***
Он вернулся в середине ночи, так и не успев подняться к Цисин. Было слишком поздно, а ещё почти сразу он почувствовал объявление демонов недалеко от Долины Тяньцу и был вынужден отправиться на зачистку территории. Монстров было немного, да и сами по себе они были достаточно слабы. Якса довольно быстро расправился с ними, про себя невольно отметив, что хилличурлы со странными символами не появлялись довольно давно. Верр Голдет преданно ждала его подле кровати Люмин. Быстро передав все нововведения в лечении, женщина, наконец, удалилась ко сну, оставив Сяо наедине со спящей Путешественницей. Насколько он понял, ухудшений не было, как и улучшений. Состояние было совершенно стабильно, однако, хорошо это или нет, Якса так и не понял. Люмин была всё такой же влажной и бледной. Также тяжело дышала, хмуря лоб и нос. От вида её подрагивающих пальцев невыносимо защемило в сердце. Но она всё равно была абсолютно прекрасной. И как бы долго он не пялился в болезненное лицо, она не открывала своих солнечных глаз. Больно. Очень больно. Смахнув наваждение, юноша с тяжелым вздохом отвернулся, принявшись стягивать перчатки. Сопревшие от пота ладони в перемешку с грязным от пыли телом заставили в ту же минуту пойти ополоснуться. Было что-то странное в ощущении другого человека во всегда пустой комнате. Никто никогда не оставался здесь на ночь, кроме него самого. Он вообще забыл, когда в последний раз закрывал дверь в ванную. И это был не просто кто-то, а она. И почему-то сейчас он воспринимал её присутствие в своей жизни совершенно по-другому. Мышцы и нервы за весь день порядком забились, то и дело возникал тремор в конечностях. Стресс порядком измотал его в последние дни, и это было слишком непозволительно. Нужно было срочно расслабиться и ментально, и физически. Сяо воскурил несколько благовоний и добавил успокаивающие масла в постепенно набирающуюся ванну. Пряный аромат быстро въелся в ноздри, затуманивая сознание. Но дремать он и не думал. Спустя четверть часа набросил просторные брюки, вернувшись к больной. Из-за отсутствия любимого прохладного воздуха, в спальне было ужасно душно и горячо. Казалось, пар ванной практически не отличался от жара комнаты. Всё ещё лежит. Даже не пошевелилась. Он тихо придвинул стул, чистой ладонью аккуратно снял охлаждающую марлю со лба. Пальцы практически неосязаемо коснулись кожи, отмечая отсутствие изменений в температуре. Всё такая же горячая, не больше, не меньше. Но… Не смог удержаться, проведя подушечками вниз по лицу. Она слегка вздрогнула, сморщив нос, и сжала веки плотнее. Ощутила, по всей видимости. — Как же так, Люмин… — прошептал, прекрасно осознавая, что никто ему не ответит. Свежая тряпка, пропитанная слизью Крио слайма, вновь накрыла лоб, — Прости. Я не смог тебя уберечь. Несмело притронулся к цветкам на золотистых волосах, что так и болтались в запутанных прядях. Снял и отложил их вместе с парочкой перьев, что тоже всегда игриво висели за ухом, забавно покачиваясь в такт её кивкам и звонкому смеху. Свеча на прикроватной тумбе почти сожгла фитиль, лишь слабое моргание огня освещало поднимающуюся грудь и длинные пальцы Яксы, теребившие простыню. Сон накатывал с утроенной силой, но Сяо всё же нашёл остатки энергии, чтобы подняться и воскурить ещё несколько благовоний и курильниц. Пепел на концах палочек рыжими точками замерцал по всей комнате. Глубоко вдохнув дым с древесным ароматом, Охотник на Демонов рухнул обратно в стул у кровати и моментально погрузился в забытье.***
К концу четвёртого дня пребывания Люмин в бессознательном состоянии, нервы Сяо пришли в относительную норму. Жар девушки немного спал, а он исправно ухаживал за ней, сменяя Верр Голдет каждую ночь. Днём он продолжал рыскать по всей округе в поисках любых зацепок. Но всё было тщетно. Невольно думал, как ему повезло, что сейчас весна, и демоническая активность сильно снижена. Якса мог уделять достаточно времени больной, лишь иногда отлучаясь для разборок с монстрами, поражённых миазмами. Только смотрел он на неё с таким же содроганием в сердце, но теперь не лишенный надежды на её скорую поправку. Однако Бай Чжу не дал чётких прогнозов. Про результаты анализов обещал рассказать в ближайшее время, но предупредил, что даже улучшение состояния Путешественницы может быть достаточно мнимым, в силу истощения организма от борьбы с излечением. В общем, он был в достаточно хорошем настроении, когда телепортировался в Ван Шу и сменил Верр Голдет. Люмин лежала без малейших изменений, лишь брови её расслабились сильнее по сравнению с утром. Быстро проделав все основные дела в виде ванной, лёгкого перекуса и смены повязок, Охотник на Демонов с последним тяжким взглядом на девушку уселся за стол, разложив летописи со всевозможными записями о древних рунах. Несколько часов к ряду он пытался расшифровать символы, не забывая менять благовония. К середине ночи комната наполнилась серой дымкой, дурманя голову сном. Сегодня единственным стоящим результатом оказался единственный иероглиф, но однозначно констатировать перевод он не мог. Всё зависело от другого символа, что обычно во всех надписях стоял рядом. Однако даже тут информация разнилась. В переводе с одного языка, надпись бы читалась как «повиновение раба», однако по другой информации слово «повиновение» было не совсем корректным. И если верить этому источнику, то фраза перевелась бы совершенно иначе. «Наполнение раба». Два совершенно разных по смыслу выражения. Нужно в ближайшее время обсудить всё с Мораксом. Он решил подумать над рунами ещё несколько минут и отойти ко сну, как вдруг услышал тихий шелест простыней. Неужели очнулась? Первое, что пришло в голову. Но когда он обернулся — увидел нечто совершенно другое. Люмин беспокойно металась по подушке. Мертвецки бледное лицо сияло от выступившего пота, побелевшие губы смыкались от невнятного шепота, а пальцы то и дело сжимались. Он мгновенно подлетел к ней, отбросив сонливость, и тут же прикоснулся ко лбу. Ладони обожгло раскалённой кожей. Она практически горела. Сяо нащупал