***
— …Сяо! Ты слышишь? Сяо, прошу тебя… Она правда старалась сдерживать весь ужас, что ударил в грудь при виде упавшего без сил Адепта. Успела подхватить его, но сознание уже ускользнуло из золотистых глаз. Благо, выдержка после многих сотен лет приключений закалилась достаточно, чтобы страх выливался лишь дрожью в тихих возгласах. Он не отвечал. Только истекал кровью, пытаясь удержать голову от падения к полу. Люмин перехватила его руку и с силой потянула наверх. Ноги Адепта не работали. Колени не выпрямились. Он не стоял. Это она полностью держала его. Задача не из лёгких, несмотря на тонкость его тела. Путешественница сжала зубы и веки, отбросив желание взвыть от отчаяния, и силком приволокла его к постели, на которую Сяо бездумно рухнул, не сделав ни единого движения. Медлить было опасно. Раз его сразил жалкий кусок серебра, значит, пуля явно была не из обычных. Трясущиеся ладони сжали воротник и потянули в стороны, разрывая к чёрту рубашку напополам. А рот тут же раскрылся в немом вскрике от увиденного. Это была не просто рана от прострела. Кровь быстро темнела, окрашиваясь в чёрный цвет прямо на глазах, и вокруг, растекаясь по спине, медленно расползались не менее чёрные линии сосудов. Похоже на заражение. Слишком быстрое и сильное. А характерный запах гнили уже начал просачиваться в ноздри. Но Путешественница — не врач. И никогда им не была. Не смея терять и минуты, Люмин со всей скоростью побежала по коридорам и лестницам. Стук каблуков сопровождался несдержанным шмыганьем носа, а в медовых глазах мелькала только целеустремлённость без каких-либо мыслей. Верр в ту ночь тоже вела себя беспокойно. Плохие известия изрядно встревожили хозяйку. Когда Паймон, одна, без какого-либо сопровождения, прислала за помощью, женщина сразу поняла, что случилось нечто намного худшее, чем простое ранение Адепта. Ведь он мог справиться с чем угодно. Но сегодня этого не произошло. Стража Тростниковых Островов была выслана без малейших колебаний. А хозяйка не представляла, что дальше делать. Извещать ли Цисин, и о чём? Ответ нашёл её сам, ещё до того, как Верр достала чистый лист и кисть. — Верр… Там… Сяо… — с тяжелой одышкой мямлила девушка. Хозяйка смотрела на неё, как на претворившийся в реальность кошмар. Осознание пришло не сразу. Должно быть, пустой взгляд и окровавленное одеяние говорили за себя. — Что случилось? Что с юным Господином? — тихо спросила женщина, разглядывая покалеченную и испачканную Путешественницу с ног до головы. Подбежать не успела — та остановила её взмахом руки. — Нужен врач. Приходите в его покои. Решимость и страх на лице Люмин были неописуемы. Верр Голдет затравленно кивнула, удалившись в задние комнаты, а Путешественница поторопилась вернуться. Но она ошиблась, глупо понадеявшись, что он не сдвинется с места в её отсутствие. Юный Адепт почти поднялся на локтях, когда она вбежала в комнату. Смертельно бледное лицо скорчилось в муках, а всё его тело покрыли испарины. — Сяо, нет! — подбежала девушка к кровати, но он словно ничего не слышал и не видел. Боль застилала его разум наперекор борьбе организма. И удерживать его в неподвижном положении было гораздо более трудной задачей, чем поднять на ноги. За окном бушевал шторм, грубо теребивший листву и ветви гигантского дерева, державшего Ван Шу. Ветер был беспощадно режущим, и Путешественница невольно задумалась о местонахождении Паймон. Если она и миллелиты сейчас на пути к месту сражения, то им явно не повезло с погодой. Врач вместе с Верр подоспели всего через пару минут. Как раз вовремя, чтобы всё же уложить его окончательно. Хозяйка Постоялого Двора не смогла сдержать тихого