Пробуждение далось нелегко, и всё же самочувствие стабилизировалось в какой-то степени. Мышцы не выкручивало, тошнота ушла, только вернулся прежний слабый горб от тяжести бремени, что иголками протыкало спину.
В голове вновь творилась вакханалия. Думать больно, строить умозаключения — сложно. И лучшим решением в таком состоянии показалось простое умывание. Одеяло прилипло бурой коркой к вчерашним порванным одеяниям, а раны… Они действительно не зажили до конца, какими бы поверхностными они не являлись. Это вызвало недоумение, в той же степени, что и боль от щипания при каждом движении.
Звонкая вода плеснула в ванную, лохмотья полетели в мусорку. Однако расслабиться не получалось, мягкое тепло не смогло загладить пульсацию в разуме и теле.
С глухим кряхтением поднялся, удерживаясь за белые стенки, и даже не вытеревшись, подошёл к зеркалу. Прозрачные капли затекали в багряные расщелины, кожа покрылась поляной мурашек.
Детально осмотрел раны со всех сторон, но на ум ничего не приходило. У Сяо никогда не было аптечки, да и нужды в ней тоже. Всё заживало быстро и без каких-либо условий. А сейчас неприятные ощущения убивали желание шевелиться. Люмин, наверное, всегда носила с собой целебные мази и отвары. Будь она рядом, непременно чем-нибудь измазала бы.
Люмин.
В груди стало легко, а в лёгких тесно. Мышцы в отражении начали заметно сокращаться чаще, что только усилило режущие ощущения от царапин, но сделать с этим Якса ничего не мог.
Она сбивала его дыхание лишь иллюзией присутствия под корнями чёрных от влаги прядей. Хотя он даже не понимал, от чего сердцебиение учащалось — от радости упоминания или от тоски до встречи.
Придирчивые глаза скользнули взглядом вдоль всего тела. Старые шрамы, углы костей, впалые щёки. Он действительно исхудал, но это не было главной претензией к себе.
Претензией в принципе являлось его существование в этом мире, а смотреть на себя без отвращения от содеянного в прошлом, как давнем, так и не совсем — просто не получалось. Каждый участок его существа обнажал совершенные грехи, и Сяо было трудно понять, как Путешественница этого не видела, хотя была прекрасно осведомлена о его преступлениях. О его убийствах, даже если сейчас они совершались во благо.
Ага. На благо чего и кого? Людей? Звучит как очередная нелепая сатира в его жизни.
Разве тот, кто несёт лишь смерть, кто отличается от безжалостной машины для убийств лишь собственным мышлением, не должен вызывать отвращение просто по факту своего пребывания в этом мире? Он не заслуживает даже взгляда в свою сторону, не говоря уже о восхищении.
…Ты очень красив, Сяо…
Эхо глупого высказывания ударило по барабанным перепонкам изнутри, возвращая в момент, когда беззащитно-обнажённый Адепт лежал под девушкой, что впитывала каждый миллиметр его кожи в память и искренне наслаждалась увиденным. Более того, Люмин нравилось всё настолько, что она благосклонно подарила этому телу ласки.
Что она там видела? Кого?
Его называли красивым, и не раз. И Яксы, и Адепты, и люди. Его изящность в бою хвалила Хранитель Облаков, ставя в пример Гань Юй, Индариас вечно твердила о том, как удивительно прекрасны его большие глаза, и как она завидует его острому носу. А люди за спиной перешёптывались, обсуждая внешность Охотника на Демонов, как по иронии напоминавшей преувеличенные легенды о безупречности Божественных созданий, и явно противоречила его жестокости и скверному нраву.
А ты? Что же ты во мне нашла? И чем ты так беззастенчиво восхищалась?
Неужели его облик волновал Путешественницу так же, как и она его? Просто тем, что он может её лицезреть?
Нет, это невозможно.
Брови сердито сдвинулись на переносице, и он опустил взгляд, отходя от зеркала. Ему не понять её. Не понять, почему девушка обратила внимание на…
Это…
Чистый комплект одежды вызвал лишь шипение от напомнивших о себе рассечённых участков кожи. Мозг отказывался функционировать так, как ему положено, но слабое напоминание о предстоящей встрече с Мораксом успело промелькнуть. Как жаль, что до вечера оставалось слишком много времени.