пульс — крайне учащённый. Твою мать. Не медля и секунды, он перенёсся на соседний этаж, требовательно стуча в дверь хозяйки Постоялого Двора. Сонная Верр Голдет в одной ночнушке высунулась в коридор и сразу же обомлела при виде Охотника на Демонов. На нём лица не было. — Ей стало хуже. Я за Бай Чжу, — женщина сразу кивнула, накидывая халат и убегая к Путешественнице, а Якса переместился в Хижину Бубу, разбудив врача и перенося их обратно в Обитель. Целитель принялся осматривать больную с самым мрачным выражением лица, пока Сяо, сцепив руки до белых пятен, метался по комнате. Верр Голдет судорожно накладывала повязки во всевозможных местах. — Сейчас я быстро возьму анализы, но по результатам прошлых, могу сказать, что в её крови крайне малое количество белка — альбумина, — Бай Чжу отточенными движениями наложил жгут и начал брать кровь из вены. — Что это значит? — Печень вырабатывает альбумин. Если сейчас окажется, что его показатели снизились ещё сильнее, значит, печень перестаёт работать, — он говорил тяжело, но ровно, как обычно говорят врачи в серьёзных случаях, не внушая никаких надежд, но подготавливая к суровой правде. Чан Шен взволнованно ползала по плечам, задумчиво высовывая язык, но молчала. — Почему это происходит? Что с этим делать? — Могу предположить, что остатки миазмов не вышли с ядом до конца, либо проникли глубже. Точно не могу сказать, в чём проблема. Однако печень в результате столь сильных повреждений может начать отказывать и по естественным причинам… — доктор осторожно сцедил растворы в пробирки, поднося их ближе к свечам, — Верр, дайте ей жаропонижающее, пока ждём. Потом будем решать, что делать. Женщина засуетилась, и начались мучительные минуты ожидания. Кровь под действием разных добавок врача видоизменялась в разных колбах. Во всех, кроме одной. Именно за ней пристально наблюдал врач, хмурясь сильнее с каждой секундой. Всё больше игл отчаяния и страха впивались в основание затылка Яксы. Он старался оставаться спокойным, хотя внутри всё клокотало. Его передёргивало во всех частях тела, оттого он принялся шнырять по комнате. Бай Чжу выдохнул резко и оглушающе неожиданно. По крайней мере, так показалось Сяо. — Верр, не могли бы вы оставить нас с Господином Адептом? — вежливо попросил мужчина, на что Голдет покорно кивнула и вышла, обещав подождать в коридоре. Дождавшись её ухода, Бай Чжу продолжил: — Не только альбумина нет. Печень не работает вообще. Фибриноген тоже сильно снижен — свёртываемость крови ухудшается. Это значит, что никакие вещества она не вырабатывает. А ещё, в Путешественнице всё ещё присутствуют миазмы. — отчеканил лекарь, нервно кусая губы, — Мы вместе с Чан Шэн сейчас начнём лечение. Я постараюсь перетянуть демонические останки на себя, но это не поможет полностью, ведь я не могу воссоздать белки в её организме. Срочно необходимо переливание крови. — Ну так давайте перельём? Что для этого нужно? — В этом и заключается проблема. Путешественница — из другого мира. Её кровь… В общем, она отличается от любой, что мне доводилось видеть. Я боюсь, если перелить чужую — она просто не приживётся. И тогда мы только усугубим ситуацию. Уже окончательно. — И что же вы предлагаете? Своего брата она не нашла, как вы могли заметить, — от гнева и отчаяния, голос Адепта перешёл на более грубый и раздражённый. Он совсем не понимал, какие трудности возникают с организмами смертных, что только распаляло его гнев. — Если честно, Господин Адепт, у меня нет ответа на этот вопрос. Я впервые сталкиваюсь с подобной ситуацией. Возникло звенящее молчание, нарушаемое лишь дыханием и потрескиванием огня свечи и благовоний. Голова Яксы была готова к взрыву от множества информации, о которой он раньше и в помине не задумывался. Кто мог знать, что у обычных людей всё так сложно? Руки лихорадочно тряслись, и он отошёл, погружённый в мысли. Бай Чжу тоже молчал, не в силах придумать хоть что-то. — Что будет если… Перелить вашу? — Путешественница обладает огромной элементальной силой, и естественно она присутствует и в её жилах. Я думал об этом, ведь владею Глазом Бога, но… Моей силы будет недостаточно. Произойдёт отторжение, как если бы я влил свою кровь обычному человеку, — с большим разочарованием выдохнул Бай Чжу. И вновь возникла тишина. — А если… Если использовать кровь Адепта?.. Мою кровь… — вдруг выпалил Сяо, не поворачивая спины, — Когда мы сражались с Осиалом… Я передал ей часть своих сил, как и другие Адепты. Ни один смертный не может выдержать даже нашего присутствия рядом. Я думаю… Это может помочь. Я мог бы попросить других, но мне сейчас достоверно неизвестно расположение. А на поиски времени у нас, как я понимаю нет. — Какие свойства крови Адептов вам известны? Мне никогда не доводилось её изучать. — Кроме огромной концентрации элемента в ней… Она быстро восстанавливается в организме. Больше ничего не знаю. Но… Архонты, я вспомнил… — юноша вдруг резко схватился за голову. Как он мог забыть об этом… — Карма. Моя карма… Я пропитан останками ненависти Богов… Бай Чжу сильно задумался, переглянувшись с Чан Шэн. Но та явно устала от молчания. — Ты же можешь вобрать в себя демонические останки. Почему бы тебе не попробовать выцедить их из крови Адепта? Гениально. Просто и гениально. Сяо выжидающе уставился на врача, озарённый слабым лучиком надежды. — Это… Достаточно находчиво… Ведь это только кровь, а не сам Охотник на Демонов. Но тогда всё нужно делать очень быстро. Однако… Простите, но я не могу гарантировать совершенно ничего. Я понятия не имею, как кровь Адепта будет синергировать со смертной. — А у вас есть другие варианты? — Нет. Но… Всё, что связано с миазмами — крайне опасно и противоречиво. Переливание вашей крови — всё равно что ткнуть пальцем в небо. — Так лучше ничего не делать и оставить её умирать, или сделать хоть что-то? Доктор опустил глаза в пол, не в силах выдержать пронзительного взгляда Яксы. Выжидающего и требовательного, давящего и властного. Он сейчас действительно стоял на перипетии дорог, но не в его правилах было не