Паруса Заоблачного Предела

      Пожалуй, Люмин просыпалась от подобной жары только в пустыне. Просто сейчас вместо песка под ней были влажные простыни и жесткий матрас.       Ночь прошла беспокойно, что вылилось в сильную сухость и болезненность глаз, а также ощущение слабости во всём теле.       Кожа Сяо беспрерывно горела подобно наковальне. Он потел столь сильно, что всевозможные простыни и полотенца просто закончились. Люмин постоянно поднималась. Смачивала и меняла тряпки на горячем лице.       Якса едва дышал, как ей казалось. Он никак не реагировал на её движения, лишь изредка шептал что-то бессвязное.       Стук в дверь показался очередной сонной галлюцинацией, а потому Путешественница далеко не сразу разлепила веки и подбежала к двери, на ходу нацепив халат, висевший на спинке стула. — О, Госпожа Путешественница… — пробормотал доктор с лёгким поклоном. Его вид оставлял желать лучшего. Сонный мужчина в помятой одежде медленно прошёл к кровати больного и отодвинул простыню.       На бинтах проступило небольшое багровое пятно, и он слегка отодвинул их, чтобы осмотреть рану. Люмин всеми фибрами души желала отвернуться и не смотреть на перештопанную дыру в спине молодого Адепта, но сдержалась. — Незначительные улучшения есть, — констатировал лекарь, — во всяком случае, заживает лучше, чем у людей, но намного медленнее, чем должно.       Люмин кивнула, но по правде — её усталость не давала в полной мере ощутить облегчение от заживления ран Яксы. Но каплю спокойствия это определённо ей прибавило. — Нужно сменить бинты. Чуть позже подойдут Янь Сяо и Верр. А вот вам бы поесть… — лёгкий оценивающий взгляд скользнул по мешкам под глазами и впалым от изнурения щекам девушки. Она кивнула на автомате, но голова продолжала гудеть, не способная вернуть разум в реальность, — Он просыпался ночью? Или вообще хоть что-нибудь происходило? — Нет, ничего. — махнула золотистыми волосами и опустила взгляд к полу.       Больше врач ничего не сказал. Пожал плечами и поплёлся в коридор, а вот Люмин принялась одеваться, хотя энергии на это не было. Кое-как затянула корсет и вернулась к постели.       Пальцы мягко обвели влажное лицо. Видеть его таким… Это было невыносимо. Она могла вынести раненого Сяо, недовольного заботой и вниманием. Могла вынести ослабленного. Но безжизненного, молчащего… Внутри что-то защемило, будто сердце растянули тонкими нитями в разные стороны. — Сяо, проснись… — лёгкий толчок в плечи, но едва ли он реагировал, — Ну же… Сейчас подойдёт врач.       Жёлтые зрачки смотрели на неё всего лишь секунду, прежде чем веки с силой зажмурились и морщины исполосовали болью лицо. Сознание потихоньку восстанавливалось вместе с тихим ноющим стоном.       Путешественница не успела раскрыть и рта, как сильные руки подтянулись, чтобы поднять тяжелое тело. — Стой! Ты не можешь сейчас подниматься! — прохрипела Люмин, пытаясь унять его. — Ещё чего… — недовольно пробормотал Адепт, однако, стоило попробовать опереться на ноги, как раздалось болезненное кряхтение, и он упал на матрас, — Что со мной… Что случилось? — В тебя стреляли. Позвонки повреждены. Видимо, ещё не зажили…       Он обалдело оглянулся, заметив белые бинты, покрывавшие всё вплоть от копчика до лопаток. Воспоминания начали постепенно накатывать в памяти. Объём был столь велик, что ладонь Яксы невольно сжала горящий лоб. — Пожалуйста, послушай, — затараторила Люмин, — Тебе нужно поправиться. Иначе… — Кто ещё… Всё это видел? — глухо спросил Сяо. Он не смотрел неё. Но в профиле чувствовалось, как минимум, раздражение. А скорее — злость, — Говори. — Верр, врач Постоялого Двора, Янь Сяо… — желваки резко забегали от сжатой яростью челюсти, — Сяо, тебе