всхлипа и слез при виде мучившегося Адепта, а лекарь обалдело пялился на рану, стирая пот со лба. — Первоначально… Объясните, что произошло… — рвано выдавил врач, приблизившись, чтобы рассмотреть лучше чернеющее на юношеской пояснице пятно, — Я впервые сталкиваюсь с подобным… — Мы сражались… С останками Богов… — не зная, что ещё придумать, солгала Люмин, поджав губы, — И в него попал какой-то осколок… Видимо, с ядом миазмов… Но к удивлению присутствующих, лекарь облегченно выдохнул и прикрыл глаза, явно что-то обдумывая. — Значит, в нём инородный предмет? — переспросил он и Путешественница тут же кивнула, — В таком случае, проблема должна быть в нём. Будем пробовать достать. Зажгите побольше свечей. В груди стало чуточку легче. Врач полез в рабочий портфель, а Люмин пришлось вновь удерживать руку Яксы, столь яростно желающего подняться, пока Верр суетилась по комнате, воспламеняя всё, что попадалось под руку, включая благовония. — Должен предупредить… Это явно будет не самой простой задачей. А для него — болезненной. К сожалению, на Господина-Адепта не подействуют никакие лекарства. Обезболивающие, в том числе. Вам придётся крепко его держать… — пробормотал доктор, надев перчатки и достав необходимые инструменты, — Но в моменты такой боли… Контролировать себя крайне сложно. Даже если это Адепт. Люмин переглянулась с перепуганной Верр и решительно кивнула. Женщина несмело обошла постель с другой стороны, присаживаясь рядом. Прикусила губу и размяла пальцы, но всё же приготовилась удерживать юношу. — Сяо, ты должен лежать спокойно, — тихо прошептала Люмин, не особо надеясь на хоть какую-нибудь реакцию. Врач уже взял скальпель, нависнув над черным пятном, а женщины решительно сжали кисти Охотника на Демонов. — Предмет, поразивший его, находится достаточно глубоко. Я его не вижу. Также, возможно, что он раскололся внутри. Мне придётся сделать надрез, чтобы его достать. Лицо лекаря сохраняло стойкое выражение, несмотря на явную панику в глазах. Но иного выхода не было. Острие надрезало едва ли миллиметр поражённой кожи. Якса громко вскрикнул, вывернув руки и изогнув спину. И его сила, даже в столь уязвлянном состоянии, явно превосходила возможности Верр, чуть было не отлетевшей в соседнюю стену. Сяо упал обратно на матрас, а доктор досадно потёр переносицу. — Так дело не пойдёт… — прохрипел мужчина, оглядев тяжело дышавших девушек, — Нужен кто-то сильный, иначе я не смогу даже прикоснуться. Верр, приведите мужчин покрепче. — Постойте… — нервы Люмин были на пределе, как и возможность мыслить хоть немного трезво, — Моей силы достаточно и за троих. И распространяться о его ране нельзя. Кому можно доверять? — Янь Сяо… Он сейчас не спит. И он в хороших отношениях с юным Господином. — придя в себя, выдавила Верр, — Я приведу его. Он никому не скажет, — хозяйка рывком поднялась, проследовав к двери. — И верёвки… Тоже захватите… — крикнул вдогонку врач и устало придвинул стул, плюхнувшись в ожидании подмоги. Путешественница шумно выдохнула, наклонившись ближе к Адепту. Сейчас Сяо был изнеможен пуще прежнего. Радиус почерневшей кожи увеличивался, а значит, заражение прогрессировало, продолжая поражать ядом алую кровь. Силы убавлялись, а потому он смиренно лежал, лишь тяжело глотая ртом воздух. И то, едва поднимая спину — по всей видимости, любое движение вызывало ужасную боль. Люмин ласково поправила тёмные пряди, уткнувшись носом в его висок. Янтарные глаза были прикрыты, подобно раненому дикому зверю, смирившемуся со своей судьбой. — Я знаю, как тебе больно. Прошу, потерпи… Мы сможем тебе помочь, — прошептала на ухо Путешественница, мягко сжав его