побороться за жизнь больного. — Садитесь. Я наложу жгут, — пробормотал Бай Чжу и потянулся к сумке за всем необходимым. Сбор крови ощущался довольно странно и неприятно. Сяо впервые имел дело с чем-то подобным. Рука, сильно сжатая в кулак, постепенно немела, и растекся ощутимый упадок сил вперемешку с головокружением. А в это время целитель очищал Люмин от демонических останков, шепча что-то невнятное на пару с Чан Шэн. Из тела девушки прямо к его рукам исходил зеленоватый пар, пока она бредила и неустанно ворочалась, с силой сжимая челюсти. Якса отвернулся, не в силах смотреть на её горячку. Это было больно, до отвратительного больно — видеть её муки, не имея никаких сил или возможности помочь. Когда было отцежено достаточно крови, и она была надёжно закупорена, врач продолжал корпеть над Путешественницей по меньшей мере час. Но зато вся мерзость и впрямь собралась в ладонях обессилевшего врача, а Люмин перестала беспокойно дёргаться и наконец неподвижно обмякла в подушках. Он устало рухнул обратно на стул и какое-то время просто тяжело дышал. Но это длилось лишь несколько минут. Бай Чжу вскоре пришёл в себя и приступил к очищению сосуда с кровью Адепта. Всё это время Сяо пребывал в какой-то смеси паники и прострации. Происходящее казалось каким-то далёким смутным сном или плодом воображения. Юноша обошёл каждый миллиметр комнаты вдоль и поперёк. Он старался не подпускать страх к сознанию, считал шаги, сжимал пальцы. Что угодно, только бы не допустить внутреннюю смуту. Вышел к Верр Голдет, что успела уснуть, прижавшись спиной к стене, и отправил спать. Всё равно она сейчас ничем не могла помочь. Зажёг курильницу. Потом ещё одну. И ещё. Лишь бы задурманить встревоженный разум. Потому что ещё немного, и он бы просто взорвался на месте. Но молчал и не менял лица. Не смел показывать весь внутренний хаос и вываливать эмоции наружу. Открыл ящики секретера под воздействием пульсирующих в висках мыслей. На дне лежали разного рода амулеты и талисманы, что он использовал иногда. Некоторые ему подарили, когда-то давно, что-то ему всучил Моракс, когда искал способы сдержать карму. Наугад достал несколько и вернулся к кровати. Всё так же лежит. Такая же горячая. Бездумно, даже рефлекторно, прошептал что-то похожее на мантры, что обычно использовал для очищения от останков. Слова силы, благополучия, очищения летели из его рта, претворяясь в слабое лазурное свечение причудливых амулетов, принявших заклинания Адепта. Заговоренные обереги развесил по всему изголовью, парочку обвязал на запястьях и щиколотках. А вот последний оставил на шее, прямо поверх жемчужного колье, что подарил Кадзуха. Это был особенный амулет, подаренный когда-то Гуй Чжун. Бабочка из драконьей кости, с узорами в виде разнообразных иероглифов на языке Адептов. Они благословляли защитой и здравием, сияя россыпью искристой пыли внутри. …Это — мой дар тебе, юный Защитник Якса. Теперь ты вступил на новую должность и тебе предстоит сражаться с тьмой. Он будет оберегать тебя, отгонять злых духов. Слова, вырезанные мною, имеют силу. И пусть однажды они озарят твой путь, когда мрак подойдёт совсем близко… Сяо не знал, помог ли ему как-либо этот амулет, но если он имеет хоть какую-нибудь силу, то пусть лучше поможет ей. Наконец Бай Чжу приступил к переливанию крови. Сердце каждого присутствующего содрогнулось, но иного пути не было. Либо призрачный шанс, либо смерть. Когда последняя капля крови покинула сосуд, первый рассветный луч мазнул кожу. Сухие от бессонной ночи глаза и обессиленные руки. — И что теперь? Ей станет лучше? — Ждать, Господин Адепт. Ждать и молиться, если вы, конечно, в это верите. Больше доктор ничего не сказал. Только вышел в коридор и удалился на кухню за чашечкой бодрящего чая. Молиться… Сяо никогда не молился. И даже несмотря на своё происхождение Адепта никто никогда не молился ему. Ему не нужны были пожелания, да и сам он таковых не имел. Он всегда считал глупостью слова, обращённые к небу. Словно кто-то там, наверху, и вправду всё видит и слышит. Да только если бы Боги наблюдали за каждым, наверное, в мире не было бы столько печали и боли. Люмин лежала неподвижно. Застыла с приоткрытыми губами и золотом, пролитым на белые наволочки. Утро тянулось смутно и долго. Словно и не было его вовсе. Мир был тихим и прозрачным. Всё вокруг напоминало лишь картину на фоне. Серую, с непонятными мазками и лишенную реальности. Верр Голдет вскоре вернулась с синяками под глазами и подносом с миндальным тофу. Но даже этого Сяо не заметил. Он ничего не замечал. Мог только смотреть вглубь себя и на злосчастную кровать, которую он никогда прежде не желал разломать и выкинуть в окно, если бы это означало, что её глаза неминуемо откроются. Бай Чжу, несмотря на истощение, внимательно следил за больной и постоянно проверял всё, что только мог. Но ничего не происходило, а новые анализы не показывали ни единого изменения. Мерзкое ожидание было намного хуже сотен лет, проведенных за монотонным убийством демонов. Прошло несколько часов, когда целитель повторно взял кровь на пробу. По его словам, в самом скором времени результаты должны появиться. И они появились. Но лучше бы этого не произошло. — Похоже на отторжение. — монотонно, как приговор прозвучало из уст. Гром из сердца оглушил уши, — Боюсь, она не переживет этот день. Мерзкие приказы Богини, что поработила глупого юнца когда-то очень давно, никогда не звучали хуже этой фразы. И никогда не имели такого воздействия. Ветер с силой распахнул окна, гулко завыв на всю комнату. Огромные золотистые глаза замерли, не моргая, а сильные руки упали в пол, когда сердце Адепта остановилось. Но, к сожалению, продолжило биться дальше. Верр, будто и не обратив внимания на последние слова целителя, понеслась закрывать ставни с тяжелыми охами. А он, так и не шелохнувшись стоял. А действительно… Чего ещё он мог ожидать?.. — Нет… — шёпот был тише гула ветра снаружи, но всё равно был слышен, — Нет. Нет, так не должно быть. Этого не может быть. — Господин Адепт, мне очень… — начал