нужна была помощь. — То есть… Вы все… Наблюдали это…       Явно не ожидавшая услышать нечто подобное Путешественница растерянно моргала, глядя на усталый профиль затравленного юноши. — Ты… Ты сейчас серьезно? Только то, как ты выглядел в момент невыносимых мучений тебя волнует? Когда тебя вообще беспокоило мнение насчёт внешнего вида и положения? Мне нужно было оставить тебя умирать и корчиться в муках? — Я всегда справлялся со всеми проблемами сам. Это моя прямая обязанность — быть сильнее и не показывать слабость, — его всеобщая усталость сейчас разделяла чувства стыда и раздражения, ведь он оказался в столь ничтожном положении, что простым смертным пришлось помогать Адепту не умереть от простого огнестрельного ранения. — Посмотри сюда, — не выдержала девушка, схватив со стола злосчастную пулю, — давай, погляди. Вытащил бы сам? Или я помогла бы, как думаешь?       Золотистые глаза широко распахнулись, глядя на заостренный со всех сторон предмет, больше напоминающий изощренную форму сюрикенов из Инадзумы. Хотел забрать, но Люмин не позволила. — Все искренне переживают за тебя. Хотят только лучшего. Неужели ты не можешь просто принять помощь?       Дверь распахнулась, впуская всех троих свидетелей вчерашнего происшествия. Только на этот раз прибавилась перепуганная Паймон, тут же кинувшаяся в объятия Путешественницы. — Ты в порядке? — Люмин ласково погладила белокурые волосы феи, прижав к груди. — Паймон в порядке… А ты…? — благо, раненную руку компаньон не успела увидеть. Да и это явно было не так важно, — Что с Сяо? — Как видишь, ему досталось… — шепнула Путешественница, выпуская фею из объятий.       Верр Голдет прокашлялась, подзывая взглядом к себе. Люмин недоуменно вскинула бровь, но всё же вышла вслед за женщиной в коридор, напоследок уловив, как двое мужчин подошли к кровати Яксы.       Тихонько прикрыла дверь за Паймон, оказавшись в мраке коридора гостиницы и вздохнула освежающий кислород. Воздух в спальне Адепта был сильно затхлым и густым вследствие дыма многочисленных погасших благовоний и запаха крови, пота и гноя. — Что такое, Верр? — Это насчет вчерашнего… Госпожа Паймон привела стражу на место происшествия… — Люмин тут же тяжело вздохнула, потерев виски. Из головы напрочь вылетели мысли о преступниках, — В общем, им удалось схватить только одного. — Как это? Мы же со многими справились… — Миллелиты собирались вступить в бой, но те люди успели скрыться, — хозяйка нервно прикусила губу и опустила голову, умолкнув. — И что же… Где он? — как бы Люмин не хотела торопить Верр с ответами… Информация была крайне важной, упускать подобный шанс не хотелось. — Понимаете, в таких случаях я обязана информировать Цисин обо всём… — начала издалека женщина. При упоминании торговой ассоциации горло Путешественницы сжалось, но она терпеливо ждала, когда Верр найдет слова, — Но я думаю, что юный Господин этого бы не хотел… Поэтому я предупредила всех стражников, чтобы они молчали. Преступник сейчас находится под нашим наблюдением.       Вот теперь Люмин почувствовала настоящее облегчение, и даже не смогла удержаться, чтобы слегка откинуть голову к потолку. Верр, несмотря на возможное наказание вследствие неисполнения обязанностей, или даже отстранение, всё равно нарушила правила. Решила помочь им, хотя вовсе не должна была. Пожалуй, тут простого «спасибо» явно будет мало. — Я даже не знаю, как отблагодарить вас… — прошептала Люмин, сжав руку Верр. — Не стоит. Я понимаю, что вы и юный Господин столкнулись с чем-то гораздо более серьёзным, чем шайка похитителей сокровищ. Я хочу вам помочь. Только прошу вас, никому не говорите. Цисин придут в ярость, если узнают, что я умолчала тайны юного Господина.       