Паруса Заоблачного Предела

      Мондштадт действительно был соткан из ветров, пахнущих сесилиями, вином и яблоками. И стоило только переступить границу, как лёгкие расширились и очистились под воздействием местного воздуха. Как будто искупался в чистейшем горном водопаде, только лишь изнутри.       Люмин помнила каждый клочок земель Анемо Архонта. Помнила и горячо любила. Когда-то на одном из берегов Страны Свободы она встретила Паймон. Когда-то здесь появились её первые друзья, вопросы, проблемы, воспоминания. Когда-то именно отсюда началось её путешествие в этом мире.       Здесь Люмин стала Путешественницей из другого мира. Искательницей Приключений. Рыцарем Ордо Фавониус.       И по иронии судьбы, в Мондштадт она возвращалась чаще всего. В Городе Свободы ей всегда было уютнее, спокойнее, чем где-либо ещё. Возможно, сам регион отличался такой атмосферой. А возможно, Люмин и вправду чувствовала себя здесь намного комфортнее. В каждой травинке, дереве, бочке с вином словно заключалась нотка ностальгии по далекому детству, и несомненно это навевало оттенки сладкой грусти, тревожащей радостью сердце.       Каменные врата предстали в изобилии цветов, лент и множества гирлянд. В груди стало неимоверно тепло, как стражники у моста счастливо улыбнулись и не постеснялись в приветствиях девушки. Как будто каждый несколько лет сряду был её верным товарищем и знал наизусть.       Не успела Люмин дойти до главной площади, как её плечо потревожила тяжелая ладонь, вынуждая остановиться и развернуться. Кейя, как ему и подобало, ухмыльнулся только левым уголком губ, приобняв тонкую спину, и точно так же обрушила свои объятия как всегда неожиданно возникшая Эмбер.       Скаут и капитан кавалерии почти наперебой засыпали Путешественницу вопросами, не стесняясь даже спросить о поисках брата и других слухах, что принесли чужеземцы и газеты. Люмин предложила обсудить всё сразу с действующим магистром, чтобы не пересказывать всё несколько раз, но так просто в штаб Ордо Фавониус её отпускать не собирались. Практически под руки повели девушку и верного компаньона в таверну.       Архонты, как она соскучилась по такой непринужденной, расслабленной обстановке. Хохот и удары бокалов заполнили звонким звучанием душное помещение, а разбавляли всю эту суматоху струны лиры небезызвестного барда, поющего ради очередной порции вина.       Конечно, к их беседе за дальним столиком присоединялись все, кому не лень. И как на подбор каждый считал своим долгом возмутиться или хотя бы изумиться отказу Путешественницы от маленького глотка вина из одуванчиков. Проигнорировать традиционный напиток Фестиваля Ветряных Цветов? Так ещё и заменить его кружкой сидра? Немыслимое неуважение к Анемо Архонту!       И разве что к вечеру Люмин и Паймон удалось вырваться из духоты таверны и в сопровождении всё тех же капитана и скаута, а вместе с ними и Эолы, что встретила их с очередного патрулирования, войти в кабинет магистра.       Джинн встретила подруг уже привычно усталой улыбкой и тёмными кругами под глазами. И как нельзя кстати после крайне утомительного рабочего дня заглянула и Лиза вместе с подносом с согревающим травяным чаем и сладостями.       Все свои, стесняться или замалчивать что-либо смысла было мало. А потому Люмин вывалила всё, как есть. Начиная с отравления неизвестными лицами, и заканчивая виснущей над Ли Юэ тучей из нагнетающего конфликта между Адептами и людьми.       Конечно, Путешественница умолчала о самых… Пикантных моментах своего лечения в Ван Шу и отношениях с Охотником на Демонов. Это было попусту не нужно, да и только усложнило бы ситуацию. Однако не упомянуть о проблемах своего друга-Адепта она не могла. Ведь отвод подозрений от её личности пусть и немного, но поможет и ему.       Джинн слушала всё внимательно, но хмуро, время от времени откидывая выбившиеся светлые пряди растрёпанного хвоста. Именно она держала ответственность перед журналистами, и только от неё зависела связь между Путешественницей и прессой. Безусловно, если бы она могла лично написать статью о непричастности Люмин к отравлению — так бы и сделала. Но подговорить журналистов… Врать им, да ещё и с самым неприкаянным видом — та ещё задача. И если ложь вскроется — не ждать ей доверия от рыцарей Мондштадта и отца.       Тут на выручку пришли Кейя, и как ни странно, Лиза. Пока Джинн долго ходила кругами вдоль рабочего стола, библиотекарь монотонно успокаивала магистра, убеждая, что мир не схлопнется от столь невинной лжи во благо. Кейя же настаивал, что будет хоть что-то интересное в скучных буднях Модштадта, да и таким образом они больше проучат наглых журналистов, нежели как-либо навредят.       