Их любовь

Дверь в их с Дзёно общую квартиру открылась как раз тогда, когда на улице стало лить, как из ведра, а Сайгику собирался звонить своему напарнику. Причина была проста: Тэттё ушёл в парк погулять и до сих пор не возвращался, хотя дождь уже шел приличный. —И что ты делал на улице? —Гулял. Я же сказал тебе. —Ты весь шелестишь. —Я лежал в куче листьев. —Что за бред, Тэттё, тебе 5 лет?! —Мне понравилось. —А дождь? Приятно быть полностью вымокшим? —Мне понравилось. —Хиро, прекрати. Бесишь. —Ты сам спросил. Когда-нибудь у Тэттё наконец появится чувство такта? —Давай в следующий раз вместе сходим. —Ты с ума сошёл, что ли?! Ни за что. И не ходи по полу в одних мокрых и грязных носках, дубина! —Я потом уберу. —Тэттё, не беси меня. Ты уже не ребёнок. —Понял. Суэхиро снял носки и быстро проскочил в свою комнату, на всякий случай закрыв за собой дверь на замок. —Твою мать, Тэттё! —Не упоминай мою матушку, пожалуйста. —Ой, да иди нахуй, толку с тобой разговаривать. Похоже, Дзёно действительно разозлился. Суэхиро прекрасно видит, что Сайгику сейчас более придирчивый и грубый, что свидетельствовало лишь о том, что Дзёно устал, но гордость не позволяет ему сказать об этом. Уже после душа, для надёжности надев чистую одежду, мечник аккуратно постучал в дверь комнаты Сайгику. —Умри. Просто умри. —Прости меня. —Не хочу. —Можно я войду? Дверь открылась сама, и перед собой Тэттё увидел Дзёно, что махал рукой и буквально являлся одицетворением фразы «добро пожаловать отсюда». —А если бы я расставил ловушки, и ты попался бы в них и умер? Хотя, впрочем, наконец-то. —Завтра мы проводим весь вечер дома и никуда не ходим, ты устал, — Сайгику иногда удивлялся способности Тэттё взбесить его, когда он и так был раздражён. —Это тут причём? Что за бред ты несёшь? Дзёно не успел высказать все недовольства, прежде чем оказался втянут в поцелуй. Большие пальцы Суэхиро мягко поглаживали скулы, остальная ладонь же невесомо касалась висков напарника. Они стояли, освещаемые с разных сторон неярким светом лампочек, пока за окном летали листья, кружась в полетё. Никто не углублял поцелуй. Тэттё отметил, что губы у Сайгику были мягкие-мягкие, тёплые, словно закатные июньские лучи, и Суэхиро обхватывал их снова и снова. Иногда он сам не понимал, почему подходит и целует Дзёно каждый раз, а, главное, почему его ещё ни разу не отпихнули, не полили очередными ругательствами, а лишь отвечали, немного зажато, но до пугающего искренне. Нежно. Вопреки всем препирательствам. Это был тот случай, когда всё понятно без слов. Но Сайгику всегда проводит черту и отстраняется первым, как бы говоря: «Хорошего понемногу, особенно тебе». —И сколько раз я просил тебя не облизывать губы.