Паруса Заоблачного Предела

      Уже в который раз ему снился один и тот же сон. Если быть точным — кошмар.       Ночь на землях Гео Архонта. В этот раз конечной точкой его перемещений стали Тростниковые острова. Тишина сбивается лишь шумом ветра и болотных растений. Яркая полная луна. Настолько, что видно всю местность.       Почему он здесь?       Никаких демонических следов не ощущалось. Только тёплый ветер с юга.       Не зная, зачем, ноги Сяо сами повели его по мелководью сквозь камыши и тростник. Резкий запах мёртвой плоти и крови ударил в нос, однако вокруг всё чисто и спокойно.       Он продолжил путь. Вода под ногами помутнела из-за поднявшегося ила и достигла уровня его колен. Белый шёлковый рукав полностью намок и испачкался, ступни всё чаще тонули в мерзкой болотной глине. Идти становилось всё тяжелее, дыхание сбивалось. Но что-то тянуло его вперёд.       Ноги окончательно увязли в болоте. Сяо наклонился, чтобы помочь себе руками, но резко отпрянул. Теперь он стоял не в воде, а в густой кровавой массе, иначе это не назвать. Между тростником тут и там торчали человеческие головы, обезображенные гримасой ужаса и боли, и другие части обезображенных человеческих тел.       Сердце заколотилось в бешеном ритме. Руки покрылись дрожью, на глаза поневоле навернулись слёзы. Запах был настолько удушающим, что Адепт закашлялся, прижав свободную от изумрудного копья ладонь к щекам.       Он хотел развернуться, хотел раствориться в воздухе и вернуться на сушу, но ничего не выходило. Ноги всё глубже затягивало дно. Сердце пронзала острая боль, расползавшаяся от сердца ко всем конечностям. Пальцы рук тоже увязли в кровавом месиве, и к рукам потянулись тёмные путы, прямо со дна. Его потянуло вниз, и вскоре голова Сяо скрылась из виду. Лёгкие наполнились чужой солёной кровью, кости ломались от пут, заставляя последнего Яксу кричать от невероятной боли, ещё больше захлебываясь мерзкой жидкостью.       Карма? Неужели это конец?       Но это не было концом. Сяо раскрыл жёлтые глаза, но они не наполнились кровью. Вокруг лишь алый свет и путы. Бесконечные чёрные путы, тянувшиеся к нему, обвивающие каждый сантиметр его кожи.       Надеюсь, я сейчас умру.       Силы уже на исходе. В лёгких больше нет воздуха, сердце бьётся всё медленнее.       Но здесь кошмар изменил своё привычное направление. Наверху, где-то очень далеко, на поверхности, показался свет. Очень тусклый, он напоминал разрез пространств в Разломе, когда он услышал голоса Путешественницы и остальных членов их странной команды. И сквозь этот просвет он слышал крики, мольбы о помощи, но чьи — разобрать не мог.       Голоса отрезвили, плечи дёрнулись в попытке разорвать верёвки, облепившие тело. Бесполезно. От бессилия он промычал что-то нераздельное — путы сдавили и его рот.       «Ты что, думаешь их спасти?»— спросил некто шёпотом прямо в его сознании.       Очень, очень знакомо. Но почему я не могу понять, кто ты?       Резкая боль пронзила виски и кожу, заставляя тело извиваться от мук.       Но когда боль достигла своего апогея, когда сознание потухло…       …Сяо вынырнул из кошмара с громким вскриком и широко распахнутыми глазами. Мышцы свело болью и холодом. Пот и утренняя роса смешались, образуя липкую влагу по всей коже и ткани одежды, а дыхание всё никак не желало успокаиваться, словно лёгкие до сих пор были залиты кровью.       Адепт резко сел и осмотрелся, но сразу же сжал пальцами веки. Яркое солнце только поднималось над водной гладью, мягким светом озаряя траву и реку, ослепляя узкие, как у кошек, зрачки. Прохлада рассвета только начала разжижаться в тепле южного ветра. Птицы проснулись, добавляя звуков миролюбивому пейзажу.       Первые несколько секунд мозг пытался сконцентрироваться на окружающей действительности после слишком быстрой смены обстановки сна. Глаза наконец привыкли к солнечным лучам, взгляд сконцентрировался на горе, связанной ветвями массивного дерева с жёлтыми листьями. Вокруг скал — деревянные надстройки из красного дерева. Значит, после очередных ночных сражений он очутился прямо рядом с Ван Шу.       