* * *
Габриэль Аттерсон сидел у себя дома, разбираясь в договорах одного из своих клиентов, когда нежданный стук в дверь заставил одернуться его от своей работы. Тяжело вздохнув, он нахмурился, недовольный тем, что кто-то вновь пытается отвлечь его и вторгнуться в его личное пространство, но все-таки встал из-за стола и направился к двери. Мужчина открыл дверь и к своему удивлению встретил взглядом Роберта Ньюкомена, который был явно чем-то сильно обеспокоен. Инспектор вежливо поклонился Аттерсону, извинившись за то, что так бесцеремонно явился здесь, а Габриэль без лишних вопросов впустил его внутрь. — Добрый день, господин Аттерсон. У меня к вам срочная новость… Просто вопиющее событие! — взволнованно говорил Роберт, безмолвно подтверждая всю возмутительность и недопустимость того события, что заставило его очутиться здесь. — Добрый день, инспектор Ньюкомен. Прошу вас, успокойтесь и сообщите, что случилось такого вопиющего, что вы обратились ко мне? — господин же, глядя на молодого человека, старался оставаться хладнокровным и спокойным, чтобы лучше выяснить, в чем дело, несмотря на искренний интерес, вызванный состоянием его собеседника. — Что ж… Помните, вы просили меня сообщать вам всю новую информацию, попавшую к нам, связанную с… мистером Хайдом? — не без толики отвращения к особе, являющейся главной темой их разговора, спросил инспектор, видя, как нахмурился Аттерсон при упоминании Эдварда Хайда, — Так вот… Этот монстр уже настолько уверился в себя, что смеет творить беспредел прямо посреди бела дня! Прямо сейчас он вновь проявил себя, и, прошу прощение за выражения, но… Хотя, лучше вам самим взглянуть на все это! — уверенно заявил он, пытаясь убедить господина последовать за ним, — К большому счастью для нас всех, на этот раз мы точно смогли добраться до него! Сейчас он находиться на Юстонском вокзале, и мы можем отправиться туда прямо сейчас и взглянуть в лицо этого монстра! Габриэль Аттерсон прикрыл глаза, обдумывая все услышанное. Не так он собирался провести этот день, уж точно. Но через пару он серьезно кивнул головой, вновь взглянув на Роберта. — Тогда направляемся к Юстонскому вокзалу.Глава 6.
29 мая 2023 г. в 12:00
Примечания:
ну типа(
Оказавшись на улице, мистер Хайд быстро огляделся и, ни на минуту не задумываясь, влетел в один из кэбов, стоявший после прибытия одно из гостя свадьбы и не успевший еще отъехать. Грубо усадив ошарашенную Натали, он тут же навел на голубчика, управляющего экипажем, револьвер.
— На Юстонский вокзал, сэр, — приказал Хайд, жутко оскалившись, — И желательно как можно быстрее.
Извозчик испуганно вздрогнул. Испарина появилась на его лице, показывая его ужас.
— Д-да, мистер… — промямлил мужчина и последовал приказу без каких-либо пререканий.
Эдвард же вновь обернулся к украденной невесте, но тут же получил пощечину. Это действие сбило его с толку. Он даже не успел ничего сказать, когда она дала ему еще одну пощечину. Девушка выглядела потрясенной, смущенной и взволнованной, а в ее глазах читалось недовольство, вперемешку с счастьем.
— Не смейте так больше делать, слышите? — воскликнула она, потирая свою щеку, как будто бы от ее пощечины болела ее же щека. Макарова глядела прямо в глаза джентльмену, в которых читалось раздражение и гнев от такого поступка, — Не смейте больше меня так пугать!
— Вот так мы, значит, благодарим своих спасителей? — натянуто спросил он, пряча оружие, когда леди внезапно прижалась к нему, вновь сбив с толку.
— Простите…и спасибо, — тихо пролепетала Наташа, склонив голову на его плечо. Она крепко обняла Хайда, чувствуя искренне счастье и благодарность за то, что он все-таки не оставил ее и пришел за ней. А когда он, обвив ее талию руками, прижался к ней сильнее, девушка лишь обнадеженно подумала, что тот простил ее за свою вспыльчивость.
— Ничего, моя дорогая, — слегка усмехнулся Эдвард, поглаживая ее по спинке.
— Думаю, вы могли бы уже задуматься, что вы хотите в награду за вашу помощь, — весело рассмеялась Натали, — Я… Я правда вам благодарна за это, — честно призналась она, вздохнув. Девушка прижалась сильнее, прикрыв глаза.