ладонь, — только потерпи. Зрачки, наконец, слегка расширились, и он перевёл чуть более осознанный взгляд к ней. А пальцы самую малость дрогнули, сжав её в ответ. Люмин всхлипнула в слабой улыбке. Всё же он её услышал. Дверь распахнулась, впуская обалдевшего повара и Верр. Весёлый Янь Сяо тут же замер, прекратив дышать. Но его окоченение затянулось всего на пару мгновений. Мужчина мужественно сжал кулаки и челюсти и обошёл кровать, заняв место Верр. — Как мне помочь юному Господину? — глухо произнёс Янь Сяо, однако, даже его голос дрожал при виде обессиленного Охотника на Демонов. — Привяжите руки к изголовью. Ноги тоже придётся удерживать, хотя сейчас он в полной мере не должен ими двигать. Осколки задели позвонки, — отчеканил врач, и повар тут же начал выполнять указания, передав верёвки и Люмин. Она сжала ворс между пальцами, тупо глядя на сплетения. Боги, они сейчас даже не в силах облегчить его страдания. Сложно представить, какую боль любой бы испытывал от холодного лезвия без обезболивания. Сяо не сопротивлялся, пока его кисти обматывали узлами. Ни сил пошевелиться, ни возможности понимать, что с ним происходит, у него не было. А время утекало сквозь пальцы — чёрные нити постепенно поднимались к лопаткам. — Держите изо всех сил, — скомандовал врач, возвращаясь к ране. Люмин вернула хватку вокруг тонкого запястья, а другой рукой постаралась надавить на бедро. Повар повторил за ней и кивнул лекарю, подтвердив свою готовность. Верр тихо встала в угол, смачивая слёзы носовым платком, но молчала. Не смела подавать и звука. Только жалостно глядела на развернувшуюся картину. С тяжелым выдохом доктор вновь навис над юношей и начал разрезать потемневшую плоть. Реакция последовала незамедлительно. Верхняя часть спины выгнулась и тут же поднялась в сопровождении пробирающего до костей крика Яксы. Верр Голдет дёрнулась от страха и отвернулась, а Люмин и Янь Сяо едва успели подоспеть за его рывками, но не будь веревок — сдержать бы его не удалось. Девушка сомкнула веки, но всеми силами вжимала его в матрас. Его боль была поистине огромной. И передалась ей, осев тяжелым грузом в ушах. — Я вижу серебристый проблеск. Ещё один надрез, и начнём доставать, — доктор вполне стойко выдержал порывы Адепта и вновь приблизил скальпель к кровоточащей дыре в юношеском теле. В этот раз надрез был намного более коротким и быстрым, но крик Сяо остался прежним. Люмин старалась не слышать. Старалась держаться и не выпускать из рук брыкающегося Яксу. Но его сила даже сейчас была слишком велика для неё и Янь Сяо. Наконец, врач потянулся за щипцами, а повар и Путешественница смогли перевести дух, утерев взмокшие от пота лбы. Верр услужливо протянула влажную марлю, и Люмин протёрла горящий лоб Сяо. Несколько секунд для полной готовности. Все трое кивнули друг другу и вернулись на исконные позиции, нажав на трясущиеся в судорогах плечи и бёдра. Пока щипцы медленно проникали внутрь израненной плоти, Якса до скрипа в зубах сжал челюсть и просто хрипел, но стоило врачу подцепить пулю, как раздался неприятный металлический скрежет прямо изнутри, и спина извернулась так порывисто, что лекарю пришлось отстраниться. — Что это за звук? — выпалила девушка, всматриваясь в побледневшее лицо врача. — Я не знаю, но… Кажется, оно двигается внутри и раздирает его… — пролепетал мужчина, заставив Люмин ошеломлённо отшатнуться. Что за пулю в него выпустили? — Придётся держать его ещё крепче… — только и смог сказать доктор. — Я всё-таки попробую помочь. — всхлипнула Верр, подойдя к ногам Адепта. Лицо хозяйки было полностью влажным от слёз, но она вытерла вновь подступившую к глазам влагу и