Мои ужасные друзья

Вездеход носил гордое имя «Плотва». Как по секрету сообщил половине деревни Лютик, так называлась каждая машина Геральта. Регис был в этом плане с ведьмаком солидарен — его прошлых лошадок и осликов звали Драакулями, но он решил об этом не распространяться. О том, что имя наследовал мотоцикл, тоже не стал упоминать. Грузовик краснолюдов, выгрузив беженцев и их пожитки, увязался следом, и теперь Золтон и Персиваль громко пререкались с местным механиком. Вампир искренне недоумевал, что помешало краснолюдам решить свои дела в городе? Хотя по большему счёту и Геральт со спутниками могли просто остановиться в Бругге, а не сопровождать доктора до деревни. Регис чувствовал, что обязан проявить некоторое гостеприимство. Бутылка пошла по кругу. Гости самогон оценили. Золтан травил байки про таверны, гостиницы и трактиры, Мильва рассказала кое-что о дриадах, а Лютик пел баллады и экспериментальные композиции, сочинённые им за время знакомства с Геральтом. Чем, если честно, внезапно слегка огорчил вампира — сердце ведьмака, если верить музыканту, было безнадёжно занято лиловоглазой чародейкой. Сам же Геральт, видимо, наконец в должной степени захмелев, поведал душещипательную и трогательную историю любви графини Миньоль и мастера Весемира. — И что, всё вот так и кончилось? — всхлипывая, спросил Лютик, явно готовый писать очередную лирическую композицию. — Нет, — хмыкнул Геральт. — В нашу жизнь ворвался магофон. Их, конечно, ввели ещё до последнего погрома, случившегося лет тридцать назад, но вы сами понимаете, часто мы просто не поспеваем за прогрессом, а иногда просто не находим моральных сил догнать того, кто нам дорог. В общем, лет семь назад нам позвонила женщина с заказом на духа. Ну и, собственно, так как звонила она по общему телефону, трубку взял дядюшка Весемир. Она по голосу его узнала, представляете? Почти сорок лет прошло, а она не забыла старого бабника! Лютик громко шмыгнул носом, прикрываясь блокнотом. Геральт отхлебнул мандрагоровой настойки прямо из горла и продолжил, глядя в огонь: — Ох и замучила она нас потом своими звонками! Мы сначала посмеивались, конечно, а потом всей толпой Весемира окучивали, чтоб он встретился со своей графиней. Даже малышка Цири к нам подключилась. Ну и допекли мы его. Года четыре назад он таки от нас сбежал и провёл лето в Оксенфурте. А осенью мы гуляли на их свадьбе… — Люблю я счастливые концы! — икнул Золтан, салютуя кружкой. Захмелевший музыкант строчил что-то ручкой в блокноте, на его плече дремала Мильва. Спал Персиваль, заботливо накрытый сверху курткой. Над деревней светил тонкий месяц. — Скажите, мастер Регис, — медленно, но очень чётко спросил ведьмак. — Можно ли переночевать под крышей? — Конечно, — улыбнулся вампир. — больничные койки вас не смутят? — Точно лучше, чем спальник посреди поля, — фыркнул Геральт. — Тогда милости просим! — развёл руками Регис, пытаясь не оскалиться во всю пасть от внезапно переполнившей его радости. Да, не ему было жаловаться на отношение людей вокруг, но сейчас он испытывал некий трепет от почти позабытого чувства, которое возникает от осознания зарождающейся дружбы. Геральт подхватил Мильву на руки, а Регис позволил нетвёрдо стоящему на ногах Лютику опереться на себя при ходьбе. Уже из окна пристроенного к дому лазарета вампир видел, как Золтан весьма своеобразным способом погасил костёр. Краснолюды присоединились к ним, когда постели были уже почти полностью заправлены. Геральт накрыл стёганым одеялом Лютика, павшего в неравном бою с простынёй. Мильву так и уложили в одежде, заботливо подоткнув плед. — У вас проблемы с коленом, мастер ведьмак, — Регис не спрашивал, ему это было не нужно. — Я получил лечение у дриад Брокилона. — Ничего не хочу сказать об их методах, — с лёгким сарказмом ответил