было доктор, но тут же был прерван. — Нет! — громкий выкрик вылетел из горла, но ему было плевать. Барьер самоконтроля уже обрушился на мелкие куски, — Замолчите! Она не умрёт. — Я понимаю ваши… — Я сказал, она не умрёт. В такие моменты, когда боль и отчаяние превращаются в густую массу, склеенную из безумия, неверия и непринятия, даже обычный человек становится опаснее любого смерча. Тень худого силуэта невидимым туманом распространилась по комнате, лишая кислорода. Атмосфера стала чёрной и липкой. Хозяйка Ван Шу испуганно сжалась в углу, не смея поднять глаз. Но Бай Чжу был врачом, потому проглотил ком в горле и вдохнул остатки воздуха. — Вам лучше попрощаться, пока не стало слишком поздно, — похоронно констатировал целитель. — Вам лучше напрячь голову и сделать хоть что-нибудь, — угрожающе процедил сквозь сжатые зубы. — Я ничего не могу сделать, кроме как продлевать жизнь, что всё равно угаснет. Вероятность улучшения стремится к нулю. — Вероятность равна нулю? — Она никогда не равна нулю. — Тогда делайте хоть что-нибудь! — ужасающе тихие шаги раздались совсем близко, и тёмный силуэт навис над врачом, — Делайте что-то с её жизнью, или, клянусь Архонтами, я что-то сделаю с вами. Со всеми. И тогда на входе будут висеть уже ваши головы! Каждого замешанного в её смерти тем или иным образом. Рык был грозным и негромким, но эхом разнёсся по внутренностям всех, кто находился в комнате. Бай Чжу не смог ответить ничего. Просто дрожал от страха вместе со змеей. Сяо, наконец, отвернулся от столь жалкого, по его меркам, зрелища и направился к полкам, на ходу вытаскивая всевозможные книги и записи, что долгое время бессмысленно хранились в его Обители. Где-то точно упоминались ритуалы для борьбы с миазмами или чем-то похожим. Раз люди опять оказались столь бездарными, он попробует сделать что-то самостоятельно. — Г-Господин Охотник на Демонов… — вдруг сипло подал голос Бай Чжу, — Позвольте мне взять ещё немного вашей крови… У меня больше нет других вариантов. Якса не повернулся, не отвлёкся от чтения. Только выставил руку по направлению к врачу, молча предлагая наложить жгут и не отвлекать. Целитель повторил всё тоже самое, а в комнате висела тишина, что лишь изредка прерывалась шелестом страниц и шуршанием марлей и таблеток от рук Верр Голдет. Если бы Сяо ещё хоть раз поднял глаза на Люмин, непременно сошёл бы с ума. Поэтому он впился в древние летописи, не смея отвлечься. В глазах всё плыло, от страха ли, от гнева… Непонятно. И вновь потянулись часы, наполненные жутью перед будущим и давящей духотой. Но Яксе было плевать. Он не готов с ней прощаться. Не готов потерять тепло её рук и улыбки. — Я сделал переливание. Показатели стали лучше, — внезапно раздались слова врача, — Её кровь всё-таки приняла вашу. Но заработает ли печень теперь — уже другой вопрос. В любом случае, до завтрашнего утра её состояние стабильно. Но возможность улучшения самочувствия остаётся крайне критической. Радость хотела пробиться сквозь рёбра, но он её не подпустил. Вместо этого ещё раз пробежался глазами за последнюю строчку, что всё равно не принесла никакого результата. — Мне нужно отойти. Не знаю, когда вернусь. Надеюсь, что к утру, — прохрипел юноша, так и не посмотрев на целителя и кровать. Тонкая фигура выпрямилась, но только для того, чтобы схватить копье и раствориться в тьме сумерек через приоткрытое окно.***
Очередной спокойный вечер размеренно протекал в залах Нефритового Дворца. Секретари спешно собирали отчёты, готовясь к отходу ко сну. Нефритовое Равновесие, юная Кэ Цин хмурилась от чтения очередного приземистого фолианта в противовес Гань Юй, устало роняющей нос в бумажки. А длинные нити из курильниц тянулись к расписному потолку, формируясь в прозрачное облачко. Госпожа Нин Гуан удовлетворённо втягивала табачный дым из любимого золотого кисэру, пролистывая заключения о торговых сделках. Сегодняшний контракт, заключённый с представителями сумерской торговой гильдии определённо дал свои плоды, увеличив денежный оборот с обмена драгоценными камнями двух влиятельных стран, как минимум втрое. Что ж, она определённо имела хорошую интуицию на деловых партнёров. Однако из светловолосой головы никак не выветривались некоторые события последних дней, как бы старательно она не погружалась в бумажки. Отравление Путешественницы и какая-то невероятная утечка Кор Ляписа с прилавков. Ограбление одного из магазинов на прошлой неделе она первоначально пропустила мимо, как надоедливую муху. Воровство — вещь обыденная, и случается с частой периодичностью. Вот только жалобы на отсутствие одной из важнейших диковинок Ли Юэ беспокоили всё чаще. Что касаемо чужеземки — новость крайне удручающая. Благо ей всё было известно из первых уст благодаря лучшей работнице из Департамента по делам граждан, что очень кстати вошла через заднюю дверь. — Доброго вечера, Госпожи. — Е Лань чинно откланялась всем присутствующим, — Надеюсь, сегодняшний день принёс немало сделок. Нин Гуан приветливо улыбнулась, кивнув головой, и рукой пригласила к столу, куда уже успели подать свежий чай. — Какие новости с окраин? — Боюсь, не самые радушные, Госпожа. Ветер сильно треплет волосы работников Ван Шу, угрожая перерасти в бурю. Нин Гуан так и застыла с чашкой у губ, не успев отпить глоток. Она прекрасно поняла значение каждого слова, что Е Лань умело завернула в красивую речь о погоде. — Пожалуй, бури на нашем веку ещё не было. В любом случае, она не коснётся Нефритового Дворца. А работникам Постоялого Двора придётся выплатить удвоенные премии. — Вы абсолютно правы, Госпожа. Как хорошо, что непогода всегда обходит это место стороной. Но металлический звон за тяжелыми дверями резко прервал мирное чаепитие, приковывая взгляды, полные недоумения и испуга. Снаружи послышались голоса и какая-то непривычная суета. Но никто не успел сформировать свои предположения относительно внешнего шума, потому что нефритовые двери с грохотом отворились, впуская невысокого юношу с бирюзовыми прядями внутрь. Сколько бы ветер за окном не выл, а