Сяо немного отклонился назад на предплечья, подставляя лицо солнцу и успокаивая рваные вздохи.       Для людской суеты время ещё слишком раннее, голосов и стука повозок слышно не было. Всё ещё не желая поднимать затекшее от долгого сна на земле тело, Якса лениво повернулся на бок, опуская длинные пальцы в прохладную воду реки. Грязные перчатки намокли, течение унесло с собой пыль и кровь, освежая раненую кожу и голову.       Лишний раз растворяться в воздухе, чтобы очутиться в своей комнате совершенно не хотелось, да и силы были на пределе. Прислушавшись к звукам вокруг и на всякий случай осмотревшись, Сяо убедился, что никто ему не помешает, и начал раздеваться, намереваясь смыть с себя всю грязь прошлой битвы и гадкий ночной кошмар в холодной реке. Железный запах крови из сна словно перенесся в реальность от его испачканного битвой одеяния.       Вещи мятым клубком отброшены на прогретые солнцем камни. Недолго думая, Адепт подошёл к водной глади по щиколотки, привыкая к холодному течению.       Он сам не знал, почему иногда после сражений купался в бескрайних реках Ли Юэ. Возможно, ему нравилась их прохлада и игривое журчание. А, может, потому что природа успокаивала его своей невинной красотой и спокойствием, вместо унылых затхлых стен Постоялого Двора и кровавых видений, в которых он каждый раз тонет в пучине смерти и страданий. Ему нравился ветер, утешающий его после всех ужасов ночи, нравились солнечные лучи, согревающие изнутри, и всеобъемлющий аромат трав и цветов. Мир, не тронутый людьми, не осквернённый грехами и кровью.       Чуть привыкнув к контрастной температуре течения, юноша рывком прыгнул в воду. Бледная кожа моментально покрылась мурашками, а его сознание полностью избавилось от сонливости. Однако далеко заплывать он не стал. Сны напоминали всю беспомощность против водной стихии, поэтому ступнями он всегда касался подводных камней и предпочитал не опускаться ниже уровня груди.       Сяо окунулся в воду с головой. Речные потоки обволокли его полностью, очищая свежие раны и облизывая старые шрамы. Конечно, река не могла заглушить внутреннюю многовековую боль, но немного приласкать его кожу, пощекотать отросшие волосы — вполне способна. И это хоть ненадолго расслабляло натянутые, как струны лиры, нервы.       Ощущения воды напомнили ему кое-что ещё. Прикосновения Путешественницы. Мягкие, но обычно требовательные пальцы несколько раз сжимали его руки, покрытые перчатками. Но эти касания были не просто приятнее речных течений.       Как бы разум мудрого Яксы ни запрещал ему думать о её ладонях, сердце юнца Сяо претило мыслям и чувствовало, как боль ненадолго отступает всякий раз, когда она дотрагивалась до него. Но хуже было то, что чем чаще она касалась его предплечий, а потом всё дольше путешествовала в поисках брата, тем больше он мечтал своей собственной кожей ощутить её руки. И раз уж на то пошло, вчерашний инцидент настолько вывел его из строя, что от смущения он даже не стал прощаться с девушкой и её компаньоном. Так сильно он думал о её касаниях. Так интересно было ощутить её кожу своей собственной…       Адепт резко вынырнул, вдыхая как можно больше кислорода. Лёгкие расширились, тем самым раздвинули вечно сжатые тонкие рёбра и заставили сердце биться чаще. Долго он находился под водой, предаваясь ненужным мыслям. Но ничего поделать он не мог.       Ещё год назад Сяо запрещал себе думать о светловолосой девчонке. Но смирился, что игнорировать приятные мысли и мимолётные мгновения без боли, он совсем не мог. И как же восхитительны были эти моменты без мучений и самоконтроля.       