Маленькое заседание затянулось на пару часов. После своего рассказа Люмин напряжённо молчала, покусывая губы. Настаивать на подобной просьбе она не имела никакого права, как и перечить решению Джинн.       Эмбер и Эола только задавали вопросы и комментировали произошедшее, только вот сказать что-либо «за» или «против» не могли.       Единственное, что стало поворотом в развернувшемся обсуждении, было упоминание Эмбер о том, что весь город был в долгу перед Путешественницей. Эту карту крыть было нечем. С тяжелым вздохом Джинн согласилась организовать встречу с прессой и немного приврать.       Люмин от радости подпрыгнула, сжав кулаки, стараясь не завизжать. Со всей благодарностью пожала руку магистра, но та лишь понимающе кивнула в ответ.       Джинн уже хотела вернуться к бумагам, как моментальное и строгое «Нет!» всех присутствующих заставило всех выйти из кабинета и, наконец, отправиться ко сну.       Люмин выделили комнату, в которой она уже не раз оставалась на ночь. Но как только она захлопнула дверь, мигом подбежала к столу и села за письмо, невзирая на уговоры Паймон лечь спать и уже с восстановленными силами написать великому Адепту всю доступную информацию.       И как только девушка собралась с мыслями, а неугомонная фея уснула у стенки, чернила начали быстро выводить буквы.       Весь день, с самого отбытия из Ли Юэ, Люмин думала о нём, как бы сильно не старалась запрещать себе подобное. Всё началось с ощущения пустоты, как только её ладони выпустили его из объятий. Пустота, как только она поняла, что больше за ней никто пристально не следит. И не придёт по одному только зову трёх букв.       И за всей этой беготнёй и бесконечными разговорами она смогла лишь ненадолго отвлечься. Сейчас, в этой комнате, состоящей лишь из стола, кровати и шкафа, пустота в груди превратилась в тревогу. По спине бежал холодок от всякого упоминания, что он не вернётся к ней через окно.       Ей стало страшно и тоскливо. Потому что она не знала, где он, и что с ним. А могло произойти абсолютно, что угодно.       Возможно, поэтому Люмин несколько раз настойчиво попросила его прислать ответ. Пусть её мольбы выглядели глупо, и скорее всего он даже не ответит, не посчитая нужным, она всё равно не стала ничего исправлять. Путешественница писала исключительно то, что думала и чувствовала, но на утро эти измышления привели к увеличению её тревог. А та беспокойная ночь стала началом её кошмаров.       Беспокойство не давало думать ясно. Руки то и дело роняли всё, к чему прикасались, а в районе солнечного сплетения кровь пульсировала почти что вслух. Сердцебиение стандартно раз в несколько часов учащалось, оглушая реальность.       Поручения как и всегда были её главным спасением, но вместе с тем и источником изнеможения. Весь день только и заниматься беготнёй по лесам и городу — слишком утомительно. К вечеру ноги дрожали от напряжения, а иссушенное горло требовало воды.       А сердце продолжало колотиться в ускоренном ритме.       В ту ночь к ней впервые вернулись кошмары. Забавно, что в Ли Юэ они не настигали её никогда. Тоже предусмотрительность Защитника Яксы? Только ему и семерым Богам это известно.       Страшные картинки посещали её разум, стоило только коснуться подушки и провалиться в царство Богини Снов. Но выудить суть едва ли удавалось. Сознание выдавало нечто, напоминающее торнадо из грязи, крови и тьмы, в центре которого мелькал Итэр. А на утро кошмары добавлялись тревогами об Охотнике на Демонов.       Даже когда пришёл короткий ответ Сяо, сердце встрепенулось от радости совсем ненадолго. Потому что беспокойство о нём не ушло, только возросло. Но его смелость, отраженная письменно в собственной тоске по ней, определенно восхитила.       Всё чаще друзья и знакомые начали замечать нервозность и синяки под глазами девушки. Даже Фишль во время очередного обхода не примянула на это указать.       После этого Люмин впервые задумалась обо всём, что с ней происходит. Поначалу думала о влиянии смены обстановки, что закончилось не самыми радушными умозаключениями. Неужели она так привыкла к Ли Юэ, или… Или к нему?       Настолько, что его отсутствие в жизни заставляло дрожать и порываться вернуться.       Но… Это было единственным запретом в её путешествиях. И его нарушение могло понести за собой ужасные последствия. И прямым подтверждением тому был брат, столь часто напоминающий о себе, стоило только закрыть глаза.       Она должна найти Итэра и поговорить. А потом… Они вместе покинут этот мир и продолжат дальше путешествовать?       