сквозняк всё равно проберётся. — Г-Господа Цисин! — прокричал Миллелит, вбежавший вслед за Охотником на Демонов, в попытке остановить, — П-простите! Господин Адепт явился из ниоткуда и потребовал аудиенции с вами… Мы говорили ему… — Довольно! — Нин Гуан резко вскинула руку, отбрасывая блеск золотых украшений с пальцев на перепуганного стражника, — Раз сам Защитник Якса впервые за всё существование Цисин явился на порог, то его визит считается наивысшим приоритетом. Вы свободны. Миллелит послушно откланялся, всё ещё недоверчиво осматривая Сяо, и вышел, захлопнув двери. Нин Гуан поднялась с кресла в знак приветствия, что повторили и остальные присутствующие. Сяо лишь сдержанно кивнул в ответ, убрав руки с копьем за спину. По его хмурому и чрезмерно бледному лицу было предельно ясно, что разговор предстоит не из лёгких, и сам он пришёл сюда явно не пить чай. Гань Юй встревожилась, казалось, намного сильнее остальных, подходя ближе на несколько шагов. Она знала Сяо очень давно. Достаточно, чтобы понимать его настроение при вечно скверном нраве. Но тот взгляд, которым он одарил её сейчас — не сулил ничего хорошего. Если кто-то знал Защитника Яксу короткое время, то всегда думал, что он чрезвычайно грубая и высокомерная личность. Могло показаться, что он абсолютно всегда находится в скверном расположении духа, что было недалеким от истины. И всё же сильно разозлённым она видела его редко, наверное, всего пару раз. Недовольным — да, скучающим — часто. Но не рассерженным. И намного непривычнее было видеть его намного более спокойным и расслабленным в последние годы, что для Адептов являлись всего лишь коротким мгновением в их длинных жизнях. Однако сейчас вся его аура источала такую неописуемую злость, что полуцилинь невольно схватилась за сердце, ощущая всю негативную энергетику на собственной шкуре. Сяо был на грани. Это определённо не к добру. Только бы ты не натворил глупостей. — Добрый вечер, Охотник на Демонов. Не ожидали когда-нибудь застать вас в Нефритовом Дворце. Что привело вас к Цисин? — Нин Гуан, как и положено женщине её статуса, соблюдала крайнюю учтивость по отношению к столь редкому гостю. Адепт в ответ презрительно прикрыл веки, но фыркать не стал. — Вам того же, Господа Цисин. У меня есть несколько вопросов к вам, и я настойчиво требую дать на них ответы. Несмотря на взъерошенный вид и ожесточённый взгляд, он говорил тихо и монотонно. Сяо с предельной ясностью осознавал всю важность тактичности и уважения при разговоре с Цисин. Одно неверное слово, и он не добьётся ничего. А между прочим было слишком много недовольств, что он желал высказать нынешней верхушке Ли Юэ. Просто раньше его это никак не касалось. А теперь стало иметь смысл в его жизни. Конечно, он ни секунды не подумал, когда перенёсся на элегантную веранду, вымощенную из идеально ровного мрамора. Ярость и негодование затуманили разум, желая своего вымещения на ответственных за них виновников. Когда он увидел Е Лань, смутные чувства возникли внутри. Они достаточно много времени провели в Разломе, и к ней Сяо относился с достаточным почтением. Как бы они ни переругивались в шахтах, он всегда уважал людей с принципами и непоколебимыми идеалами. А её стремление делать всё самостоятельно, не полагаясь ни на чью помощь, даже Адепта, и вовсе впечатлила его. С того момента он считал её хорошей знакомой и не испытывал к ней какой-либо неприязни. Поэтому её присутствие немного обрадовало его. Только вот… Она владелец Гидро Глаза Бога, и тот след отчётливо указывал на неё. Но Сяо доверял ей достаточно, чтобы понимать, что она вряд ли бы когда-нибудь замыслила что-то против Путешественницы и Яксы, особенно после всего, через что им всем вместе пришлось пройти. Но тогда… Почему же она сбежала? В любом случае, к этому вопросу Сяо обязательно вернется позже. Он решил не допускать сомнений раньше времени. Все Цисин синхронно обменялись едва заметными взглядами, а Гань Юй успела уловить, как Е Лань недовольно передёрнула плечами, посильнее сжав пальцы на шёлковом платье, хотя обычно никогда не показывала и доли беспокойства. — Мы внимательно слушаем вас. — красная кисть колыхнулась на лбу от согласного кивка Нин Гуан, — Только учтите, Господин Адепт, я не терплю пустых обвинений в сторону нашей организации. — Не ставьте под сомнения мудрость Адепта, прожившего много дольше вас, Леди Нин Гуан. Мне кажется, после стольких лет службы полуцилиня на Цисин, вы должны это знать лучше остальных. — светлые ресницы на лице самой богатой женщины Ли Юэ распахнулись с лёгкой ноткой возмущения, однако, не только по своему опыту ей была известна надменная манера общения гордого Охотника на Демонов. Он не станет любезничать ни с кем, это было абсолютно понятно. И сейчас его тон можно было считать ещё снисходительным. Поэтому в нынешней ситуации лучше было промолчать на его дерзость, — Думаю, вам уже известно о происшествии на Постоялом Дворе. — Мы в полной мере проинформированы о случившемся и взяли все необходимые расходы на лечение многоуважаемой Героини Ли Юэ на себя, — услышав упоминание Ван Шу, Нин Гуан пришлось вложить все силы и спокойствие в ответ. Но ничего не смогло бы справиться с тяжелым разговором, который ей сейчас предстоит вынести. — Это само собой разумеющийся поступок, который не должен даже поддаваться сомнению после случившегося. Однако меня интересует другое… — желваки на уголках челюстей опасливо дёрнулись, предвещая беду, — Как, скажите на милость, вы смеете сидеть тут, сложа руки, и не предпринимать абсолютно ничего для поимки преступника? Как смеете вы не трястись за благополучие своих подданных, не утраивая охрану, не увеличивая отряды Миллелитов на постах? Вы взяли власть над Скалистой Гаванью в свои цепкие пальцы, но так ли оправдано смещение Адептов с их полноправной должности, с которой они исправно справлялись многие сотни лет? — Господин Охотник на Демонов! — злой вопль Кэ Цин пронёсся по залу, заставляя вздрогнуть секретарей и их начальницу с красными рогами. Девушка резво поднялась с места, яростно