надавила на бёдра вместо Люмин, чьё внимание теперь уже полностью сконцентрировалось на левом плече и спине. — Сяо, ты должен довериться нам, — всхлипнула Путешественница, — сдерживайся, насколько сможешь. И он мотнул головой. Едва заметно, но всё же. Ладони слабо вцепились в царги кровати, и Якса уткнулся носом в подушку. Он вспотел столь сильно, что простыни полностью потемнели от влаги вокруг обессилевшего от мук тела. Доктор поправил очки, и все трое сжали Яксу, навалившись на него всем весом. Сяо зажмурился и напряг все мышцы, приготовившись к очередному вторжению. Тихий лязг металла, и щипцы подцепили инородный предмет. Руки врача крепко сжались вокруг ручек, но как только он попробовал потянуть вверх… Крик Яксы был оглушающим. Вопль был столь силён, что ощутимо ударил по барабанным перепонкам всех присутствующих, а его спина, несмотря на усилия троих, извивалась подобно змее. Но врач удержал щипцы, продолжив упорно тянуть наверх. Сяо кричал намного громче любого израненного зверя, но не произносил ни одного слова. Мышцы спины выворачивались, вены вздулись по всему телу. Янтарные глаза не сдержали солёных слез. Подобной физической боли Люмин не видела, кажется, никогда и ни в одном путешествии. А если вспомнить, сколько страданий выдержал Якса в своей жизни, как он молча выдерживал любые ранения, не издавая при этом и звука… Девушку встряхнуло от осознания, какие немыслимые ощущения ему сейчас приходится выносить. Путешественница сжала веки сильнее, до глубоких морщин. Но сдерживала плач, как могла. Хотя несколько слезинок всё же провели влажные дорожки по щекам. Путешественница не могла ощутить его мучений. Но сердцебиение было ужасно болезненным и разрушающим грудную клетку. Она не могла никак облегчить эту пытку во благо и от подобной беспомощности была готова взвыть. Но язык с силой прижался к нёбу, а горло подавило любой жалобный стон отчаяния за него. Врач прикладывал все усилия, чтобы аккуратно извлечь пулю, но та словно въелась в мышцы Адепта, не желая вылезать, однако, половину пути наружу под стальной и бесстрастной хваткой врача она всё же прошла. Сяо уже не мог кричать — он охрип. И вместо воплей из глотки доносился всё так же трепещущий в жилах всех рык. Он рыдал и вырывался, выгибая пальцы, а верёвки начали трещать по швам. — Осталось совсем немного, Сяо! Прошу тебя, терпи! — не выдержала Люмин, ещё сильнее придавив острые лопатки к постели. Янь Сяо и Верр уже были на последнем издыхании. Их силы и выносливость явно уступали возможностям Охотника на Демонов. Они дрожали, истекая потом, почти взвалившись поверх неунимающегося Адепта. Но он услышал её мольбы. Руки вцепились в края кровати, и он пытался, насколько это позволял обезумевший от терзаний рассудок, опустить спину и впечатывать живот в матрас. Щипцы вышли наружу вместе с громким хрустом красной древесины под пальцами Адепта и оторванными верёвками. Вертящийся и скрежущий с противным свистом предмет упал на пол, а Якса больше не двигался. Лишь вздымающаяся спина доказывала, что он всё ещё жив и дышит. Люмин изнурённо рухнула рядом, больше не сдерживая слёз и всхлипов, и остальные тоже поспешили оставить Охотника на Демонов в покое, отстраняясь и встряхивая ослабевшие руки. Всё закончилось. Девушка самыми подушечками пальцев заправила мокрые бирюзовые пряди за ухо и не смогла остановить прикосновение губ к горячей юношеской щеке. Какое-то время все вместе просто тяжело дышали, переводя дух. Странные механические звуки прекратились, и всё стихло. Только сейчас можно было оценить размах бедствия, представшего перед взорами свидетелей мук Адепта. Сломанная кровать, окровавленное