И когда она крайний раз вернулась в Ли Юэ, он стал позволять себе следить за… Люмин. Его дико смущало говорить её имя, будто это было чем-то неприличным. Поэтому ни разу он не позволил себе обратиться к ней так. Просто прокручивал у себя в голове эти пять букв, по непонятной причине радовавшие его своей запрещённостью, как малое дитя. В общем, слежка издалека казалась ему разумной, с учётом того, как часто Путешественница оказывалась в самой гуще любых событий. Всегда находилось нечто, от чего нужно было её защищать. Вот и прошлым вечером он внимательно наблюдал, как она свернула с тракта и направилась в лагерь хиличурлов. Нет, не с вершины Ван Шу, как она, наверное, думала. А с соседних деревьев, где девушка и её маленькая подруга не могли его заметить.       Сяо цыкнул, перебирая вчерашние события в голове, и встряхнул мокрую голову от капель. Злился на себя, что не понял, куда она отправилась, и не зачистил лагерь заранее за неё. Пусть заберет все награды в Гильдии за опасные задания, которые он выполнит быстрее, чем Люмин. Только бы она не пострадала. Всё равно она никогда не произносит его имя.       Незнакомое, неприятное чувство, похожее на ярость во время сражения кольнуло сердце.       Адепт раздражённо встряхнул головой и направился к берегу.       Упрямая девчонка.       Долг Яксы — защищать Ли Юэ. А она — его друг, сама говорила. Разве Путешественница не понимала, как его трясёт от бессилия, когда он не может ей помочь? Для него дружба была в первой очереди неким контрактом, который нужно соблюдать несмотря на его отсутствие на листке бумаги. Сяо со времён живых Якс чувствовал ответственность перед близкими, а ещё был воином. Он убивал и марал руки в грязи во имя защиты города — ему уж это точно не в первой. Так почему она не хочет, чтобы он это сделал ради её защиты?       Человеческие мысли, как всегда, непонятны.       Адепт встряхнул свою пыльную воинскую форму. Брюки были ещё в приличном состоянии, а вот безрукавная рубашка вновь испачкана кровью и порвана в некоторых местах. Сяо натянул свободные штаны и немного прополоскал грязную вещь вместе с перчатками. Всё же хотелось выглядеть мало-мальски прилично и взять свой любимый миндальный тофу без привлечения внимания собственным пугающим видом.       Рубашка осталась сохнуть на разогретом солнцем камне. Юноша хотел было устроиться рядом, немного расслабиться в тишине, как вдруг совсем рядом услышал два знакомых голоса. Дабы убедиться, что он не ослышался, Сяо выглянул из-за камня, увидев знакомые светлые макушки. Люмин и Паймон с совсем сонными лицами вяло шагали в его сторону.       Смущение одолело сразу, как лёгкий ветер пощекотал его оголённый позвоночник. Весь покрытый шрамами, с торчащими рёбрами торс — не лучшее зрелище. Тем более, что новые порезы всё ещё не затянулись. Якса метнулся в сторону мокрой рубашки, но проиграл. Грубая кожа его пальцев успела лишь коснуться шёлковой ткани, как кусты зашелестели совсем рядом, пропуская тонкую девушку вместе с её летающей напарницей на берег. — Сяо? Что ты тут?.. Привет… — Люмин явно не ожидала встретить мокрого Адепта таким ранним утром, щеголяющим без рубашки вдоль реки. Взгляд поневоле упал на сухие очертания его живота, но свежие раны и толстые шрамы привлекли её внимание намного сильнее. Не сказать, чтобы их было много, но разве раны Яксы не должны полностью заживать? Укол боли коснулся её сердца, и вновь ей стало его жаль. — И это ты вчера просил меня не сходить ночью с дороги?       Однако, Сяо был слишком смущён, чтобы как-либо язвить или грубо парировать её вопрос. Он с силой сжал кончик мокрой рубашки, так и не успевшей прикрыть его тело. А Путешественница была очень внимательной. И почему-то ей нравилось такое стеснение обычно устрашающе-серьёзного Яксы, но вот его потрёпанный веками битв вид, совсем не радовал. Настолько, что ещё немного, и слёзы подкатят к глазам. — Ты что, купался тут? И как вода? Холодная? — Паймон, как всегда, разрядила напряжённую обстановку своими нелепыми вопросами. Кажется, она уже начала непроизвольно чувствовать настроение спутницы и вовремя вмешивалась, хотя, честно говоря, скорее всего фея просто не любила тишину. — Привет… — Сяо набрался смелости всё же заглянуть