Помните, что магия идет не только от головы, но и от сердца, и все, что вы делаете, надлежит совершать с любовью, радостью или по зову праведного гнева.
Сюзанна Кларк
— Ничего я не вынюхиваю! Вам-то что? Вы небось и рады, что вашего принца упекли в тюрьму! — выпалил Сокка на одном дыхании. Слишком разозлился, чтобы осторожничать с этими проходимцами. Озай отправил своего сына в изгнание, а затем — в самую ужасную тюрьму на свете. А народ страны Огня и глазом не моргнул. Постыдились бы теперь спрашивать! К его удивлению, у проходимцев немного вытянулись лица, словно они не ожидали такой отповеди. Тот, кто держал Сокку, кашлянул, чуть ли не смущенно. — Нет, не рады! — рявкнул их главный. — Говори, кто отправил тебя шпионить! — Я не шпионил! — Зачем тогда тебе лезть в такую глушь? — А вам? Наступила пауза. Бакенбарды главного яростно встопорщились. — Кто тебя послал? — Аватар! Сокка брякнул это раньше, чем подумал. Конечно, это была неправда. Даже Аппу Сокка взял сам. Но если бы Аанг знал! К тому же этой банде наверняка плевать на Аватара, посмеются и все, а Сокке надо будет выпутываться без размахивания громкими именами. Но они почему-то не смеялись. — Ты врешь! — главный обвиняюще сдвинул брови. Сокка только набрал побольше воздуха, чтобы доказать обратное, как все вокруг наполнилось ревом и гулом. Взметнулись сухие листья, песок полетел в глаза, в центр поляны приземлилось что-то огромное и белое — и всех разметало по земле мощным порывом воздуха. Сокка тоже не удержался на ногах, но тут же почувствовал, что его облепляет и тянет вверх что-то горячее, влажное, шершавое и… Ну и запах! — Аппа! Перестань меня лизать, щекотно! Язык воздушного бизона подхватил его и поставил. Сначала, правда, ногами вверх. Сокка быстро вывернулся и вскочил сам. Оглядел поляну. Враги — если это были они — уставились на Аппу с изумлением, чуть ли не с благоговением… — Так ты и впрямь от Аватара! — выдохнул главный. — Что ж, тогда давай начнем наше знакомство заново. Я Джи, и я провел вместе с принцем Зуко три года его изгнания. А это мои люди, они тоже служили на том корабле. — Тогда что… что же вы здесь делаете? — спросил Сокка, безуспешно пытаясь счистить с себя бизонью слюну. — А ты? Сокка мысленно взвыл. Бакенбарды вел себя очень занудно. Хотел начать заново, а сам задает одни и те же вопросы! — Я хочу найти вашего принца! И спасти его. Ваша очередь. Кто вы такие и что здесь делаете? Джи почесал затылок. — Ну-у… как бы тебе сказать…***
Сперва Катаре хотелось и впрямь убить Сокку. Хотя бы приморозить к стене на несколько часов! Ох, явился бы он ей на глаза! Но Сокка не явился ни к вечеру, ни на следующий день. Вот тогда она начала волноваться. Она все еще злилась на него, но злость была такой неважной и мелкой в сравнении с тревогой. Ее тяжелые волны вызывали ступор. Выбрал же брат момент, чтобы в одиночку отправиться на подвиги! Ей было уже довольно отца в плену и Зуко… неизвестно где, чтобы… В этой точке хотелось все бросить и отчаянно, бессильно зарыдать. Но на нее сейчас надеялись все остальные. В отсутствие Сокки она тут самая старшая, та, кто обо всем позаботится. Еда, посуда, штопка одежды… А еще и маленькие беглецы, которые требовали внимания и ласки. Кроха Дюк то и дело падал и расшибал коленки о камни. Еще ему снились страшные сны, и тогда Катара подолгу сидела у его постели, напевая колыбельные. Так много забот… Но она не против, пускай. Так проще — чтобы ночью уже ни о чем не думать, просто рухнуть на постель и выключиться до следующего утра. Но в ту ночь Катара, похоже, слишком засиделась за работой — взялась перешивать старую туника Хару для Тео — и усталость перешла какую-то грань. Она уже не помогала заснуть, наоборот, словно подняла и разворошила весь страх за близких, всю тревогу и бессилие. Перед глазами проносились страшные образы, Катара долго ворочалась, то окунаясь в липкое серое забвение, то резко выныривая из него — ей все время казалось, что она все проспала. Но небо за узким окном оставалось темным. Видно, все же в какой-то миг она заснула крепко. Потому что когда вновь открыла глаза, ее маленькая комната была полна света. И солнце стояло уже высоко. Какой кошмар! Она все-таки