Сяо хотел бы отправиться в Заоблачный Предел и отдаться спасительным медитациям, но силы и настрой того не позволяли. Вчера он не смог преодолеть даже короткую дистанцию до собственной Обители. А теперь пересечь столь длинную дистанцию не представлялось возможным. Оставалось надеяться, что к ночи его состояние улучшится.
Не зная, чем ещё можно заняться, решил спуститься до кухни, как обычно через балкон. После вчерашней беседы с Верр Голдет ему не особо хотелось как-либо пересекаться с ней. Да, смертные всегда настаивали на своей безвозмездной, но ненужной помощи ему, лишь зля Яксу. Но её слова… Имели другие оттенки. И вместо раздражения он ощущал только стыд и грусть.
Может, потому что Верр действительно отличалась от остальных хозяев Постоялого Двора своей мягкой стойкостью. Может, её отношение к нему было уважительным, и она не робела перед ним и его силой. А может, он просто позволил себе подпустить эту женщину слишком близко.
Пока Сяо брёл до кухни, невольно задумался. Что он почувствует, когда Верр умрёт? И даже этой мысли хватило, чтобы сердце укололо острием ножа.
Жизни всех работников Ван Шу протекали для Охотника на Демонов столь незаметно, что он мог лишь изредка удивляться очередной смерти. Его настолько не волновало их существование, как и их его деятельность, что было слишком безразлично и бессмысленно размышлять об очередном окончании отведённого срока.
Но он не хотел видеть смерть Верр Голдет. Не хотел в один день подойти к стойке регистрации и узнать, что прежней хозяйки Постоялого Двора он больше не увидит.
Ужасно то, что ввиду его быстротекущих годов жизнедеятельности это произойдёт слишком скоро. Но в последнее время… Дни стали длиннее. Казалось, что…
Что слишком многого он не постиг и не успел. И что времени на это достаточно.
Минуты стали длиннее. Но почему-то сейчас это помогало ощутить каждую из них особенно ярко и полно.
— Доброго дня, Господин Адепт! Как давно вас не видели на кухне! Мы успели соскучиться… — из противоречивых мыслей вывел неожиданно громкий голос Весёлого Янь Сяо, приветливо помахавшему Яксе.
Молодой Адепт распахнул глаза в лёгком изумлении. Оказывается, его ждали. И он поспешил подойти на зов.
— Ваш обед, — мужчина протянул объёмный поднос Сяо, наполненный самыми обыкновенными блюдами, которые он хоть как-то переваривал. Рис, бульон, овощи. А вот любимый десерт отсутствовал, — Знаю, вы будете недовольны таким меню, но ваш внешний вид оставляет желать лучшего! Госпожа Управляющая поручила следить за вашим питанием. Откуда будут силы у ратного воина, если он ничего не ест, не так ли? Миндальный Тофу будет только после полноценного рациона.
Защитник Якса ошеломлённо хлопал глазами, приоткрыв губы.
Это… Дерзость. Немыслимая.
Неуважение к Адепту.
Но ведь он обещал… И эта простота повара, что понятия не имел, что Адепты не так уж сильно зависят от еды… Она была такой правдивой и очевидной. А ещё искренней.
В солнечном сплетении действительно потеплело. А своё неудовольствие Сяо выражать не стал. Это казалось глупым, наверное? Потому что толку ругаться или спорить не было совершенно никакого.
Янь Сяо просто о нём… Заботился.
Сморгнув невольную пелену с глаз частым морганием, Адепт поспешил отвернуться и скрыть бледный румянец скул. Не хватало ему ещё смешков.
Занял излюбленное место, скрытое с глаз, и взялся за трапезу.
Обычно он ел мало, а потому сейчас суженный неосознанной голодовкой желудок даже плошку риса осилил с трудом. Он действительно наелся, но… Нужно было покончить с обедом окончательно.
— …Рад, что тебе понравились нефритовые мешочки. Помню, ты упоминала, как любишь их. Местный шеф мастерски готовит всё, что так или иначе относится к местной кухне, — юноша смущённо порозовел, спрятав оробевший взгляд.
Сяо на всякий случай огляделся, дабы убедиться, что его наблюдения остались незамеченными. Обычная пара молодых людей обедала за соседним столиком и не обращала ни на кого внимания. Статная девушка сидела в робе, похожей на традиционные платья Сумеру, а вот её спутник, по всей видимости, был родом из Ли Юэ.
Они так глупо улыбались друг другу и краснели, что Охотник на Демонов раздражённо фыркнул, возвращаясь к супу. Только вот слух свой отвлечь он не мог.