и грязное белье, мерзкий запах гниения, который не мог перебить дым десятков воскресных благовоний. Верр поспешила открыть окна. — Янь Сяо, вы не могли бы… Помочь обмыть юного Господина? — с придыханием прохрипел врач, и повар быстро кивнул, незамедлительно подхватив Защитника Яксу и отводя его на едва переступающих ногах в ванную. Дверь захлопнулась, послышалось журчание, и Люмин смогла, наконец, подняться на локтях и повернуться к лекарю. — Я понятия не имею, что за чертовщина оказалась в нём. И мне неизвестно, какой эффект она принесла организму Господина Адепта… Могу лишь констатировать, что инородный предмет извлечен, и ему явно стало легче… — мужчина кивнул в сторону, куда ранее укатилась извлечённая пуля, и потёр виски, — Учитывая происхождение Охотника на Демонов, думаю, он должен поправиться через некоторое время, однако, зная его упрямство, придётся за ним проследить. Я зашью рану и перевяжу. Утром будем наблюдать за возможными изменениями. Люмин сморгнула, уставившись в точку, а врач тяжело поднялся с места и направился в ванную, откуда до сих пор доносились всхлипы и звон водяной струи. Верр Голдет протянула стакан воды девушке, и она, не задумываясь, осушила его до дна, только сейчас чувствуя, насколько вязко было во рту. Вода немного освежила голову и дала энергию, чтобы подняться и наконец подойти к пуле, теперь уже неподвижно валявшейся в углу Обители. Прямо из середины торчало множество серебристых зубцов, и за счет них пуля выросла почти до размеров ладони. Лезвия были столь острыми, что царапнули даже сейчас, но Путешественница проигнорировала неприятные ощущения. Вместо этого бездумно вглядывалась в окрашенный алыми пятнами металл, покрытый вырезами из символов, слишком сильно похожих на те, что так долго пытались расшифровать Адепты. Но сейчас она тупо не могла думать ни о чём. Изнеможение дало знать слабостью в конечностях и способности мыслить. Пулю небрежно откинула на стол и осела на стул, глядя, как хозяйка отточенными движениями меняет грязное бельё на кровати Яксы. Сколько прошло времени, прежде чем Сяо, полностью забинтованного, внесли обратно — Люмин так и не смогла сказать. Его аккуратно уложили на живот, прикрыв сверху тонкой простынёй. Янь Сяо и Верр горестно смотрели на юношу, шмыгая носами. — Госпожа Путешественница, вам бы самой промыть раны и отдохнуть… — тихо шепнула хозяйка, погладив сгорбившуюся спину девушки. — Всё в порядке. Это ерунда по сравнению с… — но заканчивать не стала. И так всё было понятно, — Вы идите. Я воскурю еще несколько благовоний для юного Господина на ночь… И спасибо… Всем. — Здесь не за что благодарить. Это лишь самое малое, что мы можем сделать для тяжкого бремени Охотника на Демонов, — прошептал врач. С лёгким поклоном все трое покинули покои Адепта, оставив за собой тишину и слабое дуновение сквозняка. Сяо не двигался и будто не дышал. Лишь пальцы вздрагивали в едва заметном треморе. Люмин не хотела шевелиться тоже, но пришлось. Тонкие палочки вновь окутали дымом комнату, повинуясь усталым движениям девичьих рук. Она подошла к кровати, всматриваясь в осунувшийся профиль юношеского лица. Брови до сих пор не расслабились, прямо намекая на продолжающуюся боль Яксы. Острый нос вздрагивал и морщился, а влажные локоны снисходили тенью на впалые щёки. Не смела его потревожить. Сяо достаточно натерпелся за последние несколько часов. Ему был нужен отдых, безоговорочно. И вряд ли он хотел сейчас её видеть. Сглотнула твёрдый ком в горле и дала волю нахлынувшим эмоциям. Но беззвучно, флегматично. Словно глаза не ныли от накатывающих в который раз слёз. И возможно он это почувствовал. А