проспала! На ходу доплетая косы, Катара выскочила на террасу храма. А что, если Дюк подошел слишком близко к краю? Кто приглядит за ним? Аанг беспечно говорил, что храм абсолютно безопасен — но никто, кроме него, не был покорителем воздуха. А они, похоже, считали, что без ограждений на огромной высоте можно легко обойтись. У фонтана она огляделась. Что-то в открывшейся картине было странным. Что-то было очень подозрительным! Все были заняты делом. Все! Все были чем-то заняты! Тоф и Хару покорением создавали надежные перила вдоль края террасы, обрывавшейся в пропасть. Тео приглядывал за костром. Дюк и Аанг показались из коридора, ведущего к кухне. Один — со стопкой мисок, другой — с котелком чего-то, похожего на рис. Что с ними случилось? — Привет, Катара! — помахал ей Аанг как ни в чем не бывало. Он поставил котелок рядом с Тео и хлопнул себя по голове. — Я забыл половник! — Давай принесу, — по привычке отозвалась Катара, все еще не в силах поверить своим глазам. Это были ее дела! Ее обычные утренние дела. Приготовить еду, проследить, чтобы все умылись, а потом поели. Некоторых, например, Тоф, приходилось порой даже вовремя будить! Сбивать режим — это плохо, особенно для детей. — Не волнуйся, я принесу! Подняв маленькую воздушную волну, Аннг снова исчез в коридоре. Что же получается, все ее дела уже сделаны? Она внимательно обвела глазами маленькую группу. У Тоф был слишком самодовольный вид. И после завтрака Катара ее подкараулила. — Что ты сделала? — О чем ты? — Все утром были чем-то заняты! Делали то, что обычно делаю я, или даже то, до чего у меня не доходили руки! Что произошло? — Ну, — Тоф ловко плюнула в пропасть между опор новой ограды. — Может, им пришло в голову, что пора уже перестать быть такими бессовестными бездельниками? Катара моргнула. — Что ты имеешь в виду? — У них у всех есть руки и ноги! А у Тео есть его коляска, ноги заменяет отлично. Но почему-то все делаешь ты! Смех удалось сдержать с трудом. Тоф всегда ссылалась на свою слепоту, если хотела увильнуть от скучной работы. Забавно, что сейчас она так рьяно отстаивала равенство. Но… — Но так мне было чем заняться, — проговорила Катара, садясь рядом. Тоф пожала плечами. — И сейчас будет. Петь колыбельные я никому не стану, имей в виду! Тоф, наверно, не понимала. У нее появится много времени. Свободного, ничем не занятого. Тогда только и останется, что умирать от тревоги. — Просто… подумала, что тебе, Сахарная Королева, пора немного отдохнуть. — Но я не устала! — Вранье! Вранье! — пропела Тоф. Вот ведь упрямая. — Ладно! Отдохну сегодня, а завтра все будет как обычно. — Что? Я, что ли, зря старалась? Только для того, чтобы завтра они опять начали бездельничать и со скуки полезли в какой-нибудь заброшенный тоннель и там застряли? Катара потерла лоб. Тео и Дюк в самом деле недавно заблудились в старом тоннеле. Вдобавок коляска Тео налетела на камень и чуть не развалилась. Что, если бы Тоф не смогла ее починить? — Катара, я в толк не возьму. Неужели тебе правда так нравится все для всех делать? Неужели ты всегда была такая взрослая? Тебе никогда не хотелось плюнуть на все, хоть один единственный раз? Нравится?! Еда, одежда, вся повседневная жизнь — все эти дела не связаны с «нравится» и «не нравится». Их просто кто-то должен делать. Дома этим занимались мама и Пра-Пра, потом одна Пра-Пра, потом вместе с Катарой, потом Катара переняла большую часть домашних дел. Как же сейчас Пра-Пра справляется одна, без нее?.. Она уж было собралась сурово отбрить Тоф, как вдруг вспомнила. Было время, когда ей в самом деле не приходилось делать все. Когда она путешествовала с Зуко и дядей, никто не ждал от нее этого. Нет, конечно, она не сидела сложа руки. В дороге участие всех — залог выживания. В Ба Синг Се она тоже работала, и уставала, и иногда падала с ног к концу дня. Но там они все делали вместе. И у нее оставалось время смеяться, шутить, дурачиться. Даже гулять, подумать только! А за минувшие недели Катара вновь оказалась в том распорядке, который сложился раньше. Она отвечает за еду, чистую посуду, заштопанную одежду и миллион прочих дел. Сокка иногда охотится. А Аанг… поднимает всем настроение? Она уткнулась лбом в каменные