— …Мне очень лестно, что ты запомнил мои предпочтения. И вообще… Это путешествие просто чудесно. Я рада, что нам удалось выбраться куда-то вдвоём.
— Да, я успел по тебе соскучиться за все те два года, что ты учишься в Академии. Надеюсь, по окончании твоих исследований мы сможем выбраться и в другие страны.
— Мне достаточно просто быть рядом с тобой, — намного тише ответила девушка, на что в ответ юноша сжал её ладонь, притянув ближе.
— Я счастлив, что мы предоставлены друг другу и не обязаны это скрывать, — мягкий поцелуй, почти мимолётный, отдался тихим причмокиванием острому слуху Адепта, что всё же не выдержал и посмотрел на увлечённую парочку.
Юноша не стеснялся прижать девушку ближе и отдаться своим чувствам с ней, невзирая на окружающих постояльцев. И Сяо, кажется, впервые засмотрелся. Это было… Откровенно и лично в то же время.
Молодые люди определённо состояли в отношениях. И они целовались точно так же, как и они с… Люмин.
— В честь помолвки Постоялый Двор Ван Шу всегда выделяет особые комнаты, — несмотря на шёпот, что предназначался только ушам девушки, Защитник Якса всё равно отчётливо слышал каждое слово, — И мне не терпится… Уединиться в ней с тобой.
— Тогда давай поскорее расплатимся. Хочу поскорее снять это чёртово кимоно с тебя.
Ещё раз смерив друг друга крайне заинтересованными взглядами, парочка хихикнула друг другу и, расплатившись, удалилась из обеденной зоны, не разъединяя переплетённых пальцев.
Сяо пребывал в крайней степени озадаченности и недоумения. Суп остыл, хотя он не съел даже половины.
Эти люди помолвлены. Они собирались вместе основать семью.
Друзья не вступают в брак. И не целуются.
А ещё он точно понял, зачем они ушли в комнату, и почему будут раздеваться.
Они будут заниматься чем-то похожим на то, что они делали с Путешественницей.
Щёки Адепта воспылали жаром от осознания. Но одновременно он… Запутался ещё больше в том, что происходит между ним и Люмин.
Она сказала, что мы — друзья. Но друзья так не делают. Они не целуются. Не обнажаются друг перед другом и не ублажают.
Их отношения стали, как между… Парой.
Пальцы задрожали, больше не способные удерживать ложку. По затылку пробежал холодок, а во рту пересохло от частого дыхания.
Это какой-то бред, не иначе.
Ему срочно нужно было вернуться в комнату. Сидеть дальше на солнце, что подогревало и без того разожженные нервы, стало невыносимо.
На негнущихся ногах вернул поднос с остатками пищи к большому огорчению Янь Сяо. Повар уже собирался возмутиться, но остановился при виде чрезмерно побледневшего юношеского лица.
— Юный Господин, что с вами? Что-то не так с едой? Вам не понравилось?
В ответ Сяо открывал рот, как рыба, выброшенная на берег, но не мог выдавить ничего толкового.
— Нет. Всё в порядке. Спасибо, — на ходу сказал Якса, удаляясь из кухни.
Комната встретила удушающей прохладой, что неприятно ощетинила кожу. Ставни качались от слабого ветра, развивая занавески, что так напоминали белую ленту позади девичьей спины.
Руки спрятали лицо от всех возможных угроз внешнего мира, и спина с глухим стуком прислонилась к жесткой деревянной двери.
Мыслей было слишком много, но не из одной он не мог выудить суть. Продолжал захлебываться потерянностью от непонимания и недостатка кислорода.
Охотник на Демонов оказался в тупике собственных размышлений. Уже в который раз. Это злило. Это удручало. Это разрывало на куски.
Эта девчонка свела его с ума.
Он больше не уверен ни в чём, что знал раньше. Она просто перечеркнула его прошлую жизнь, испепелила всё, что он считал правильным прежде. Да он вообще не был осведомлён ни о чём. Всё оказалось каким-то глупым, поверхностным, несерьёзным. Ненастоящим.
Как будто его жизнь до Путешественницы была не больше, чем картонной коробкой, которую она безжалостно сожгла, оставляя его самостоятельно разбираться с открывшимся реальным миром.
Предательская влага скопилась в уголках глаз, но она была настолько жалкой, настолько доказывающей его нелепость, невежество, низость, что вызвала только ярость, вывалившуюся в неконтролируемый выброс энергии. Рабочий стол, что до сих пор был увенчан такими ненужными бумажками о значении символов на странных демонах, отлетел в сторону, разбрасывая все исчерченные трудами листки по комнате.