в миндальные глаза, но сразу же почувствовал предательское тепло на своих щеках, отнюдь не от солнца. — Простите мне мой внешний вид. Я думал, ещё слишком рано для людей. — Не переживай! Чего я там не видела… — облегчённо рассмеялась Люмин и дружелюбно махнула руками. — В пустыне Сумеру так почти все ходят. Но ты прав, время раннее. Мы с Паймон встали с рассветом, чтобы вовремя добраться до Гавани. — Да-да! Мы как раз пошли к берегу, чтобы по дороге собрать ракушки. Они такие красивые! — только сейчас юноша заметил в руках девушек небольшие округлые раковины разных цветов. — А тут встретили тебя.       Причину сбора столь ненужных предметов он узнавать не стал. Наверняка очередные непонятные людские причуды. Якса всё же встряхнул мокрую вещь, столь долго терзавшую своим отсутствием на положенном месте, и с трудом натянул на себя. — И зачем вам в столицу в такую рань? — одежда придала уверенности, и Адепт вновь вернулся к прежнему серьёзному облику, скрестив руки на груди. — Мы хотим начать путь в деревню Цинцэ, но через Заоблачный предел, — Люмин задумчиво повертела ракушки в своих тонких пальцах, а Сяо сильно удивился её словам. — Отсюда вам всего лишь пару дней пути. А так вы сделаете огромный крюк, — он непонимающе осмотрел спутниц, в очередной раз поражаясь людскому мышлению. — Верно. Но у нас есть пара дел в городе, которые никак нельзя отложить. Да и к тому же, мы решили устроить себе небольшой отдых от бесконечных поручений. Хотим полюбоваться местными видами и просто вдоволь насладиться безлюдным пространством — слишком много общения в последние дни, — Путешественница беззлобно пожала плечами в ответ на понимающий взгляд юноши, — но от твоего мы не устали! Пойдём с нами, если хочешь. — Спасибо, но мне всё ещё нужно выполнять свой долг. Зло не дремлет, — в своей обычной манере ответил Сяо, — если вдруг что-то случится… Позови… Пожалуйста, — последнее слово Сяо произнёс таким незнакомым грустным тоном, что Путешественница почувствовала лёгкий укол вины за вчерашнее спасение, которое так и осталось неблагодарным с её стороны. Взгляд его жёлтых глаз, направленных к земле, сделался обиженным, засчёт вновь нахмурившихся бровей. Её губы тронула лёгкая улыбка. Забота и волнение нелюдимого Яксы грели душу, но одновременно заставляли чувствовать укоры совести. — Я помню. И позову. И… Сяо, спаси… — Не стоит, это мой долг, — твёрдо перебил её Адепт. — Ты — мой друг, и в данный момент — гость земель, за которые я отвечаю. Позволь мне защитить тебя хотя бы здесь, — что-то тёплое разлилось в её животе, но Люмин быстро подавила необычный спазм. — Всё равно большое тебе спасибо. Долг — не значит, что не нужно благодарить за то, что ты делаешь. До встречи, — девушка неуверенно махнула рукой и почти развернулась обратно к дороге, как вдруг резко остановилась и вновь посмотрела в его лицо. — Ох, знаешь что, это — тебе, — и Сяо не заметил, как она уже вложила в его грубую ладонь что-то твёрдое и немного острое, лишь слегка задевая его пальцы своей мягкой кожей. Наверное, впервые. Такое невинное и совершенно обычное человеческое действие, но его кожа… Будто бы с неё сняли лишний грубый слой. Но лишь на секунду… — Пусть хоть что-нибудь напоминает тебе о нас с Паймон.       И, хихикая, две подружки быстро скрылись в кустах, оставляя одинокого Яксу в мокрой рваной рубашке и ракушкой в ладони.       Какая глупость. И зачем она это сделала?       Юноша озадаченно осмотрел небольшую, но красивую белую раковину со всех сторон. Желания избавиться от подарка не возникло, лишь мягкое, как её кожа, чувство обволокло грудь, притупляя внутреннюю боль, привычно вернувшуюся на законное место после ухода девушки. Для неё такой непонятный Яксе жест был, скорее всего, самым обыденным человеческим явлением. И, наверное, только его тело так реагировало на простые касания. Слишком давно он не ощущал их со стороны людей.       Сжав ракушку посильнее в руке, молодой воин направился к Постоялому Двору.