Парень, пожалуй, никогда не видел, чтобы кто-то испытывал таких сильных искренних и чистых чувств. Это было довольно необычно, видеть и слышать такое. Он даже внезапно ощутил к ней… привязанность? Нет-нет, этого не может быть. Отбросив эти мысли и прекратив все эти телячьи нежности, юноша резко отстранился, нахмурившись.
Он увел хмурый взгляд, оставив девушку без каких-либо объяснений. Всю дорогу мистер Хайд думал о чем-то очень сосредоточенно, выглядя так серьезно, пожалуй, впервые, пока, наконец, кэб не остановился у вокзала. Без лишних слов, он схватил пискнувшую от удивления и настойчивости Натали и спрыгнул с извозчика. Ведя ее за собой, он последовал вглубь Юстона. Здесь было много людей, очень много, спешащих до закрытия. Железнодорожная станция была буквально полна людей, входивших и выходивших, их голоса эхом разносились по большой открытой площадке. Однако, несмотря на такое большое количество людей, оба чувствовали себя совершенно наедине, отделенные от остального огромного мира. Это чувство стало проходить лишь когда пара стала подходить к перронам, к поездам. Тут Эдвард внезапно поймал себя на том, что совершенно забылся в своих мыслях и не знал, куда следовать. Он обернулся к растерянной Макаровой, которая уже вовсю что-то, или, быть точнее, кого-то выискивала в толпе. И, судя по всему, найдя то, что искала, леди тут же двинулась с места, на этот раз ведя джентльмена за собой.
Наташа, не без труда пробираясь сквозь толпу людей, внезапно вышла на Алексея, стоявшего около другого господина. Они оба были удивлены такому внезапному появлению девушки и парня, а их удивление только усилилось при виде внешнего вида леди.
— Наташа! — обрадованно воскликнул ее брат, подойдя к паре ближе, — Я уже и не думал, что ты объявишься.
Юноша провел ближе свою сестру к неизвестному господину, которого встречал. Однако, при одном взгляде на него у нее перехватило дыхание. В этот момент ей казалось, что весь шум вокзала умолк, оставив после себя лишь звенящую тишину. Натали не могла убрать с лица мужчины взгляда, который буквально прилип к нему, в то время как единственное, что она могла слышать — стук собственного сердца, неестественно громко отбивающий нарастание ее волнения. С трудом сглотнув, Макарова неуверенно спросила тихим голосом, который был едва слышим сквозь шум железнодорожной станции:
— О…отец?
Голос ее дрогнул, когда она произнесла это слово, казалось, впервые за семнадцать лет… впервые, за эти долгие семнадцать лет. Девушка даже не заметила, как глаза ее наполнились влагой, как одинокая, первая горькая слеза медленно скатилась по ее щеке. Она лишь горестно всхлипнула, почувствовав, как в ее сердце что-то защемило, прежде чем броситься к мужчине, к которому она, к большому сожалению, так и не привыкла обращаться как к отцу. Натали бросилась в объятья мужчины, прижавшись к нему и склонившись к его плечу, ее спина стала тихонько вздрагивать, и всем стало совершенно очевидно, что она плачет.
— Тише, тише, душенька моя… — заботливо утешал ее господин Макаров, обеспокоенный таким состоянием своей дочери. Его большая, отцовская рука нежно гладила девушку по спине, придавая ощущения любви и заботы, которых девушка так и не смогла от него получить раньше. Несмотря на то, что сильное любопытство от наряда Наташи съедало мужчину изнутри, он чувствовал сердцем и разумом, что сперва надо успокоить душу своей несчастной девочки, прежде чем начинать расспросы, и, будь он проклят, если бы не посмел так поступить!
Леди все же вскоре попыталась успокоиться. Издав еще несколько горестных всхлипов, она слабо отстранилась, протирая глаза от слез дрожащими руками. Ее отец, увидев, что ей стало чуть лучше, тепло улыбнулся и опустил свои руки на ее плечи, глядя на заплаканное лицо девушки. В его глазах искрились огни чистого счастья, когда тот оглядывал детей своих, особенно Наташу, которая так сильно изменилась с последней их встречи. И, тем не менее, радость в его душе была также сильна, как и горе и сожаление, что тот мог лишь увидеть, как сильно изменилась его дочь спустя столько лет, а не быть с ней все это время рядом. Господин Макаров все еще ощущал чувство вины перед ней, и, наверное, он уже никогда не избавиться от него.
— Ну здравствуй, душа моя, — почувствовав облегчение от их долгожданной встречи, наконец сказал мужчина, — О, как я рад вас видеть, только бы вы знали! Однако, не могу не заметить столь… необычное твое платье, Наташенька. Неуж-то уже замуж собралась? — усмехнулся он, все еще желая утолить свое любопытство.