ударив кулаком по столу, — Как вы смеете… — Успокойтесь, Госпожа Нефритовое Равновесие… — Нин Гуан резко вскинула руку, призывая молчать, — Опасные выражения доносятся из ваших уст, Господин Адепт. Я понимаю ваше негодование, но всё же призываю вас к мирному диалогу без выражения сомнений касаемо власти Цисин. У нас есть достаточно аргументов в пользу нашего превосходства в управлении страной. — Тогда расскажите мне, Господа Цисин, по каким причинам опасные преступники безнаказанно расхаживают по улицам города? Почему Адепт разбирается в составе яда, который вдруг кто-то соизволил подлить ему же? — О чём вы говорите? Что за состав? — О том, что отраву подали на блюдце с демоническими миазмами. Надеюсь, мне не стоит объяснять вам, что это значит. В зале повисла тишина. Каждый знал, что всё это значит. И каждый понял, какие последствия могут вытечь из такого рода проблемы. Теперь она касается не только Путешественницы, которая бы совсем скоро покинула страну, совершенно забыв о несчастном случае, а Адептов и их существования. Никто и не догадывался, что дело может принять подобный оборот, потому что-то щёлкнуло в районе солнечного сплетения у каждой девушки. — Охотник на Демонов, вы хотите отнести отравление к покушению конкретно на вас? — Я не хочу. Я это заявляю, раз иначе вы не способны обратить должное внимание к данной проблеме. Исследование было проведено мною лично. Если у вас возникнут подозрения о моей лжи — можете обратиться в Хижину Бубу за медицинским заключением или придти и своими глазами увидеть состояние Путешественницы. — Это будет слишком громким заявлением, несущим за собой неприятные последствия. Вы хотите подорвать власть Цисин, Господин Адепт? — Е Лань вдруг впервые подала голос, впиваясь зеленоватыми радужками в золотые. Сяо удивлённо выгнул бровь на столь неожиданную фразу в его адрес. Он почему-то был уверен, что глава Департамента по делам граждан примет хотя бы нейтральную сторону, если не поддержит его. Но, кажется, он в который раз ошибся, думая, что разбирается в людях. Он презрительно прикрыл глаза в абсолютном разочаровании. — Если бы ваша власть была стоящей, этого бы не случилось. Ответственные за проступки уже лишились бы постов, а преступники — голов. Ваши законы бесполезны и не имеют силы. — А ваши законы устарели. — Нин Гуан больше не могла выдержать его дерзости, сорвавшись на шипение, — При всём уважении к вам, Охотник на Демонов, но думается мне, вас заботит вовсе не благополучие жителей Ли Юэ. Вас возмутило произошедшее с Путешественницей, и вот вы рвёте и мечете, хотя сами же не смогли её защитить. Неожиданная фраза, попавшая точно в самое яблочко, и он не смог скрыть широко распахнутые глаза. Но злоба вернулась быстро и с утроенной силой. — Это намёк на дерьмовое исполнение моих обязанностей? — прорычал с вызовом, полным возмущения. — Это сущая правда, Сяо, — парировала Е Лань, скрестив руки, кажется, совсем не испугавшись его гнева, — Я помню твое поведение в Разломе, и ещё тогда я подумала: «Так ли правдивы истории о нелюдимости и жестокости Адепта Тростниковых Островов?». Потому что твои благоговейные взгляды, обращённые к спине Путешественницы, не заметил бы разве что слепой. Но, простите, Охотник на Демонов, Цисин не будет менять законы и потакать прихотям каждого, кто эгоистично требует возмездия собственным задетым чувствам. Всё. Финал. Это был удар ниже пояса. Но раз Цисин начали переходить на личности, он нанесёт им ответный удар. Гораздо более опасный и циничный. — Как вы смеете… Нести такую чушь?.. — нависшие тёмные брови и чёлка устрашающе омрачили юношеское лицо, а длинные пальцы до хруста сжали кожаные перчатки, — Я, по-вашему, все эти века недостаточно делал для жителей Ли Юэ? Вы хотите сместить фокус с проблемы на мои корыстные побуждения? Раз так, может поведаете, по какой причине Одиннадцатый Предвестник Фатуи фривольно расхаживает по улицам и напивается в тавернах в компании горожан, которых он так стремительно старался убить, пробудив целое враждебное Божество? Думаете, я настолько глуп и безразличен, что не выяснил, чьих рук это было дело? Может, стоит просветить столь любимых вами граждан? Во рту пересохло, а глаза всех присутствующих распахнулись в выражении полного шока. Тайна, которую они так тщательно скрывали. В которой были столь сильно уверены. И теперь их главный секрет может вылезти наружу, поставив на кон абсолютно каждое их достижение, уничтожив всё, чего Цисин столь долго добивались. Но Нин Гуан не собиралась безропотно следовать указам дерзкого Адепта с юношеским максимализмом. Не когда её власть стала практически безграничной. — Вы хотите обрушить экономику страны, Господин Адепт? Не делайте того, о чём не имеете и малейшего представления. Не нужно с нами враждовать, ведь мы более не бессильны перед вами, как было прежде, — как бы грозно не говорила Нин Гуан, Сяо было глубоко плевать. Он развернулся, устремившись к выходу из Дворца, но перед самыми дверьми остановился, повернув голову в профиль. — Мне не нужны власть и несчастье жителей, за чьи жизни я отдал свою свободу и покой. Я требую только справедливости и исполнительности вместо лишней моры в карманах. Но не думайте, что вы одни способны творить то, что вам вздумается, не понеся наказания. Не сомневайтесь, мне хорошо известны законы, что создавались во времена, когда я уже вступил в свою должность. Я заявляю со всей серьёзностью и силой, что могу вложить в слова. Слушайте и запоминайте — предупреждать повторно я не буду. Если ещё хоть что-нибудь случится с Героиней Ли Юэ, то я не буду церемониться, и претворю все свои угрозы в жизнь. И ничего мне за это не будет, потому что я поступлю правильно по закону и совести. Доброй ночи вам, Господа Цисин. Если, конечно, вы сможете уснуть с тревогами о своём будущем. Нефритовые Двери ударили стену оглушающе громко, а ветряной порыв зыбко хлестнул щёки. Главный зал молчал, и только громкое дыхание нарушало тишь. Гнев большинства Цисин даже не сформировался под гнетом отчаяния и унизительного проигрыша. Лишь одна Гань Юй тряслась подобно осенним листьям, содрогаясь в страхе где-то глубоко внутри. Только вот она боялась не за репутацию Цисин, не гнева главной женщины страны. Ей стало до ужаса страшно за каждого Адепта. А в особенности за него. Что же ты натворил, Сяо? Неужели он думал, что Цисин так просто это оставят? Неужели не понимал, в какую ловушку сам себя загнал? Они не привыкли мириться с поражениями. И устранят любую угрозу для них и их целей. — Что это значило, Гань Юй? — тихо, но угрожающе медленно отчеканила Нин Гуан, — Тебе, наполовину Адепту, должно быть известно, о чём говорил твой собрат. — Я-я н-не очень уверенна… — промямлила цилинь, но тут же сдалась под требовательным взглядом остальных членов верхушки, — Но возможно Охотник на Демонов пообещал выразить протекцию Путешественнице, если мы не выполним его условия…***