может, она слишком долго всматривалась в лицо бдительного Адепта с прижатым ко рту кулаком. Золотистые глаза утомлённо приоткрылись, глядя на неё безжизненно, грустно. Путешественница достаточно досадила ему и хотела развернуться, не смея тревожить его покой. Но… — Люмин… — ужасно хриплый голос разрезал мрачную тишину комнаты, — Останься. Сердце, словно ранее замершее, омертвевшее, шевельнулось в груди. Он вновь закрыл глаза и, тяжело выдохнув, шевельнул рукой. Девушка машинально развязала потрёпанный шарф и растянутые ленты корсета. Откинув испачканное и пыльное платье в угол, она свернулась комочком рядом, зарывшись пальцами в чёрные лохмы.***
Он вернулся грязный и проигравший, когда небо начало светлеть, крадя яркое мерцание звёзд у темного полотна ночи. В хижине никого не было, и Сяо откинулся на камень, глядя на наступающий рассвет. Только его одиночество всё же было нарушено искрящимся шуршанием песка, что всегда струился в полах небесно-голубого платья. — В этот раз ни царапины, — журчащий звук её голоса всегда напоминал ручей, способный обманчиво приглушить жжение любой боли. — Да. Зато подпаленный. Новое достижение, — не обернувшись на шаги, Якса махнул рукой, демонстрируя почерневший в разных местах шёлковый рукав. Кроткий смех обласкал слух, и Богиня Пыли опустилась подле него, проследив за острым взглядом к небу. — Индариас — весьма опытная воительница. Это большой успех, что ты не пролил и капли крови. — Я всё равно проиграл. За его резкой фразой последовало молчание, усилившее звук волн, бьющих берег белой пеной и вновь отстраняющихся к морю. Гуй Чжун нежно потрепала взлохмаченные волосы юноши и вытянула ноги к воде. — Как думаешь, Алатус, почему день сменяет ночь? — Потому что свет всегда побеждает тьму, — немного подумав, ответил Сяо и раздражённо опустил взгляд к запылившимся сапогам, — или опять есть какой-то великий скрытый смысл, недоступный моему недалёкому и узкому кругозору? Ямочки на щеках углубились от широкой улыбки Богини, не отводившей серых глаз от рассвета. Золотистые лучи успели окрасить небо в розовый и пробудить доставучих чаек, громко крякавших над водой в поисках рыбы. — Это лишь одна из возможных трактовок, — довольно кивнула Гуй Чжун, поправив длинные рукава. — А как думаете вы? — вдруг не сдержал любопытства Адепт и тут же покраснел от наглости собственного вопроса. Поспешил скрыть стыд откинутым далеко в глубины камнем. — Моя версия тебе не понравится. — хмыкнула девушка, найдя под рукавами плоский камень, но Якса упрямо всматривался в её лицо в ожидании ответа, — Думаю, луна и солнце — любят друг друга. И всегда будут скучать, ведь им не суждено быть вместе. Время их встреч коротко и длится от силы час на закате и час на рассвете. Любовь может погубить их — солнце сожжёт луну, едва коснувшись. Однако их чувства достаточно сильны и благородны, чтобы позволить друг другу жить счастливо и свободно. Сяо недоверчиво выгнул бровь, глядя как Богиня кинула камень, отскочивший много раз кругами от морской глади, пока не потонул в одной из пучин синих волн. — Почему вы видите во всём людей и их чувства, Госпожа? — Потому что хочу понять. Почему они столь сильны, если в большинстве своём не владеют даже элементами? Разве мой способ чем-то плох? — Нет, Госпожа. Просто люди — не солнце и луна, и даже не звёзды. Они могут жить вместе, не погубив друг друга, — прошептал Адепт, поджав колени к груди. Богиня смиренно кивнула и поднялась, не отряхнув песка с подола вечно переливающегося платья. — Тебе предстоит ещё многое узнать, юный Генерал Алатус, — хихикнула Гуй Чжун и пошла вдоль берега, оставив Сяо в раздумьях.