. – Нильфгаардскими деньгами расплачиваются только нильфгаардцы. Насколько я понимаю, у них, здесь, в Форсе, своя агентурная сеть и, насколько я понимаю, «этот Жеко» знает их лично.        - И вы хотели меня им продать?        - Да.        - За сколько?        - За много. Не знаю почему ты так сильно нужна Нильфгаарду… думаю, вскоре узнаю… но они давали за тебя кучу денег! Для хорошего охотника за головами, это заработок за год, даже больше!        - Но ты меня не отдал.        - Нет.        - Почему?        - Я придумал для тебя кое-что получше.        - Что?        - Узнаешь.        Какое-то время они ехали молча.        - Но зачем мы поехали туда!? – воскликнула вдруг Лара, как будто встрепенувшись. – Денег за моих погибших друзей ты не взял, зато тебя там чуть было не пристрелили! Объясни!        - Я уже это объяснял тебе. Вчера. Забыла?        - Да! Объясни ещё раз!        Лео на некоторое время замолчал, лишний раз тряхнул поводьями.        - Знаешь, - опять заговорил он, - когда я был в Моргрейге, у нас там говорили, что ведьмак всегда чуть сильнее других, идёт всегда на шаг впереди Смерти... что ему нужно лишь на секунду остановиться, чтобы свалиться в её объятия…        - Да, - Лара грустно опустила голову, - у нас, в Каэр Морхене, тоже так говорили…        - Чушь собачья!        - Что!? – встрепенулась Лара.        - Да! Чушь всё это! Я много раз останавливался, ждал, но Смерть меня не догоняла. Потому что уже не может... Просто однажды, давно, она уже меня обогнала. Теперь, я, на шаг позади неё, теперь, я, всю свою жизнь догоняю её и не могу догнать! Я вчера говорил тебе, только рядом со Смертью я чувствую себя по-настоящему живым! Это мне необходимо, я не могу долго без этого. Я должен быть с нею рядом, смотреть на неё… только тогда я живу!        Даже вчера, во время боя, Лара не видела Бонарта таким нервным.        - Да, я знал, что мне не заплатят, - продолжал охотник за головами, - я вообще думал, что Жеко захочет меня убить, спровоцировать на что-нибудь и убить, чтобы присвоить себе всю награду за тебя. Но он оказался просто, трус! Слабак! Испугался обычного трёпа! А я… да, я просто решил позабавиться со Смертью. Посмотреть на неё ещё раз. Ну и, - поддёрнул плечами Лео, - нужно было сдать твоих друзей… Всё-таки, это мой профессиональный долг!        Ошарашенная Лара ещё долго ехала молча.        - Бонарт!        - Ну что ещё?        - А тот ведьмак, Ламберт…        - Ты знала его?        - Да.        - Ему просто не повезло. Он встал у меня на пути.        - Что!? Ты врёшь!!! – взвыла Лара, отчаянно зажмурив глаза. - Ламберт был ведьмаком чистых кровей! Сильным и благородным! Он не мог стать ни разбойником, ни наёмным убийцей! Как он мог встать у тебя на пути!?        Бонарт повернулся на козлах, хмуро на неё посмотрел.        - Да, он был сильным… и благородным… верно. Это его и подвело, - захрипел он недовольно. – Понимаешь ли, девочка… В общем, когда мне становится скучно, я сам подрабатываю наёмным убийцей, а твой Ламберт… он появился тогда так некстати… самое обидное, что зря, - Бонарт ухмыльнулся. – Тогда-то в Лирии и появился новый, такой молоденький, король…        Лара тяжело прикрыла глаза, не зная что на это сказать, к горлу подступил ком. Спрашивать больше о Ламберте она не хотела, это было слишком больно.        - А тот твой трёп!? – заговорила она опять спустя какое-то время. – Ты что, врал, когда говорил, что уже заплатил какому-то наёмному убийце, чтобы тот отомстил за твою смерть?!        - Конечно, врал, - кивнул Бонарт. – Чхать я хотел на того, кто меня убьёт. Если я умру, мне уже будет всё равно, что с ним станет. Платить ещё кому-то за его убийство деньги!? Нет уж, лучше я потрачу их при жизни.        - Думаешь, что когда будешь умирать, тебе не захочется ему отомстить!? Даже после жизни… за свою смерть…        - Отомстить!? – хмыкнул Бонарт носом. – Я давно уже заслужил для себя смерть, девочка! Этот человек, что убьёт меня, он только восстановит справедливость, совсем чуть-чуть… Это он отомстит мне за всех, кого я убил. Зачем же мне на него обижаться, тем более… мстить…        Лара недоумённо взглянула на Бонарта, хотя очень старалась на него не смотреть. Не нашлась что сказать. Они ещё долго ехали молча, но в конце концов, она заговорила опять.        - Бонарт! Что со мной будет? - она решила, что если уж она и так с ним говорит, спросить о самом главном. – Куда ты меня везёшь?        - Туда, где тебе самое место, - отозвался Бонарт с козел.        - Это куда же!?        Охотник за головами опять повернулся к ней, она опять увидела этот уничтожительный взгляд.        - Ты ведь ведьмачка, Лара! – ухмыльнулся он. – Убийца чудовищ! Вот я и везу тебя туда, где ты будешь их убивать!        Ошарашенная Лара прикусила губу.        - Но сначала, заедем в одно место…       ***        За следующие три дня, он ни разу её не ударил, хотя, по правде сказать, Лара не давала ему для этого повода. Она слушалась. Бонарт давал ей есть, давал пить, давал на ночь одеяло… больше не трогал. Опухоль на лице начала уменьшаться, но синяки на теле ещё не проходили и время от времени напоминали о себе ноющей болью.        Они почти не разговаривали, ведьмачке ужасно не хотелось с ним говорить, а Бонарту, как казалось, это было совсем и не нужно. Всё их общение сводилось к сухим, мелким приказам охотника за головами и к таким же мелким просьбам Лары.        По утрам, Бонарт тренировался. Наблюдая за ним, Лара проклинала себя на чём свет стоит. Какой же дурой она была! Как она могла тогда допустить мысль, что убьёт его!? Более того, она была в этом чуть-ли не уверена. Его! Пережившего смерть, опытного ведьмака, который десятки лет только и делал, что убивал людей. Не чудовищ, людей! Наёмных убийц, разбойников… других ведьмаков. Смотря, как Бонарт пляшет с мечом, какие сложнейшие ката он с ним выполняет, Лара заламывала себе руки, понимая, что в бою с ней, Лео не раскрыл и половины своего потенциала. Он не был стар, он был быстр и ловок, движения его были сильными, чёткими и уверенными. Лара ёжилась только от мысли, что под этими ударами могла очутиться она. Гладя на то, какие диковинные рисунки рисует его меч, она только сейчас осознавала реальный расклад сил их боя в Ступнях. К ней медленно, но неизбежно приходило понимание, что у неё не было тогда и шанса на победу. Ни одного. Теперь, она понимала, почему он так вёл себя там… По сравнению с ним, она была… соплячкой…        Лара не знала, что делать. Бежать? У неё не были связаны руки, ночью, её тоже не связывали, но… Она понимала, что боится его даже спящего. Убежать? Ещё попробуй! Неизвестно на что он, Бонарт, ещё способен. Но она точно знает, что если она убежит, он найдёт её, найдёт и… Она не хотела думать дальше. Убежать? Нет! Она не может себе позволить заиметь себе такого врага, как Бонарт. Она не сможет дальше жить, постоянно скрываясь, дрожа по ночам от мысли, что он ищет её… Нет! У неё только один выход. Убить его! Но как!? Каждый раз спрашивая себя об этом, у неё выступали на глазах слёзы, она в сердцах заламывала себе руки от бессилия. Как!? Сейчас, это казалось невозможным, и раз за разом, Лара говорила себе, что придумает как, нужно только время. Время, чтобы успокоиться, прийти в себя, научиться заново думать, действовать, и тогда, когда-нибудь, она уже не будет такой безвольной, немощной куклой, как сейчас, тогда, когда-нибудь, она убьёт его. Да! Обязательно убьёт! Потом. Когда-нибудь.       ***        Мануфактура господина Киризвана Кракса стояла на самых южных склонах Махакамских гор. Но господин Кракс не занимался горным делом, у него был другой профиль, все постройки мануфактуры были построены на открытом пространстве, тоже, впрочем, укрытые с трёх сторон лирийскими лесами, в самих недрах гор были лишь складские и «зимние» помещения, однако врождённая тяга к горам не позволяла господину Краксу уйти от них сколько-нибудь далеко. Врождённая тяга к горам, была у господина Кракса потому что, «с рождения», он был, гномом. Одним из тех немногих представителей Старших народов, которые твёрдо стояли на ногах в этом мире, где правили люди. Более того, эти люди с ним считались и уважали его. Потому что господин Кракс был одним из лучших в своём деле… если не лучшим. Именно поэтому, Бонарт и привёз сюда Лару.        Девушка не знала куда они едут, к кому и зачем. Задавать лишний раз вопрос Бонарту она очень не хотела, а по большому счёту, её сейчас мало интересовало её будущее. Потому что её сейчас мало интересовало и её настоящее. Раз за разом она говорила себе, что она вернётся, станет прежней, освободится от Бонарта, убьёт его, но всякий раз, когда она так думала, у неё начинали дрожать руки, а внутренности в животе съёживались. Она повторяла себе, что просто должно пройти время, чтобы она возродилась, но сейчас, она не видела конца этому пути, как не видела и сам путь.        Их встретили. Двое угрюмых, бородатых гнома с тяжёлыми топорами в руках. Один из них, видимо узнав Бонарта, не счёл нужным ни поздороваться, ни представиться, ни поинтересоваться причиной их визита. Он молча махнул рукой, призывая путников следовать за ним, и Бонарт, с Ларой, двинулись за ним следом, под пристальными взглядами со всех сторон, любопытствующих работников мануфактуры. Перед закрытыми воротами большого, крытого павильона, угрюмый охранник подал им знак обождать, а сам скрылся за дверью сбоку. Через некоторое время он вернулся, раскрыл перед ними ставни ворот.        - Можете идти, - бросил он кому-то, непонятно кому.        - Пошли, - кивнул Бонарт Ларе, спрыгивая с телеги, не рискнув, видимо, въехать на повозке вовнутрь.        Войдя в павильон, Лара оглянулась. По бокам, в стены, были вделаны многочисленные высокие окна, непозволительная роскошь для обычной мануфактуры, а прямо за воротами было широкое, на всю ширину павильона свободное пространство, в глубине которого, в его торце, их уже поджидал у своеобразного прилавка хмурый, бородатый гном.        - Господин Кракс!        Лара с удивлением отметила, что Бонарт старается быть любезным, хоть это и отдавало неприкрытой фальшью.        - Бонарт! – откликнулся гном. - Давненько мы не виделись! Ты не представляешь, какой тягостной была для меня эта разлука!        Гном, тяжело опираясь на торец своего прилавка, тоже, кажется, старался быть любезным, но у него это получалось ещё хуже, чем у Бонарта.        - Я тоже скучал, Кракс! Рад тебя видеть!        - А я-то как рад! Я так за тебя волновался, за твою жизнь, чтобы никто тебя случайно не убил… раньше меня!        Лара вздрогнула, как это этот гном не боится Бонарту такое говорить!? Разве он не знает, какой это опасный человек!? Но к её удивлению, охотник за головами не рассердился, и кажется, даже смутился, недовольно отвернув от гнома взгляд.        - Ты про эти треклятые десять золотых?        - Да, Бонарт! Ты подонок!        - Я отдам! Клянусь тебе…        - Ты уже клялся! Сколько, лет семь назад!?        - Да отдам, сказал!        Лео вспылил, дёрнулся всем телом, а Лара, смотря на господина Кракса, откровенно им восхищалась! Господин Кракс сам давил на Бонарта, смотря на него снизу-вверх, он давил на него, Лара это чувствовала. Он прекрасно знал, что из себя представляет Лео, это было понятно, но он его не боялся. Не боялся смотреть на него, прямо в его парализующие злые глаза, он сам давил Бонарта своим взглядом из-под своих густых бровей, и Лара изумлённо видела, что Бонарт нервничает, тушуется, она раньше и представить себе этого не могла. Оказывается … Бонарт был всего лишь человеком.        - Не надо мне грубить, Кракс, - Лео злобно мотал головой в разные стороны, - мы ведь друзья! Это для тебя десять лирийских золотых пустячная сумма, а я зарабатываю деньги честным трудом…        - Ты то!?        - Да! Они мне не так уж и легко достаются! Попробуй-ка насобирай тебе на долг!        - Ты хоть что-то сейчас отдашь!? В отличии от тебя, это мне, они достаются нелегко! Это я, зарабатываю деньги честным трудом! А ты … а ты, Бонарт, подонок!        - Да ну хватит! Я тебе уже сказал! Я отдам!        - Бонарт! Ты подонок не поэтому!        Какое-то время они молча сверлили друг друга глазами, тяжело дыша.        - Ну ладно! – первым сдался Бонарт. – Подонок, так подонок! Чхать я хотел на твоё мнение о себе! Я здесь не для того, чтобы выслушивать твои оскорбления! Но честно говоря, Кракс, зря ты так обо мне! То, что я тебе должен, я помню, и я как раз работаю над тем, чтобы погасить тебе этот долг! Есть у меня идея… но чтобы она стала приносить деньги, в неё тоже нужно ещё вложить! И немало! Я за этим как раз к тебе и приехал, - он толкнул Лару вперёд. – Вот! Напрягись-ка, старик, если хочешь побыстрее получить назад свои деньги, напрягись!        Господин Кракс скучающе посмотрел на Лару.        - Ты что, Бонарт, издеваешься!? На что тут смотреть!? Кожа да кости!        Лара напряглась, она ничего не понимала, но ей вдруг стало за себя страшно.        - Теряешь хватку, Кракс, - ухмыльнулся Бонарт. – Эта девка, ведьмачка из Каэр Морхена! Улавливаешь?!        - Ведьмачка!? – в свою очередь усмехнулся господин Кракс. – Такого слова нет! Я, о таком, не слышал!        - Да чхать мне на то, что ты слышал, а что нет! – нервно опять заёрзал на месте Лео. – Девке нужен меч! Это всё, что тебе нужно знать, ясно!? Меч! Ты понял!? Не какая-то острая железка, а меч! Я готов хорошо за него заплатить! Эта девчонка, уже, обошлась мне до неприличия дорого, и я не хочу её теперь потерять! По крайней мере слишком быстро…        Господин Кракс тяжело вздохнул, опять взглянул на девушку из-под своих косматых бровей.        - В Градобор её везёшь, на Арену?        - Да.        - Бонарт, ты…        - Я знаю!        Господин Кракс опять вздохнул.        Услышав про мечи, Лара было немного успокоилась, но сейчас, ловя на себе сочувствующий взгляд господина гнома, видя его вздохи, она шкурой чувствовала, что расслабляться ещё рано.        - Опусти руки, девочка, - обратился к ней господин Кракс устало и как-то… предрешённо, - пожалуйста…        Она послушалась.        - Выпрямись!        Она выпрямилась.        - Сколько ты готов потратить, Бонарт? – повернулся к нему гном.        - Достаточно, - Лео, казалось, успокаивался. – У меня есть деньги, Кракс. Что останется от меча, всё отдам тебе в счёт долга! Только ты уж не подведи, не всунь мне какую-нибудь ерунду! Если девчонка продержится сколько-нибудь на Арене, первые же деньги я привезу тебе, рассчитаюсь сполна. А вот чтобы она продержалась там достаточно долго…        - Хватит, Бонарт, - остановил его рукой гном. – Ты прав, мне незачем знать лишнее. Обождите тут…        Он вышел за дверь позади себя. Лара ещё не успела толком разобраться в новых для себя мыслях, как господин Кракс уже вернулся.        - Вот! – положил он на «прилавок» меч в новеньких ножнах. – Теперь ты должен мне вдвое больше!        Бонарт сунул свой меч под мышку, а обеими своими руками взялся за меч, принесённый гномом. Вынул его из ножен, повертел в руке.        - Неплохо, - он махнул им, раз, другой, - очень неплохо Кракс! Я вижу, ты всё ещё тот!        - Это какой же?        - Лучший!        Но гном не обрадовался похвальбе.        - Дай меч девочке! – сказал он глухо.        - На! – охотник за головами протянул меч Ларе. – Возьми!        Лара взяла в руки меч и ахнула. По сравнению с этим мечом, тот меч, который был у неё в банде Крыс, был просто неотёсанной палкой. Она им взмахнула, и чуть не завопила от восторга. Меч пел, резал воздух, как будто пел ей песню. Она взмахнула ещё, сделала выпад, второй, заплясала не в силах удержаться, круша всё вокруг, разила невидимых врагов направо и налево. Лёгкие её наполнились воздухом, руки, силой, Лара оживала на глазах…        Спустя какое-то время она очнулась, как от сладкого сна, опомнилась… с горечью посмотрела в ту сторону, к своей настоящей, невымышленной жизни, к Бонарту и господину Краксу. И не поняла их одинаково-хмурого выражения лица.        Поймав на себе её взгляд, они оба встрепенулись.        - Тяжеловат, - недовольно заворчал Бонарт, - он её тормозит…        - Мда… Девочка слишком быстра… И гарда ей только мешает… Что, правда ведьмачка!?        - Правда.        - Мда… - гном, казалось, ушёл в себя, над чем-то угрюмо размышляя.        - Да ладно тебе, старик, - Лео пренебрежительно взмахнул рукой, нарушая затянувшуюся молчаливую паузу. – Эта железка своих денег стоит. Так что, если ты говоришь, что за всё я тебе должен двадцать…        - Дай сюда! – не слыша его, господин гном, подойдя, по-хозяйски забрал меч у Лары. – Это не твой меч!        - Ты что, Кракс!? – подёрнулся Бонарт. – Всё, считай продано! Двадцать монет! У меня есть эти деньги, сейчас принесу! Рассчитаюсь сразу за всё!        - Я знаю, какой меч ей нужен… - не в меру хмурый, ушедший в себя гном, опять вышел за свою дверь и вернулся совсем быстро.        - Вот! – положил он на «прилавок» что-то длинное, завёрнутое в обычную полотняную тряпку. Кракс тяжело опёрся о стол, широко раздвинув руки, уставился на свёрток долгим, задумчивым взглядом.        - Это он, - произнёс он наконец-то. – Ножен к нему ещё нет, будут только через несколько дней… Я, конечно, могу подобрать что-то соответствующего размера, но… это всё равно не будет соответствовать его уровню…        Он, казалось, говорил самому себе. А потом поднял на Лару глаза.        - Взгляни, девочка…        Под впечатлением этой прелюдии, Лара осторожно развернула тряпицу и…        И время для неё остановилось.        На обычной, полотняной ткани, на неё смотрел совсем небольшой, узкий… чёрный клинок. Гарды почти не было, рукоять была длинной, не обтянутой ничем, цельной, но это было неважно. Сам меч, его лезвие звало, дразнило, просто лежа на столе, оно знало, что на него смотрят и наслаждалось своим превосходством, а по всей его длине, жили, пульсировали, как вены на теле человека, алые молнии, цвета, как кровавый…        - … закат! – выдохнула Лара в восхищении.        Приблизившийся сзади Бонарт, резко сжал губы, переведя свой взгляд на Кракса, встретившись с ним глазами.        - Закат!? – у гнома, его борода заходила ходуном, от того, что ходуном заходили, задвигались, его губы.        - Бонарт! Ты должен его купить! – заявил господин Кракс странным голосом. – Если воин, увидев впервые свой меч, первым же своим словом даёт ему имя, значит они связаны! Значит, они изначально предназначены друг другу!        - Не втирай мне свои оружейницкие байки, старик! – бросил ему в сердцах Бонарт раздражительно.        Они о чём-то говорили, спорили, тон их разговора повышался, но Лара их не слышала, она всё не сводила своего взгляда с меча.        - Господин Кракс! – она сама не заметила, как осмелилась заговорить. – Можно мне взять!?        Оба участника наметившейся было ссоры замолчали, посмотрели на девушку.        - Конечно, девочка, возьми! – разрешил гном, дрогнувшим голосом. Или так показалось.        Лара бережно взяла меч обеими руками за лезвие, поднесла к лицу. Алые отблески отразились в её глазах, это увидел только гном, его борода заходила быстрее.        Лара взялась за рукоять и вздрогнула. Меч как будто сам взял её за руку, оплёл её невидимыми нитями, ведьмачка почувствовала сразу его весь, до самого кончика. Он ей улыбался. Она взмахнула, и застыла, прикрыв глаза в блаженстве. Меч не свистел, не пел, легче любого меча в два раза, он рассекал воздух бесшумно, как будто сам воздух не замечал, что его рубят. Лара подняла клинок вверх и застыла не в силах пошевелится, любуясь им.        И Бонарт, и господин Кракс, смотрели на неё завороженным взглядом.        - Не смотри, что он не такой острый, как хотелось бы, - заговорил гном, обращаясь к девушке. – Этот металл не поддаётся заточке, зато он и не тупится!        - А он сможет…        - Сможет, девочка, он разрубит что хочешь, и проткнёт что хочешь, у этой стали чудовищная проникающая сила! Из-за структуры этого металла…        - Да хватит уже, Кракс! – Бонарт хмурясь ударил ладонью по столу. – Втираешь девке про этот меч, как будто он уже её! Это же гесил?        - Да, - гном тяжело опустил глаза, - мне не терпелось сделать… Но этого металла хватило лишь на такой… небольшой клинок…        - Небольшой… - Лео недовольно отвёл взгляд. – Несколько я знаю, из гесила делают только кинжалы, да и то, их нарекают фамильными, и оставляют пылится на полках у богачей…        Гном потупившись молчал.        - И ты думаешь, я смогу у тебя его купить!? Целый меч!?        - Я дам тебе хорошую скидку, Бонарт! – господин Кракс, казалось, извинялся.        - Скидку!? – навис над ним охотник за головами. – В последний раз, после твоей «хорошей скидки», я ушёл отсюда пешком, не в состоянии купить себе гнилой сухарь на завтрак!        - Бонарт!        - Что!?        - Это была хорошая скидка! Таких мечей как у тебя, в мире единицы!        - Да ладно, ладно, старик, - тон Лео стал мягче, спокойнее. – Ты продал мне отличное оружие, не спорю! Но что делать с этим? То, что он подходит девчонке и дураку ясно, но вот сколько ты за него попросишь!? - Бонарт пристально уставился в лицо гнома, привычно сплетя руки на груди, вокруг своего меча.        Тот хмуро пожевал губы.        - Сто двадцать, Бонарт, сто двадцать.        - Сто двадцать!? Золотых!?        - Да!        - Лирийских!?        - Махакамских, Бонарт, махакамских…        - Да ты что, старый, из ума выжил!? – Лео развёл недоумённо руками. – Ни один меч столько не стоит! Я даже себе не куплю меч за такие деньги! А этой девчонке и подавно! Ты что, вообще сдурел!?        Господин Кракс угрюмо молчал, уставившись в пол, было понятно, что это его последняя цена.        - Проклятье! – дёрнулся Бонарт, так и не дождавшись от гнома никакой реакции. – Эй, девка, отдай меч! – махнул он раздражительно рукой.        Лара боялась, что он так скажет. У неё на глазах выступили слёзы, она ни за что не хотела возвращать меч, а он, как будто зная, что его забирают, испуганно вжался рукоятью в руку девушки, как будто просил его не отдавать. Она это чувствовала, услышала… И она решилась. Пока у неё в руках этот меч, у неё есть шанс! Она крепче сжала рукоять, повернулась лицом к Бонарту … и встретилась с его взглядом. Бонарт презрительно скалился, глядя на неё своими немигающими, страшными глазами. Лара быстро опустила свои, дыхание вдруг сделалось быстрым и хаотичным. Догадался ли он!? Наверное, да! Что же теперь будет!? Он накажет её!?        Лара в отчаянии закрыла лицо своей свободной рукой. Какой же тряпкой она стала! В какое же ничтожество превратил её этот…        Она протянула меч господину Краксу, убрала руку от лица, гордо вскинула голову, но её губы продолжали дрожать.        Да, Бонарт понял, он довольно перевёл взгляд на гнома.        - Ладно, дружище, - заговорил он примирительно. – Тащи назад тот меч, хорошая сделка, выгодная нам обоим! А мне не придётся тащить сюда опять свою жопу, чтобы отдать тебе долг! Давай, а я за деньгами! Будь здесь! – приказал он Ларе, направляясь к выходу.        - Стой! – остановил его Кракс, угрюмо смотря на меч в своих руках.        - Что?        - Подождите немного!        На этот раз, гнома не было гораздо дольше. Вернувшись, он нёс в руках тот же, чёрный меч, в новеньких, но довольно невзрачных ножнах.        - На! – сунул он его в руки Ларе. – Бери!        У юной ведьмачки расширились глаза, перехватило горло.        - Кракс! – недовольно заворчал Бонарт. – Ты не понял!? Я не покупаю этот меч!        - А я его и не продаю! – гном бросил на охотника за головами гневный взгляд. – Это тебе, девочка, подарок! – хмуро кивнул он Ларе.        - Подарок!? – Бонарт хотел было усмехнуться, но у него не получилось. – Такой подарок не могут себе позволить и короли… - закончил он резко посерьёзнев.        - Вот и хорошо, - заворчал старый гном. - Хоть одну секунду в жизни почувствую себя богаче королей…        - Господин… господин Кракс! – голос у Лары срывался, она судорожно прижимала к груди подаренный ей клинок.        - Не надо, девочка, - гном остановил её рукой, - ничего не говори! По крайней мере я буду знать, что он не пылится на какой-нибудь полке! Что он заботится, помогает выжить, одной худенькой девочке… Я может и старый дурак, может и верю в свои дурацкие оружейницкие байки, но я не встану на пути Предназначения! Не хочу! Бери! А если, вдруг, захочешь меня отблагодарить, - он хмуро взглянул на Бонарта, - просто загляни как-нибудь к старику Краксу в гости! Выпьем по чашечке чая!        ***        На следующий день, ближе к полудню, они подъехали к воротам Градобора.        Чтобы доехать до резиденции наместника, им пришлось проехать насквозь весь город. Оглядываясь вокруг, смотря на чужую жизнь, на снующих туда-сюда людей, озадаченных своими мелкими заботами, к Ларе постепенно возвращалось ощущение реальности. Обыкновенные люди, лавочники, зазывающие к своим товарам покупателей, ремесленники и их подмастерья, показывающие девушке свои сгорбленные спины из окон и открытых дверей, просто прохожие, наглядно демонстрировали Ларе, какая может быть простая жизнь, и она, отчаянно им завидуя, понемногу переосмысливала своё незавидное положение, и уже с неприкрытой ненавистью посматривала на Бонарта, которому она была им обязана. С каждой минутой она чувствовала себя увереннее! Ах, если бы Бонарт не забрал у неё её меч! Сука! Сказал, что отдаст его ей, когда он ей понадобится! Ах, если бы сейчас он был у неё в руках! Она, наверное, решилась бы! Наверное …        Как только они въехали во двор усадьбы наместника округа Палифан, самого большого из всех шести округов королевства Лирии, Миируса Хеммельфарта, к ним почти сразу же подлетел невзрачненький мужчина, который, впрочем, одет был в довольно богатую, искрящуюся яркими краскам, разноцветную одежду.        - Господин Бонарт! – закланялся он ещё прежде, чем охотник за головами успел спрыгнуть на землю с повозки. – Господин Бонарт! Какая радость! Вот хозяин обрадуется! Какая радость!        - Иди, доложи ему! – сухо бросил ему Бонарт без всяких приветствий и объяснений.        - Сию минуту, господин! Сию минуту! – разноцветный мужчинка, подняв руками полы своего причудливого одеяния, бросился вверх по ступенькам. – Вот хозяин-то обрадуется! – пел он на ходу.        Проводив его взглядом, Лео недовольно посмотрел на Лару.        - Слезай! - приказал он ей хмуро. – Тебя представлять придётся мне.       ***        Внутри, убранство резиденции наместника Хеммельфарта, ничем не уступало его виду снаружи, такому же богатому, нарядному и… чертовски дорогому. Едва Бонарт с девушкой вошли в один из просторных залов, как к ним навстречу, раскрыв руки для объятий, направился невысокий, откровенно толстый мужчина, в такой же пёстрой кричащей одежде, как и у его придворного, но… гораздо более богатой.        - Миленький! Миленький мой Лео! – по сравнению с голосом своего слуги, голос у Миируса Хеммельфарта был… ещё более высоким. Ещё розовенькие щёчки запылали от совершенно правдоподобной радости. – Какое счастье! Бонарт! – он попытался обнять охотника за головами через свой выпуклый живот. – Мой милый дружок!        - Не называй меня так! – недовольно заворчал Бонарт, судорожно выскальзывая из объятий наместника.        - Но почему же!? – не сдавался Хеммельфарт, продолжая тянуть к нему свои пухлые пальчики. – Ты же мой миленький! Мой дружок!        - Слышишь, ты, свинья жирная! – чуть-ли не закричал, в неожиданном гневе Бонарт, уже откровенно отталкивая от себя руки наместника. – Никакой я тебе не дружок! Друг, да! Но не дружок! Ясно!?! Прибереги свои грёбаные эпитеты для своих шавок!        - Ох, Бонарт! – Хеммельфарт ничуть не обиделся. – Ты всё такой же! Грубый! Сильный! Мужественный! – он в восхищении сплёл пальцы под подбородком. – Я так по тебе скучал! Мне так тебя не хватает! – сокрушённо раскачивал он головой. – Ладно, пойдём присядем! – пригласил он его следовать за собой.        Вся эта картина оставила у Лары двоякое впечатление, но махнув на все эти странные эмоции рукой, она уныло поплелась следом.        Они подошли к одной стене зала, где Миирус Хеммельфарт бухнулся на огромный красный диван, рядом с которым стоял большой стол с разнообразными кушаньями, пригласив Бонарта сесть на диван поменьше, стоявший тут же. Кроме них, в зале были ещё двое, уже знакомый Ларе разноцветный человечек и серьёзного вида мужчина, с мечом на поясе. Охранник, подумала Лара.        - Ох, Лео-Лео, сколько воды утекло, как ты бросил меня… а я всё скучаю! – Хеммельфарт, взяв со стола, кисть винограда, принялся за него и за свои жалостливые рассуждения. – Не надоело тебе мотаться по горам и лесам!? Может вернёшься ко мне, в тепло, в уют, а!?        - Не вернусь, - Бонарт успокаивался, но продолжал ворчать. – Я тебе уже не раз говорил, я у тебя здесь сдохну от скуки!        - Вот дурашка! – заохал наместник. – Скука, это не самое страшное! Зато у меня, ты всегда был бы и сыт, и одет, и обласкан… ммм… моей заботой!        - Не нужна мне твоя забота! – Бонарт продолжал ворчать. – Это я о тебе заботился! Я хорошо помню тот год! Восемь покушений! Немыслимо!        - Не ври! – Миирус смешно нахмурился. – Я тоже хорошо помню тот год! По крайней мере три из них были уже на тебя! … Да ну их! – наместник удивительно быстро поменялся в лице и пренебрежительно махнув рукой, заулыбался. – Зато, милый, после твоей службы у меня, за столько лет, ни одного покушения! После тебя, никто даже не думает связываться со мной! Делаю что хочу! А после того как на троне Лирии, вдруг, сменился король, - Хеммельфарт многозначительно потряс виноградинкой, - так с тех пор меня вообще никто не трогает! Даже когда собирали людей на войну! Этот молокосос, Реджинальд, представляешь, прислал ко мне человека, мол, солдаты ему нужны! Нахал! Я его прогнал, этого негодяя! – виноградинка гневно улетела куда-то далеко. – Сказал, никого не дам! Пусть ищут себе солдат в других округах! Я свой народ люблю, никого не дам!        - А что там, с войной!?        - Да ну их! – наместник опять пренебрежительно махнул рукой. – Пусть сами разбираются!        - Тебя что, это совсем не волнует!?        - Не особо, - поморщился Миирус. – Я согласен служить любому королю... или императору... Для меня самое главное знать, что здесь, в своём Округе, я самый главный! А любому королю... или императору... главное думать, что это всё его! Ну и чтобы я ему налоги платил... – толстенький Хеммельфарт сокрушённо вздохнул. - Я, конечно, не хочу чтобы здесь, вдруг, оказался Нильфгаард, меня сейчас и так всё устраивает... Но чтобы посылать на войну своих людей!? Нет уж! Они должны трудиться! Это для меня полезнее, прибыльнее… Война, мой милый дружок…       - Не называй меня так!       - А!? Да, ладно. Война, мой милый Лео, это так возмутительно, так ужасно… Это так вредит производству и торговле! Я хочу быть от этого подальше, не хочу этого касаться, ты меня знаешь, я человек мирный.       - Ну да, «мирный»… однако, держишь при себе Кота!        Они оба посмотрели на человека с мечом на поясе.        - Хельвига!? – отозвался Окружной. – А… Даже не знаю, за что я ему плачу! Я тебе повторяю, после твоей службы, на меня ещё не было ни одного покушения!        Лара с интересом взглянула на Хельвига, в его спокойные, невидящие глаза, и поняла, что Хельвиг отрабатывает свои деньги в полной мере!        - Да, Лео, я здорово поднялся, пока ты у меня служил, - возвышенно закачал головой Хеммельфарт. – Я бы даже сказал, во многом благодаря тебе! Моя проклятая семейка отослала меня сюда, в своё время, как в изгнание, а теперь, наверное, в пример меня ставят! Гордятся мной! Я им показал! Мы, показали! При мне, Градобор вырос из провинциального захолустья в город, который на равных может поспорить со столицей!        - Да, Мими, я как раз к тебе по этому поводу! – отозвался Бонарт. – По поводу того, благодаря чему твой Градобор так разросся…        - Ты про Арену!? – Хеммельфарт резко поддался вперёд, но сесть прямо, так и не смог. – Ты что-то мне привёз!? Что-то особенное!?        - Да.        - Мой ты герой! А что!? – наместник отбросил в сторону недоеденный виноград и всё же сел.        - Вот! – охотник за головами показал на Лару.        - Вот!? – лицо наместника в миг сделалось обиженно-жалостливым. – Леушка, милый, ты что, шутишь!? Это же молодая девушка! – поморщился он.        - Я не шучу, - в отличии от кривляний Миируса, охотник за головами был серьёзен. – Эта девка умеет драться! Я сам бился с ней, и знаю о чем говорю! Она ещё покажет твоему отребью! Более того, я привёз её к тебе не на продажу!        - А… Стоп! А… зачем же ты её ко мне привёз!?        - Я хочу долю!        - Долю!?        - Да! Десять процентов!        - Со всего представления!?        - Да!        - Хм… Интересно… И что, мне согласиться!?        - Соглашайся! Из-за моей девки твои сборы увеличатся вдвое! Толпа ещё такого никогда не видела! Никто не видел! Слышишь, Мими!? Никто! И никогда!        - Никогда… - Хеммельфарт смешно насупился. – Я хочу тебе верить, милый, но, ты же понимаешь, я деловой человек! А если она умрёт в первом же бою!?        - Не умрёт!        - А если!?        - Тогда ты должен рискнуть!        - Я не хочу рисковать!        - Ты что, мне не веришь!? Не веришь, что она боец!?        - Верю, но рисковать не хочу!        - Проклятье! Хеммельфарт!        - Не называй меня так!        - Ладно. Твои условия!        - Десять процентов, по окончанию тех представлений, в которых твоя девушка выступает и побеждает!        - Справедливо! Но, противников согласовывать со мной!        - Справедливо!       ***        - Всё слышала?        Спускаясь вниз, Бонарт не скрывал своего удовлетворения.        Да, Лара всё слышала. И всё уже поняла.       ***        Выехав за городские ворота, они совсем немного проехали вдоль городских стен, и взору Лары открылся потрясающий вид.        Совсем рядом с Гродобором, прямо у него под боком, раскинулся целый второй город. Она видела жилые постройки, широкие улицы, такие же широкие, просторные конские привязи, прилавки рынков, пивные заведения, трактиры, и более дорогие, гостевые дома. Отовсюду слышались крики, шум, гам. Жизнь здесь била ключом, была более оживлённой, чем за высокими стенами самого Гродобора. И всё это было построено вокруг главной постройки, огромной, величественной, устрашающе нависающей над всеми остальными. Подъезжая ближе, девушке пришлось задирать вверх голову. Лишённые крыши, одинаково вертикальные, без окон, каменные стены постройки, густо оплетали массивные деревянные лестницы, с перехлёстными площадками, тянущиеся до самого верха. А сам верх, возвышался над всей местной суетой, на высоте около пятнадцати метров. Арена? У Лары на этот счёт не было никаких сомнений.        У строения не было углов, и Бонарт с девушкой подъехали просто к месту, где не было лестниц, а была массивная, кованная железом дверь, с маленьким окошком вверху. Рядом с ней, на приличной высоте, были три высоких, узких окна.        Достав из повозки свою дорожную сумку и меч Лары, Бонарт бесцеремонно забарабанил в дверь.       - Эй, там!!!        К удивлению девушки, довольно быстро, за дверью послышался шум и скрежет, и вскоре, маленькое окошко, вделанное в дверь, открылось, и девушка увидела часть чьего-то немолодого лица.        - Я от господина Хеммельфарта, - чуть недовольно прохрипел охотник за головами. – У меня от него бумага.        Из открывшегося окошка, на Бонарта, посмотрели чьи-то заинтересованные глаза, а потом, вдруг, за дверью опять послышался скрежет, и она распахнулась.        - Господин Лео Бонарт! – за ней оказался довольно пожилой и довольно грузный мужчина, у которого на лице не хватало кончика носа, он улыбался. – Вам нет необходимости упоминать имя хозяина! Вы без всякой бумаги можете просить у Харзима всё, что Вам будет угодно! Вы, для старины Харзима, непререкаемый авторитет! Вы… вы не помните меня, господин? – заискивающе скривился он, посторонившись.        - Помню, вот это! – Лео указал пальцем на остатки носа охранника. – И я пришёл не просить… - он по-хозяйски махнул головой Ларе. – Проходи!        Девушка вошла в небольшой, продолговатый коридор, который заканчивался ещё одной дверью, справа, которая сейчас, была распахнута настежь. Она услышала, как за её спиной закрылась дверь наружу и как распинался «старина Харзим» в своих незамысловатых любезностях Бонарту. Лара прошла в открытую дверь и оглянулась вокруг.        Внутри было довольно свободно, но освещения, от трёх узких окон, явно не хватало и, хоть снаружи был ясный летний день, слева, на большом столе, горела масляная лампа. Помещение было продолговатое, одним своим торцом, оно смотрело через узкие окна наружу, а в стене напротив, была только массивная, на вид тяжеленая дверь, так же, как и дверь наружу, оббитая железом и с таким же маленьким окошком. Такие же две тяжёлые двери смотрели на девушку и с правой стороны, на которой больше ничего не было, но в этих дверях, маленькие окошки не закрывались заслонками, а были перегорожены железными прутьями. За ними была темнота. Слева, Лара увидела склад разнообразного снаряжения и оружия, развешенного на стене и разложенного на стеллажах, но больше всего, её внимание привлекли три здоровенных арбалета, лежащих на самом видном месте, таких огромных Лара ещё не видела. Она стала разглядывать другое снаряжение, не утруждая себя прислушиваться, пока Бонарт что-то рассказывал охраннику, время от времени кивая на ведьмачку. Тот, в свою очередь, покорно слушал, время от времени опуская глаза на бумагу от господина Хеммельфарта, и согласно кивал головой. Потом, вскользь посматривая на Лару, он пошёл и отодвинув здоровенный засов, отворил дальнюю, их двух одинаковых дверей. Скромно отошёл в сторону, уступая место Бонарту. Тот грубо схватил Лару под локоть и подтащив её к раскрытой двери, нервно толкнул её вовнутрь. Так сильно, что Лара безвольно упала на каменный пол и не спешила вставать. Она посмотрела вокруг. Да, за этой дверью была камера. Довольно большая, лишённая окон, лишь с одним небольшим окошком, как раз в центе стены рядом, тоже перегороженным тремя толстыми, вертикальными железными прутьями, за которой тоже, впрочем, было темно.        Бонарт сунул её меч в руки охраннику и присел на корточки на пороге, уставившись на Лару своими немигающими глазами.        - Так, девочка, давай-ка кое-что проясним! – начал он.        Лара взглянула на него почти насмешливо, опустошённым, безжизненным взглядом. Эта камера для неё? Ей теперь что, придётся в ней жить? Тогда это конец… всему.        - Ты пока побудешь здесь, - продолжал Бонарт, сверля её взглядом из освещённого проёма двери, - я не могу таскать тебя вечно за собой, спать в пол глаза, присматривая за тобой.        - Тогда убей!        - Ты всё ещё хочешь умереть?        - Теперь, да! Я не дикий зверь, чтобы жить в клетке! – Лара горько улыбалась.        - А кто ты, если не дикий зверь? Тебе напомнить!? – голос Лео стал возбуждённым. – Ты разбойница! Заранее приговорённая к смерти преступница! Тебя зарезал бы любой стражник… если бы смог… чтобы получить за тебя награду! Только я, не убил тебя! – он сделал многозначительную паузу. – Давай на чистоту, Лара! Ты проиграла мне свою жизнь! Там, в Ступнях, в честном бою! Ты должна это признать! Но я не взял её, пощадил тебя, более того, я собираюсь вернуть тебе твою прежнюю жизнь! – он опять сделал паузу, а Лара посмотрела на его силуэт более заинтересованно. – Я хочу отпустить тебя. Но! Ты обошлась мне в кругленькую сумму, ты знаешь это, так что, ты должна отработать мне эти потери! Причём, с лихвой отработать! Ясно!?        Лара тяжело поднялась на ноги, внутри неё шевельнулась надежда.        - Ты предлагаешь мне выкупить у тебя свою свободу!? Как!?        - Не выкупить! – Бонарт тоже встал. – Отработать! Ты будешь зарабатывать мне деньги! Здесь, на Арене. Будешь выступать в Представлениях, убивать чудовищ, всё как тебя учили в Каэр Морхене, но будешь делать это за деньги для меня, до тех пор, пока не выплатишь мне свой долг! Только тогда я отпущу тебя.        - Сколько!? – Лара уже тяжело дышала. – Сколько денег!? Сколько денег я должна тебе заработать!?        - Сколько? – ухмыляясь захрипел Бонарт. – А во сколько ты сама оцениваешь свою жизнь?        - Сейчас? Ни во сколько!        - Ну неважно. Я потерял на тебе около пятидесяти нильфгаардских золотых, и хочу, чтобы ты возместила мне их вдвойне! Сто золотых! Сто золотых нильфгаардских рун, и ты свободна! Ясно!?        У девушки перехватило горло.        - Да. А… как быстро я смогу заработать для тебя эти деньги?        - Как быстро… - опять усмехнулся охотник за головами. – Ты сначала думай о том, чтобы вообще их заработать! Ты должна побеждать! Побеждать и не умирать! Ясно!?        - Да.        - Ну… - тон Бонарта стал мягче и рассудительнее. – По моим скромным прикидкам, с каждого Представления, в котором ты будешь выступать, а ты постарайся биться так, чтобы толпа хотела тебя видеть на каждом Представлении… вот… С каждого такого представления, я буду получать за тебя около пять таких золотых, о которых я тебе говорю. Так что… если хочешь стать свободной, отработай свои разбойничьи грешки и победи, для меня, в двадцати представлениях! Ясно?        Лара не ответила сразу, сердце в груди било колоколом, она очень хотела верить в своё возможное спасение.        - В двадцати? А как часто эти… представления?        - Раз в неделю, - тон Бонарта давал понять, что разговор закончен. – Твой дебют уже завтра! Будь готова! – он развернулся и резким движением закрыл за собой дверь камеры.        Сразу стало темно. Лишь через маленькое, зарешётчатое окошко, в камеру Лары сочился какой-то свет. Она подошла к нему, выглянула наружу, еле удерживая себя от рыданий. Бонарт дал ей надежду, но чувствовала она себя, сейчас, как запертое в клетке дикое животное.        - Я смогу, - тихо, почти про себя, сказала она, тяжело уткнувшись лбом в железные прутья. – Двадцать боёв, двадцать чудовищ! Меня к этому готовили! Я смогу! Я вырвусь отсюда!        Бонарт, уже уходя, что-то ещё говорил охраннику. Подняв голову, Ларе удалось увидеть, как Харзим закрывает за ним двери. В наступившей тишине, были слышны лишь сопения и шаги охранника. Ей тяжело было дышать, раз за разом она пыталась взять себя в руки, и раз за разом у неё это не получалось. Хотелось выть, плакать, но она уже ненавидела себя за это. Закрыв лицо ладонями, она простояла так какое-то время, пытаясь совладать со своими чувствами. Потом решительно убрала руки от лица, ещё раз оглядела свою тюрьму. Ничего, только в углу что-то похожее на гнилую солому, и рядом с ней, у стены, небольшая дыра, судя по запаху оттуда, канализационная… Она обречённо прислонилась спиной к двери, невольно закрыв собою окошко, единственный источник света. И тогда, в наступившей полной темноте, она их увидела…        Лара похолодела, ещё плотнее прижавшись спиною к двери. Из мрака того окошка, что вело в соседнюю камеру, на неё смотрели два жёлтых, фосфорических глаза…       ***        - Эй! Эй, кто-нибудь! – забарабанила она ладошками по запертой двери. – Харзим! – она обернулась, прилипла лицом к маленькому окошку. – Харзим!!! – голос её надрывался в волнении и страхе.        - Вообще-то, мышка, мне нельзя с тобою разговаривать, - немного подойдя, как бы извиняясь, ответил охранник, но было видно, что он очень хочет, чтобы его убедили в обратном. – Твой хозяин, господин Бонарт, строго настрого мне это запретил. А он человек серьёзный, ты сама знаешь, - он приближался к двери всё ближе и ближе.        - Знаю! Но… Харзим! Никто ведь не запрещал тебе встать здесь, рядом с дверью, и поразмышлять вслух! Никто ведь не запрещал тебе слушать меня! А я могу подсказать тебе тему для твоих размышлений.        - Хм… это-то да… - охранник видимо остался доволен такой постановкой вопроса. Он подошёл ближе, прислонился спиною к стене, рядом с дверью камеры. – О чём бы мне поразмышлять!? – спросил он громко самого себя.        - Там, Харзим, там за решёткой, из соседней камеры, на меня что-то смотрит! Это не человек! Это какое-то чудовище!!!        - Девочка испугалась нашего Чемпиона! Глупенькая… Она не знает какой он смирный, послушный… Но ты знаешь что, - охранник вдруг повернулся лицом к Ларе, забыв о их игре, - ты всё-таки не вздумай просовывать туда руки! Мало ли что! Всё-таки он зверь, чудовище!        - Кто!? Чудовище!? Вы держите там чудовище!? Какое?        - Какое? Я же тебе говорю, смирное и послушное. Ульфхединна.        - Ульфхединна!? – Лара даже чуть присела от потрясения. – Вы с ума сошли! Ульфхединна!?        - Да, а что такого? Чему ты удивляешься? – Харзим сам почти удивился. – Ты о них что-то знаешь?        - Конечно!        Лара знала о ульфхединнах всё.        Выше любого человека на голову, огромная масса сплошных мышц, ульфхединны представляли собою самую сильную, самую свирепую разновидность волколаков. Видящие в темноте глаза, удлинённая пасть огромных и острых, как кинжалы, клыков, бычья грудь, непропорционально длинные передние лапы, заканчивающиеся огромными когтями… ульфхединны считались самыми опасными из существующих чудовищ. Их огромная груда мышц не делала их неповоротливыми, у ульфхединнов была отличная реакция, они были выносливы, быстры, чудовищно сильны… У них не было слабых мест. Все ведьмаки отмечали в ульфхединнах их ум, живучесть и… кровожадность. В отличии от остальных волколаков, которые могли довольствоваться зарезанной где-то овечкой, ульфхединны любили убивать. Время от времени, появляясь из ниоткуда, один ульфхединн мог вырезать за пару дней всю деревню, он убивал из-за своей, так не свойственной другим животным, жестокости и жажды крови. Даже большому отряду опытных охотников было крайне сложно выследить такое чудовище, а ещё сложнее, было его убить. Поэтому Лара крайне удивилась, что у неё, за соседней стеной, сидит настоящий, живой ульфхединн.        - Как же вам удалось его схватить? – ошарашенный тон девушки открыто говорил насколько она, сейчас, поражена. – И… почему он здесь!        - А почему бы ему не быть здесь!? – подкинул вверх свой обрубленный кончик носа Харзим. – Он также как и ты, участник Представления…        - Это с ним, - Лара боязливо взглянула на темноту соседнего окошка, в котором уже не было видно жёлтых глаз. – Это с ним мне предстоит драться завтра?! – её поддёрнуло только от одной этой мысли, но её надзиратель, в ответ, странно усмехнулся.        - Нет, мышка, с нашим Чемпионом тебе драться не придётся. Вы ведь оба на южной стороне, отсюда, с этой стороны выходят Соискатели.        - Соискатели!?        - Да, вольные! Ну, или почти…        - Как!? Ты хочешь сказать, что в ваших «представлениях» бьются вольные люди?! Добровольно!? Насмерть!?        - Ну да, - Харзим, видимо, так и не понял удивления Лары. – А что такого!? Да, выходят биться на Арену, добровольно. Кому же не захочется подзаработать, если он умеет драться? Или покрасоваться перед публикой!? Герои Арены очень популярны в народе, обожаемы! Им и нальют бесплатно в кабаке, и с девушками попроще… очень даже попроще…        - Но ведь они рискуют жизнями! Им ведь приходится драться с чудовищами! Разве у них есть такие навыки!?        - Ну да… с чудовищами… - Харзим замялся. – Самые страшные чудовища, мышка, это люди! Боёв с настоящими чудовищами совсем немного, редко когда удаётся притащить сюда какую-нибудь раненную выверну… Обычно, девка, на песке Арены бьются люди… Да, бьются насмерть, в этом и смысл, но по-настоящему, для Соискателей, особо риска нет. С той стороны, обычно выходят измождённые, пойманные живьём разбойники, или преступники, осуждённые на смерть, которые и оружия то никогда в руках не держали. Так что, обычно, если конечно, те несчастные не бьются между собой, перед Соискателями стоит задача не выжить, а убивая, развеселить толпу, показать им зрелище!        - Как же можно развеселить толпу убийством?        - Как? Да ты сама увидишь… - странно потупился охранник. – Прямо завтра, если выживешь. Бонарт говорит, ты ведьмачка… правда что-ль!?        - Да… была…        - А разве ведьмачки существуют?        - …        - Ну ладно, ладно, не грусти, выше голову, - попытался взбодрить её Харзим. – Господин Бонарт просто бы так тебя сюда не привёл! Это уже доказательство, что драться ты умеешь! Как? Вот завтра и посмотрим! Я буду за тебя болеть! Тут, знаешь ли, так бывает тоскливо! Словом не с кем перекинуться!        - Ну так открой дверь! Поболтаем по-человечески!        Охранник, вдруг, странно отстранился, нахмурился.        - Нет, мышка. Ты вот что, если хочешь, чтобы мы дружили, никогда больше не предлагай мне тебя выпустить. У меня одна жизнь, и семья у меня одна…        - Бонарта боишься?        - Боюсь. И тебе советую! Господин Бонарт…        - …подонок!        - …страшный человек!        - Ты его знаешь?        - Его здесь все знают! Все, кто был здесь хотя бы лет десять назад… Он много лет служил у Хозяина телохранителем… Он, кстати, сам не раз выходил их этих дверей, как Соискатель. В последний раз, помню, я тогда уже служил на этой стороне, он вышел один, против семерых разбойников! Это зрелище ещё долго вспоминали! На кусочки их порубил… очень долго их убивал… Кровищи было… Ох… Это, кстати, как раз он придумал! Арену! Не слушай никого, кто говорит, что её придумал Хозяин! Я знаю! Это господин Бонарт! Это он! Он предложил, как-то, устроить смертельный бой между приговорёнными к смерти. Их было, вроде бы, человек десять. Предложил последнего, выжившего, отпустить на свободу. Он любит смотреть, как убивают… Хозяину эта идея понравилась, он тоже любит на это смотреть… Так что затея, с тех пор, прижилась! Видишь, целую Арену для этого построили. А кроме всего прочего, это большие деньги! Ты видела, сколько всего понастроили вокруг!?        - Да…        - Люди со всех мест едут сюда на Представления! Из Ривии, из Лирии, из Бругге, спускаются с махакамских гор! Народу нужны зрелища, Лара! И здесь, под стенами Арены, они кучкуются. Кто-то ищет работу, кто-то её предлагает, здесь заключаются договора, здесь проходят пышные свадьбы, а уж сколько сюда товару везут… отовсюду… уму не постижимо! И со всего этого, Хозяин имеет свой доход, ещё больше, чем со своих Представлений! Понимаешь?        - Да.        - Понимаешь, как они важны для него!?        - Да. А та сторона!? Другая!        - О-о-о, мышка, там проклятое место! Видишь, - Харзим коснулся пальцем своего изуродованного носа, - мне оттуда память осталась. По сравнению с тем местом, здесь, у тебя царские хоромы! Туда, на северную сторону, везут всё отребье, зверьё разное, даже чудовищ каких, разбойников, преступников, просто попрошаек…        - Попрошаек!?        - Да, милая, попрошаек. За попрошайничество, у нас, в палифанском округе, отправляют сюда! Всех, кто не хочет работать. Хозяин говорит, что трудиться должен каждый! А уж он, как наместник, найдёт работу для любого. Так что, у нас, Лара, в Градоборе, самый трудолюбивый в мире народ! С них хоть можно налоги содрать! А с попрошаек, налоги не собьёшь, поэтому их и отправляют туда, на северную сторону, умирать на потеху толпы. Там, на той стороне, люди дичают… звереют… оказаться там, значит, сдохнуть! Почти наверняка!        - Почти!?        - Ну да… Есть, конечно, маленький шанс на спасение, нужно победить в пяти Представлениях! Кто победит, того отпускают. Но таких, пока, было лишь двое… На пятый бой, против такого дурачка, выпускают действительно сильного противника, знают, что он будет биться отчаянно, в предвкушении скорой свободы…        - Почему «дурачка»?        - Почему? Ну потому что они, «пятые», верят, что им удастся вырваться, освободиться. Им, отчаявшимся, бросают, как кость собаке, надежду, чтобы они бились, чтобы развлекали толпу. А потом, в пятом для них бою, против них выпускают профессионала! Или… - он кивнул Ларе на камеру рядом, - нашего Чемпиона!        - Ясно… А почему, «Чемпиона»? Почему вы его так называете!?        - Потому что он, Чемпион! Он смирный, послушный, но на Арене… ты бы видела что он творит с людьми! Просто жуть! Любимчик нашего Хозяина! Да и всего Градобора! Чемпион! Он здесь уже больше трёх лет! Никто и близко здесь так долго не задерживается. Мы, с ним, видишь, даже перебрались с северной стороны сюда, на южную… Здесь, в этих камерах, раньше были стойла для лошадей Соискателей, но специально для Чемпиона, их переделали в камеры. Видишь, и вторая как раз пригодилась!        - А окошко зачем между ними сделали?        - Окошко? Да оно там и было! А зачем? - почесал себе голову Харзим. – Может для того, чтобы воздух внутри не так застаивался… Ну всё, девка! – охранник резко отстранился, - хватит на сегодня разговоров! Не привык я так много говорить за раз! Поболтали, и хватит! Кормить вас, с Чемпионом, буду два раза в день, сейчас поставлю тебе ведро с водой, пей сколько хочешь!        - Спасибо!        Харзим, хмуро глянув на девушку в окошке, вздохнул, его изуродованное лицо стало мягче.        - С едой, постараемся что-нибудь придумать… Я здесь не один, у меня напарник есть, мы меняемся каждые два дня, но завтра, в день твоего дебюта, я ещё буду. Ты ложись, отдыхай, набирайся сил, тебе они завтра понадобятся!        - Но… Харзим, пожалуйста! Можно ещё один вопрос!?        - Ну… можно… Что тебе, говори!        - С кем я завтра буду драться!? Ты знаешь!?        Охранник замялся.        - Нет, не знаю. Кто, с кем будет драться решает, конечно, Хозяин, но если ему лень… У нас есть Распорядитель, господин Гуус. С кем тебе придётся драться, будет решать он, мне, здесь, сложно это предугадать, но… Если у господина Бонарта, как я погляжу, на тебя большие планы, то вряд ли против тебя выставят того, кого нужно будет просто казнить. Ты ещё не понимаешь, как это нужно сделать эффектно! Так что… думаю, против тебя выставят какого-нибудь «третьего» или «четвёртого», кого знает толпа и которого убив, ты сделаешь себе, здесь, имя…       ***        - «Чётвёртый»?        - Да, господин Бонарт! – закивал Гуус. - Шейрак Мун, известный, в прошлом, головорез, держал под собой целый квартал Клермона. Хозяин выкупил его за приличные деньги.        - Это что ещё за новости!? – Лео перевёл свой взгляд на наместника, сидящего здесь же, в Почётной ложе Арены. – С каких это пор, Мими, ты скупаешь преступников за пределами округа?        - Что делать, милый мой Лео! – сокрушённо развёл руками Миирус Хеммельфарт. – Я сам этому не рад! Но, ты попробуй здесь кого-нибудь найти! Мы тут, без тебя, так успешно боремся с преступностью, что никого уже для Арены не осталось! Уже всех попрошаек в неё загнал! Проклятых! Весь народ у меня, теперь, Лео, трудится! Экономика процветает, доходы растут! Так что я не могу допустить, чтобы Арена остановилась, даже на время! Так что приходится идти на жертвы, выкупать мясо из соседних округов!        - Ясно.        - А ты что же, переживаешь из-за «четвёртого»!? Ты же сам меня уверял…        - Не переживаю! Просто спрашиваю. А толпа, - обернулся Бонарт опять к Распорядителю, – она его знает?        - Знает, господин, - тот легко поклонился. – И если ваша Лара его убьёт, то узнает и её! Кстати, «Лара», слишком коротко! Для эффекта, ей нужно добавить какое-нибудь прозвище!        - Рано ещё, - заворчал Бонарт. – Прозвище не дают просто так! Его нужно заслужить! Пусть толпа сама его ей даст!        - Да! Как тебе! – пухленькие щёчки наместника подскочили вверх. – Мясник из Моргрейга! Ведьмаки из Школы Кота, - они оба оглянулись на Хельвига, стоящего позади, - до сих пор дуются на тебя за это прозвище, что дала тебе толпа.        - Ох, Мими, - демонстративно тяжело вздохнул Бонарт. – Если бы ты только знал, как это сильно меня расстраивает! … - он встретился взглядом с наместником, и они оба громко рассмеялись.        - Какой она выступает? – успокаиваясь, спросил господина Гууса Бонарт.        - Первой, господин.        - Первой!? – охотник за головами резко перестал смеяться и хмуро взглянул на Миируса.        - Чево смотришь!? – прыснул на него тот. – Да, первой. Если твоя девочка опростоволосится, будет хоть кем замять это недоразумение!        - Она не опростоволосится! Я её здорово вчера накормил!        - Чем это!?        - «Косточками».        - А-а-а…        - Так что она будет сегодня биться!        - Обещаешь!?        - Да!        - Ну-ну, посмотрим… Эй ты, голубчик, скоро там уже начнётся!?        - Скоро, господин, - гораздо глубже поклонился Гуус. – Сейчас схожу, отдам последние распоряжения, и начинаем!        - Давай уже быстрее! Почти полдень! Мой милый народ, - наместник показал на толпу, теснившуюся на стоячих, зрительских ярусах Арены, - заждался крови!       ***        Этой ночью Лара почти не спала. Несмотря на лето, в её камере было холодно и сыро. Куча соломы в углу, давно уже сгнила и ужасно воняла, но всё же это было лучше, чем спать на голом каменном полу. Но по-настоящему, Лара не спала от мыслей. С одной стороны, Бонарт был прав, он честно её победил и теперь её жизнь принадлежит ему, горько, да, но все же, он дал ей надежду. Двадцать боёв! В двадцати Представлениях она должна победить, и тогда, она свободна! Да, способ ужасный, но… там, на той стороне, преступники, успокаивала она себя, и, если уж кому умирать, то пусть уж лучше умрут они! Да, ей до свободы не пять, а двадцать боёв, но ведь и она не обычная разбойница! Она ведьмачка! Она сможет! Убьёт их всех и выберется отсюда! На этой мысли она остановилась.        Но было ещё что-то, что не давало ей уснуть. Эти волчьи глаза! Она время от времени видела их. То дальше, то совсем рядом с решёткой, разделяющей их. Стены и железные прутья выглядели внушительно, но девушке всё равно было страшно. Она не боялась себе в этом признаться, она может себе позволить бояться этого ульфхединна, ей не придётся с ним драться, она с ним на одной стороне, но эти мысли слабо успокаивали девушку. Из-за решётки не было слышно ни звука. Ни рычания, ни звука движений, ни даже дыхания. Ульфхединны были идеальными охотниками. Лара прекрасно помнила, что говорил ей Весемир насчёт них. Настоятельно советовал не браться за такой контракт, говорил, что чтобы справится с ульфхединном, нужен многолетний опыт и действие эликсиров, лучше всего - Чёрная смерть. Но самих эликсиров в Каэр Морхене уже почти не осталось, да и очень сложно принять их вовремя, очень сложно рассчитать время, когда тебе придётся схлестнуться с этим чудовищем, так как оно может подкрасться незаметно, бесшумно. И Лара, сейчас, в этом убеждалась.        Утром, её покормили. Непонятным рагу из ещё более непонятных ингредиентов, но достаточно сытно. А потом, начали сходится люди.        Когда пришёл Распорядитель, не в меру засуетившийся Харзим, вывел девушку в центральный коридор, и господин Гуус долго её разглядывал. Потом он, с Харзимом вдвоем, долго разглядывали её меч, возбуждённо охали и восхищались, потеряв к Ларе всяческий интерес. Юная ведьмачка не решилась приставать к Распорядителю с расспросами, во всём положившись на судьбу, а он, в свою очередь, лишь поинтересовался у неё, нет ли у неё какого-либо прозвища в добавок к её имени, а получив сухой отрицательный ответ, приказал Харзиму снова запереть девушку в камере, и удалился.        - Будешь драться первой! С «четвёртым»! – почти сразу же подскочил к её окошку Харзим, как только он проводил Распорядителя. – Господин Гуус не сильно доволен, что ты такая грязная и худая, и думает, что выставит против тебя одного «четвёртого»!        - … «думает»!?        - Поверь мне, мышка, на этих Представлениях всё происходит именно так, как «думает» господин Гуус! «Четвёртый», конечно, не «третий», как мы предполагали, но разница невелика! Иногда «третьи» доходят до «пятых», так что… Смотри, правила здесь такие, на той стороне, «мясо»! «Мясо», в отличии от Соискателей, бьются без доспехов, с одним каким-то оружием в руке, но «четвёртым», это самое оружие, выдают уже очень даже приличного качества, так как бой, с их участием, обещает быть зрелищным! Поняла!?        - Да.        - Ну всё! Готовься! Представление начнётся часа через два, постарайся не нервничать, просто выйди, убей, и возвращайся, поняла!?        - Да.        - Ну вот и славно! Давай, мышка, я в тебя верю! Если ты, как боец, стоишь хотя бы половину своего меча… тогда всё будет хорошо!        А потом стали приходить Соискатели. Одни шутили, общались с Харзимом по-дружески, заглядывали к Ларе в камеру, смеялись. Другие, были напряжены, скованны, долго и кропотливо выбирали себе доспехи. Одного, молодого парня, привёл сюда, видимо, его отец, богато одетый мужчина, который постоянно тыкал его пальцем, ворчал и стыдил.        А потом, до Лары стал долетать какой-то шум. Сначала какой-то немногочисленный хор, но потом, этот шум стал усиливаться и в конце концов, перерос в шум бушующего моря, который хаотично, то нарастал, то спадал. А потом, он резко стих…       ***        Когда шум стих, господин Гуус заговорил.        - Милостью нашего блистательного, греющего нас, как солнце, господина Миируса Хеммельфарта, я объявляю о начале нашего очередного и долгожданного представления!        Толпа восторженно загудела, но тут же умолкла, как только Распорядитель поднял руку.        - Сегодня, наше представление будет особенным как никогда!        На Арене сделалось ещё тише.        - Стараниями нашего светлейшего хозяина, господина Миируса Хеммельфарта, его неусыпной заботе о своём народе, о его благополучии и здравом состоянии духа, господин Миирус Хеммельфарт постоянно изыскивает и оплачивает всё новые и новые, для вас, достойные жители и гости Градобора, развлечения! И сегодня! Впервые! И только у нас! На нашей Арене! В первом же бою! Будет биться! Девушка!        Распорядитель сделал паузу, в которой толпа изумлённо зашумела.        - Да! Девушка! Боец, которая будет выступать под патронажем всеми нам известного, знаменитого Мясника из Моргейга, Лео Бонарта!!!        Господин Гуус указал на охотника за головами, и Лео поднявшись, приветственно махнул зрителям свободой рукой. Этот его жест, толпа встретила восторженным рёвом.        - Эта девушка, Лара, сразится в первом же сегодняшнем бою с уже известным вам, победившим, выжившим в первых трёх боях, Осквернителем, Шейраком Муном!!!        Толпа взвыла ещё громче, чем от представления Бонарта.        - Шейрак! Шейрак! Шайрак! - понеслось по рядам. Было понятно, что Шейрак больше нравится толпе, чем «впервые» и «только у нас» какая-то девушка.        - Смотри, милый, - Миирус Хеммельфарт подмигнул Бонарту. – Я всё для тебя сделал! Для тебя и твоей девушки! Теперь твоя очередь! Теперь вы меня не подведите! Я хочу получить зрелище!        - Ты его получишь, Мими! Не волнуйся! – Бонарт откинулся на спинку своего кресла.       ***        Пока гул снаружи, то замолкал, то взрывался, Харзим подвёл девушку к двери, сунул ей в руку её обнажённый, чёрный меч, а сам стал посматривать в окошко, видимо, ожидая какой-то команды.        Лара приготовилась. Брала в свои руки контроль над дыханием, сердцебиением, мыслями, это было видно. Оглянувшись на неё, Харзим ухмыльнулся.        - Готовишься?        - Да! Я должна победить! Сейчас и ещё в девятнадцати Представлениях! И тогда… тогда Бонарт меня отпустит!        Харзим усмехнулся ещё раз, уже шире, и опять отвернулся к окошку. Но Лару задела эта его усмешка.        - Чего смеёшься? Думаешь я не смогу? – она старалась себя подбодрить. - Сомневаешься, что я, девчонка, выживу в двадцати сражениях!?        Охранник повернул к ней своё изуродованное лицо, как оказалось, ухмыляться он и не переставал.        - Не знаю, Лара! Может в мире и существуют ведьмачки! Может даже это как раз ты и есть! Победишь ли ты в двадцати битвах? Не знаю, посмотрим. Я сомневаюсь не в этом, я сомневаюсь в том, что даже если ты победишь, твой Бонарт тебя отпустит!        - Что!? Что? Что…        Её как будто окатили ведром ледяной воды. Лара запрокинула голову в отчаянии! Какая же она дура! Ведь Харзим только вчера ей это говорил! «Кость собаке», надежду, чтобы они бились, развлекали толпу! Всё-таки Бонарт был прав, она как маленькая, верит тому, чему хочет верить!        - Харзим! – голос девушки дрогнул, губы нервно задёргались, но ей уже было плевать. – Ты думаешь, что Бонарт всё равно меня не отпустит!?        Охранник посмотрел на неё жалостливо, но потом его глаза стали злыми.        - Я не думаю, Лара! Я уверен! Ты отсюда уже не выйдешь, забудь! Даже если тебе удастся выстоять в двадцати, тридцати боях, твой Бонарт всё равно тебя не отпустит! Никто не режет на завтрак курицу, которая несёт золотые яйца! Он придумает для тебя разные причины, даже не буду гадать какие! Разные! А когда они закончатся, он просто тебя заставит… Потому что твой Бонарт – подонок!!!        У девушки поплыло всё перед глазами. Всё рухнуло. Всё.        - Почему же ты вчера мне этого не сказал?! Я ведь поверила…        - А чтобы это изменило!? – Харзим, казалось, уже винил себя за свою прямоту. – Теперь, мышка, раз уж ты сюда попала, для тебя есть только одно правило в жизни, выходишь на Арену, убиваешь, возвращаешься, живёшь ещё неделю. Поняла!?       Лара закрыла глаза. Да, она поняла. Но она так не хочет. У неё ещё остался выбор. Тот, которому Бонарт не сможет помешать!        - Всё, девка, давай! – вывел её из оцепенения Харзим, открывая двери. – Очнись! – дёрнул он её за рукав. – Помнишь, что я тебе говорил!? Просто выйди туда, убей, и возвращайся! Давай! Давай! – он вытолкнул её наружу.        Лара устало, предрешённо обвела взглядом Арену.        Арена и внутри оказалась большой. Широкой, больше двадцати метров в ширину и гораздо длиннее в длину, овальной формы пол, был засыпан песком. Мощные, каменные стены вокруг поднимались метра на четыре, а выше их, гудела, бесновалась толпа зрителей. Увидев Лару, они приветственно взвыли, но девушке уже было всё равно. Рассеяно пройдя немного вперёд, она увидела сразу в нескольких местах солдат, с такими же огромными арбалетами, которые она видела у Харзима. А ещё, она увидела в середине левой, длинной «стороны», свободное от толпы место, отгороженное от всех и от самой Арены деревянными перилами, выступающую чуть вперёд, Ложу, с… Бонартом в ней, и тем самым, Хеммельфартом. Все они смотрели на неё. Рядом с ними, Распорядитель, господин Гуус, что-то кричал толпе, махал руками. Лара его уже не слышала.        Развлекать толпу, «веселить» их убийствами до конца своих дней? … Нет. Так не будет. Бонарт прав, она проиграла свою жизнь, там, в Ступнях, так пусть уже, в конце концов, получит её…        Безразличным, опустошённым взглядом, девушка видела, как из открывшейся, противоположной двери, выходит человек. Такой же грязный, как и она, заросший, голый по пояс, с огромным мечом в руке. Он по-хозяйски вскинул руки вверх и зарычал.        - Что, твари, скучали по мне!? - орал он зрителям. – Крови хотите!? А!? Крови!?        - Да! Да! – кричала толпа ему в ответ.        - Я вам её дам! Упьётесь, упыри! Захлебнётесь! – он наконец-то посмотрел на Лару, его совсем не удивило увидеть в противнике молодую девушку. – Бросить вам кусочек девчачьего тела, а!? – продолжал он орать.        - Да! Да! – толпа его любила.        - Мне! Мне первый кусочек!!! – завизжал на всю Арену невзрачненький человечек в засаленной, грязной одежде из первого ряда, отчаянно протягивая к Шейраку обе свои руки. Было видно, что толпа прекрасно знает кровавые привычки Осквернителя.        - Договорились, паршивец! Первый кусочек тебе! – Мун указал на человечка мечом. – И раз уж сегодня от моего меча умрёт девка, первым кусочком будет девчачья сиська!        - Да! Да! – к Шейраку Муну потянулись сразу множество рук. В ответ, он захохотал, опять выбросил обе свои руки вверх и в стороны, закрутился на месте.        - Шейрак! Шейрак! Шейрак! – толпа его любила.        Наконец-то посерьёзнев, он приблизился к девушке, встал в боевую стойку.        - Ну, девка, не повезло тебе, - он говорил так, как будто передразнивал тявкающую собаку. – Давай! Поднимай свой меч! Покажи, что можешь!        Лара не собиралась его слушать, поднимать свой меч. Гордо выпрямившись, она безучастно смотрела ему в глаза, начисто отбросив в сторону все ведьмачьи правила. Сейчас, она хотела одного, чтобы всё быстрее закончилось.        - Давай, ублюдок, бей!        - Подними меч, дура! – затявкал Осквернитель. – Ты должна драться!        - Не должна, убивай! – Лара хотела отбросить в сторону свой Закат, но тот словно клещами впился ей в руку.        - Подними меч! – гаркнул Мун раздражительно. – Бейся! А то этот бой могут не засчитать!        Ведьмачка взглянула на него презрительно, усмехнулась.        - Плевать! – она вспомнила Реефа. Совсем скоро она его увидит.        - Ну сука!        Шейрак бросился вперёд и взмахнул мечом.        Лара видела куда он бьёт, видела, что он не достаёт, даже не дёрнулась, меч просвистел у неё под подбородком.        - Ах ты! – покачнулся Мун, потеряв равновесие. Лара видела, что могла бы его сейчас убить одним ударом, но она и сейчас не дёрнулась.        - Бейся, сука!!!        Она подняла глаза на знакомый голос, и увидела, в Ложе, бешенное лицо Бонарта. - Бейся, тварь!!!        Она усмехнулась.        А Осквернитель, в это время, зло на неё посматривая, заходил сбоку.        - Давай, ублюдок, бей!        Он ударил.        Лара сама не поняла, как оказалась в метре от его удара.        - Чёрт! Сработал рефлекс! Сейчас, он уже доставал!        Шейрак взревев, бросился на Лару ещё, опять не достал, тело девушки непостижимым образом прошло вдоль его клинка. Он ударил опять, наотмашь, опять не попал, толпа захохотала. Шайрак странно замычал, и опять бросился на Лару, бил уже не глядя, как только умел, стараясь попасть уже куда-нибудь, а Лара всё уворачивалась, не хотела, но уворачивалась. Тело привычно скользило вдоль вражеского меча, отступало, дразнило близостью, но поразить себя не давало.        - Бей, бей, ведьмачка!!! – надрывался в ложе Бонарт.        Толпа недоумевала, такого боя они ещё не видели. Начавшиеся было улюлюканья постоянно отступающей Лары довольно быстро переросли в подбадривания, а каждый промах Осквернителя стал сопровождаться издевательским смехом. Взбесившийся в конец Шейрак, безрезультатно пытающийся попасть по беззащитной девушке стремительно терял любовь толпы.        - Лара, что ты делаешь!?        - Не знаю. Сейчас, сейчас я остановлюсь… Пусть убивает…       Шейрак уже припёр её к двери, откуда она вышла на песок Арены.        - Всё. Сейчас.        Лара выпрямилась, закрыла глаза.        - Всё.       - Teasterillia montra!!!        - Что!?        Лара ударила всем телом, нырнула, ударив и Закатом, и всею собой. Покатилась по песку, подскочила, качнулась на полусогнутых ногах в боевой стойке. Но бой был уже окончен. В трёх метрах позади неё, тяжело бухнулись на песок, обе части, разрубленного пополам Шейрака Муна.        Над Ареной вмиг нависла гробовая тишина. Зрители пытались сообразить, понять то, что ни сейчас увидели.        Лара ошарашенно посмотрела на свой клинок. Он ей улыбался.        - Teasterillia montra? Кто это сказал!?        Но Лара уже знала кто. Подняв глаза к Ложе, она увидела довольную ухмылку немигающих глаз Бонарта…       ***        - Teasterillia montra? Деда, это что значит!?        - Teasterillia montra!? Цири, внученька, где ты это услышала!?        - Да вот же! Кто-то на полях написал! Чернилами!        - Где!? Мда, действительно! Вот паршивцы, испортили книгу!        - Ну! Так что это значит!? Как переводится!?        - Это никак не переводится, дитя. Это древний эльфийский символ. Он не переводится, он означает целое понятие!        - Ух ты! Эльфийский!?        - Ага.        - А почему его тогда написали здесь, в нашей книге!?        - Ну, Цири… Хм… Потому что этот символ… Это этакий негласный ведьмачий девиз, девиз всех ведьмаков!        - У-у-ух ты! Так а что он означает!? Он же должен хоть как-то переводиться, а, деда! Ну! Ну-у-у! Что он означает!? Говори, ты ведь знаешь!         - Скажу, скажу, дитя, не тараторь! Если попроще, то перевести его можно как: "Последний шаг".         - Хм... А если не попроще!? Шаг... куда!?       - К смерти, Цири, навстречу к смерти... И сделать его ведьмак должен сам! Если не попроще... то звучит это примерно так: «Твоя смерть, принадлежит только тебе! Хочешь, убей себя сам, но не позволяй никому распоряжаться ею за тебя!»        - Красиво!        - Красиво, и поучительно, девочка! Ни один ведьмак не допустит, чтобы из-за него кто-то получил право называться "убийцей ведьмаков"! Помни это, девочка! Если ты всё-же когда-нибудь станешь ведьмачкой, и если однажды тебе уже будет не нужна твоя жизнь, вспомни эти слова… и не раздумывая убей каждого, кто покусится на твою смерть!       ***        - Лео, милый, так это что, это вы так заранее придумали!? – Миирус ошарашенно уставился на Бонарта, подперев ладошками свои пухленькие щёчки. – Она что же, всё это время ждала только твоей команды!? Ах! Это так восхитительно! А ведь я поверил! А она… Она просто с ним играла! У этой девушки железные нервы! Кто бы мог подумать! Я уже, кажется, видел, как этот грязнуля Шейрак срубывает ей голову! Как это у неё получилось!? Что это был за удар, а!? Хельвиг!? – он повернулся за ответом к своему телохранителю. – Ты ведь ведьмак! Ты должен знать!        - Не знаю, господин, я туда не смотрел.        - Ты вечно не туда смотришь! – раздражённо махнул на него наместник рукой. – За что я только деньги тебе плачу!? Лео, дружок, - повернулся он опять к охотнику за головами. – Что это было, объясни!        - Это всё меч! – Бонарт довольно скалился, но в глазах у него было облегчение. – Даже вложив в удар весь вес своего тела, перерубить противника пополам крайне сложно! Это всё её меч! Мне стоило больших усилий достать его для неё!        Толпа уже приходила в себя. Гробовая тишина сменилась сначала перешёптываниями, а потом стали слышны восторженные возгласы. Вся слава, любовь к Шейраку Муну мгновенно забылась.        - Лара!!! – завопил, вдруг, кто-то неистово. – Смерть-из-ниоткуда!!! – его возглас подхватили.        - Смерть! Смерть! Смерть! – людское море забилось над Ареной взбесившимся штормом.        - Бой! Бой! Бой! – сменился он на новый лад. От этих громогласных возгласов, казалось, вздрагивал даже песок.        - Что скажешь, Лео!? – наместник повернулся к Бонарту. – Толпа не хочет её отпускать! Такой успех! «Смерть-из-ниоткуда»! Тебе нравится!?        - Нравится.        - Давай ещё! Ещё бой! Этот успех нужно закрепить! Народ просит, требует, а!?        Охотник за головами театрально стыдливо отвёл в сторону взгляд, показав Миирусу два пальца.        - Двадцать процентов!? Что за вопрос, конечно! – подпрыгнул на месте толстенький наместник. – Гуус, голубчик, что там у тебя есть!? Давай, придумай что-нибудь!        - Я думаю, господин, - поклонился Распорядитель, - что сейчас, толпе будет уже мало одного противника против Лары! Я выставлю против неё двоих! Может не таких сильных, но двоих!        - Да, чудесненько! – Хеммельфарт, в предвкушении, затряс у себя пред грудью кулачками. – Двоих! Лео, ты не против!        - Нет!        - Отлично! – возбуждённо задёргался наместник. – Я сам! Я сам объявлю! – он выскочил вперёд так быстро, как только позволяло его брюхо, величественно поднял вверх руки, как для молитвы. Толпа понемногу затихла, ожидая желаемого.        - Мой любимый народ!        Его поддержали восторженным шумом. Миирусу пришлось сделать паузу.        - Я очень рад, что вам понравилось моё новое приобретение! Девушка-боец, моего друга, Мясника из Моргейга, Лео Бонарта, Лара, Смерть-из-ниоткуда!!!        Ему опять пришлось сделать паузу, уже более длинную.        - Но я вижу, что вы не насытились! Хотите ещё!        Толпа заревела пуще прежнего.        - И мы подарим вам ещё! Ещё один бой с участием Лары!        Толпа никак не могла успокоится до конца, Хеммельфарту приходилось орать своим высоким голоском.        - Но теперь, одного противника ей будет мало! Она будет биться с двумя!        Толпа ревела, и Миирус был не уверен, что его услышали.        - Вы слышите!? Дважды! Мы увеличим противников Лары вдвое!        Хеммельфарт всё никак не опускал рук, он просто сиял от обожания толпы, но вдруг, чья-то рука легла ему на плечо. Удивлённо повернувшись, Миирус увидел Бонарта. Тот призывно поднял руку, успокаивая толпу. Совсем скоро, она заинтересованно притихла.        - Мой друг, сиятельный Миирус Хеммельфарт, хотел сказать, - закричал зрителям Бонарт. – Что количество противников Лары, мы дважды увеличим вдвое! Четыре! Четыре бойца против Лары! Лары, Смерти-из-ниоткуда!!!        Толпа взорвалась.        - Лео, милый мой, - изумлённо посмотрел на него наместник. – Ты уверен!?        - Да! Теперь она не остановится! Не сможет! – охотник за головами ухмыльнулся. – Я бы не смог!       ***        Лара безучастно стояла на песке Арены. Над ней шумела толпа, но она её не слышала, она устало смотрела на свой клинок.        - Закат… Ты не бросил меня…        Алые молнии волной пробежали по чёрному лезвию меча. Он ей улыбался.        - Лара!        - Что!?        - Что ты делаешь!? Ты знаешь!?        - Нет! Но… Teasterillia montra! Я знаю, что убью каждого, кто вздумает забрать у меня мою смерть!        - Но… Ты ведь о ней мечтала?        - Мечтала… Но я сама решу, где, когда и как! Ясно!?        - Ясно. Тогда соберись!        - А что!?        Но Лара уже видела «что»… Из противоположной двери, на песок Арены уже выходили четыре бородатых, полуголых бойца, с мечами в руках.        - Смерть! Смерть! Смерть! - ревела толпа, этих бородачей она не знала.        Увидев Лару, они не удосужились даже развернуться полукругом. Они бросились на неё все сразу.        - Куда же вы так спешите!? – ведьмачка спокойно смотрела на летящих на неё противников. – Так не терпится меня убить!? – она злобно усмехнулась. – Ну попробуйте! – и она кинулась им навстречу.        Закат кружился вихрем, оставляя за собой лишь кровавый след в воздухе. Молча, непостижимым образом уходя от соприкосновения с вражескими мечами, он перерубывал всё остальное, руки, ноги, шеи… всё с чем он соприкасался.        Лара остановилась, оглянулась. Один из её противников ещё булькал кровью, но больше, над кусками порубленного человеческого мяса, не было слышно ни единого звука. Лишь над её головой, бесновалась толпа.        - Смерть! Смерть! Смерть!        Лара подняла голову. Смерть? Она поняла. Смерть, это теперь она.       ***        Она молча прошла мимо Харзима, мимо его грустных, почему-то сочувствующих глаз, молча сунула ему в руки свой меч и ушла к себе в камеру. Когда за ней закрылись двери, она была этому даже рада, она не хотела, чтобы её сейчас видели. Её душили рыдания. Прислонившись спиною к двери, она еле их сдерживала. С трудом успокоившись, она стала смотреть сквозь свою маленькую решётку на Соискателей, на то, как они, один за другим, уходили на песок Арены. Видела, что один из них не вернулся. Видела, как вернулся молодой парень, которого сюда привёл отец, видела, что вернулся он красно-белым. Белым, от своей бледности, и красным, от чьей-то крови. Видела, как он бросил в такое же бледное лицо отца чью-то отрубленную голову.        А после Представления, когда все разошлись, к ней пришёл Бонарт.        - Ты молодец, с-с-сучка, - его рыбьи глаза лихорадочно блестели. – Я знаю, что ты там задумала! Но получилось всё, как нельзя лучше! Ты молодец! Давай снимай штаны! – он сам стал стаскивать с себя пояс.        - Нет! – Лара уткнулась спиной в противоположную сторону. – Слышишь, ты, подонок! Всё! Нет!!!        - Нет!? – он подскочил к ней и ударил. Сильно, по лицу. – Нет!? – он ударил ещё, навис над её лежащим телом. – Ты уже всё забыла!? Всё, о чём мы с тобой договаривались?! Может и мне забыть свои обещания!? Знаешь сколько там, за этими стенами, извращенцев точат на тебя свои писюны!? Сколько денег мне за тебя предлагают!? А!? Может мне отдать тебя им!? Скостишь со своего долга пару монет! А!?        Сидя на полу, глотая слёзы, Лара вжалась спиной в угол, отрицательно закрутила головой.        - Правильно, девочка! – Бонарт немного успокоился. – Ты, своею писькой, никогда не заработаешь столько денег, сколько своим мечом! Я тоже это знаю! Ты не нужна мне ни беременная, ни изнасилованная настолько, что не сможешь драться! Так что, соблюдай свои обещания, а я, буду соблюдать свои! Давай, снимай штаны!        Кусая губы, Лара молча подчинилась.        Он опять кончил в сторону, опять толкнул её так, что она упала.        - Ну вот видишь, - зашнуровывался он довольно, - всё не так плохо! – он оглянулся по сторонам. – Я куплю тебе сюда приличный тюфяк, не реви! И господин Гуус, настаивает, чтобы тебя помыли и обстирали, так что завтра, я отведу тебя в прачечную!        Он ушёл, уже привычно хлопнув дверью. Лара слышала, как тихонечко, словно извиняясь, по ту сторону двери, задвинулся засов.        Она плакала.        - Я больше так не могу!        - Лара!        - Да, Teasterillia montra! Я хозяйка своей смерти! Это последнее, что у меня есть! И я сама решу… Сейчас!        - Сейчас!? Как!?        - Найду способ!        - Лара!        - Всё! Хватит! Сейчас!!!        Она решилась. Натягивая на себя штаны непослушными руками, она плакала и не стеснялась этого, всё равно этого никто не видит. Почти никто. Она взглянула туда, в темноту соседней камеры. На неё оттуда смотрели жёлтые, волчьи глаза. Но она уже их не боялась.        - Что уставился! – бросила она им с вызовом. – Насмотрелся!? Понравилось!? – у неё опять из глаз брызнули слёзы. Никогда ещё она не чувствовала себя такой несчастной.        И вдруг, она увидела, как из-за прутьев соседней камеры, к ней потянулись две здоровенные когтистые лапы. Такие огромные, что они с трудом протискивались между прутьев. Завороженная этим зрелищем, Лара, как в бреду, смотрела, как они складываются лодочкой. А потом… как они вдруг, раскрылись.        - Ты… - Лара, ошарашенно, утёрла слёзы тыльной стороной ладони. – Ты что!?        Когтистые лапы опять сложились лодочкой, а потом опять раскрылись.        - Ты… Ты что… Ты хочешь, чтобы я тебе верила? – Лара не понимала откуда у неё возникла эта мысль, но ей сейчас было плевать…        Она подошла, и вложила свою голову в звериные «ладони». Было ли это смертельно опасным? Да! Но ей было уже всё равно. Она так отчаянно хотела к кому-то прижаться, к кому-то, кто бы хоть немного её пожалел, что она готова была отдать за это свою жизнь.        Ничего не случилось. Лишь тепло от ладоней ульфхединна согрело ей лицо… и душу. Стало легче, отчаяние отступило. Она обняла своими руками его огромные лапы, подняв голову, посмотрела туда в темноту, в сумасшедшей надежде увидеть… И она их увидела.        Оттуда, на неё смотрели жёлтые, звериные глаза… друга.