Защитник Якса всю ночь бродил по Ли Юэ, но так и не наткнулся ни на одного демона. А это было как никогда желанно. Кажется, он ещё никогда не пребывал в такой смеси напряжения и бешенства. Руки требовали крови, а мозг — эмоциональной разрядки. В комнате было по-прежнему душно и дискомфортно. Бай Чжу и Верр Голдет с истощёнными лицами сидели у кровати Люмин. Новостей не было. Ни плохих, ни хороших. Просто стабильно кошмарное состояние девушки, граничащее со смертью. И эта неопределённость, касаемо её будущего, разъедала мозги и обгладывала кости. Но больше никто ничего не мог сделать. Бай Чжу с Чан Шэн вскоре удалились, оставляя последние предписания, но как и всегда ничего не обещали, кроме как вернуться через несколько дней за анализами. Но никаких улучшений не было, как и утешительных прогнозов. Просто ждать и поддерживать угасающую жизнь. Тогда Сяо проводил бледную Верр к выходу, приказав хоть немного отдохнуть. Женщина долго отпиралась. Она не хотела оставлять юношу одного в таком состоянии. Конечно, он не видел своего лица. Не видел собственных впалых щёк, слишком острых скул и потухший взгляд. Он устал. Очень сильно. — Только… Если она очнётся в моё отсутствие… Не рассказывайте подробностей. Я сам. И вообще никому не слова о том, что здесь происходит. Хозяйка удивлённо подняла брови, но всё же кивнула и сдалась, так и не узнав, где он пропадал всё это время. В тот день Защитник Якса впервые помолился. Непонятно кому, непонятно о чём. Просто просил спасти её жизнь, чего бы то ему не стоило. А ветер продолжал тревожно ворошить ветви дерева, что держало всю гостиницу.***
Сколько сменилось дней — Сяо не знал. Всё было монотонно-одинаковым. Постель, марли, бессознательная девушка, таблетки, курильницы, свечи. Иногда открывалось окно, но небо всегда оставалось натянуто серым или чёрным. Он пребывал в бреду, похожим на её. Ни одной секунды Якса не спал и не съел ни куска. Только изредка дотрагивался до дрожащей руки, и ему казалось, что она всё больше остывала, хотя температура оставалась прежне горячей. Но в какой-то момент… Что-то любопытное… Что-то… Слабо недовольное, требовательное… Начало щекотать спину. Лёгкий ветер, спокойный, похожий на бриз что-то искал, но так и не находил. Пропадал на какое-то время, но всё равно возвращался. Казалось, это длилось пару дней — Сяо не считал. Но в какой-то момент это изрядно надавило на нервы. Юный Адепт не выдержал и вышел на поиски пронырливого ветерка в длинный коридор. Он зашёл за угол, по направлению к главному холлу и сразу наткнулся на причину своего беспокойства. Тёмное кимоно и светлые взлохмаченные волосы сильно выделялись на фоне мрака, как и совсем не подходящий мягкому лицу побледневший до меди взгляд, наполненный холодной сталью. А ещё кошачьи глаза невольно зацепились за желтые пятна на шее, какие обычно остаются после синяков. И даже спустя столько дней следы крепкой ладони Адепта не ушли окончательно. Видимо, он тогда нехило придушил самурая, даже не осознавая всю силу своего захвата. — О, неужели его светлость, Господин Адепт, соизволил покинуть покои? — тихо и едко. Но как и подобало спокойной натуре Кадзухи, привычно мягко и нежно. — Что тебе нужно? — Якса хотел бы вложить хоть долю силы и недовольства в слова, но у него ничего не вышло. Вместо этого вылетел сиплый шепот, не наполненный ничем, кроме слабости. — Я хочу знать, где Путешественница. Я хочу увидеть её. И не я один, — тонкие светлые брови сильно нахмурились, что совершенно не вязалось с привычным благородным образом самурая. — Этого не произойдёт. Убирайся прочь. — С какой стати? Кто позволил тебе скрывать Путешественницу ото всех и лишать информации о её состоянии тех, кому важна её жизнь? Это особая привилегия всех Адептов? — пусть молодой странник выглядел хрупко и нежно, его тон сейчас резал не хуже лучших катан Инадзумских кузнецов, под стать сжатой челюсти. — Только моя. Я не намерен больше это обсуждать, — отмахнулся Якса и прошел мимо Кадзухи дальше по коридору. Юнец не посмел его тронуть, но так просто завершать диалог он явно не собирался. — Ты несправедлив, Адепт. Никто не давал тебе права прятать её в своих закромах. Как бы сильно ты не был в неё влюблён. Влюблён?.. Сяо резко остановился, услышав последнюю фразу, но оборачиваться не стал. Сейчас его шок ярко отражался в широко распахнутых глазах, и он явно не собирался это показывать. — Что ты несёшь? Она — мой друг. Я предоставил ей свои покои в целях безопасности и комфорта. Она находится под моей постоянной защитой и наблюдением. Охотник на Демонов повернул голову назад, так и не сдвинув туловища, и боковым зрением уловил реакцию дерзкого юнца. Какая-то форма безумия вдруг заиграла бардовыми красками в раскосых глазах, вылезая белозубой ухмылкой и глухим смешком. — Ты смеёшься? Да ты весь ею пропах. Все твои мысли, твои взгляды… От тебя просто несёт ею. И не только сейчас. Я почуял это ещё тогда… На обеде. Но не понимал, о ком так грезит Охотник на Демонов. А потом, в главном зале, я это отчётливо увидел. Ты весь ею пропах… И без того раздрай в душе Яксы усилился втрое, окончательно вводя в смятение. Неужели его так легко