Хотелось разгромить всю Обитель, все полки, все шкафы. Но Сяо лишь глубоко дышал, уперевшись в столешницы, в попытке успокоить пульс.
Взмахи крыльев разрезали тишину вместе нежным воркованием белого голубя, что уселся на подоконник, важно расхаживая взад и вперёд.
Честно говоря, он был готов прогнать к чёрту назойливую птицу. Только бы никто и ничто сейчас его не тревожило.
Скорее всего голубь донёс письмо, а оно могло быть от любого адресата. От Гань Юй давно не было слышно вестей, хотя та обещала помочь с расследованием.
Но то было послание не от цилиня. Круглые буквы незнакомого доселе почерка выводили толстыми линиями его имя. И он разорвал конверт с тяжёлым вздохом, обнажая витиеватый текст, что моментально очистил голову от творившегося в ней хаоса.
Здравствуй, Охотник на Демонов!
Как ты и просил, пишу тебе по прибытии в город Свободы и Песен. Даже не успела разложить вещи (не то чтобы у меня их было много) — сразу села за письмо.
Рыцари Ордо Фавониус были рады встретить нас. Временный Магистр Джинн любезно предоставила нам комнату в штабе и согласилась помочь с репортёрами, правда нехотя — Джинн очень честная и благородная девушка, моментами чересчур, и ей трудно врать и играть на публику. Но, узнав подробности, не смогла отказать, тем более, наш старый друг, Капитан Кавалерии, Кейя, подначивал — очень уж ему скучно. Кстати, помнишь нашу игру в карты? Именно он научил меня более интересной версии Священного Призыва Семерых. С ним точно не соскучишься, как ты мог заметить.
В общем, Джинн обещала подстроить небольшое интервью с журналистами, так что жди новый выпуск газеты со мной и Паймон на главной странице!
Знаю, ты внимательно прочтёшь моё письмо, но вряд ли ответишь, и всё же мне интересно, как твои дела. Есть ли новости в Ли Юэ или у тебя? Как твоё самочувствие? Мне правда это важно, и я буду рада, если ты решишься начеркать хотя бы пару строк.
Жаль, что ты не можешь побывать на Празднике Ветряных Цветов. Мондштадт всегда украшают на время фестиваля, и не только столицу. Улицы усыпаны цветами всех видов, повсюду ленты, шары, гирлянды… Много всего. Вечером многие отдыхают на лавочках, любуясь красиво освещённым фонарями городом, и пьют вина в честь Анемо Архонта.
По твоей просьбе отказалась от традиционного напитка, за что получила чуть ли не нагоняй от рыцарей и других друзей. Сошлись на лёгком сидоре, чьим производством также славится известная Винокурня «Рассвет». Думаю, тебе бы тоже понравился его сладковатый вкус.
Крыши города словно созданы для тебя. Быть может, когда-нибудь мы вместе будем коротать вечер на одной из них и наблюдать за гуляниями жителей. Знаю, ты никогда не поверишь, что покинешь Родину, но позволь мне и себе немного помечтать, ладно?
Здесь мы с Паймон в абсолютной безопасности. Мондштадт когда-то стал для меня своеобразным проводником в вашем мире, познакомил со всеми прелестями Тейвата. Поэтому Город Свободы, как и его жители, занимают особое место в моём сердце. Тут я могу многих назвать друзьями, как и они в ответ. Мне комфортно и спокойно, не беспокойся.
Надеюсь, я смогла хоть немного передать тебе атмосферу местного праздника, хотя и сама толком не успела её прочувствовать. Завтра уже начну заниматься поручениями, поэтому времени на наслаждение фестивалем остаётся немного. По крайней мере, здесь я не буду хлопотать в одиночестве.
И твой ответ действительно скрасит моё пребывание. Не знаю, правда, как часто мы сможем общаться, когда я отбуду в Фонтейн, но пользуюсь теми возможностями, что имею сейчас. Хотя, признаюсь честно, разлука с тобой далась мне нелегко, и я боюсь представить, что буду чувствовать, когда уеду надолго. А быть может, это пойдёт на пользу нам обоим… Но это мы с тобой обсудим позже, согласен? Сейчас я жду нашей встречи и очень скучаю, врать не стану. Ты стал мне очень дорог и важен. Мне не хочется прерывать наше общение.