перила. Тоф и Хару сделали оградку воздушной, витой — в духе остального убранства храма. Сквозь изгибы опор было видно острые горные вершины, над ними — высокое небо. Зачем ей вспомнилось то время? Стало только хуже. — Ты что, плачешь? — опасливо осведомилась Тоф. — Отстань! Но Тоф никуда не ушла. Сидела молча рядом, иногда вздыхала. Ерзала, крутила в руках металлический браслет, придавая ему разные формы. А слезы текли и текли. Катара думала, что если она хоть еще раз заплачет, то не выдержит. Ее смоет волной горя. Но слезы просто текли по щекам, капали на темно-красную ткань юбки. Одежда народа Огня… При этой мысли она заплакала сильнее. Тоф продолжала ждать. И слезы закончились. Катара кое-как вытерла мокрое лицо. — Ну что, лучше? — Тоф закончила играть с браслетом и нацепила его на запястье. — Не знаю… Против ожиданий, ей не стало хуже. Может, ее страх оказаться слабой был на деле куда страшнее каких-то слез? Тоф опять плюнула в пропасть и вдруг ухмыльнулась. — Зато я знаю, от чего тебе точно станет лучше! — Не надо меня утешать! — Я не собираюсь утешать! Я собираюсь как следует извалять тебя в грязи! — расхохоталась Тоф. — Давай устроим поединок, Сахарная Королева? Слезы, чувства — это все замечательно, но по мне, нет ничего лучше, чем хорошая схватка! Она отхватила от ограды кусок камня и на пробу подкинула в руке. Катара почувствовала, как покорение внутри запело, отзываясь на предложение. Оно тоже хотело посостязаться! Она сама этого хотела! — Но как же… — Все схвачено! — Надо готовить обед! — Очередь Хару. — А тренировка Аанга? — Он до обеда присматривает за Дюком. — А если Тео опять найдет какой-нибудь тоннель? — Я замуровала все старые тоннели! — рявкнула Тоф. — Пойдем уже наконец!***
Бегство оказалось сложнее, чем думал Джи. Все же команда, пусть и малочисленная, но слаженная и привыкшая к суровой жизни в изгнании — это одно. А целый корабль обыкновенных горожан, родных и соседей матросов, которых они забрали с собой — это совсем другое. Эти люди не знали корабельной дисциплины, субординацию понимали с трудом и то и дело вызывали у Джи головную боль и желание спрятаться подальше. Одно слово — гражданские! Но то, что было сложностью, обернулось для них и удачей. Корабль ушел от столицы к северу, затем поднялся по руслу реки вглубь страны. Река, красавица Юн Вэй, распадалась здесь на обширную сеть проток, где легко было затеряться даже немаленькому кораблю. А по берегам располагалось множество деревень — на удобренной речным илом плодородной земле издавна жили люди. И в первой же деревне непременно жил родственник кого-то из беглецов, дальний или ближний. Не в этой деревне, так в следующей. Ну как же его не навестить? Поначалу Джи был резко против этих вылазок. Но гражданские то и дело нарушали все приказы. Их влекли родные пейзажи, тетушкины паровые булочки или танцы на свадьбе сестры. Рушат всю конспирацию, бормотал Джи в отчаянии. Затем он вспомнил слова одного древнего стратега: не можешь предотвратить — возглавь. И, скрипя зубами, стал претворять их в жизнь. Все вылазки в деревни были занесены в план. На общем совете с самыми пожилыми и уважаемыми горожанами решили, где безопаснее на время разместить женщин, детей и больных. Так ему удалось хотя бы часть гражданских отправить в их естественную среду. Он собирался вздохнуть с облегчением, но тут до корабля то и дело стали на лодках доплывать деревенские смельчаки, прознавшие о благородных повстанцах, и проситься в команду. Джи захлопывал за собой дверь капитанской каюты, и жаловался Тадао, назначенному помощником: — Какого Коха! Зачем они мне сдались? Мы никакие не повстанцы, мы просто хотели вывезти близких в безопасное место! Тадао глубокомысленно чесал лоб. — Но люди видят нас так, капитан… Джи смотрел в ответ мрачно. «Капитан». Какой же он капитан. Но его удалая команда уже успела провести обряд повторного наречения судна (из «Императрицы Занг» он стал «Мстителем») и посвящения Джи в капитаны. Ему было не по себе. Во что он ввязывается? Селяне, привлеченные слухами о грядущих великих делах (а также, не исключено, возможностью трехразового питания), упорно не желали возвращаться. Команда постепенно росла. Слухи о