прочитать? Неужели он постоянно думает о ней, что даже простой смертный мальчишка смог определить его эмоции? Что-то звенело в ушах. Голова не работала, просто… Отключилась, не способная сформировать хоть одну мысль. А язык отказался выдавить и слово. — Думаешь, ты можешь ею обладать, оградить от мира? Она не твой ручной зверёк. Ты не можешь посадить её в клетку и вечно держать у себя, оградив от всех. Люмин дорога не тебе одному. — Да если бы я мог, я бы сам лично всунул её тебе в руки… Только бы с ней никогда ничего не произошло… — прошептал Сяо, уронив глаза в пол. И тут же настроение взволнованного бриза резко переменилось. И хотя Якса не видел лица самурая, он ясно ощутил в воздухе вину и… Осознание. А потом быстро ушёл, чувствуя, что отношение юнца вдруг перестало быть негативным в его сторону, хотя так и не обернулся. Между ними возникло какое-то немое понимание, и отчего-то от этого сердцу стало намного легче.***
Настроение Моракса всегда можно было ощутить издалека. Все скалы и камни вокруг вибрировали его эмоциями. И сейчас они чётко переливались взволнованностью и некоторым недоумением бывшего Гео Архонта. Напряжённо выпрямленная спина, с сжатым у поясницы кистями рук, не сразу повернулась к ожидавшему приветствия Яксе. — Гань Юй прислала мне письмо. — наконец шелковистый звук голоса Чжун Ли разбавил ночное безмолвие и отдался гулом упрёка в душе юноши. Но почему-то сейчас он не испытал никакого чувства вины. Он вообще ничего не мог чувствовать, настолько Сяо был эмоционально изнурён, — Потрудись теперь объяснить свою неожиданную явку к Цисин. — Я сделал, как посчитал нужным. И я не жалею ни об одном сказанном слове. — Сяо, послушай меня внимательно. Ты не можешь просто так обвинять всех вокруг в своих чувствах и учинять скандалы нынешней верхушке Ли Юэ. Тем более угрожать. Я уже не Архонт, но я всё ещё здесь, ведь мне небезразлична судьба моего региона. — Я понимаю, Повелитель. Но иначе я не мог. Только мне держать ответственность за свои поступки. Чжун Ли наконец повернулся к Яксе, разглядывая каждую эмоцию на осунувшемся лице. Оно не выражало ничего, кроме жуткого истощения и остатков стресса. Глаза сонливо прикрыты, а Нефритовый Коршун безвольно болтается в слабой хватке. Самый яркий признак плохого самочувствия Защитника Яксы — некрепко сжатое в руках копье. — Я волнуюсь за тебя, Сяо. И за Путешественницу тоже. Я знаю, никаких изменений нет, но нельзя сдаваться раньше положенного. Жёлтые глаза померкли и опустились к земле. Удручённо, стыдливо. Силы молодого Адепта окончательно иссякли. — Я не могу распоряжаться твоей жизнью и судьбой, как и говорить, что тебе делать. Это исключительно твой выбор и абсолютное право. Но как твой друг и наставник, я дам тебе совет. Не лезь в политику. Эту сферу невозможно постигнуть никому, и предугадать её результаты сложно. Даже я, спустя столько лет правления не могу сказать тебе, чем заканчиваются те или иные решения. Итог непредсказуем. — Я постараюсь, Повелитель. Но я должен сделать хоть что-то сейчас. Ради Адептов, ради будущего Ли Юэ… Ради неё. — Ступай в свою Обитель и отдохни. Поговорим об остальном позже, когда Путешественница поправится. — Не могу. Я не могу спать. Не могу расслабиться. Меня что-то… Грызёт изнутри. Пожирает нутро. Мне нет покоя, пока её глаза не откроют свой взор. — Я понимаю тебя. Абсолютно. Каждой частицей своей души. Я тоже проходил через это. Но ты еле стоишь на ногах и весь иссяк. Мне больно на тебя смотреть. — Мне тоже больно смотреть на неё. Я каждую секунду трясусь от страха, что не уловлю её последний вздох. Не услышу последний стук сердца. И я ничего не могу, совершенно… Никто не может. Мы все бесполезны. — Ты и не услышишь её смерти, Сяо. Она скоро очнётся, поверь в это.***
Тихий стук барабанил по ставням, и только одно окно впускало тусклый свет месяца, что едва проклёвывался сквозь тучи и ливень. Мелодия флейты слилась воедино с песней дождя, вылетая с конца прозрачно-бирюзовым сиянием Анемо стихии. Защитник Якса играл на любимом инструменте, небрежно свесив ногу с подоконника. Не знал, зачем, просто… Подумал, что она услышит. Национальная флейта Ли Юэ имела то же название, что его имя. Сяо… Его имя свистело подобно голосу незатейливой трубки. И сам он звучал также, когда использовал магию своей стихии. По крайней мере, так говорили Адепты и Яксы, когда наблюдали его искусство на поле боя. И пусть он не находил особой схожести, сейчас слепо надеялся, что они были правы, и Люмин почувствует его присутствие и ответит на его мольбы о пробуждении. С тяжким выдохом он спрыгнул на пол и медленно приблизился к до миллиметра изученной кровати и сел на матрас рядом, уже привычно измерив температуру лба и поменяв охлаждающую повязку. На прикроватной тумбе стояла ваза с букетом белых, как снег, Цинсинь. Он собрал их всего пару часов назад, не особо понимая зачем. Просто… Она любила цветы. Она тихо сопела и согревала своим жаром, даже без касания. За всё время её болезни он так и не привык к её безжизненному лицу. Рука сама нашла её ладонь, слегка сжав по центру. Большим пальцем он медленно провёл по тыльной стороне горячей ладошки, возвращаясь назад. — Знаю, ты сейчас в беспамятстве… Коме, как сказал Бай Чжу. Ты горишь и мучаешься болью, и, должно быть, уже устала от борьбы и хочешь отдохнуть. Ты заслужила, правда заслужила покой и умиротворение после стольких лет изнурительных скитаний и поисков брата. Но он ждёт тебя. И Паймон. И Верр Голдет… Все ждут, хотя ты не слышишь… — он всё-таки нашёл силы поднять глаза, поймав приоткрытые пухлые губы и вздымающуюся грудь. Это было глупо, правда. Его монолог отчаяния — жалкий и бессмысленный. Не более того. Но почему-то… Он сейчас ощущался таким нужным и правильным… И для него, и для неё, — Я никогда не осмеливался просить тебя хоть о чём-то, не хотел нагружать ещё сильнее твой бесконечный список дел и обязанностей. И… Я говорил, что у Адепта нет желаний и мечт. Но… Я ничего не жажду более твоего голоса и взгляда. Я прошу тебя. Умоляю. Проснись…