Наверное, на этом всё. Напишу о точной дате прибытия позже, когда разберусь с прессой, чтобы ты мог спланировать все свои дела. Напоминаю, что ты обещал мне не пропускать приёмы пищи. И я не перестану ждать твоё письмо.
Люмин.
Бумажка сжималась по краям с особым усилиям, а брови расслабились от немого облегчения.
С Люмин всё хорошо. И она скучает по нему. Так же, как и он по ней.
Ему не доводилось присутствовать на праздниках соседней страны, он вообще терпеть их не мог. Но отчего-то захотелось рвануть в Мондштадт и усесться на крыше вместе с ней. Делать всё то, что делает она. Ощутить её.
Виски горели огнём от переизбытка мыслей, эмоций и стресса, что накопился в связи с абсолютной потерей понимания происходящего. Он устал думать, устал удивляться и корить себя.
Он потерялся, подобно выпавшему из гнезда птенцу. И никто не в силах вернуть его обратно. Оставалось лишь учиться летать.
***
Длинные пальцы выдернули конверт столь быстро и неожиданно, что Гань Юй не смогла его удержать. Е Лань развернула листок, сразу же впившись пытливым взглядом в содержимое.
— «…Е Лань была на Постоялом Дворе в день отравления путешественницы. Я нашла этому доказательства. Сяо, я не знаю, причастна ли она к отравлению, но давай встретимся как обычно и всё обсудим…» — зачитала вслух женщина, — Значит, я была права. Вы с ним заодно. Чего ещё ожидать от Адептов?
Бумажка вмиг превратилась в десятки клочков, что Е Лань со всем гневом сжала в кулаке, пока медленными шагами приближалась к рабочему месту. Края были сразу подожжены свечкой и небрежно откинуты на пол, дожидаясь своего сгорания до пепла.
— Ну и? Что теперь будем делать? — скучающим взглядом женщина обвела неподвижную, как статую, Гань Юй и облокотилась на край стола, самодовольно скрестив руки на груди.
Мелкая дрожь пробежалась вдоль конечностей и сжала горло, бессильно молчавшее от страха. Судороги, холод, взрыв нервных окончаний в районе поясницы.
Теперь уже некуда метаться.
— Вы немедленно покинете мой кабинет. А я напишу письмо Охотнику на Демонов, в котором расскажу о вашей лжи, как свидетеля, — пусть гласные звенели испугом, Адепт сказала, что должна.
— Этого не произойдёт. Я отсюда не уйду, а ты не станешь отправлять ему такую информацию. Вместо этого ты напишешь то, что я тебе скажу, — ровный голос сочился безразличием. Словно ничего особенного не произошло. Словно подобное происходило каждый день с разницей в несколько часов.
— Я не буду идти на поводу у вас. Вы не имеете права мне препятствовать. Охотник на Демонов обязан знать о вашей лжи, чтобы…
— Чтобы что? — резко прервала робкий лепет Е Лань, — Чтобы он явился в мой дом и отрезал мне руки? Язык? А может, голову?
— Господин Сяо не способен на подобное. Он не причинит вреда вашей жизни. Ему нужна лишь правда, как и Путешественнице. Как и мне.
— Да ну? А что если правда его не устроит? — звонкое цоканье каблуков усиливалось с каждым шагом по направлению к цилиню, — Что если он, как и подобает его безжалостному и самовольному нраву, сделает по-своему? Разве не так он обычно и делает, как только его капризы не удовлетворяются тем или иным образом?
— Неужели вы желаете смерти Путешественнице? Почему вы солгали?
Гань Юй нечего было сказать о поведении Сяо этой женщине. Да, ей было прекрасно известно о её отношении к нему и Адептам в целом, и она явно не была способна переубедить столь властную натуру Е Лань. Но прощать то, что обязано быть наказуемо — полуцилинь не была намерена.
— Потому что наивным, напыщенным, рогатым девочкам не понять всего масштаба происходящего. Они верят в цапель, солнце и цветочки Циньсинь. Я никак не замешана в покушении, ибо мне нет выгоды и резона совершать подобное с сторону Адепта Тростниковых Островов и Героини Ли Юэ. Я не желала подобной участи Путешественнице. Но я всё видела, это правда.
— Так почему вы ничего не рассказали?