таинственных повстанцах бежали впереди них. Люди по берегам Юн Вэй шептались, что их ведет какой-то неизвестный храбрец. Или сам генерал Айро. Он ведь сбежал из тюрьмы, так? Или брат-близнец генерала Айро, доселе никому не известный. Или же неупокоенный дух опального принца. Истории про духов любили рассказывать по ночам, и они отгоняли от борта «Мстителя» самых трусливых, зато зажигали огонь азарта у всех остальных. Просто чудо, думал Джи, что им пока удавалось не привлекать внимания правителя этого округа и его охраны. Внутри копилось неясное беспокойство — не может быть, чтобы такая удача досталась и задаром. Духи любят посылать людям везение, а потом требовать взамен втридорога. Что они хотели на этот раз? На всякий случай Джи велел матросам учить новоприбывших обращаться с оружием. Может, по крайней мере, они смогут себя защитить, на случай… На какой случай, он старался не додумывать. Слишком тревожные это были бы мысли. И тут в одной из деревень им попался этот дурацкий мальчишка. Явно неместный, он шнырял вокруг и выспрашивал то, что нормальному человеку и в голову бы не пришло выспрашивать. Он вел себя подозрительно и выглядел не лучше — в глухом черном плаще, видно, полагая его отличным способом слиться с толпой. О полы плаща мальчишка периодически запинался, но это его нимало не смущало — бодрым звонким голосом он спрашивал, что жители думают про недавние события в столице, куда в стране Огня сажают высокопоставленных узников, и как тут вообще относятся к королевской семье. Неудивительно, что в ответ деревенские больше хлопали глазами да совали пришельцу в руки угощение, надеясь, что тот заткнется и оставит их в покое. Как относятся к королевской семье? Сусликоежу понятно, что смотря к кому. Генерала Айро простой народ по старой памяти любил, но о нем давно не было ничего слышно. Мальчишку многие жалели. А принцессу Азулу и ее отца не все видели лично, но о делах их были наслышаны хорошо… С какой целью спрашивал этот тип? Надо было выяснить. Выяснение пошло на редкость бестолково, вблизи захваченный оказался и выглядел как болтливый и бестолковый мальчишка. А потом с небес рухнул огромный зверь, на котором летал Аватар, и в этот момент Джи понял. Он захватил и пытался допрашивать, подозревая в плохом, друга самого Аватара. Который на самом деле задумал ни много ни мало как освободить принца! Удивительно, что с такими задумками Аватар и его команда все еще были живы и на свободе. Джи к подобному безрассудству относился плохо. Нет, ни на какие сомнительные авантюры его не уговорить. Даже такому болтуну, как этот Сокка.***
Главный, тот, что с бакенбардами, уставился на Сокку так, будто тот брякнул что-то не то. — И это твой так называемый план? Сокка постарался ответить уверенным взглядом. Он и сам знал, что поступил не больно умно. Но ошибки надо исправлять, а цена этой ошибки была слишком высока. Он не мог просто сидеть на месте. — Нет! Я собирался действовать, э-э, с учетом добытой информации. — И что же ты добыл? — Ну… Сокка почесал затылок. — Я узнал, что Зуко не удалось скрыться в день затмения. Не очень много. Дальше следы принца терялись. — Еще я добыл, то есть нашел вас! — Что-о? Сокка вгляделся в сердитое лицо. Просто удивительно, как много, оказывается, можно выразить с помощью бакенбардов! Они у главного снова топорщились в стороны, неодобрительно и недоверчиво. — Я хотел сказать, что мы встретились здесь, — заторопился Сокка. — Это ведь невероятно, правда? Шанс, что я случайно встречу в этой глуши кого-то знакомого… — Гм. — Мы ведь встречались раньше? Когда сражались, помните? Значит, можно считать, что мы уже знакомы. Шанс встретить здесь знакомых был крайне мал, а уж встретить сплоченную группу хорошо вооруженных повстанцев, готовых освободить принца… — ГМ! Что ему не понравилось? Они явно были сплоченной группой и точно были вооружены. Этот тупица, Казан, между прочим, тыкал в него кинжалом! Ну а если они здесь не ради освобождения принца, то ради чего еще? Поединок взглядами проходил в неловкой тишине. Наконец Бакенбарды отвел глаза и глухо проговорил: — Ты сам сказал — неизвестно, где сейчас находится принц… — Может быть, вы что-то знаете? Бакенбарды качнул