Регис. — Но результат выглядит несколько неудовлетворительно. Позволите мне осмотреть вас? Геральт посмотрел на него с недоумением, но послушно последовал за вампиром в кабинет, со вздохом сел на кушетку и закатал штанину. Видимо, колено ему действительно досаждало. Регис включил свет, не для себя, для пациента, и аккуратно проследил пальцами линии ожогов, напоминающие отпечаток лозы. Нет. Не так. Это и были следы лозы, словно каленой проволокой выжженные на бледной коже. Прикосновение к колену заставило ведьмака вздрогнуть и сдавленно зашипеть. Регис прощупал коленную чашечку, осторожно нюхая воздух и стараясь собрать как можно более полную информацию. — У вас трещина в коленной чашечке, и, возможно, в мягких тканях застряли осколки кости, — констатировал Регис, отрывая взгляд от колена и глядя пациенту в глаза. — Да, дриады срастили кость, но не извлекли обломки, а вы, по всей видимости, совсем не берегли ногу. Я могу прооперировать вас. Обычному человеку потребуется около месяца покоя. — У меня нет лишнего времени! — возмутился ведьмак. Регис закатил глаза и вздохнул. — Я сказал, человеку, — менторским тоном продолжил он прерванную речь. — Ведьмаки, насколько я знаю, обладают способностями к регенерации, превосходящими человеческие. А я, со своей стороны, обещаю приложить все усилия, чтобы исцелить вас как можно быстрее. Геральт окинул доктора внимательным взглядом, вздохнул и кивнул. Кажется, они оба только сейчас заметили, что рука Региса по прежнему лежит на колене ведьмака. Вампир, отметив за собой лёгкую неохоту, выпустил жертву и резко встал, чуя в воздухе запах смущения. — Я подготовлю инструменты, а утром мы сообщим вашим товарищам о небольшой задержке. Ночлег в силе. За то время, пока вы будете ограничены в подвижности, советую вам собрать припасы в дорогу. Кажется, подобный тон на ведьмака действовал неплохо — тот явно собрался с мыслями и смирился со своей участью. Даже к внушению прибегать не пришлось. Через полчаса Регис, расспрашивая ведьмака о его приключениях, ввёл местный наркоз и обработал место вскрытия. Судя по рассказам, Геральт оказался действительно интересной личностью. Он не хвастался подвигами, хотя, определенно, то, что он делал, вполне подходило под это определение. Это звучало не так романтично и героически, как в исполнении Лютика. Геральт рассказывал о своей работе как о рутине. Тяжёлой и очень опасной рутине. Ведьмак совершенно точно имел твёрдые моральные убеждения. Был довольно рассудителен. И никоим образом не пытался ему, Регису, понравиться. Регис аккуратно доставал из мышц обломки костей, одновременно думая о том, что не такая уж плохая идея — ненадолго сменить обстановку и отправиться в путь, со вполне благородной целью. Он ведь может им пригодиться. Как врач. И как чудовище. Простерилизованную коленную чашечку Регис все же украдкой лизнул. Слюна вампира хорошо способствовала регенерации тканей, а это здесь лишним не будет. На вкус он ощутил по большей части спирт. Крови не было. Это хорошо. Для самого Региса. Ведьмак и так пах чрезвычайно вкусно, а мутировавшие клетки и следы какого-то неизвестного вампиру эликсира только добавляли желания присосаться к ране и распробовать. Он работал как можно быстрее, чтобы покончить с этой пыткой. С другой стороны, это было ещё и интересно — давно в его практике не было запущенных случаев. Жители Диллингена усвоили, что заниматься самолечением, когда есть добрый заботливый и чрезвычайно квалифицированный врач, себе дороже. Когда Регис закончил с перевязкой, то с трудом подавил желание вздохнуть с облегчением. Пожалуй, он обсудит этот вопрос со своими грибами. Вампир догадывался, как это выглядело со стороны, но так легче думалось, позволяло сменить угол зрения. Помогало не так остро ощущать собственное одиночество.