— Потому что не всю истину нужно придавать огласке. Давай думать вместе, Гань Юй. Вот я, член крупнейшей Торговой Ассоциации Тейвата, оказываюсь свидетелем преступления. Однако его раскрытие не пойдёт на руку Цисин. И я откажусь раскрывать карты. Что сделает Охотник на Демонов? — вопрос был скорее риторическим, но ради приличия Е Лань помолчала несколько секунд, так и не получив ответа от крайне озадаченного секретаря, — Отвечу за тебя. Охотник на Демонов вырвет с глоткой из меня ответы. А потом самостоятельно разберётся с каждым, кто посмел перейти ему дорогу.
— И он имеет полное право требовать справедливости для себя и тех, кто ему дорог. Он защищал нас веками. Это крайнее оскорбление его страданиям, доблести и трудам.
— Не всегда справедливость решает все проблемы. Она может испортить другим людям жизнь. А заодно погрузить в хаос всё, что было выстроено с нуля немыслимой ценой человеческих стараний.
— Тогда результаты не стоят ничего, если преступление против жизни имеет гораздо меньший вес.
Грозный, насколько это позволял, голос Гань Юй, как и её строгие слова не возымели никакого эффекта на явно потешающейся сотруднице Департамента по Делам Граждан. Тонкие губы блеснули ехидной ухмылкой, а сама она поравнялась с круглым носом цилиня.
— Вот поэтому тебя никто и не посвящает в самые важные дела, способные возвести до величия Ли Юэ. Ты никогда не поймёшь, почему подобный инцидент и рядом не стоит со всем значением его покрытия.
— Я больше не намерена общаться с человеком, что променял любые моральные нормы на гнусные, корыстные планы. Уйдите прочь, Е Лань. Если закон и Цисин не могут совершить правосудия, значит, пусть им займётся кто-то другой, более достойный.
Разозлённая и в край разочарованная девушка попыталась оттолкнуть Е Лань и пройти обратно к столу, дабы написать ещё одно письмо.
Но её кисти грубо сжали и притянули обратно, заставив посмотреть в холод прикрытых насмешкой и гордостью изумрудов.
— Ты, кажется, ничего не поняла, Гань Юй, как и всегда. Но у нас будет достаточно времени, чтобы расставить по местам наши роли в нынешних реалиях.
***
— Я возвращаю Адептов обратно в их Обители. Мы не можем расшифровать символы, не имея при этом всех ресурсов, — баритон Чжун Ли как всегда не позволял никаких возражений. Бывший Архонт ещё с прошлой встречи пребывал в смутном положении духа, и очередные препинания юного Яксы точно не пошли бы на пользу.
— Какой смысл сейчас разбираться в шифрах древних Богов, если предельно ясно, что Владыку Лун похитили люди? Нужно думать о том, кто мог всё это сделать, и как…
— Сяо, мы обязательно разберёмся с этим, — Моракс не дал договорить Яксе взмахом руки, однако, злиться не стал, — Но сокрытие Адептов никак не поможет делу. Более того, не думаю, что теперь мы не знаем, в чём наша угроза. Хранитель Облаков и Творец Гор смогут защитить себя, будучи более внимательными и подготовленными, а так же зная, что главная опасность заключается в людях. А тебе пора бы помочь нам разобраться с символами. Ты не специализируешься на разгадках тайн человеческого мышления и их поисках. Этим займутся те, кто обладают информацией о людях, например, Янь Фей и Гань Юй. Здесь ты бессилен и можешь только натворить бед.
— Но, Повелитель… Это касается и меня, в том числе…
— Я знаю, что ты жаждешь справедливости. Я прекрасно тебя понимаю. Но сейчас ты не можешь ничего сделать. В современных реалиях твои методы будут критическими. На этом всё.
— Моракс, я…
— Ты сомневаешься в моих решениях?
Сяо застыл от пристального взора драконьих глаз, умевших так быстро и безукоризненно ужесточаться, лишая возможности двигаться и говорить что-либо наперекор.
Якса беспомощно опустил голову к земле в немом повиновении.
— Ни в коем случае, Повелитель.
Моракс в последний раз смерил юношу строгим взглядом, но больше ничего не сказал. Просто развернулся и исчез из поля зрения за короткие несколько минут.
Охотник на Демонов ещё долго неподвижно стоял у ручья, перебирая пальцами изумрудное древко, и анализируя повеление Рекс Ляписа. Он не считал необходимым возвращать Адептов в горы, чувствуя, что все проблемы лишь принимают обороты, и действовать нужно иначе.
Но Сяо оставалось лишь слушаться приказа и не влезать ни в какие дела, связанные со смертными.