головой. Сокка готов был укусить себя за локоть. Что ж это за повстанцы такие! С таким настроем команда Аватара и с Южного полюса бы не улетела! Один из подручных Бакенбардов, бритый и большеголовый, смущаясь, сказал: — Лейтенант, так ведь наверняка принца Зуко отвезли в Кипящую Скалу! Куда же еще? Сокка чуть не подпрыгнул. — Кипящая Скала! Что это? — Это тюрьма! — рявкнул Бакенбарды. — Худшая в мире! Из нее невозможно выбраться! Сокка потер руки. — Отлично! Где она находится? — Ты не понял? Оттуда нельзя сбежать. Туда нельзя пробраться. Она находится на острове посреди раскаленной лавы! — Ну, звучит и правда не очень приятно. Но никто и не обещал, что это будет увеселительная прогулка! — А кажется, будто ты как раз рассчитываешь повеселиться. Бакенбарды рассчитывал смутить Сокку? Он слишком плохо его знал! — В таких приключениях должно быть что-то веселое. Иначе какой вообще в этом толк? Бездарно и скучно погибнуть можно и без них. Бакенбарды смерил его мрачным взглядом. — До Кипящей Скалы отсюда три дня пути по джунглям, где дорогу надо прорубать мечом! — У меня есть воздушный бизон! — Как тебе в голову вообще пришел такой идиотский план, отправиться одному в такое место? Ты просто сгинешь там, вот и все! Как Бакенбарды сморозил такую глупость? — Почему же одному? Мы отправимся в спасательную экспедицию вместе! Я имел в виду, с вами! Разве нет?***
Хакода был стиснут на узкой скамье между другими заключенными. Воздушная гондола набирала высоту. В приоткрытое наверху окно долетал свежий воздух. Вряд ли тюремщики сделали это, чтобы порадовать узников. Это было не в обычае в тюрьмах страны Огня, как успел заметить Хакода. Хотя всех, кто работал в столичной тюрьме, он не мог бы назвать и злыми. Они не проявляли особенной жестокости к пленникам. Приносили еду и воду. Тюремный лекарь залечил, насколько смог, раны воинов племени Воды. Без особого старания, да и набор лекарств у него был небольшой — но это было куда больше, чем рассчитывал Хакода. Но наряду с таким отношением — молчаливым и равнодушным — было и другое. Казалось, будто в привычный, повседневный ход работы тюрьмы порой вмешивается другая сила. Куда более грубая и жестокая. Жестокость этой силы давила на слабые точки, давила так, что могла легко сломать человека и не заметить этого — главным было добиться нужным результатов. Проводники этой силы, чаще всего с закрытыми капюшонами лицами, уводили пленников на ночные допросы, после которых те могли и не вернуться. Слухи об этом передавались среди обитателей камер шепотом. Говорили, кто-то после таких встреч остался совершенно не в себе и после мог лишь трястись и рыдать, не говоря и не понимая ни слова. Несомненно, решение разделить его и остальных воинов исходило от этой силы. Обычным тюремщикам было все равно. Те, что в капюшонах, пришли до рассвета. Они выволокли Хакоду из камеры, не дав проститься с соплеменниками и соратниками, и запихнули в гондолу, в узкую, зарешеченную ее часть. Они не сказали ни слова, куда их везут. Не отвечали на вопросы и протестующие крики, а самым громким пообещали оборвать язык. Сосед Хакоды глянул в еще темное небо в щели окна. Туда заглядывали звезды — мелкие и тусклые, уже готовые побледнеть перед восходом. Сосед, худой, будто высохший человек неопределенных лет, еще с полминуты смотрел на них, затем резко отвернулся. Пошевелил руками в кандалах, загибая пальцы и шевеля губами, как если бы что-то подсчитывал. Затем лицо его посерело. Он зажмурился и откинул голову назад так, что ударился затылком о металлическую переборку. — Что с тобой? — спросил его Хакода. Человек дребезжаще рассмеялся. — Знаешь, куда нас везут? — Нет. — Я понял! На этом направлении единственное место, куда они могут отправить заключенных — это Кипящая Скала! Хакода не знал, что ответить. Это название ни о чем ему не говорило. Сосед его тем временем начал раскачиваться и подвывать. Жаль беднягу, но вряд ли ему чем-то можно помочь — после нескольких встреч с теми, в капюшонах, он уже был нетверд разумом. — Ну и что? Безумец открыл глаза и на миг глянул в лицо Хакоде ясными глазами. — А то, что нас там ждет только смерть. Оттуда не возвращаются! И вновь захихикал как ненормальный.