Пусть Верр было страшно, пусть фаланги её пальцев тряслись, подобно ветвям осин. Искренность мерцала влагой в карих глазах, а тонкие губы поджались в нерешительности относительно содеянного. — Не расскажу не при каких обстоятельствах. Только придётся дождаться, когда Охотник на Демонов поправится.       Грохот и шум голосов за дверью повернул головы девушек, заставив вздрогнуть. Люмин подскочила, дернув ручку, и взору предстало не самое воодушевляющее зрелище.       Янь Сяо и врач пытались успокоить Яксу, но тот вырывался и старался стоять на ногах, как бы сильно не тряслись колени. — Юный Господин, вам нельзя… — Замолчите, — прокряхтел Сяо, падая на стол, но даже так из последних сил старался держаться на руках, — уйдите. Я признателен за помощь, но сам справлюсь. — Сяо, немедленно прекрати это ребячество. — громкий голос Путешественницы заглушил любые звуки Обители, заставив каждого обернуться. А ярость фурии, отражённая на всегда миловидном лице, и вовсе напугала двоих и без того растерянных мужчин. Но только не Адепта, — Неужели тебе так сложно откинуть упрямство и просто послушать тех, кто пытается тебе помочь?       Заткнулся. Насупился. Но не отступил ни на шаг.       Разозлился. — Скажи мне, Путешественница… Сколько раз я просил звать меня, когда ты в опасности?       О да. Этот взгляд. Этот известный свирепый нрав Адепта. Пробудился во всей красе, заставив язык чуть ли не онеметь от стыда и давления его энергии. — Переводить стрелки на меня сейчас вовсе не к месту, — сдержанно ответила девушка, стараясь ни единым мускулом не выдать, как сильно всё внутри содрогнулось от такого обращения к ней. — Ты не ответила. — Ты тоже.       Вновь воцарилась тишина, разбавляемая неловкими переглядками врача, повара и хозяйки Ван Шу. А взгляды двух доведённых до предела молодых людей сейчас больше напоминали поединок на мечах.       Никто не собирался отступать, хотя сейчас это соревнование, учитывая все сложившиеся обстоятельства, было в высшей степени нелепым.       Люмин уже собиралась подойти и с силой уложить Яксу на кровать, но просчиталась, слегка запамятовав, что Адепт не допустит проигрыша. — Паймон! — резко крикнул Сяо, переведя взгляд на и без того перепуганную фею. Путешественница остановилась, не особо понимая, чего он добивается, но ответ получила сразу, — В следующий раз, когда вы попадёте в беду, назови мое имя. Я услышу.       Потрясающе, Сяо. Меткий выстрел.       Девочка захлопала глазками, спрятавшись за спиной Верр, а Люмин чуть ли не оскалилась, признавая его выигрыш. Остальные понятия не имели, в чем вообще заключалась суть спора, но перебить напряжённое молчание никто не осмеливался.       А Якса смотрел прямо-таки гордо, но в золотистых радужках и суженных зрачках всё ещё плескалась обида. — Добился, чего хотел? — Ещё нет. Когда все перестанут докучать своим сожалением и оставят меня в покое, тогда — да.       По всей видимости, Адепт отступать не собирался. И вряд ли кто-либо сейчас мог повлиять на его настроение. Янь Сяо и лекарь медленно отступили и проследовали к выходу вместе с Верр. Люмин тоже собиралась выйти, но хриплый голос окликнул: — А ты останешься.       Сжала кулаки столь сильно, что ногти отпечатали светлые полумесяцы на внутренней стороне ладоней. Но натянула самую искусственную улыбку из возможных, кивнув Паймон, чтобы та полетела вслед за остальными.       Хлопок двери отдался эхом по Обители, но Люмин не двигалась. Пялилась на упрямца, не меняя лица.       Сяо облегчённо выдохнул и, постояв у стола ещё несколько мгновений, пробовал передвинуть ногами. По его мнению вышло вполне неплохо, поэтому он предпринял попытку вернуться к кровати без поддержки рук.       