Тут Натали словно пришла в себя. Она сначала встревоженно опустила взгляд на свой наряд, как если бы не поняла, о чем говорил ее отец, затем растерянно взглянула на Эдварда, будто вспомнив о нем. И все заметили, как она обеспокоилась, лишь мужчина упомянул свадьбу.
— Да! Точнее, нет! — ее дыхание прерывалось тяжелыми вздохами, а сердце вновь заколотилось, словно бешенное, — Точнее… Лоуренсы! Они… Они хотят выдать меня замуж за их сына!
Лицо господина Макарова вновь приняло обеспокоенный, озадаченный вид. То, что он услышал, явно ему не понравилось, а то, как была взволнована его дочь, пока сообщала ему это, заставляло лишь сильнее поверить ей, даже не допуская и мысли о том, чтобы усомниться в ее словах.
— Что? Это так? — хмуро спросил он, глядя на Алексея. Его лицо омрачила темная полоса, а на былые радость и счастье не было и намека.
Юноша молча кивнул, лишь подтверждая слова своей сестры.
— Что ж… А отчего же они нас не встречают? — угрюмо полюбопытствовал мужчина.
Алексей, склонившись к отцу, сообщил, что те не были осведомлены о его прибытии, а когда он заметил кое-что совершенно сатирическое, веселая улыбка расползлась на его лице, и юноша воскликнул, явно позабавленный таким стечением обстоятельств:
— Так вот же они!
Он указал по направлению к выходу со станции, где все могли заметить госпожу Лоуренс с ее дорогим сыночком. Леша отвернулся, пытаясь скрыть смех под видом покашливания, но это выходило с трудом, если вообще выходило.
— Так пойдем, поздороваемся с матушкой Лоуренс, — сказал господин Макаров, отдав косвенный приказ следовать за ним, а сам направился в сторону еще ничего неподозревающей дамы.
— Добрый день, госпожа, — неизвестный, но отдаленно знакомый голос обратился к миссис Лоуренс, на что барышня лишь озлобленно фыркнула. Не оборачиваясь и внимательно ища кого-то взглядом, она грубо ответила:
— Для кого добрый?
— Так вы повернитесь, да поглядите, для кого добрый, — настойчиво порекомендовал голос.
Госпожа Лоуренс, уже вновь выходящая из себя из-за того, что какой-то беспечный господин смел вот так мешать ей со своими шуточками, неожиданно обернулась, готовая на него выругаться, когда вид ненавистного ею мужа ее уже мертвой сестры тут же погасил в ней это желание. Внезапно приняв вид максимально податливый и покорный, барышня услужливо улыбнулась, слегка склонившись перед господином Макаровым, одернув за руку своего сына.
— Ах, Иван Петрович? Вы… вернулись уже? Как ваш путь-дорога? Сильно устали? — вежливо спрашивала она, косым взглядом заметив ту дрянную девчонку, из-за которой все и пошло наперекосяк, отчего ярость взыграла в ее душе.
— Все хорошо, матушка, — улыбнулся мужчина, однако в его глазах блестел холодный гнев, — А, я как погляжу, ваш сын уже вон как вымотал. Пора уж его замуж, да, матушка?
Миссис Лоуренс не могла не прочитать легкий намек в словах господина, отчего тихий ужас от того, что эта дрянь уже успела обо всем пожаловаться своего дорогому папаше, усилил ненависть к Натали. Поняв, что ее раскрыли, она решила не увиливать больше, а перейти в наступление.
— Конечно-конечно! Мы ведь как раз догоняли его невесту! А то она так распереживалась, что прямо перед венчанием сбежала! — вдруг протараторила дама.
— Мг, вот значит как? А разве ж невесты со свадьбы сбегают от волнения? — скептично спросил Макаров, выгнув бровь, — Я-то думал от того, что жениха не любят…
— Да что вы, что вы! Ваша Наташа сама согласилась выйти замуж за моего сына… — лукаво улыбаясь, пыталась отстаивать свою точку зрения барышня, хотя уже всем было очевидно, что это была ложь. Это была такая наглая ложь, что Натали, слыша все это, покраснела и стала вся трястись от злобы, пока ее пытался успокоить хищно глядящий на госпожу Лоуренс Эдвард. Однако, если же она так сильно верила в свою ложь, разве мог кто-то ее разубедить? — Да и в конце концов, любовь дело наживное…
— А ну цыц, матушка! А мне вот совершенно другую версию происходящего рассказали…
К большому сожалению, данному диалогу не было суждено завершиться каким-либо логическим образ, ведь, совершенно неожиданно для всех людей на станции, на вокзал Юстона внезапно пожаловали сотрудники патрульно-постовой службы, а проще говоря, полицейские.