Наверное… И так будет правильно.       Или… Нет?       Голова заболела от ежедневных размышлений на эту тему. Настолько, что в один день ей пришлось сжать виски, тем самым напугав Беннета, что от страха за её состояние уронил целый ящик с вином. Неудачливому парню пришлось долго извиняться перед Дилюком и отдать неплохую сумму из собственных сбережений.       А что если брата уже поглотила Бездна? С той самой встречи у перевёрнутой статуи Анемо Архонта прошло два года. И с того момента не было никакой крупинки информации о его пребывании в Тейвате.       Люмин только и делала, что бегала за призраком прошлого. Это бесило. Это угнетало. Это ставило под сомнение всё, что она делала.       Хотелось найти брата. Хотелось всё решить. Но через что ещё ей придётся пройти, чтобы хотя бы его увидеть?       Безостановочные путешествия по всем уголкам Тейвата только подстегивали бежать быстрее и дальше. Но одновременно ей было так обидно, больно и страшно, что хотелось…       Рухнуть в столь утешающие для неё объятия Адепта с Тростниковых Островов и просто забыть обо всём плохом, что с ней случилось или случится.       Просто ощутить его робкую нежность к ней. Единственную в этом мире. Потому что больше никто кроме него не относился к ней с подобным трепетом и заботой. Потому что, казалось, лишь один Защитник Якса желал ей покоя. Хотел укрыть от любых угроз, хотя прекрасно знал, насколько она сильна.       Хотел сделать всё, только бы с ней всё было хорошо.       И Люмин не сомневалась — он бы сделал. Даже если она попросит его больше никогда не возникать в поле зрения — он исчезнет.       И ему было глубоко плевать на то, что ей не требуется ничья помощь. Сяо всё равно защитит. Всё равно поставит себя под удар.       Он был готов умереть тогда, в Разломе. Только бы она осталась цела и невредима.       Конечно, он спас не только её. И наверняка бы пожертвовал собой ради любого другого смертного. Несомненно.       Но только её Защитник Якса сам лично выхаживал в своей Обители. Только для неё собрал огромный ящик с фруктами, когда Путешественница подвернула ногу. Только ради неё явился в Нефритовый Дворец и устроил переполох. Только ей он доверился намного больше, чем кому-либо ещё.       Сяо желал ей не просто здоровья и жизни. Он хотел устроить это лично. И в самом лучшем для неё варианте. Конечно, в своеобразной манере, но всё же…       Он делал для её благополучия намного больше, чем брат. Точнее, Итэр вообще ничего не делал.       Люмин чуть не погибла несколько раз от рук божеств и чудовищ. А Сяо спас её от псевдоутопления, хотя она даже его не звала. Намёк на опасность её жизни — и он тут же рвался устранять любую опасность, пусть даже его полномочия ограничивались Скалистой Гаванью.       Сяо был для неё чем-то исцеляющим. Его забота, его поступки, в конце концов, его красные от столкновения взглядов щёки были очевидным доказательством того, насколько Путешественница была ему важна и дорога. С ним она чувствовала себя в безопасности, хотя не сказать, что чего-то сильно боялась.       И какой девушке не будет комфортно от такого поведения мужчины? Особенно, если он ей тоже симпатизирует.       Да, порой просто хотелось, чтобы кто-то защитил даже от тревожных мыслей одним лишь своим существованием. И Адепт с этим отлично справлялся.       Ей не нужна защита. Но он бы всё равно защитил. Точно так же, как и она сделала это в ответ.       Но… Отношения? С ним?       Это… Абсурд, как сказал бы Якса.       Невозможно.       Перечислять причины даже не станет. Их слишком много. Но и слишком мало одновременно.       Да хоть начать с того, что сам Сяо понятия не имеет, что такое «отношения», и как они развиваются. Но с другой стороны… Он никогда не был против изучения вместе с ней.       Но разве им двоим это хоть капельку нужно?       Нет.       Архонты…       И что тогда? Идти на поводу у чувств и искать в Адепте утешение? Это… Мерзко. Ещё отвратительнее тем, что он даже ничего не понимает.       Но в то же время, это и хорошо. Ведь, когда не знаешь, что ранит, что является неправильным… Оно и не ранит… Так?       А позволит ли ей совесть?       Вот так взять и опустошить его, а потом просто уйти искать брата, которому крайне безразлично, останется ли сестра в живых?       Потому что глупо отрицать, что у Яксы нет никаких чувств к ней. Они есть, прямо на его лице написаны. Крупными такими буквами. Но он этого никогда не поймёт и не примет.       