Попытка не удалась.       Он рухнул на пол с болезненным стоном, и тогда чувство жалости пересилило гордость Путешественницы. Всё же подбежала, попробовала помочь ему подняться, но Якса грубо выдернул руку и дополз до кровати, кое-как забравшись наверх.       Люмин искренне не могла понять, что Адепт хотел от неё, зачем сказал остаться. Может, было что ещё высказать? Но он молчал. Тяжело дышал, уткнув нос в подушку, но не проронил и слова. — Что-то ещё? — пробормотала Люмин, явно утомлённая его поведением. — Нет. Просто… Садись и ничего не говори.       Глубокий вдох и выдох. Он издевается. Но раз он так хочет… Всё лучше его выходок.       Мягко опустилась на матрас, поправив полы платья. И почти сразу оказалась в его хватке.       Сяо устроил голову на её бёдрах и прикрыл глаза, вводя девушку в ещё большее недоумение. — Я тебя не понимаю, — прошептала Люмин, но не удостоилась и взгляда золотистых глаз. — Я тебя тоже, — пробурчал в ответ Адепт, посильнее сжав тонкий живот.       Вот и поговорили.       Он явно собирался вновь уснуть. Дыхание замедлялось, мышцы спины расслаблялись, морщины отступали ото лба.       Ей ничего не оставалось, кроме как провести пальцами по бирюзовым локонам и самой откинуться назад.       Она тоже не выспалась и порядком утомилась его упрямством. Они ничего не решили. Всё ещё недовольны друг другом. Но он в ней нуждался. Либо просто не хотел отпускать, а, может, боялся. Но у Люмин сейчас самой не было ни сил, ни желания бегать или разбираться.       Единственное, за что она переживала — наступление вечера. Обязанности Защитника Яксы не знают выходных, и он вполне может ускользнуть на ночную охоту. Возможно, поэтому он сейчас так легко отошёл ко сну и проигнорировал наступающий разговор. Хотел отдохнуть, как следует, и залечить раны перед очередным боем. Только вот Люмин его не отпустит.       Хотя было непонятно, что делать в случае объявления демонической активности и отсутствия Сяо. Оставалось надеяться, что весеннее затишье даст о себе знать и в эту ночь.       Дремота напоминала кратковременное пульсирующее забытье с размытыми в сознании образами. Все тревоги смешались в одну густую массу из липких страхов и опасений.       Параллельно на ноги давил жар Адепта и его периодические вздрагивания. Ему тоже что-то виделось, хотя в состоянии подобной горячки это было неудивительно. Он часто сжимал её, порой слишком крепко, обдавал горячим дыханием кожу.       И как это обычно бывает, только к вечеру Люмин смогла, наконец, погрузиться в глубокий сон. И далеко не сразу ощутила отсутствие привычного тепла, защищающего ноги.       В который раз в его Обители она очнулась рывком, резко осев на простынях. Его не было на кровати, но шум в ванной моментально усмирил панику.       Осторожно ступая по скрипящим доскам, Путешественница приоткрыла дверь, застав Охотника на Демонов снимающим бинты у раковины. — Если сейчас уйдешь, я пойду за тобой, — скорее констатация факта, но больше ничего в голову не приходило. — В данный момент в регионе спокойно. Но если я что-то почувствую, ты не сможешь меня остановить, — безразлично ответил Якса, расправившись, наконец, с повязками.       Кошачьи глаза скептически разглядывали собственное отражение на предмет таких жалких, по его меркам, слабостей на теле. Развернулся спиной, пытаясь рассмотреть главную рану на пояснице, и презрительно фыркнул, заметив незаживлённые остатки. Благо, почерневшие участки практически исчезли, оставались лишь кровавые разводы и тонкая линия швов.       Пальцы потянулись к ране, но стоило слегка оттянуть кожу, как Адепт тягостно шикнул, убрав руку.       