И не нужно. Ведь когда ты осознаешь свои чувства, намного сложнее их отвергнуть, кому-то и вовсе невозможно. А когда не думаешь о них, не думаешь о причинах своих поступков, то, должно быть, не так больно потом.       Путешественница всё равно покинет Ли Юэ. И даже если вернётся — покинет вновь. И так будет до того момента, пока они с братом не покинут Тейват.       А Сяо всегда будет в Скалистой Гавани. Всегда будет оберегать смертных. Всегда будет ждать её.       Но можно ждать встречи. А можно ждать большего, зная, что ничего не получится. А Якса никогда ничего не потребует. Потому что даже не знает, куда больше, и что требовать.       Да. Это и к лучшему.       Сяо не ранит её, прося о том, что Люмин не в силах дать, а она не ранит его, создавая мираж невозможного будущего для обоих. Ведь он не построит иллюзии, не зная, какое предполагаемое будущее вообще может быть.       И будет лучше, если Люмин подумает обо всём потом. По мере наступления проблемы разлуки. Потому что сейчас совершенно ничего не понятно. А когда ей придётся уйти, никто из них не сможет этому воспрепятствовать. Её уход в Фонтейн встанет нерушимым фактом перед ними двумя.       Все эти тревожные мысли только нарастали по мере наступления следующего дня. Ни дружеские посиделки в таверне, ни бесконечные поручения, ни празднования Фестиваля, ни Шарлотта, с которой удалось познакомиться лично, ни на секунду не прервали её волнений.       Лишь дважды фокус переживаний сместился. В первый раз — когда пришли ответы от Чайлда и Цисин. Оба отправителя, по счастливой случайности, любезно согласились на предложенные встречи, кои Путешественница решила совместить в один день.       В один из дней Люмин наткнулась на небольшой ларёк с сувенирами и диковинками Мондштадта. Тучный мужчина продавал всё от игрушек до бочек с вином из одуванчиков, завлекая к себе покупателей всех возрастов.       На глаза Путешественницы попались изящные свечи в стеклянных банках со всевозможными ароматами. Их запах доносился за несколько метров, чем и привлёк.       Сяо любит всевозможные благовония. Быть может, они успокаивали его, отвлекали от боли, выравнивали энергетические потоки или просто нравились.       А потому ему должно понравиться нечто похожее. Свеча с освежающе-сладким ароматом мяты и сесилии сможет передать незнакомое ему ощущение свободы и песен соседней страны.       И естественно яблочный сидр был также куплен заранее. Пусть попробует. Пусть ощутит. Пусть и мнимо, но перенесётся в другую страну, в которой ему не суждено побывать.       С рассветом последнего дня в Модштадте сердце дробило рёбра от пика тревожности и жажды встречи. Проснулась слишком рано, да и пусть. Сон не помог ей ни разу за всё время присутствия в Городе Свободы. Только лишь утомлял и без того воспалённый переживаниями мозг.       А Охотник на Демонов явится заранее, девушка в этом ни капли не сомневалась.       Смятой кучей покидала все вещи в рюкзак, тем самым разбудив недовольную фею. Паймон сможет отоспаться и позже, а вот Люмин сидеть на иголках и дрожи в конечностях больше не могла.       С друзьями пришлось прощаться чуть ли не наспех и то, под клятвенное обещание, что следующее возвращение состоится как можно скорее.       Когда подруги покинули каменные стены, утренняя роса всё ещё охлаждала землю и ноги, а над ручьями и реками витала слабая туманная дымка. Прохладный ветер освежал и подстёгивал поторопиться к Каменным Вратам.       Конечно, сонная Паймон слегка замедляла резвый темп Путешественницы, но дошли они всё равно раньше, чем планировали. Только-только наступало обеденное время, что подтверждалось положением солнца и остановкам торговых караванов.       И как только ноги коснулись земли Гео Архонта, а игривая мелодия ветров перестала путать волосы, Защитник Якса выскочил из потоков бирюзовых искр, уставившись таким несвойственным ему щенячьим, тоскующим взглядом, словно её не было несколько лет. Словно не верил, что она здесь, перед ним. Словно не высматривал её с вершин Каменных Врат.       Боялся сделать хоть в шаг её сторону, будто Люмин всё забыла. Будто между ними никогда ничего не было.       Но уголки пухлых губ поднялись как всегда радостно и лукаво от их долгожданной встречи. Она тоже скучала. И всё, что было между ними — было взаправду.       И тогда Сяо почти подбежал к ней, обрушив свой неповторимый резкий пряный аромат и заключая в объятия острые лопатки. Зарылся пальцами в светлые локоны, словно проверяя, что перед ним действительно она. Живая, невредимая, долгожданная, настоящая. — Ты вернулась. — Могло быть иначе? — хихикнула девушка в шелковый воротник и добавила уже шепотом, — Я тоже скучала, Сяо.