Люмин лишь наблюдала со стороны, но не могла избавиться от иглы сочувствия и раскаяния, пронзившей насквозь грудную клетку. Он должен отдыхать, должен лечиться, но не позволял себе таких простых вещей, хотя это было крайне глупо в сложившейся обстановке.       Но отношение к себе и своему долгу, сложившееся за несколько столетий, так просто не убрать за один день. Сяо был придирчив к себе, даже слишком, но иного выхода для себя не видел.       Якса устало оперся на бортики раковины и закрутил кран, потянувшись к воде. И пока он смывал любые намеки на муки и утомление с лица, Путешественница осторожно подошла сзади, проведя подушечками вдоль позвонков.       Мышцы непроизвольно вздрогнули от холодных касаний, и он удивлённо посмотрел на неё, совсем не ожидая такого нападения. Прозрачные капли стекали по омрачённому недовольством и испугом лицу, но он пытливо старался изучить её эмоции. — Если ты думаешь, что я сейчас вижу тебя каким-то слабым или жалким, то это не так, — прошептала девушка, — Никто не безупречен, и любой подвержен боли, кроме, разве что Богов. Хотя и насчёт них я не уверена.       Он горестно прикрыл веки, опустив голову. Капли с громким хлюпающим звуком били по керамической белизне, стекая хрусталём по чёрным кончикам волос. — Я запутался. И не знаю, что делать. Прости, — просипел Адепт всё ещё хриплым голосом, — мне хочется лишь, чтобы все были в безопасности. Чтобы ты была в безопасности. Но у меня ничего не получается. Я слабее тех, кого защищаю. Какой тогда смысл в том, что я делаю? Какое различие в Адептах и смертных, если по итогу всё пало крахом? — Ничего не пало. Просто нужно найти подходящие методы для борьбы, — Люмин мягко пристроила подбородок на напряженном плече, аккуратно обернув руки вокруг твёрдых, как сталь, мышц живота, — думаешь, все наперёд знают, что делать, и как справляться с бедой?       Он вздрогнул от слабого объятия и грустно посмотрел в их отражение в зеркале, будто не способный принять её образ рядом с ним. Таким ничтожным и покалеченным, никчемным и помятым. И словно захотел убедиться в яви — сжал её руки в ответ. — Я знаю лишь то, что обязан справиться. Я защищу тебя, чего бы то мне не стоило. — Сяо, ты… Говоришь о протекции? — она слегка отстранилась, заставив развернуться и посмотреть ей в глаза. — Откуда тебе это известно? — взгляд сменился на подозрительный прищур в ожидании ответа. — Это неважно, но… — Это важно, Люмин. Иначе я не смогу остановить никого, кто занесёт над тобой нож. — Я скоро покину Ли Юэ. В этом не будет нужды. Прошу, не делай этого. Ты сделаешь только хуже себе. — Мне плевать, кому от этого будет лучше или хуже. Главное — твоя неприкосновенность. — А для меня главное — твоя. Если тебе безразлична твоя судьба, то мне — нет. — он устало отмахнулся и хотел отойти, явно не желая слушать дальше, но ладони вновь повернули его лицо. Чтобы не смел от неё уклоняться, — Тебе всё равно на мои чувства? — Ничего со мной не случится… — Уже случилось. Якса тут же застыл, прекратив увиливать от неё, и твердо сжал челюсть. — Хорошо, — недовольно выдохнул сквозь зубы Адепт, склонив голову в поражении, — я постараюсь справиться и без этого. Но если ситуация выйдет из-под контроля — я сдерживаться не буду. — Не выйдет, я в этом уверена, — ласково погладила его лицо и даже выдавила улыбку, моментально смягчившую суровость Сяо, — пойдём спать. Чем скорее поправишься, тем быстрее приступишь к своим обязанностям. И, вижу, мои ноги в качестве подушек ускоряют процесс лечения.       Золотистые глаза широко распахнулись и смущенный румянец мазнул скулы, прежде чем он мотнул головой и перехватил их ладони, потянув за собой в комнату под тихий смешок Путешественницы.